Клуб "Преступление и наказание"

С Энлилем дело обстоит еще интереснее. При раскопках в Ниппуре, священном городе шумеров, были найдены глиняные таблицы с повествованием о неких ануннаках, "царственных потомках неба и земли", основавших в горах поселение Хурсаг. Основателей поселения было 50, и главным среди них считался Энлиль, Господин Земледелия. В числе семи правителей числились также его жена Нинлиль, Энке и Шамаш. Селение погибло в результате великой бури и последовавшего наводнения. Согласно другим шумерским текстам, ануннаки изначально были богами "неба Ану", но затем разделились на две группы - богов неба и богов земли, последними командовал бог подземного царства Нергал, и они обитали в земле.
То есть речь в легендах идет не об отдельных богах, а о целой расе высших существ, впоследствии разделившейся, что соответствует легенде о падших ангелах в Книге Еноха.
Энлиль, как видим, тут не верховное божество, а лишь один из аннунаков, пусть даже и предводитель.

Глава 8. В стране хеттов.
(Из воспоминаний Энлиля, юного Стража).

В последнее время мне все упорнее начинает казаться, что я самый большой грешник
среди иринов. Я не в состоянии справиться со своими плотскими желаниями, легко
поддаюсь гневу, преступно слабоволен, подвержен предрассудкам и не критичен к
мнению моих друзей. Сколько раз уже, наломав дров, я каялся в своих
прегрешениях и потом, в другой ситуации, не разобравшись в сути дела, повторял
их вновь. С ужасом думаю, что я, наверное, неисправим. Странно, что никто вокруг
этого не замечает и все относятся ко мне снисходительно и по-доброму. Когда я,
внезапно проникшись любовными чувствами к несравненной Диане Аристос, вступил с
ней в непозволительно близкую связь, ее отец, благородный Александр, не выставил
меня на общественное поношение, чего я, безусловно, заслуживал, а всего лишь
вразумил шлепками. До сих пор стыжусь, что я тогда не признался в своем грехе
даже моим обожаемым родителям. Еще хуже то, что страсть к этой девочке до сих
пор терзает мое сердце, заставляя совершать поступки, не совместимые с
дарованным нам богами нравственным законом.

Я до сих пор не могу понять, почему, не взирая на все мои слабости и
прегрешения, боги именно мне поручили высокую миссию спасения мира. Не одному
мне, конечно, нас сейчас шестеро и должен прибавиться еще один, поисками
которого мы сейчас активно заняты. С сожалением вынужден констатировать, что мой
слабый ум не в состоянии осознать, по каким критериям боги выбирали эту
шестерку, но я уже не настолько категоричен, как в день перед нашим отъездом,
когда искренне полагал, что двое наших товарищей попали в нее по ошибке. Да, я
знаю, что все сеиримы прокляты от рождения, что их роду присущи подлость,
лживость и жестокость, что в сеиримов воплощаются души самых великих грешников,
и что все их страдания - это лишь искупление тех преступлений, которые они
совершили в своих прошлых жизнях. И тем не менее... Тем не менее, я с каждым
днем все больше осознаю, что наши товарищи Денхар и Симха вовсе не так скверны
по своей натуре, как я это считал при первой с ними встрече. Скажу больше, их
присутствие среди нас во время недавнего горного перехода предопределило наш
успех в этом трудном деле. Увы, лично от меня пользы тут было куда меньше. С
прискорбием констатирую, что я поддался унынию и раздражению, а потом выместил
свои неприятности, поучаствовав в неправедном суде над одним из наших товарищей.
Да, он не оказался провидцем и в итоге отправил нас по самому сложному пути, но
это еще не причина, чтобы так его унижать. В глубине души я и тогда это понимал,
но... но оказался слишком большим конформистом и послушно пошел за большинством,
даже принял участие в экзекуции, хоть и без всякой охоты. Платон, прости меня,
если можешь!

Из-за последовавшей ссоры между Дианой и Платоном (Платона я еще могу понять, но
побуждения Дианы в данном случае мне абсолютно не ясны) я оказался единственным,
кто сможет сопровождать Диану в поисках нашего седьмого товарища. Она в этом
деле надеется на свое непревзойденное обаяние, я же, если честно, больше на
помощь богов, которые сами выведут на нас нужного человека. Надеюсь, что
все-таки человека, поскольку остальное население здешних мест внушает мне
большие опасения. Впрочем, не мне предвосхищать божий промысел.

Спустившись поутру с горы, наша маленькая компания разделилась. Четверо со всем
нашим скарбом неспешным шагом направились к подножью соседнего вулкана, мы же с
Дианой подались на запад, где можно было надеяться отыскать поселение хеттов.
Пейзаж вокруг расстилался совершенно фантасмагорический. Над поверхностью
застывшей лавы вздымались конические башни из вулканического туфа, увенчанные
огромными валунами из андезита и базальта. Во многих из этих башен подземными
обитателями проделаны отверстия, используемые в качестве дымоходов, в них
постоянно свищет ветер, и потому хетты называют такие башни "трубами фей".
Кстати, лавовые породы очень плодородны, недаром во многих местах люди селятся у
подножья вулканов, но растениям также необходима вода, а эта местность создавала
впечатление каменной пустыни. Впрочем, где-то здесь поблизости должна быть река,
а значит, и орошаемые поля. Там мы наверняка кого-нибудь встретим.

Интуиция меня не подвела: и река скоро нашлась, и большое хеттское селение на
ее берегу. Едва мы вошли в него, изо всех окрестных домишек на нас уставились
десятки глаз. Затем привлеченные нашим необычным видом аборигены стали понемногу
выбираться на улицу. Лично на меня глазели с изрядным дружелюбием. Вовсе не
уверен, что за последние годы сюда забредал еще хоть один ирин, но о нашем
существовании здесь явно знали. Оно и понятно: в не столь далеких отсюда горах
Загроса и Ливана проживают большие группы моих соплеменников, и они наверняка
контактируют с хеттами. Одно из поселений иринов в Загросе настолько богато и
красиво, что живущие на соседних равнинах люди почитают за высочайшую честь,
если их туда приглашают, а его название - Эдем - стало для них синонимом Рая.
Конечно, из здешних селян никто там не бывал, но уже сам факт, что один из
небожителей удостоил своим вниманием их село, должен стать для них праздником.
Мне очень хотелось не обмануть их ожиданий.

Увы, мою прекрасную спутницу хеттские женщины разглядывали с куда меньшим
удовольствием. Да, должен признаться, ее наряд в здешних местах выглядит слишком
откровенным. То, что хорошо в любящей телесную красоту Греции, не совсем уместно
среди азиатских пустынь и полупустынь, где одежда должна защищать тело от пыли и
гонимого ветром песка, а потому скрывает от глаз все женские прелести. К тому же
хетты почитают греков разбойниками и, естественно, не очень привечают. Может, и
к счастью, что Диана пришла сюда в моей компании.

Впрочем, в отличие от почтенных матерей семейств, юное поколение селян взирало
на мою подругу либо с откровенной завистью (девушки), либо с еще более
откровенным вожделением (юноши), что, учитывая нашу миссию, было нам только на
руку. Пообщавшись с моей помощью с несколькими компаниями молодых людей, Диана
нашла-таки подходящего кандидата для нашей экспедиции. Юный хетт Метелла был
моим ровесником, помогал своему отцу-торговцу возить товары в соседние области,
а значит, не боялся дальних переходов, смотрел на Диану восторженными глазами и
даже немного говорил по-гречески. Пересказанное мной пророчество он воспринял
совершенно всерьез и выразил желание нам помочь, хотя его народу потоп, скорей
всего, не угрожал, уж слишком высоко расположены равнины, на которых они живут.
Когда в целом мы договорились, Диана вдруг заявила, что им с Метеллой надо
обсудить еще некоторые детали его участия в экспедиции, но это они вполне могут
сделать и без моей помощи, и вообще мне лучше временно от них отделиться, а то
за мной хвостом ходит толпа местных баб, которым о наших планах знать совсем не
обязательно. Что касается хеттских женщин, тут она была права, и я решил
последовать ее совету.

Едва я отошел от Дианы, как меня тут же окружили, осторожно ухватили за руки и,
рассыпаясь в славословиях, куда-то повели... Я сперва не очень понимал, что надо
от меня всем этим достойным женщинам, пока под мою правую ладонь буквально не
подставили детскую головенку... Я ее чисто машинально погладил, но и этого
оказалось достаточно, чтобы мать удостоившегося моего внимания карапуза
заплакала от счастья и принялась целовать мне руки. Ко мне тут же выстроилась
очередь других женщин с детьми. Я, естественно, принялся задавать вопросы и
кое-как уяснил, что по их поверьям для исцеления больного ребенка достаточно,
чтобы какой-нибудь ирин возложил руку на его голову. Да, я действительно могу
исцелять, для этих целей родители снабдили меня кучей снадобий и заставили
заучить, как и при каких обстоятельствах их следует применять. Увы, направляясь
в это селение, я ничего с собой не захватил, да и все мои медицинские познания
исчерпываются разнообразными травмами и теми заразными болезнями, которые мы
могли подхватить в пути. Боюсь, этих хеттских детишек надо было лечить от
чего-то другого и уж точно не возложением рук. Я чуть было не высказал все эти
свои соображения, но, маленько поразмышляв, решил, что от моих поглаживаний
вреда детям уж точно никакого не будет, другого лекаря они тут все равно не
найдут, а вера в возможность исцеления сама по себе способна творить чудеса.
Примирившись так со своей совестью, я продолжил вселять надежду в местных
детишек, а еще больше - в их мамаш, и потихоньку брел от дома к дому, все больше
удаляясь от места уединения Дианы с Метеллой.

