Клуб "Преступление и наказание" http://clubpn.org/forum/ |
|
Порка по лицу http://clubpn.org/forum/viewtopic.php?f=1&t=2630 |
Страница 2 из 3 |
Автор: | расел [ 15 сен 2017, 05:12 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Автор: | расел [ 23 сен 2017, 05:12 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Еще отрывок из Чарской из повести "ЗОЛОТАЯ РОТА" Интересная фраза подчеркнута мной Марк лежал на траве и смотрел в небо, по которому бежали облака, похожие на куски ваты. В сердце Марка царили мгла и обида. А над головой его солнце близилось к закату. Правая щека Марка горела, и это пятно на лице выжигало все светлое, доступное юности. Но у Марка Ларанского, несмотря на его восемнадцать лет, не было ни юности, ни детства. И он не жалел об этом. Он ни о чем никогда не жалел ни юношей, ни ребенком. И сейчас обида вытесняла из его души все остальные чувства. Красное пятно на щеке, след пощечины, казался ему неизгладимым на всю жизнь. И сознавая свое бессилие уничтожить роковое клеймо, Марк только сжимал кулаки и скрипел зубами, в то время как смуглое лицо его с неправильными чертами и толстыми, как у негра, губами подергивалось, делая его безобразным. Всю жизнь его били, жестоко и упорно, как бьет непокорных животных человек. И когда однажды во время побоев черные глаза Марка сверкнули из-под густой, мелко вьющейся шапки волос, тогда его перестали бить, признав в нем силу. Побои прекратились, но обида осталась. Напротив, с каждым годом она разрасталась, крепчая и распаляясь по мере нарастания новых обид, еще более мучительных, нежели побои. Да и память о побоях не могла примирить его с теми, кто выжег в нем все лучшее с детства. Стыд, боль и бессилие вырвали из него крохи достоинства, и постепенно Марк становился диким животным, готовым показать клыки. Так он жил, получеловек-полузверь, тая в себе ярость, презрение к окружающим, и его поступки, подчас злые, сеяли новое семя раздора с людьми. Его перестали бить оттого только, что он был достаточно уже силен, как молодое животное, он понял это инстинктом. Теперь он был в безопасности, с тех пор как окрепло его мускулистое, упругое тело. И вдруг новая обида, затмившая собою все прежние побои и оскорбления, прожгла его насквозь, перевернула все его существо, существо недоразвитого морально восемнадцатилетнего ребенка, озлобленного и лживого, жестокого и мстительного, настоящего дикаря. И Марк не мог вынести этой пощечины, она душила, слепила, доводила до отчаяния, заставляя кататься по земле, грызть почву и рычать. В первую же минуту оскорбление показалось ему вдвое нестерпимее оттого, что он, Марк, не заслужил его. О, с каким наслаждением дал бы он исполосовать все свое тело плеткой, лишь бы не горела его щека! Все остатки человеческого поднялись в нем, взывая к мщенью. Его черные глаза горят, как у волка. Полные губы полуоткрыты, обнажая хищно выглядывающие острые белые зубы. Ноздри вздрагивают. Сошедшиеся на переносице брови делают лицо Марка отталкивающим. Что-то накипает в груди, что-то тяжелое подступает к горлу и давит, давит так, что еще немного, и он, Марк, задохнется. И он упорно смотрит на солнце, близящееся к закату. Вот оно отвечает ему своей улыбкой, великолепной и одинаково ровной для всех. И точно само ждет его улыбки, царственное и милостивое, как всегда. Но Марк не может улыбаться. Мрак сгущается в его глазах. - Кто виноват?! - кричит он. - Кто виноват?! Но солнце молчит. Ему нет дела до людей. И Марк со злобою отворачивается от него. Потом взор его, с трудом оторвавшись от неба, направляется к стеклянной холодной красавице, важно несущей вперед зеленоватые воды. Марк давно и близко знает Неву. Как только он начал помнить себя, с первых же дней раннего детства. Как только научился он различать предметы, он помнил, что она бежит из темно-синего озера вперед к холодному заливу, который, слившись с нею на мгновение, отдает ее морю. Она все жалуется и стонет в своих берегах, похожих на обрывы, и в ее жалобном ропоте Марку слышится иногда шепот: - Бедный Марк... Бедный Марк. Иначе она и не может шептать, потому что Марк действительно несчастлив, и никто не может ни понять, ни любить его. И в новом приливе отчаяния Марк зарывается в