Клуб "Преступление и наказание"

продолжение моего рассказа "Репетитор"
Репетитор-2 или заготовка розог.
Прошло не так много времени после прошлой порки Сергея, а его родители уже мне звонят: «Сер-гей опять разбаловался. Пьет пиво, ленится, пропускает занятия. Выпорите его как сидорову козу…» Эта информация меня рассердила. Ведь в прошлый раз высек не слабо. Ему мало? Ну что ж, парень… После новой порки сесть будет трудновато. Про пиво забудешь! Договорились, что пришлют Сергея ко мне завтра, в субботу для наказания. Пошел посмотреть, сколько прутьев у меня для основательного наказания лени-вого ученика. Оказывается, что розог не так уж и много. Вдруг вспомнил, как заготавливал розги для себя. Бывало, что мама посылала меня самостоятельно нарезать прутья в парке. Но было и несколько раз, когда отправлялись туда вдвоем. До сих пор помню, как было стыдно стоять и держать в руках прутья, пока их нарезает мама. Любой, кто проходил в это время, прекрасно понимал, что прутья – это розги, а заготавли-вают их для меня. Краснел, бледнел. Такая моральная порка перед физической действовала очень хорошо. Вести себя плохо после публичной заготовки розог долго не было охоты. Решил, что устрою такое испыта-ние Сергею. Наступила суббота. В 11.00 раздался звонок в дверь. Открываю. Стоит мальчишка, глаза уже на мокром месте, руки закрывают попу, лицо красное.
- Ну, заходи.
Сергей вошел, вернее, вполз, едва передвигая ноги, шаркая, как будто старается оттянуть страш-ное.
- Как поведение?
Всхлипывая, отвечает: Плохо, ленюсь…
- А еще?!
- Пиво пью, пропускаю занятия…
- И что делать с тобой?
- Пороть… - слезы уже не только в голосе, но и на щеках. - Только не сильно, пожалуйста…
- А родители твои просили, как сидорову козу. Шкуру тебе спустить!..
- Не надо шкуру… пожалуйста…
- Ну, об этом мы поговорим позже. А сейчас пойдем, заготовим тебе розги свежие, хлесткие!!!
Сергей застыл, даже всхлипы прекратил. Глаза как тарелки: А где их заготавливать?
Хотел сказать «в магазине», но шутки здесь неуместны.
- В парке, Сергей. Нарежем прутья и принесем их домой. Кстати, если ты будешь меня сердить сво-им хныканьем или непокорностью, прикажу нарвать крапиву и посажу на нее голым задом.
Мои грозные предостережения опять вызывают страх у мальчишки, лицо его вытягивается, губы дрожат. Жалко его? Да. Но такая жалость пользы не принесет. Сергей разбаловался, и требуется суро-вость, чтобы заставить его задуматься о своем поведении!!! Поэтому я не сбавляю строгий тон. Парень ос-толбенел. Похоже, что Сергей ожидал повторения простой порки, которую получил в прошлый раз. Посекут, пожурят и простят. Но программа действий, нарисованная мною, сулила новые неприятные впечатления. И это сбило спесь и наглость с мальчишки. Что ж, хорошо. Первый эффект достигнут: парень перестал чувст-вовать себя самоуверенным. Он увидел, что его ждет суровая дисциплина, а не сюсюканье! Чтобы вывести Сергея из оцепенения, я шлепаю его по попе.
- Ой, больно!
- Это еще не больно, вот розгами потом будет больно.
- Дядя Арсен, ну миленький!!!!
- А ну, замолчи, или с крапивой точно познакомишься.
Сергей полностью уничтожен. Всю дорогу до парка он бредет за мной, понурив голову. При виде кустов ивы он опять пытается хныкать, чтобы разжалобить меня. В ответ я сильно шлепаю его и добавляю громко:
- Кроме розог нарвешься на крапиву, на свою задницу!!!
