Клуб "Преступление и наказание"

Я прижимаюсь к твоей спине и обнимаю сильно, чувствуя твое дыхание и биение сердца. Мой, только мой, родной, единственный. Моя жизнь, моя судьба, мое все. Я знаю, что в ближайшие дни мы умрем. Я чувствовала это с самого начала, еще когда ввели новые правила, а самые доверчивые из нас пытались их рационализировать и оправдать. Помню, как мы встречали первых соседей с нашитым на одежде знаком отличия.

Помню, какой ужас тогда испытала, сразу поняв, что это конец. Конец всем нам, и единственное, на что я надеялась, что у нас с тобой будет время побольше. Мы никогда не говорили о будущем, но той холодной осенью я просто забиралась к тебе на колени в нашей темной гостиной, и запускала под рубашку замерзшие пальцы. Так же как сейчас, ощущая, впитывая твое тепло, слушая твое дыхание и успокаиваясь под биение сердца. Я боялась сказать тебе, что они заберут наши жизни. Мы улыбались друг другу - тревожно, ободряюще, оберегая друг друга от страшного мира вокруг. Поддерживая надежду внутри, словно грея крошечное пламя в ладонях. Ты и я, вместе в обьятом ужасом городе. Смерть наступала со всех сторон как ядовитый туман. В серых шинелях, с хромированной сталью, чеканящей походкой и речью, похожей на хруст веток в мертвом лесу. Птичий язык. Чужая, инородная, не наша война.

Я открываю глаза и поворачиваю голову, прижавшись щекой к твоей спине. Вокруг суета и шум утреннего перрона. Кажется, сейчас восемь утра. Сырой, промозглый ветер, подступающий снег. Еще сильнее обнимаю твое напряженное тело, пытаясь раствориться в тебе, слиться с тобой воедино. Вдыхаю любимый запах шерстяного пальто. Мой, единственный. Мой любимый.

Сутолока, приглушенные, испуганные разговоры. Женщины нарядные, надели лучшие шубы, всюду меха, дорогой кашемир, шерсть и твид. Мужчины в шляпах, шарфах, кожаные перчатки, очки. Везде чемоданы, сказали взять только необходимое. Я не взяла ничего, я знала, что мы едем в путешествие с быстрым финалом. Но тебе сказала, что лучше взять деньги, а вещи можно будет купить прямо на месте. Ты согласился, ты думал, что я права.

Уложенные локоны, а я утыкаюсь в тебя лбом с коротко обрезанной челкой. Это был первый раз, когда в ту осень ты закричал на меня.

- Что ты наделала, Мира?! - ты подбежал ко мне дома и сжал мои плечи, немного встряхнув - Где твои локоны, девочка!

В твоём взгляде было столько боли и столько отчаяния, словно вместе с моими длинными волосами мы разом потеряли надежду. Я обнимала тебя и гладила по голове, пряча слезы. Я не могла тебе объяснить, что не достанусь им настоящей собой. Что сама решилась сделать это вот так - убрать платья и дорогие меха, раздать украшения и духи, выменять красивые туфли на простые ботинки с шнурками.

- Шшш, Адам, не надо - так будет удобнее, тем более сейчас сложно с водой...

Моя короткая стрижка сделала меня похожей на мальчика.

- Разделяют, разделяют... - пошел встревоженный ропот волной по толпе. Мужчины отдельно, женщины и дети к другому перрону.

Дети. Сглатываю, чувствуя как кровь приливает к вискам. Стараюсь не смотреть на кудрявые головы, но слезы льются рекой. Вытираю их рукавом, заставляя себя замолчать. Какое горе, что у нас с тобой так и не будет детей.

Какое счастье, что у нас нет их сейчас.

Закрываю глаза, прячась от невыносимой боли. Хочу сказать тебе напоследок, как я люблю. Что живу тобой, что ты мое сердце. Молчу, вцепляясь в тебя мертвой хваткой. Мне кажется мои руки никто не сможет разжать. А ты успокаивающе кладешь ладонь поверх моих сжатых пальцев. Твоя рука подрагивает и мне становится страшно. Я считаю удары твоего сердца, мне кажется, они отсчитывают наши последние минуты вдвоем.

- Мужчинам построится и идти сразу к вагонам - ты вздрагиваешь и я быстро отстраняюсь, чтобы сбросить на землю пальто - слишком женское, с поясом в талии.

- Дай - то ли кричу, то ли хриплю я, стаскивая с тебя уже промокшую темно-синюю шерсть

- Мира, любимая.. - от боли в твоих глазах я теряю сознание, но нечеловеческим усилием остаюсь на ногах

- Пальто, Адам - я умоляю тебя, чтобы не разрыдаться - Отдай мне пальто..

Я успеваю надеть его на себя до первого конвоира. Наклоняю коротко стриженную голову и встаю рядом с тобой.

Они убьют нас в конце назначения.

Но всю эту дорогу мы проедем вдвоем.

שְׁמַע

Мне не перевести, но думаю это что-то хорошее.