Клуб "Преступление и наказание"

Отрывок из повести "Змей искуситель" http://www.proza.ru/avtor/anovikov&book=11#11
Новая редакция

Пока мамы нет дома

– Мне кажется, Алиса сделала правильный вывод! – решила Сандра в объятиях Томаса. – Несколько неприятных минут лучше, чем жизнь бедной во всех отношениях затворницы неделю, а то и больше! Но не надо этим злоупотреблять!
– Девочке нужна и любовь и ласка и узда! – Соглашался Томас.
Началась счастливая жизнь новой семьи. Розги были давно готовы, но повода достать их не было.
Ремень почти без дела поддерживал увеличившийся от домашней еды живот главы семьи.
Первая реальная возможность для Алисы испытать подарки настала только после того, как мать уехала по делам о наследстве к дальним родственникам, оставив Томаса с Алисой вдвоем.
– Все будет в порядке! – Я поцеловал Сандру на прощание.
– А я и не сомневаюсь! – Сандра улыбнулась так, как это делает тигра, в предвкушении добычи. – Помни, если что…
То, что жена может разобраться и без полиции Томас никогда и не забывал.
Вернувшись с вокзала домой, Томас понял, что девочка моется в душе, но не стал мешать. «Купайся, моя хорошая! Ты еще не знаешь, какие сюрпризы папа приготовил на вечер!»

***
«Итак, надо окончательно надеть узду на лошадку! – Пока Алиса купалась, Томас открыл школьный дневник. – А вот и повод! Там было, от чего прийти в ужас: тройки, замечания красными чернилами и даже две двойки служили наглядным доказательствам лености и явного недостатка усилий, что вкладывала девочка в учебу!»
Конечно, свадебное путешествие затянулось, а потом переезд, и девочке надо было наверстывать упущенное в колледже время, но не в этом дело! Плохое поведение на уроках плюс замечания – повод для наказания реальный!
– Алиса, как ты думаешь, радуют меня твои успехи? Да уж, постаралась! – С дневником в руках Томас пошел в гостиную, где отмытая девочка сидела, пялясь в MTV.
– Да выключи ты звук! – Отчим старался изобразить строгость. – Разговор у нас будет серьезный!
Алиса еще не предполагала, чем закончится этот вечер, хотя перспектива сурового наказания, была уже совсем не призрачной.
– Ну, погоди, – девочка тряхнула мокрыми волосами. – Там же Элтон Джон поет!

Девочка только что приняла душ и выглядела бодрой и отмытой.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание? – Томас дал ей дневник.
– Я исправлюсь! – Сидя в пижаме, она одарила отчима большой, сверкающей улыбкой. – Давай не будем ссориться, пока мамы нет! Приедет мама – разберемся!
По привычке, девочка не стала обуваться.
– Ссориться я с тобой и не собираюсь! – Мужчина сам выключил телевизор. – Но, девочка моя босоногая, ты сама понимаешь, – мне сейчас придется выполнить очень неприятные родительские обязанности!
Падчерица еще не поняла окончательно, что будет в самом ближайшем будущем.
– Алиса, посмотри сюда! Это – твои успехи? И за что я плачу столько денег на твое образование?
– Я вместе с Вами путешествовала… – Голос Алисы дрогнул. – И переезд…
– И что из этого? Надо плохо учиться? Или издеваться над учителями?
– Нет! – Алиса насупила брови, почувствовав приближение серьезных неприятностей. – Я исправлюсь! Я наверстаю!
– Как ты наверстываешь, я прекрасно вижу! Сколько времени прошло после нашего возвращения? Что ты сейчас делаешь? Уроки учишь? Не вижу! Вижу MTV с утра до вечера. Счета за мобильную связь тоже вижу!

Крыть Алисе было нечем. Усидчивостью за уроками она никогда не отличалась. Она благоразумно поднялась и встала передо мной, сцепив руки за спиной и склонив голову.
– Я сожалею! Я действительно плохо училась! Но я исправлюсь, обязательно исправлюсь! Только давай не будем драться!
– Да, твои оценки станут лучше, – согласился Томас, – не откладывая дел на потом, придам тебе хорошую мотивацию для учебы! Впрочем, мамы нет, чтобы устроить семейный совет. Поэтому поступим по– другому: лишение всей техники и домашний арест до ее возвращения как альтернатива! Поверь, я пальцем тебя не трону, пока мама не приедет. Помнится, завтра я тебе должен выдать деньги на карманные расходы? Пополнение счета на твой телефон тоже можно отложить! Выбор за тобой: как ты знаешь, возможен и второй вариант…

Первый этап обработки прошел успешно. Остаться без благ цивилизации в ее возрасте страшнее, чем лечь под розги! Кроме того, подружки засмеют, увидев доисторический мобильник в руках крутой Алисы.
Томас увидел, как девочка закусила нижнюю губу и потерла одну ногу об другую, эта милая привычка обозначала мыслительный процесс.
«Нервничает малышка! – понял он. – Ну, ничего, это полезно!»
– Ты что, собираешься меня выпороть? А как же мамино согласие?
– Вот возьми мой телефон, на твоем денег все равно нет, и позвони маме, объясни ситуацию и спроси, что она тебе на это скажет, – Томас протянул телефон, – заодно расскажешь о поведении в школе и об оценках. Думаю, твой разговор закончится десятком дополнительных ударов розгой, которые ты получишь сразу, как она вернется! Пока их сорок!
– Сорок розог? – Девочка оказалась окруженной со всех сторон: куда ни кинь, а подчиниться придется! – Да я на первой половине помру!

– Выбор за тобой! – Томас видел, что все ее тело выражает протест: не так просто согласиться с необходимостью порки добровольно!
Искушение для девочки похлеще райского яблока: несколько очень неприятных минут или долговременное существование, мало напоминающее веселую жизнь.