Мимо проходит молодая девушка. На ее губах насмешливая улыбка. Ее реакция отрезвляет парня. Наверно он понимает теперь, что порка кроме боли может быть наполнена и стыдом. Он замолкает и по-корно, со страхом в глазах, держит в руках розги. Я специально выбираю розги потолще, в 3-5 мм, но гибкие и жесткие. На попе парня они оставят яркие и долгие воспоминания и следы. Сергей видимо это понимает, но страх перед крапивой удерживает его от попытки спорить или просить о снисхождении.
Я решил нарезать 20 толстых и 20 тонких прутьев, чтобы иметь запас воспитательных инструментов и возможность выбора: сечь Сергея одинарной розгой или пучком из 2-3 тонких прутьев. В зависимости от выбора розги разнится и сила удара и эффект в виде боли и следов. Сергей молча созерцает, как увеличи-вается количество прутьев, и в его глазах читается уже не страх, а почти суеверный ужас. Ведь он понима-ет, что эти гибкие прутики сыграют музыку боли на его голой попке, будут впиваться в его кожу. Такое ожи-дание боли само по себе действует как наказание. Парень наверняка уже мысленно дает зарок, что никогда и ни за что не будет себя плохо вести, что будет прилежно, без лени учиться. И так далее…
Наконец, я нарезал нужное количество прутьев, можно возвращаться домой. Сергей, пошли домой! Опять застыл, стоит весь красный от стыда и страха предстоящей суровой порки. Пришлось снова шлеп-нуть по попе, чтобы придать парню ускорение домой. Наверняка его мысли всю дорогу заняты только тем, что прохожие, которые видят в его руках розги, улыбаются ему насмешливо, прекрасно понимая, для чего он несет эти орудия боли. 20 минут, которые нам нужно пройти до дома, превращаются в 40 минут, по-скольку Сергей едва передвигает ноги от страха, который парализует его волю. А может просто пытается любой силой отсрочить момент, когда эти страшные прутья вопьются в его голую попку…
Дома я сразу приказываю ему раздеться снизу и стать на колени. Следующие полчаса, пока я обра-батываю прутья и готовлю из них орудия воспитания, Сергей стоит на коленях, отсвечивая своими голыми ягодицами и членом, напрягшимся от страха и возбуждения. Пока Сергей стоит и думает о предстоящем болючем наказании, разбираю прутья на две части: тонкие, которые пойдут для пучков, и толстые для пор-ки одиночной розгой. Волнующее занятие, готовить розги. Для того, кто сам в свое время получал такими розгами по попе, это повод вернуться мысленно в детство, вспомнить свой страх при виде розог, свое вол-нение от их заготовки...
Первым делом я отмываю прутья от уличной пыли, ведь гигиена при наказании – не последнее де-ло. Затем обрезаю нижние части прутьев, если они сильно разлохматились, чтобы не занозить себе руки во время наказания. Далее также обрезаю слишком тонкие кончики розог, потому что они могут обломиться при порке и поцарапать попу мальчишки. Выравниваю прутья, чтобы те розги, которые будут в пучке, были одинаковой длины. Наконец связываю 4 пучка по 3 прута в каждом. Я решил всыпать Сергею три порции розог: за пропуски занятий и лень – 40 розог; за пиво – 30 розог; за пререкания со мной во время заготовки розог и попытку избежать справедливой порки (злостное непослушание) – еще 30 розог. Порция, конечно, выходит внушительная. Поэтому, чтобы Сергей смог хотя бы двигаться, я решил всыпать часть ударов пуч-ком, а часть одинарным прутом. Пучки должны быть своеобразным педагогическим разогревом. А затем уже настоящую боль добавит толстая одинарная розга. После такого угощения малому долго не захочется лениться и тратить время учебы на распитие пива.
Выношу воспитательные инструменты в комнату. При виде такого внушительного количества розог Сергей опять пытается хныкать и просить пожалеть его.
- А ну, цыц. Жалеть его… Сейчас розгой так по заднице пожалею! Руки протяни.
