Tайна Лондонского Тауэра
Вечером 11 июня 1483 года в доме Джейн Шор ярко горели свечи, и окна его светились как маяк среди сумеречного лондонского Чипсайда. Живущие в квартале зажиточные торговцы хотя и имели золото и серебро в своих сундуках, но, по привычке горожан, зря его не расточали, в том числе и на освещение, тогда как Джейн приобрела привычку жить на широкую ногу - ведь она много лет была любовницей недавно умершего короля Эдуарда IV. Гигант и весельчак, Эдуард говорил, что у него есть три любовницы: одна самая хитрая, другая - самая богомольная, и третья - самая веселая девка королевства. Третьей была конечно же Джейн, и только ее - как говорили люди - король любил по-настоящему из всех своих многочисленных женщин.
Джейн смолоду считалась первой красавицей лондонского Сити, и многие юноши завидовали ювелиру Мэтью Шору, когда отец юной Джейн выдал ее за него замуж. Однако более мудрые и тогда говорили, что завидовать здесь нечему - с такой красивой и горячей женушкой совладать будет не просто. Действительно, как только Эдуард герцог Йорк вернулся из изгнания и, победив мятежных Ланкастеров и неверного графа Варвика, окончательно укрепился на королевском престоле, он положил глаз на прекрасную ювелиршу, и птичка упорхнула от мужа во дворец. Эдуард и после этого не брезговал интрижками с хорошенькими горожанками, как и со знатными дамами своего двора, но Джейн всегда оставалась его фавориткой, и в отличие от других женщин в подобной позиции, не только не снискала зависти, но была любимицей народа. Свое влияние на короля она не продавала за подарки или взятки, и не использовала во зло никому, но часто использовала, чтоб добиться милости к вызвавшим королевский гнев или помощи к попавшим в беду. Мужчин как магнитом влекла ее не меркнущая с годами красота. Единственным ее недостатком был небольшой рост, зато правильные черты лица, обрамленные густыми золотыми косами, совершенная белая кожа и точеная фигурка заставляли поэтов сравнивать ее с алмазом, который мал, но драгоценней всех других сокровищ. Но еще больше привлекал ее природный ум, непринужденность манер, чувство юмора, ровный характер, и образованность - такая редкость среди женщин, особенно в этот грубый и неотесанный век.
Городские кумушки страстно осуждали Джейн за то, что и после смерти короля она не вернулась к мужу, а зажила собственным домом, как свободная женщина и вела себя по-прежнему свободно. Говорят за ее расположение даже смертельно поссорились два могучих лорда: маркиз Дорсет, сын королевы от первого брака, и барон Хастингс, Лорд-Чемберлен, один из главных министров как покойного короля, так и нынешнего Лорда-Протектора Ричарда, герцога Глостерского. Как бы то ни было, Джейн не обратила внимания на мальчишку-Дорсета, мечтавшего пройти по стопам своего отчима, но проявила благосклонность к закаленному в боях воину Хастингсу, и Лорда-Чемберлена часто видели у ворот ее дома.
Вот и сейчас Джейн ожидала Хастингса на ужин. Служанки суетились на кухне, дворецкий протирал в столовой серебряные блюда, приличествующие высокородному гостю, между тем Джейн в украшенной французскими гобеленами гостиной ожидала появления приглашенных. Но того джентльмена, которого к ней провел слуга, она не ожидала сегодня, хотя узнала его: это был Джеймс Блаунт, рыцарь из свиты короля Эдуарда, частый участник его пиров и развлечений.
- Здравствуйте, сэр Джеймс, что привело Вас ко мне? - спросила Джейн приветливо.
- Дело не требующее отлагательства, моя леди. Я так рад, что застал вас одну. Можем мы поговорить без посторонних ушей?
- Здесь никто нас не подслушает.
- Страшные, серьезные вещи творятся сейчас. Вы знаете, что в Лондон прибывают войска с севера?
- Да, я слышала, что какие-то воины появились в городе.
- Лондон и окрестности наводнены вассалами Ричарда Глостера. Я тоже всегда был верным сторонником дома Йорка, но, прежде всего, я верен нашему покойному королю Эдуарду и его детям. А вы, Джейн? Сохранилась ли у Вас любовь к королю? Или новая жизнь принесла вам новых друзей?