«Доченька, я не буду прилагать никаких физических усилий! – Томас спокойно ждал решения Алисы. – Ты сама разденешься, и отдашь свое тело в полную мою власть!»
– Нет… нет! Не хочу! – Девочка заплакала. – Не хочу!
– Понятно, что хочешь. Но я должен предоставить тебе право выбора! Вот тебе мешок и десять минут на размышление! Я не хочу из-за тебя пропускать футбол!
– А мешок зачем?
– Туда положишь все сетевые шнуры, плеер, мобильник и проигрыватель. Все принесешь сюда, отдашь мне, и пойдешь учить уроки! Если решишься на порку, откроешь встроенный шкаф, что рядом твоей комнатой, отодвинешь свои шмотки и внимательно посмотришь на его заднюю стенку. Там найдешь три прута и сама выберешь, какой из них послужит твоему воспитанию! Уложишься во время – предоставляю тебе полную свободу выбора! Не уложишься – придется увеличивать строгость порки или удлинять время домашнего ареста! Решишься на порку – пижаму оставишь в своей комнате. Она тебе не понадобится! Еще вопросы есть? Ну что, время пошло!

На этот раз Алиса не стала препираться, и пошла наверх. Мужчина услышал, как хлопнула дверь. Искусителю осталось ждать: искушение выбором сильнее, чем просто наказание.
Девочка успела вовремя. Она предстала в ярко-красном купальнике, подарке отчима для круиза по морю с прутом в руках.
– Ты прав! – Алиса вышла из своей комнаты и теперь с трудом выдавливала из себя слова. – Я заслужила наказание!

Девочка подняла на Томаса глаза, полные слез. Этой фразы он и добивался. Первый тайм остался за ним.
«Алиса сама признала необходимость наказания по моим правилам! – Ликовал он. – Однако до окончательной победы еще далеко!»
Мужчина собирался полностью подчинить Алису своей воле, чтобы не иметь проблем в дальнейшем.
– Томас, я очень боюсь! Прутья в шкафу такие страшные. Ты очень сильно будешь меня хлестать? А может, просто ремнем?
Тут Томас выдержал многозначительную паузу. – «Девочка должна понять, что отныне ее судьба полностью в моих руках».
– Да, моя Алисочка, мало тебе не покажется! Это тебе не массаж в турецкой бане! Впрочем, от порки еще никто не умирал! Все будет зависеть и от тебя!
Несчастная Алиса шмыгнула носом, и отвела взгляд в сторону:

– Со временем уложилась! – Он принял прут из дрожащих рук. – А купальник зачем? Мы не на пляж собрались! Долой!
– Ты будешь бить меня совсем голой? – Голос Алисы дрогнул, а из глаз покатились слезы, можно, я хоть трусы оставлю?
– Нет, моя девочка, я не собираюсь тебя жалеть! Хорошая порка по голому телу прибавит тебе ума! В другой раз ты крепко задумаешься, чем и как тебе заниматься!

Жалобно всхлипывая, Алиса дрожащими руками развязала лифчик. Стараясь не смотреть на отчима, она стянула и трусики. Теперь купальник, собранный их четырех треугольников ткани на веревочках, лежал на полу. Несчастная Алиса стояла, прикрывая руками грудь и низ живота. Золотистый загар еще не успел сойти с ее кожи, белые треугольники на маленьких грудях придавали девочке дополнительное очарование.

– Ну, ты прямо Венера Милосская из собрания Эрмитажа! – Теперь ничто не мешало любоваться юным телом. – А теперь неси скамью из кладовки!
Ляжки Алисы мелко вздрагивали. «Ничего, такой нежной попке недолго оставаться!» – Подумал Томас, чувствуя, как в предвкушении потеют ладони.
Он понимал, как ей сейчас тяжело. По своему собственному опыту знал: ожидание порки гораздо хуже самой порки.

«Час икс для девочки все ближе и ближе! – Томас помог расставить скамью. – Сейчас Алиса сможет убедиться на своей шкурке в эффективности проверенных веками мер воспитательного воздействия! Конечно, очень стыдно для девочки демонстрировать мужчине свою наготу, но стыд такая же немаловажная часть наказания, как и боль! И мамы рядом нет!»
– Повернись ко мне лицом! – Приказал Томас. – Руки на затылок!
Теперь девочка стояла перед скамейкой, а он смог рассмотреть лобок, выбритый под купальник до гладкости, маленькие грудки, увенчанные темными сосочками, и плоский живот.
– Занимай место! – Улыбнулся он.

Алиса немедленно подчинилась, и искуситель засуетился: под живот надо положить подушку, чтобы воспитательное место поднялось вверх, закрепить руки и ноги ремешками. Подумав, он прихватил ремешком и поясницу, чтобы попа не вертелась во время экзекуции.
Теперь девочка была полностью психически сломлена и подавлена. Осталась самая приятная часть воспитательной процедуры.
Выпрямившись, Томас критически, с видом художника оценил натюрморт: обнаженная красавица с выставленным вверх задом, вытянутыми руками и ногами, как стрелка компаса ждала своей участи.
Тело приговоренной мелко вздрагивало, осознавая, что произойдет в самое ближайшее время. Быть привязанной, выставленной напоказ в униженной и покорной позе – отличное начало для воспитания нерадивой падчерицы!
– Ты сделала выбор! Молодец! А теперь первый бонус: за хорошее поведение порка прутом сокращается вдвое! Но количество ударов останется прежним!
– Это как? – Алиса повернула к мучителю свое хорошенькое личико.
– Остальное получишь знакомым ремешком!
– Понятно! – Девочка отвернула голову в сторону, чтобы не смотреть на Томаса.

