Клуб "Преступление и наказание"

Вольный Город

- Станция Егорепалатинск! - объявил громкоговоритель в вагоне, - остановка восемь минут. Повторяю: станция Егорепалатинск, остановка восемь минут!
Николай бодро шагнул на платформу, поправив на ходу правую лямку рюкзака, и посмотрел вдоль платформы вправо и влево. Из соседнего вагона первого класса вышли двое солидно одетых мужчин с кожаными дорожными сумками в руках и быстрым шагом направились к вокзалу. Больше никто из поезда не выходил, но Николай спиной чувствовал любопытные взгляды. Ничего удивительного, вольный город Егорепалатинск пользовался довольно-таки специфической, даже, пожалуй, скандальной известностью, так что человек, решивший сойти на станции в этом городе не мог не привлечь к себе внимания.
Николай усмехнулся и двинулся к вокзалу, осматриваясь по сторонам. Станция выглядела тихой, сонной и мирной, но Николай хорошо знал, насколько обманчиво это впечатление. Каждый квадратный сантиметр территории здесь просматривался миниатюрными камерами, и на любое нарушение порядка незамедлительно должна была прибыть пара полицейских с обученными собаками сторожевой породы, это если в городе установлен старенький, пятый или шестой, дефендер, а если местные власти раскошелились и поставили полностью укомплектованную «семерку», то вместе с полицейскими прилетит стая миниатюрных роботов, и если от людей и собак еще есть шанс отбиться, то с роботами справиться куда сложнее. Три года назад Николай участвовал в апгрейде дефендера в Норильске, и хотя, как и положено вчерашнему студенту, играл в том проекте роль мальчика «принеси-подай-выйдивон», кое-что узнал о возможностях последней версии этой системы, и был весьма впечатлен изобретательностью военных конструкторов.
Сразу же за дверью вокзала Николая ждала миниатюрная китаянка в синем брючном костюме с бейджиком на лацкане («И здесь китайцы!» - мрачно подумал Николай, читая непроизносимое имя на бейджике, но постарался, чтобы его чувства не отразились на лице),
- Николай Мошкин? - вежливо поинтересовалась китаянка и механически улыбнулась; в ответ на его кивок головой она продолжила, - Добро пожаловать в вольный город Егорепалатинск. Каждый гость нашего города должен пройти паспортный, таможенный и медицинский контроль.
Николай снова кивнул, достал из нагрудного кармана паспорт и протянул китаянке. Та внимательно осмотрела паспорт, потом попросила Николая поднести голову к считывателю сетчатки глаза. Он подчинился.
- Будьте так добры, передайте свой багаж для проверки нашему сотруднику.
К ним подошел китаец непонятного возраста, с такой же механической улыбкой на лице и в таком же синем костюме, помог Николаю снять рюкзак и тут же куда-то его утащил. Николай проводил китайца и рюкзак унылым взглядом.
- Не стоит беспокоиться, ваши вещи в полной безопасности.
- Да я и не беспокоюсь, - Николай действительно не переживал за сохранность своего имущества, он еще со времен работы в Норильске уяснил, что вольные города помешаны на безопасности, и не сомневался, что сейчас и за ним самим, и за китайцем с его вещами внимательнейшим образом наблюдают через камеры; вот только без лежащего в рюкзаке нетбука, верного спутника и помощника в путешествиях, Николай чувствовал себя неуютно и уязвимо.
- Встаньте вот здесь, между столбами, не шевелитесь, - распорядилась китаянка, и когда Николай встал, где указано, она деловито включила какой-то прибор, посмотрела на экран, затем сказала:
- Что ж, все в порядке. Прошу, следуйте за мной в медицинский кабинет.
Она повернулась и четко печатая шаг пошла через зал, Николай шел следом, задумчиво глядя на ее узкую спину и столь же узкие ягодицы, обтянутые форменными брюками. Он вдруг с глухой тоской вспомнил, что у него уже два месяца не было женщины, так что сейчас на него даже эта малютка производит весьма волнующее впечатление. «Нет, нет», - подумал он, - «хватит поездов, самолетов и случайных приработков, надо где-то осесть, найти нормальную работу, завести подружку...»
Тем временем китаянка подошла к двери с изображенным на ней красным крестом, постучала, открыла и громко сказала:
- Я привела гостя города на осмотр, можно ему войти?
Оттуда донесся недовольный женский голос:
- Да конечно, давно уж можно, где ж вас носит-то?
Китаянка в ответ молча пожала плечами, развернулась и, наградив Николая напоследок все той же механической улыбкой, пошла обратно на свой пост. Николай вошел в кабинет и осмотрелся. Помещение было под завязку набито всевозможными приборами, и сразу стало понятно, что выйдет он отсюда не скоро.
- Так ты, значит, племяш Марго будешь?
Он вздрогнул и обернулся на голос. В углу комнаты, за столом, сидела черноволосая женщина средних лет с худым, решительным лицом. Она смотрела на Николая насмешливо и, как ему показалось, не слишком дружелюбно; на кушетке рядом сидела молодая девушка – смуглая и круглолицая, она широко улыбнулась в ответ на взгляд Николая. Обе женщины были одеты в длинные белые халаты.
- Марго? - недоуменно переспросил Николай. - А, вы Маргариту Юрьевну имеете в виду.
- Ну да, ну да, ее, - фыркнула старшая. - Позвонила мне вчера, слезно умоляла приехать, посмотреть ее драгоценнейшего племянничка. Я-то сюда, на вокзал, редко приезжаю, только когда много гостей. А так тут обычно Юлька одна справляется. Ну да раз уж Марго попросила... да не стой ты столбом, раздевайся.
- Э-э-э... совсем?
Молодая девушка хихикнула, а старшая с явной иронией в голосе произнесла:
- Для порядка надо бы, конечно, совсем, но раз уж ты племянничек, то так и быть – только до трусов.
Следующие двадцать минут врачиха гоняла Николая с одного прибора на другой, какие-то из них были ему знакомы (флюорограф и элекрокардиограф), о назначении других он даже и не догадывался. В конце концов старшая врачиха внимательно просмотрела на экране данные и сказала:
- Ладно, поглядим, что анализ крови покажет. А так вроде все более-менее. Гастрит... ну да он сейчас у каждого второго. Давление... Легкие вот твои мне не нравятся. Куришь?
- Бывает, - покаянным тоном признался Николай.
- Надо бросать, - категорично заявила врачиха. - У тебя и давление от этого повышенное, да и всякое другое может случится. Вот я, например, раньше смолила как паровоз и все время голова болела. А сейчас уж два года как бросила... не без посторонней помощи, правда.
При этих словах смуглянка захихикала, а когда старшая врачиха строго на нее посмотрела, та тут же зажала ладонью рот и выпучила глаза.
- Ладно, одевайся и на улицу. Там тебя Марго уж небось заждалась. Я тебя провожу.
Николай начал натягивать брюки, радуясь, что его не отправили на пару суток в карантин, а ведь и такое бывало в вольных городах, особенно на юге .
