Клуб "Преступление и наказание"

КОГДА ЖИЗНЬ ПОВЕРНУЛАСЬ СПИНОЙ
часть вторая
ПРОБЛЕСКИ НАДЕЖДЫ
глава пятая

РАСПЛАТА(6)

Пока остальные воспитанницы 204-ой группы ужинали, Соня отлёживалась в кровати, уткнувшись лицом в подушку. Очень хотелось расплакаться, выпустить как-то скопившиеся в душе напряжение, страх и обиду, но Соня не могла себе этого позволить: ночные воспитатели уже заступили на свои посты. К чему лишние вопросы?
Было ещё очень больно. Бёдра и ягодицы горели, и Соня никак не могла найти удобную позу для измученного тела. Но физическая боль не шла ни в какое сравнение с тем комплексом моральных мук, которые сейчас испытывала девушка. Соня чётко сознавала, что полностью зависит сейчас от Елены, больше, чем когда бы то ни было! Только Елена будет решать – миловать ей Соню или казнить. А Соня не сомневалась, что Лена запросто приведёт свой приговор в исполнение – и не видать тогда Соне не только места воспитателя, но и вообще ничего хорошего на долгие годы, которые девушка вынуждена будет провести в «Центре». Она останется воспитанницей – и света белого невзвидит!
Одни эти розги!
Вспомнив, что ей только что пришлось пережить, Соня тихонько застонала. На девушку тяжёлым грузом навалились стыд за своё поведение под розгами, а также страх и ужас перед последующими подобными наказаниями.
«И никто не поможет, никто не вступится! Если Елена что-то для себя решила, то так и будет! - волна отчаяния накрыла Соню с головой. – Господи, ну почему она не сжалится надо мной? Неужели ей мало того, что я уже здесь перенесла? Она хотя бы меня выслушала! Не так я виновата, как она думает, но ведь она и слушать меня не хочет! Абсолютно уверена в моей абсолютной виновности, в том, что мне нечем оправдываться. Просто трагедия взаимонепонимания…»
Соня попыталась повернуться в кровати, но тут же отказалась от своей попытки – настолько это оказалось болезненно.
«Что же делать? – лихорадочно, с отчаянием думала девушка. – Она выполнит всё, что обещала! Даже одну такую порку вытерпеть….это для меня может очень плохо закончиться, а ведь она мне не одну обещала!»
«На ремень можешь больше не рассчитывать!» - вспомнив эти слова Елены, Соня не выдержала и беззвучно расплакалась в подушку.
«Да если я даже ничего больше нарушать не буду – того, что у меня уже есть в архиве, вполне хватит!»
Соню охватил настоящий ужас. Всё, что происходило с ней до этого, сейчас казалось несущественным и вовсе даже нестрашным.
«Нащупала моё слабое место! – слёзы обильно орошали подушку. – Да! Да! Она совершенно права! Не могу я эти розги терпеть! На самом деле боль от ремня «по - восьмому» наверняка ничуть не меньше, но розог я жутко, панически боюсь! И потому боль кажется такой адской.
Ну, зачем она со мной так? Да, я ужасно поступила с Мариной, и, советуя Инне, здорово Лену задела, как выяснилось. Но она разве сейчас поступает лучше? Она знает мою слабость и пользуется этим! Это нечестно!»
«Что делать? Что делать? – мозг Сони лихорадочно искал выход из ситуации, казавшейся безнадёжной. – Если уж Лена обещала… то никакой надежды у меня нет на милость! Нет! Всё равно надо бороться, хотя бы попытаться что-то придумать, иначе мне просто не выжить. Думай! Что можно сделать?»
Врачеватели в древние времена были убеждены, что «хлобыстаньем» приводятся в движение застоявшиеся в теле органические соли, организм очищается от сгустившихся выделений, укрепляются нервы, яснеет мысль. В этом Соня убедилась сейчас на собственном опыте. Её мозг, несмотря на боль и смятение чувств, работал чётко, как компьютер, анализируя варианты развития событий на ближайшее будущее.
«Что я могу? – вытирая слёзы и немного успокаиваясь, рассуждала воспитанница. – Можно сейчас, после ужина, пойти к Лене и броситься перед ней на колени. Умолять её хотя бы меня выслушать! Просить сжалиться! Добиться, чтобы она мне поверила. Ну, а, если и не поверит - то пусть всё остальное в исполнение приведёт, пусть возможность стать воспитателем мне перекроет – но только, чтобы розгами больше не порола! Ну, не совсем же она бесчувственная? И не такая уж и жестокая на самом деле, просто не так всё поняла!»
Однако, вспомнив лицо Лены, перекошенное от ярости и ненависти, и это «Во-о-н!», когда воспитательница выставила Соню из кабинета, девушка засомневалась в благополучном исходе подобного мероприятия.
«Она слишком рассержена. Удовольствие от моего унижения получит, а вот выслушает и простит вряд ли»