- Вы знаете, сэр Джеймс, я любила короля Эдуарда больше жизни и не полюблю никого так сильно.
- Позвольте мне спросить, досталась ли хоть часть этой любви его сыновьям от королевы, принцам, заключенным в Тауэре? Я слышал, Вам разрешают посещать их.
- Да, это такие прелестные мальчики (если мне позволено так говорить о таких высокородных особах). Я искренне люблю Эдуарда и Ричарда, несмотря на то, что их мать с такой неприязнью ко мне относится. Я рада, что мне и моей дочке разрешено приходить и играть сними.
Сыновьям Эдуарда IV - Эдуарду (которого называли королем Англии Эдуардом V, хотя он еще не был коронован) и Ричарду, герцогу Йорку - исполнилось всего 13 и 10 лет, соответственно. После смерти их отца, короля, в апреля разгорелась распря между семьей их матери, королевы Элизабет, Вудвиллами, и сторонниками брата короля Ричарда Глостера. Ричард при помощи герцога Бэкингема и барона Хастингса возобладал и был провозглашен Лордом-Протектором, до совершеннолетия своего племянника, многие родственники королевы были арестованы, а сами принцы помещены в Тауэр "для их собственной безопасности". Тауэр тогда не был тюрьмой, какой он стал впоследствии, а лишь лондонской цитаделью и одной из королевских резиденций, так что само по себе такое решение не вызвало нареканий. Принцы, однако, содержались в Тауэре под строгой охраной, и посторонних к ним не допускал. Чтоб скрасить их одиночество, а так же чтоб уменьшить влияние на них семьи Вудвиллов, которые воспитывали их с детства, Хастингс попросил Джейн навещать их, что она охотно и делала с Мэри, свой дочкой от мужа-ювелира, ладной девочкой 13 лет. Принцы, особенно старший, Эдуард, отличались обаянием, приятными манерами и живым умом. Рослые, в отца, и пригожие они напоминали Джейн об умершем возлюбленном. Да и многие и при дворе и среди горожан питали к принцам самые теплые чувства и у многих слезы на глаза наворачивались при упоминании о том, что они содержатся в изоляции. Джейн посещала их несколько раз в неделю, читала принцам, играла им на лютне, или просто сидела за своим вышиванием, пока они играли с Мэри, и всей своей бесхитростной душой полюбила мальчиков.
- Тогда знайте, Джейн, что им грозит смертельная опасность - продолжал Балунт.
- Как?! Кто осмелится нанести вред принцам королевской крови?
- Ричард, конечно, Лорд-Протектор. Разве не убили свергнутого короля Генри в том же Тауэре? И разве не Ричард был в то время его комендантом?
- Как? Неужели принцев собираются убить?
- Да! Сейчас несколько вновь прибывших отрядов размещены в Тауэре, я со своими воинами тоже расквартирован там. От одного из пажей конюшего Ричарда Глостера мне стало известно, что его хозяина Ричард уговаривал удушить принцев. Потом будет объявлено, что они умерли от заразной горячки. Этот план будет приведен в действие со дня на день.
- О, Господи! Что же делать?
- Я решил не допустить этого. Но мне нужна Ваша помощь.
- Я помогу чем смогу.
- Я организовал все для побега принцев. Я со своими людьми могу свободно передвигаться по двору Тауэра, но за ворота никого не выпускают без пропуска, и я не имею влияния на стражников у ворот. Единственное, что возможно сделать - если Вы, придя к принцам, обменяетесь с ними одеждой, и они выйдут под вашим видом.
- Вы серьезно, сэр Джеймс? Разве стража может принять 12-летнего мальчика за взрослую женщину? И если принц Эдуард выйдет в моей одежде, что станет с принцем Ричардом?
- Я устрою так, что мои люди проведут вас (точнее принцев) к воротам, и, если дело устроить ночью, ослепят стражу огнем факелов и отвлекут ее внимание, так что всматриваться им будет некогда. Что касается принца Ричарда, то он должен будет выти под видом Вашей дочери.
- Что? Оставить Мэри вместо него в тюрьме? Да этот изверг Лорд-Протектор повесит нас обоих. Я могла бы рисковать своей жизнью, но жизнью дочери?
