Клуб "Преступление и наказание"

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Сейчас, погоди, в машину сяду и запишу тебе)

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

29.

Здесь было море. Южное - темно-синее… на самом деле, расцвеченное множеством оттенков синего, зеленоватого и серого цветов – как основного фона, переменного в динамике движения водной стихии.

Ветер гнал по нему белые буруны – эдакими рядами волн, кое-где ломаными и даже как бы пересекающими друг друга, спешащими достичь каменистого берега и выброситься на него лохмотьями пены! Цвет волн – глубокого оттенка синего цвета, с сероватым отблеском. И эти контрастные к основному фону белые пенные ряды… обозначали особые проявления стихии – той самой, неторопливой, но при этом совершенно неумолимой, которая, наверняка, когда-нибудь подмоет окончательно скалу-основание и обрушит в синюю бездну созданный силами природы каменный балкон-террасу. Тот самый, на котором притулился-пристроился итальянский ресторанчик – модерновое белое зданьице и несколько столиков – тоже белого цвета.

Один из этих столиков стоит как-то в особинку, совсем рядом с низким каменным парапетом, не мешающим обзору с высоты никак не менее сотни футов над уровнем моря.

Средиземного моря. Это знание откуда-то пришло к тебе, в этом пространстве, которое так хорошо притворяется настоящим… Хотя и вовсе не является таковым.

Ты это знаешь. И это важно. Принципиально важно.

- Любопытно… А как ты все это поняла? – слышишь ты голос слева от себя. – Расскажи, мне интересно!

Ты переводишь свой взгляд, с темно-синей морской поверхности, испещренной бурунами, на ту, кто только что произнесла эти фразы - в некой условной вопросительной интонации.

Твоя собеседница – девушка очень эффектной внешности. Яркая блондинка, одетая в белое – брюки-клеш, водолазка, сверху кардиган крупной вязки – все в тон, но не идентично, в точности так, чтобы предметы одеяния не сливались на ней друг с другом. Красиво и очень… очень гармонично! Впрочем, есть и контрасты. А уж гармоничны они или же не совсем… Вопрос, как говорится, спорный, а ответ – на любителя.

Ее кожа – в смысле, кожа лица и рук у этой девушки – неестественно, контрастно темная по отношению к ее одежде. Нет, это вовсе не чернокожая, и даже не мулатка – черты лица у нее совсем не те! Такое ощущение, что обычная белая девушка умудрилась загореть до такого оттенка цвета своей кожи, что вполне уже можно принять ее за представительницу темной расы… Такую… светлой ее разновидности. Как минимум издалека.

- Это все, что тебя шокирует в моей внешности? – интересуется твоя странная собеседница.

- Не только, - отвечаешь ты. – Еще… твои глаза.

Ее глаза, это действительно… нечто странное. Казалось бы, чем могут удивить тебя серые глаза. У твоей Элли… Да, у нее ведь тоже глаза серого цвета. И теперь, оказывается, что серое серому рознь!

Трудно сказать, что тому причиной, но… Глаза твоей визави смотрятся более чем странно. Неестественно яркий оттенок серого цвета – возможно, по контрасту с темным цветом ее кожи… Цветом очень глубокого загара. Эффектно и… жестко.

Впрочем…

Ты обозначаешь в ее адрес особый взгляд. Свой взгляд. Прямой и точный, по линии глаза-в-глаза. Откровенный, но без вызова. Предполагающий некую связь глубинного рода.

Твое предложение принято. Твоя собеседница, в белой одежде, и с темной кожей, обозначает встречное движение – по той же самой линии.

И еще…

Она обозначает доверие. Со своей стороны. Это, вроде бы, внушает оптимизм. Но весьма осторожный.

Твоя собеседница кивает, в знак согласия – в смысле, поддержки твоих опасений.

- Я понимаю, - произносит она, - ты вправе ожидать не самых хороших и добрых вещей от той, кто тебе незнакома. Доверие надо заслужить… хотя бы чашечкой приличного кофе!

Она подмигивает тебе, прищелкивает пальцами и…

- Вуаля! – произносит она, одновременно с появлением на столе перед тобою белой кофейной чашки с вполне определенным кофейно-сливочным содержимым – белая шапочка взбитых сливок и аромат четко обозначали сей гастрономический момент. Чашечка показалась тебе смутно знакомой.

- Пей смело! – подбадривает тебя дарительница напитка сего. – Это капучино из одного итальянского ресторана, где побывали твоя Элли и ее Джон… после их военно-полевой свадьбы. Им тогда дали неделю отпуска, и они вдвоем улетели сюда… в Лигурию.

- Ага… Так это все же… Италия? – ты блеснула своими географическими познаниями.

- Да, это Северная Италия… Средиземноморское побережье. Осень, - кивнула головой твоя собеседница. – Знаешь, летом здесь жарко, а вот сейчас, осенью, очень мягкая и приятная погода, согласись!

- Да, наверное! – ты киваешь головой, а потом берешь чашку, предложенную тебе несколько волшебным образом, чтобы продегустировать ее содержимое.

И делаешь паузу, совершенно необходимую для этого.

- Да, очень вкусно! – отзываешься ты о предложенном, всего-то через пару глотков. – Спасибо, очень хороший… кофе!

- Сразу видно, что в этой жизни ты еще не была избалована разными деликатесами! – усмешка твоей собеседницы звучит в очень доброжелательном тоне. – Впрочем… какие твои годы! Еще успеется! – добавляет она.

- Но… это даже лучше, чем в том кафе, где любит бывать Элли здесь… в Рич-Виллидж! – ты выразила ей категорическое несогласие.

- Ой, ты ведь про ту забегаловку, у Баддингера? – уточняет девушка - та, кто смуглая-в-белом, - Просто прими это, как истинное утверждение – что у него получается совсем недурно, но… только по вашим местным… американским меркам! У вас, конечно же, стараются подражать тем, кто умеет лучше, и все-таки, до настоящих итальянских мастеров вам еще далеко!

- Ты это знаешь точно? – в голосе твоем звучит определенный интерес. И намек на необходимость кое-что объяснить.

Хотя… суть тебе уже понятна, но подтверждение со стороны заинтересованного лица все-таки не повредит!


- Тебя интересует, кто я такая, - понимающе кивает твоя собеседница в белом. – И вообще, что здесь происходит и что все это значит. Так?

- Примерно так! – согласно киваешь ты.

- Ну что же…

В руках у этой странной девушки появляется... Нет, не чашка. Маленький граненый стаканчик, почти до краев наполненный прозрачной жидкостью. Волшебница места сего произносит странную фразу: «Твое здоровье, дорогая моя!» Потом резко выдыхает, приподняв голову… И далее, разинув рот, эдаким залихватским движением, опрокидывает туда содержимое этого стаканчика единым глотком – кажется на вдохе. Ну а потом резко выдыхает, крякающим звуком, эдак «Гэ-х-х!»

Нечто подобное ты видела в кино, вернее, по телевизору - в каком-то из сериалов, снятых в Калифорнии. Речь там шла о временах Великих европейских войн, как бы не двухсотлетней давности. Там подобное представление устраивал русский кавалерист, с усами на лице и странной саблей, висящей на боку. Кажется, его звали «Kossack».

Ты улыбнулась такому занятному совпадению. А та, кто только что выполнила сие «стародавнее упражнение в выпивонстве», одобрительно кивнула в ответ твоим мыслям. Кажется, она читала их совершенно свободно. Впрочем, тебя это вовсе не удивляло. Именно здесь и сейчас.

- Это такой… русский обычай, - пояснила твоя странная собеседница. – Когда решаешься на какой-нибудь серьезный разговор, выпить немного… водки, да. Для храбрости.

- Ты прекрасно управляешь этим… интересным пространством. Поэтому… думаю, тебе в нем нечего бояться. И некого. Тем более, меня!

Такая мысль, высказанная с твоей стороны, заставила собеседницу в белом лишь скептически улыбнуться. Она замолчала – кажется, в нерешительности, но ты легко и просто пришла к ней на помощь. Своими вопросами - нейтральными и доброжелательными. С твоей точки зрения. Весьма субъективной.

- Ты была русской? Как давно и как долго?

- Однако! – звучит в ответ. – Ты выбрала самые нелогичные и самые жесткие вопросы, какие только могла бы придумать!

Далее был тяжелый вздох. И протянутая рука. Правая.

- Меня зовут Флоранс, - произносит твоя собеседница-в-белом.

- Лиза, - отвечаешь ты, пожимая руку этой странной девушки.

- Что ж, Лиза, - произносит она, – будем знакомы! Ты искала меня. Помнишь? Вот мы и встретились. Ты ведь этого сама пожелала, ведь так?

- Да, - отвечаешь ты, - примерно так!



Твоя память возвращается к разговору, состоявшемуся накануне днем, между тобой и твоей Элли. Ты тогда спросила у нее, кто такая Флоранс. Это имя… очень ярко мелькнуло у нее в голове, среди прочих… мыслей, образов и прочего такого ментального – да так, что ты считала его совершенно непроизвольно, не имея никакого желания копаться в мыслях своей Старшей. Но так уж получилось. Элли тогда постаралась уйти от ответа, просто отреагировав на явно неприятное для нее обращение серией объятий и поцелуев. В этом был явный намек – нет, скорее уж требование, нечто вроде: «Откажись от вопроса! Отступись! Остановись! Не мучай меня понапрасну! Пожалуйста!»

Но ее девочка – в смысле, ты! – была непреклонна.



...