«Так, а если перетерпеть как-нибудь, всё, что мне осталось, и совсем не допускать нарушений. Вот взять - и вступить с ней в противоборство! Она будет провоцировать меня на нарушения, а я не поддамся»
Пару минут Соня сосредоточенно думала.
«Нет, – решила, наконец. – Во-первых, не выдержу! Всего только ещё одной такой «безлимитки» ей хватит, чтобы загнать меня в изолятор, если не из-за ударов, так из-за нервного срыва. А во-вторых, в борьбе с Леной у меня шансов нет. Условия неравные! От нарушений мне не избавиться, если она не захочет»
«Так. Ещё варианты? Не сдавайся, думай! Только ты сама можешь себе помочь! От тебя зависит твоё будущее! - Соня лихорадочно пыталась использовать аутотренинг. – А что, если…сыграть с ней спектакль? Вот оно, самое простое решение. Я могу симулировать обморок, или даже коллапс! Даром, что ли, у меня родители – врачи? И книг медицинских сколько я прочитала, и давление низкое у меня уже регистрировали в медпункте. А Лена прекрасно знает о моём позоре на том учебном наказании лидеров. Не только знает, а видела собственными глазами, как я тогда в обморок грохнулась только от вида порки розгами.
Если я проделаю такое во время очередного наказания, она особо не удивится. Так, вспоминай, что ты знаешь про обморок»
Соне казалось, что она слышит, как скрипят мозги, выуживая из памяти нужную информацию.
«Обморок – внезапно развивающееся состояние, характеризующееся резким ухудшением самочувствия, тягостными переживаниями, дискомфортом, снижением мышечного тонуса и обычно сопровождающееся кратковременным расстройством сознания и падением»
Память не подвела девушку.
«А падать мне, кстати, и некуда, что облегчает задачу. Ну, что же – подойдёт! Конечно, мне придётся быстро придти в себя, и, возможно, Лена даже продолжит порку, но бить будет уже явно с меньшим усердием.
Мне нужно начать громко кричать сразу, с первых ударов, стараясь набрать в лёгкие как можно больше воздуха. Раз Елена хочет слышать мои вопли под розгами – она их услышит! Кричать буду благим матом, а потом…

Да, но ведь придётся несколько явно жестоких ударов выдержать без крика. Может два, а может, и пять! И не только без крика, но и почти не вздрагивая. Вот тут будет здорово, если Лена мне подыграет и крепко привяжет».
Вспомнив, каково ей пришлось во время недавней порки, Соня вздрогнула.
«Смогу ли? Да, в конце-то концов, лидер я или нет? Должна выдержать! Вот только…обмануть сразу двух воспитательниц мне точно не удастся! Решаться на такое надо, когда Лена будет пороть меня одна»
Некоторое время Соня обдумывала этот вариант, решая, как поступить. Она прекрасно понимала, что такой шаг рассматривает только от крайнего отчаяния, от полной безысходности.
«Может получиться. Вполне! После этого Лена или сама решит не применять ко мне розги, или начальство, а, может быть, и врачи ей запретят. На неё даже взыскание вполне могут наложить. Хотя…это вряд ли.
А, если Лена меня «раскусит»? Что тогда? А вот тогда меня ожидает педсовет. Задвинут в карцер дня на 4, не меньше, и там меня будет пороть мужчина! Стыд-то какой! Да Лена только порадуется, что уличила меня в притворстве. Позор! Всему отделению наверняка об этом расскажут, а ещё могут меня в актовом зале у всех на глазах высечь в назидание остальным. Срок продлят, это несомненно.
Да, ошибка дорого будет стоить!»
Слёзы у Сони высохли, девушка сосредоточенно думала.
«Нет. Нельзя. Неудача окажется просто катастрофой! Да и потом…
Да, сейчас для меня речь идёт буквально о жизни и смерти, и любые мои шаги, которые помогут спастись, будут оправданы. Но…это так противно…и недостойно! Притворяться! Да ещё и перед Еленой! А ведь самое моё большое желание – это не капитулировать перед ней, держаться достойно. Да я сама себя перестану уважать, даже, если всё и получится. Нет. Лучше уж самое худшее – но на такое я не пойду! Должен быть другой выход.

А что…если обратиться к Светлане Петровне, как нашему «сопровождающему» психологу? Объяснить всё, посоветоваться… Елена, конечно, подумает: «Нажаловалась!» Но мне в такой ситуации не до церемоний. Если Светлана решит, что моё психическое здоровье под угрозой, то может запретить Лене так со мной поступать.
Да! Так и сделаю. А что остаётся? Я должна хотя бы попытаться спастись, а не идти покорно «на заклание»!

Приняв решение, Соня немного успокоилась, потихоньку слезла с кровати, проковыляла в санблок и приложила все усилия, чтобы тщательно со всех сторон привести себя в порядок, не принимая душ, раз уж Елена это запретила. В первый заход провести все необходимые мероприятия по уходу за собой у девушки не хватило сил.