Несколько раз ради эффекта Томас щелкнул прутом по стулу.
– Ты молодец, что не стала спорить и сразу сделала все, что я приказал! – он мягко положил руку на обнаженный зад Алисы и принялся втирать в него вазелиновый крем. – Это второй бонус!
«Теперь даже от не очень сильных ударов ремнем небо Алисе покажется с овчинку, а щадить девочку не собираюсь!»
Отцовский ремень должен быть крепче маминого! Кроме того, он не отказал себе в удовольствии чувствовать, как сжимаются от прикосновений маленькие половинки.
«Алиса даже не представляет себе, как приятно чувствовать под пальцами теплое юное тело! В состоянии приподнятом на подушке небольшая попка была мягкой и пухлой!»
– Ну-с, начнем! – Томас приложил ремнем поперек ягодиц, одновременно читая девочке нотацию о значении хорошей учебы. Тут главное четкость: полоски не должны перекрещиваться, а петля ремня должна попадать или в щель между ягодицами или на середину удаленной от тебя половинки.
Крем не подвел! Девочка была пробита на крик с первого удара.
Каждые пять ударов он переходил на другую сторону скамейки, позволяя девочке проораться и отдышаться. Всего два перехода и на попе вспух красный квадрат.
– С ремнем закончено! Продолжим? – Спросил он. – Картина не хуже, чем у Малевича.
– Не надо! – Выдавила из себя рыдающая девочка. – Пожалуйста, хватит!
– Хватит, говоришь? Ну что ж, бонус в виде перерыва и короткого отдыха ты заслужила! – Томас стал, не торопясь, водить кончиком розги по телу Алисы от пяток до шеи. Такие прикосновения, с одной стороны, давали передышку и отдых после суровой порки ремнем, а с другой – не позволяли расслабиться.
– Алиса, ты должна понимать, что я строг с тобой для твоей же пользы! – Он стал несильно постукивать прутом по ягодицам, позволяя девочке представить уже недалекое знакомство с розгой, а за одно полюбоваться, как она дрожит в предвкушении неизбежного.

– Как и обещано, – начал я, – ты получишь столько же ударов, сколько и ремнем. Сколько всего?
– Двадцать! – Услышал он.
Для пробы воспитатель рассек прутом воздух. Качественный звук.
– Правильно! И считать будешь сама! Если тебе понадобится внеплановая краткая передышка, проси разрешения, и я тебе позволю, но это будет стоить тебе одного дополнительного удара! Забудешь счет – удар не засчитывается! Понятно?
– Понятно! – донесся приглушенный ответ.
– Тогда лови первый удар. Знакомься, Алиса с розгой! – С этими словами воспитатель отступил назад, размахнулся прутом по кругу, и, используя одновременно силу плеча, локтя и запястья, безжалостно опустил прут на середину зада так, чтобы кончик не просек бедра.
– Ай! – Девочка взвизгнула, и все его тело вздрогнуло, но ремни удержали жертву на месте. – Раз!
На красном фоне вспухла темная полоса. «Молодец, Алиса! – подумал Томас. – Крепкий удар, а она приняла его достойно. Значит, выдержит наказание. Как положено! Он осмотрел прут. «Он великолепно справился с работой! Недаром я так долго над ним работал!»
Конечно, это не ремень!
– Нет! Не буду! – Алиса, повозившись на привязи, немного успокоилась, и сжала свои маленькие половинки, не догадываясь, что боль от этого только усилится.

Прут снова пропел свою песню, и полоска вспухла чуть выше, и реакция Алисы оказалась аналогичной.
– Больно! – Девочка отчаянно мотала головой. – Два!
– Похоже, розга тебе не по вкусу? Ничего, меньше желания будет ее вновь попробовать! Мне тоже не по вкусу твое поведение и успеваемость! Теперь две ярко-красных полоски пересекали зад.
Прицелившись, он хлестнул Алису снова, еще ниже – сосредоточив свое внимание на нижней, более чувствительной части попки.
– Три! – Девочка заявила о своей готовности быстрее, чем Томас предполагал. Подождав, когда девочка успокоится и выровняет дыхание, он вновь сильно ударил, на этот раз, взметнув прут вверх с ускорением и врезав глубоко под закругление попки. Не так просто высечь девочку по всем правилам!
–И– и– и– я!!! – Алиса взвыла и заерзала животом на подушечке.
Пальчики на ногах сжимались и разжимались. Тело девочки вздрогнуло, подпрыгнуло, на сколько позволяли ремешки и замерло.
В порке важно все: и стыд, и боль, и унижение, чтобы получить малым воздействием максимальный педагогический эффект.
– Пять! Шесть! Ой! Не могу терпеть! – Пожаловалась девочка.
«Алиса еще не знает, какой ее ждет главный бонус! – Рассуждал Томас. – Я не забыл обещания Сандры и сделаю так, что девочка будет помалкивать! Но об этом чуть позже!»
– Вот твой очередной бонус! – Томас развязал ремешок, стягивающий запястья, – минута отдыха без дополнительного удара, но помни: снова связывать рук не буду. Держишься ими за ножки скамьи! Попытаешься прикрыться руками – два удара сверху! Зато никакого домашнего ареста, никаких ограничений в карманных деньгах! Ибо со времен римского права за один проступок два раза не наказывают!
– Ау! – плакала несчастная Алиса, хватаясь за свои пылающие ягодицы.
От пролитых слез личико девочки стало совсем мокрым.

Томас промокнул слезы своим носовым платком. В детстве он сам был не раз порот и знаю, как тяжело терпеть сосну на теле.
Воспользовавшись передышкой, Томас еще раз напомнил Алисе о том, почему она оказалась на этой скамейке. Конечно, жаль так строго наказывать девочку, лучше розга сейчас, чем тюрьма потом! Наказание необходимо для ее же пользы!
– Если бы не розги, – рассказывал воспитатель Алисе, – сидеть бы мне за решеткой. А с их помощью человеком стал! И тебе того же желаю!
Вряд ли слова Томаса дошли до ее сознания. Сейчас девочке явно не до педагогики. Бонусная минута истекала.
Подумав, он дал еще двадцать секунд, затем произнес:
– А теперь, Алиса, руками берись за ножки скамейки, как и обещал, привязывать их снова не буду! Если руки без разрешения уберешь, с меня два удара сверху! Понятно?
Связанной лежать легче. Теперь девчонке придется контролировать руки, а это ох, как не просто, когда розга впивается в плоть.
– Ты готова?
– Да! – девочка, вздрогнула и затихла, подставляя попку очередному удару.