Сергей, всхлипывая, послушно вытягивает руки. Я связываю их у запястий.
- Дядя Арсен…
- Хватит хныкать! Выпорю, как следует!
Для себя я уже решил, что разделю порку на две части. Сначала всыплю 40 розог. Потом дам ему отлежаться 10 минут. А потом уже добавлю остальное. И Сергей больше выдержит, и мне трудно будет без передышки столько рукой махать. Кроме того, ягодицы и нервы у шалуна и так на пределе будут после пер-вой порции, а когда он отдохнет, то и вторая часть будет ощущаться сильней. Ну, лентяюга, вставай с ко-лен и укладывайся на кровать, на живот! Чтобы придать Сергею ускорение, мне пришлось взять его за пра-вое ухо и приподнять.
- Уйй!.. Больно…
- Ничего, скоро твоей непослушной попе будет больнее!
- Дядь Арсен, не надо, пожалуууйййстаааа…
- Хватит выть, а то еще добавлю!!!!
Суровое предупреждение срабатывает: морщась от боли в ухе, семенит к кровати. Даю шлепок, ук-ладывая великовозрастного шалуна на кровать.
- Руки вытяни, чтобы я их связал.
Дрожит от страха, но покорно выполняет все приказы. Наконец подготовка к наказанию окончена. Можно приступать к экзекуции.
- Слушай меня внимательно! Сейчас накажу тебя, дрянь ленивая! Получишь сначала 40 розог за пропуск занятий и лень!!!!
- Дяденька Арсееенчик!!! Миленький, не надаааа!!!!!
В голосе мальчишки слышится панический страх перед грозящей ему поркой.
- Надо! Чтобы об учебе думал, не прогуливал, не ленился!!! Вот шкуру тебе спущу, будешь умней!!!!
Сережкина трусость начинает меня раздражать, причина порки – его поведение. Вместо того чтобы получить заслуженное наказание, раскаяться и думать об исправлении, он пытается избежать порку. За та-кие мансы точно добавлю розги. Но сейчас мне нужно успокоиться. Пороть в состоянии гнева – не лучшее дело. Так можно и до крови запороть… Делаю глубокие вдохи-выдохи. В это время Сережка продолжает хныкать, пытаясь вымолить себе поблажку.
- Цыц, охламон! - шлепаю его по попе. - Расслабь задницу и думай об исправлении. Вздумаешь громко кричать или просить об уменьшении ударов, уши оторву и по губам надаю!!!
Мой суровый тон и угрозы вынуждают мальчишку замолчать, только попка судорожно вздрагивает в ожидании первого удара. Поднимаю розгу вверх и с силой опускаю точно посередке сережкиных ягодиц…
- Уйййааааа!!!!
- Чего визжишь? Думать надо было…
- Больноооо…
- Это только начало, теперь будет больней!!!
Не обращая внимания на поросячий визг, издаваемый великовозрастным лентяем, даю без пере-рыва 10 сильных ударов, от которых нижняя часть попы Сергея становится сплошь багровой. Задница на-чинает вертеться из стороны в сторону. Видно, что парень пытается спрятать попу от жгучих ударов. Но делает этим только хуже самому себе – удары ложатся не только на мякоть ягодиц, прутья достигают бо-ков, а там всегда больней и следы держатся дольше.
- Не вертись, лентяюга!!! Терпи порку мужественно!
- Не могу тееерпеть, (шмыг) больноооо!!..
Визг переходит в вой, тело содрогается не только от боли, но и от рыданий. Однако меня этим кон-цертом не проберешь. Тот, кто сам бывал порот, знает, что вся музыка связана со страхом, а не с раская-нием наказанного. Нужно бить больней и не уменьшать силу ударов. Только очень сильная порка заставит образумиться и исправиться! Поэтому я продолжаю драть Сережку, стараясь наносить удары розог с от-тяжкой, чтобы впечатление от боли и след были яркими! Эффективность такого метода порки подтвержда-ется тем, что к концу первых двадцати розог Сергей уже не просто орет, а начинает просить прощения и оценивает свое поведение.