траву и смотрит в сторону, противоположную городу и озеру. Слева шумная, шипящая неугомонными котлами и машинами фабрика, а там, за нею зеленеют сосны и желтыми бликами сверкает песок в обнаженной почве обрыва. Там, дальше кладбище - тишина и спокойствие, вечный сон без боли, грез и желаний. Там затишье смерти и бессилие человеческой власти над себе подобными. Власть... побои... пощечина... И опять пощечина... Марк поднимает руку к лицу, дотрагивается до багрового пятна на щеке и отдергивает пальцы, точно обжегшись. - О-о, - стонет он и грозит кулаком в сторону фабрики. - Не забуду я, не забуду. Никогда, никогда, никогда! * * * Марк не был виноват. Сын управляющего фабрикой, молодой здоровый красавчик Глеб сказал ему утром: - Знаешь-ка, я придумал славную штучку, пойдем. И они пошли вниз под обрыв, прямо к реке. Фабрика осталась за ними. Сбоку виднелось кладбище. Кресты и зелень Марк заметил сразу. Он понимал природу первобытно и светло, как дикий ребенок, считая ее заодно с собой. Глеб, держа его за руку, обогнул мыс, выступающий в реку под самым кладбищем, и остановился. Прямо перед ними прыгали и барахтались четыре белые фигурки по пояс в воде, с веселыми лицами, обращенными к берегу. Это были три дочери управляющего фабрикой Лаврова, родные сестры Глеба. Вместе с ними купалась и дочь надсмотрщика из сортировочного отделения ситцев, Лиза Дорина, старшая из них, девушка лет восемнадцати-двадцати. Сестры Глеба казались совсем ребятами с их худенькими телами, как у подростков. При виде брата и Марка они стыдливо взвизгнули и ушли по горло в воду. Теперь из воды торчали только круглые головки в желтых резиновых колпачках, казавшихся золотыми при ярком освещении полдневного солнца. Лиза - полная, здоровая блондинка - первая нырнула и через миг выплыла в стороне, у большого камня с мокрой верхушкой. Глеб расхохотался и, указывая Марку на них, кричал: - Ага! Попались! Будете бегать без спросу? Отец не позволил купаться в открытом месте, а они постоянно поделывают это втихомолку, - пояснил он Марку и тем же смеющимся голосом крикнул, обращаясь к реке: - Пеняйте на себя, голубушки, а платье ваше я унесу домой как вещественное доказательство вашего непослушания. Да! Чтобы раз навсегда отучить вас от глупостей. И, присев на береговой камень, он нагнулся, сгреб небрежно кинутое платье купальщиц в кучу. Подмял все под себя и, вынув из кармана папиросу, с наслаждением затянулся ею, не сводя глаз с реки. Испуганные девочки ушли глубже в воду и ругались. Три младшие, Анна, Китти и Даня, из которых старшей было шестнадцать лет, кричали сердитыми, визгливыми голосами. Красивая Лиза Дорина, хорошо известная всей фабрике за свою веселость и звонкий смех, стояла в самом глубоком месте и молча выжидала. Только синие глаза ее, перебегавшие от Глеба к Марку, растерянно и часто мигали. Глеб курил и посмеивался себе под нос. Марк не смеялся. Девочки, ушедшие по горло в воду, ничуть не казались ему смешными, да и вообще он мало обращал внимания на них. Его занимала река в ярком освещении, позлащенная и прекрасная. Ему часто приходилось видеть купающихся молодых фабричных работниц, и он равнодушным взором следил за ними. Он привык встречать наготу всюду: и в реке, и среди улиц в поздний час, и в фабричном трактирчике, куда таскал его за компанию Глеб. И Марк привык к наготе, не замечая ее. Он был так же чист, как и дик душою, несмотря на товарищество Глеба. Его воображение спало, и час его не пробил еще. И потому ни три девчурки Лавровы, ни Лиза Дорина не интересовали его. Напротив того, река заняла все его мысли. Он чувствовал ее как-то остро сегодня. И ее шепот: "Бедный Марк". И вздыхала она ровно и глубоко, и каждый вздох ее казался вылитым из металла. Что-то жуткое было в ее недоговоренности, во всей ее прозрачной тайне, неизведанной, как смерть. Марк замер без дум над давно знакомой ему картиной и вдруг вздрогнул от возгласа Глеба, спугнувшего его настроение. Глеб уже не смеялся. Девочки в реке не бранились больше. - Ладно, - срывалось с губ молодого Лаврова, - ладно, пощады просите? Будь по-вашему. Отец ничего не узнает. И платье я вам отдам тотчас, лишь только... Лиза придет за платьем ко мне на берег. Едва он успел докончить