Мой благодушный настрой внезапно сбили крики, донесшиеся с другого конца
селения. Разнимать местные драки уж точно не входило в мои намерения, и я
попытался было абстрагироваться от этого шума и продолжить свою
благотворительную деятельность, но очень скоро среди этих воплей мой чуткий слух
различил голос Дианы. Надо было срочно спешить на помощь, но попробуй вырвись от
восхищающихся тобой и умоляющих тебя о милости женщин, которые буквально виснут
у тебя на руках! Какими-то сверхусилиями я сумел в ускоренном темпе выполнить
все их просьбы и, наконец, обрел свободу. Чтобы больше ни с кем не связываться,
путь к месту событий я решил преодолеть по воздуху.

Увы, я сильно опоздал. Когда я подлетел к утоптанной площадке на краю села,
служившей, по-видимому, местом для народных собраний, взору моему предстала
ужасная картина. Совершенно обнаженная Диана была подвешена за связанные руки на
вкопанном посреди площадки столбе, а рядом с ней стоял крепкий мужик с плетью в
руках. Спину и круп девочки уже украшали несколько длинных багровых полос. Прямо
на моих глазах мужик примерился и мастерски перечеркнул плетью обе ягодицы
Дианы, заставив ее отчаянно взвыть и вызвав одобрительные возгласы у стопившихся
вокруг зевак.

- Ишь как заверещала, видать, проняло!

- Так ее, греческую порну!

- Будет знать, как совращать наших парней!

Порнами в греческих городах называют проституток самого низкого пошиба. Судя по
прозвучавшим комментариям, Диана с Метеллой, оставшись наедине, отнюдь не
ограничились обсуждением нашего похода. Передо мной встала жестокая нравственная
дилемма: в глубине души я понимал, что поселяне вправе разобраться с
развратницей согласно своим законам, и если я ее сейчас украду, то избавлю тем
самым от вполне заслуженного наказания, но с другой стороны, она пошла на это из
интересов дела, выполнение возложенной на нее миссии куда важнее для судеб мира,
чем моральное удовлетворение наказывающих ее людей, и, наконец, за свой грех она
уже частично расплатилась. Эти последние соображения перевесили, и я решился
освободить Диану.

По земле сквозь толпу мне было не пробиться, да и удрать нам этим путем не
дадут. Единственный выход - атаковать с воздуха. К счастью, девочку не привязали
к столбу для наказаний, а всего лишь подвесили на прибитом нему крюке. Этим я и
воспользовался. Стремительно подлетев к столбу, я вцепился в связывающие руки
Дианы путы, рывком снял их с крюка и поспешил взмыть повыше. Мда, переносить по
воздуху такую тяжесть мне еще не доводилось! Я отчаянно махал крыльями, и лишь
поднявшись на высоту, где девочка оказалась вне пределов досягаемости плети, я
сумел перехватить ее поудобнее, то есть взять за талию.

На земле мои маневры встретили негодующим ревом. Мимо что-то просвистело,
чиркнув по моему левому крылу и выбив из него пару перьев. Это что же такое
деется: они швыряются в меня камнями!? И это после того, как я, не покладая рук,
духовно исцелял их детей?!! Вот и верь после этого в людскую благодарность!

К нашему счастью, камней на площадке валялось немного и ни у кого из
присутствующих не оказалось с собой лука со стрелами. Опасаясь, что скоро они
принесут из домов и это опаснейшее для нас оружие, я поспешил убраться за
пределы селения, естественно, по воздуху, держа курс на заранее оговоренное
место встречи с нашими товарищами. К моему ужасу, мерзавцы принялись
преследовать нас по земле!

Летел я изо всех сил, но с таким грузом далеко оторваться мне не удалось. Увидев
внизу наших ребят, которые взирали на нас округлившимися от потрясения глазами,
я заорал им:

- За нами гонятся хетты! Хватайте вещи и немедленно бегите! Как только увидите
дыру в земле, ныряйте в нее, в подземелье они за нами не полезут!

Ребята, похватав тюки с поклажей, тут же припустили бегом. Наши преследователи,
грузом не обремененные, разумеется, вскоре бы их нагнали, но к нашему
несказанному счастью, чаемый вход в подземелье вскоре попался нам на пути, и
ребята один за другим ловко в него спрыгнули. Последним влетел в эту земляную
щель я с Дианой на руках. Через какие-то мгновения к нашему убежищу подбежали
хетты, они обложили нас самыми отборными проклятиями, но спуститься за нами так
и не осмелились. Оно и понятно, обитатели здешних подземелий не слишком-то
жалуют род людской, и тем людям, кто туда попадет, не сможем помочь даже мы,
ирины, ибо наша магия под землей весьма слаба.

Хотел бы я, кстати, знать, куда мы попали. Что не в Деринкую - это точно. Увы,
придется теперь искать этот город, не поднимаясь на поверхность, к счастью,
говорят, что все подземные города страны кабири связаны между собой туннелями.
Страшно не хочется встречаться с их обитателями, но с другой стороны, где-то же
мы должны найти седьмого участника нашей экспедиции! Ладно, на все воля богов,
радует уже то, что мне удалось вывести Диану из шока и она, кажется, вполне
сносно себя чувствует. Рубцы на ее спине я тоже сумел исцелить.

Часть 3. В подземельях страны кабири.

Глава 9. В стойбище сеиримов.
(Из дневника Платона, ученика Гераклеопольской школы, юного философа и
полиглота).

Переход под палящим солнцем к подножию Аргуса не показался мне легкой прогулкой
даже после утомительного похода по горам. Нигде не было видно ни одного деревца,
и передохнуть можно было только в тени странных скал поразительной конической
формы и самых разных оттенков цвета: красного, оранжевого, желтого, черного и
белого. Некоторые из них достигали высоты в полсотни локтей. Добредя до места,
где оставшийся за главного Заль решил сделать привал, мы расселись на камнях и
стали ждать Диану с Энлилем.

Мы еще и отдохнуть как следует не успели, когда они вернулись, причем по
воздуху, вот только привели они с собой не ожидаемого седьмого члена нашей
экспедиции, а толпу разъяренных хеттов. Пришлось хватать вещи и удирать со всех
ног. Энлиль орал сверху, чтобы мы искали дыру в земле и прыгали туда. Не знаю,
как в такой спешке можно что-то искать, но, к нашему счастью, она сама нас
нашла. Я на полном ходу провалился в эту яму, скатившись локтей на десять по
довольно-таки крутому откосу. Как только ноги не переломал! Затем прямо на меня
свалился Симха. Хорошо еще, что он довольно легенький. Опасаясь, что мне сейчас
упадет на голову кто-то более тяжеловесный, я спешно отполз в сторону.
Действительно, скоро в этой щели оказались и Заль, и Денхар, и, наконец, Энлиль
с Дианой. Наверху уже орали хетты, и, опасаясь, что нас сейчас закидают камнями,
мы подались в глубь подземелья. Наклонная штольня, в которую мы сверзились,
далее переходила в более пологий подземный ход шириной чуть ли не в семь локтей
и высотой примерно в четыре с половиной локтя. Даже Заль мог идти по нему, не
нагибаясь. Похоже, это действительно вход в подземный город, вот только кто им
пользуется? Съехать сюда, положим, еще можно, но вот как выкарабкаться наверх?
Не ступеньки же в туфе вырубать?

С каждым нашим шагом в туннеле становилось все темнее. К счастью, заранее зная,
что нам придется странствовать по подземельям, Энлиль запасся источниками
магического света. Остановившись на безопасном расстоянии от входа, мы извлекли
их из его тюка. Там, кстати, и свечи были, и много всяких занятных вещей
непонятного мне назначения. Хотя свет от этих холодных белых огоньков был весьма
слабенький, мы почувствовали себя веселее. Одним богам известно, сколько еще эти
хетты будут сторожить нас у выхода, значит, нам и дальше идти по этому
подземному ходу, пока он не приведет нас... вот только куда? Ну, если и не в
желанный Деринкую, то по крайней мере в какие-нибудь населенные пещеры,
обитатели которых подскажут нам верную дорогу.

Воспользовавшись остановкой, Энлиль внимательно осмотрел Диану, которая, похоже,
пребывала в шоке. Эй, да ее, кажется, высекли плетью! Интересно, за что? Вопрос
этот возник не у меня одного, но Энлиль наше любопытство удовлетворить не
пожелал, буркнув лишь, что Диана неправильно повела себя с хеттским мальчиком,
которого уговаривала к нам присоединиться, и попросил нас подыскать для нее
одежду взамен утраченной при бегстве. Да, он же ее к нам голой принес, неужели
прямо во время порки похитил?! Ну, он и смельчак! Пока мы разбирались в девичьих
шмотках (Дианка запаслива и, конечно, захватила с собой смену), Энлиль достал
какое-то снадобье и принялся мазать нашей подруге зад и спину. От чудесной мази
рубцы выцветали прямо на глазах. Затем он при содействии Симхи одел Диану и
провел над ней какой-то обряд, после чего она пришла в полное сознание. Мы
деликатно не стали задавать ей вопрос о порке, а сама она тоже явно не
испытывала желания делиться с нами подробностями. Ладно, надеюсь, когда-нибудь
потом оттает и проговорится.

Когда стало ясно, что Диана в состоянии идти сама, мы двинулись в глубины
подземелья. Идущий в авангарде Энлиль явно нервничал и то и дело оглядывался по
сторонам. Неужто он так опасается здешних обитателей? Но откуда они, интересно,
могут напасть: мы прошли уже с десяток стадий, но до сих пор не видели ни одного
бокового ответвления от нашего туннеля. Хотя куда-то ведь он должен вести?