- А как же браслет? - робко спросила смуглянка.
- Ох, точно, что ж это я. А браслет-то. Молодец, Юлька, поправила.
Врачиха подошла к столу, открыла верхний ящик, вытащила оттуда оранжевый браслет.
- На, держи. Догадываешься, что это?
- Ага. Датчик. Если без него выйти на улицу, то первая же камера подаст сигнал тревоги.
- Точно. И сразу патруль подскочит, штраф такой закатают, что мало не покажется. У нас у всех такие.
Николай кивнул. Он уже обратил внимание, что у старшей врачихи на правом запястье закреплен синий браслет, а у младшей – черный, похоже, цвет браслета зависел от положения человека в городской иерархии.
Тетя Марша (он с детства так называл Маргариту Юрьевну, вычитав это имя в какой-то книжке) ждала их возле выхода из вокзала. За эти годы она практически не изменилась, осталась такой же, какой он ее помнил по редким визитам в Москву – слегка полноватой, энергичной, с длинными светло-рыжими волосами.
- Ну что же вы так долго? - закричала она, увидев их.
- А как же! - возмутилась врачиха. - Сама же требовала, чтобы я твоего мальчика досконально исследовала.
- Ну и как?
- Да все нормально. Только вот уж больно тощий он у тебя.
- Это ничего, - широко улыбнулась Маргарита, - это, как говорится, дело поправимое. Ну, подойди ко мне, Коленька, обними тетушку.
Николай аккуратно обнял ее, вспомнив какой высокой она ему казалась в детстве, а сейчас ведь он уже на полголовы ее выше.
- Эх, совсем взрослый стал, - умильным голосом сказала Маргарита, - ладно, давай в машину, вон она там стоит.
И она махнула рукой в сторону. Повернувшись, Николай увидел неподалеку роскошный черный джип («А у тети Марши дела идут неплохо», - мелькнула у него мысль). И тут с переднего сидения джипа вылезла девушка, от вида которой у него перехватило дыхание. Высокая, длинноногая, в изящно облегающем и подчеркивающем формы платье. Ее темные волосы были собраны сзади в пучок, и лишь возле висков оставались две длинные пряди, выкрашенные в ярко-зеленый цвет.
- Это Элеонора, - с гордостью сказала Маргарита, - моя нижняя.
- Твоя кто? - тупо переспросил Николай.
- Садись в машину, по дороге расскажу, - ответила она и почему-то вздохнула. Затем повернулась к врачихе и сказала
- Спасибо, Нина.
- Да не стоит. У тебя симпатичный племянник, Марго. Я завтра утром позвоню, скажу, какие результаты по анализу крови. Пока, мальчик.
Она послала Николаю воздушный поцелуй, повернулась и пошла обратно, на вокзал.
Николай с тетей подошли к машине. Красавица Элеонора стояла, оперевшись на открытую дверь и весьма откровенно разглядывала Николая. Тот почувствовал, что краснеет.
- Элеонора, Николай, - представила их другу другу Маргарита.
Девушка улыбнулась и, грациозно изогнувшись, протянула руку. Николай преодолел импульсивное желание поцеловать ее пальцы и ограничился рукопожатием.
- Я сяду сзади, чтобы вам удобнее было говорить, - произнесла Элеонора низким и томным голосом, затем открыла заднюю дверцу и залезла в джип одним ловким, быстрым движением.
Николай сел впереди; встреча с этой девушкой откровенно выбила его из колеи.
- Значит, что касается нижних и верхних, - начала Маргарита, заводя мотор, - тут такая ситуация... как бы это сказать... В общем, в городе есть граждане. Они делятся на верхних и нижних. Вот.
- Угу, - сказал Николай. Мотор завелся, и машина тронулась с места. Маргарита вздохнула и смущенно продолжила:
- Вот... Значит, нижние – это такие... как бы это сказать... В общем, это ну вроде как рабы...
С заднего сидения раздалось возмущенное:
-Ага, щаз. Разбежалась.
- Ну то есть не рабы, конечно, - еще больше смутилась Маргарита, - вроде рабов, но не совсем... Понимаешь?
- Э-э-э... Не очень.
- Да он совсем ванильный, какая прелесть, - донеслось с заднего сидения.
- Ладно, - сказала Маргарита. - Разберешься со временем. Пока запомни – верхние носят красные браслеты, нижние – синие.
- А черные?
- Нуууу... черные браслеты носят рабы.
- Рабы? - ахнул Николай. Похоже, скандальные слухи о Егорепалатинске оказались не такими уж и ложными.
- Да, рабы. И рабыни.
- И что же? Юля... в кабинете которая... молодая. Она, значит, рабыня?
- Ага. Те, кто на вокзале работают, почти все – рабы. В городской собственности.
- Но как же... по закону же...
- Это вольный город, Коля, у нас свои законы.
- И что же? Рабов можно продавать, наказывать, убивать?
- Покупать, продавать можно. Наказывать – да, только не калечить .За такое можно предупреждение схлопотать. А два предупреждения – и лишают гражданства. За убийство сразу лишают.
- Как в футболе, - вмешалась Элеонора, - желтая карточка, красная карточка. Только вот одна закавырка есть – надо еще сам факт убийства установить. Если кто-то убил раба, он что, дурак, идти и признаваться. Труп спрячет и скажет, что продал. На ферму. Или еще куда. И пойди докажи.
Маргарита вздохнула:
- У тебя слишком уж мрачная фантазия, Элеонора. Начитаешься всяких триллеров и потом тебе убийцы везде мерещатся... Ну вот, мы и приехали.
Николай посмотрел в окно, неожиданно осознав, что захваченный разговором, он не запомнил дороги от вокзала (а это для него за годы путешествий уже стало чем-то вроде рефлекса – в небольшом городе постоянно держать в уме направление на железнодорожную станцию и расстояние до нее). Машина остановилась перед забором высотой где-то в два с половиной метра, вокруг, вдоль улицы, тянулись такие же заборы. Похоже, весь этот район был занят частными владениями, что-то вроде американской субурбии.
Ворота медленно поползли вверх; когда они полностью открылись, Маргарита аккуратно зарулила внутрь и остановилась перед крыльцом небольшого двухэтажного дома. Николай опять поймал себя на том, что завидует тете... и постарался подавить в себе это чувство. Он уже было собирался открыть дверцу машины, когда Маргарита неожиданно взяла его за руку и сказала твердым голосом:
- Подожди-ка. Давай сначала договоримся вот о чем. В моем доме живут три рабыни. Любая из них – твоя. Или две, или все три, если захочешь... и сил хватит. Но! - Маргарита взглянула ему в лицо, и от ее взгляда стало зябко. - Запомни, Элеонора для тебя – табу. Она моя и только моя. Понял?
- Д-да, - пробормотал Николай.
Элеонора с заднего сидения сказала с нескрываемым сарказмом:
- Вот только не надо этих шекспировских страстей, госпожа Марго. Это вам не идет. Совершенно.
Маргарита даже и не повернулась в ее сторону.
- А если вдруг Элеонора сама к тебе начнет клеиться, то не реагируй. И сразу говори мне. Я с ней разберусь.
- Ох, ох, как страшно, - сказала Элеонора с еще большим сарказмом в голосе. И все трое вылезли из машины