-Не буду лениться!.. оооййй, не бууудууууу проооопууускааать!.. аааййй!.. заааняяятияяяя!!!!!..
- Не будешь, конечно, попой будешь помнить то, что не усвоил мозгами!
Меняю розгу на свежую и продолжаю полосовать непослушную попу, хозяин которой также продол-жает меня уверять в своем раскаянии и готовности исправиться. Чтобы его благие намерения не забылись, я секу размеренно, повторяя угрозы «выдрать как сидорову козу», «спустить шкуру» и, наконец, самое страшное – «выпороть при его дружках и подругах». Порка сама по себе не сладкое лекарство, а уж стыд от публичности…
Тон вопящего Сергея становится умоляющим: «не буудууу, не нааадооо при девчонках и ребяяяя-тааахххх!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!..»
- Тогда берись за ум, иначе забудешь, когда задница бывает белой! Будешь ходить с пунцовой или полосатой попой…
Для подкрепления наношу сразу пять сильных ударов. От каждого из них попка парня подскакивает, а рот в свою очередь издает вопли. Еще удары по середине ягодиц, а самый последний десяток розог – на нижнюю часть попы и на ляжки. Там больнее и памятнее! От боли малый дергает теперь и задницей, и но-гами.
- Ну, герой, ноги держи вместе, а то получишь по хозяйству.
Страх получить розгой по мошонке или члену вынуждает Сергея сократить амплитуду дерганий. По-этому самые последние удары ложатся на распластанное тело парня.
И лишь сильные крики Сергея завершают первую порку аккомпанементом пению гибких, секучих, болючих и потому таких полезных для воспитания РОЗОГ!!!!!
- Ну, хватит реветь… Благодари за порку и целуй розги!!!
Подсовываю к зареванному лицу Сергея свою руку с розгой. На запястье капают слезы из глаз пар-ня, дрожащие губы касаются розог, затем моей руки. Заплетающимся языком Сергей бормочет слова бла-годарности за «справедливую порку», клянется «не лениться», «не прогуливать занятия», «быть хоро-шим»…
- Будешь хорошим, потом, после порки, когда сесть не сможешь! Ну, за лень и прогулы ты рассчи-тался попкой. Теперь полежи и подумай о своем поведении. А через 10 минут тебя ждут розги за пиво и по-пытку избежать порку.
- Не наааадаааа боольшееее… я не выыыдееержуууу столько роооозоооооооог...
- Раньше думать надо было. И не командуй мне тут… Я решаю, что и сколько ты получишь! Или те-бе захотелось удвоить количество ударов, а затем на горох коленками?
- Проостиии, дяяядяяя Ааарсееен! Я нееее буууудууу сооопрооотииивляяятьсяяяя… Тоооолькооооо не удваааааивай поркуууу ииии не гооорооооох…
Каждое слово, произносимое Сергеем, растягивается от плача и икоты. Чтобы успокоить его истери-ку, я даю ему попить воды. Постепенно парень успокаивается. Только выпоротая попка вихляется из сторо-ны в сторону: так он пытается охладить ее и уменьшить боль.
Я сажусь на диван отдохнуть. Нелегкая работенка – воспитывать парня. Разминаю пальцы и разра-батываю кисть правой руки. Затем массирую правую руку выше локтя. Попутно разглядываю испоротую задницу парня, чтобы решить, как теперь его пороть. Белой кожи не осталось, попка вся покрыта полосами и багрового цвета. Однако чтобы не просечь до крови и наказать эту попу с не меньшей силой, надо зара-нее определить, где можно сечь. Самый верх ягодиц, переходящий в поясницу, трогать нельзя – здесь коп-чик и опасная близость почек. Остается бить по ляжкам, а когда спадет багровость с ягодиц, добавить там. Кроме того, теперь нужно всыпать сразу 60 розог, а это больше ударов, чем в первой части наказания. Да уж, работенка.