И вот, наконец, стены подземного хода разошлись в стороны, нависающий над нами
каменный свод тоже пропал с глаз, и мы поняли, что вышли в какой-то огромный
подземный зал. Где-то невдалеке слышалось журчание воды. Наличие подземной речки
всех обрадовало, и мы, посовещавшись, решили остановиться здесь на ночлег. Не
знаю, была ли там наверху уже ночь, но мы после всех сегодняшних перипетий так
измотались, что буквально падали с ног. Приютивший нас зал был, похоже,
естественной пещерой, во всяком случае, следов какой-нибудь разумной
деятельности здесь не наблюдалось. Ну, кроме того туннеля, по которому мы сюда
пришли. Впрочем, пещера эта настолько велика, что наши слабые магические огоньки
не позволяли обозреть ее всю. Возможно, в каких-нибудь ее закутках открываются
новые подземные ходы. Ладно, завтра все обследуем. Запив вяленое мясо и сухари
из наших запасов водой подземной речки, мы улеглись спать. Энлиль, правда,
настоял организовать на всю ночь посменное дежурство, чтобы, в случае чего, нас
не смогли застать врасплох, и сам вызвался сторожить первым. Договорились, что
потом его сменит Денхар, а последним на пост заступит Заль. Мне, как
слабосильному, эту важную миссию решили не доверять.

Проснулся я от ужасающего шума. Не успел даже вскочить, как на меня навалилась
какая-то вонючая туша. Я стал бешено отбиваться, но меня все равно скрутили,
связали руки за спиной какими-то ремнями и только после этого вздернули на ноги.
Рядом со мной яростно визжала и извивалась в руках рогатой твари тоже связанная
Диана. Наш часовой Заль, у которого был в руках меч (единственное, кстати,
серьезное оружие на всю нашу компанию, если не считать лука Дианки и магических
жезлов Энлиля, у меня-то с Денхаром были с собой только кинжалы, а у Симхи -
вообще ничего), отбивался сразу от трех вооруженных дубинами сеиримов и одного
из них даже сумел серьезно поранить, но к нему подобрались с тыла, накинули на
шею волосяную петлю и тоже завалили. Симха что-то умоляюще блеял на своем языке
и цеплялся за Диану, но соплеменники слушать его не стали и попросту дали пинка.
Громко орущему и что-то доказывающему Денхару один из напавших на нас
разбойников врезал дубинкой по башке, чтобы не выступал, впрочем, связывать его
не стали. Не попал в руки к сеиримам и Энлиль, он просто взлетел в вышину, и
куда уж там этим козлам было ловить его под высокими сводами пещеры. Зато меня с
Залем и Дианой, связанных так жестко, что аж локти за спиной сходились, эти
мерзкие твари куда-то поволокли.

Из пещеры действительно был другой выход. Дураки мы были, что не осмотрели все
заранее и позволили этим козлам застать нас врасплох. Хотя Заль, конечно, тоже
маху дал. Может, просто не разглядел их при слабом свете ириновских огоньков. А
сеиримы тогда, получается, и без света прекрасно видят? Я задавал себе эти
зряшные вопросы, пока меня пинками гнали по туннелю. Окружавшая меня тьма, между
тем, становилась уже не такой непроглядной. Сперва впереди появилось еле
заметное свечение, потом уже и на потолке туннеля я стал замечать маленькие
мерцающие огоньки. Это что же, сеиримы тоже умеют создавать магический свет, или
это просто светлячки какие здесь в пещерах живут? Огоньков постепенно
становилось все больше, и я смог различать боковые ходы и проемы, ведущие в
помещения, соседствующие с туннелем. Да, это действительно походило на подземный
город!

Наконец, мы остановились перед громадными каменными дверями, закрывающими
проход. Такие, небось, и тараном не пробьешь! Нашим пленителям стоило немалых
трудов развести эти глыбы в стороны, после чего перед нами открылся подземный
зал, хоть и уступающий размерами тому, в котором мы ночевали, но зато явно
искусственного происхождения, то есть вырубленный в каменной толще руками
разумных существ. Мириады огоньков на потолке вполне прилично освещали все это
здоровенное помещение и позволяли обозреть его обстановку, которая мне крайне не
понравилась. Ну, каменные скамьи и столы - это понятно, может, у них здесь общая
трапезная, но вот для чего здесь медный котел прямо в центре зала, причем такой
огромный, что в нем, пожалуй, можно целиком сварить целого быка? А рядом с
котлом - колоссальная жаровня: ряды металлических дуг, вбитых концами в каменный
пол, на котором разбросаны угли. На вершинах дуг возлежал огромный противень
круглой формы, похожий на гигантскую сковородку. Что, интересно, можно на таком
жарить? Я давно уже не верил во всякие страшилки про сеиримов, которыми матери
частенько пугают непослушных детей, но при виде сих предметов меня пробил
холодный пот.

Нас троих загнали в угол зала и поставили там на колени. Потянулись томительные
минуты ожидания. Зал постепенно стал заполняться сеиримами, которые с
любопытством поглядывали в нашу сторону и о чем-то оживленно переговаривались. Я
мучительно пожалел, что не понимаю их языка. Вот все основные людские языки
знаю, с нефилимами могу общаться свободно, а вот о чем балакают между собой наши
городские сеиримы, меня как-то совсем не интересовало. Греческий-то они все
худо-бедно знают и с нами общаются только на нем. Да и о чем с ними общаться-то
было кроме как на тему "подай - принеси"? Никакой угрозы для людей я от них не
ощущал. Но так то наши сеиримы, малость окультуренные, они разве что стянуть
могут что-нибудь по мелочи, а вот чем пробавляются здешние, совершенно дикие?
Они тут, небось, нашу судьбу решают, а я и знать ничего не знаю!

Но вот, кажется, договорились. Шестеро крепких козлоногих мужиков направились в
нашу сторону, живо освободили нас от пут, а заодно и ото всей одежды, ухватили
под руки и подтащили к седьмому, седобородому, который вдруг заговорил с нами на
ломаном хеттском языке:

- Слушайте меня, жалкие наземные черви, посмевшие вторгнуться во владения
благородных потомков асуров! Вам предстоит искупить все прегрешения ваших
соплеменников перед нашим народом. Вас с соблюдением всех положенных ритуалов
принесут в жертву великому Азазелю, после чего мясо ваше станет пищей для наших
старейшин и храбрых воинов. Это лучшая судьба, которую вы только можете себе
пожелать, ведь иначе после смерти тела ваши стали бы пищей стервятников и
шакалов. Ты, - тут этот козел ткнул пальцем в грудь Заля, - храбро сражался, за
это тебе будет оказана особая честь - накормить собой вождей и старейшин нашего
народа. Поскольку зубы их уже не так хороши, чтобы жевать жесткое мясо, тебя
предварительно сварят. Твоим соплеменникам, как менее достойным, предстоит быть
поджаренными. Доволен ли ты своей участью?

Седобородый козел, похоже, ждал благодарности, но Заль только плюнул ему в
морду. Ему тут же отвесили пару мощных оплеух и немедля поволокли в сторону
котла. Наш товарищ отчаянно брыкался и изрыгал проклятия, но сил, чтобы
вырваться, у него не хватало.

У меня от страха подкашивались ноги, но я все равно сделал тщетную попытку
посопротивляться. Увы! Несмотря на мои жалкие трепыхания, меня отволокли к
жаровне, нацепили на руки и ноги кучу каких-то браслетов, надели металлический
пояс на талию, ошейник из такого же металла и усадили на этот проклятый
противень. Я, конечно, тут же попытался вскочить. Но куда там! Чертовы браслеты,
едва коснувшись противня, буквально приросли к нему, и моих сил не хватало,
чтобы их отодрать. Такую же подлянку мне подстроил и пояс. Счастье еще, что я
успел опереться на руки и не упасть на противень затылком, иначе, готов
поклясться, мой ошейник тоже бы к нему прилип. Наверняка все эти браслеты
магические, всем известно, что у сеиримов есть своя магия, только никто точно не
знает ее особенности. Теперь мне понятно почему - тот, кто самолично столкнулся
с их магией, давно уже поджарился или сварился.

Вслед за мной на противень плюхнули Дианку. Ей тоже хватило ума опереться на
руки, в итоге мы оказались сидящими лицом к лицу, при этом абсолютно голыми,
если не считать этих гадских поясов, которые фактически все равно ничего не
скрывали. Сиди мы вот так в другой обстановке, у меня бы, наверное, голова
закружилась от счастья. Но сейчас даже смущения от наготы не осталось, только
стыд от своего унижения, от невозможности никак помочь любимой девочке, и
отвращение от одной мысли, что наше земное существование закончится в желудках
этих проклятых козлов!

Занимающиеся нами сеиримы, между тем, деловито раздували угли под противнем и
подносили новое топливо. Огромная сковородка под нами помаленьку разогревалась,
мою задницу, ступни и ладони стало ощутимо припекать. Недалеко от нас Заля
запихивали в котел, под которым уже гудело пламя. Разумеется, запихнули. Не
знаю, сумели ли нацепить на нашего товарища магические браслеты, но вырваться из
котла ему точно не дадут, вон какие бугаи вокруг столпились!

Раскаленный противень уже так прижигал, что я едва удерживался от крика. Руки
мои дрожали от напряжения, и я с ужасом понимал, что скоро не выдержу, согну их
в локтях, завалюсь на спину, и тогда все - мою поджаренную тушку скоро подадут
козлам на пиршественный стол. Но в тот момент, когда терпеть стало уже
совершенно невозможно, свет в зале вдруг разом погас. Навалившаяся темнота
освещалась теперь только языками пламени под котлом и нашим противнем. Судя по
доносящимся до меня звукам, сеиримы панически всполошились, нас, во всяком
случае, уже никто не стерег. Да толку-то с того, куда тут удерешь, когда
прикован магией к противню! Внезапно я почувствовал, как кто-то снимает с меня
металлический пояс.

- А?

- Тише ты... - прошипел неизвестный голосом Денхара. - Сейчас отопру, и удираем.
Только бесшумно. Все потом объясню.

Мой спаситель споро избавил меня от браслетов на запястьях и щиколотках и помог
слезть с противня. Удирать на обожженных ступнях - то еще удовольствие, но я изо
всех сил старался не подвывать от боли. Денхар куда-то тащил меня за руку, и,
кажется, не только меня. Тот второй при ходьбе тихонько всхлипывал. Ну да, наш
козлоногий товарищ наверняка ведь еще и Диану освободил. Потом в кромешной тьме,
где уже и отблески огня не видны, нам пришлось лезть в какую-то дыру, затем мы
брели по длинному ходу, придерживаясь руками за стену, и остановились, только
споткнувшись о что-то мягкое. Рядом замерцал магический огонек, и из темноты
проступили фигура Энлиля и наваленные на полу тюки.