- Я умоляю Вас. Если Вы не можете помочь младшему из принцев, спасите хотя бы Эдуарда, нашего законного короля. Ричард Глостер не решится Вас казнить - это придало бы делу полную огласку. Народ любит Вас, да и Лорд-Чемберлен может Вас защитить, - голос Блаунта дрожал от волнения, - А когда Эдуард V полновластно воссядет на отеческий престол, он, несомненно, вознаградит Вас и Вашу семью, так щедро, как только можно мечтать, - прибавил он.
- Я сделаю это! - воскликнула Джейн, - Но не в ожидании награды, а из любви к его отцу и из христианского сострадания.
***
Во второй половине следующего дня Джейн со своей дочерью Мэри сидели в комнате принцев в Садовой Башне. Погода была отвратительной, за окном хлестал дождь – лето 1483 выдалось холодным – и потому обычную для их визитов совместную прогулки в маленьком садике, примыкавшем к башне, можно было отменить. Слуги жили на первом этаже башни, а стража - у входа, так что плану Джейн ничего не мешало.
Джейн собрала всех на широкой кровати принцев и обняла всех троих детей.
- Слушайте меня, слушайте внимательно. Эдуард, тебе грозит смертельная опасность. Верные люди сообщают, что твой дядя, Ричард Глостер, замыслил захватить трон. Тебе надо бежать, все уже приготовлено. Ты оденешь мое платье, и мои слуги проводят тебя к шлюпке, которая меня привезла и ждет у Речных Ворот. Тебя тут же отвезут на корабль, который с отливом отчалит во Фландрию, где правит Ваша тетя, герцогиня Маргарита Бургундская.
Эдуард не выразил ни испуга, ни замешательства. С детства воспитанный как наследник престола, готовый к любым испытаниям этого бурного времени, он много раз представлял себя в разных ситуациях: сражаясь во главе верных вассалов, обороняя осажденный замок, успокаивая толпу мятежников – и каждый раз проявляя себя настоящим королем. Потому он постарался ответить Джейн со спокойным достоинством:
- Спасибо, Джейн, и тебе и тем верным людям, которые готовы мне помочь. Клянусь, что когда займу отеческий престол, никто не останется без награды. Но что будет с юным принцем Ричардом? Я не могу оставить его в руках предателя-Глостера.
- Нам придется положиться на волю Божью, Эдуард. Ваш дядя не станет наносить Ричарду вреда: пока Вы живы и Вам по праву принадлежит корона, для него нет в этом пользы.
- Если он не побоялся замышлять зало против меня, своего законного суверена, то что его остановит от убийства моего брата? Нужно что-то сделать, чтоб мы могли бежать вместе.
Тут в разговор внезапно вмешалась Мэри:
- Мама, принц Ричард может поменяться одеждой со мной и уйти вместо меня.
- Что ты, это невозможно! – воскликнула Джейн.
- Мамочка, как ты об этом сама не подумала? Конечно это возможно. . Я хоть и старше, но он почти одного со мной роста, никто ничего не заметит.
- Нет, Мэри, гнев Лорда-Протектора может обрушиться на тебя.
- И на тебя мамочка. Я не покину тебя. Пусть что будет с тобой, будет и со мной.
- Я не позволю тебе.
- Мамочка, я останусь. Ты не сможешь заставить меня уйти. Я люблю принцев и хочу спасти принца Ричарда так же, как и ты – принца Эдуарда.
Принцы слушали их диалог внимательно, но не вмешивались. Джейн знала, что у Мэри упрямый характер. Иногда Джейн порола ее розгами за шалости и нарушение запретов, но своевольная девочка продолжала делать все по-своему до очередной порки. Джейн ничего не оставалось, как сдаться.
- Хорошо, если принц Ричард согласен, ты останешься за него, - Джейн повернулась к юному Ричарду.
Ричард, милый белокурый мальчик, постоянный товарищ игр Мэри, посмотрел на девочку со слезами на глазах:
- Милая Мэри, я с благодарностью принимаю твою помощь. Если бы не обстоятельства, не измена моего дяди, я бы никогда не допустил никакой опасности тебе.