Костяшки пальцев побелели, сжимая ножки скамейки.
Мужчина встал с другой стороны скамейки и посмотрел на с живописный этюд: шесть вспухших красных рубцов на фоне квадрата Малевича.

Томас вновь врезал прутом по нижней части ягодиц, используя ту же технику, что и раньше.
На сей раз, вместо счета раздался отчаянный визг, а потом возникла долгая пауза.
– Семь! – Девочка удержалась в воспитательной позиции.
Сейчас ей очень тяжело: развязанные руки дают иллюзию свободы, а впереди ударов больше, чем она получила.
– Восемь! Девять! – Последний удар четко пришелся по складке между ногами и задом.
– Вау! И– и– ! – Девочка зажмурилась, но из глаз все равно текли слезы.
После десятого удара прошла почти минута, прежде чем рыдающая девочка смогла успокоиться.
– Десять! – Томас «приласкал» попку сильно, чуть ниже последнего удара, и, обходя скамейку еще раз, в качестве бонуса позволил плачущей девочке потереть попу без дополнительного наказания.
– Это тебе бонус за достойное поведение! – Пояснил он.
Для Алисы бонусная минута истекла быстро.
– Одиннадцать! Двенадцать! Тринадцать! – Следующие удары он нанес, позволяя Алиса назвать их количество, но без пауз. Однако руки девочка удержала на ножках скамейки.
Оставшиеся удары Алисы вынесла без замечаний.

Порка закончена: на красном квадрате двадцать параллельных полосок. Обошлось без кровавых просечек! Осталось только снять ремни с ног и поясницы. Но Томас не торопился: окончание порки не значит окончание наказания и окончания воспитания. Надо дать возможность девочке почувствовать полную от меня зависимость.
– Пить! Прошептала девочка.
– Это можно! – Я протянул ей стакан минералки.
Она пила, и зубы стучали о стекло.
В холодильнике давно исходила слезой бутылка русской водки, которую очищают с помощью молока, что Томас поставлял в Россию.
Отвинтив колпачок бутылки, он полил ею ягодицы, стараясь, чтобы часть водки ушла между ног, а потом размазал по попе рукой. Такого сюрприза девочка явно не ожидала. Мгновенный холод сменился огнем, пожирающим кожу наподобие сковородки, забытой на плите.

Наградой был отчаянный визг, переходящий в жалобный стон. На этот раз я уже не стал ругать ее за руки, оторванные от ножек скамьи. Первую в жизни порку розгами девочка выдержала достойно, медицинскую обработку можно и простить.
[убрано модератором]
– Это медицина, – пояснил он, профилактика!
Несчастная Алиса жалобно всхлипывала: вот уже в который раз за сегодня тело предало свою хозяйку. До ее сознания еще не дошло, все закончилось.
– А сейчас будет приз за мужество!

Настал черед льдинки из морозильника. Девочка уже знала, что это такое. Зуд, который успел сменить боль, стал постепенно уходить.
– Можешь вставать! – Великодушно позволил он, расстегивая ремни.
Освобожденная от ремешков девочка не сразу, но нашла в себе силы встать. Теперь она позабыла о своем стеснении, забыла о том, что на ней нет одежды.
Вот сейчас Томас пожалел, что Сандры нет дома. Она очень бы пригодилась! Остается ждать жену из командировки.
– Ну, Алиса, хоть ты и держалась молодцом! Каждый раз, собираясь сесть, ты вспомнишь свое приключение и подумаешь, стоит ли переживать его вновь! А что надо папе сказать?
– Спасибо, папа! – Алиса постепенно приходила в себя. – Скажи честно, а я тебе понравилась?

Похоже, в Алисе проснулась женщина. Она стояла, не пытаясь прикрыться. Такого эффекта он не ожидал, думал, что с уходом боли к ней постепенно возвращалось осознание того, что она голая и, ее очень сурово наказал приемный любящий отец и должен вернуться стыд.
– А чем ты должна мне понравиться? Для первой встречи с розгами ты вела себя достойно! Дух, не сломленный ударами, как говорил Высоцкий, тоже достоин уважения! – Он положил в руку девочки коробочку. – Это тебе гарнитур к часам.
– Не может быть! – ахнула девочка. – Они что, тоже золотые?
Слеза на глазах Алисы высохли.
– С изумрудами, под цвет твоих глаз! Это подарок в честь первой настоящей порки и твоего полного признания меня в качестве папы. Теперь ты понимаешь, что папа может быть и добрым и строгим, когда надо скупым, а когда надо и щедрым. Будем дружить?

И снова искушение для малышки было слишком велико. Томас видел, как хотелось ей швырнуть коробочку в угол, но золотые сережки были еще одним соблазном. Он сам вдел ей серьги в уши и подвел к зеркалу.
– Любуйся! – Она стояла и не знала, что делать.
Вид голой девочки с серьгами в ушах и надранной попой был очень мил и немного комичен. От нее исходил тонкий запах девичьего тела. На какой то момент Томасу показалось, что ее молодость и красота разрешают ей делать все, что только возможно и невозможно.
– Ты не находишь, что тебе надо одеться? – Почему– то Томасу стало стыдно. Хотелось встать и уйти. Но что– то сдерживало. Какое– то тайное любопытство заставляло любоваться падяерицей. – Жду тебя внизу! Будем смотреть футбол, грызть орешки и пить лимонад!
«Между нами пробежала искра. – Томас вздрогнул. – Мы поняли друг друга». Но нет, этого не было. Томас был одним из предметов, на которые она посмотрела. Она остановилась, и казалось, что она задумалась; но в ее глазах была большая и глубокая пустота что бывает после суровой порки». Так закончилась первая настоящая порка Алисы. Подобно большинству детей ее возраста, падчерица мужественно приняла наказание, найдя его справедливым, перенесла его, и признавала теперь, что оно закончилось, и она полностью прощена. Все так просто, если не считать последней провокации с ее стороны. Я еще подумаю, заслуживает ли она наказания или нет за эту выходку.
Вышла она не в пижаме, а в халате. Единственным признаком того, что она пережила самое суровое наказание за все свои тринадцать лет, были слегка покрасневшие глаза и, конечно, то, как осторожно она усаживалась на стул. В ушах ее переливались зелеными огоньками золотые сережки.
Так закончилась наказание Алисы розгами в отсутствие Сандры. Ничего больше не происходило. Все пошло по– прежнему. «Стопку водки я сегодня заслужил. Сандра, приехав домой, не узнает свою девочку! А мне без нее сегодня ночью будет тяжко!».