- Денхар, - тревожно осведомился ирин, - ты обоих привел? Хотя да, вижу...

- Обоих, - ответил Денхар, усаживаясь на тюк. - У них ноги-руки обожжены и
задницы тоже.

- У меня есть снадобье от ожогов, - заторопился Энлиль. - Симха, где ты там?
Возьми вот эту сосуд и смажь Диане все обожженные места. Денхар, а ты помоги
Платону. Я бы сам этим занялся, но сейчас Заля лечу, у него вообще почти все
тело обварилось.

- Как ты его только из котла достал-то? - подивился Денхар.

- Тяжеловато было... Но там, к счастью, недалеко было лететь.

- Энлиль, что мы в такой темноте разговариваем, ты бы дал побольше света, что
ли? - простонала Диана.

- Нельзя больше, а то обнаружат, - отрезал Денхар. - Мы и так недалеко от зала
отошли.

- А что это за дыра такая? - спросил я, укладываясь на тюки перед Денхаром,
чтобы ему удобнее было меня смазывать. - И это наши вещи, да? Разве эти козлы,
тьфу, твои соплеменники их не забрали? И почему они вас с Симхой не схватили? А
свет в зале кто погасил? - у меня была куча вопросов, и все их хотелось
немедленно задать. Он же обещал все объяснить, так пусть теперь потрудится.

- Понятия не имею, что за дыра, - отозвался Денхар, щедро намазывая мои ягодицы
холодящим снадобьем, - полез в первую попавшуюся, увидел, что здесь вроде как
никого нет, и перетаскал сюда все, что удалось спасти. Обитатели этой пещеры
вовсе не из моего племени, я их впервые вижу, и вообще они здесь дикие какие-то.
Спрашиваешь, почему они нас с братом не пленили? Ну, не принято у сеиримов
своими питаться, даже у этих каппадокийских дикарей. Хотя жрать им в этих
пещерах особо нечего, вот они и выходят по ночам на охоту. Может, людей наверху
похищают, а может, еще кого, кто в соседних подземельях живет. Вещи они наши
поначалу, конечно, забрали, только охранять не стали, им тут людские шмотки без
надобности. А я проследил, куда они их закинули, и многое упер. Я ведь вор,
знаешь ли, - тут Денхар издал саркастический смешок, - мы с братишкой там, в
Гераклеополе, только за счет воровства и жили. Куда этим тупоголовым со мной
тягаться! И свет тоже я погасил. Я хоть и сирота, и годами еще не вышел, но все
же родом из цивилизованного племени и потому пообразованней их старейшин буду, и
вся их магия для меня не секрет. Эти огоньки одним заклинанием можно вырубить, а
вот чтоб обратно зажечь, тут они, надеюсь, еще долго провозятся. А Энлиль сам
меня нашел, поскольку смог уловить мои мысли. Он, конечно, будет это отрицать,
но мы с иринами пошли когда-то от одного корня. Наш предок Азазель тоже был
Стражем и далеко не последним из них, так что у нас с ними есть что-то общее. И
еще Энлиль должен быть мне благодарен, что я его поклажу сберег. Вот что бы он
сейчас делал без своих магических штучек?

- Благодарен, благодарен... - проворчал из полутьмы Энлиль. - Без моих снадобий
сейчас половина нашей компании надолго стала бы инвалидами, а кто-то, боюсь,
вообще покинул бы сей бренный мир. В любом случае, мы бы тут застряли надолго, в
то время как нам просто необходимо побыстрее убраться подальше от этой пещеры.

- Ага, я тоже понимаю, что необходимо, - уныло отозвался Денхар. - Только вот
куда? Я здешних подземелий не знаю, ты, как я понял, тоже. Вот куда ведет этот
ход?

- Ход широкий, значит, скорее всего, ведет к другому подземному городу, -
промолвил Энлиль. - Даже не важно к какому, не думаю, что тут всюду живут одни
сеиримы, а значит, у нас есть шанс повстречаться с более гостеприимными
хозяевами подземелий, которые и покажут нам дорогу к Деринкую.

- Ага, более гостеприимными... как бы еще на кого похуже не напороться! -
Денхар, похоже, был настроен крайне пессимистично.

Беседу нашу прервал внезапно загоревшийся свет. Тут я увидел и наши разбросанные
по туннелю тюки, и раскинувшуюся на полу Диану, над которой с упоением колдовал
Симха, и красного как рак Заля, уже, впрочем, обмазанного целебным снадобьем с
ног до головы.

- Космократор их побери! - выругался Энлиль. - Уже все исправили! Ребята, нам
надо срочно отсюда сматываться, сейчас нас будут искать!

"Сматываться" можно было только в одном направлении - дальше по туннелю. Все
повскакали на ноги, в том числе и мы, не долеченные. Мазь, конечно, притупила
боль от ожогов, но это если ни к чему не прикасаться пострадавшими местами, а у
нас ведь с Дианой, как назло, ступни обожжены...

- Денхар, ты лук мой уберег? - внезапно спросила Диана.

- Вроде здесь где-то был... А ты что, стрелять собралась?

- А у нас есть другой выход? Туннель прямой, спрятаться негде, а нас, калек,
твои козлоногие собратья мигом нагонят!

Диана была права. К счастью, ее боевой лук и колчан со стрелами отыскались в
одном из тюков. Как она будет стрелять обожженными руками, я плохо себе
представлял, но недаром Дианка слыла самой отчаянной в нашем городе девчонкой!
Когда в туннеле показались рогатые головы преследователей, она встала
наизготовку, как богиня-лучница Артемида, и послала в них несколько стрел, ни
одна из которых не пролетела мимо цели! Воинственные козлы, похоже, поняли, что
роли поменялись и в этом широком прямом туннеле они сами стали объектом для
охоты, и потому поспешили сделать ноги. Мы, естественно, спешно двинулись в
противоположном направлении и удирали, пока не кончились огоньки на стенах
подземного хода, после чего позволили себе сделать привал.

Наши ожоги быстро заживали, хвала магии иринов! Даже больше всех пострадавший
Заль немного пришел в себя. Мы, наконец, оделись в еще остававшиеся в наших
тюках запасные шмотки и, отдохнув, всей компанией двинулись дальше, а когда ход
начал ветвиться, что свидетельствовало о приближении к какому-то другому
подземному городу, принялись подыскивать место для ночлега. Особенно радует, что
нас больше не пытаются преследовать. Похоже, этим козлам вполне хватило урока, полученного
от Дианы. Вот только знать бы, какие испытания готовит для нас грядущий день?

Глава 10. Спасение проклятого.
(Воспоминания Хиблы, юного эдимму, в изложении Платона).

Он не ел уже целую неделю. После того, как попытка поохотиться в поселении
сеиримов закончилась полным провалом (он совершенно случайно натолкнулся на
стражу и неожиданно для себя сам стал дичью: эти рогатые сволочи двое суток
гонялись за ним по подземным ходам, ему еле удалось оторваться и затаиться), он
совершенно не представлял, где сможет найти пищу. Соваться в город кабири было
бы верной смертью: их магия была неоспоримо сильнее магии всех прочих обитателей
подземелья, и всякий, кому случалось потревожить покой подземных кузнецов, потом
горько об этом жалел. Сеиримы наверняка были настороже и только и ждали того
момента, когда он, гонимый голодом и жаждой, опять к ним сунется. Возможно,
самым правильным решением было бы выбраться на поверхность и попытать счастья в
каком-нибудь людском селении, но его загнали в такую область подземной страны,
где наверху не было людей, и он совершенно не представлял, в какой стороне их
искать. К тому же ночи коротки, и если к восходу не удастся юркнуть в
какую-нибудь щель, его ждет мучительная смерть под палящими лучами солнца. Если
в процессе поисков слишком далеко отойти от известных ему входов в подземелье,
нет никаких гарантий, что в нужный час удастся отыскать такую щель. К сожалению,
по молодости лет на поверхности он ориентировался куда хуже, чем в подземных
ходах, и пускаться в такую авантюру для него было просто самоубийственным
риском. Он решил остаться внизу в надежде на удачную встречу с кем-то не слишком
хорошо вооруженным, но лимит своих удач он, похоже, вконец исчерпал, и ему пока
никто не попадался.

Итак, он уже неделю без толку шатался по подземным ходам, расходуя свои
последние силы и изнывая от жажды. Днем от нее еще как-то удавалось
абстрагироваться (хотя понятия дня и ночи в столь глубоком подземелье были
весьма условными), но когда там, на поверхности, наступала ночь, жажда его
становилась воистину нестерпимой. Еще одни сутки без еды, и она просто сведет
его с ума! Ему и сейчас уже хотелось выть от безнадеги, и лишь осознание того,
что на этот вой наверняка прибегут рогатые твари, от которых ему, ослабевшему,
уже не удрать, заставляло его справляться с эмоциями.

И вдруг в одном из туннелей его ноздри учуяли слабый человеческий запах. Сперва
ему показалось, что у него начинаются галлюцинации: ну как, в самом деле, в
подземелье могли оказаться люди?! Но запах манил, и он пошел искать его
источник, доверяясь не ему, а единственно своему обонянию. По мере передвижения
аромат нарастал, и он понял, что не ошибся - здесь действительно были люди,
причем сразу двое. Правда, их запахи мешались с вонью рогатых и запахами
каких-то иных, совершенно не знакомых ему существ, но это уже не могло его
остановить.