За суетой с переодеванием прошел почти час, на улице стало смеркаться. Пока все раздевались, Мэри поймала на своей груди любопытный взгляд принцев и стыдливо отвернулась. Женщины первыми наспех надели мужскую одежду, а потом долго приводили в порядок свои платья на принцах, пока не сделали из них аккуратных девочек. Плотно закутав лица принцев платками и обменявшись с ними последними благословениями, мать и дочь проводили принцев до двери и прильнули к окну. Они увидели, как распахнулись двери башни, выпуская две женские фигурки, их встретили два воина с фонарями – одним из них был Блаунт – и вместе они двинулись к Речным Воротам. Потянулись томительные минуты. Если принцев остановят в Речных Воротах, то сейчас замелькают факелы, затопают сапоги, и в комнату ворвется стража. Но все было тихо, темнота сгущалась, струи дождя хлестали по стеклам. Стало понятно что план удался и принцы отплыли на корабль.
Джейн и Мэри устроились на кровати. Оставалось ждать до утра, когда принцам должны принести завтрак - тогда подмена откроется.
- Попробуй заснуть, Мэри, - обратилась к дочке Джейн. Девочка только поплотней прижалась к матери. Возбуждение первых минут побега прошло и подступил страх.
- Я не могу, мамочка, мне страшно.
- О чем ты думала,.. - начала Джейн и осеклась. Что пользы упрекать дочку, если дело уже сделано. Она могла упрекать только себя, что вовлекла ее в дела королей и принцев.
- Успокойся, все будет в порядке, - продолжила она.
- Что день грядущий нам готовит? Как нас накажут?
- Не думаю, что будет что-то страшное. Лорд-протектор не решится наказать нас за помощь законному королю Эдварду.
На самом деле Джейн, совсем не была в этом уверена. И слово «наказание» вызвало в ее памяти образы прошлого. Вот она молоденькая, 19-летняя жена ювелира Мэтью. Муж входит к ней в спальню: «Джейн, разве я не говорил тебе, чтоб ты не флиртовала с молодыми подмастерьями в мастерской?» «Я не флиртовала, мне просто стало скучно, и я зашла поболтать» «Ты ослушалась меня и должна быть наказана». Родители не пороли Джейн, потому она не знала, чего ожидать. Но, деваться некуда – муж ведь имеет право призвать жену к порядку. Ей пришлось раздеться донага и лечь на животик на кровать, Мэтью привязал ее руки и ноги к столбам кровати шарфами. Первый удар его ремня пронзил ее жаркой болью столь неожиданной, что Джейн громко завизжала, так что, чтоб слуги не услышали, ему пришлось завязать ей рот. Очень скоро ее попа пылала как костер, она рвалась в своих путах, то изгибаясь дугой, то вжималась в перину, словно надеясь уйти в нее от безжалостных ударов. Ей казалось, что она вот-вот умрет, но вдруг все прекратилось, и Мэтью отвязывал ее, поглаживая и успокаивая боль. Она не долго сердилась на Мэтью за это наказание, ведь Джейн любила его в какой-то мере, но свою легкомысленную натуру превозмочь не могла. За этим случаем последовали другие: непослушание, интрижки с другими мужчинами, а за ними – другие наказания. Особенно больно было, когда муж порол ее за серьезные провинности тонким конским хлыстом. При воспоминании она невольно задвигала ляжками. Почти одновременно и Мэри завертела попой, видно припоминая мамины наказания розгой.
- Видно заснуть нам не удастся сейчас. Давай будем молиться - Джейн зажгла свечку и достала молитвенник. Голос ее звучал таким искренним волнением и мольбой, когда она читала, что казалось, даже камни, из которых сделана башня, растрогаются.
***
До утра еще было далеко, когда у входа в башню раздался шум, на лестнице загрохотали шаги. Джейн и Мэри вскочив с кровати повернулись к двери как солдаты на карауле. Дверь распахнулась и в комнату ввалился Лорд-Протектор Ричард Глостер собственной персоной в сопровождении нескольких наиболее верных своих воинов.
Джейн немного знала о Ричарде, который, управляя от имени короля Эдуарда Севером Англии, редко появлялся при дворе. Он славился как умелый полководец и храбрый воин, лично водивший своих рыцарей в бой. Враги называли его «горбуном», но он был лишь слегка кособоким, что не мешало ему превосходно владеть мечом и копьем.