Продолжение http://www.proza.ru/2015/05/02/913

_________________
С наилучшими пожеланиями

Это произведение нельзя назвать лучшим, хотя оно и заслуживает внимание. Жёстко, очень жёстко описано наказание. Хотя это и не моя тема, но прочитал с удовольствием и решил оставить комментарий. Я тоже иногда прибегаю к жёстким сценам, взять хотя бы мой рассказ «Старый дом» опубликованный на вашем сайте.

Спасибо на добром слове. Надо сказать, что Томас лично мне неприятен. Хотя, его политику "кнута и пряника" разделяют многие. Но какое тут воспитание? Томас девочку просто сломал, попользовался, как игрушкой!

_________________
С наилучшими пожеланиями

Описывать отрицательных героев – довольно неблагодарное занятие, если испытываешь к ним неприязнь. Стараешься их изобразить как можно хуже, как они выглядят на самом деле. Но, что делать – как в жизни, так и в наших произведениях они реально существуют.

_________________
С наилучшими пожеланиями

_________________
С наилучшими пожеланиями

Текст слегка цензурирован - п.7б Правил. Позволю себе рассудить, что понятие детской порнографии распространяется не только на реальные документы, но и на художественные произведения .

_________________
С наилучшими пожеланиями

Продолжение приключений Алисы и Томаса здесь. Иллюстрации господина Киндинова
http://www.proza.ru/2015/05/02/913

В предыдущих частях Томас, сорокалетний бизнесмен, потерявший свою семью, решил жениться на женщине с девочкой-подростком. Отношения в новой семье складывались очень непросто.
Теми более, что Томас оказался редкостной сволочью, эротоманом и садистом, искусно маскирующимся под порядочного человека. На это раз он совсем распоясался, пользуясь тем, что жены рядом нет.

Нежное чудовище

День добрый! Я Алиса, и пусть черти подбросят дров под ту сковородку, где жарится мой покойный папочка, выбравший мне такое имечко! Теперь у меня новый папочка, Томас! То еще чудовище!
А я сижу, пока еще могу сидеть, в своей комнате, и думаю о том, какой важный шаг мне скоро предстоит сделать. Там, внизу смотрит телевизор "папа" Томас. Тот еще гад, как и все мужчины. Сама не понимаю, почему позволила маме выйти за него замуж. Знала ведь, с первой нашей встречи, что это будет полная катастрофа для моей задницы! Он сразу пообещал мне, что будет пороть и честно выполняет свое обещание!
Бедная моя попа! И мама, как серьезно заболела, разрешила папику меня пороть в ее отсутствие! Клево? Моей попочке такое разрешение дорого обходится! И заступиться некому!
А посмотреть со стороны у нас прекрасная семья, Томас по-отцовски относится ко мне, грешной, маме самое дорогое лечение оплачивает! Не будет "папика" не будет мамы, а я останусь круглой сиротой? И что тогда? По Эстонским законам я несовершеннолетняя в шестнадцать с половиной лет! Значит сдадут в приют, а в приют не хочу! Но и о, что надо сделать мне тоже очень не хочется! И как же переступить через мою нехотелку?
Но и перспективы не радуют!
Деньги у меня есть, шмотки такие, что все девки завидуют, только когда они видят меня в душевой – вся их зависть сразу проходит! Тут никуда не денешься, приходится демонстрировать то, что "папа" рисует на моей заднице! Целый ритуал разработал, чтобы на скамеечке, с раздеванием, покаянием и привязыванием меня, значит! Впрочем, иногда он порет на скорую руку, без всяких скамеек. Правда, и денег дает. В прошлый раз я обзавелась новыми джинсами! Но это было неделю назад...

Неприятное воспоминание

Томас молча протянул мне дневник, украшенный красными чернилами. Я, наивная такая, протянула руку, чтобы его забрать, но Томас разжал пальцы на секунду раньше и мой опозоренный дневник упал на пол. Я нагнулась, чтобы поднять, но тут же поняла, что угодила в хитро расставленную ловушку.
Нет, папа не стал со мной спорить, а просто схватил рукой за хвостик, дернул на себя и зажал мою грешную голову между своих колен. Мои джинсы не выдержали, и затрещали по швам.
«Что же он делает?» – я попыталась вырваться, но Томас держал меня как тисками.
– Значит, по-твоему, девочек быть нельзя, – Томас нагнулся и расстегнул мне пуговицу на джинсах, – а двойки получать можно!

– Не надо! – закричала я. - Честно, учеба мне дается с большим скрипом!
Томас не стал спорить, а просто потянул за край полосатую черно-желтую кофточку, заголяя спину, и завернул жгутом к шее. И заодно расстегнул застежку от лифчика.
«Да что же он такое делает?» – забыв о погибающих джинсах, я прикрыла ладошками грудки. – Так нельзя! Он обычно ждал прихода мамы и приурочивал наказания к субботе, а теперь вот – нарвалась! Мама в больнице! Пожаловаться в полицию - и остаться без денег и в приют?»
– За сопротивление наказание удвою! – Томас и рывком стянул мои изуродованные джинсы к коленкам.

«Как стыдно! – Успела подумать я, одной рукой хватаясь за резинку трусиков, а второй продолжая прикрывать груди. – Вот выпишется вмама! Ой, мама!»
В этом поединке силы были не на моей стороне.
Томас не стал церемониться и стянул мои трусики и до колен.
Теперь несчастная беззащитная попка была готова к обработке. Ненавижу его и его страшный ремень! У мамы рука куда как более легкая! Но у мамы никогда денег не было. А этот мне не отказывает в пределах разумного... Но мне все равно мало!
А он не торопится, гладит, гад ремешком по попочке!
От каждого прикосновения мое тело мелко вздрагивало.
Томас вынул из брюк любимый коричневый ремешок и сложил его вдвое и стал рассуждать.
– Очень жаль, что почти взрослую девушку надо так строго наказывать.
Ой! Больно! Началось! Ай!