свою фразу, как девочки всполошились и затрещали, как сороки. Они говорили так быстро и визгливо, что трудно было разобрать что-нибудь. Только голова Лизы по-прежнему оставалась без движения у камня, в то время как остальные три головки во влажных чепцах сошлись в одну минуту в реке и почти соединились одним тесным кругом. Средняя из сестер, Китти, закричала: - Ты слышала этого дурака, Лиза. Выйди же на берег и отними у него платье. Но Лиза только отрицательно покачала головою. Потом ее звучный голос задрожал над рекой: - Что еще выдумаете! Срамницы! И, помолчав с минуту, она добавила по адресу Глеба: - Не балуйтесь, отдайте платье. Ну что, в самом деле? Отдайте! Но Глеб только снова рассмеялся в ответ: - Дурочка. Выходи скорее. Никто тебя не съест, ей-Богу! Девочки снова затрещали все разом. Наконец они утихли, и снова послышался над водою голос Китти, смягченный, просящий: - Слушай, Глеб. Не будь дураком, пусть уйдет Марк, и я выйду из воды и сама возьму платье. - Нет-нет, - захохотал Глеб. - Нет-нет, тебя не надо, я не согласен: или пускай сама Лиза придет за тряпьем, или я швырну его в реку, даю тебе слово! - Подлый мальчишка, - взвизгнула Китти и, подплыв к Лизе, заговорила раздраженно: - Слушай, Лиза, ступай на берег. Ну, ей-Богу же, ступай. Что тебе? Не тебе будет стыдно, а ему же. А то отец узнает. И холодно... И потом... Ах, Лиза, Лиза! Всем нам достанется. Пожалуйста, ступай. Голубушка, милая! - Да, да, Лиза! Голубка! Пожалуйста! - запищали Анна и Даня. Но Лиза по-прежнему молчала и только покачивала в ответ головою в желтом чепце. Ей не хотелось сдаваться так скоро. И не то чтобы ей было обидно предложение Глеба или она особенно стыдилась его. Нет. Лиза Дорина была настоящей дочерью своей среды, того фабричного люда, среди которого вращалась с первых же дней детства. Вместе с едким дымом, извергающимся из мощного фабричного горла и въевшимся ей в поры, вкоренились в нее и те своеобразные принципы фабричных убеждений и условностей, которыми кипела окружающая жизнь. Но ей хотелось поломаться перед "господами", показать минутную власть над всей этой детворой, над этими "хозяевами", которых она искренно презирала и без которых не могла обойтись. Китти первая угадала ее мысли. Лукавая девочка, не по годам развитая и уже испорченная среди взрослых подруг, вмиг разгадала ее. И, дрожа от скрытого гнева, глядя почти с ненавистью на Лизу, она произнесла: - Лиза, милушка, ступай. А за это я тебе брошку мою отдам, знаешь, ту, коралловую, с голубками... Лиза! И Китти сердито заплакала. Ей было жаль брошки, и в то же время становилось холодно и неуютно в реке; потом, каждую минуту отец мог выйти на террасу дома и увидеть их купающимися на открытом месте. А Китти боялась отца, несмотря на то что он никогда не наказывал их, не бранил. Отец Лавровых был целиком предан своему единственному детищу - фабрике, которой отдавал все свое сердце и время. И тем не менее, дети, особенно девочки, трепетали перед ним и его стальным взглядом. И чтобы избежать этого взгляда, Китти снова затянула слезливым тоном: - Ну, согласись, Лиза, голубушка, милая! Ведь брошка, ей-Богу, прехорошенькая. Даня! Анна! - окликнула она сестер. - Правду ли я говорю? Болезненная Анна с худеньким, золотушным лицом, не ответила сестре. Ей было холодно. Зато миловидная двенадцатилетняя Даня радостно подхватила слова сестры: - Еще бы не прелесть! Чудо, что за хорошенькая! Но Лиза Дорина и без них уже успела мысленно оценить достоинство брошки. Соблазн был слишком велик. И она решилась. Взглянув на девочек, потом на берег, она слегка высунулась из воды, обнажая плечи, потом внезапный густой румянец залил ее щеки, и Лиза стала хорошенькой, как никогда. - Бесстыдники вы! - крикнула она Глебу и сорвала с головы желтый чепчик. Она шагнула к берегу по колено в воде, как русалка, опутанная волосами, казавшимися теперь золотыми в ярких лучах полуденного солнца. Марк взглянул на нее, на ее золотистые волны волос, и вдруг острый укол ярости вонзился в его сердце. Сжав кулаки и закусив до боли губы, он взглянул на Глеба. Глеб курил, поджидая девушку. Но в глазах его переливалось что-то недоброе. И губы Глеба, сжимавшие папироску, заметно подергивались у