***

Рабыни ждали их в гостиной, построившись рядком. Маргарита назвала их по именам и рассказала, какую работу кто выполняет в доме. Худощавая и подвижная Полина занималась уборкой помещений – соответственно, и одета она была в классический наряд горничной, с чепцом и передничком, вот только платье на ней едва доходило до середины бедер, да и декольте спускалось слишком уж низко, Николай пару раз прошелся шарящим взглядом по фигуре Полины, но ее это, похоже, нисколько не смутило, напротив, она улыбнулась еще шире и даже, как показалось Николаю, немного зазывающе.
За кухню и припасы отвечала статная и дородная Лида, одетая в скромное широкое платье и выглядевшая очень похожей на казачку. Она плавно поклонилась Николаю, коснувшись рукой земли, когда ее представляли, и он с интересом подумал о том, каким образом жизнь забросила такую женщину в Егорепалатинск, да еще и в роли рабыни.
Садово-огородными делами на прилегающем к дому участке заведовала молоденькая вьетнамка по имени Ши. Невысокая и тонкая, она пришла в гостиную в рабочем комбинезоне и с заколотыми в пучок волосами.
- Вьетнамцы и китайцы – страсть как дешевы, - объяснила Маргарита, представив садовницу, - Я Ши за смешные деньги купила, если скажу, не поверишь. А сейчас подумываю, может, еще одну такую же купить. Ши сложновато справляться одной, особенно когда урожай. Приходится еще нанимать китайцев или таджиков, их много на это время в город приезжает. А если что-то серьезное сделать нужно, я прошу соседку. У нее раб есть, Семен, на все руки мастер. И по саду, и по дому... А я ей Лиду одалживаю, когда у нее гости. Лида у нас повар знатный. Такие щи варит, ух, как говорится, пальчики оближешь.
- Понятно, - пробормотал Николай. Здешние обычаи казались ему все более и более странными.
- Кстати, про щи. Как там, Лида, готово уже?
- Конечно, хозяйка.
- Что ж, тогда идем в столовую, Коля. Перекусишь с дороги, да и на боковую. У тебя вон уж глаза слипаются.
Николая вяло кивнул. Он действительно устал, и от поезда, и от множества новой информации, которая на него свалилась.
Ужин действительно оказался очень вкусным и весьма обильным. Давно отвыкший от домашний кухни Николай с жадностью уминал еду, так что потом с трудом поднялся из-за стола. Маргарита наблюдала за тем, как он ест, с видимым удовольствием и одновременно с некоторой завистью. Сама она съела лишь небольшой салатик, сославшись на позднее время и диету. Элеонора с ними не осталась, а ушла наверх.
После ужина тетя проводила отчаянно зевающего Дмитрия на второй этаж, по дороге рассказав расположение комнат:
- Внизу у нас кухня, гостиная, столовая. Спальня рабынь там же. Да, они все в одной комнате живут, не хватало еще рабыням отдельные комнаты выделять. Пусть радуются, что я их не в подвале держу, на цепи, как у нас тут некоторые... Наверху наши с Элеонорой комнаты, ее студия... да, она фотограф, я разве не говорила? Туалет и ванна справа, твоя комната слева. Постель постелена, полотенце – на постели.
Пока она говорила, Николай сонно кивал, радуясь тому, что его тетя принадлежит к тому типу женщин, которые в разговоре отвечают как на заданные, так и на не заданные вопросы, а потому способны замечательно общаться даже с молчащим собеседником,

***

Следующее утро началось с плотного завтрака, который Николай ел уже не так активно, как вчерашний ужин, памятуя о том, что, во-первых, к хорошему легко привыкаешь, а отвыкнуть потом ох как непросто, во-вторых, тетя пообещала ему какой-то сюрприз (с ухмылкой), а Николай, как человек опытный, знал, что сюрпризы не стоит встречать с набитым желудком, а то мало ли что.
После завтрака Маргарита провела гостя на задний двор, показала свое хозяйство: теплицы, грядки, фруктовые деревья и маленький бассейн.
- Плавай сколько хочешь.
- Так я это... плавок у меня нет.
- И что? Мы так плаваем. За забором никто не увидит. Да если и увидят... У нас в городе нравы отнюдь не пуританские.
- Да это я уже понял, - пробормотал Николай.
Маргарита хмыкнула и сказала томным голосом:
- Ну а теперь – обещанный сюрприз. Иди за мной.
Они вошли в дом и Маргарита крикнула:
- Полина, где ты? Иди сюда, дрянная девчонка.
- Я здесь, госпожа, я уже бегу, - Полина быстро сбежала со второго этажа, громко стуча каблучками.
- Итак, - торжественно объявила Маргарита. - Сейчас, Коля, ты узнаешь, что у нас в городе делают с непослушными рабынями. Вот Полина. Она была очень непослушной, так ведь?
Полина закивала и громко, даже как-то театрально, сказала:
- Да, я была непослушной, очень непослушной.
- Вот, и ее за это надо наказать. А тебе я заодно покажу ту комнату, которую еще не показывала. Она, как и положено таким комнатам, - в подвале. Вот сюда. Осторожно, притолока низкая.
Она открыла небольшую дверцу и пошла вниз ступеням, опираясь на перила. Полина улыбнулась Николаю, подмигнула и нырнула в дверцу вслед за Маргаритой. Николай пожал плечами и отправился следом.
Щелкнул выключатель и Николай остолбенел. Такого подвала он себе и представить не мог. Стена напротив лестницы была сплошь увешана ремнями, плётками и другими непонятными, но жутковато выглядящими штуками. У той же стены стояла деревянная скамья и бадья с торчащими из нее прутьями. Справа стояли самые настоящие колодки, Николай такие видел как-то в музее, высотой в половину человеческого роста, с большим отверстием для головы и двумя маленькими для рук. Слева, в углу, стояла мощная деревянная конструкция из четырех соединенных попарно под углом стоек и толстой перекладины, обитой каким-то мягким материалом, закрепленной между передними стойками.