– Ты будешь учить уроки как положено? – Последовал второй вопрос.
– Да! – Напрасно я надеялась, что наказание позади, но тут Томас ударил снова.
Ответом был мой жалобный вой: боль, уже начавшая стихать, разгорелась с новой сил
– Ну-с, юная леди, продолжим! – Он слегка и потискал мое грешное место, чтобы, как он выражается, обеспечить прилив крови к нервным окончаниям, и для того, чтобы усилить мучительные переживания мне, грешной, негодующий от такого бесцеремонного обращения.
Снова попыталась вырваться, но бесполезно! Слышу:
– Сейчас твоя попа получит то, что заслуживает!
Томас, гад, провел петлей ремня по воспитательному полю. ой! Сейчас будет больно!
– Прости! – успела произнести я и крепко зажмурилась.
Томас поднял вверх ремень и с треском опустил на мой голый зад, непроизвольно сжавшийся в предвкушении наказания.

– А-аа! – Я заорала боли, имое тело вздрогнуло, но Томас держал крепко. – Будешь знать, как надо делать уроки! – Томас не торопился продолжать порку.
Ко мне возвращалась способность мыслить.
Честно, моя душа провалилась в пятки, и наверняка покинула бы мое тело, если бы не скомканная одежда, болтающаяся на икрах. Она как сетью поймала дрожащую душу.
– И не надо закрывать попу руками! – Услышала я и трах!
Неужели эта инквизиция никогда не кончится?
– Нет! – Я тихо вскрикнула, и прикрыла попку ладошками и помянула всех чертей, что должны были унести в ад душу моего отчима.

– Я же сказал, убери руки! – Второй удар пришелся точно вдоль щели, разделяющей мою попку на две округлости, при этом кончик ремня попал точно по самому нежному и непоказуемому, что только есть!.
В тот момент мне показалось, что в голове лопнула шаровая молния, и из глаз сыплются настоящие искры. Даже заорать она смогла не сразу, а только спустя пару секунд.
Руки сами собой убрались с попы, чтобы избежать повторения.
– Вот так-то лучше, слышу я голос моего инквизитора. – Теперь ты знаешь, что чувствовали молодогвардейцы в лапах Фенбонга. Кстати, кто такой Фенбонг?
– Не знаю! – сумела произнести я, слегка успокаиваясь: боль стала отступать,и нового удара не последовало, но и из захвата меня не отпустил, гад!
Честно, я начала думать, что порка не закончится никогда.
– Плохо! – Томас ударил еще раз– Если еще раз ты так подготовишься к любому занятию, – Томас почувствовал, что устал и решил почитать мораль, – заставлю перед поркой полностью раздеться, а в случае сопротивления, или дурацких споров и пререканий наказание просто удвою! Понятно?
– Да, я во время этой длинной тирады успела выровнять дыхание и приготовиться к следующему удару, но его не последовало.
– Ты будешь учить уроки как положено? – Последовал второй вопрос.
– Да!
– А это для закрепления! – Томас напоследок угостил ударом между ягодицами, но так, чтобы петля ремня не захлестывала между ног.
– И-и-и! - Я думала, что мои мозги вылетели из черепа.


– Можешь встать, – Томас, тяжело дыша, раздвинул колени.
Я вскочила, схватилась обеими руками за пылающий зад, забыв о девичьей скромности и даже не пытаясь прикрыть низ живота. Он и так все видел!
Все предметы в доме стали расплывчатыми, но она и не старалась осушить свои глаза, понимая, что трата времени на утирание было бы лишь ущербом драгоценной попке.
«Слава Богу, попа не лопнула, только болит сильно! А джинсы погибли! – Подумала я, потирая руками ягодицы, – неужели все закончилось?»
– Значит так, напоминаю еще раз – Томас тяжело дышал, вытирая рукавом с лица пот, – еще одна двойка и ты у меня получишь ремня совсем голая, на скамейке. Если будешь спорить, сопротивляться, как сегодня – всыплю вдвое больше и розгой! Понятно?
– Да! - Я села на корточки и попыталась натянуть на наказанную попку трусики, но у нее ничего не получилось.
Тогда я вышагнула из бесполезных теперь тряпок, подхватила с ковра одежду, и поплелась в свою комнату...
***

Из воспоминаний Томаса

«Славно выдрал! – Думал Томас, прислушиваясь к жалобным всхлипываниям из соседней комнаты. – Думаю, порка ей только на пользу! Жена, как придет из больницы, меня поймет!»
Но вдруг в моем сердце проснулась жалость к столь сурово наказанной девочке, что считает себя взрослой.
«А ведь ты явно перестарался, – шептал внутренний голос, – вполне можно было обойтись меньшим внушением! Тем более, что Алиса переживает за больную маму и ей не до учебы!»
Я встал, пошел на кухню, достал из холодильника льдинку, и пошел в комнату к приемной дочке.
Алиса лежала на любимом диване, животом вниз и мелко вздрагивала.
– А вот и ушки покраснели! – Томас, раскатывая льдинку по наказанным ягодицам, увидел, что уши Алисы стали ярко-красными. – верный признак того, что слезы текут обильно, орошая подушку! Сейчас боль уменьшится! Вот и льдинка растаяла! Ну и попа мокрая! На! - Я положил на подушку несколько купюр. Купи себе новые джинсы, не рваные!