- Элли, скажи мне! – настаивала Лиза. – Я ведь… чувствую, что мне нужно знать… в том числе и это, да! Ты же хочешь это все мне рассказать, вот только… ты сейчас чего-то боишься! Элли! Я тебя люблю и не стану рассказывать об этом никому больше! Пожалуйста! Я ведь точно знаю, что это все как-то связано со мною, касается каких-то моих личных проблем… или, во всяком случае, риска того, что они, эти самые проблемы, могут возникнуть! Да-да, Элли! Я знаю, что это все касается и меня тоже!

Крайний аргумент, между прочим, подействовал – но, как-то очень уж своеобразно. Элли обняла свою воспитанницу еще крепче. Буквально прижала ее к себе. И потом, отчаянным стыдливым шепотом, произнесла нечто странное:
- Флоранс … это имя моей темной ипостаси… Той, что является частью меня… по моей вине!

- Что?! – недоуменно спросила Лиза.

Ей показалось, будто ее Старшая, то ли опять нафантазировала себе некую «вину» - на пустом месте и по сомнительному поводу, как уже часто с нею бывало! - то ли недоговаривает слишком многое. Второе, кстати, было куда более вероятно. Тем временем, ее Старшая тяжело вздохнула и продолжила свои разъяснения не менее странным, чем уже высказанное.

- Да, я виновата… перед нею, - продолжила Элли сбивчивым шепотом. – Все это случилось тогда из-за меня, из-за моей… трусости, глупости, неосторожности! Ведь могла бы и потерпеть… И тогда, и потом… Но что уж тут поделаешь!

Она, кажется, всхлипнула – во всяком случае, девочке послышался именно такой звук. Но сдержалась, снова вздохнула и высказала свое крайнее резюме – по этому поводу, и на сейчас.

- Лиза, милая моя девочка! – произнесла Элли. – Это проблема… Но это только моя личная проблема, а вовсе не твоя забота! Вряд ли ты сможешь мне в этом помочь…

Ее, Лизы, Старшая сделала паузу, и еще… Кажется, она снова сдавленно всхлипнула.

- Господи, ведь я обо всем этом… да почти что уже позабыла! И вот это все… вновь напомнило о себе… Да еще при таких вот… обстоятельствах! - с горечью произнесла она. – Лиза, милая! Пожалуйста, дай мне возможность подумать… Хотя бы переспать с этой проблемой, ночь-другую! А пока… давай отложим эту тему. Я обещаю, что расскажу тебе обо всем… Тебе и только тебе! Это важно! Но чуточку позже. Пока что я еще не готова. Дай мне несколько дней, хорошо?

- Хорошо, - шепнула ей в ответ девочка по имени Лиза. А что еще ей оставалось?

- Вот и замечательно… Вот и славно… - пробормотала в ответ ее Старшая – на редкость сконфуженным тоном голоса своего. – Спасибо, моя дорогая, спасибо, моя девочка! – добавила она, пытаясь закрыть неловкую тему – и для себя, и для своей воспитанницы.

Вышло ли у нее в точности так, как она задумывала и хотела? Конечно же… не совсем. Просто потому, что ей досталась весьма любопытная девочка, чья привычка интересоваться более чем странными вопросами и обстоятельствами бытия была совершенно неукротима! Именно по этой самой причине, уже лежа в постели и осмысливая бурные события сегодняшнего дня – где хватало и слезного, и ласкового, и болевого… всякого! – девочка по имени Лиза Лир твердо решила докопаться до истины… естественно, с благой целью всемерно помочь своей Старшей. Было ясно, как Божий День, что миссис Эллона Мэйбл то ли боится этой самой Флоранс – что еще, куда ни шло! – то ли даже заискивает перед нею – а уж это вообще, ни в какие ворота не лезет!

И во всем этом было необходимо разобраться – срочно-немедленно, раз и навсегда, досконально и точно!

Уже поздно вечером, лежа в постели и припомнив тот разговор – путаный и странный до фантастичности! – Лиза попыталась сделать для себя некоторые выводы.

Первое, что она для себя уяснила: некая «темная сущность», как бы живущая внутри ее, Лизы, Старшей, это вовсе не метафора. Это некое… метафизическое явление, которое сама миссис Эллона Мэйбл полагает живым и даже мыслящим. Главное, что оно, это существо… или явление… реально существует. Во всяком случае, для нее.

Второе… вот это уже можно было обозначить не утверждением, а вопросом. Кто такая Флоранс? В смысле, кто она, эта сущность, на самом деле?

Лиза где-то и когда-то слышала про способность неких демонических существ бесплотного роду и незримого племени – если можно так выразиться! – подселяться в разум слабого человека, подчинять его мысли и даже дела своим намерениям и целям. Она даже слышала, что такие незримые существа могут, иной раз, даже полностью направлять повседневное поведение эдакого человекообразного зомби.

Но здесь была загвоздка. И даже не одна, и не две, а целых три.

Загвоздка number one. Элли очень сильная и смелая. И в этом сомневаться не приходится. Нет и не может быть такого демона, что смог бы, сумел бы ее поработить.

Загвоздка number two. Элли искренне верует, а это, согласно канонам ее католической веры, почти что исключает всяческие «зомби-эффекты с подселением демонов».

Загвоздка number three. Недавний сон Лизы включал в себя общение с Тем, Кто обязательно предупредил бы ее, Лизу, о любых проблемах духовного рода. Но… никаких предупреждений от Него Лиза тогда вовсе не получила. Возможно, она чего-то не запомнила – в том своем сновидении-странствии-общении. Но предупреждение, об опасностях такого рода, Он заставил бы ее запомнить. Для ее же, Лизы, безопасности.

Но… ничего такого не было. Совсем. А значит…

Вот лично для нее, для Лизы, никаких особенных опасностей нет, и не предвидится.

А какой же из этого следовал вывод?

Один и очень простой. Логичный. По своему, конечно.

Лиза должна… просто обязана вмешаться в эту ситуацию – естественно, на стороне своей Старшей! Необходимо как-то связаться… встретиться с этой самой сущностью – той, кого ее, Лизы, Старшая, обозначила именем Флоранс.

Кстати… красивое имя! Вот с него и начнем!

Некоторое время тому назад – не далее, как позапрошлой ночью! – Лиза имела занятный опыт общения мистического плана… во сне! Имело смысл попробовать повторить такое общение. С акцентуацией внимания на той, кто, наверняка, находится совсем-совсем рядом, просто в иной плоскости бытия - в его ментальной проекции. И начинать надо, естественно, с посыла, с внутреннего движения в сторону адресата.

Лиза прикрыла глаза и представила себе… нет, не лицо. Профиль своей Старшей. Ее силуэт на сером фоне. И тень… не черную, нет… темно-серую тень, которая, вопреки всем законам оптики, не отбрасывалась вниз, по условной горизонтальной поверхности, но вещественным… или каким-то полувещественным образом отражалась несколько в сторону, некой темной расплывчатой фигурой. Вовсе не страшной, просто… неопределенной – в части формы и вида. Лиза припомнила те слова, которые Элли сказала ей… про эту самую Флоранс. Попыталась снова их услышать – но не ушами, а «изнутри» себя, и как можно громче. Прослушав – вернее, «отыграв» эту запись-воспоминание в адрес придуманного ей образа «тени», Лиза обратилась к ней сама – напрямую, мысленно и громко!

- Флоранс! Я знаю, ты здесь, в этом доме! - заявила она. – И сейчас ты слышишь меня!

Девочка сделала паузу и прислушалась к темноте, нее открывая глаз. Что-то изменилось… вокруг нее – не только внутри нее, но, похоже, и снаружи тоже. Казалось, что темнота вокруг, именно та, что - или же КТО? - стала видна ей изнутри себя, при зажмуренных глазах! Она теперь… как-то ожила и, похоже, внимательно слушала девочку, ожидая продолжения ее речи.

И Лиза продолжила.

- Флоранс, я желаю говорить с тобою! – провозгласила девочка. – Я хочу… понять тебя! Я хочу, чтобы ты показала мне себя – такую, какова ты есть, без прикрас! Возможно, мы найдем с тобою общий язык, и ты… согласишься оставить мою Элли! – сказала она. – Я не знаю, что там случилось между вами, но я все-таки хочу, чтобы ты ее простила!

Лиза сделала паузу в своей речи. Она вздохнула и добавила немного, так сказать, от себя.

- Я верю, что ты хорошая, - сказала она. – Я готова принять тебя такой, какая ты есть и… Я хочу с тобою подружиться!

Высказав изнутри себя такое предложение, Лиза попыталась расслабиться и, чувствуя, что сама уже проваливается в сон, девочка снова произнесла это имя: «Флоранс!»

Она позвала ее, в надежде на то, что адресат зова откликнется на ее призыв.

Она не ошиблась.



...



- Ну? - слышишь ты голос этой странной девушки в белом, со смуглой кожей, чье имя доверила тебе твоя Старшая. – Ты вспомнила?

- Вспомнила, - отвечаешь ты.

- Ну и что скажешь, дорогая моя?

Этот вопрос звучит более чем многозначительно. Но ты чувствуешь себя уверенно, даже в этом пространстве.

Нет. Не то.

В этом пространстве ты чувствуешь себя куда увереннее, чем в обыденной своей жизни.

Да… Ты в курсе того, что это самое пространство… оно вполне тебе привычно.

Ты это знаешь. И та, кто угостила тебя здесь чашечкой капучино, это знает тоже. Вот такое вот… знание в умолчаниях. Взаимное и обоюдное.

- Я задала тебе вопросы, - напомнила ты, - насчет твоего прошлого. Русского прошлого, – многозначительно уточняешь ты.