- Ну как тебе обстановочка? - весело спросила тетя, а потом бросила Полине. - А ты что стоишь? Одежду на лавку, а сама к станку.
- Да, госпожа, - покорна ответила Полина, завела руки за спину и расстегнула платье. Раздевалась она медленно и все время лукаво посматривала на Николая. Тот же застыл в нерешительности, не понимая, что ему предпринять и нужно ли предпринимать хоть что-нибудь. Этот город жил по своим правилам, и он этих правил не понимал, да и о тому, как вела себя Полина не создавалась впечатления, что она оскорблена или унижена тем, что ее заставили раздеваться догола перед мужчиной.
Тем временем Полина уже сняла трусики; еще раз подмигнув Николаю, она направилась к сооружению в углу. Николай не мог оторвать взор от ее небрежно покачивающихся в такт шагам ягодиц. Полина оперлась бедрами о перекладину и, наклонившись вперед, крепко сжала руками дальние стойки. Маргарита подошла к висящим на стене инструментам, сняла один из них – овальный кусок кожи на короткой рукояти – и решительной походкой направилась к вытянувшейся в струнку Полине. Короткий взмах рукой, громкий шлепок – Полина слабо вскрикнула и вздрогнула телом. Еще один шлепок, затем еще и еще. Николай смотрел, не понимая, что ему делать в такой ситуации и что вообще он может сделать.
Маргарита обрабатывала свою горничную ритмично и четко, от середины ляжек почти до самой поясницы, шлепая то по одной ягодице, то по другой. Полина взвизгивала все громче и громче, с трудом сохраняя неподвижность; на ее спине начал проступать пот. Николай смотрел, не в силах оторвать взгляд от взлетающей вверх и резко обрушивающейся вниз руки тети. Ягодицы Полины все сильнее наливались краснотой, вздрагивая и сплющиваясь при каждом ударе; и Николай вдруг осознал, что разворачивающаяся перед ним сцена все больше и больше привлекает и возбуждает его. «Это же ужасно», - подумал он, - «такого не должно быть. Добрая, милая тетя Марша... и так зверски избивает ни в чем не повинную девушку. Я не должен на это смотреть. Не должен... не должен». Но отвернуться он не мог и продолжал смотреть на тетю и ее жертву.
Нанеся резкую и быструю серию ударов, от которой Полина выгнулась дугой, как кошка, и заорала дурным голосом, Маргарита наконец-то остановилась.
- Ну вот, - сказала она, немного задыхаясь и утирая пот со лба, - начало, как говорится, положено. Ты не думай, Коля, это все так – разминка. Сейчас мы за что-нибудь потяжелее возьмемся и вот тогда...
Полина повернула к ней лицо, на котором уже и в помине не было улыбки, и прохныкала:
- Не надо, госпожа, хватит, пожалуйста.
- Да ладно тебе. Слегка пошлепали и уже ноешь. Я тут решаю, когда хватит, а когда нет.
Маргарита подошла к стене с инструментами и сменила овальную кожаную штуку на длинный раздвоенный ремень, закрепленный на рукояти. При виде ремня Полина громко ойкнула.
- Ничего, ничего, - сказала Маргарита, - будет тебе урок впредь. А ну-ка, попку расслабь, расслабь, самой же легче будет.
Полина кивнула и снова крепко вцепилась руками в стойки. Маргарита подошла к ней и резко, с ходу обрушила ремень на ее ягодицы. Раздался громкий щелчок, похожий на пистолетный выстрел, Полина сдавленно охнула и завертела попкой, на которой вспухла красная полоса. Новый инструмент был явно действеннее предыдущего.
- Считай! - жестко приказала Маргарита. – И благодари.
- Один, спасибо, госпожа, - надрывным голосом прорыдала Полина.
Ремень взлетел снова и вновь обрушился на извивающиеся половинки.
- Два, спасибо, госпожа.
Николай смотрел на них с ужасом и все возрастающим возбуждением.
Маргарита била ремнем так же ритмично, как и предыдущим инструментом, но с большими интервалами, давая Полине наерзаться на перекладине и нарыдаться. После десятого удара красные полосы на ее попке стали сливаться в одно пятно, а в криках начали прорезаться истеричные нотки. Николай хотел уже было вмешаться и остановить эту пытку, но после пятнадцатого удара тетя сама опустила руку с ремнем и сказала:
- Ладно, я сегодня добрая. Но учти – в следующий раз буду наказывать гораздо строже.
«Куда уж строже-то?» - подумал Николая, с жалостью глядя на всхлипывающую Полину. Та медленно распрямилась, потом протянула руки к своей попке и осторожно помассировала ее. В этом жесте было что-то невыразимо трогательное, и Николай ощутил, что ему одновременно хочется обнять Полину, утешить, вытереть слезы, и в то же время ужасно, просто до дрожи в руках хочется схватить ее за пылающие ягодицы, сжать их, ощутить пальцами их жар, а потом... потом... от этих мыслей по его телу пробежала волна тепла, лицо запылало, а в паху появилось отчетливое напряжение.
Тетя посмотрела на него, сдавленно хихикнула и сказала:
- Все, как говорится, мавр сделал свое дело. Девочки, мальчики, разбирайтеся тут сами, а я пошла, у меня еще работы полно.
И быстро пробежала по лестнице вверх. Николай посмотрел ей вслед в полном обалдении, потом перевел взгляд на Полину и увидел, что та медленно приближается к нему, и на ее заплаканном и покрасневшем лице разгорается порочная улыбка.
«Куда я попал! Это какой-то дурдом!», - в отчаянии подумал он, но тут пальчики Полины легли на его ширинку... и больше он уже ни о чем не думал.