углов. И лицо его было бледно и странно. И взглянув пристальнее в это лицо, Марк перевел глаза снова на Лизу, и мигом к чувству ярости примкнула обида, обида за ее покорность и бессилие. Он задрожал, готовый броситься на Глеба и смять его. Нечто подобное Марк испытал однажды в детстве, когда при нем жестоко избили дворовую собаку. В его сердце болезненно отзывался тогда каждый удар, предназначенный животному. Ее визг терзал ему сердце, сгоравшее от боли и стыда. Торжество силы одного над слабостью другого доводило Марка почти до безумия. И сейчас он почувствовал в себе тот же прилив бешенства, глухого и бессильного, как шумящий поток. И точно обезумел. Ему захотелось оскорбить Глеба, чувствительно и метко, цинично и мучительно, ему хотелось прибить Лизу, принизить эту бьющую, сверкающую красоту за то только, что она не умела сбросить с себя своего постыдного бессилия. Но гнев, клокотавший в горле, путал его мысли и уродовал слова, срывающиеся с губ резкими, невнятными звуками. Наконец, сделав над собою невероятное усилие, с багровым румянцем на щеках, он исступленно крикнул в упор, в самое лицо Глеба: - Скотина! И с воем метнулся прочь от берега, назад к обрыву, от этого проклятого Глеба и беспомощной Лизы, унося в себе почти нестерпимую боль обиды и ярость, беспредельную ярость, едва умещавшуюся в его исступленной душе. Вечером отец подозвал его и спросил с тем страшным, ледяным спокойствием, которое всегда предшествует гневу: - Что ты сделал? Но Марк не знал вины за собою, и потому молчал, глядя исподлобья на отца с видом затравленного зверя, готового защищаться и ненавидеть. И вот звонкий свистящий удар обжег его щеку и почти лишил сознания. Потом ему сказали его вину: он сманил сына управляющего смотреть на купающихся и оскорбил его бранью. |
Автор: | Олеся [ 30 сен 2017, 15:31 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
А ещё тряпкой по лицу на кухне, и в ванной мокрым полотенцем - тоже тема очень даже. |
Автор: | qwasar [ 30 сен 2017, 20:51 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
"И ейной мордой меня в харю тычет!" |
Автор: | Alexander Kovalskij [ 30 сен 2017, 22:05 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Автор: | Олеся [ 01 окт 2017, 10:52 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Кстати, пощёчины хорошо давать двумя порциями как бы. Сначала один раз дать несколько, потом отчитать-отругать, и тогда повторно ещё несколько - для закрепления педагогического эффекта. И "несколько" - значит, что надо давать пощёчины очень быстро, одну за другой по обеим щекам, без пауз. |
Автор: | Marjeta [ 01 окт 2017, 11:16 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Автор: | Олеся [ 01 окт 2017, 11:53 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Автор: | Toбиas [ 02 окт 2017, 12:33 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Пощечина нежной женской ручкой это .. приятно. А вот если раба отхлестать по щекам крапивой? Никто не пробовал? Мне вчера чуть-чуть не "прилетело" в огороде, когда собирал яблоки.. крапива высокая, буквально скользнула по лицу, почти ничего и не было, но навело на мысль.. а что было бы от "пощечин" крапивным веником..? |
Автор: | qwasar [ 02 окт 2017, 12:48 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Было бы лицо в волдырях. Всего-то. |
Автор: | Toбиas [ 03 окт 2017, 09:54 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Автор: | piterec [ 03 окт 2017, 11:04 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Автор: | qwasar [ 03 окт 2017, 13:20 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Автор: | Олеся [ 03 окт 2017, 22:41 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
Можно ещё лицо в муравейник сунуть. У крапивы муравьиная кислота, поэтому химически эффект тот же будет. |
Автор: | Iori_Yagami [ 06 окт 2017, 01:51 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Порка по лицу |
А вот и хардкор пошел... Мож еще горяим чаем плеснем? Не? Просто унизим низа тугой струей на непокорное лицо? Или напишел ему на лбу маркером "лошара позорный"? Ох, разгул фантазий... |
Страница 2 из 3 | Часовой пояс: UTC + 4 часа |
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group https://www.phpbb.com/ |