После ужина Лена выстроила группу посередине спальни и в красках рассказала воспитанницам о проступке Лизы.
- Такого у нас в группе ещё не было! – возмущалась она. – Да что там – в группе? И для отделения это – ЧП!
Соня стояла в строю вместе со всеми. Мария Александровна разрешила ей надеть халат. Соне было жалко Лизу, но свои проблемы беспокоили девушку сейчас больше. Кроме того – снедала тревога за Марину. Ведь назначенный на сегодня консилиум наверняка уже состоялся! Что они там решили?
«И мой папа вернулся. Как давно я его не видела! И не увижу ещё целый месяц… А, когда увижу – будет ли чем его порадовать? Или я к тому времени уже окажусь на месте Марины?»
Размышления Сони прервал резкий приказ Лены:
- Левченко! Сейчас идёшь со мной в кабинет.
- Слушаюсь.
- Мария Александровна, вас я попрошу тоже пройти с нами, - добавила Лена. – А все остальные – в класс, выполнять домашние задания. И сразу включайтесь в работу! Не забывайте, что мы внимательно за вами наблюдаем.
«Надеюсь, она вызывает меня не на повторную порку!» - Соня, всё ещё с трудом переставляя ноги, зашла в кабинет вслед за воспитателями и остановилась у порога, ожидая дальнейших распоряжений. Распоряжения запаздывали. Лена с Машей отошли в другой конец кабинета и разговаривали почти шёпотом, но явно о чём-то для них приятном и интересном. С лица Лены не сходила улыбка, рассказывая, она энергично жестикулировала. Маша была более сдержанной, но тоже улыбалась, даже пару раз прыснула, прикрыв рот рукой. Ближе к концу разговора Лена немного посерьёзнела и объясняла что-то Маше, бросая при этом на Соню насмешливо-холодные взгляды.
«Что она ещё задумала?» - Соня сходила с ума от беспокойства.
Наконец, разговор воспитателей закончился. Лена подошла почти вплотную к Соне и, пристально глядя на смутившуюся воспитанницу, приказала:
- Значит, так, моя дорогая. Халат снимай.
- Слушаюсь.
Соня похолодела. От неизвестности было жутко. Девушка торопливо скинула халат. Носков и трусиков на воспитаннице не было – они так ещё и лежали в карманах. Соня, вопросительно взглянув на Лену, нерешительно взялась за бретельки лифчика. Воспитательница невозмутимо кивнула, и Соня моментально избавилась и от этого последнего предмета туалета.
Оказавшись перед Леной совершенно голой, воспитанница невольно сделала попытку прикрыться руками, но тут же, собравшись, встала «смирно». Однако покраснела при этом здорово.
Лена усмехнулась и ехидно поинтересовалась:
- Тебя ещё волнуют такие мелочи? Кажется, мало мы тебя учили с Ириной Викторовной! На будущее учту. После следующей подобной порки закрываться тебе не захочется. Ещё долго будет не до этого!
Голос воспитателя в конце этой тирады сделался практически стальным. Соня, невероятно испуганная таким обещанием и неприкрытой враждебностью Елены, судорожно вздохнула и чуть не расплакалась у неё на глазах.
А Лена уже подошла к кушетке и нажала какую-то кнопку на её боковой стенке. Немедленно из-под ножной части кушетки снизу, как бы в её продолжение, выдвинулись две металлические опоры для ног. Раньше Соня этих приспособлений не видела – они были скрыты внутри.
«Это не кушетка, а какая-то адская машина! – мелькнуло у девушки. – Что там ещё в ней спрятано, интересно?»
Соня слышала от своих одноклассниц, что иногда воспитатели устраивают девушкам углублённую проверку внешнего вида, включающую в том числе осмотр промежности. Правила строго требовали от воспитанниц пользоваться депиляторными кремами и всегда содержать в абсолютном порядке свои интимные места. Соню Лена таким образом ещё не проверяла, хотя вполне могла бы сделать это уже давно. Это такая прекрасная возможность унизить!
Соня знала также, что при любых процедурах, когда воспитанница вынуждена лежать с раздвинутыми ногами, должна присутствовать вторая воспитательница, не говоря уже о том, что всё это обязательно фиксировалось камерами. Сейчас девушка уже не сомневалась, что Лена приготовила ей очередной подвох.
«Понятно, зачем она Марию Александровну пригласила: присутствовать на проверке. Но… ведь она сама же запретила мне принимать душ!!! И, наверное, наблюдала за мной, когда я в первый раз в санблок ходила, видела, что я только умылась. Ни на что другое сил не хватило!
А теперь хочет поймать ещё и на неаккуратности. А я ещё за прошлую не рассчиталась… Сколько розог за повторное нарушение она планирует мне назначить?»
Лена повернулась к побледневшей девушке и бесстрастно приказала:
«Ложись на кушетку спиной вниз. Поясница на уровне края. Ноги раздвинуть, ступни ставишь на опоры»
- Слушаюсь.
«Да, в такой позиции моя многострадальная попа будет висеть в воздухе, - подумала Соня. – А иначе лечь на спину я бы и не смогла. Хорошо, что я ещё раз ходила в санблок и воспользовалась биде и влажными салфетками! А ведь Елена этого не знает: когда они пришли с ужина, я опять в кровати лежала. Конечно, придраться всегда можно, но вдруг пронесёт?»
Эти мысли быстро мелькали у девушки в голове, но она, не теряя времени, выполнила приказ, правда, не очень ловко.
Оказавшись распластанной с раздвинутыми ногами перед Еленой, Соня закрыла глаза и плотно сжала губы. Такого унижения она ещё не испытывала! Да, лежать на кушетке голой попой кверху тоже очень стыдно! Но не так, как выставляться напоказ вот таким образом перед своим давним недругом. К тому же лежать было больно – исхлёстанная розгами спина давала о себе знать.
Мария Александровна подошла ближе. Соня услышала характерный треск – кто-то из воспитателей надевал резиновые перчатки. Приоткрыв немного глаза, девушка убедилась, что это сделала Елена.
«Ну, конечно, она! И что дальше?»
Мария Александровна протянула Лене баночку с каким-то полужидким бесцветным веществом. Лена отлила немного средства себе на правую ладонь и принялась обильно наносить его на кожу внутренних сторон бёдер Сони, покрывая лечебным веществом свежие рубцы от ударов розгами.
«Вот оно что! Всего-навсего обработочку решила мне сделать, - дошло до Сони. – Прямо сестра милосердия, блин!»