***

Николай отдыхал у своей тети вот уже четыре дня. Чувствовал он себя так, как будто попал на курорт, а то и лучше. Проживание бесплатное, кормежка тоже бесплатная и при этом крайне обильная и вкусная («неудивительно, что тетя Марша все никак не может сбросить лишний вес», - думал он во время каждого приема пищи). Занимался он в основном тем, что плавал в бассейне и загорал. Когда солнце уходило, шел к себе в комнату и погружался в дебри интернета – общался со старыми знакомцами, посматривал сайты с вакансиями и думал о том, куда бы направиться после Егорепалатинска – то ли вернуться в Москву, поселиться у мамы, попробовать найти работу там, то ли махнуть в Новосибирск, туда его звал бывший однокурсник; заходил на туристические сайты, очень хотелось съездить в Западную Европу, в какую-нибудь из столиц, но цены, цены... и он со вздохом закрывал эти сайты.
С развлечениями в городе, как выяснилось, дела обстояли не слишком хорошо. На танцы Николай идти не решался – по опыту он знал, что в чужом городе да еще и в одиночку лучше туда не соваться. Да и нечего ему было там делать; на танцы ходят, чтобы склеить девушку, а у него была Полина и ее хватало более чем.
В один из вечеров тетя сводила его в городской театр на оперу «Евгений Онегин», поставленную силами местной самодеятельности. Представление оказалось далеко не шедевром, но и не столь безнадежным, как опасался Николай. Единственное, что показалось ему необычным, так это то, что все партии пели исключительно женщины, но в остальном опера была выдержана в относительно строгой и по нынешним меркам даже, пожалуй, классической манере (если не считать того, что Татьяна и Ольга носили длинные платья с разрезами до талии, а исполнительница партии Ленского перед тем, как спеть «Куда, куда вы удалились?» зачем-то отбила степ, лихо крутя тросточкой). Перед началом действия тетя познакомила Николая с городским бомондом и городским начальством. Николай с интересом узнал, что мэром города два года назад выбрали женщину, мало того – нижнюю (рассказывая об этом, тетя брюзгливо добавила: «нижние совсем уж нам на шею сели»), и что чуть ли не на каждом заседании Городского Собрания ее секут, а год назад и вовсе публично выпороли розгами на площади перед театром. Впрочем, Николай в этом городе уже ничему не удивлялся.
Маргарита с утра уезжала по своим рабочим делам – она работала в Аграрном Департаменте и занималась контактами с фермерами. Николай знал, что между свободными городами и фермерами существует своего рода симбиоз. Фермеры поставляли продовольствие, а города обеспечивал их электроэнергией из термоядерного реактора, который, по сути, был главным сооружением города, можно сказать, его сердцем. Собственно, именно, разработка и запуск в серию компактных термоядерных реакторов, вырабатывающих огромное количество дешевой энергии, сделали возможным появление на свет свободных городов.
Кроме того, город давал фермерам защиту – начиная с пятой версии дефендера в фермерские хозяйства, работающие на город, проводилась сигнализация; при получении сигнала тревоги на место немедленно вылетала группа быстрого реагирования. В шестой версии добавились видеокамеры на всех дорогах, ведущих к фермерам, и блокпосты на перекрестах, в «семерке» на дорогах и в хозяйствах ставились «средства обороны» – миниатюрные боевые роботы и автоматические пулеметные установки, а кое-где даже и противотанковые ракеты. Так что свободные города постепенно превращались в крепости, окруженные несколькими кольцами защиты, способной противостоять не только мелким бандам или милиции, но и небольшим армейским подразделениям. Шутники поговаривали, что восьмая версия дефендера дополнится десятком баллистических ядерных ракет, и тогда уж свободные города станут абсолютно независимы, а Николаю это казалось не такой уж и шуткой. Ему и раньше не нравилось, как города отделяются и начинают жить по собственным законам, а сейчас, после знакомства с Егорепалатинском, стало нравится еще меньше.
Маргарита объяснила ему, что хотя городские служащие получают не слишком высокую плату, они имеют немалую льготу по налогам, особенно налогу на имущество, и если бы не эта льгота они с Элеонорой не смогли бы позволить себе такой большой дом. Кроме того, служащим полагались кое-какие дополнительные бонусы, например, большой джип, поразивший Николая, был на самом деле служебной машиной, специально для поездок на фермы. А как объяснила Маргарита, на фермы ей приходилось ездить частенько и она завела много знакомств.
- Мне даже предлагали переехать на ферму работать, - гордо сказала она.
Присутствующая тут же Элеонора громко фыркнула и ядовито заметила:
- Что, госпожа Марго коров доить собралась? Или лошадям хвосты накручивать? Стоп. А кто это нас работать пригласил? Случайно не та бабища в ковбойской шляпе?
- Анна Степановна вовсе не бабища. У нее кость крупная. И разве это важно? Она замечательная хозяйка... Умная, талантливая...
- Да, да, - перебила ее Элеонора, - особенно талантливая в обращении с кнутом.
Маргарита при этих словах почему-то покраснела и мечтательно вздохнула.
За эти несколько дней у Николая несколько раз общался с Элеонорой. Один раз они вместе купались в бассейне и он обнаружил, что Элеонора одинаково потрясающе выглядит что в платье, что без. На следующей день она попросила его помочь настроить брандмауэр на ее компьютере, и он с удовольствием выполнил просьбу, а заодно немного покопался в ее системе, дефрагментировал диски и поставил программу для резервного копирования данных. Элеонора показала ему свои фотоработы, оказалось, что она любит снимать пейзажы и делает это весьма неплохо. Все время общения с Элеонорой Николай, памятуя предупреждение тети, старался держаться вежливо и отстраненно, она же, в свою очередь, не делала никаких попыток сблизиться.
За эти дни тетя ни разу больше не устраивала экзекуций при Николае. Лишь однажды он, загорая у бассейна, увидел, как тетя подошла к пропалывавшей грядки Ши и что-то ей сердито сказала, потом отвела в дом. Ши вернулась минут через пятнадцать, и по ее лицу можно было предположить, что одним словесным внушением дело не обошлось. Николай хотел спросить у Ши о произошедшем, но потом решил, что раз уж изменить он ничего не может, то лучше просто ничего не замечать.
Николаю до отъезда (а он все-таки решил поехать в Москву, хотя и без особого желания) оставалось еще пять дней, когда тетя за ужином сообщила ему:
- Завтра – последняя суббота месяца.
- И что?
- В нашем доме в этот день проходит... ну что-то вроде праздника.
- Что за праздник? - тут же спросил Николай, он уже понял, что в этом городе и в этом доме может произойти все, что угодно, и заранее насторожился.
Тетя замешкалась с ответом и тут ей на помощь пришла Элеонора:
- Ты про праздник Сатурналий слышал?
- Э-э... в Древнем Риме... в честь бога Сатурна.
- А как отмечали этот праздник римляне ты знаешь?
- Нет.
- На время Сатурналий рабы и господа менялись ролями. Господа подчинялись, а рабы командовали. Ну, и госпожей это тоже касалось, разумеется, - и она негромко засмеялась.
- Ох, - только и смог сказать пораженный Николай и во все глаза уставился на тетю, пунцовую как помидор.
- Я хотела отложить этот праздник, пока ты не уедешь...
- А я сказала «нет!», - перебила ее Элеонора, - нельзя менять установленные обычаи. Мы можем разгневать Сатурна.
И она снова рассмеялась, а Николай задумался над тем, что же готовит ему грядущий день.
На следующее утро Николаю очень не хотелось спускаться вниз и вообще выходить из комнаты; его томило нехорошее предчувствие после вчерашнего разговора за ужином. Но в конце концов голод победил осторожность и он направился в столовую. Там никого не было, но зато он обнаружил посреди стола накрытое салфетками блюдо с бутербродами и парой булочек, явно оставленных на его долю. Поев, Николай уже было хотел по-тихому вернуться в свою комнату, но по дороге не смог побороть в себе демона любопытства, и вышел в холл, что выглянуть в большое окно, выходящее на задний двор. Картина, открывшаяся перед его взором, превзошла самые мрачные ожидания. Женское население дома собралось возле бассейна. Маргарита стояла на коленях, с руками на затылке, из одежды на ней были только узкие трусики и шлепанцы. Перед ней стояла Лида в своем обычном черном широком платье и что-то говорила с крайне строгим выражением на лице. Позади Маргариты стояла Полина с хлыстиком в правой руке, этим хлыстиком она слегкаа подхлестывала Маргариту, как бы придавая вес словам Лиды. Одета Полина была в фартук горничной поверх бикини. Тут же присутствовала и Элеонора – она, слегка присев, активно фотографировала эту сцену. Рядом с ней на штативе стояла видеокамера, похоже, праздник Сатурналий в этом доме подлежал строгой документальной фиксации.
Николай смотрел на происходящее и опять, как несколько дней назад во время наказания Полины, чувствовал раздвоенность в душе. С одной стороны, он прекрасно понимал и осознавал, что ему не надо смотреть, что это неэтично и просто постыдно – все-таки Маргарита его тетя... С другой стороны, в этой сцене было что-то глубоко чувственное и манящее, и он опять ощутил нарастающее возбуждение.... Николай тряхнул головой, решительно повернулся на 180 градусов, двинулся вперед, и тут же замер на месте, обнаружив прямо перед собой невесть как подобравшуюся к нему Ши. Точно, то-то ему показалось, что там, на улице кого-то не хватает.
Ши дружелюбно улыбнулась ему и сказала, смешно коверкая слова:
- Госпожа Марго должна приготовить завтрак. Вместо Лида. Но она смочь приготовить только бутребр... бутербр.... бу-тер-бро-ды. Лида очень сердиться. Она раздевать госпожа Марго. Сейчас они разговаривать. Потом она бить ее розги. Госпожа Марго кричать.
Николай ошеломленно кивнул. Он вдруг обратил внимание, что Ши выглядит уже вовсе не такой уж и дурнушкой – она распустила волосы, наложила на лицо косметику, украсила рабочий комбинезон розовыми ленточками... в ней появилось что-то притягательное и женственное.
- Потом я приказать госпожа Марго стричь кусты. Она не справляться. Я бить ее палка. Она кричать. Громко. Я стоять ее на колени. Долго. Час.
Она снова улыбнулась, приблизилась ближе и взяла Николая за руку.
- Но это потом. После Лида. А сейчас я и ты.
Ши начала медленно расстегивать его рубашку.
«Она ж ведь как ребенок», - в отчаянии подумал Николай, - «я ж не могу с ней». Тонкие пальчики Ши нежно погладили его грудь, и все мысли из головы куда-то улетучились.