Увидев вместо принцев двух женщин в мужской одежде, он, и вся его компания, застыли на минуту пораженные, но Ричард вышел из оцепенения первым. Он подбежал к Джейн и, схватив ее за подбородок. Повернул ее лицо к себе.
- Джейн Шор! Это ты, сучка?! А кто вторая? И где Эдуард и Ричард? Отвечай!
Собравшись с силами, Джейн ответила:
- Мой лорд Эдуард и мой лорд Ричард решили покинуть этот замок, и я со своей дочерью, осталась на их месте. Мы - скромные женщины и следовали желаниям тех, кого по праву принадлежит наша верность и любовь.
- Глупая курица! Кто тебя подговорил? Отвечай сейчас же?
- Никто, мой лорд.
- Ты смеешь врать? Расскажи немедленно все, а то раскажешь под пыткой.
- Я ничего не знаю.
- Врешь, ты не можешь не знать! – с этими словами Ричард дал Джейн пощечину, от которой она полетела на кровать и громко зарыдала, Мэри завизжала в испуге.
- Послать за палачом, мой лорд? – спросил кто-то из свиты Ричарда.
- Нет, Джон. Чем меньше людей сейчас об этом узнают, тем лучше. Пошли людей к воротам, пусть выяснят, кто и когда приходил и уходил. Пришли своих людей, чтоб взяли под стражу тех, кто охраняют эту башню, и сам их допроси. А этих допрошу я сам. Томас, пусть твои люди седлают коней – скоро нужно будет послать погоню. Да, и сбегайте кто-нибудь за кнутом и веревками.
Некоторое время продолжалась суета. Джейн и Мэри отвели вниз в караульное помещение и оставили там под охраной Джона Тирелла, своего начальника пешей стражи. Мать и дочь, все еще одетые в костюмы принцев, обняли друг к другу в уголке, Мэри явственно дрожала, вся давешняя строптивость слетела с нее, Джейн гладила дочь, пытаясь ее успокоить. В караулку наконец вошел Ричард Глостер:
- Принцы отплыли на шлюпке через Речные Ворота. Куда их повезли? – обратился он к Джейн.
Джейн молчала. Нужно было протянуть время. Блаунт объяснил ей, что корабли, отплывающие из устья Темзы могут сделать это только во время отлива. Как только отлив сменяется приливом, погоню послать морем затруднительно до следующего отлива. Прилив сегодня на рассвете, значит чем позже Ричард Глостер узнает, что принцы уже отплыли на корабле, а не двинулись вверх по реке к всегда мятежным валлийским лордам или не поскакали на Юг к оживленным портам Хастингсу и Брайтону.
- У нас нет времени на твои глупости. Я заставлю тебя говорить. Джон, разденьте ее.
Джон Тирелл и его воины бросились к Джейн, сорвали с нее рубашку, стянули штаны и она предстала перед Ричардом совершенно обнаженной.
Присутствующие мужчины на секунду остановились, залюбовавшись ее фигуркой, она же стыдливо пыталась прикрыться. Внезапно Мэри вылетела из своего угла и как кошка набросилась на Ричарда Глостера, молотя по нему кулачками и крича: «Отпустите маму!». Один из воинов живо схватил ее и утащил в угол.
Но вот уже Джон ловко закинул веревку за потолочную балку, связал Джейн руки и подтянул ее к верху, так что она вытянулясь, едва доставая ногами до пола. Теперь ее прекрасное тело, которое часто любили ласкать руки короля, было полностью открыто жадным взглядам. Джейн чувствовала, будто это причиняет ей физическую боль. «А сейчас придет и реальная боль. – думала она, - Надо перетерпеть. Глупо будет, если принцев остановят из-за меня, после того, как я зашла так далеко, пытаясь их спасти».
Джон поднял ременный кнут из толстой кожи – и жгучая, внезапная как молния боль, пронзила ягодицы Джейн. Джейн хотела переносить порку молча, чтоб дальше не пугать дочку, но не удержалась, и вскрикнула. Удары кнута следовали один за другим, боль захлестывала ее.
- Не надо, пожалуйста, не надо! – не выдержала она.
- Ты сама знаешь, что делать, чтоб прекратить порку. Скажи, какой дорогой бежали принцы?
- Не могу.
- Тогда получай!