Прикосновение холодной резины перчаток к нежным участкам тела было неприятным, но наносимое средство хотя бы не щипало.
«Камфорный спирт при свидетелях использовать не хочет!» - Соня сама понимала, что находится сейчас в опасном «бухтящем» настроении, и это здорово может ей повредить. Елена вполне способна «просечь» одну из крамольных мыслишек, и тогда…
«Надо прекращать, – с тревогой подумала Соня. – Я ещё за ту «сволочь» не рассчиталась!»
Вскоре Елена велела Соне лечь на кушетку теперь уже животом вниз, и обработала таким же образом остальные иссечённые области ягодиц, бёдер и спины. Соня отметила, что в этом неизвестном ей средстве явно не присутствуют обезболивающие компоненты.
«Наверное, только противовоспалительные и заживляющие. Конечно! Чего от неё ожидать?»
- Вставай!
- Слушаюсь.
После обработки стало немного полегче: тело хотя бы не так саднило.
Мария Александровна вышла в класс, и Соня опять осталась с Леной наедине. По приказу воспитателя она осторожно слезла с кушетки и вытянулась «смирно».
«Может быть, отпустит заниматься?» - мелькнула надежда.
Лена смотрела на девушку холодно и презрительно.
- А сейчас, моя дорогая, ты будешь выполнять влажную уборку кабинета.
- Слушаюсь.
Соня недоумевала.
«Чего это вдруг?»
- Берёшь щётку! – Лена вытащила из шкафчика щётку, похожую на ту, которой натирают паркет, только маленькую, гораздо меньше по размерам даже сапожной. – И вот это моющее средство.
В руках воспитателя появилась пластиковая бутыль с надписью «Пеналюкс».
- Наносишь щёткой пену на весь пол, не пропуская ни одного миллиметра, поняла?
- Да, - кивнула Соня.
- И следи, чтобы пены было много! Работаешь в положении «на коленях», подниматься на ноги, пока не покроешь средством весь пол, я тебе запрещаю.
- Слушаюсь.
Соня уже поняла, что ей предстоит очередное унижение, и не ошиблась.
- Затем я выдам тебе ведро и тряпку, и ты так же, на коленях, тщательно вымоешь весь пол. Вручную. Задача понятна?
- Да, - Соня постаралась ответить с достоинством, но получилось не очень.
А Лена насмешливо продолжала:
- Если сделаешь всё тщательно, и не получишь замечаний – зачту тебе это время, как пребывание «на коленях».
«Зачтёшь, как же!»
- Ну, а, если будешь халтурить или нарушишь мои распоряжения, то, как и в зале у Ирины Викторовны, получишь тростью по заднице. Трость у меня тоже имеется, и владею я ею вполне мастерски.
Лена подошла к специальному шкафчику, где хранились орудия наказаний, достала оттуда толстый ротанговый прут и положила на стол.
Соня невольно вздрогнула. Эта трость была гораздо толще, чем у Ирины Викторовны.
Воспитанница прекрасно поняла, что демонстрация трости явилась дополнительным методом психологического устрашения. И цель оказалась достигнута – спина девушки покрылась от страха липким потом.
«После розог – ещё трость! Да ещё такая! Не вытерплю! А ведь замечание сделать всегда можно»
Соня бросила нерешительный взгляд на банкетку, где лежала её одежда.
- Не трудись, - проследив за взглядом воспитанницы, усмехнулась Лена. – Халатик запачкать можешь. Да и трость использовать мне будет проще. А теперь приступай.
- Слушаюсь, - Соня изо всех сил постаралась, чтобы в голосе не звучало отчаяние.
Под пристальным, гипнотизирующим взглядом Лены девушка выдавила на щётку небольшое количество средства, подошла к закрытой перегородке, отделяющей зону отдыха, и опустилась на колени. Это было ещё ничего, но, когда Соне пришлось принять коленно-локтевое положение, чтобы начать орудовать щёткой – она чуть не взвыла от боли. Кожа ягодиц натянулась, свежие рубцы от розог засаднили с новой силой. От каждого движения Соня испытывала боль, а ведь ей нужно было практически ползать по полу на четвереньках. Девушка закусила нижнюю губу и старательно работала, сдерживая стоны.
А Лена и не думала уходить. Она с удобством устроилась в кресле, ближе к выходу, и наблюдала за наказанной воспитанницей, не говоря ни слова.
Соню приводила в ярость и отчаяние необходимость не только терпеть боль, но и находиться перед Леной в такой унизительной позе. Но она не позволила себе никаких негативных мыслей в адрес своего недруга, зная, что это вряд ли останется незамеченным – и вот тогда уже карцер Соне гарантирован!
«Я смогу и это перенести достойно. Смогу! – убеждала себя девушка. – Это не розги! Можно вытерпеть»
Но слёзы обиды уже начинали застилать глаза. Соня периодически смахивала их, не отрываясь от работы.
Минут через десять Лена поднялась с кресла:
- Продолжай в том же духе. Пока у тебя неплохо получается.
Получалось-то у Сони неплохо… Но пенное средство было нанесено только на незначительную часть пола. Слишком маленькой оказалась щётка!
- Предупреждаю, - услышала девушка. – За попытку не только взять в руки, а даже посмотреть на что-то из вещей воспитателей – отправишься в карцер. Я с тебя глаз не спущу!
«Ну, не такая уж я ненормальная»
Выдав Соне это напутствие, Лена вышла в класс.
Настроение у воспитанниц было подавленным: слишком много на них сегодня свалилось неприятностей. Групповое наказание, расправа над Соней, плохие вести насчёт Юли, да ещё и «преступление» Лизы, - всё это потрясло девушек. Лиза, невероятно расстроенная и красная от стыда, стояла у стойки, не поднимая глаз от учебника.
Лена уселась за стол рядом с Марией Александровной.
- Проверять пока некого. Готовятся, - шепнула Маша. Она не сводила глаз с монитора, наблюдая за Соней, которая ползала по кабинету, усердно натирая пол щёткой. Было отлично видно, что работа доставляет воспитаннице немалые физические страдания. Соня периодически морщилась и вытирала слёзы, но дело своё не прекращала ни на секунду и не делала попытки подняться с коленей.
Лена, проследив взгляд Маши, вздохнула.
- Осуждаешь?
- Лен, - Маша смотрела на подругу со смесью удивления и сочувствия. – Сонька в чём-то ещё перед тобой провинилась? Чего я не знаю?
- Ещё как! – не сдержалась Лена. – Но «Правил» она формально не нарушила, так что в карточке замечаний не будет. Просто…сделала мне очередную гадость!