- Это неприятные воспоминания, - качает головой твоя собеседница. – Можно… мы поговорим об этом позже?

- Ты очень похожа на Элли. Она точно так же боится рассказывать… О тебе.

Ты не издеваешься над нею, просто констатировала факты. Известные тебе от обеих… участниц ваших странных отношений.

Однако при этом ты задела ее… пожалуй, еще сильнее, чем вопросами о происхождении ее «русских» манер.

Цвет лица той, кого Элли обозначает именем Флоранс, неуловимо изменился. Наверное, так краснеют подобного вида смуглые натуры. Стыдятся ли они при этом, раздражаются или гневаются – Бог весть! Нужен определенный опыт, чтобы определить разновидность проявления эмоций у такого… существа. Пока что у тебя его, в смысле, такого опыта, нет. Однако, как уже сказала эта самая Флоранс: «Какие твои годы! Еще успеешь!»

Действительно, судя по всему этот опыт у тебя обязательно будет. Можно сказать, что его вовсе не избежать. Тебе.

- Ты обиделась? – вопрос, который ты задала ей, по сути непростой… и, наверное, не такой уж точный. Но, кажется, ты угадала!

- В общем-то, да, - отвечает тебе она. – А что? Имею право!

- Прости!

Ты отодвигаешь свою чашку в сторону и по столу и берешь смуглую свою собеседницу за руку. Такой простой жест… на удивление сработал. И теперь она, повернувшись к тебе, задает свои вопросы. Значимые. Для нее.

И первый из них, пожалуй, ключевой, для понимания сути. Вашей и взаимно.

- Ты уже поняла, кто я такая и что именно здесь происходит?

- Ну… То, что я вижу перед собою сейчас и ощущаю – визуальное, слуховое и тактильное пространство, созданное тобою из воспоминаний Элли, - ты произносишь сие утверждение весьма уверенным голосом. А потом продолжаешь серию выводов, в которых ты тоже уверена - причем, достаточно точно и твердо!
– Ты живешь здесь и… видишь реальный мир ее глазами и чувствами. И ты используешь их для выстраивания некоего… подобия внешнего мира здесь, внутри ее разума. Не знаю, зачем тебе это надо… Возможно, так тебе чуточку легче… существовать… В этом защитном коконе, внутри ментальных оболочек моей Элли. Или ты просто любишь питаться чужими чувствами и эмоциями. Бывают и такие… существа.

- Паразиты, - добавляет твоя собеседница слово, которое ты… скажем мягко, «недосказала», постеснялась произнести. – Но ты ведь знаешь… Ты же чувствуешь, что я вовсе не такая!

- Я чувствую это, - подтверждаешь ты. – Но скажи мне, ради Бога, дорогая Флоранс, отчего ты, заблудшая душа, не желаешь оставить мою Элли в покое? Не желаешь покинуть ее и… вернуться в обычный круговорот воплощений таких существ, как ты?

- Ой, Лиза, Лиза… - огорченно качает головой та, кого ты понемногу уже привыкаешь называть по имени. – Все-таки, возраст этого нынешнего твоего воплощения дает о себе знать! Ты никак не готова принять недостаточно очевидное, но единственно логичное допущение, как единственный вариант реального объяснения происходящего!

- Ну, так объясни мне, непонятливой, что здесь происходит на самом деле. И по какой такой причине, душа, имеющая навыки игры с ментальными оболочками людей, находится здесь, в ментальной сфере Эллоны Мэйбл и создает все эти… фантомные пейзажи из ее воспоминаний и ощущений?

Ты задала этот длинный вопрос в несколько ироническом тоне. Желая услышать обрывок истины в жестком эмоциональном отклике, который сейчас провоцировало интонационное и словесное содержание твоего спича.

Однако реакция твоей собеседницы оказалась вовсе иной. Девушка, смуглая и в белом, как-то грустно улыбается и мягко гладит твою руку своими пальцами – с явным удовольствием.

- Бедная ты моя девочка, великодушная, добрая и наивная! – произносит она, почти без иронии в голосе. – Ты ведь так и не поняла одной простой вещи – что я остаюсь здесь вовсе не по своей воле! Что разум и воспоминания той, кого ты уважительно именуешь Старшей, стали моей тюрьмой! Что ключ от замка, запирающего ворота, был когда-то в руках у девочки по имени Элли Джеймсон. И она его... не то, чтобы потеряла! Она его просто выбросила - как говорится, в пустоту и нафиг! И теперь отыскать этот самый ключ к моей свободе почти невозможно! А ей самой - это в принципе без надобности. Так что, заперта я здесь крепко. И сбежать отсюда...

Ты слышишь ее тяжелый вздох. А после... ты ловишь ее взгляд - который звучит почти как крик, куда как громче, чем стон, который только что сорвался с уст твоей собеседницы:

- Помоги!

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

30.

- Ты не лжешь.

Произнося эту фразу, ты смотришь в глаза девушки по имени Флоранс. При этом ты держишь ее за руку, выполняя нечто вроде тактильного контроля, за ее реакциями.

Нет, ложь со стороны твоей собеседницы исключена. Во всяком случае, ложь именно по этому поводу.

- Разумеется, я говорю тебе чистую правду! – объявляет Флоранс. И уточняет странное:
- Лгать тебе… Извини, это было бы просто выше моих сил!

- Почему? – ты задаешь ей этот самый вопрос весьма заинтересованным голосом. Просто тебе действительно интересно.

- Причина первая. Я люблю тебя! – безапелляционно объявляет твоя собеседница. – Причина вторая. Ты – мой единственный шанс на крохотную отдушину… в пошлой и глупой тягомотине моего жуткого существования! Тебе достаточно?

- Нет, - ты отрицательно качаешь головой. – Хочется, знаешь ли, немного подробностей. В том числе и насчет любви ко мне. Здесь можно без песен-танцев и прочей пантомимы, но точно, хорошо? И все-таки, прежде этого… я хочу узнать первопричину ваших проблем.

- Проблемы, увы, вовсе не наши, - вздох девушки по имени Флоранс звучит совершенно искренне. – Пока что, это только личные мои проблемы, которые миссис Эллона Мэйбл предпочитает числить по линии собственных бзиков и… нереальности того, прежнего нашего с нею общения! Забавно, правда?

- Да нет, не очень, - отвечаешь ты. – А можно… подробнее?

- В смысле? – свое отношение к предполагаемому рассказу Флоранс выражает особенным прищуром, дескать, «А хорошо ли ты подумала, желая это узнать?» Ты киваешь головою, подтверждая серьезность своих намерений. Другая сторона этой вашей мимической беседы, пожав плечами, обозначает тот факт, что результат такого знания, согласно ее предупреждению, может тебе и вовсе не понравиться.

Но тебя это не смущает. Еще одним кивком головы ты подтверждаешь свою готовность выслушать и узнать. И тогда адресат твоего жеста это самое твое желание удовлетворяет.

- Ты ведь… действительно поняла, кто я такая? – вопрос звучит более, чем странно, с учетом того, что это самое знание ты ей уже успела продемонстрировать. Но ты прекрасно понимаешь его смысл. И готова уточнить высказанное.

- Ты - душа, имеющая опыт… навыки в искусстве «нырять» в плотные миры, для воплощения, - звучит твое объяснение. - Ты… отчего-то привязалась к этому миру… Наверное, ты обретала здесь тела несколько раз подряд. Но, кажется, при очередном твоем воплощении что-то пошло не так.

- Ты правильно поняла, - твоя собеседница удовлетворенно кивает головой. – Я существо… несколько похожее, на таких, как ты. Хотя, конечно же, до тебя мне далеко…

Она усмехается, эдак многозначительно.

- Да, моя дорогая… - произносит Флоранс. – Я тоже знаю… твою суть. Но я не боюсь, скорее уж наоборот…

На этом месте, говорящая делает особый акцент, своей улыбкой. И оказывается, что тебе это очень приятно!

- Ты права, я и в самом деле… несколько загостилась в этом мире… в свое время, - продолжает она. - Я несколько раз «ныряла» для воплощения там, в России… В былые времена. И это имело свои… последствия – несмотря на то, что задерживалась я там ненадолго. Не получалось там у меня дожить до приличного возраста… и даже до совершеннолетия. Позже я имела несколько воплощений в других странах этого забавного мира. Но тот, первый мой опыт, случившийся когда-то давно, в России, повлиял на все… что было со мною дальше. Я обрела специфические наклонности, каковые и привели меня сюда.

- Какие… наклонности? – уточняешь ты.

- Наклонности… к боли особого рода. Теперь хорошо тебе знакомой, - прозвучал ответ. И его уточнение:
- И с подчиненной, и с главенствующей стороны.

- Ты была… инфицирована этой болезнью там, в России? – термин из лексикона медиков ты используешь просто, легко и непринужденно – как будто употребляешь такие странные слова в день и не по разу!

- Ты правильно поняла, - девушка в белом кивает головой. – Это было такое проявление ментального заболевания, которое там было распространено тогда. Ментальная чума.

- Да уж… Невеселое заболевание… - озадаченно произносишь ты.

- Я переболела этим… в легкой форме, - признается та, кого зовут Флоранс. - Все же сказалась натура… специфика натуры. Но искажение именно такого рода, влечение к этой странной форме болевых ощущений… можно сказать, склонность к болевым перформансам… Это искажение осталось во мне и, возможно, это надолго. В общем, с тех самых пор меня тянет к вещам такого рода.

- Я… понимаю, - сдержанно отзываешься ты на такое… странное признание обитательницы этого пространства.