Он подошел настолько близко, что смог увидеть всю группу, освещаемую тусклым
огоньком. Точно, есть двое людей, причем это дети, девочка и мальчик. Рогатые
тоже присутствовали в двух экземплярах, один - явно его ровесник, а второй -
вообще недомерок. Такие противники не опасны. Опасения вызывал сидящий у стены
рослый субъект, с виду похожий на человека, но, судя по запаху, все же не
человек. В двух шагах от него лежало нечто совершенно непонятное, укрывавшееся
здоровенным крылом. Это что, такая огромная птица? Может быть, гриф? Но он
никогда не слышал о ручных грифах, а диким совершенно нечего делать в
подземелье. Инстинкт кричал об угрозе, но жажда была сильнее. Нет, если бы эта
большая компания бодрствовала, он, пожалуй, не рискнул на нее напасть, но ему
показалось, что они все дрыхнут, даже этот рослый громила, который, по-видимому,
должен был сторожить сон остальных.

Выбрав из двух человеческих детей девочку, он неслышно скользнул к ней и обнажил
клыки весь в предвкушении невиданного в здешних краях лакомства. Похоже, боги
вновь начали ему благоволить и вознаграждают его за перенесенные страдания.

Увы, в самый решающий момент удача ему изменила. То ли он растерял свое умение
бесшумно подкрадываться, то ли громила вовсе не спал, но в тот миг, когда он уже
пристраивался к девичьей шейке, ему на голову обрушился сокрушительный удар.
Оглушенный, он откатился в сторону, но через какое-то мгновение вскочил и в
ярости сцепился с громилой. Даже вот такой, ослабевший, он одолел бы любого
сверстника-человека, да и рогатого подростка, пожалуй, тоже, но сейчас он
столкнулся с более чем достойным противником. Юный богатырь скрутил его, швырнул
на пол и потянулся за мечом, остальные, разумеется, тоже проснулись и готовы
были оказать своему охраннику всяческое содействие, причем предполагаемый гриф
оказался крылатым мальчишкой! Секундного потрясения хватило, чтобы громила
приставил ему к горлу острие своего меча. Он понял, что игра проиграна, но еще
не готов был сдаться.

- Эй, бугай, ты зря думаешь, что меня вот так легко можно убить! - предупредил
он на хеттском языке, на всякий случай отползая в сторону.

Громила, похоже, заколебался и с сомнением глянул на меч, но крылатый оказался
настроен куда более решительно:

- А ты, проклятый, не думай, что у меня не найдется, чем тебя порешить! -
покопавшись в тюке, на котором спал, парень извлек оттуда жезл длиной в локоть,
сразу засиявший в темноте пещеры. - Вот этим можно убить любую нечисть, в том
числе и вас, эдимму! И не сомневайся, моя рука не дрогнет, иначе какой я ирин!

Он ужаснулся до дрожи. Об иринах, светлых Стражах, он немного слышал от своих
соплеменников, но никогда не видал их воочию и даже не представлял, как они
выглядят. Но и того, что он слышал, было вполне достаточно, чтобы понять: угроза
отнюдь не пустая! Пора было всерьез прощаться с жизнью, но смертный страх
внезапно пересилила невесть почему вспыхнувшая обида:

- Ну, и убивай!!! Если не убьешь, я и сам тут скоро от голода подохну!

Ирин явно был готов реализовать свою угрозу, но девчонка вдруг придержала его за
руку и произнесла по-гречески:

- Энлиль, ну зачем ты так сразу? Может, бедный мальчик просто с ума сошел от
голода, вот и кидается на людей!

- Дианка-а-а! - взвыл ирин, переходя на тот же язык. - Ну, какой это тебе
мальчик?! Это же эдимму, подземная тварь, проклятая с рождения, обреченная на
вечный голод и жажду, которые может временно утолить лишь чужой плотью и кровью!
Он на тебя как на добычу смотрит, а ты о его самочувствии беспокоишься!

- Извини, никогда не слышала ни о каких эдимму, - промолвила девочка. - За что
они прокляты с рождения и откуда вообще взялись?

- Откуда взялись, это тебе наш друг Денхар лучше расскажет, - произнес ирин,
бросив язвительный взгляд на старшего из рогатых. Тот потупился. - Да-да, эдимму
- это плоды связей потомков Азазеля с людьми! Вот Денхар подтвердит, что сеиримы
сами их ненавидят! А эдимму ненавидят все другие расы, а пуще всего людей! Ты
спрашиваешь, за что они прокляты? Ну, видимо, это просто карма у них такая:
наверняка в прежней своей жизни они творили самые жуткие преступления, за что и
наказаны были перевоплощением в тварей, гаже которых просто нет на земле! Раз уж
один из них нам попался, надо его прикончить, пока он еще кого не загрыз!

- Погоди, Энлиль, пусть он сам скажет, - возразила девочка и требовательно
уставилась на него: - Мальчик, ты в самом деле хотел меня загрызть?

- Я не хотел... я только крови... немного... - пискнул он, с трудом подбирая
греческие слова, вжимаясь в стену и понимая, что пощады не будет. - Я целую
неделю ничего не ел...

- Мальчик, у нас есть вяленое мясо, - предложила девочка, - может, ты его поешь?
Кстати, как тебя зовут-то? Меня, как ты уже слышал, Дианой.

- Хиблой меня зовут, - угрюмо ответил он и удрученно помотал головой. - Не,
извини, вяленое мясо - это для меня не пища... Крылатый прав, я только кровью
могу насытиться... Пусть он лучше убьет меня, чтобы мне больше не мучаться...

Хибла обреченно улегся на пол, головой к ногам Дианы, зажмурился и стал ждать,
когда его прикончат. Желание бороться за жизнь куда-то пропало. Проклятый, всеми
ненавидимый, для всех опасный, когда-то в прошлой жизни страшно нагрешивший - ну
так пусть тогда убьют, может, он этой смертью хоть часть грехов своих искупит и
станет в своем следующем воплощении если не человеком (на столь большую милость
богов он даже не претендовал), так хотя бы рогатым. Вот чего он точно не хотел -
это унижаться на глазах у Дианы.

Минуты текли, но никто почему-то не спешил его убивать. Вместо этого девочка
вдруг уселась на корточки и принялась гладить его по голове. Это было просто
невероятно! Сколько он себя помнил, его ни разу никто не пожалел. Отца своего он
просто никогда не видел, мать бросила его, как только он научился сам добывать
себе пищу, а уж прочие соплеменники... те видели в нем только конкурента, не
более того. Рассчитывать на жалость со стороны потенциальных жертв, понятное
дело, и подавно не приходилось. Потрясение оказалось столь велико, что Хибла
расплакался как младенец, что было вообще уже за гранью всякой реальности. Кто и
когда видел плачущего эдимму?!

- Ладно, мальчик, я тебя накормлю, - явно еще колеблясь, промолвила девочка. -
Ты ведь не станешь у меня много крови высасывать, да?.. Мне же надо еще дойти
до Деринкую, у нас там важная миссия, если мы ее не исполним, боги грозят
устроить потоп. До вас-то здесь, может, и не достанет, а вот наш родной
Гераклеополь точно затопит...

- Не, много не буду, - замотал головой Хибла, вставая на четвереньки. - Мне
совсем немного надо, чтобы силы вернуть и в другую область подземелья
перебраться...

Проигнорировав возмущенный ропот своих спутников, Диана решительно произнесла:
"Тогда кусай!" - и, крепко зажмурившись, подставила левую руку Хибле под нос.
Заливаясь благодарными слезами, он приступил к трапезе, Диана же между тем
рассказывала ему и о пророчестве, и об их компании, и как им нужен седьмой
участник экспедиции, и о том, что они не знают, где искать подземный город
Деринкую, в который им всем так необходимо попасть.

- Тут же прорва этих городов, - пожаловалась она, зажимая ранку, когда Хибла,
наконец, немного насытился и оторвал рот от ее рук, - тут можно, наверное,
месяцами плутать и никогда не знать, с кем столкнешься.

- Угу, целых тридцать шесть, - кивнул Хибла, - наш подземный мир огромен, но я
знаю, где находится Деринкую, и, если ты хочешь, я вас туда проведу. Только ведь
там кабири живут, они чужаков не привечают...

- Спасибо. А седьмым у нас станешь? - не отставала Диана.

- Ну, если понадобится, то конечно... - плевать было Хибле на все эти потопы,
тем паче, что по словам Дианы до его родного подземелья вода, возможно, и не
дойдет, на ради своей благодетельницы он был готов пойти решительно на все!

Надо было видеть глаза Энлиля, когда он понял, что седьмым в их компании суждено
стать проклятому эдимму! Ирин скрипел от ярости зубами, но вслух возразить не
посмел. Боги надсмеялись над ним, подсунув Хиблу в тот момент, когда искать
недостающего члена экспедиции было уже решительно негде! Что ж, раз такова их
воля, ему придется ей подчиниться!

Когда наверху настало утро, Хибла повел всю компанию кратчайшим путем к городу
Деринкую. Будь он один, он никогда и близко бы туда не подошел. Он и сейчас
крепко сомневался, что подземные кузнецы его к себе пустят, и все надежды
возлагал лишь на протекцию своих спутников... в конце-то концов, на сей раз не
он, как принято у эдимму, навязал кому-то свое общество, а они сами его позвали!

Глава 11. В городе подземных кузнецов.
(Из дневника Платона, ученика Гераклеопольской школы, юного философа и
полиглота).

Вынужден признаться, что я недооценивал Диану! Нет, знал, конечно, что она
смелая до безрассудства, что способна околдовать любого парня, но чтоб
добровольно дать себя укусить такому монстру?!.. Брр! Меня и то чуть не
стошнило, когда он к ней присосался. И вот результат: теперь этот самый монстр,
то бишь эдимму по имени Хибла, ведет нас в Деринкую. Очень уверенно, кстати,
ведет - сразу видно, что местный житель. Дианка не отстает от него ни на шаг и
постоянно с ним о чем-то щебечет. Заль, судя по хмурому выражению лица, уже
ревнует и явно сожалеет о том, что сразу не раскроил этому Хибле череп, Денхар,
мой с Дианой недавний спаситель, тоже недоволен обществом эдимму, про Энлиля и
говорить нечего - он плетется в арьергарде с таким видом, словно только что
слопал лимон. Ну а что тут теперь поделаешь: Диана же обещала, что найдет нам
седьмого члена экспедиции, вот и нашла!