***
Из воспоминаний Алисы

В общем перспективы у меня очень печальные! Льдинку по заднице раскатал... Гад! Пользуется тем, что мама болеет! И денег подкинул! А что деньги? Конечно, деньги это хорошо, но "папа" меня не усыновил, и что он со мной сделает, как овдовеет? Сдаст в приют? Это в лучшем случае! Этот расклад меня не устраивает! В приюте меня ничего хорошего не ждет! А если я останусь с этим чудовищем? Бедная моя попа! И никто не пожалеет Алису!
Остается одно, из падчерицы стать любовницей! И этот лысеющий и толстеющий кабан никак не мужчина моей мечты! А мама обещала ему оторвать, если что...
Решусь! Ей богу решусь!
Но если он не поддстся - то скамейка и розги мне обеспечены! И мама его начинание точно поддержит! Итак, либо постель, либо скамья и розги!
Ну почему приходится выбирать из двух зол, а не из плохого и хорошего! И в то же время, я взрослая и выбор сделать должна! Вот взрослая то взрослая, а одобрит ли Томас мою выходку? В случае провала льдинка не поможет!


© Copyright: Алекс Новиков 2, 2015
Свидетельство о публикации №215050200913

_________________
С наилучшими пожеланиями

Полностью здесь: http://www.proza.ru/2015/05/29/583

софт версия

После смерти жены Сандры Томас остался один с Алисой, своей падцерицей шестнадцати с половиной лет. На домашние поминки никого не пригласили. На подоконнике стояла фаянсовая урна с прахом сандры.
"Я оказался в идиотском положении! Нет мне в жизни счастья. Меньше трех лет супружества и теперь снова вдовец! При этом с проблемами. Жены нет, но есть падчерица, которая залезла ко мне в постель, а я поддался искушению! Вот сидит передо мной, дочь моей жены! Я обязался девочку не бросать! Правда я клался ее не трогать! И как я выполнил обязательство? С точки зрения закона я совершил преступление, с точки зрения памяти Сандры - смертный грех! Короче, если есть Ад, то мне дорога прямо туда!"
Он посмотрел на урну с прахом Сандры и Алису, свою падчерицу, которая сидела и смахивала кулаком слезы.
- Алиса, урну похороним? - Томас о думал не о похоронах, а о дальнейшей жизни.
- Похороним! Не оставлять же ее дома! - Алиса смахнула слезу. - А что потом? В приют меня сдашь? Я же тебе только мешаю!
Стараниями Томаса, Алиса частенько проливала слезы, но сейчас повод был другой и глаза на мокром месте были у обоих.
Он вспоминал, как за два с небольшим года совместной жизни они с Сандрой не раз раздевали и секли Алису, которая потом рыдала горючими слезами, размазывая слезы по лицу.
Потом девочка оказалась в его кровати в роковую ночь смерти жены в больнице. Сейчас, доедая поминальный блин, он думал о будущем.

- Алиса, ты останешься со мной? - Томас вдруг постиг глубину сложностей отношений, с падчерицей-любовницей.
- Останусь! - девушка положила голову ему на плечо. - В дочки возьмешь? Или как? Только честно: ты собираешься привести в дом новую женщину?
- Нет! - Томас вдруг подумал что надо что-то делать в сложившейся ситуации, но что? - Кто меня возьмет? С ребенком?
- За твои деньги и недвижимость согласится любая! - Фыркнула Алиса. - Знаю я женщин! Сама такая! - Алиса отстранилась от отчима, единственного близкого человека на всей Земле. - Жених завидный!
- Знаешь, мне кажется, что Сандра смотрит на нас в окно! - Томас раздвинул шторы и посмотрел в темное окно. - Она обещала оторвать мне... а я ее предал! Точнее мы ее предали!

- Папочка, не мучь себя! - Алиса свернула поминальный блин и окунула его в растопленное масло. - Мама долго болела, и как супруг ты делал все правильно! Выпей еще водки! - Алиса поставила перед фотографией Сандры рюмку водки и прикрыла куском хлеба.
- Как супруг да, а как отец? - Поминки выглядели странно и абсурдно, Томас сидел, глядя в темное окно и он просто не знал что делать, даже водки пить не хотелось.
- Не парься! Ты мне не отец! А я, если ты страдаешь о том, что у нас было, сама согласилась. - Алиса заметила, что Томас уставился в ночь за окном, даже взглянула в сторону куда был устремлен взгляд отчима. - Знаешь, там ничего нет! И уличный фонарь погас! И моей мамы там точно нет! И быть не может! Все, что от мамы осталось - вот в этой урне, да в компьютере есть папка с фотографиями!

- Алиса, я не настолько пьян, чтобы у меня начались галлюцинации! - Их глаза встретились, они сидели и смотрели другу в глаза и кажется просто не решались сделать первый шаг. - Я рад, что ты решилась остаться со мной! Не будет тебя - я останусь в этом доме совсем один!
Томас стал медленно приближаться к лицу падчерицы, пара секунд растянулись в вечность.
- Тогда нам надо решить некоторые вопросы! - и тут девушка двинулась ему на встречу. - ты по-прежнему будешь меня бить?
- Не бить, а наказывать! - Томас остановился в паре сантиметров от губ. - Я обещал Сандре тебя воспитывать, как родную дочь! Тебе еще учиться и поступать в институт! Сама оцени: твоя успеваемость существенно улучшилась после того, как я занялся твоим воспитанием!
- А может не надо? Я буду нежной и ласковой девочкой! Честное слово, твои деньги для моей успеваемости оказали гораздо больше пользы, чем ремень с розгами.

- Алиса, - Томас почувствовал запах духов, точнее духов Сандры, которыми Алиса воспользовалась по праву наследницы. Она немного отстранились. - В воспитании необходимо поощрение и наказание! Ты же знаешь!
- Но поощрений должно быть в три раза больше! - Уточнила Алиса. - Я тоже читала труды великих педагогов, но моей заднице от этого не становилось легче.
- Значит, будет в три раза больше, если заслужишь! Решено: будем жить вдвоем! - Томас помолчал, думая стоит ли что то отвечать, по поводу сочетания поощрения и наказания. - Воспитывать по-прежнему буду как родную дочь...
- А валять в постели, как родную жену! - Закончила Алиса. - А я в итоге и не дочь и не жена. Так, любовница строгого папика!

