Клуб "Преступление и наказание"

— Артур! Ааа-ртур! — Сьюзен пришлось не только повысить на меня голос, но и хлопнуть ладонью по плечу, чтобы вывести из шокового состояния.

«Сжалься, ну, пожалуйста, не надо!» — если бы я мог, то мой взгляд лазером выжег бы эти слова на ближайшей стене.

— Я советую тебе приехать как можно раньше. Ты же понимаешь, что розги тебе придется резать самому?

«Да пошли вы!» — выдохнул я, естественно, молча.
И кивнул.

— Вот и славно! И оденься проще, тебе же не удобно будет, — Сьюзен рассмеялась, словно сказала что-то забавное.
Я послушно развязал галстук и убрал в карман.


«Ну вот какого рожна мне снова нужно было ввязаться в эту историю?» — ругая себя последними словами я выбираю самые толстые и длинные прутья, аккуратно срезая их у самого основания.

«Потому что ты бесхребетный слабак и все, кому не лень, вьют из тебя веревки» — радостно сообщил мне внутренний голос.

«Да пошел ты», — практически без эмоционально и почти тоскливо откликаюсь я.

«А мне некуда», — получаю нахальный ответ, — «Так же, как и тебе, некуда теперь деваться».

«Переживу!» — огрызаюсь я.

«Ну, да. Какой у нас выбор!» — братский жест внутреннего голоса.

Я собираю нарезанные прутья и несу к машине.
Дома сгружаю розги в ванную и заливаю их водой. Завтра, рано утром, мне предстоит перебрать их, связать и доставить к месту экзекуции.


Я приехал в числе последних.
Сначала выпачкал рубашку, пока грузил подготовленные розги в машину, потом раздавил кусочек омлета в левом ботинке. Омлет стащил кот. Видимо, сочувствуя моим переживаниям, решил поддержать, подложив мне в обувь провиант. Убедившись, что я получил подарок, кот за полторы секунды взлетел по лестнице на второй этаж и свесившись, сверху, нервным громким басом пожелал мне приятного аппетита.

Ругаться не было никаких сил, я и так нервничал. Поэтому просто натянул первые попавшиеся джинсы, рубашку и кроссовки.
«Все. Я сегодня исчерпал свой лимит по неприятностям. Так что, пожалуйста, давай теперь доедем без приключений, а?» — я всегда разговариваю со своими машинами. И у меня это отлично получается. Во всяком случае мы отлично ладим и прекрасно друг друга понимаем.

— Артур! Ааа-ртур! — Ну зачем я ответил на звонок? Сьюзен даже мертвого поднимает из могилы. Надо, кстати, предложить ей, должен получиться неплохой бизнес.
Хотя нет. С ее-то юмором, она скорее всего предложит мне стать ее первым клиентом.

— Я уже паркуюсь! — огрызаюсь, как школьник.

— Где? — ласково-заботливо интересуется Сьюзен.

Мне нечего сказать. Я медленно двигаюсь вдоль ряда машин и ищу, куда приткнуться.
— Разворачивайся, — вздыхает моя мучительница, — там все равно все забито и нет ни одного свободного места.


— Здравствуйте, мистер Гинзбург! — со мной здороваются сразу несколько голосов, и я оглядываюсь, чтобы ответить на приветствие.

Мимо меня дефилирует стайка длинноногих красавиц, в белых, с трудом застегнутых на груди рубашках и самых коротких на свете юбках.

«Твою жеж мать! А ты еще ехать не хотел!» — ахнул внутренний голос.

«Остынь, они не из моего класса» — пытаюсь быть строгим.

«Ну даааа» — разочарованно стонет внутренняя сущность, — «Кто б тебе таких доверил!»

«Вот ты урод!» — возмущаюсь я.

«От урода слышу!» — мгновенно реагирует внутренний голос и мне нечего возразить.


Скамья для порки была самой обыкновенной скамейкой. Две прекрасно струганные и покрытые лаком доски, прикрученные металлические стойки. Рядом стоял пластиковый бак, наполовину наполненный водой. Для розог.
Спустив прутья в бак, я присел на скамейку и выдохнул.

Июль. День обещает быть жарким. Под класс мне отвели ту же поляну, которую я занимал последние три года. В самом дальнем углу лагеря. Ну да, если учесть, что у меня самый маленький класс. И каждый год на кого рассчитываешь не приезжают. И обязательно к тебе запишется пара-тройка человек, которые совершенно не представляют, чем мы тут занимаемся. Как правило, так тупят новички. Выбирая предметы, они рассчитывают, что у меня им будет легче всего. Увы, у меня самый маленький класс, потому что я преподаю самый не востребованный и экзотический в этом лагере предмет.


«Ты завещал все свое имущество голодающим детям Африки?» — робко поинтересовался внутренний голос?