- Ну, парень, держись. Неделю после экзекуции не сядешь… Зато будешь умней и трудолюбивей.
И чего жалеть Сергея? Мне самому так вкладывали ума в задние части, что мама не горюй. 10 ми-нут пролетают быстро… Интересно, какие мысли сейчас занимают голову шалуна? В его годы, стоя на ко-ленях, я думал о своем поведении и намечал, что нужно сделать для исправления. А уж если после пере-рыва следовало получить добавку, тогда… Не будем лукавить, бывали идеи упросить маму отложить про-должение порки, если попа болела очень сильно; но были и мужественные мысли вытерпеть всю порку до конца, очистить совесть и не возвращаться к теме. Но, то я, а Сергей?.. Всхлипывает, попку сжимает…
- Сергей, ты думаешь исправляться? Ведь я не шучу: теперь будешь постоянно получать розги за малейшую провинность. И драть буду так больно, что сидеть не сможешь!!!
- Дядя Арсен, пожааалуййстаа, ну не надо драть… Я будууу хоорооошииим…
- Ну, разнылся, как девчонка, терпи заслуженное наказание. Все дело в твоем поведении: не прогу-ливай занятия, не ленись, не пей пиво. Тебе учиться нужно и головой думать... А если голова не думает, то чем отвечать?
- Заадниицей!..
- Правильно. Понял, наконец. Ладушки, поговорили, теперь продолжим порку. Тебе, красавец, за пиво рассчитаться предстоит и за нюни свои, за попытку избежать розги. Запомни, если повинился, то вы-дерут. И никогда не пытайся избежать справедливую порку. Будь мужчиной!!!
- Будуу…
- Проверим, как ты выдержишь. Сейчас получишь 30 горячих за пиво.
- Ой, как много, у меня уже вся попа болит…
- Так, я не понял, кто тут обещал быть мужественным? Вот тебе за пиво!.. - даю первый удар по ляжкам…
Уууууйййаааа… бооольнаааа!!!!
- Конечно, больно, так бывает за пиво!!! И еще раз, и еще много раз!!!
Не обращая внимания на жалобные вопли, мольбы, клятвы и прочую «музыку», исполняемую секо-мым Сергеем, деру его розгами. Однако на ногах с оттяжкой бить не надо, можно быстро порвать кожу. Тут и обычного удара достаточно, чувствительно. Попа малого отдыхает, зато ноги выдают перепляс. Пару раз Сергей их так сильно раскидывает в стороны, пытаясь увернуться от розог, что есть риск попасть по набух-шей мошонке.
- Эй, герой, ноги держи вместе, а то по хозяйству схлопочешь!
- Не наадооо тааам, - в панике верещит Серега.
- Не надо, согласен, тогда держи ноги вместе!
Теперь парень старается меньше вертеться, из опасения, что розги достанут его мужское достоин-ство. Зато и розги ложатся прямо на обе ляжки. Это видно и по следам, которые оставляет розга: ярким, багровым, припухшим!!! О вкусах не спорят, но есть в этом деле и своя эстетика. Выпоротое тело как карти-на мастера, где нет ни одного лишнего мазка, каждый след прута несет в себе смысл боли и страдания ко-жи… Страдания, которое ведет к исправлению того, на чьей коже нарисован этот узор. Хотя, тому, кого се-кут, не до эстетики. В нем говорит лишь боль, и реакция, как правило, одна – дерганья тела, вопли, визг. И… одна мысль – поскорей бы это закончилось!
На вторую порку уходят 3 пучка розог. Можно было бы сделать еще перерыв, тем более что Сереж-ка ревет белугой, и невозможно толком разобрать его клятвы исправиться. Но, у меня нет времени растяги-вать порку на весь день. Наконец, задница парня уже не такая багровая, отдохнула. Значит можно пороть по ней. Перед тем, как начать третью порку, спрашиваю Серегу, осознал ли он пагубность распития пива или нужно добавить?