Маша недоумённо нахмурилась.
- Лен, но Соня не похожа на потенциальную самоубийцу. А ты уверена? Не могла ты чего-нибудь не так понять?
- Всё я поняла, как надо! – вспылила Лена. – Не удивляйся, Маша, но теперь ей жизни совсем не будет. Мне и самой очень жаль. Ты же знаешь, что её родители для Марины делают! Но этого я ей простить не смогу!
- Мерзавка! – опять не сдержалась Лена.
- Маш, - виновато добавила она. – Извини, но я не в состоянии сейчас об этом рассказывать.
- И не надо, - спокойно отозвалась подруга. – Мне вполне достаточно было ответа: «Да».
- Спасибо! – Лена взволнованно сжала Маше руку.
- Другое дело…
Маша заколебалась.
- Может, тебе не помешает всё-таки с кем-то ещё по этому поводу посоветоваться? Знаешь, гнев часто глаза застилает…
- Спасибо, - улыбнулась Лена, немного оттаивая. – Подумаю.

Немного позже, когда во время своего перерыва Маша пила чай в столовой, ей позвонила Инна.
- Машунь, привет. Как у вас дела? - как-то неуверенно спросила она.
- Тебе что, плохо отдыхается? Соскучилась?
- Отдыхаю-то отлично, - однако голос Инны заставил Машу в этом усомниться.
- Иннуся, выкладывай, что ты хочешь. Не ходи вокруг да около, я же тебя знаю, - улыбнулась Маша.
- Хорошо. Маш, скажи, пожалуйста, с Сонькой у вас там ничего необычного не происходит?
- Да нет…
- Слава Богу! – вырвалось у Инны.
- Я же не договорила! – возмутилась Маша. – Я имела в виду – ничего, кроме того, что Лена с Ириной Викторовной всыпали ей сотню розог по-восьмому с усилениями. А сейчас она моет пол в кабинете нашей воспитательной щёткой.
Инна что-то жалобно промычала в трубку.
- Так, подруга, - констатировала Маша. – Значит, ты в этом замешана. Колись! Правда?
- Правда. Маша, но я…
- Ничего можешь не объяснять! Я уважаю права моих друзей на личные тайны.
- Сама не без греха, - усмехнулась она. – Инна, скажу только, что Лена разошлась всерьёз! Похоже, Соня влипла капитально. Мы с тобой тут ничем не поможем. Подумай о том, чтобы привлечь Лизу, например. Она вроде бы как к Соньке неплохо относится.
- Нет! – воскликнула Инна. – И Лиза не поможет! Да она бы и вмешиваться не стала. Она мне так и сказала: «В конце концов, Левченко для меня просто воспитанница в чужой группе! Пусть Лена поступает, как считает нужным. Она же не указывает мне, как воспитывать, например, Дашу Морозову»
У Инны в голосе прозвенели слёзы.
- Маша, если бы ты знала! Всё это из-за меня, и я ничего не могу поделать. А Соньку просто безумно жалко!
- Да и у меня сердце кровью обливается, - вздохнула Маша. – Посмотришь завтра, как её разукрасили…
Всё, Инна, мне пора возвращаться. Если хочешь, позвоню тебе после педсовета.
- Пожалуйста, позвони, - взмолилась Инна.