***

Ши оказалась на редкость энергичной и требовательной, так что любовная возня с нею отняла у Николая немало сил. Когда удовлетворенная вьетнамка наконец-то оторвалась от него и отправилась разбираться с Маргаритой, Николай поднялся к себе и до обеда валялся на кровати, прокручивая на нетбуке древний телесериал про хромого, циничного и вечно небритого доктора.
После двух часов дня он все же решил вылезти наружу. Выйдя в коридор, он прислушался – кажется, из комнаты Маргариты доносились какие-то непонятные звуки, в остальном доме вроде было тихо. По дороге в столовую ему никто не попадался, а вот в самой столовой сидела, оперевшись щекой на ладонь, Лида, перед ней на столе высились две пустых бутылки вина в окружение четырех бокалов. При виде Николая Лида встрепенулась и сказала:
- А мы тут празднуем.
- Вижу.
- Девочки ушли к Марго. Лечат ее. Кремами смазывают. Утешают, - она хихикнула. - Я над ней хорошо поработала. И Ши тоже постаралась. От души. А ведь ей еще Полина займется. И Элеонора в самом конце. А у нее задница уже красная как у мартышки. И горячая как... как... ну не знаю. Горячая, короче.
- Ага, - сказал Николай, чувствуя что надо хоть что-то сказать.
- А меня с собой не взяли. Не влезешь в комнату, говорят, - она с обидой хлюпнула носом, - ну да, я крупная, я ж с Кубани, у нас все бабы такие. А эти – скелеты они, подержаться не за что. Тьфу на них!
Лида медленно встала из-за стола.
- Что, думаешь, я толстая? - спросила она с вызовом.
- Нет, отнюдь, что вы..., - начал Николай.
- А я тебе сейчас покажу какая я, - она повернулась спиной и громко заявила, - а ну расстегивай молнию!
- Не надо...
- А я говорю: расстегивай! У нас сегодня Сатур... батур... козлотур... короче, я тут командую. Расстегивай давай.
Николай вздохнул и подчинился. Лида одним движением скинула платье, оставшись лишь в лифчике и трусиках, повернулась к нему, вскинула руки:
- Оп-ля-ля! Вот она я – кубанская красавица!
Николай взглянул на ее тело и вынужден был признать, что Лида выглядит, конечно, не как фотомодель, но вообще-то вполне себе ничего. Большая грудь, широкие бедра; вид немного портил отвисающий живот, но все равно – посмотреть было на что и подержаться тоже было за что.
Лида одной рукой смахнула на пол бутылки с бокалами, а другой схватила Николая за пояс и с недюжинной силой повлекла его к столу.
«Когда ж этот день закончится наконец», - с тоской подумал Николай.
В деле страсти Лида оказалась далеко не таким мастером, как Полина или Ши, зато когда они закончили свои игры на столе, она побежала на кухню и минут через десять вернулась оттуда с подносом, заставленным всевозможной снедью, что в глазах Николая с избытком компенсировало ее сексуальную неумелость.
Пока он ел, Лида сметала с пола осколки.
- Наверно, Маргарита Юрьевна рассердится, - осторожно предположил Николай.
- Не. Не рассердится. Праздник же. Просто прикажет купить новые бокалы, - Лида тяжело вздохнула и добавила, - а меня высечет. Розгами, а может даже и нагайкой. Но это будет завтра.
После обеда Николай опять отправился к себе, искренне надеясь, что никаких приключений на сегодня больше не предусмотрено. Силы у него уже были на исходе, и он боялся, что если к нему вечером заглянет Полина, то на нее может и не хватить.
До вечера он опять игрался с нетбуком. Залез в городскую сеть, посмотрел новости и объявления, почитал здешний форум, который по большей части был посвящен подчинению, телесным наказаниям и фетишизму. Поговорил в скайпе с матерью, предупредил о своем скором приезде. Посмотрел еще пару серий приключений циничного и остроумного доктора.
За окном тем временем стемнело, и Николай задумался – стоит ли еще раз спускаться вниз или лучше отсидеться здесь, в комнате. Есть не очень-то и хотелось, обед был весьма обильным, но чайку попить бы не мешало. Его размышления прервал стук в дверь.
- Входите, - обреченно крикнул Николай.
Это оказалась Полина. Ему живо представилось, как она сейчас будет во всех подробностях расписывать, что она сделала с Маргаритой, а потом повлечет его в постель, но одного взгляда на лицо девушки хватило, что понять – ей сейчас не до игр.
- Что случилось?
- Элеонора исчезла!
- Как исчезла?
- Так. Нет ее нигде. Ни в доме, ни на улице, я не знаю, что и думать, - в глазах Полины плескался страх.
- Подожди, подожди... А Маргарита Юрьевна где?
- В клетке.
- Что?
- Ну мы это... я ее наказала, потом Элеонора с ней занялась. Я ушла, чтобы не мешать. Элеонора посадила ее в клетку. Они всегда так делают. Но уже час прошел, а Элеоноры нет. И освободить госпожу Марго некому. Только если вы...
- Уф, - Николай ошеломленно потер виски. - Ладно, пойдем в подвал.
Они спустились в подвал. Николай с немалым смущением подошел к клетке. Как он и думал, тетя сидела там абсолютно голая. Первым же вопросом, который выкрикнула Маргарита, увидев их, был:
- Где Элеонора? Где она? Где?
- Не знаю, - робко ответил Николай, - Полина ее искала. Нигде нет. Сейчас мы тебя выпустим.
- Нет, - категорично заявила Маргарита, - она меня сюда посадила, пусть она меня и выпускает! Я не вылезу!
- А когда она должна была открыть клетку? - поинтересовался Николай.
Маргарита не ответила, только насупилась. Николай с ужасом рассматривал красные полосы на ее теле, похоже, ее били не только по заду, но и по спине, и по животу, и даже по груди.
- Ладно, - сказала Маргарита неожиданно тихо, - разберемся с ней потом, пока что давай-ка действительно открывай клетку... Полина, сбегай за моим халатом. Пожалуйста.
- Ага, ага, я сейчас, - и Полина рванула наверх.
Николай перевел взгляд вверх, чтобы не смущать тетю и не смущаться самому. Ждать пришлось недолго. Полина слетела по ступеням с халатом в руках, губы ее дрожали.
- Там, там, - сбивчиво произнесла она.
- Что? - синхронно ахнули Николай и Маргарита.
- Ваш сейф. Он открытый. И он пустой.
- Так, - сказала Маргарита со значением, - давайте по порядку. Коля, открой дверь, вон ключ на стене висит, да, вот этот. Полина, накинь на меня халат. И пойдем смотреть.
Николай открыл дверцу клетки и отошел в сторону. Маргарита вылезла оттуда, охая и с трудом разгибаясь, и в ту же секунду Полина закутала ее в халат. Впрочем, Николай успел увидеть ягодицы Маргариты, покрытые ссадинами и синяками, и содрогнулся от увиденного.
В комнате действительно обнаружилось, что у потайного сейфа, вделанного в стену, настежь распахнута дверца, а внутри лежит лишь бумажка, на которой написано губной помадой: «Прощай. Элеонора».
Маргарита взяла в руки бумажку дрожащими руками, на глазах ее выступили слезы.
- Что там было-то? - с нарочитой грубостью спросил Николай.
- Наличка, - сказала Маргарита, с трудом выталкивая из себя слова, - драгоценности, документы на дом.
И тут она неожиданно заорала:
- Да хрен с ним! Хрен с ним! Она ушла! Ты понимаешь! Она ушла от меня!
Николай неловко обнял тетю за плечи, та уткнулась ему в грудь и зарыдала. Рядом раздались тоскливые всхлипывания Полины. Николай стиснул зубы, чтобы не разрыдаться за компанию. Он всегда был уязвим перед женскими слезами.
Вдруг Полина перестала всхлипывать и к чему-то прислушалась.
- Звонок, ваш служебный телефон звонит, госпожа Марго. Слышите?
Николай прислушался. Да, похоже на то.
- Я пойду возьму, - и она быстро метнулась вон из комнаты. Николай остался стоять с рыдающей тетей на груди в полном недоумении относительно того, что же теперь делать.
Но вот Полина вернулась и сказала:
- Госпожа Марго, это вас. Шериф. Кажется, насчет Элеоноры.
Маргарита немедленно отлепилась от Николая и пулей вылетела из комнаты. Николай последовал за ней. Войдя в кабинет, он услышал как тетя говорит:
- Да, шериф, я все поняла. Сейчас выезжаю.
Опустив трубку, она бросила:
- Элеонора в полицейском участке. Едем туда. Николай, одевайся, ты со мной. Полина, поможешь мне одеться. И принеси аптечку. Надо принять что-нибудь обезболивающее, а то я на ногах еле держусь.
Николай кивнул. Он был рад видеть, что к тете вернулась ее деловитость.