- Нет, не понимаешь! – отрицает твоя собеседница. – Я прошла очень суровую школу, которая выработала во мне тягу к жестоким проявлениям… такого! По сравнению со мною твоя Элли добрая, нежная и душевно ранимая девочка, которая жутко стыдится того, что делает с тобою, мучается тем, что причиняет тебе боль! А я…

Та, кто называет себя именем Флоранс, делает паузу и качает головой.

- Лиза! – продолжает она через мгновение, после этого жеста-движения. – Я искренне люблю тебя… И при этом я желаю делать с тобою именно эти… жестокие вещи! Таково мое вожделение, такова суть моего влечения… к тебе.

- Что ты хочешь этим сказать? – ты несколько озадачена эдакой ее… откровенностью. – То есть… Это ты, а вовсе не Элли желала меня… наказать? Так?

- Не совсем, - слышишь ты в ответ. – Скажем по-другому - наши желания просто совпали. Я только чуть-чуть подтолкнула ее в сторону жесткости по ходу первого твоего наказания. Не более того.

- Не смей! – ты пытаешься обозначить голосом своим жесткие нотки. – Ты не имеешь права манипулировать ею! Я запрещаю тебе порабощать… мою Элли!

- Прости, но твои запреты ничего не значат. Ты просто не в курсе всей ситуации… всей специфики наших с нею отношений… а также особенностей моего появления… в этом мире и в ее теле.

Слова Флоранс звучат весьма странно. Ты в ответ пожимаешь плечами .

- Я готова выслушать, - обозначаешь ты свою позицию. – Продолжай рассказывать. Только постарайся не лгать мне – я это сразу же почувствую! Даже пытаться не стоит!

- Не стоит, так не стоит! – Флоранс коротко обозначила пренебрежительный жест рукой. – Тем хуже для той, кого ты выбрала себе в Старшие.

Флоранс поднимает руку в жесте присяги.

- Клянусь говорить правду, только правду и ничего, кроме правды! – произносит она. – Ты довольна?

- Можно было и без церемоний, - отвечаешь ты – причем, обозначая нотки скепсиса в тоне голоса своего. – Говори! И лучше без излишнего углубления в древнюю историю всех стран, где ты воплощалась в этом мире!

- На самом деле, это важно! - не соглашается с тобою Флоранс. И поясняет важное:
- Я имею в виду историю в том смысле, как я стала… такой. Но если ты не хочешь этого знать – в смысле, пока что не хочешь! – тогда я могу упростить. В общем…

Девушка в белом сделала еще одну паузу, вдохнула-выдохнула – ладно, хоть не стала снова пить водку для храбрости! – и все же перешла к суть вопроса.

- Не так давно – естественно, по меркам всех прежних моих жизней! - уточнила она, - я пожелала воплотиться именно здесь, в Штатах – причем в глубинке, так сказать в толще народа, обычного, белого! Если честно, я предполагала это сделать обычным способом, через рождение и последующую амнезию – для соблюдения Правил Игры. Но, по ходу исследования обстановки, обстоятельств и вариантов в этой забавной местности, меня привлек зов одной юной особы. Ей… пришлось несладко – хотя, откровенно говоря, по меркам мест и времен, где я, скажем так, подхватила этот странный недуг… специфическую склонность, о которой я тебе уже говорила! – все ее страдания были так… на уровне несколько выше среднего! Правда, ей пришлось терпеть такое от близких людей… И в той форме, которая ее категорически не устраивала! Да, так бывает… Не повезло ей с родными… Она пыталась их любить, несмотря ни на что, вот только… любовь эта получалась, в итоге, более чем странная.

- Не надо об этом! – ты делаешь рукой своей запрещающий жест. – Элли… Она до сих пор страдает от тех переживаний, времен своего детства!

- Но иначе… Ты ничего не поймешь! – не соглашается твоя собеседница. И продолжает:
- Дело в том, что я была привлечена кое-чем весьма приятным… Можно сказать, даже вкусным. Одна девочка, примерно твоих лет – по нынешнему твоему воплощению! – звала на помощь. Нет-нет, она не орала в голос, оповещая все окрестности и соседей в придачу - о своем интересе, в части спасения от того, чему ее собирались подвергнуть. Твоя Старшая всегда была ужасно щепетильна… по этой части. Совсем не желала показать свой страх, по этому поводу, так, чтобы он был доступен окружающим. Тем сильнее и успешнее она загоняла свой ужас и отчаяние к себе вовнутрь. И уж там она молила о помощи так громогласно, что я… не могла ее не услышать! Эмоции этой девочки были такие яркие и сочные… Я так захотела разделить с нею то, что она чувствовала. И я тогда вошла в нее и обняла ее изнутри! И это было… здорово!

Ты изобразила своими пальцами на кисти ее руки некое короткое движение, смысл которого она тут же уловила. И смущенно опустила глаза. Но ты все равно обозначила все это словами.

- Ты почувствовала к ней жалость… А еще – нежность. И ты пожелала ей помочь.

- Да, я пожелала ей помочь вытерпеть то суровое наказание, которому ее подвергали родители-идиоты! – в сердцах воскликнула девушка в белом. – Ей ведь было необходимо… Да совсем немного! Чуточку домашнего тепла и нежности… от них. Совсем немного уважения к ее стыдливости! И просто… немного такта и доброты! Им досталась почти идеальная дочь, искренне их любившая! А они своей безжалостностью вынудили ее все время доказывать – прежде всего, самой себе! – что она хорошая, что она достойна лучшего обращения!

- Ты права! – кивком головы ты, со своей стороны, подтверждаешь полное согласие с ее мнением – в добавление к словам! – Но как это объясняет причину того, что ты застряла?

- Я вошла в нее по своей воле. И твоя Старшая тогда как-то рефлекторно прижала меня к себе, в ответ на мое стремление ей помочь! Она молила меня… быть с нею. И я не могла ей отказать. Я осталась, ну а потом…

Флоранс вздыхает, не решаясь продолжить. Однако ты сразу же приходишь ей на помощь.

- А потом выяснилось, что чем дольше живешь, в обнимку с другой душой, тем сложнее с нею расстаться. Так?

- Да… ты действительно это понимаешь! – отвечает твоя собеседница. И делает свой вывод – странный, но понятный тебе:
- Все-таки, твой опыт многих жизней во многих телах… сказывается даже в ситуации игровой амнезии.

- Только здесь… ну и в подобных пространствах, - поясняешь ты. – В обычной жизни я гораздо проще!

- Вот уж, не уверена… - возражает Флоранс. – Впрочем, такое тоже возможно. Это все-таки… Игра!

- Ну, это как сказать… - ты качаешь головой, обозначая некое условное сомнение. Впрочем, именно ее это вовсе не впечатляет. В том смысле, что Флоранс остается при своем мнении, по поводу сути твоей личности и прочего.

- В общем, вы с нею подружились, я правильно поняла?

Твой вопрос как бы подытоживает сказанное. Флоранс согласно кивает головой.

- Подружились, и даже… время от времени виделись с нею. Во сне, так же, как сейчас с тобою, - подтверждает она словами. - Я научилась создавать здесь пейзажи и прочие элементы такого… сновидческого пространства. Я радовала ее этими встречами, играла с нею… Не часто, один-два раза в неделю, чтобы не надоедать. И еще…

Флоранс стала серьезней. Поскольку речь зашла о чем-то значимом – для них обеих.

- Я присутствовала при каждом ее наказании, - сообщает тебе, доверительным тоном, девушка в белом. – Я помогала ей терпеть… Брала на себя большую часть боли и тем давала ей возможность держаться. Знаешь, Лиза, - уточняет она. – Я не могу сказать, что ее родители были какие-то вовсе уж безжалостные звери… Мне было, знаешь ли, с чем сравнить – из моего прежнего… русского опыта! Вот там, в те, прежние времена, была настоящая жестокость! Бессмысленная и беспощадная… в своей беспросветной тупости. Однако, будь родители твоей Старшей чуточку тактичнее, добрее и мягче… Наша с тобою Элли выросла бы не такой закомплексованной!

- Наша Элли, - повторяешь ты… и обозначаешь главное:
- То есть, ты ее простила. Несмотря на то, что она… отреклась от тебя.

Ты не обращалась к ней с вопросом. Ты просто констатировала факт.

Флоранс тебе ответила не сразу. Для начала, она аккуратно, мягко освободила свои руки от твоих. Потом снова прищелкнула пальцами и в дополнение к прежней посуде – двум чашкам и стопке из-под водки – добавила небольшой бокал с чем-то янтарного цвета, густым и, наверняка, достаточно крепким на вкус. Твоя собеседница молча глотнула из него – как бы, не на треть содержимого! – и только потом продолжила разговор, поставив бокал на стол, при этом, не выпустив его из пальцев.

- Умеешь ты говорить жестокие вещи, - Флоранс сейчас не сердится на тебя и даже не обижается, она просто обозначает некое обстоятельство, неприятное лично для нее. – Как ты вообще догадалась, что наша Элли меня именно отвергла?

Теперь приходит твоя очередь вздыхать. Обозначив этот звук-жест, ты снова берешь-гладишь руку собеседницы пальцами обеих своих рук, ласкаешь ее, в порядке извинений за жесткие слова напоминания о том, что когда-то совершила твоя Старшая.

- Давай так, - произносишь ты. – Я сама попробую рассказать о том, что случилось между вами. А ты, если что, меня поправишь. Хорошо?

И, увидев - нет, вовсе не услышав! - ее ответ, в виде жеста - кивка головы - ты начинаешь.