Соне понадобилось около часа, чтобы полностью покрыть пол пенным средством. Проследив по монитору, что воспитанница закончила работу, Лена зашла в кабинет, тщательно осмотрела пол и удовлетворённо кивнула.
- Пока стараешься.
Соня, действительно, очень старалась: получить порку тростью от Лены ей совсем не хотелось. Одобрение воспитательницы ободрило девушку.
«Может быть, не будет придираться?»
От длительного неудобного вынужденного положения тело затекло, ног Соня почти уже не чувствовала.
- Встать!
- Слушаюсь.
Соне не сразу удалось выполнить приказ.
- Растирай ноги. Быстро! – Лена говорила отрывисто и резко.
Воспитанница послушно наклонилась и растирающими движениями помассировала затёкшие конечности.
- А теперь – 15 приседаний.
Соня выполняла эту унизительную физзарядку, вся пунцовая от стыда. Но выполняла! Каждая клеточка исполосованного тела вопила от боли, добавляли своё и затёкшие коленки. От Лены не ускользнуло, что каждое движение вызывает у наказанной гримасу боли.
«Неплохо мы её проучили!»
- А теперь – бег на месте с высоким подниманием коленей.
- Слушаюсь.
Ещё минута физических и моральных мук!
Приказ встать на колени впервые оказался для Сони долгожданным.
Лена поставила перед ней ведро с водой, в котором плавала тряпка размером с женский носовой платок.
- Пол должен быть отмыт до блеска! С коленей поднимаешься, только, чтобы сменить воду.