***

Собрались они на удивление быстро. Маргарита хотя и морщилась, садясь в джип, тем не менее вела четко. И молча. Николаю тоже говорить не хотелось, так они и доехали до участка в тишине.
Начальник службы безопасности ждал их возле входа в участок. Это был высокий человек с темными прямыми волосами и чертами лица, явно намекавшими на кавказское происхождение. По всей видимости, в молодости он был крепким и спортивным, но с годами потерял форму и расплылся, впрочем, чувствовалось, что и сейчас он вполне способен постоять и за себя, и за охраняемый им город. Маргарита коротко бросила:
- Николай, это Армен, мы его зовем Шериф, Шериф – это Николай, мой племянник. Где она?
- Приятно познакомиться, Николай, - спокойно сказал Шериф, - я бы хотел потом с вами пообщаться. Ваша подруга, Маргарита Юрьевна, находится у нас в КПЗ. Дефендер засек, что у нее нет датчика, мои ребята задержали ее, при обыске мы нашли у нее документы, украшения, наличные деньги, и я решил уведомить вас...
- Отведите меня к ней! Немедленно!
- Маргарита Юрьевна, - голос Шерифа оставался спокойным, но в нем отчетливо зазвучали металлические нотки, - я убедительно прошу вас сохранять спокойствие. И, пожалуйста, не надо на меня кричать.
- Да, извините, Шериф, - Маргарита попыталась улыбнуться, но улыбка получилась довольно жалкой, - я бы очень хотела увидеть Элеонору как можно скорее.
- Что ж, пройдемте.
Шериф провел их внутрь участка, в помещение, где за решеткой сидела на скамейке Элеонора. Увидев ее, Маргарита кинулась на решетку.
- Элеонора! Леночка! Зачем ты? Почему? Прошу, вернись. Не оставляй меня.
Элеонора смотрела на нее с загадочной улыбкой и молчала. Повернувшись к Шерифу, Маргарита простонала:
- Отпустите ее. Пожалуйста. Откройте клетку. Я заплачу залог. Штраф. Я сама сяду туда вместо нее. Только отпустите.
На твердокаменном лице Шерифа появилось что-то вроде смущения, и он сказал:
- Да я бы рад отпустить. Но сами понимаете, Маргарита Юрьевна, порядок должен быть. Ее взяли с поличным. Мы должны завести дело. Оформить улики...
- Не надо, прошу, не надо!
И тут Элеонора прервала молчание:
- Хватит, Марго. Не унижайся. Я делаю официальное заявление, Шериф. Я воспользовалась беспомощным положением своей сожительницы и украла у нее деньги, драгоценности и документы. За это преступления я должна предстать перед судом и понести суровое наказание.
Шериф поморщился как от зубной боли, а Маргарита закричала:
- Нет! Молчи, молчи! Ты что, не знаешь, что они с тобой сделают?
Шериф подошел ближе к решетки и негромко сказал:
- Лена, я спрошу только один раз. Ты твердо уверено, что хочешь довести то, что начала, до конца?
- Да, - громко и отчетливо произнесла Элеонора, - я абсолютно в этом уверена.
- Что ж, быть посему, - грустно сказал Шериф. - заседание суда назначено на завтра, на 14.00.
- Так быстро? - недоуменно спросил Николай. Он впервые видел столь моментальное правосудие.
- А чего тянуть? - пожал плечами Шериф. - Тут дело стопроцентно ясное. Так что завтра будет суд, а после суда – экзекуция.
Маргарита всхлипнула и прошептала:
- Что ты делаешь, Лена? За что ты так со мной?
Она повернулась и направилась к выходу. Николай дернулся идти за ней, но тут вмешался Шериф:
- Стоп, стоп, стоп. Маргарита Юрьевна, оставьте мне, пожалуйста, этого молодого человека. Очень я хочу с ним побеседовать. Вы езжайте домой, езжайте, ложитесь спать, у вас завтра будет тяжелый день. А я клянусь – сам отвезу вашего племянника к вам.
Маргарита кивнула и молча вышла, а Шериф сказал Николаю:
- Пойдем на улицу, покурим.
Они вышли на крыльцо под навесом, Шериф угостил Николая сигаретой и сказал:
- Сумасшедший город. Я ведь сразу понял, чего Ленка добивается. Браслет она дома забыла, ага, сейчас. Да и не воровка она. Безбашенная девка, это да, но не воровка. Она ж у меня работала под началом.
- В полиции? - недоверчиво спросил Николай. - Элеонора работала в полиции?
- А чего ты удивляешься? Я ж тебе говорю, сумасшедший город. У меня очередь желающих поработать в полиции. Очередь! Ну как же – форма, наручники, дубинка. Оружия я им, конечно, не даю, от греха подальше.
- Ну ничего себе, - разочарованно протянул Николай, - вот такая, значит, здесь полиция.
- Э, это ты зря так, - лицо Шерифа расплылось в улыбке. - У меня тут костяк есть. Кадровый. Мы все служили... ну да тебе это знать не положено. А как до пенсии дело дошло, решили мы в какой-нибудь вольный город податься, вот как раз Егорепалатинск подвернулся. Так что у меня бойцы будь здоров. Да и из местных молодежь навербовали, подучили их кой чему.
- Понятно. А что будет с Элеонорой?
Шериф сразу посерьезнел.
- А это уже не от меня, от судьи зависит. Как решит, так и будет. А судья у нас, должен сказать, человек с фантазией. Причем меня его фантазии самого порой... поражают. А я уж в жизни всякого навидался. Говорю же, сумасшедший город. Тут у всех этой фантазии.... Вот возьми хоть лейтенанта Королева из местных. Его тут Крюгером все кличут. Был такой персонаж киношный, ну ты молодой, не знаешь. Нормальный вроде мужик. Тихий, исполнительный. Но как дело доходит до порки – прям как сам не свой становится. И такое вытворяет. Влипла Ленка, ох, влипла. Отдадут ее завтра Крюгеру... он ведь бывает и до смерти забивает.
Николай почувствовал, как пересохло в горле.
- До смерти?
- Да ты не бойся, тут уж не такой случай. Судья ж тоже человек с пониманием, он эти местные игры хорошо изучил, так что зверствовать не будет.
Николай помотал головой.
- Ладно, - сказал Шериф, - я вообще-то по другому вопросу хотел с тобой поговорить. Ты случайно, остаться у нас в городе не хочешь?
- Здесь? Остаться? - с нескрываемым ужасом переспросил Николай.
- Ну да. Я слышал, что ты в технике шаришь. Что заканчивал?
- МАИ.
- Ну вот, отлично!
- А вы чего, самолеты строить собираетесь?
- Гы, шутник. Да не... на Станцию нам люди нужны толковые.
- О, - сказал Николай и задумался.
- Смотри. Платят там хорошо. Сам понимаешь, Станция для нас – все. И кто на Станции работает, тем почет и уважение.
Николай кивнул. Он хорошо знал, как в свободных городах относятся к тем, кто работает на термоядерных реакторах.
- Но вообще-то я не совсем по этой части учился.
- Да какая разница, - махнул рукой Шериф, - никто ж не говорит, что ты прям сразу в начальники пойдешь. Поучишься у доктора Розенфельда, книжки почитаешь. Ну а там, глядишь...
Николай хотел ответить, что тут не все так просто, но решил, что вряд ли сможет разъяснить Шерифу разницу между атомной физикой и электротехникой, которую изучал он в МАИ, И тут ему неожиданно пришел в голову вопрос:
- А вы почему со мной об этом говорите, а не доктор Розенфельд?
- Хороший вопрос, я смотрю, ты парень смекалистый. Ладно, скажу как на духу. У нас на Станции половина состава – индийцы и китайцы. Я не расист, ты не думай, я и сам-то не больно русский... но я узкоглазым ни разу не доверяю. И так их в городе слишком уж много, ну ладно еще, когда они грузчиками и садовниками работают, но на Станции... Хотелось бы мне, чтобы там побольше белых ребят было. Да и неплохо было бы, если б ты мне изредка сообщал, что там делается. Кто какие разговоры ведет, кто с кем общается, ну и всякое такое.
Николай снова задумался. Перспектива сотрудничества со службой безопасности его не слишком-то прельщала... но с другой стороны, Шериф в городе играл одну из важнейших ролей и его покровительство дало бы Николаю немалые преимущества.
- Ты сейчас вообще где и как?
- Да как-то так... в Москву думаю податься...
- В Москву? - округлил глаза Шериф, - Да что там делать? Бандитский ж город, хуже него только Екатеринбург. В Москве на улицу без пистолета выходить стремно. Да и с пистолетом-то тоже. Ну разве что ты в квартале Газпрома живешь, или на машине с охраной ездишь.
Николай кивнул. Да, Москва была не самым безопасным местом для жизни, это он знал по собственному опыту.
- А у вас тут Крюгер людей до смерти забивает, - ляпнул он.
- Не людей, - поправил его Шериф, - а преступников. В основном, тех самых бандитов, от которых в Москве жизни нет. И то в основном пришлых, которые не знают, что у нас тут за порядки. Приедут, увидят фермы и лезут грабить. Или вымогательством заниматься. Туут-то мы их и пресекаем. А в самом городе преступность почти на нуле. Я когда своим коллегам на форуме статистику показываю, они ж мне завидуют все! Тут же даже бытовухи – и той почти нет. Да и откуда ей взяться-то. Тут если у кого-то в семье что-то – надает супруге по заднице, ну или она ему, и все – и он пар спустил, и она довольна.
Николай хмыкнул.
- Надо подумать.
- Да ты подумай, подумай. Чтобы стать гражданином, надо чтобы за тебя два человека поручились. И взнос внести. Двух человек найдем запросто. Взнос... тетя твоя пособит. Да и банк кредит даст. С удовольствием даст, когда узнает, что ты на Станции работать будешь. Я с директором банка поговорю – льготный процент у тебя будет. Все будет. А город у нас замечательный. Девушку себе найдешь. Нет проблем. Если мало будет девушки, рабыню купишь. Две рабыни. Подумай, а?
- Ладно, - сказал Николай, - подумаю.