- Неет, нееее нааадааааа!..
В этом возгласе слышится так много страха, однако, еще не раскаяние. Поэтому для порядка даю 10 ударов штрафных. После них зареванный мальчишка божится и клянется всем на свете, что близко не подойдет к пиву и забудет его вкус!!! Ладно, поверим.
- Кончай реветь. Сейчас будешь отвечать за свою трусость и попытки избежать порку. Предупреж-даю, что меня твоей рев и мольбы не впечатляют и не убеждают! Всыплю все 30 розог без пощады. Если не хочешь провести полчаса затем на горохе, удержись от просьб не драть или смягчить наказание. Ты се-годня меня достал своим поросячьим визгом.
Ответом мне становится только рыдание Сереги и судорожные вздрагивания его тела.
- Ну, понял?
- Дддааа…
Вот и хорошо! Продолжим.
Для наказания сережкиной попы я вновь беру толстые одинарные прутья. Такая розга сама бьет сильно, и одинарный прут легче удерживать, когда поднимаешь его вверх и опускаешь на попу провинив-шегося. Чтобы напомнить малому, что его наказывают, я снова секу с оттяжкой, вытягивая по обеим поло-винкам непослушной попы. Попа вертится, сжимается, старается увильнуть, избежать удара. Но это не удается, потому что я бью не сразу, а когда задница замедляет свое верчение. Таким образом, каждый удар обжигает обе ягодицы, перечеркивая их рубцами.
Парень вопит во всю глотку, но без слов, одними междометиями «ааааааайййййй, оооооооойййй, яяяяяяааааа…» Ему, конечно, не сладко получать целых тридцать розог по уже испоротой заднице. С уче-том 30 горячих по ляжкам, общая сумма достигает 10 ударов. Однако такое наказание вполне по силам его организму и соответствует тяжести и возмутительности его проступков. Хуже было бы оставить хоть один проступок ненаказанным или проявить жалость. Суровость, безжалостность и неотвратимость болючей порки – вот ГАРАНТИЯ ИСПРАВЛЕНИЯ и РАСКАЯНИЯ Сергея!!!
Я не читаю ему нотаций, давая парню возможность сосредоточиться на боли, которая раздирает его мягкое место. Пусть полностью, без отвлечения ощутит ее и заречется совершать то, за что его так наказа-ли!.. Вполголоса отсчитываю удары: «17, 18, 19, 20…» Меняю прут и последнюю десятку розог наношу на-искосок, перекрещивая попку Сергея по диагонали. По опыту своих наказаний знаю, что такие удары боль-ней ощущаются поверх старых, поскольку розга задевает уже вспухшие рубцы. Кончик прута пару раз попа-дает по ляжкам, вызывая и более сильный вопль, и резкие дерганья ног. «26, 27, 28, 29…» Тридцатый удар даю с максимальной силой, но не объявляю его вслух, чтобы Сергей не расслаблялся.
- Ну, крикливая, ленивая и трусливая тварь! Подумал о своем поведении? Какой урок ты для себя вынес от сегодняшнего наказания?
Вопросов конечно много для так сильно выдранного мальчишки. И все-таки, он должен теперь со-средоточиться и убедить меня в том, что раскаялся во всем и обязательно исправиться. Кроме этого, необ-ходимость внятно и подробно ответить заставит успокоиться и прекратить рыдания. В общем, польза от та-кой тактики есть! Первые слова, которые пытается из себя выдавить Сергей, представляют смесь всхлипов и ойканий… Тогда я грозно переспрашиваю: «Чтоооо?!!!!» Мой тон, сулящий продолжение экзекуции, выну-ждает парня прекратить рев, успокоиться и начать отвечать на мои вопросы:
- Обещаю, ооой, исправиться, аааах, не лениться, уууй, не прогуливать, маааамочки, как боооольно, не пить пиво, аааххх, не трусить перед розгой (всхлип)!!!!!!!!..