Наконец, мы уперлись в перекрывавшую туннель каменную дверь, очень похожую на
ту, что преграждала проход в поселение сеиримов. Хибла нерешительно затоптался
перед ней, оглянулся на нас, и по выражению его лица я вдруг понял, что он
отчаянно трусит. Энлиль поощрительно кивнул головой, и, переборов себя, эдимму
осторожно постучал в дверь. Как ни странно, его услышали.

Дверь медленно отъехала в сторону, и перед нашими глазами возникли двое... не
берусь даже описать, на кого они были похожи. Ну, разве что на каких-то
здоровенных бескрылых птиц выше человеческого роста. Во всяком случае, в лицах
их точно было что-то птичье. Они заговорили с нами на неизвестном мне языке, но
Энлиль их, кажется, понял и стал отвечать на нем же. После недолгих переговоров
нам разрешили войти. Все еще трусящий Хибла постарался втиснуться в середину
нашей группы, но стражи ворот не стали его как-то выделять и тоже спокойно
пропустили.

Что там говорить, этот подземный город сильно отличался от уже знакомого нам
обиталища сеиримов. Его ходы освещались не сомнительного вида огоньками, а
настоящими масляными светильниками, которым помогал гореть постоянный приток
свежего воздуха. Казалось бы, откуда он может взяться на глубине в добрую треть
стадия? Но в потолке туннеля, по которому мы шли, зияли многочисленные дыры
диаметром в 5-6 пядей, куда втягивался дым и откуда притекал холодный ночной
воздух. Расстояние между соседними дырами не превышало семи локтей. В проемах,
ведущих в соседствующие с туннелем помещения, то и дело виднелся отсвет огня,
отовсюду доносился стук кузнечных молотов. Боги, да сколько же здесь работающих
кузниц! Похоже, ими занят весь верхний уровень города. Через некоторое время,
впрочем, мы добрались до лестницы, ведущей на нижележащие уровни, спустились и
двинулись дальше. Здесь было уже гораздо тише, по бокам туннеля располагались
явно жилые помещения. Чуть ли не из каждого проема за нами следили
любопытствующие глаза. Я их в общем-то понимаю. Появись такая разношерстная
компашка на улицах нашего Гераклеополя, от зевак тоже не было бы отбоя, а ведь
здешние обитатели и обычных людей, наверное, не часто видят. Ну, разве что
торговцев, с которыми ведут дела на поверхности.

Мы шагали уже добрый час, раз семь спускались с уровня на уровень, а подземный
город все никак не кончался. Он был воистину огромен! Здесь без проблем могло
разместиться все население нашего Гераклеополя, а может, и не его одного. В
конце концов, когда мы уже окончательно запутались в этом лабиринте проходов,
туннелей и лестниц, сопровождающие нас воины кабири завели нашу компанию в некую
большую комнату, почти что зал, где перед нами предстали трое субъектов в одежде
из перьев. За спиной у них были здоровенные крылья, ну, почти как у нашего
Энлиля, только не их собственные, а явно позаимствованные у грифов. После того,
как мы едва не стали в горах пищей для стервятников, меня не мог не порадовать
тот факт, что и на самих грифов, оказывается, тоже кто-то охотится.

- Это их жрецы! - прошептал мне в ухо Хибла. Парень явно нервничал и, похоже, не
ждал от этой встречи ничего хорошего. Мне тоже было как-то не по себе.

Энлиль, взявший на себя миссию вести переговоры, выступил вперед и заговорил с
кабири на их языке, но старший жрец, к моему несказанному удивлению, ответил ему
по-гречески. Наверное, просто хотел, чтобы все мы понимали, о чем идет разговор.
Энлиль подробно пересказал кабири позвавшее нас в дорогу пророчество и показал
им тот самый найденный мной свиток. Как мне показалось, те совсем не удивились.

- И вот, пройдя через многочисленные испытания, мы пришли к вам в Деринкую, нас
семеро, мы из разных разумных рас, и никому из нас еще не исполнилось
четырнадцати лет, - подвел итог наш ирин. - По-моему, нами сделано все, чтобы
могла осуществиться спасительная часть пророчества, нам осталось только
собраться в каком-то помещении и коллективно раздеться.

- Ты заблуждаешься, Энлиль, - мягко произнес жрец, - в пророчестве еще было
сказано, что вы должны преодолеть ненависть, царящую между вашими расами. Мне
ведомы мысли вас семерых и потому отнюдь не кажется, что вы преодолели ее все и
до конца. Например, большинство из вас до сих пор презирают вашего нового
товарища Хиблу.

- Но... но... - глаза Энлиля буквально полезли на лоб, - но он же эдимму, тварь,
отверженная богами, меня учили...

- Твои почтенные родители учили тебя не во всем правильно, - возразил кабири. -
Да, эдимму отвержены богами, но ими отвержены и мы все, просто кто-то в большей
степени, а кто-то в меньшей. Мы все лишены Истинного знания, мы все находимся в
плену косной материи, нам всем после смерти не попасть в плерому и даже на
Восьмое небо, нам всем еще предстоит перерождаться в новых телах, но путь к
совершенствованию не заказан никому, даже самому подлому из демонов. Да, Хибле
будет много труднее избавиться ото всех грехов, что отягощают его карму, чем,
например, тебе, но вспомни, он ведь уже начал вам помогать, а значит, встал на
правильный путь. Ты, кстати, тоже изменился в лучшую сторону, поскольку признал
достоинства своих спутников сеиримов.

- Да, признаю, я вначале был к ним несправедлив, - покраснел Энлиль и даже
крылья опустил от смущения, - Денхар оказался куда лучше, чем я о нем думал, да
и малыш Симха ни разу нас не подвел. Поход многому нас научил, но... ведь он
окончился, а вместе с ним и трудности, которые позволяли нам проявить свои
лучшие качества. Может, Хибла и не такой, как все эдимму, но он этого еще не
доказал. Мы же стали свидетелями совсем обратного: он хотел напасть на нашу
подругу, причем на спящую. Можем ли мы после этого ему верить?

- А вот ваша подруга ему поверила и даже согласилась пожертвовать ему свою
кровь, - с легкой укоризной промолвил кабири, - и при этом не рассуждала,
достоин ли он такой жертвы. Она свободна от ненависти, а вот вы - еще нет. Да,
конечно, вы можете попытать счастья и провести предписанный пророчеством обряд,
но вряд ли боги вам поверят. Да и помимо ненависти, в вас еще слишком много
плотских страстей, чтобы рассчитывать на милость богов. Они разгневаны на всех
обитателей Земли, готовы обрушить на них свои кары, но согласны отменить сей
приговор, если их убедят, что не все носители разума безнадежно погрязли в
грехах, а значит, должны иметь шанс на спасение.

- Но мы же не праведники... - вздохнул Энлиль, - как мы можем их убедить?

- Для этого не обязательно быть праведником. По-настоящему раскаявшийся грешник
в глазах богов еще ценнее, ибо своим примером дает надежду другим согрешившим.
Если ты спасешься сам, то спасутся и те, кто пойдет по твоим стопам.

- Да, но как найти этот путь к спасению?

- Путей вообще-то много, и для каждой разумной расы, да что там, для каждого
народа они могут быть свои, - сказал жрец. - Некоторые из них наверняка
покажутся вам неприемлемыми. Тот путь, каким идут кабири, вряд ли подойдет для
людей или, тем паче, сеиримов. Чтобы разобраться, каким путем лучше идти вам,
вам прежде всего следует познать самих себя.

- Я согласен, но как это сделать?

- О, способов существует много. Например, многодневная медитация, длительный
строгий пост, стояние на столбах. Есть свидетельства, что после всего этого
сознанию открываются многие истины.

- А у нас есть на это время? - вопросил Энлиль. - Все это может затянуться на
долгие месяцы, некоторым из нас тогда уже исполнится четырнадцать, и мы не будем
отвечать условию пророчества.

- Есть и более радикальный способ, - промолвил кабири. - Всем известно, что боги
любят жертвы. Многие смертные делают из этого неверные выводы и, взыскуя божьей
милости, приносят им в жертву живых существ, в том числе и разумных. Это
страшное заблуждение. Так можно умилостивить только демонов, ну, или тех богов,
что по каким-то причинам выпали из плеромы. Грядущего потопа им не остановить.
Это смогут сделать только старшие эоны, с которыми вынужден считаться даже
Космократор. Но они признают совсем иные жертвы, те, что принесены добровольно.
Если ты хочешь принести жертву, пусть этой жертвой станешь ты сам. Если же в
тебе при этом воплотится Божественное Сознание, ты будешь идеальной жертвой,
которая и спасет мир. Раньше об этом знали не только мы. В прежние
благословенные времена те же атланты раз в пять или шесть лет проводили обряд
заклания Божественного Агнца, и вкушали его плоть и кровь, и тем спасались. А
когда, как верно говорится в пророчестве, стали они вместо этого пить кровь
человеческую, то впали в грех.

- Кто-то из нас должен стать Агнцем? - удивился Энлиль. - Но кто?

- Сие решать Божественной Душе, матери всего сущего, - усмехнулся жрец, - а Она,
как известно, ходит, где хочет. Мне не дано знать, кого из вас Она выберет для
божественного воплощения, посему желательно, чтобы кровавую жертву принесли вы
все. Помимо всего прочего, эта общая жертва и сблизит вас, и поможет преодолеть
терзающие ваши души плотские страсти.

- Но ведь чтобы мы ее принесли, нас надо зарезать?! - расширил глаза Энлиль.

- Ну, зачем же так радикально, достаточно крепко высечь. Иначе Божественному
Сознанию просто не в кого будет воплощаться.

- Я согласен! - чуть поколебавшись, сказал Энлиль.

- Надо, чтобы согласились и все твои товарищи.

- А чем нас будут сечь? - осторожно спросил Заль.