- Вы несколько лет тайно дружили с нею. И Элли охотно пользовалась твоей помощью… по ходу наказаний, которые, увы, были чуть ли не повседневной составляющей ее домашнего воспитания. Ты облегчала ее страдания, и она принимала твое участие. И эти ваши игры во сне, тоже стали частью ее тайного детства.

- Да, - кивает твоя собеседница в белом, - я была ее личной тайной. Она гордилась тем, что я у нее есть. А я… была счастлива незримо присутствовать в ее жизни, видеть этот забавный мир ее наивными глазами, сохраняя при этом мою собственную память и осознавая себя, настоящую, получая полноценную чувственную информацию об окружающих. Это был очень интересный опыт. Ощущать себя частью той, кого любишь… Это великолепно! Было…

- Было до тех пор, пока она не начала взрослеть, - продолжила ты, придя ей на помощь. – А дальше… Ее детская вера в волшебство сменилась теми религиозными заморочками - которые она, наверняка, получила от своей матери. Вы с нею поссорились по этому поводу – возможно, даже несколько раз! А после особенно яркого скандала, она просто заявила, что тебя вообще не существует! Так?

- Не совсем… - Флоранс в смущении опускает свои странные серые глаза, подтверждая, тем самым, что большая часть твоих догадок верна. – Для начала, она сказала мне нечто вроде: «Изыди от меня, Дитя Зла и Тьмы!» И добавила такой эффектный жест, наложив на меня знак Креста – будто я и вправду, порождение неких злых сил! Я разозлилась, вспылила и… выразилась несколько некорректно – и о ней, и по поводу ее родителей. Возможно, это, как раз, было лишнее – учитывая, как она хотела стать для них идеальным ребенком! Далее еще, по ходу той нашей ссоры, я достаточно жестко напомнила ей обо всем, что сделала для нее. А потом еще добавила, что вовсе не могу уйти от нее по доброй воле! Так вот, тогда твоя Старшая заявила, что отрекается от меня, как от Темного Духа, желающего поработить ее свободную волю! И после этого… Я утратила возможность видеться с нею во сне. А наяву…

- А если ты пыталась говорить с нею наяву, Элли игнорировала тебя – в смысле, твои к ней обращения. И постепенно, она научилась делать это «на раз», мгновенно блокируя твои попытки проявить себя в ее сознании. В итоге, тебе осталась некая «сумеречная территория», в виде кратких промежутков, когда она не вполне себя осознавала и толком не контролировала. Например, в те мгновения, когда она пыталась заснуть… Или же, когда она просыпалась, и еще…

Тебе пришлось смущенно замолчать. Тогда Флоранс подняла на тебя свой взгляд и, на секунду прикрыв глаза, обозначила согласие с твоей догадкой.

- Когда Элли тебя наказывала, она тоже… временами теряла контроль над своими чувствами. И я вмешивалась, действуя, при этом, буквально на грани внушения. Так, чтобы она делала то, что мне нужно, но при этом не чувствовала себя одержимой. Впрочем, в итоге, она все равно догадалась о том, что я немного подтолкнула ее, к суровому обращению с тобой. Прости, но я никак не могла удержаться!

- Я… вовсе не исключаю этого, - теперь уже ты обозначаешь некоторое подобие согласия с такой возможностью. – Во всяком случае, твое имя я прочла в ее мыслях именно в таком воспоминании.

- Ты думаешь, я буду тебе лгать? – голос девушки в белом звучит нотками огорчения. – Да нет же, нет! Я же поклялась, что буду говорить тебе правду!

- Тогда ответь мне, что же помешало тебе уйти из ее ментального пространства?

Твой вопрос звучит жестко. Однако, последующие будут куда как жестче - да просто жестокими! Впрочем, всему свое время…

- Наверное, я просто не успела… - как-то растерянно отзывается Флоранс. – А когда Элли меня отвергла, я поняла, что уже не могу от нее уйти. Возможно, то, что она отвергла факт моего существования, замкнуло какую-то часть ментальных оболочек, перекрыв мне возможность покинуть условное пространство ее разума. И я уже ничего не могла с нею поделать - ведь больше для нее меня не существовало. И так, все время ее взросления… А потом уже, будучи взрослой, Элли вобрала в себя изрядную порцию всяких научных толкований своих былых видений. «Выдуманные друзья» и всякое такое – именно так объясняют ваши современные псих-олухи сны и разные волшебные ситуации. А еще она читала о влиянии внутреннего одиночества, о подавленных конфликтах с родителями и… вообще, о реакциях мозга на безысходность бытия… В общем, наша Элли убедила себя в том, что я просто фантом, порожденный ее фантазией… Мираж ее внутреннего мира… Попросту глюк. И я осталась безо всякой возможности вырваться из этого плена.

- Врешь, - спокойно произносишь ты. И лицо твоей собеседницы снова неуловимо меняется цветом. Просто потому, что ты права. Но ты не собираешься ее жалеть.

Тебе приходится быть жестокой. Без извинений.

- Ты можешь оттеснить ее разум в сторону и… полноценно вселиться в ее тело, - говоришь ей ты. - Ты всегда это могла сделать - так сказать, без малейших проблем и сложностей.

Флоранс понимает, что сейчас произносится главное. И она смотрит тебе прямо в глаза. Твердо… и в полной решимости расставить все точки над «i». В самом сокровенном.

- Да, - произносит она, не отрывая взгляда от твоего лица. Вернее, от твоих глаз.

- Ты знаешь, что самый простой выход для тебя - это ее смерть, - произносишь ты страшное и… главное.

- Да, - следует ответ. Прямой и точный. И взгляд собеседницы в белом по-прежнему тверд.

- Ты могла ее убить… много-много раз подряд.

Твои слова звучат все более жестоко, но это момент истины. И здесь нельзя иначе.

Ты это знаешь. И ты задаешь главный вопрос. Который звучит так:
- Отчего ты запретила себе это делать?

- Я люблю ее, - просто отвечает тебе Флоранс.

Произнеся эти слова – несомненно, искренние! – она отворит свой взгляд в сторону и снова делает глоток янтарного напитка из небольшого бокала – того самого!

- Ты знаешь, - продолжает девушка в белом, - иногда мне приходило в голову… Нет, не убить ее… Просто завладеть ее телом, а потом пожить неким подобием чувственной жизни… хотя бы какое-то время!

Ее вздох звучит вполне понятно, а последующее молчание более чем красноречиво. И ты это понимаешь!

- Но ты запретила себе даже это! – заметила ты. – Отчего же?

- Это было бы пустым эрзацем настоящей жизни… К тому же, похищенной у нее, - слышишь ты в ответ. – Но самое главное… даже не это. Я и вправду, могла обрести некое подобие чувственной самостоятельности. Могла… Но какой в этом был бы смысл? Если я не могла даже обнять ту, единственную, кого в этом мире я люблю… любила тогда?

- Да, обнимать саму себя – это было бы как-то слишком странно, - соглашаешься ты. – Однако с тех самых пор кое-что переменилось. Ведь так?

- Именно так! – подтверждает она. – В ночь своего отчаяния, молясь о смерти, Элли спасла одну девочку. И теперь мне есть, ради кого обретать телесные чувства!

- Ради… меня? – твой вопрос звучит более чем риторически.

Флоранс подтверждает твою догадку кивком головы. Тебе не остается ничего другого, как пожать плечами, самым неопределенным образом, а также изобразить на лице своем вопросительное выражение – в ожидании разъяснений. Каковые твоя собеседница, похоже, готова тебе выдать, в подробностях и даже без утаивания контекста и неких особенных моментов – тех, которые тебе пока что совершенно неясны. Да-да, такое тоже возможно!

- Лиза… - девушка, в неловкости, на секунду опускает глаза… Но преодолев смущение, продолжает:
- Я прошу, сделай для меня то же, что ты сделала… для твоей Старшей!

Предложение Флоранс звучит более чем странно! И ты, несмотря на то, что суть его тебе, в общем, понятна, всем своим видом, все-таки, требуешь уточнения.

- Я желаю… сечь тебя, - поясняет девушка в белом. – И потом обнимать тебя, снимать твою боль и дарить тебе наслаждение. Примерно так, как это делала с тобою Элли…

- Неужто, прямо здесь и сейчас? – ты усмехаешься в ответ, эдак… весьма иронично.

Однако, выражение лица Флоранс отнюдь не улыбчивое. Как-то вовсе не похоже, что шутки – ее стезя. Во всяком случае, по такому, особому поводу.

- Лиза, - произносит она тихим голосом, но очень серьезно, - здесь все… создано из воспоминаний и ощущений, сплетенных в зыбкое пространство условных образов. И это… несерьезно.

Она качает головой – отрицательно, и как-то устало. А потом добавляет:
- Прости, но мне этого будет мало.

- Ага… - ты делаешь вид, будто туго соображаешь. Хотя все тебе было понятно еще в начале этого ее спича, про неоднозначное. – То есть, ты хочешь… презреть свой запрет и вселиться в тело Элли? Специально для того, чтобы насладиться этим всем… там, наяву?

Флоранс молча кивает головой, в знак согласия. И на мгновение опускает глаза – намекая на собственное сожаление по поводу такого… сурового варианта.

Однако, только на мгновение. И она успевает заметить, как ты отрицательно качаешь головой. А дальше…

Губы Флоранс дрожат. А странные серые глаза этой девушки, которая провела несколько лет подряд в ментальном заточении разума твоей Старшей, блестят слезами. Она перехватывает твои пальцы, придвигается ближе - кажется, вместе с легким пластиковым стулом! – и тянет тебя за руки… Тянет к своим губам твои пальцы, чтобы обозначить на них поцелуи.