- А теперь без ойканий и «мамочек», иначе будет больней!!!
Собрав все свои силы, Сережка повторяет свою тираду, добавляя «клянусь», «обещаю», «Дядечка Арсенчик», «никогда не буду лениться…» и в таком роде.
- Ладно, а если ты нарушишь свои обещания, как нужно с тобой поступить?
Вот он самый страшный момент: Сергей сам должен вынести себе на будущее приговор – ПОРКА – и сделать это внятно и покорно!!!! Он это понимает и с ужасом в голосе произносит:
- Если я нарушу свои обещания, меня нужно… (он глубоко вздыхает и почти на одном дыхании вы-паливает) выпороть розгами!»
- Как именно выпороть?
Сергей должен усугубить свой приговор, чтобы он стал для него неотвратимым и ужасным возмез-дием! Снова глубокий вздох… и:
- Выдрать меня как сидорову козу, шкуру мне спустить!..
Только теперь его наказание завершено… Готовность получить справедливую порку за свои про-винности, вот главное доказательство РАСКАЯНИЯ и ПОСЛУШАНИЯ Сергея!!!! Это гарантия, что ему долго не захочется нарушить порядок – лениться, прогуливать, отвлекаться от учебы на пиво и девочек! Кроме того, когда он все же совершит проступок, ему уже невозможно будет пытаться избежать Порку! Он это по-нимает!
- Ладно, теперь можешь встать!
Морщась от нестерпимой боли, всхлипывая и охая, поднимается Сережка со своего «эшафота». Ра-зумеется, ему было бы сейчас желательно подставить свою задницу цвета сваренной свеклы под ледяную струю воды, чтобы она притушила боль и сняла воспаление… Однако, такое облегчение своих страданий он еще не заслужил. Придется постоять на коленях полчаса, целовать все розги, мои руки… и одеть на по-пу штаны… Одежда для него сейчас также страшна, поскольку будет беспокоить испоротую кожу. Все еще всхлипывая и сдерживая рыдания, он опускается на колени как будто на раскаленную сковородку. Нет, го-рох я ему не подкладывал, зато кожа на ягодицах пару раз сильно натягивается, вызывая стоны от пронзи-тельной боли!.. По щекам начинают снова течь слезы. Я ощущаю их на своей руке, когда Сережка ее целу-ет, бормоча слова благодарности за мою суровость и справедливость. Розги, уже давно высохшие от взма-хиваний и соприкосновения с пылающей попкой парня, вновь намокают от его слезинок. Чтобы предотвра-тить истерику, я ласково кладу левую руку на голову Сережи, глажу его и говорю:
- Ну, малыш, не надо слезок! Успокойся!
В ответ он упирается головой мне в ногу, бормоча, как ему больно, как он раскаивается и обещает быть хорошим, чтобы не было так больно…
- Ну, молодец, что понимаешь это! Не плачь! Упокойся и постой на коленках, чтобы попка остыла…
Я откладываю розги на кровать, а затем развязываю сережкины руки. В попытках освободить руки от веревки во время порки он сильно их затянул. Приходится приложить усилия… и вот запястья парня свободны. Он пытается потереть свою страдающую попку руками, но я его останавливаю:
- Нельзя! Руки за голову и стой так…
Это необходимо, чтобы он не смог смягчить впечатление от розог. Правда, эти потирания и так не приносят пользы. Но порядок, есть порядок. Полчаса быстро пролетели. Я помогаю Сереге подняться. Он дрожит от напряжения, но это реакция на стояние на коленках.
- Одевайся, малыш! Пойдем к тебе домой, и покажем твоим папе с мамой, как ты наказан.
От стыда перед тем, что его родители все узнают и увидят его испоротую попку, Сережка краснеет, и его лицо теперь только немного светлее задницы. Снова со стонами он надевает на тело штаны, без тру-сов, туфли, и мы выходим на лестничную клетку. В руках я держу прутья, которыми наказывал Сережу, что-бы отдать их его родителям. При виде розог он вздрагивает, в глазах читается ужас от воспоминаний, как больно они бьют непослушных мальчишек.