Кнут обвил бок Джейн так, что конец его хлестнул по груди. Ей показалось, что искры брызнули из глаз. Порка продолжалась, Джон хлестал ее по всему телу, украшая его узором их перекрещивающихся красных полос. Джейн рвалась в своих путах и вскрикивала при каждом поцелуе кнута. Тело ее горело как в пламени, но ощущения боли просто не могли оставаться такими же острыми, как от первых ударов: она даже смогла собраться с мыслями и повторять себе «Перетерпеть-перетерпеть-перетерпеть».
Видя ее упрямство, Джон остановился:
- Может быть послать за жаровней, Ваша Светлость?
- Нет, нет времени. Я знаю, что заставит ее говорить. Раздевайте девченку, кладите на эту лавку. Ты - пойди, нарежь розги в саду – кнут слишком быстро может ее добить.
Поняв, что происходит, Джейн пришла в ужас и закричала, по прежнему раскачиваясь на своих веревках:
- Смилуйтесь, Ваша светлость! Девочка ничего не знает!
- Расскажи все, что ты знаешь, и это избавит ее.
- Но она ни в чем не виновата! Я заставила ее.
- Тем более ты будешь виновата, когда она умрет под розгами.
Рыдающую Мэри уже голенькую привязали к лавке, в караулку вернулся запыхавшийся воин с пучком длинных и толстых розог. Джейн поняла, что ее возможность к сопротивлению исчерпана: она не могла допустить и мысли о том, что девочку будут мучить у нее на глазах. К тому же до рассвета не так уж далеко.
- Ваша Светлость! Я все Вам расскажу! Только пощадите нас!
- Говори!
- Подождите! Поклянитесь Богом, что Вы сохраните нашу жизнь и простите нам участие в побеге принцев. Мы – бедные простые женщины, просим Вашей милости.
Игра любовницы покойного короля, казалось, сработала: Ричарду была дорога каждая минута для погони, и он уже увидел стойкость Джейн, ее ничтожная жизнь не стоила задержки и риска упустить из под своей власти законного наследника престола. Нарушить же потом клятву, уже данную, не только погубило бы его бессмертную душу, но и подорвало репутацию среди собственных вассалов.
- Я клянусь Богом в этом, если ты скажешь правду! – торжественно произнес Ричард, - Говори!
- Ко мне пришел капитан корабля «Звезда Брюгге» и попросил помочь в тайном отъезде принцев. Он сказал, что его послала герцогиня Бургундская и что такова воля принцев и покойного короля. Я не могла ослушаться. Шлюпка, которая меня привезла, была с этого корабля. Она отвезла принцев на него и они должны были отплыть во Фландрию тотчас же, - последнее было правдой, Джейн скрыла лишь участие в плане Блаунта.
- Проклятье! – воскликнул Ричард – В погоню немедленно! Если только эта фламандская собака решилась поднять якорь в такую непогоду, его трудно будет догнать.
- А что делать с этими? – спросил Тирелл, указывая на мать и дочь.
- Девчонку высечь до крови, раз уж она и так для этого приготовлена. И запереть их до утра в подземелье, потом с ними разберемся.
- Ваша Светлость, Вы же обещали нас помиловать! – запротестовала Джейн.
- Я помиловал Вас за участие в побеге принцев. За другие вины Вы ответите. Твоя дочь сейчас будет высечена за то, что бросилась на меня, Лорда-Протектора королевства, с кулаками.
Эдуард со своими спутниками торопливо вышли из башни, оставив Томаса Линома, клерка королевского суда, располагавшегося в Тауэре, выполнять распоряжение. Джейн с ужасом наблюдала за его приготовлениями, тогда как привязанная к лавке Мэри только всхлипывала. Томас свернул в валик сорванную с женщин и разбросанной в углу одежду и, приказав Мэри приподнять живот, подсунул валик ей под бедра и расстелил поверх полотняную нижнюю рубашку девочки. Порка до крови была вполне конкретным приговором – она могла закончиться только тогда, когда кровь наказываемой запятнает ткань, на которой она лежит.
Розга засвистела и Джейн скривилась от боли, но не от своей, хотя все ее исхлестанное тело так же болело, а от боли Мэри, которая передалась ей. «Помилосердствуйте!» захотелось ей закричать, но она осеклась. Что может означать милосердие при наказании до крови? Бить слабее? Или наоборот сильнее, чтоб скорее появилась кровь?
Похоже, Томас выбрал последнее: он хлестал с плеча да еще с оттяжкой, стараясь поскорее закончить работу. Каждый удар оставлял вспухающий рубец на очаровательных округлостях девочки, но гладкие ореховые прутья впиваясь в кожу не сразу смогли прорвать ее. Мэри рыдала в голос не останавливаясь, хотя Томас и не торопился, давая отдышаться после каждого удара. Наконец рубцы начали кровоточить на пересечениях и струйки крови достигли полотна. Клерк тут же отбросил розгу и перерезал веревки, освобождая девочку, после чего он освободил Джейн и деликатно отвернулся, дав рыдающим женщинам одеться. После этого он отвел их в камеру
***
Ричард Глостер вернулся в Тауэр уже утром. Убедившись в тщетности погони он был вне себя от гнева. Туда же прибыл лорд Бэкингэм, один из ближайших его соратников. На вторую половину дня в Белой Башне Тауэра был назначен большой совет, и ожидалось прибытие остальных важных лордов.
- Нельзя терять времени! – говорил Ричард Бэкингэму, нервно ходя по комнате, - пока те, кто заполучил мальчишку-Эдуарда в свое распоряжение, не провозгласили его королем, а нас – мятежниками, я приведу в действие план, как будто ничего не произошло. На следующей неделе будут обнародованы документы, объявляющие брак Элизабет Вудвилл с королем Эдуардом незаконным, а ее детей – бастардами. Парламент должен утвердить это без промедления.
- Рассчитывайте на полную поддержку мою и моих сторонников, Мой Лорд, отвечал Бэкингэм.
- Ну какова эта ведьма, Джейн Шор? Она все отрицает, но я уверен, что негодяй Хастингс подбил ее на это. Она ведь ведьма, Бэкингэм? И потому будет гореть, как ведьма.
- Как Вам будет угодно, Мой Лорд.
- Наши воины готовы, но мы ничем не должны выдать намерений прежде времени.
Через несколько часов все значительные лорды королевства были в сборе и в торжественных одеяниях восседали вдоль стен в большом зале, где проходил совет. Ричард Глостер начал свою речь в большом волнении, обвинив Джейн Шор, что она колдовством намеревалась извести его по наущению королевы Элизабет. Услышав это лорды в удивлении начали перешептываться. Что веселая Джейн вдруг ударилась в государственные интриги да еще и колдовство казалось совершенно нелепым. Да и то, что королева обратилась бы именно к ней, любовнице своего покойного мужа, казалось совершенно лишенным смысла.
- Измена! Измена! – вдруг закричал Ричард Глостер.
По этому сигналу в зал ворвалось множество воинов с обнаженными мечами, так что они заполнили все свободное пространство.
- Изменник! – воскликнул Ричард и указал на лорда Хастингса.
- Кто? Я? Нет-нет!
Но воины уже схватили его за руки, окружили со всех сторон и поволокли из зала.
- Что происходит?! – всплеснул руками в недоумении лорд Стэнли.
- Молчи, изменник! – и Ричард влепил ему такую оплеуху, что лорд полетел на пол.
Воины схватили Стэнли, архиепископа Мортона и некоторых других лордов, указанных Ричардом и увели в камеры.
Ричард был в страшном возбуждении:
- Клянусь, я не сяду сегодня ужинать, пока негодяй Хастингс не лишится головы!
Подручные Глостера засуетились: ведь в Тауэре никогда раньше не казнили, не было ни плахи, ни палача. Наконец-то нашелся воин, который в ожидании награды не побоялся взяться за это бесчестное дело. Неудачливого барона Хастингса вывели во двор и отрубили ему голову на каком-то заготовленном для ремонта бревне.
Ричард, наблюдавший за действием со стороны, довольно ухмыльнулся:
- Ну, теперь можно и за стол.
И тут над двором пронесся женский вопль. Это Джейн, которой кто-то из стражи рассказал о смерти ее последнего любовника, оплакивала его.