Пенное средство упорно не хотело смываться, вода в ведре мигом становилась мыльной. Соне приходилось менять её каждые 7-10 минут: вставать и идти в санблок. Это было некоторым облегчением для измученной девушки, но работа продвигалась медленно.
Примерно через пятнадцать минут после начала влажной уборки Соня, неловко повернувшись, случайно толкнула ведро, отчего часть холодной мыльной воды вылилась на пол, ей под ноги. Это было неожиданно и очень неприятно. Не успев подумать о последствиях, Соня машинально вскочила с «коленей» и выпрямилась.
Лена оказалась в кабинете мгновенно! Она быстро подошла к провинившейся и с размаху влепила ей одну за другой две пощёчины.
Щёки воспитанницы тут же побагровели и горели огнём, слёзы брызнули потоком. Соня всхлипнула и глубоко вздохнула, но руки остались на месте.
- Елена Сергеевна, простите!
- Я тебя предупреждала! – не слушая извинений, воспитательница схватила со стола трость.
- Наклонись и возьмись руками за щиколотки!
- Слушаюсь.
Соня похолодела от страха. Толстенная ротанговая трость в руках рассерженного врага! И, к тому же, профессионала! Ничего хорошего Соне это не сулило.
Однако девушка послушно и быстро заняла требуемую стойку.
Лена выдержала небольшую паузу, затем, примериваясь, приложила трость к Сониным ягодицам и вдруг…
Резко и внезапно на воспитанницу обрушилась целая серия жестоких ударов, быстро следующих один за другим. За мгновение до первого из них Соня собиралась сделать вдох, но так и застыла с приоткрытым ртом, и только успевала считать удары.
«Раз-два-три-четыре-пять»
Быстро. Ошеломляюще. Безумно больно!
Трость сильно и безжалостно хлестала воспитанницу по чётко определённым воспитателем участкам голого тела.
Почти сразу на обеих половинках ягодиц появлялись белые полосы, а чуть позже – характерные багровые следы.
Соня, заставив себя не кричать, крепко стиснула зубы и даже не шевельнулась.
- Вдох! – приказала Лена, опустив трость.
- Слу…шаюсь.
Соня осторожно вздохнула. Было так больно, что девушке казалось: даже просто глубокий вдох уcугубит эту муку ещё больше.
Несмотря на то, что со следующим ударом Лена пока медлила, легче Соне не становилось. Даже наоборот!
Трость, в отличие от розги, не просто драла поверхность кожи, а поражала и низлежащие слои – подкожную клетчатку, мягкие ткани. В момент удара было очень больно, но и потом, вопреки ожиданиям, боль не стихала, а нарастала, так как болевые рецепторы, как бы «оглушённые» сначала ударом, вскоре восстанавливали чувствительность. И, если новый удар приходился на момент такого нарастания боли – жертва испытывала невообразимые мучения.
Сейчас, после нескольких суровых ударов, и без продолжения порки больно было так, что хотелось заорать в полный голос. Но Соня только крепче сжала руками свои лодыжки. Сжала так, что побелели костяшки пальцев!
- Понравилось? – услышав голос воспитательницы, девушка вздрогнула.
Лена спросила не с издёвкой или насмешкой, как можно было ожидать, а очень жёстко и даже злобно.
- Нет, Елена Сергеевна.
«Господи, если бы я только могла предположить, что она так разозлится из-за Инны!»
У Сони душа ушла в пятки. Она со страхом и отчаянием ожидала следующего удара, пытаясь хоть как-то морально подготовиться к нему.
- А то ли ещё будет!
Лена в этот раз размахнулась посильнее и сильно хлестнула провинившуюся по ягодицам, заранее не примериваясь. Новая боль наслоилась на ещё раздирающую тело старую и взорвалась резкой ослепляющей вспышкой!
Соня едва удержалась, чтобы не распрямиться и не схватиться руками за многострадальные ягодицы.
«Так даже Ирина Викторовна не зверствует!»
Лена зашла спереди и завела трость Соне под подбородок, вынудив девушку посмотреть ей в глаза. Несчастная усилием воли расслабила лицо, искажённое до этого гримасой боли.
- Значит, ты посчитала, что лучше получить от меня порку тростью, чем замочить колени? – теперь в голосе Лены проскальзывали насмешливые нотки.
- Нет, Елена Сергеевна. Простите! Я не успела подумать!
Лена резко убрала трость, быстро вернулась в исходную позицию и хлёстко ударила Соню так, что у девушки потоком полились из глаз слёзы. Соня вовсе не хотела плакать, но физиологию перебороть не смогла. Трость попала в место, близкое к области перехода ягодиц в бёдра и легла точно поверх рубца, оставленного ранее розгой.
Соня опять не издала ни звука, но слёзы потекли сильнее. Пол на уровне глаз сделался совсем мокрым, и девушка ничего не могла с этим поделать! Слёзы лились непроизвольно.
- Так вот, в следующий раз подумать ты успеешь, не так ли?
Лена опять стояла спереди от воспитанницы.
«Прямой вопрос!» - мелькнуло у Сони. Сил отвечать не было, но страх перед Леной мобилизовал несчастную.
- Да, Елена Сергеевна.
Боль заполоняла полностью. Соня не поднимала глаз от пола, руки дрожали, от боли, страха и напряжения ноги согнулись в коленях.
- Ноги прямо!
Конец трости коснулся Сониного бедра спереди. Девушка вздрогнула и мигом исполнила приказ.
- Когда тебе приказывают не вставать с коленей, - Лена медленно обошла девушку и опять плотно прижала трость к ягодицам, - то так и следует поступать!
Воспитательное орудие взвилось в воздух и со смачным шлепком опустилось на голое тело именно в то место, которого только что касалось. Соне показалось, что ягодицы резанули ножом до самых костей. Вынести это достойно было невозможно: из горла вырвался хриплый стон.
«Каждый удар всё более жестокий! А сколько у неё ещё ударов в запасе? Но делать нечего. Терпи!» - уговаривала себя девушка.
- Тоже не по вкусу, - усмехнулась Лена, размахнулась и нанесла один за другим два быстрых сильных удара по бёдрам воспитанницы.
«Чёрт!» - от ослепляющей боли Соня довольно сильно дёрнулась, но всё же устояла в нужной позе и заорать себе не позволила. Но это далось девушке с трудом.
«Крепкий орешек! – думала Лена со смесью сожаления и восхищения. – После утреннего ремня и недавних розог должна была орать сейчас, умолять о пощаде. Ан нет! Стоит как влитая и молчит! Ладно, уважения такое поведение заслуживает. Дам передышку»
Ночные воспитатели в зале для наказаний имели право выдать воспитаннице 10 ударов за нарушение режима «смирно», а при повторном нарушении вторая порция допускалась только через пятнадцать минут. За вечер провинившаяся могла получить не более 50 ударов тростью, но такое бывало редко. Слишком уж сурово!
А вот ответственные воспитатели, если желали использовать трость в воспитании своих подопечных, могли выпороть воспитанницу гораздо строже: провинившаяся имела все шансы получить одномоментно до 30 ударов, а за вечер – до 60-ти. «Ответственные» обычно пороли тростью за особо серьёзные проступки, или «на станке», но имели право делать это и просто по своему усмотрению. Выбор «воспитательного инструмента» был полностью за ними. Так что Лена вполне могла сейчас продолжить порку, не допустив при этом никаких нарушений инструкций. Однако она опустила трость и молча наблюдала за наказанной. Соня чувствовала себя ужасно! Хотя наказание прекратилось, тело как будто разрывалось на части. Трость оживила боль в уже начинающих подсыхать рубцах, некоторые раны открылись, кое-где блестели капельки крови. А местами и сама трость пробила кожу до крови.
«Она просто страшный человек! - глотая продолжающие стекать слёзы, думала Соня. – И угораздило же меня оказаться её врагом, в полной от неё зависимости, да ещё и так её разозлить!»
Лена тем временем промокнула пострадавшие места наказанной влажной антисептической салфеткой.
- Встать смирно!
- Слушаюсь.
Соня немедленно, с большим облегчением выпрямилась. Больше всего хотелось потереть избитые ягодицы и бёдра, чтобы хоть как-то унять боль и уже возникший зуд.
В зале для наказаний воспитанницы обычно успевали это сделать, пока возвращались после порки к своему месту, чтобы вновь встать «на колени». Но Лена явно не собиралась предоставлять опальной воспитаннице такую «халяву». Трость снова коснулась подбородка Сони. Девушка невольно поморщилась и слегка отвернула голову.
«Как это ужасно!»
- Перетерпишь, - насмешливо произнесла Лена. – Сама-то любила подобные штучки проделывать, правда?
- Да, Елена Сергеевна.
Это было правдой. Оказывать психологическое давление на «поднадзорных» Соня умела и любила. А вот теперь приходится испытывать это на себе! Соня за время пребывания в группе убедилась, что Лена никогда не позволяла себе ничего подобного по отношению к воспитанницам. Наказывая, старалась не унижать. Да и с Соней до этого случая она расправлялась, хоть и жестоко, но больше физически.
«А теперь решила дожать меня по полной программе! Мало того, что так жестоко избила? И это вдобавок»
Девушка судорожно сглотнула и сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться и сдержать эмоции.
«Не поддавайся! Она же хочет меня сломить! Нельзя этого допустить. Я выберусь!»
- Тебе этого хватило? Поняла теперь, что лучше чётко выполнять мои распоряжения? Или добавить ещё десяточек?
Соня вздрогнула. О добавке даже подумать было страшно!
- Хватило, Елена Сергеевна. Простите, я больше не буду!
Притворяться не пришлось, голос и так дрожал совершенно натурально.
- А ведь это был далеко не «восьмой» разряд! – усмехнувшись, Лена опустила, наконец, трость. – Тростью «по-восьмому» ты ещё не получала! Но…если дашь мне повод…познакомишься и с «восьмым». Поняла?
Лена повысила голос.
- Да, Елена Сергеевна.
Лена приблизилась почти вплотную к Соне и практически прошептала:
- А повод дашь. Никуда не денешься!
Отошла, положила трость на стол и сурово приказала:
- Продолжай работу. За каждое замечание или недоработку получишь ещё по 10 ударов. И ещё. Хвататься грязными руками за попу я тебе категорически запрещаю! В случае неповиновения – наказание то же. Трость! Ясно?
- Да, Елена Сергеевна.
- Приступай.
- Слушаюсь.
Лена вышла в класс, а Соня немедленно опустилась на колени и начала собирать тряпкой и выжимать в ведро разлившуюся по светло-бежевому ламинату воду. Теперь девушка испытывала от уборки ещё большие мучения. Тупая, но мучительная боль в местах свежих ударов не проходила, а, наоборот, усиливалась от каждого движения.
Соне пришлось провозиться с полом ещё около часа, прежде чем унизительная уборка подошла к концу. Девушка ещё раз прошла, вернее, проползла с тряпкой по всем углам, под мебелью и по другим некоторым «засадным» местам. Уж она-то прекрасно знала, на чём можно поймать воспитанницу, принимая уборку. Пол блестел абсолютной чистотой.
«Всё равно мне достанется ещё тростью, - обречённо думала Соня. – Против «белого платочка» шансов в любом случае нет. А я не сомневаюсь, что сегодня и «белый платок» пойдёт в ход»