- Дядя Арсен, а зачем вы взяли розги?
- Отдам их твоим родителям как доказательство твоего наказания, а ты покажешь им свою попу со следами от этих розог.
- Мне будет очень стыдно!
- Вот и хорошо, такой стыд тебе долго не даст забыть о сегодняшней порке!
Парнишка снова краснеет, уже ярче. Хотя его испытания на этом не заканчиваются: в подъезде нет лифта, и малому придется спуститься на два этажа вниз, ощущая с каждым шагом по лестнице боль на своей попке. Этот путь у него растягивается на 5 минут и сопровождается стонами и новыми слезами. На-конец, мы подошли к двери его квартиры, и я позвонил в дверь. Она открылась почти мгновенно, словно родители Сережки ждали под нею.
- Принимайте своего шалуна!
Красный от стыда он входит домой, постанывая и плача.
- Ну, сынок, получил по заслугам? – встречает его репликой отец.
- Да!.. – пряча от стыда глаза, произносит Сережка и всхлипывает.
- Тогда показывай, как тебя наказали! - это уже реплика его матери.
Обычно считается, что матери жалеют своих детей и защищают их от порки (ну, не про мою маму)… Однако сережкины фортели заставили ее забыть о сочувствии и стать сторонницей суровых экзекуций для отпрыска. Парень спускает штаны до колен и поворачивается к родителям наказанной попкой. Да!.. Видимо даже они не ожидали такого эффекта…
- Сильно кричал во время порки?
- Терпимо… Свое он получил сполна. И сам повторил, что его ожидает за повторение проступков.
- Правда, Сережа?
Заливаясь краской и запинаясь от стыда, парень произносит: «Да!..»
- И что тебе полагается? - это спрашивает его отец, а мать добавляет: - Ну, не мямли, будь мужчи-ной!
Стараясь не запинаться, Сергей повторяет свой приговор полностью и без напоминаний:
- Если я провинюсь, меня нужно выпороть розгами как сидорову козу, шкуру мне спустить!!!
- Вот, так то лучше, - повеселевшим голосом комментирует сережкин папа.
И мама добавляет: - И семь шкур с тебя спустим!!!! Чтобы умным стал, образованным и послушным!
- Ну, иди в комнату и снимай штаны, - добавляет отец.
- Зачем? – в панике спрашивает Сережа.
- Постоишь дома на коленках с голой попой, а мы с мамой на тебя посмотрим, как тебя здорово на-казал дядя Арсен. Поблагодари его за заботу, это же сколько сил надо, чтобы так наказать.
- Спасибо!!!!
- На здоровье, шалун! Храни эти розги на память и не забывай, как больно они секут поп попам не-послушных и ленивых мальчишек.
- Мы их у него в комнате на стенку прикрепим, чтобы постоянно их видел и не забывал, - добавляет мама Сережи.
- И пока не понадобятся новые!!!.. - с угрозой в голосе намекает его папа.
Сергей вздрагивает от этих намеков, но молча идет в комнату, снимает там штаны совсем и стано-вится на колени. Его родители расплачиваются со мной за порку сына и еще раз благодарят за то, что я «всыпал их лентяю по первое число!» Я прощаюсь с ними и говорю Сергею:
- До свидания, Малыш! До первого твоего проступка…
Сережины папа с мамой улыбаются, а парень вздрагивает и отвечает мне: - До свидания, дядя Ар-сен! Я буду послушным!!!
«Посмотрим». Только что-то мне говорит, что свидание наше будет скорей, чем хочется наказанно-му парню. Последнее, что мне видно перед уходом, это отражение в трюмо в передней: Сергей на коленях, голый снизу и с напрягающимся пенисом… До скорого свидания!!!!

_________________
popa - mesto dlja vospitanija