***
Ни через неделю, ни через месяц, ни позже никаких вестей от бежавших принцев не появлялось. Все участники событий дали торжественную клятву держать в секрете происшедшее и опасаясь гнева Лорда-Протектора, как и божьего гнева, молчали. Народ считал, что сыновья Эдуарда IV по-прежнему находятся в Тауэре. Не собирались мятежные армии под их знаменами, иноземные короли не объявляли об их поддержке. Шпионы, которым поручили наводить справки, доносили, что «Звезда Брюгге» не была замечена ни в одном из портов Континента.
Между тем Ричард Глостер успешно получил акт парламента о признании детей Эдуарда IV незаконнорожденными и был объявлен королем Англии Ричардом III. Видя, что опасность от побега принцев ему не грозит, он не стал настаивать на нелепых обвинениях Джейн в колдовстве, которые вызвали бы у народа ненужные вопросы, но и не забыл своего обещания наказать ее другие вины. И вот на площадях был объявлен указ, что Джейн Шор, жена ювелира, понесет наказание как женщина легкого поведения. В одной нижней рубашке, босая и со свечой руке она пройдет в сопровождении стражи по улицам города во искупление грехов, после чего ее имущество будет конфисковано, а она заключена в Тауэре до дальнейшего распоряжения короля.
Огромные толпы народа собрались в день наказания посмотреть на королевскую девку. Вначале мужчины были настоены игриво, а многие женщины даже озлобленно – «поделом, дескать, досталось бесстыжей», На самом деле в них играла зависть: тяжело дается добродетель, заключающаяся в том, чтоб сидеть дома, ублажать давно надоевшего мужа и выбиваться из сил по хозяйству, если не знать, что порок бывает наказан. Однако Джейн выглядело столь скромной, по-женски милой в своем печальном шествии, так стойко и незлобливо принимала на себя обрушившееся на нее несчастье, что настроение толпы каким-то чудом переменилось. Мужчины оставили злобные выкрики и сальные шуточки, уняли злорадство своих жен, озорники оставили комки грязи и гнилые овощи, которые было принято кидать в наказанных. Легкий ветер трепал подол ее тонкой рубашки, подчеркивая соблазнительные формы ее фигуры, которые привлекали жадные взоры многих мужчин, но даже они не решались смотреть на нее нагло и комментировать открыто. В уважительном молчании продолжалось ее шествие по улицам Лондона, и вот за Джейн захлопнулись ворота Тауэра. Дочь ее Мэри отправили в монастырь.
ПОСЛЕСОВИЕ
Все события, описанные выше, кроме сцены побега принцев и порки Джейн Шор и ее дочери, исторически верны и описаны в средневековых документах, например «Истории Ричарда III» Томаса Мора, автора «Утопии».
Никто не знает, как и когда исчезли принцы, заключенные в Тауэре летом 1483. Об их смерти не было объявлено ни в то время, ни позже. Все участники событий держали язык за зубами о том, что произошло на самом деле. Были Эдуард и Ричард убиты и по чьему приказу? Бежали и спаслись? Или погибли во время бури при побеге? Был ли кто-либо из самозванцев, выдававших себя за спасшегося принца Ричарда, действительно им? Если нет, то почему им верили многие королевские родственники?
Много лет спустя Джон Тирелл, уже осужденный на смерть за участие в совсем другом заговоре, якобы признался под пыткой в убийстве принцев по приказу Ричарда Глостера. Протокол признания видел Томас Мор, однако подобным признаниям человека, которому нечего было терять, мало веры, поскольку положить конец слухам о спасшихся принцах было в интересах тогдашнего короля Генриха VII.
Внезапная казнь Ричардом Глостером барона Хастингса, публичное обвинение им Джейн Шор в колдовстве и дальнейшие репрессии против нее так же остаются исторической загадкой.
Джейн Шор прожила долгую жизнь. Любопытно, что она была выпущена Ричардом из Тауэра по ходатайству чиновника королевского суда Томаса Линома, который влюбился в Джейн во время ее нахождения в заключении, и захотел на ней жениться. Дочь Джейн Шор Мэри – характер вымышленный. Автор просит прощения у читателей за ее юный возраст, но поскольку рассказ историчен, выбора не было – возраст Мэри должен был примерно соответствовать возрасту принцев.
|
) выдержанный рассказ, только не могу поверить, что бы Ричард 3 сдержал свое слово! В его стиле было как раз не оставлять свидетелей (по крайней мере ничего хорошего об этом человеке нигде и не написано).