- Плетью, - ответил жрец, - другие инструменты у нас здесь не в ходу.

По нашим нестройным рядам пробежала дрожь. Ничего себе перспектива, да? Ну,
розгами меня уже секли, но не так чтобы очень сильно, и задницу недавно вполне
реально поджаривали, но чтобы плетью, да еще до крови?! Вот Диана, та уже знает,
что это такое, для сеиримов плеть - дело привычное, Заля, наверное, как и меня,
только розгами драли, а вот как это перенесет сам Энлиль? Ему-то наверняка
только ладонью доставалось... Да, есть ведь еще Хибла. Ну, этого-то точно еще
никто не порол, если б поймали - прибили бы насмерть! Интересно, он-то
согласится?

- Я согласна, - после минутной паузы как-то отрешенно произнесла Диана.

- Я согласен! - тут же вослед ей выкрикнул Симха.

- Я согласен, - Денхару, конечно, стыдно было отставать от младшего братца.

- Я согласен... - выдохнул Заль, похоже, после сеиримовского котла он уже
никакой боли не боялся.

Я заставил себя ждать. Идти под плеть не хотелось, какие бы там духовные блага
мне за это ни сулили. Но с другой стороны, стыдно было подводить товарищей и
праздновать труса на глазах у Дианы. Ну, до смерти ведь меня не забьют, а
боль... ну, не орал же я вчера на той сковородке, хотя ой-ей-ей как припекало!
Значит, может быть, и плети выдержу...

- Я согласен... - надо же, какой у меня, оказывается, писклявый голос... Ну, по
крайней мере, не последним согласился.

Теперь все взгляды были устремлены на Хиблу. Юный эдимму мялся, краснел,
бледнел, и, надо сказать, я его понимал. Эдимму привыкли чужую кровь пить, а не
свою кому-то жертвовать. Если парень согласится, он наверняка станет первым в
истории эдимму, которого подвергли бичеванию, да еще по доброй воле! Не знаю,
сколько бы он еще так колебался, но в какой-то момент его блуждающий взор
натолкнулся на упрекающие глаза Дианы. Тут Хибла совсем уж запунцовел, уставился
в пол и тихонько произнес:

- И я тоже согласен...

- Ну, раз все согласны, то тогда завтра проведем с вами обряд, - удовлетворенно
промолвил жрец. - А пока отдыхайте, сейчас вас проведут в предоставленные вам
комнаты.

На том и закончилась наша первая встреча со жрецами кабири.

Глава 12. Момент истины.
(Из дневника Платона, ученика Гераклеопольской школы, юного философа и
полиглота).

Вот и настал день нашего испытания. С утра мне было муторно, кусок в горло не
лез, несмотря на то, что кабири кормили нас по-царски. Не в силах заставить себя
отведать всю эту вкуснятину, я с завистью смотрел на Заля, которому даже
перспектива скорой жестокой порки не смогла отбить хорошего аппетита. Сразу
после завтрака мое тщедушное тело попало в руки двух кабирянок весьма почтенного
возраста. Вряд ли им доставляло удовольствие обслуживать залетного человеческого
мальчишку, но им приказали тщательно меня отмыть, и они занялись этим делом со
всем старанием. Задача им выпала нелегкая, ведь за время путешествия по горам,
степи и подземным туннелям я основательно пропылился, покрылся самой
разнообразной грязью (включая и остатки целебной ириновской мази) и одни боги
знают, чем пропах. Но многолетний опыт отмывания собственных отпрысков не пропал
даром, и через какой-то час я не уступал чистотой свежевыпавшему горному снегу.
Моих друзей, разумеется, подвергли той же процедуре, а кое-кому и нехилый макияж
навели, во всяком случае, когда мы встретились перед походом в местное
святилище, все они выглядели внешне просто здорово, даже если внутри тряслись от
страха. Я так точно трясся. Но тут уж, как говорится, подался в герои, так
полезай... эээ... на жертвенный алтарь.

Все те же жрецы в одеяниях из птичьих перьев, на сей раз в сопровождении
нескольких дюжих стражников - как я понял, наших будущих экзекуторов, повели
нашу команду вглубь подземного города. Мы спустились вниз еще на восемь уровней,
туда, где никто уже не живет, куда не доходят струи воздуха с поверхности и звон
от кузниц, и где поэтому царят мертвая тишина и вечная прохлада. Никаких
светильников здесь, разумеется, не было, и кабири освещали дорогу факелами.
Наконец, нас привели в приличных размеров комнату, в середине которой
возвышалась вырубленная из камня скульптурная группа: двое пожилых кабири, с
бородами и крыльями, охватив третьего, весьма юного на вид и бескрылого, явно
готовились принести его в жертву. Мне отчего-то стало жутковато.

Каменный стол с желобком для стока крови, стоявший рядом со скульптурой,
по-видимому, служил жертвенником. Вставив факелы в приделанные к стенам комнаты
держатели, жрецы столпились вокруг скульптуры и запели молитвы на своем языке.
Смысла их я понять все равно не мог, потому особо и не вслушивался. Куда
интереснее было в это время наблюдать за моими товарищами. Все они стояли такие
серьезные... с напряженным выражением на лицах, с разной степенью успеха
стараясь скрыть свой испуг. Помолившись, старший жрец повернулся к нам и
удовлетворенно заявил, что Великие Братья согласны принять нашу жертву, после
чего по-хозяйски похлопал ладонью по жертвеннику:

- Ну, кто первый?

Проявлять инициативу как-то не хотелось... да и приятели мои пока колебались,
поглядывая друг на друга. Наконец, Денхар решился. Ну, для него плети - дело
привычное...

Двое стражников растянули нашего старшего сеирима на жертвеннике, один держал
его за руки, другой за копыта, а двое других с плетями в руках встали у него по
бокам. Старший жрец отдал приказ, и порка началась.

Я никогда раньше не видел, как ременная плеть взрезает кожу, оставляя после себя
кровавую полосу... Жуткое зрелище! Удивительно, что Денхар почти не кричал,
только яростно сжимал зубы. Выдали ему, по-моему, плетей сорок - точно я не
считал, во всяком случае, по окончании бичевания вся его спина была окровавлена.
Когда сеирим с трудом слез с жертвенника, жрецы тщательно собрали всю оставшуюся
там кровь и слили ее в сосуд, вытесанный из горного хрусталя.

Заль, конечно, не хотел уступать в храбрости Денхару и потому вызвался
следующим. Скинув с себя всю одежду, он улегся на жертвенник. Недавнее "купание"
в сеиримовском котле не прошло ему даром, и хоть Энлиль потом его основательно
подлечил, кожа моего друга была розовая и уж больно нежная на вид. Плеть
просекала ее без проблем, и терпеливый обычно Заль исходил криком. Всыпали ему,
наверное, столько же, сколько и Денхару, причем били не только по спине, но и по
ягодицам и верхней части бедер. Самостоятельно встать с жертвенника он не смог,
поэтому его аккуратно сняли и уложили на расстеленные у стены овечьи шкуры,
после чего повторилась процедура сбора крови.

Диана, смотревшая на порку Заля со слезами на глазах, дернулась было идти
третьей, но ее опередил верный Симха. Вот уж не ждал от козленка такого
героизма. Если даже я, почти взрослый в общем-то парень, едва ли в обморок не
падал, когда плеть впивалась в тело Заля, то что должен был чувствовать этот
малыш? Хотя, если верить Дианке, ему однажды даже кнутом досталось!.. К счастью,
жрецы кабири пощадили мальца и выдали ему только десять ударов, но все равно
ведь до крови... Он, конечно, верещал во весь голос, но даже вырваться не
пытался.

Диана оказалась на жертвеннике четвертой. Еще совсем недавно в Гераклеополе мне
и в голову не пришло бы, что она способна добровольно лечь под плеть. Она,
конечно, всегда была мастерицей на всяческие проказы и даже мальчишек в них
вовлекала, только ведь и расплачиваться за все эти безобразия тоже приходилось в
основном мальчишкам, особенно, конечно, Залю, а Дианка обычно отделывалась
простой отеческой шлепкой, даже розог, кажется, ни разу не попробовала! А вот за
наш недолгий поход она успела и вкус хеттской плети ощутить, и на сковороде чуть
не поджариться, и даже кровью своей эдимму напоить. Откуда, интересно, в ней
такая самоотверженность?!

Жрец подал знак, и Диану принялись хлестать... В жизни никогда не видел, как
порют девчонку! Ну, у меня самого сестер нет, а при постороннем парне никто
своих дочерей, конечно, наказывать не станет. Хотя Диана мне не чужая, по
соображениям приличия все равно следовало отвернуться, и я это даже почти что
сделал, но... все равно подсматривал краем глаза. Зрелище было одновременно и
жуткое, и чем-то притягательное. Дианка взвизгивала и извивалась на алтаре, хотя
ее и держали, попка и спина ее быстро покрывались кровавыми рубцами... у меня
при виде этого у самого сердце кровью обливалось, хотелось зажмуриться и
заткнуть уши, но что-то мешало. Диане выдали двадцать плетей, после чего бережно
сняли с жертвенника.

Энлиль замер в двух шагах от каменного стола, опустив голову, кончики его
крыльев нервно подрагивали. Боялся, наверное, отчаянно. Я его понимал: когда
тебя все тринадцать лет твоей жизни одной только ладонью наказывали, а сейчас
спину в кровь полосовать будет, и ты вот только что собственными глазами видел,
как это выглядит, - тут поневоле сердце в пятки уйдет! Но деваться нашему ирину
было некуда, и, обреченно махнув рукой и глубоко вздохнув, как перед прыжком в
холодную воду, он решительно полез на жертвенник.