Ты не сопротивляешься ей и… странное дело! Твоей собеседнице – наверное, правильнее сказать, просительнице! – удается удержать себя на грани всхлипа. И даже вроде бы выровнять свое дыхание - для того, чтобы высказать тебе дополнительное обоснование своей просьбы, без серьезных проблем с восприятием. Хотя… выражение лица темнокожей девушки можно было в это мгновение описать фразой: «Огорчение и досада, плавно переходящие в отчаяние». Примерно так, и даже без каких-нибудь преувеличений.

- Лиза, милая! – восклицает она. – Подумай… просто подумай, сколько лет я провела здесь, живя чужими мыслями и чувствами! И сколько из них я провела в состоянии отчуждения от той, кого я люблю! Просто наблюдая жизнь ее глазами, без возможности не только словесного, но и чувственного общения!

Она снова целует твои пальцы. А после продолжает, сбивчиво и нелогично – да почти бессвязно! – но искренне.

- Ты не представляешь, какое это наслаждение – по-настоящему властвовать над той, кого любишь… Особенно, если она на такое согласна! И не говори мне об искусстве жонглировать воспоминаниями твоей Старшей! Не надо! Это вовсе другое! - произносит она. - Ты не представляешь… эти ощущения, от прикосновения прута к коже… когда гибкая лоза чуть отдает в руку… пропорционально силе и манере удара! Прут как бы с силой… огибает и ощупывает секомую плоть… И ты чувствуешь это… через него – конечно же, вовсе не так, как чувствует это объект твоих усилий! Но эта реакция плоти, наказываемой ударами прута… Красные полосы – там, на ее коже! - постепенно наливающиеся пунцовым цветом, после каждого взмаха моей руки… Слезы на глазах секомой, ее стоны и крики – поначалу сдавленные, а потом все ярче, громче и откровеннее отвечающие на ту самую боль, которую я ей причиняю… Лиза, милая… Это такие яркие впечатления! И я хочу… почувствовать это все… вместе с тобой! Хочу, чтобы ты мне подарила все это! Чтобы это мне подарила именно ты!

- Флоранс, а тебе не кажется, что это несколько… неравноправная ситуация? – интересуешься у нее ты – причем достаточно иронично!

- Ты… про то, что я получу все радости, а тебе достанется… всего лишь изрядная порция боли?

Твоя собеседница прекрасно понимает твои намеки – вполне прозрачные, надо честно сказать. Впрочем… кивок головы и короткий смешок заменяют тебе слова.

Флоранс ожидаемо вздрагивает, осознав твою правоту. Девушка в белом нервно гладит твои руки, в попытке… то ли получить второй шанс для разъяснений, то ли просто извиниться…

Спустя несколько мгновений напряженного молчания, она, наконец-то решается заговорить с тобой снова. И то, что она теперь произносит, в виде аргументов своей позиции в вашем безумном споре, звучит все более бессвязно, дико и попросту глупо.

- Лиза… Я знаю, это будет больно… тебе… Хорошо знаю! Но мне нужно… просто необходимо, чтобы ты позволила мне сделать это… с тобой! Моя любовь к тебе… именно такая, странная! Но это моя любовь! И если ты откажешь мне… Я не знаю тогда, что мне делать!

- Да чего уж проще! – иронично усмехаешься ты. – Ты можешь вселиться в тело Элли… без предупреждения! А когда ты освоишься в нем, ты уж постараешься найти повод, чтобы меня высечь! А дальше – совсем уж просто! Ты отведешь меня в ту самую… особую комнату, про которую ты знаешь, наверное, лучше меня! Ну и… там уж ты получишь прекрасную возможность порезвиться так, как ты хочешь! Ты же знаешь, что от руки Элли я все стерплю! А раз так, то, чего же тогда стесняться, верно?

Флоранс… в шоке от столь щедрого – и воистину жестокого! – твоего предложения. Она резко выдыхает воздух – со всхлипом! – и, при этом смотрит на тебя, не отрываясь, как бы боясь пропустить малейший знак, свидетельствующий о том, что ты сейчас просто пошутила! Ее странные серые глаза переполнены обидой, болью и отчаянием – всем этим сразу же и одновременно! Вперемешку со слезами…

Впрочем, именно слезы становятся самым заметным символом-знаком ее потрясенного состояния. Пара слезинок уже стекают по ее щекам – одна выше, другая ниже. Это не рев, не истерика – просто показатель того, что она отказывается верить в то, что ты настолько жестока.

Трудно сказать какие силы ей понадобились – и откуда она их взяла! – для того, чтобы снова выровнять свое дыхание. Но через несколько мгновений этого молчания в потрясении, девушка в белом снова попыталась обратиться к тебе.

- Лиза… Обещаю, что болезненной будет только первая часть нашего с тобою… общения. Потом… я сделаю так, что ты почувствуешь облегчение. И я надеюсь… очень надеюсь на то, что в итоге тебе станет приятно… Я постараюсь… Я очень постараюсь, чтобы так… загладить мою вину перед тобою! Клянусь!

Произнеся эту патетическую, не вполне логичную и, в общем-то, бессмысленную речь - аргументы с ее стороны и вправду, были, прямо скажем, слабоваты! – девушка подняла свою правую руку в жесте клятвы.

В ответ ты пожала плечами. Твое лицо, при этом, явно отразило определенный скепсис по поводу высказанного. И это было, в общем-то, логично.

Девушка в белом прикусила губу. Кажется, сейчас она лихорадочно соображает, какие еще аргументы могли бы поколебать твое вполне обоснованное неприятие ее предложения - честно говоря, более чем не выгодного! Но ты сама меняешь расклад, выражая свое любопытство по поводу одной тонкости, обозначенной твоей собеседницей несколько ранее, но никак ею не разъясненной.

- Флоранс, почему ты не торгуешься на повышение ставок… через угрозы Элли? Ведь это единственный твой козырь! Почему бы тебе не зайти с него?

Твои вопросы звучат еще более жестоко, но она готова тебе ответить - честно и без недомолвок.

- Я люблю вас обеих. И вредить вам я никогда не стану, - слышишь ты ее слова… И нет никакой причины им не верить! – А кроме того… То, что я задумала – вовсе нельзя устроить без твоей помощи. Искренней и дружеской, - добавляет она. – Это важно!

- Почему? – интересуешься ты.

- Ты единственная, кто сможет убедить нашу Элли, в том, что это необходимо сделать… И сделать именно так! – эти два слова она произнесла с особым акцентом! – Кроме тебя никто не сможет с нею договориться! Лиза, прошу тебя! Позволь мне сделать то, что я хочу и… Помоги мне!

- Зачем это тебе? – уточняешь ты. – Неужто тебе недостаточно будет просто вселиться в ее тело? Взять ее под полный контроль и… сделать то, что ты хочешь?

- Наша Элли… сойдет с ума, когда поймет, что я могу сделать такое… без ее согласия! – отвечает тебе Флоранс. – Она решит, будто я не просто опасна для тебя... Она решит, что я... непредсказуемо опасна! И я не знаю, что она попытается сделать, для того, чтобы тебя защитить, но уж точно, ничего хорошего!

- Ну ладно, допустим… Только допустим, что я соглашусь. Но как же я смогу убедить ее дать согласие на… такое? Мало того, что я окажусь… наказанная, в ее доме и вовсе не ею! Так еще, для этих целей будет использовано ее тело!

Ты, между прочим, просто рассуждала. Как бы, в общем и про себя, хотя и вслух. Но твоя собеседница по этому пространству ментальных пейзажей, сотканных из воспоминаний твоей Старшей, посчитала твои слова выражением согласия, полного и однозначного! И тогда…

Флоранс набросилась на тебя, прижала к себе в объятия и целовала, целовала… В губы, в щеки, в шею и в плечи – прикрытые какой-то легкой одеждой, в стиле «на прохладное лето», но это ее вовсе не остановило!

Да… Она целовала тебя и всхлипывала, произнося отрывисто, между касаниями губ, слова благодарности.

- Лиза… милая… спасибо… - слышишь ты ее отчаянно-счастливый шепот и понимаешь, что обмануть ожидания этой измученной девушки, сказать ей решительное «Нет!» ты никак уже не сможешь.

- И что же теперь делать?

Ты и не заметила, как произнесла это вслух. Однако, та, кто тебя обнимала, услышала высказанное, и поняла это, как желание согласовать с тобою свои дальнейшие действия. Что с ее точки зрения было вполне логично.

Флоранс на секунду прижала тебя еще крепче, потом поцеловала тебя, чуть ниже скулы, прижалась к расцелованному месту своей щекой – все еще мокрой от слез - как-то странно потерлась ею, с непонятной дрожью. А после отстранилась и как-то странно провела по лицу своему руками – можно сказать, «пробежала» пальцами, в стороны. Все признаки предыдущего рева тут же исчезли, и на ее смуглом лице заиграла смущенно-радостная улыбка.

- Немного волшебства не помешает! – она смутилась еще больше. – Я хочу, чтобы ты меня видела… красивой!

- Все в порядке! – ты кивком головы и коротким жестом – палец вверх! – обозначила условное восхищение внешностью своей собеседницы. И это сработало!

- Спасибо, Лиза! – произнесла Флоранс, улыбаясь тебе – безо всякого торжества, скорее, с искренней благодарностью в голосе! – Я… очень надеялась, что ты меня поймешь! Обещаю, ты не пожалеешь! И я буду очень аккуратной и внимательной! Да, моя дорогая! Я сделаю так, чтобы ты не огорчилась своему согласию! Я смогу! Я знаю, как это сделать!