- Не любовница, а единственная! Будем ждать твоего совершеннолетия! Знаю я ваши тусовочки! Сам молодой был! И сажать тебя в клетку не собираюсь! Повзрослеешь и сама решишь: может найдешь себе молодого человека, и я буду дедушкой и нянчить ваших детей, а может... Но пока ты несовершеннолетняя ты под моей опекой! - Томас отклонился назад, упершись спиной прямо стену и с легкой усталостью в голосе произнес:
- Иди ко мне! - В секунду когда девушка тянулась чтобы слиться в поцелуе, закрепляющем договор.
“Она - огонь” промелькнуло у мужчины в голове.

- Погоди! Я помяну маму! - Алиса глотнула водки из рюмки Томаса и закашлялась.
Мужчине после выходки Алисы стало спокойней и непринужденней
Томас вдруг предельно четко осознал, что произойдет дальше, при этом урна жены даже не захоронена.
- Я сама приду, но не сейчас! - Голос Алисы стал слегка заплетаться.
Впервые в жизни она попробовала водку.
- Какая гадость! И как ее пьют! Твое производство! Травишь потребителей и меня чуть не отравил! Прости, папочка, сейчас не могу! Достаточно того, что я предала маму в ночь ее смерти! - Алиса встала и пошла в свою комнату. - Спокойной ночи!

"Стоп, стоп, стоп! - Томас встал и хотел вернуть падчерицу, но тут осознал, что надо притормозить, и пожалуй даже сделать шажок назад, возможно даже пару, можно прямо до пункта “переспал”. Но этот поезд идет только в одном направлении!"
"Все, что между нами было - все по согласию! И принуждать ее не буду! Эй тяжело, да и мне тоде не сладко!" - Мужчина решил не настаивать и не принуждать Алису, оставив ей право выбора, а за одно переложив на нее часть ответственности.
<...>
Надеюсь, ему понравилось! - Думала Алиса, приходя в чувство. - А что на самом деле, странно, так это то, что понравилось мне! При этом Томас никак не танет на мужчину моей мечты! Наверное, я тоже извращенка!"

Лучи утреннего солнца пробивались сквозь мутное стекло, Томас почувствовал дуновение ледяного воздуха из открытого на сантиметр окна, тяжелое дыхание и страстный взгляд.
"Так или иначе, но я заставлю тебя выкинуть ремень и розги!" - Решила Алиса.
С этой безумной ночи отношения развивались, в направлении непонятном, чем дальше тем сложнее и запутанней все становилось.
Порка по субботам, ночи в одной постели, выходные Алиса проводила не вместе с отчимом, а с друзьями по школе, оттягиваясь по полной, не думая о том, что так всести себя не хорошо!

Алиса, мечтая избавиться от порки, шантажировала Томаса, а тот в ответ драл за провинности и нежно ласкал в постели, понимая, что никаких прак на тело падчерицы не имеет, и он явно не единственный мужчина в жизна Алисы.
- Будешь меня пороть - отлучу! - Заявлила Алиса, увидев отчима с ремнем в руках.
- А я ни к чему не принуждаю! Уговор остается в силе! Не хочень порки? Пожалуста! Ты всегда можешь выбрать домашний арест! И твоя попа останется целой и никаких денег!
- На хлеб и воду? Или на школьные завтраки все же дашь? Если нет - перетерплю! Зато хоть похудею! Но пока я арестована - спать будешь один!

- Это твое законное право! Принуждать не буду! Только в воскресение твои одноклассники собираются в лес на тусовку! А ты останешься дома и без без денег! И не забудь сдать мне ноутбук на ответственное хранение!
- Ну, хоть давай без следов! - Алиса понимала, что в этот раз ей не удастся спастись от наказания и покорно вытянулась на скамье, позволяя себя привязать.
- А тебе что, на подиуме попу показывать? Или в карты на раздевание собираеься играть! - Впрочем на этот раз Томас не стал связывать ей ноги. Чем ближе было наказание тем отчетливей Томас ощущал трепет тела Алисы. За годы, прожитые вместе, девушка так и не смогла смириться с поркой и со всем, что ее сопровождает.

- Так и быть, розги я отложу! - Томас не торопился приступать к экзекуции и ласкал распростертую на скамье падчерицу, ремня хватит!
Томас целовл бедра, прикусил кожу на ягодице, и немного потискал вторую, выше, еще выше!
- А может? - Алиса тешила себя последней надеждой на спасение.
Ответом был шлепок ремня.
- Ай! Алиса вздрогнула и засучила ногами.

Кожаная, сложенная вдвое полоса смачно впилась в нежное тело.- Это не ай! Вот сейчас будет Ай! - Томас ударил еще раз.
На попе вспухали розовые полосы одна за другой.
"Опять извращенец своего добился!" - Алиса поняла, что на этот раз наказывают весьма милостиво, но кричала так, как будто ее убивают.
- Больно то как! Отлучу! ай!
Томас, отсчитав десять ударов, встал рядом со скамье на колени, стал тискать ягодицы Алисы, приговаривая, сто такую красивую попу грех неинаказать, особенно, если хозяйка этой попы наказания заслуживает."Отлучит, но выпороть я все равно выпорю!" - Томас ударил еще три раза, вдохнул и выдул теплый воздух уперевшись губами в щель между ягодиц.

"Будет у меня поститься! Как миленький!" - Падчерица боль чувствовала жар в отшлепанной попе, и с ужасом ждала продолжения. этот момент она была готова на все, лишь бы порка не продолжалась.
Наконец предложил: как на счат альтернативы?
- И какой? - Не поняла Алиса. - Перейдем на кровать? Так теперь у тебя пост! На десять дней! Сколько ударов столько поста!
- Нет, голенькая двоечница! Наказание еще не окончено! Так что рано подводить итог! У тебя есть шанс сократить его втрое!
<...>

_________________
С наилучшими пожеланиями

Пока я не смогу полностью прочитать ваше произведение. Лето горячее время, постоянно в разъездах.