Сечь его кабири было весьма затруднительно, поскольку удерживать приходилось не
только руки и ноги, но и крылья, а они у иринов ой какие сильные! Энлиль,
впрочем, старался сдерживаться, особо не бился, но улежать спокойно, конечно,
был не в состоянии. При виде его заплаканного, кривящегося от нестерпимой боли
лица и нелепо оттопыренных вверх белых крыльев, судорожно дергающихся после
каждого удара, я ощущал щемящую жалость. Ну, немыслимо же обращаться со светлым
Стражем, как с каким-нибудь пойманным вором, не для того они на свет рождаются!
У него просто не может быть таких грехов, за которые допустимо вот так
наказывать! За что же он тогда страдает, бедный? Получается, что за нас, людей,
и за нефилимов, которых боги грозят утопить, до горных селений иринов никакой
потоп не достанет.

Когда спина и ягодицы Энлиля приобрели жуткий окровавленный вид, а сам он обмяк
и больше не дергался, лишь хрипло стонал, несчастного, наконец, пощадили и сняли
с жертвенника. Кровь божьего сына ирины собирали особо тщательно, чуть не
вылизали каменную плиту, на которой его секли. Когда она засияла чистотой, я
понял, что настала моя очередь. Ноги как-то разом стали ватными и словно
приросли к полу, во рту пересохло. Хибла, единственный кроме меня еще не
сеченный, пялился на жертвенник безумными глазами и явно не испытывал никакого
желания вот прямо сейчас туда попасть. Короче, заменить меня было некому.
Вспомнив все самые героические моменты моей короткой жизни, ну, как я на
сеиримовской сковороде жарился и как розги в палестре терпел, я на негнущихся
ногах потопал к столу. Пришлось еще от одежды избавляться, что оказалось не
так-то просто проделать, когда отчаянно дрожат пальцы. Ну, кое-как все же
разделся и вскарабкался на каменную плиту, неловко завозился на ней,
укладываясь. Ну, тут мне, конечно, помогли, растянули за руки и за ноги. Теперь
оставалось только терпеть.

Когда первая плеть обрушилась на мои ягодицы, мне показалось, что меня рассекли
напополам. Школьные розги по сравнению с этим - так, легкий массажик! Пораженное
место полыхало огнем, и не заорал я только потому, что от боли мне сбило
дыхание. Но уже при следующем ударе из моей глотки вырвался какой-то звериный
рев. Зряшные надежды мужественно стерпеть бичевание были моментально забыты.
Вопил я так, что у самого уши закладывало, заливался слезами и соплями,
извивался на жертвеннике как раздавленный червяк и не обмочился, наверное,
только потому, что справил все свои естественные надобности непосредственно
перед походом в святилище. Сколько мне плетей выдали - не помню, сознание
затуманивалось от боли, и вести хоть какой-то счет было невозможно
категорически. Немного пришел в себя, только когда ткнулся носом в пахучую
овчину. Значит, все - свое отстрадал.

Как секли Хиблу - не помню. Нет, слышно было, как он орет под плетьми, но
поднять голову и поглядеть на сам процесс было выше моих сил. Спина моя горела
так, словно я лежал ей на той самой сеиримовской сковородке, и никак не хотела
проходить. Потом крики затихли и рядом со мной на овчину сгрузили Хиблу. В
комнате настала тишина, прерываемая лишь нашими тихими стонами. Жрецы кабири
что мудрили над алтарем. Затем меня подняли на руки и куда-то понесли прямо в
овечьей шкуре, опустили на лежак, обмыли спину и ягодицы и стали их чем-то
смазывать. Кто меня лечил - не помню, похоже, все те же пожилые кабирянки. От их
мази боль постепенно утихла, и я провалился в сон.

После принесенной жертвы отлеживались мы долго, но зато какая радость была,
когда, наконец, встали на ноги и встретились всей компанией! И куда только
делись наша неприязнь друг к другу и ревность в соперничестве за благосклонность
Дианы? Ирин, дружески обнимающийся с эдимму, - где вы еще такое видели?! Дианка
по очереди расцеловала нас всех, и никто даже не отвернулся, когда она
лобызалась с другими парнями. Вот если бы сам не был всему этому свидетелем,
никогда не поверил бы, что совместная порка может так сближать! Но я это видел и
потому должен признать, что старый кабири был прав. С плотскими страстями,
кстати, тоже. Ту же Диану в момент поцелуя я воспринимал скорее как сестру.
Царящая в наших душах эйфория отрывала нас от грешной земли и делала какими-то
бестелесными существами, ну, по крайней мере, не совсем от мира сего.

Посетившие нас жрецы кабири сказали, что теперь, наконец, мы можем приступить к
главной церемонии, той, что была описана в пророчестве. Где именно она должна
проходить, в папирусе сказано не было, но старший жрец предложил нам
воспользоваться специальной комнатой для медитаций, где сами кабири общаются с
богами. Мы, естественно, согласились и обговорили время церемонии.

В назначенный час нас опять повели вглубь земли, на самые нижние уровни
Деринкую. Оказалось, что под святилищем есть еще два этажа, но о них даже далеко
не все обитатели города знают. Старший жрец лично привел нас в эту свою
секретную комнату и оставил одних. Встав в круг, мы воззрились друг на друга.

- Ребята, кое-кому здесь еще надо выполнить последнее условие пророчества, -
напомнил Энлиль.

Ах да, обнажиться, сложить одежды у ног и растоптать их... И при этом
обязательно не застыдиться! Ну, если бы не было всего этого похода, с последним
условием у меня, боюсь, возникли бы проблемы... Но это тогда, а сейчас, когда я
перед кем уже только ни раздевался, и каких только стыдных и страшных вещей со
мной после этого ни делали, кого мне теперь стесняться-то? Дианки, что ли? Так
она мне теперь все равно что сестра! И вообще я теперь бестелесный, во всяком
случае, таковым себя ощущаю! Без сожаления скинув на каменный пол свою
немудрящую одежку, я демонстративно вытер об нее ноги и встал во всей своей
красе, точнее, во всех своих боевых шрамах. Впрочем, у моих друзей таковых было
ничуть не меньше. Ну, разделись мы, и дальше что?!

Замерев на месте, мы продолжали разглядывать друг друга, стараясь угадать, на
кого из нас снизойдет Божественное Сознание, о котором вещал старый жрец. Минуты
тянулись, но пока, вроде бы, ничего не происходило... Потом мы вдруг заметили,
что в комнате стало явно светлее, и в недоумении задрали головы. И верно, легкий
свет струился откуда-то с потолка... Стоп, да ведь там же никаких целей нет,
один сплошной камень! Легкий ветерок пробежал по комнате и загасил все
светильники, лишь таинственный свет продолжал литься с высоты и становился все
сильнее. Странный, очень странный свет... Я его действительно вижу глазами
или... только чувствую? Свет проникал, казалось, в самый мозг и освещал самые
темные закутки моего сознания, давая мне познать мою истинную сущность. Это было
настолько хорошо, что даже не выразить словами, просто нет таких слов ни в одном
из знакомых мне языков! Тем не менее, я поклялся себе, что все равно постараюсь
донести это открывшееся мне знание до других, ну, насколько сумею...

Оторвавшись в какой-то момент от самосозерцания, я вновь оглядел своих друзей.
Все они стояли вот такие же просветленные, и истинный свет отражался в их
глазах. Отражался у всех, кроме одного, от которого он сейчас истекал... И этим
источником был Энлиль! Мы все, один за другим, опустились на колени перед новым
земным воплощением Божественного Сознания... перед предсказанным пророчеством
Спасителем сего мира.

Энлиль, похоже, тоже понял, КЕМ он теперь стал. Подняв очи к каменному своду,
который теперь словно растворился и выглядел каким-то невероятным, доселе
неведомым нам Небом, он внимал словам Великой Матери и беседовал с богами. Он и
сам теперь стал как они и даже выше них и мог диктовать им свою волю. Он
приказал им отменить назначенный Потоп, и они смиренно подчинились его приказу.
С наших губ разом слетел выдох облегчения. Пророчество исполнилось: мы победили.

Затем свет стал слабеть и куда-то пропал. Мы опять зажгли светильники и,
счастливые и уставшие, опустились на каменный пол. Энлиль уселся у стены,
сгорбив спину.

- Ну, теперь что, по домам? - спросил Заль.

- Вам - да, - промолвил Энлиль, - а мне теперь дорога на небо, моя земная миссия
на этом закончена.

- Жаль... Кем ты там станешь-то?

- Будешь смеяться, но покровителем мирового порядка. Только не радуйся, что
Потоп теперь предотвращен навсегда - я только дал обитателям Земли шанс на
спасение, вопрос в том, сумеют ли они им воспользоваться. Особенно это касается,
Заль, твоих соплеменников в Атлантиде: если они не захотят вернуться к праведной
жизни, боги когда-нибудь опять на них разозлятся, и не мне их тогда спасать.

- А с чего бы им захотеть-то? Они, небось, и не догадываются, что им угрожало.

- А вот ты им и расскажешь. И о пророчестве, и о нашем походе, и о том, что
здесь видел. Сумеешь их переубедить, ну, не сейчас, конечно, а когда вырастешь,
то все будет хорошо. Не сумеешь - им останется надеяться только на нового
Спасителя, и не факт, что он придет вовремя. Но пока все в твоих руках, Заль. И
в ваших, ребята, тоже. Вам всем теперь предстоит убеждать своих соплеменников
обратиться к праведной жизни. Вы же сумели преодолеть себя, значит, сумеют и
они, если захотят. Особенно трудная миссия ждет тебя, Хибла. Тебе ведь предстоит
остаться здесь и просвещать обитателей подземелья. Желаю тебе удачи на этом
тернистом пути. Ну все, друзья, пора уходить отсюда.

И мы покинули комнату для медитаций, поблагодарили радушных хозяев Деринкую,
поднялись на верхний уровень города, где попрощались с Хиблой, разобрали свои
вещички и припасы, подаренные нам местными жрецами на обратную дорогу, и
выбрались на поверхность. Облобызав нас всех на прощание (Диана при этом даже
всплакнула), Энлиль полетел ввысь. Проводив его взглядами, пока он не скрылся в
облаках, мы двинулись в обратный путь.

КОНЕЦ