«Не успел еще…» — абсолютно растерянно шепнул ему я, уставившись на свой класс.

Почти два десятка девчонок и штук шесть парней.

— Ребята, вы точно не ошиблись? — прочистив горло, абсолютно искренно спросил я.

Ученики дружно рассмеялись, дав понять, что оценили шутку.

— И кто из вас знаком с Элементарной Теорией Музыки? — спрашиваю я, строгим взглядом гася веселье.

Кто-то смело вскинул руку вверх, кто-то робко держит ладонь на уровне плеча и оглядывается на рядом сидящего. Едва ли треть класса!

— А остальные тут по какому поводу? — хмуро спрашиваю я.

— Нуууу… я просто когда-то в церковном хоре пела, — жмет плечами одна.

— И я тоже думала, что тут уроки музыки, — вторит ей соседка и они хихикают.

— А мне название понравилось, — я слышу томное контральто роскошной блондинки слева и мне становится жарко.

На какую-то секунду я возвожу очи к небу и мысленно благодарю кота за омлет. В ботинках и пиджаке мне бы сейчас было точно не комфортно.

— А я слышала, что препод клоун тот еще, и на уроках прикольно.

Ну да. Темно-синяя косая челка, хриплый голос и развязанная манера общения. Нижняя Марка. Девчонка, которую абсолютно любой здравомыслящий человек будет обходить самой дальней дорогой.
И только я, в состоянии минутного помешательства, зачем-то, когда-то…

Класс замер. Кто-то с недоумением, а кто-то с азартным злорадством наблюдал за тем, что же сейчас произойдет. Я же, тупо подвис, рассчитывая, есть ли смысл затеивать словесную перепалку.
Как всегда, она решила за всех.

— Привет, Бурый, — кажется, она даже улыбнулась.

— Привет, Черника, — ответил я хмуро.

— Ну, меня Марк, если честно сюда загнал. А тут смотрю, фамилия знакомая, ну я и подумала, что ты не против будешь. Ты ж не против?

Я внимательно смотрю на ее вздернутый подбородок и немного напряженные плечи.

«А ведь ты боишься меня девочка!» — с удивлением понимаю я.

«Не-не, только не это. Завязывай! Тебе прошлого раза мало? Мне хватило» — заверещал внутренний голос.

— Оставайся, — усмехаюсь я и повернувшись ко всем спиной, иду к инструменту.


У нее была самая роскошная задница на той вечеринке. Когда ее растянули на скамье — просто глаз оторвать было невозможно. Два каких-то совершенно незнакомых мне парня секли эту красавицу розгами, при чем весьма сурово, а она стонала и крутилась так, что зал дышал с ней в одном ритме.

— Это кто? — спросил я у кого-то из своих друзей.

— Марк с Бэном, — ответили мне.

— Да нет, — я прям раздражался, что меня не понимают, — Я про нее!

— А, ну ты бы так и сказал! Это ж Черника.

Жаль, я тогда не уловил ухмылки в голосе отвечающего.

Девчонке всыпали на моих глазах триста розог. Ну, во всяком случае так было заявлено, но кто-то же все равно подсчитал.
Она встала со скамьи, обвела толпу каким-то совершенно невменяемым, но очень притягательным взглядом и, нагая, абсолютно не стесняясь присутствующих прошла через весь зал, к выходу. Парни двигались за ней, как два волкодава. Если бы не следы жесткой порки на ее бедрах, так и не разберешь сразу, кто у них сверху, кто снизу, на столько гордо и независимо себя держала та, которую называли Черникой.

Я подсел к ней в баре, через пол часа, пока ее парни с кем-то общались.
Мда, столько насмешки в ее глазах. Но поговорили. Она тогда четко сказала, что живет с Марком и ничего менять не собирается. Но телефонами обменялись.
Марк подошел как раз на этом моменте…

Совершенно не мой тип нижней. Пацанистая, резкая, да еще и свитч, хоть и с конкретным нижним уклоном. Чем в душу запала — непонятно. Не звонил, специально не искал. Так, наводил время от времени справки через знакомых. Ответ всегда был один и тот же: стандартный тематический брак. Живет со своим верхом.

Она позвонила сама. Через восемь месяцев. Разбитое в кровь лицо, множество синяков по всему телу. Марка не было дома. Иначе… я бы сел тогда, наверное.
Три недели я устраивал ее новую жизнь.
Звонил по утрам. Приезжал обедать. Слушал вечером истории про район, в котором она выросла.
А потом она вернулась к Марку.
Через месяц прислала чек. Вернула деньги за снятую квартиру.

«Да ну тебя в болото!» — каждый раз чертыхался я, когда перед мысленным взором всплывала синяя челка и насмешливый взгляд.
Так и не позвонил. И справок больше не наводил. Ну… почти не наводил. Просто, при возможности убедился, что с ней все хорошо. Ответ был тем же: живет со своим верхом в тематическом браке.


— Ок, ребята, делаем так: кто знаком с теорией по кварто-квинтовый круг — садятся слева. Кто не знает, что такое «бекар» — садятся справа.

Народ быстро рассортировался.

Челка даже не шевельнулась. Поймав мой взгляд, девушка нагло улыбнулась:

— Бекар — знак альтерации, отменяющий действие диеза или бемоля. А что такое квартовый круг?

«А ты прав!» — мысленно салютую я своей второй сущности, — «Ну это все лесом!»

Я спокойно перевожу взгляд на группу слева:

— Цепь аккордов, определяем последовательность функций на слух…


Больше она рта за урок не открыла.
В конце, я раздал всем задание, захлопнул свою папку и уже собирался отключать звук…

— А индивидуальные уроки вы даете?

— Нет.

— Почему?

Вздохнул и поднял на нее глаза.

— Что конкретно ты от меня сейчас хочешь?

Обычно девушки теряются при таком вопросе. Потому что или слишком много хотят, или сами не знают, чего им надо.

— Розог.

Вот дрянь! Ни один мускул на лице не дрогнул, даже ресницами не моргнула.

— Шла бы ты, а?

Несколько быстрых, стремительных шагов и она почти прижимается… Почти.

— Пожалуйста, ну, пожалуйста, Артур…

Я слышу и не слышу, что она говорит. Какая разница, какие доводы она приводит, я все равно, с трудом пытаюсь сглотнуть, совершенно сухим горлом, а в ушах — только свист розог и ее стоны.

— Девушка, вам на следующую лекцию не пора? — сам не понимаю, каким усилием воли выжал из себя эти слова.

— Не пора! — резко отвечает она.

И наваждение спадает. Я вижу, как она нервничает, понимая, что от нее ускользает то, на что она так сильно рассчитывала. Почему-то мне с этим пониманием каждый следующий вздох дается все легче и легче.

— Ты бы поторопилась все же, Черника. Опоздаешь — вот и будут тебе розги. Или от Сьюзен, или от еще кого.


Наш лагерь был рассчитан на три дня.
Ежедневно кто-то не справлялся с заданиями, кого-то пороли. И я даже наблюдал за этим всем. Только не мог освободиться от параноидального чувства, что за мной кто-то постоянно наблюдает, как из-за угла.
Она ходила на все мои занятия. Совершенно не понимая ничего из того, чем мы занимались.

— Ну зачем ты ходишь? Тебе же не интересно!

— На тебя посмотреть, — и она смеется, понимая, что смутила.

Качаю головой, не всегда сумев сдержать улыбку и стараюсь свалить по—дальше.

Не даю заданий, ничего не спрашиваю. Иногда она комментирует ответы других. Всегда метко, очень едко и смешно.
Парни хохочут. Девчонки фыркают. Высмеянная обязательно обижается и смотрит на меня непонимающе. Да любую уже давно бы разложили и высекли! Тематический школьный лагерь у нас или что?

Но, как бы не чесались у меня руки, я изо всех сил старался уйти от этой ситуации.
Нет уж, мы в это уже играли. Целых три недели. А я потом почти столько же пытался смириться, что получил по заслугам, покусившись на чужое. Не хочу.


Не выдержав ее насмешек, кто-то из девчонок обозвал ее грязным словом. Не долго думая, Черника залепила противнице в лицо чизкейком. Пока растащили… мне еще и джинсы с кроссовками залили соком.
Короче, до розог она все же допрыгалась.

— Артур! Ааа-ртур!

— Да, Сьюзен?

— Мы тут как раз решаем, ты или Волчонок?

В лагере несколько экзекуторов. Высечь может любой педагог, но если он не хочет или занят — отправляет провинившегося к экзекутору.
Я смотрю на Волчонка и понимаю, что проиграл.

— Я сам.

Раздевалась Черника зрелищно. Было на что посмотреть. Волчонок не спускал с нее голодного взгляда, чем злил меня просто невероятно.
На скулящую рядом девчонку, которую Черника втравила в эту историю почти никто не обращал внимания.
Я стоял у скамьи и нервно прищелкивал розгой о свое колено.
Черника смотрела с насмешкой и нарочито медленно, играя всем телом, стягивала с себя вещь за вещью.

— Ты бы поторопилась, а? — не выдержал все же я.

— Не терпится? — ухмыльнулась она.

— Вот жеж ты дрянь!

Она прошла мимо, покачивая бедрами, почти задев меня плечом. Почти.

И вытянулась на скамейке, потянувшись, как кошка на горячем песке.

