Клуб "Преступление и наказание"

Сосед по даче, что живёт через дорогу, продал свой участок, который хорошо виден мне со второго этажа.
- Что так, Григорич?
- Обстоятельства, Юра.
Какие обстоятельства у него я не расспрашивал, да и сам он не стал говорить.
Жаль. Он ни в чём мне не отказывал, если его о чём-нибудь попросишь. Охотно брал с собой на своей машине, если надо было уехать в Москву. Да и расставаться с ним было печально – привыкли друг к другу.

Год участок пустовал, зарос буйной травою, одичал.
И вот однажды в начале лета послышался за забором непонятный грохот. Я открыл калитку и вышел на дорогу. Грузчики разгружали машину, втаскивая в открытые ворота какую-то мебель, узлы и коробки.
Командовала всем этим полная женщина, направляя перстом указующим, что куда вносить.
- Здравствуйте новые соседи. Крикнул я, желая с ними познакомиться.
Мадам, что руководила разгрузкой, и ухом не повела.
Подождав, я закрыл калитку.
- Кто там? Спросила у меня Валя.
- Новые соседи приехали, разгружаются.
Через некоторое время машина уехала, оставив новосёлов обживать дом.
После обеда, я взобрался на второй этаж, чтобы полежать и отдохнуть. Из-за любопытства выглянул в окно.
Небольшого роста мужичок, лысина которого была хорошо видна сверху, наполнял тачку песком, отвозил куда-то за дом. Женщина, что-то говорила ему вслед, когда он удалялся с тачкой. Скорей всего – это была его жена.

Через две недели я решил возобновить знакомство. Через открытое окно второго этажа я увидел новосёлов. Они сидели на крылечке, и мадам что-то говорила своему благоверному.
- Здравствуйте соседи. Гаркнул я так громко, что вспугнул птиц сидящих на проводах.
Мужичонка завертел головой, не понимая, откуда кричат.
Женщина подняла голову и посмотрела на меня. Это был холодный взгляд, взгляд рептилии, которую потревожили. Она отвела глаза и промолчала.
Чёрт с вами. Подумал я. Не хотите знакомиться – не надо, я не навязываюсь.

Мы забыли о существовании нелюдимых соседей, если бы не одно событие, произошедшее в середине лета.
Стояла жара, и только ночью приходила долгожданная прохлада. Мы с женой спали наверху с распахнутыми окнами.
Неожиданно я проснулся в середине ночи от истошного крика. Прошло не более секунды, как раздался звук, как будто громко хлопнули в ладоши, а вслед за ним раздался протяжный вой мужского голоса.
- А-а-а-а, не надо.
Я бросился к окну и увидел такую картину. На соседнем участке в свете отбрасываем окна из дома, лежащего на скамье мужчину. Рядом стояла женщина.
Трудно было разобрать спросонья, что там происходит. И только спустя некоторое время, я разглядел, что мужчина лежал на лавке со спущенными портами. Свет из окна хорошо освещал его оголённое место.
Женщина, в ночной рубашке взмахивая ремнём, порола его изо всех сил. Каждый удар ремня отчётливо был слышен в ночной тишине. Вслед за этим раздавался жуткий вопль несчастного.
- Что там? Подошла к окну Валя. Её тоже разбудил шум за окном.
- Полюбуйся на эту картину.
- Да, она что, с ума сошла? Соседей всех перебудит.
- А тебе его не жалко?
А тем временем Салтычиха продолжала, порть мужа, не обращая внимания, на то, что могла разбудить соседей.
Бедный мужичок выл не смолкая. Как механическая машина, баба наносила ему через короткие промежутки времени удар за ударом.
Мы замерли у окна, наблюдая эту сцену. Даже в неярком свете, которое отбрасывало окно, хорошо было видно красную задницу лысого.
- Может быть, крикнуть, чтобы она прекратила мучить его.
- Сами разберутся. Сказала мне жена. – Пошли спать.
Да разве тут уснёшь. Я спустился вниз, вышел в сад, чтобы как-то успокоиться, закурил. Мне показалось, что неподвижном ночном воздухе хлопанье ремня по голому телу и вой, были слышны ещё сильнее.
Справа на соседнем участке загорелся свет в окнах. Из дому вышла едва заметная в темноте фигура. Она подошла к калитке, со скрипом отворила её, постояла и вернулась в дом. Это Надежда, я узнал её в темноте.
Я вернулся в дом, поднялся на второй этаж. Жена сидела на кровати, не зажигая свет.
- Она его ещё лупит.
- Слышу. Да сколько можно?
Равномерные удары ремня и вой наказуемого резали слух.
Я подошёл к окну. Она сбросила ночнушку, и теперь обнажённая лупцевала задницу визжавшего мужичка. Рубашка висела на кусте крыжовника.
- Ты прекратишь, стерва, его мучить. Крикнул я из окна, не в силах слышать вой несчастного.
Она замерла с поднятым в руке ремнём. Опустила руку, подняла глаза на меня. Ох, сколько злости было в её глазах. Что-то тихо сказала в мою сторону и погрозила мне пальцем.
Он встал, и, пошатываясь, побрёл к крыльцу. На его задницу было страшно смотреть, она была багрова с чёрными пятнами. Даже в сумерках это отчётливо было видно. Начинался рассвет.

Я заснул, когда стало совсем светло. Сцена порки стояло перед моими глазами, и вой несчастного повторялся в моей памяти.

Встал я поздно, спустился вниз. Валя с Надеждой разговаривали стоя возле забора. Лица были их серьёзны. Нетрудно было понять, что они обсуждали событие минувшей ночи.
- Доброе утро. Долго спишь. Слышал?
- Да он всю ночь не спал.
- А, моя Олечка спрашивает. Что это так дядя кричит. А я ей. Зубик у него болит, вот и кричит.