***

Когда Николай спустился с рюкзаком по лестнице, в гостиной его уже ждали выстроившиеся в ряд девушки. Каждая подошла и поцеловала его на прощание – с нежностью и страстью. Николай чувствовал себя неуютно – да, он привык к расставаниям со временными подружками, но еще никогда ему не приходилось расставаться сразу с тремя.
Маргарита должна была подъехать с минуты на минуту – она опять была в больнице у Элеоноры. Николай ездил вместе с ней на следующий день после экзекуции и до сих пор вздрагивал, когда вспоминал, как они вошли в палату и он увидел лежащую на животе Элеонору – бледную и осунувшуюся, с обострившимися чертами лица. Тетя объяснила, что после телесных наказаний обезболивающих не дают, только дезинфицируют раны и все. Увидев Элеонору, тетя тихо заплакала, встала перед кроватью на колени и очень осторожно обняла подругу. Николай остро ощутил, что он здесь – третий лишний, и больше в больницу он не ездил.
Он много размышлял над предложением Шерифа и оно казалось ему все более заманчивым. В конце концов, давно уже пора было где-то осесть, перестать мотаться из города в город. Егорепалатинск на первый взгляд казался не слишком-то хорошим местом для этого, но если подумать... Впрочем, в любом случае он хотел сначала съездить в Москву к матери, посмотреть, какие там есть перспективы, а потом уже принимать окончательное решение.
С улицы раздался гудок. Николай забросил рюкзак на плечо, помахал рабыням, улыбнулся им на прощание и вышел из дома. Устроившись на переднем сиденье, он первым делом спросил:
- Как она?
- Да ничего, привет тебе передает, - Маргарита улыбнулась, - доктора говорят – еще пара дней и можно домой забирать.
- Хорошо.
Николай про себя порадовался тому, что тетя сейчас выглядит гораздо живее и веселее. В тот день, когда она вернулась домой после порки Элеоноры (а Николай туда не поехал, хорошо понимая, что ничего приятного он там не увидит), на нее было страшно смотреть. Застывшее лицо, растерянность и судорожность в движениях, как будто это не Элеонору, а ее пороли на площади перед театром. Николай думал даже вызвать для тети врача, но все обошлось.
- А все-таки жалко, что ты уезжаешь. Остался бы. Нашли бы тебе работу, комнату бы снял...
- Мммм, - нерешительно промычал Николай.
- Это ты из-за Элеоноры, да? Ты пойми, она сама решила себе эту пакость устроить. Сильных ощущений захотела, дурочка. Вот и получила ощущений. И я тоже, вместе с ней. Не суди по этому делу о нашем городе, пожалуйста. И подумай, подумай. Мы будем тебе всегда рады. Я, Элеонора, девчонки наши. Они уже небось ждут не дождутся, когда ты снова приедешь.
Николай кивнул, не зная, что сказать.
Тетя обняла его на прощание, ободряюще улыбнулась. Николай остался один на платформев ожидании поезда. Он смотрел на рельсы и на здания за вокзалом и думал об этом невероятном, сумасшедшем и в то же время таком притягательном вольном городе - Егорепалатинске.

Хорошее и экономически оправданое фантастическое допущение - вольные города с автономным неограниченным источником энергии. Среди тысяч таких на просторах Евразии тематическому самое место Вот только почему там сплошной Ff, да еще со сменой ролей, прости Господи?

_________________
Ceterum censeo feminismum esse delendum!

Остроумно. Ядовито. Еще покороче бы... Но в целом хорошее впечатление.

Обнаруженные в тексте перлы:

...а исполнительница партии Ленского перед тем, как спеть «Куда, куда вы удалились?» зачем-то отбила степ, лихо крутя тросточкой).

- Госпожа Марго должна приготовить завтрак. Вместо Лида. Но она смочь приготовить только бутребр... бутербр.... бу-тер-бро-ды.

- А я говорю: расстегивай! У нас сегодня Сатур... батур... козлотур... короче, я тут командую. Расстегивай давай.

- Я не расист, ты не думай, я и сам-то не больно русский...

Никогда не знал, что русским можно быть в большей или меньшей степени... примерно как "не больно пьяным" .

_________________
Ром, мужеложство, порка и другие полезные лекарства...

Примерно понятно, каким автор представляет себе Эдем Мне понравилось, красивая сказка....

Новопоком пахнет.

_________________
С наилучшими пожеланиями

Автор оторвался на славу. Мне очень понравилось . Люблю хорошо прописанные истории, где герои попадают в жестко детерминированные условия и принимают их.
Светлое будущее Новопока : перевоспитательные Центры успешно перековали всех своих граждан в садомазохистов, сменили динатрон на термояд, придумали дефендер - и началась счастливая тематическая жизнь .

От Новопока действительность рассказа отличают:

1) Наличие чувства юмора. Если это тот же автор, то поздравляю - так гораздо лучше. Подмеченные Айзиком перлы меня тоже впечатлили.

2) Отсутствие претензий на психологическую достоверность. Поведение героев данного рассказа откровенно ходульно, но это в данном случае совершенно не мешает .

Я бы сказал, изображён рай для тематика-вуайёра: показывают вживую много качественного F/F, а потом секс сколько хочешь - четыре рабыни в доме и вроде как все нимфоманки .

Кстати, рабыни - это, надо полагать, сабы? В таком замечательном месте ванильными людьми, надо надеяться, не торгуют?

Да, и самый животрепещущий вопрос: а что в таком обществе делать свитчу 50:50? Определиться случайным образом в верхние или нижние и ждать сатур... батур... козлотур... в общем, этого самого?

Тема конкурса... ну, в общем, отражена, хотя, наверное, не самым убедительным образом среди конкурсных рассказов .

Да, просто рай - сплошные гурии!
И, хоть профан в литературе я,
Но Новопок к нему не ближе,
Чем "Аб Нормалио" на Фиджи.

А вообще рассказ понравился

Мэра города порют на городском собрании? Какая своеобразная фантазия Автор - петербуржец?
Описание автономных городов со своими законами довольно интересно, жаль даже, что автора Тема явно больше интересует, чем футурология.

Дс, да еще и Фф – взрывоопасная смесь
Зато тема секса раскрыта!
Веселая фантазия, и весьма интересная. Особенно порадовала смена ролей – хоть раз в году, но есть возможность оттянуться на славу!
Не уверена, что захотела бы стать гражданином вольного Егорепалатинска, но на экскурсию определенно бы съездила! Особенно, в день козлотура

_________________
Ром, мужеложство, порка и другие полезные лекарства...

_________________
Кошки не похожи на людей