В ответ ты киваешь головой – не то, чтобы сильно смутившись, но все-таки, уклоняясь от вербальной реакции на ее речь, произнесенную в несколько патетическом тоне. И продолжаешь разговор по существу.

- Флоранс, - обращаешься ты к ней по имени, - я хочу знать, что ты задумала… В смысле, что именно, в точности и, по возможности, без недоговорок! – добавляешь ты.

Адресат твоего обращения кивает тебе с пониманием, а потом… очередным своим небрежным «магическим» движением заставляет явиться на стол некую бумагу, исписанную странным почерком, вовсе не похожим на почерк твоей Старшей… да и на какой-то другой, знакомый тебе почерк! Видимых отличий было много. К примеру, буквы в строчках документа, явленного пред твоими очами, имели наклон влево. Написаны они были в какой-то старинной манере, в конце слова часто шли всяческие росчерки и завитушки - эффектные, но непривычные! В общем, такой… «антик», как выражаются лица, увлеченные собиранием древностей!

Заметив твое специфическое внимание к тексту, Флоранс опять смутилась.

- Извини, моя дорогая, - сказала она тебе. – Я все еще храню в памяти «старый штиль». Но я стараюсь выражать словами мои мысли так, чтобы было понятно тем, кто живет здесь и сейчас… И тебе, и нашей Элли!

- Ну… это читабельно, в принципе, - твое заявление имеет своей целью как-то смягчить ситуацию. Тем более, что теперь именно тебе, похоже, придется реализовывать тот план, который придумала Флоранс, центральной частью которого становится этот документ, одно заглавие которого звучит более чем… необычно.

Concordia est pro tribus.

Эти слова… как ни странно, тебе понятны. Более или менее. То ли уроки латыни от приютских сестер-учительниц не прошли даром… То ли здесь, в ментальном пространстве твоей Старшей, вспоминаются знания твоих прошлых… воплощений…

Второе более вероятно, чем первое.

Между прочим, лично ты построила бы слова в этой самой фразе несколько иначе. Ты бы написала «Concordia pro tres». Просто потому, что «tribus» означает вовсе не количество участников – их явно предполагается трое! Это латинское слово означает… «Племя», «народность»… Вернее, некую часть народа. Общность людей, отличающуюся от всех остальных.

Но не суть. Пока что не суть.

Сейчас важен не только смысл этих слов, а нечто куда как большее – что же именно стоит, за предложенным тебе, здесь и сейчас, «соглашением для троих»…

Да… Что же в этом самом Соглашении такого… интересного?

Имеет смысл прочитать его повнимательнее. Ну… так, на всякий случай!

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

31.

Утро началось несколько неожиданно, с телефонного звонка - учитывая тот факт, что в записной книжке кнопочного аппарата Лизы присутствовали только два номера! В том смысле, что только эти два человека могли сейчас ей позвонить! А именно, офицер Шелтон, помощник шерифа и ее, Лизы, Старшая. Но… зачем?

Лиза, спросонья, подумала, будто ей это все теперь просто снится-чудится. Да, она уже слышала мелодию своего телефона, которую он исполнял, приглашая принять вызов – благо, выбирали они ее вместе с Элли.

Ну… естественно! Ведь пробные звонки, чтобы проверить работу этого аппарата, они делали друг другу! Что же касается второго номера в ее телефоне, то Лиза тоже по нему звонила, причем, не далее, как вчера… И девочке стыдно сейчас даже вспоминать, при каких обстоятельствах это все было!

Н-да…

И звонить, чтобы разбудить ее, Лизу, как бы больше некому. В смысле, совсем некому. Может быть, это и взаправду, сон?

Ага! Как же! Если это сон, то какой-то такой… непонятный! Который сам себя отрицает, настойчиво требуя ее, Лизы, пробуждения. Требуя от нее незамедлительно перейти из Мира Грез в Мир Яви.

Телефон не умолкал, и Лиза, наконец, была вынуждена признать тот несомненный факт, что нежиться в постели, в это самое утро, ей уже не придется. Она наощупь дотянулась до звучащего и вибрирующего аппарата и, наугад нажав кнопку, поднесла его к уху.

- Алло! – произнесла она голосом, хриплым спросонья.

- Лиза! Ко мне в кабинет! Быстрее! Пожалуйста!

Голос Элли – это все-таки позвонила она! – звучал паникой. И нотки отчаяния в нем тоже присутствовали! Все это, вместе взятое, буквально выбросило девочку из постели – как будто ее кипятком ошпарили! Ну… или же, как будто матрац, на котором она возлежала, исхитрился укусить ее за… мягкое место! Не одеваясь, даже не накинув ничего сверху, в одной ночной сорочке и босиком, Лиза пулей вылетела из комнаты, взметнулась вверх по лестнице, в один прыжок одолела пространство до дверей кабинета своей Старшей и без стука ворвалась внутрь.

- Элли! Что случилось? – выдохнула она.

Миссис Эллона Мэйбл, бледная, как полотно, с выражением ужаса на лице, сидела в кресле, отодвинувшись от стола – явно, в порыве испуга! В левой руке она сжимала свой мобильный телефон, а правую руку молодая женщина вытянула вперед, по направлению к столу… Точнее, в сторону листов бумаги, лежавших там, на столе. Своим отчаянно-испуганным жестом, хозяйка дома сего то ли указывала на то самое… бумажное нечто, то ли просто защищалась от него.

Оглядевшись по сторонам, Лиза смогла, наконец-то, перевести дух. Кажется, никакие серьезные опасности ее, Лизы, Старшей сейчас не угрожали. Ну, если только не считать ее же собственных воспоминаний… А вот насчет столь шокировавших ее бумаг… У Лизы были некоторые свои соображения, на этот счет. Причем, соображения, скорее всего, правильные…

- Элли… что тебя так напугало? – поинтересовалась девочка. И добавила… эдаким особым тоном - скептическим и еще ироническим, в одно и то же время:
- Кстати, доброе утро!

- Да… Доброе… наверное, - отозвалась ее Старшая. И добавила смущенно:
- Прости… Я напугала тебя?

- Ну… в общем, да! – кивнула Лиза. – Это было такое… эффектное пробуждение!

- Понимаю, - сдержанно кивнула ее Старшая.

Кажется, спокойный тон девочки возымел свое действие. Миссис Эллона Мэйбл воспряла духом и даже сделала попытку улыбнуться.

Это выглядело… не то, чтобы очень убедительно, но все-таки, внушало некоторый оптимизм.

- Что случилось? – Лиза сделала попытку уточнить ситуацию.

Суть она, в принципе, уже для себя уяснила, но были, как водится, нюансы…

- Лиза, пожалуйста… Прочти вот это! – Элли опять несмело выставила руку в направлении стола. Вернее, в сторону тех самых бумаг.

Лиза пожала плечами, прошла к столу и взяла с него предложенное. Потом шагнула в сторону и, повернувшись лицом к своей Старшей, развернула бумаги.

- Ага… - неопределенно и многозначительно произнесла она, взглянув на заголовок, выведенный крупными буквами и… в этот раз, написанный по-английски:

Пакт трех.

Все-таки Флоранс прислушалась к ее аргументам, и не стала уже выпендриваться - со столь любезными ее сердцу латинскими изречениями! Значит, имело смысл ознакомиться с итоговым текстом этого документа, предлагаемого к подписанию по итогам переговоров и… дистантно-условного соображения «на троих».

Кстати, забавная фраза! И весьма точная!

- Давай, я действительно, прочту это… для начала, - сказала Лиза. – Просто я… Хочу понять!

Элли даже не стала ничего говорить – просто кивнула головою, в знак согласия.

И еще…

Элли поглядела на девочку с искренней надеждой на то, что именно она, Лиза, хотя бы что-то сумеет объяснить своей Старшей - именно по этому поводу.

Неужто, она догадалась?

В принципе, это вовсе не исключено, учитывая опыт ее общения со смуглой блондинкой – тогда, во времена ее, Эллоны, детства! А это значит, что…

Тем более, имело смысл уточнить, что же именно Флоранс изволила там сегодня написать, и далеко ли она отошла от текста, согласованного ими обеими несколько ранее…

В смысле, не сейчас. И не совсем здесь.

Текст документа, написанного уже знакомым ей «старинным» почерком - с обратным общепринятому наклоном букв рукописных строчек! - на нескольких страницах, скрепленных на уголке обычной степлерной скобкой, излагал следующее.



Пакт трех

Мы, нижеподписавшиеся,

миссис Эллона Мэйбл,
Лиза Лир, ее воспитанница,
и, присутствующая в их жизни, Флоранс,

именуемые, в дальнейшем, соответственно,

Элли, Лиза и Фло,

согласились о нижеследующем.

1. Элли и Лиза признают факт существования Фло.

2. Элли и Лиза принимают Фло, как полноценную и полноправную сторону общения - во всех смыслах и при любых обстоятельствах.

3. Ввиду специфики обыденного существования Фло, Лиза, в силу своих особых талантов и способностей, принимает на себя обязанности посредничества в отношениях между Элли и Фло. При этом, Фло заявляет о своем полном доверии к Лизе, избрав ее своим Представителем.

4. Для согласования действий, и просто, для дружеского общения со своей Доверительницей, Лиза обязуется использовать известный ей способ связи, не реже двух раз в неделю. При желании, а также, при необходимости, Лиза вправе воспользоваться известным ей способом связи, вне согласованного порядка общения.