Лишь когда две девушки, которые должны были ее держать, подошли к ее скамейке, Черника подняла голову и четко сказала:

— Пошли на ***!

Девчонки ахнули. Волчонок громко сглотнул. И только Сьюзен, бессменный директор этого бедлама сохранила лицо.

Я-то вообще промолчал.

— Я готова, — сообщила виновница всей ситуации, хотя никто ее мнением и не интересовался.

Сьюзен дала отмашку, и Волчонок первый вытянул свою девушку, которая тут же зашлась протяжным воем.

Говорят, я стоял и ударов пять просто смотрел. Не знаю. Не помню, если честно. Мне кажется, что я ударил сразу после Волчонка.


Удар за ударом, на ее коже оставляли ровные бордовые полосы. Поначалу она лежала ровно, вздрагивая ногами и крепко вцепившись пальцами в край скамейки.
А потом начла извиваться и шипеть, иногда коротко вскрикивая и выгибаясь.
В полных мах, на улице, когда ничто не сдерживает движения и плевать, что свист и крики слышны всем, кто рядом — драть красивую девчонку одно удовольствие.
Я даже не подстраивался под Волчонка, скорее на рефлексе просто поймал один с ним ритм.
Говорят, что его девушка голосила со всей дури и выкручивалась так, что ее держали с трудом. И этого не помню, вообще не смотрел в ту сторону.
Черника плакала, закусив кулак и вскидывала задом при каждом сильном ударе. Пару раз она чуть не слетела со скамейки, но каждый раз возвращалась сама. Мы отшвыривали один измочаленный прут и нам тут же подавали другой. Я с жадностью ловил каждое движение ее тела и старался ударить так, чтобы вырвать крик и заставить выгнуться от невыносимой боли.


Поднималась она медленно, но все с той же грацией. В глазах — злые слезы и никакого смирения, страха или обиды. Легко, словно не ей сейчас выписали полторы сотни, она нагнулась, собрала свою одежду и с абсолютно прямой спиной пошла в сторону душевых.
Я продержался ровно четыре секунды, а потом двинулся за ней.

— Ну и зачем ты пришел? Тебе же не интересно? — с вызовом.

— На тебя посмотреть! — хмуро.

И снова эта насмешка в глазах.

— Уверен?

— Чего?

— Что посмотреть хочешь?

Она медленно, не спуская с меня насмешливого взгляда, исчезает в душевой. И я не слышал, чтобы щелкнул замок…


— И что мы теперь будем делать? — мне очень важно понять, что происходит.

Черника совершенно невозмутимо смотрит на меня довольным, сытым взглядом.

— Нууу, Марк вечером приедет и заберет меня.

— Марк?

— Ну да.

— Слушай, Черника…

— Вообще-то, меня Виктория зовут.

Я смотрю на нее невидящим взглядом и закипаю от злости.

— Издеваешься?

— Нет, ну, правда, Виктория, я же тебе говорила как-то.

— Да помню, какое это имеет значение?

— Ну, может я просто не хочу, чтобы ты меня называл, как все.

— Ага, для всех Черника, а для меня Виктория?

— Сам реши.

Я делаю глубокий вздох и выдох.

— За уроки спасибо, — говорит она с улыбкой, застегивая сумку.

— Какие уроки?

— Нуууу, как называется то, что ты преподавал?

Мне хочется ее ударить. Но я сдерживаюсь.

— Гармония. Классическая гармония.

— Ок. Классное название. Спасибо. За гармонию. Не провожай. Марку не понравится.

Я смотрю ей в спину и мне хочется кого-нибудь убить...


— Артур! Ааа-ртур! — Сьюзен появляется возле моей машины в самый последний момент, когда я уже собрал и загрузил все свои вещи.

— Мммм? — вообще не хочу ничего ни видеть, ни слышать, ни разговаривать.

— Знаешь, а всем понравилось. Ты на будущий год приедешь?

— Нет!

— Ты так всегда говоришь, а потом приезжаешь.

— А я просто слабак и вы из меня веревки вьете. Ладно, я поеду, Сью?

— Будь осторожен, Арти.

Я киваю. Сажусь за руль.

Достаю телефон, вывожу нужный мне контакт. С фото смотрит наглая ухмылка и косая синяя челка. Один клик и удалить к чертям! Все равно же не позвоню. Ну какой в этом всем смысл?

Я вздыхаю и перебиваю имя контакта.

Vici

Очень хорошо). Полифонично). Сочно). Тематически насыщенно, щедро).

детально чуть позже отпишусь.

Та самая девушка с тату Эскалибур?
Душераздирающе, Арти.

Победил?
Или победила?

Ну я и спросила, как лучше перевести получившийся глагол

Мерси! Концовка эффектная,особенно с "победила")