(продолжение следует)

F/F в названии топика выглядит юморно, я не думаю что найдется много читателей которые смогут смаковать тематические фрагменты в этом рассказе

Неудачно описаны мысленные потуги Сони совсем на нее непохоже, я б стер обдумывания первых двух вариантов шипка глупа выглядит оставил бы тока последний про психолога.
Еще две фразы Лены колом встали “Трость у меня тоже имеется, и владею я ею вполне мастерски” и “Да и трость использовать мне будет проще”, первое изречение на Лену непохоже даж с учетом ее больной психики а вторая фраза означает что она заявила что будет пороть соню в любом случае как та бы не старалась.

Да Лена тот еще загадочный фрукт ведь наверняка ей пришли хорошие новости насчет Марины, но как из ряда вон выходящее она эти новости отпраздновала похоже что карты раскрыты Лена мстила Соне не за Марину а за себя родимую и даже если завтра здоровую Марину выпишут Лена продолжит издеваться над Соней а предлог всегда найдется.

Похоже автор не спешит выводить ситуацию из штопора а может пока не может придумать как это сделать но времени все меньше и меньше, но точно то что это не удастся без вмешательства кого-то из вне межсабойчика Лены и Сони.

Ну, из моего глубокого уважения собак (уровня которого ЕС еще добиваться и добиваться), я не буду употреблять данное слово по отношению к ЕС.

Профессионализм, отсутсвие скрытого садизма, объективность и другие качества - они актуальны на этапе тестов. Это как в автошколе: учат не ездить, а сдать тест, а это две большие разницы.

Только, боюсь у ЕС вылетело из головы немного фактов. В первую очередь тот неприложный факт, что она сама-то в общем несовершеннолетняя. И хотя ее сунули досрочно "в князи", но Система с ней еще не закончила. ЕС еще неизбежно предстоят всяческие проверки и тесты. И похоже, что Соня - один из них. Система ведь может пожертвовать Соней ради воспитания своего адапта? А если адепт сорвется и отчудит что-то чрезмерно глупое, то можно ее с Соней и местами поменять. И начать натаскивать теперь уже Софию-как-там-ее, используя Леночку в качестве наглядного пособия.

Все таки интересно, сколько розог,. ротангов или ремней 8/5 может выдержать молча наша дорогая Елена Сергеевна (прям как из пьесы). Опубликуйте ее рейтинг, пожалуйста...

Похоже, это случится скоро: во время порки самым толстым ротангом по двенадцатому-пятнадцатому разряду Соня наконец-таки треснет, из ее бренной оболочки выскользнет новое существо, сверх-человек, махнет на прощание энергетическими крыльями и прямо сквозь потолок устремится к звездам .

А Лена молодец . Для девятнадцати лет такой богатый садистский арсенал! И при всем этом еще по-французски умеет!

Интересно, что же с Мариной, если Лена так зверствует..

_________________
Я