5. В случае экстренной необходимости, Лиза вправе вызвать Флоранс особым порядком обращения. Для этого, Лиза произносит словесную формулу вызова: «Флоранс! Приди ко мне, немедленно!»
В свою очередь, Флоранс, в случае экстренной необходимости, вправе воспользоваться особым порядком общения, самостоятельно, по своей личной инициативе.
Словесная формула подтверждения личности Флоранс:
«Лиза! Флоранс с тобою! Здравствуй!»

6. Элли обязуется, в общении с Лизой, не пользоваться словесной формулой подтверждения личности Флоранс, чтобы не вводить ее в заблуждение.

7. Лиза обязуется не злоупотреблять словесной формулой вызова Флоранс, и не использовать ее без крайней необходимости.

8. Элли предоставляет Флоранс свое тело в следующих целях:
1) Для предотвращения и устранения непосредственной угрозы жизни и здоровью Лизы, самой Элли, для предотвращения и устранения любых реальных и потенциальных опасностей, угрожающих им обеим, вместе или порознь, а также, для предотвращения и устранения любых угроз в отношении лиц, которые им симпатичны или просто необходимы. При этом, Фло, находясь в телесной оболочке, обязуется действовать аккуратно, осмотрительно и в интересах всех участниц настоящего Пакта.
2) Для осуществления экстренного общения между Фло и Лизой.
3) Для поощрительного общения между Фло и Лизой.

9. В отношении использования Фло тела Элли, действует принцип генерального дозволения. Это означает, что в целях, указанных выше, Фло вправе, по умолчанию, использовать тело Элли своими личными действиями, не испрашивая у нее разрешения. Используя тело Элли, Фло обязуется принимать все возможные меры к обеспечению его, тела, сохранности.

10. Используя тело Элли, Фло принимает все возможные меры к поддержанию репутации Элли, как законопослушной и занудной обывательницы, обычной жительницы мест ее, Элли, обитания. С тем, чтобы никто из лиц, связанных с нею, не заподозрил исходную обитательницу тела в неадекватном поведении.

11. Лиза принимает на себя обязательство еженедельного поощрительного общения с Фло. Порядок поощрительного общения регламентируется Протоколом № 1 к настоящему Пакту, а также доброй волей и здравым смыслом участниц. При этом Элли обязуется не препятствовать поощрительному общению.

12. Элли обязуется поддерживать свое тело в хорошей физической форме, а также, держать себя в здравом уме и трезвой памяти, для обеспечения общения Лизы и Фло. При этом Элли обязуется не совершать целенаправленных действий, причиняющих вред ее телу, разуму или памяти. В целом, Элли обязуется вести себя, в отношении Фло и ее интересов, доброжелательно, корректно и рационально.

13. Лиза вправе, в соответствии с Протоколом № 1 к настоящему Пакту, уклониться от поощрительного общения. При этом Фло не вправе предъявлять претензии по поводу несостоявшегося общения ни к Элли, ни к Лизе. Несостоявшиеся общения не суммируются и не восстанавливаются. Фло принимает, как факт, свою обязанность личным своим благонравием способствовать тому, чтобы Лиза добровольно участвовала в общении такого рода, без страха и недовольства.

14. Фло сохраняет за собою право принимать необходимые меры по защите своих интересов. В то же время, Фло обязуется, при всех своих действиях, всегда и во всем учитывать интересы участниц Пакта, всемерно защищать их жизнь и здоровье, честь, достоинство, общественную и деловую репутацию.

15. Участницы настоящего Пакта объявляют друг другу, что будут всецело стремиться избегать между собою любых конфликтных ситуаций, будут решать все вопросы взаимного общения через достижение полноценного и полноправного согласия, на основе равенства, взаимного удовлетворения и Справедливости. Участницы Пакта обещают оказывать друг другу всемерную помощь и поддержку, заботиться друг о друге, любить друг друга, как самоё себя, каждая каждую.



Далее – в смысле, ниже этого текста – были обозначены имена участниц Пакта. Еще ниже было оставлено место для подписи каждой из них.

Нет, не так.

Там было место для двух подписей, а именно: миссис Эллоны Мэйбл и Лизы, ее воспитанницы. Под именем Флоранс сигнатура уже была обозначена, стилизованным словом «Фло», с эффектным росчерком и некоторым количеством закорючек.

Ergo, миссис Эллону Мэйбл и ее воспитанницу приглашали присоединиться к этому самому Пакту, явно и недвусмысленно.

Впрочем…

К листу для подписания были подколоты еще несколько листов бумаги.

Ага… Это и есть тот самый Протокол № 1. Тот самый… Протокол поощрительного общения.

И этот текст заслуживал особого внимания.



Протокол № 1

к Пакту трех

Настоящий Протокол устанавливает примерный порядок реализации поощрительного общения Лизы и Фло.

1. Общение реализуется, по общему правилу, в течение утра, дня или вечера субботы, еженедельно.

2. Продолжительность поощрительного общения устанавливается в 1 час. Время общения исчисляется по любому хронометру (предпочтительны песочные часы). Исчисление времени осуществляет Лиза. Ее суждения о том, когда время вышло, окончательны и обжалованию не подлежат.

3. Суть общения состоит в реализации Фло над Лизой властных полномочий. Полномочия Фло, в ходе такого общения, ограничиваются только любовью Фло к Лизе и здравым смыслом.

4. В ходе общения, Лиза обязуется подчиняться приказам и распоряжениям Фло, а также беспрекословно исполнять ее просьбы в течение всего времени общения. Истечение времени, объявленное Лизой, освобождает ее от указанной обязанности до следующего состоявшегося общения.

5. Общение осуществляется в комнате, которую Элли использует для строгих наказаний в отношении Лизы. Обязанность следить за наличием в комнате соответствующих и необходимых предметов, возлагается на Элли.

6. При необходимости, по желанию и взаимному согласию, Лиза и Фло вправе договориться об ином дне, а также об ином месте общения. Они также вправе самостоятельно принять меры к его, места, обустройству.

7. В случае сомнений в том, что Фло заслуживает поощрения, Лиза вправе уклониться от явки в место общения.

8. В случае недоверия к Фло, а также, в случае любого сомнения в собственных силах и решимости, Лиза вправе уклониться от явки в место общения.

9. В случае любого недомогания, Лиза обязана воздержаться от явки в место общения. Для уточнения своих объективных возможностей, Лиза вправе обратиться к Элли за профессиональной консультацией. Конечное решение о явке для общения остается исключительно за Лизой. Фло обязуется принять все последствия такого решения и всецело поддержать его.

10. Заявление Лизы о дурном самочувствии, сделанное в ходе общения, является основанием к изменению характера общения со стороны Фло, на безопасный и допустимый, по ситуации общения, с полным вниманием к состоянию и самочувствию Лизы.

11. В случае выявления дурного состояния Лизы, даже без заявления об этом с ее стороны, Фло сама принимает меры, необходимые для ее, Лизы, восстановления.

12. Общение считается состоявшимся, даже если властные действия Фло не были реализованы полностью, по любой из возможных причин.

13. Элли не вправе, словом или делом, препятствовать и создавать помехи поощрительному общению Лизы и Фло. Элли обязуется содействовать реализации их взаимных прав, по справедливости и с полным доверием к их взаимным намерениям, решениям и действиям.

14. Властные полномочия Фло реализуются посредством телесных возможностей Элли. Лиза не вправе осуждать, обвинять и даже упрекать Элли за ту услугу временного телесного воплощения, которую она оказывает Фло. Элли освобождается от всякой моральной ответственности за деяния Фло и их последствия.

15. Лиза обязуется принимать возможные меры посредничества в интересах всех участниц Пакта, в случае конфликта между Элли и Фло, по поводу поощрительного общения.



И снова указания имен, всех троих. И подпись Флоранс, как раз под ее именем, приглашающая остальных присоединиться к этому выражению ее воли

Прочитав все это, Лиза вопросительно взглянула на свою Старшую. Дескать, что ты об этом думаешь? Однако Элли поняла это по-своему.

- Лиза, я не знаю, откуда все это взялось! – сказала она. – Я… даже не понимаю, что я вообще здесь делаю! Ведь я помню, как пожелала тебе спокойной ночи, как ложилась в постель… и я тогда точно была в ночной сорочке! Ну, ты ее помнишь, ведь так?

Лиза кивнула ей, подтверждая.

- А утром… - продолжила Элли, - я пришла в себя уже здесь… Я снова была одета и… сидела здесь, за столом! Но я не помню, ни как я здесь оказалась, ни откуда взялись эти бумаги!

- Ну, с бумагами, допустим, все просто, - вздохнула Лиза. – Ты их написала… под диктовку.

- Я? – Элли всем своим видом обозначила возмущение. – Да мне и в голову не могло прийти, сочинять всякие… такие глупости! Весь этот бред, про то, что я, якобы, признаю существование Флоранс, а ты представляешь ее интересы в общении со мною, ни больше, ни меньше! Ну, бред же! Разве нет?

Крайние слова в ее речи как бы приглашали согласиться с нею. Однако Лиза посмотрела на свою Старшую серьезным взглядом и медленно покачала головой в отрицающем жесте.

- Нет, - подтвердила она словесно. – Это вовсе не бред. Это правда. Прости.

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Интересно, допускает ли автор вероятность счастья своим героям?

Автор, конечно же, ответит на вопрос о счастье героев.
А для меня все-все в этом произведении о счастье :
счастье иметь возможность помочь, когда еще не попросили, понять сердцем, когда еще ничего не сказали, счастье просто быть рядом и слышать родной голос.

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра