Клуб "Преступление и наказание"

Ирина Дмитриевна

"Чтоб ты провалилась!"

Чтоб ты провалилась! - услышала женщина из уст мужа "благостное" пожелание.
В следующую секунду перед глазами всё поплыло и Елена почувствовала падение. Первая мысль была, "он меня ударил?" "Но ведь стоял далеко..."
Прежде чем открывать глаза, женщина попыталась понять на чём лежит. Ощущения были весьма странными для пола покрытого мягким ковром. Да и муж, похоже, открыл окно.
Открыв глаза, Елена испытала шок - вместо её привычной квартиры вокруг была куча мусора. Строительного мусора. Холодного строительного мусора.
- Где это я? - продолжая лежать, осмотрелась женщина. Сколько хватало глаз, вокруг были точно такие же кучи, разделённые пустыми, лишь запылёнными, прожилками геометрически правильной формы. На некоторых кое-где уже рос кустарник.
- Что за? - женщина поднялась на ноги и осмотрела себя. Для стоящей погоды её одежда явно не подходила. Домашний халат и тапочки-шлёпанцы явно не соответствовали поздней осени или ранней весне. Что именно из них сейчас было, сказать было нельзя.
Что это за мегасвалка вокруг? - Елена снова осмотрелась.
- Вот так поругались... - грустно сказала белокурая женщина, кутаясь в розовый халатик с красными розами, - этого же не может быть! Такое только в сказках случается! Я же здесь замёрзну!
Женщина присела на корточки и заплакала закрыв лицо руками.
Возможно из-за попытки осознать ирреальность происходящего, сознание несколько притупилось, уступив место животным инстинктам. А они требовали выжить. Женщина поднялась и стала осторожно спускаться с кучи строительного мусора, высотой в несколько метров. Когда тело оказалось внизу, снова подключился мозг. Инстинкты не могли самостоятельно решить вопрос, куда идти дальше.
К счастью, скудных знаний, полученных ещё в школе, хватило, чтобы сориентироваться без компаса. Но эти знания совершенно не давали ответа на главный вопрос - куда идти.
При ближайшем рассмотрении прожилки между кучами оказались вовсе не техническими дорогами. Во всяком случае, этого нельзя было сказать о той, на которой находилась Елена. Больше всего это походило на давно неиспользуемую улицу. Дорога была с твёрдым покрытием, хотя и сильно потрескавшимся.
Возможно здесь уже даже травой зарастает летом, - отметило полузаторможенное сознание, - просто сейчас другое время года.
Не сумев ничего для себя решить, сознание снова вернуло тело инстинктам и они повели его куда глаза глядят.
На перекрёстке опять включилось сознание, отметив, что перпендикулярную улицу перегораживают упавшие фонарные столбы. Но, почувствовав усталость в ногах, непривычных к длительным переходам, да ещё по таким улицам, сознание снова отключилось.

Придя в себя, Елена испытала новый шок. То, что было вокруг неё, назвать жилищем было никак нельзя. Когда-то это, возможно и было домом, возможно, даже хорошим. Но сейчас... Однако люди, а это были именно люди, здесь именно жили. Сама она лежала на какой-то циновке, прикрытая собственным халатом.
- Где я? - тупо спросила женщина у лысой старушки, подошедшей к ней с мятой жестяной миской, из которой отнюдь не мерзко пахло каким-то "супом", поднимаясь ей на встречу.
- Колхоз Красное знамя. А ты то как тут оказалась? Сказали со стороны города пришла. Да ещё и почти голая.
- Города? - Елена едва не уронила миску. Хорошо, что старушка её поддерживала. Как ни странно, но женщина спокойно ела странное кушанье. Или просто слишком хотелось есть?
- Да... Города... Москвы.
- Москвы?! - сказать, что Елена удивилась, ничего не сказать. В голове проносились виденные картины огромной свалки, которая никак не ассоциировалась с Москвой.
- А... А... А что случилось? - опасливо спросила женщина, боясь, что её незнание поймут не совсем правильно.
Поняли действительно не совсем. Судя по действиям старушки, она мысленно воззвала к какому-то богу.
- Так осенью 62-го... Ты что, ничего не помнишь?
Елена помотала головой, пытаясь вспомнить, что там было в осень 62-го года.
- А сейчас какой?
- Так уж семь лет минуло. Почти. Сейчас весна 69-го.
- Весна?! - снова удивилась Елена.
- Да. Скоро праздник пашни будет.
В голове снова всё перепуталось. Вспомнилось, что осенью 62-го был Карибский кризис, но... Но ведь тогда всё кончилось хорошо. Память буквально кричала, что этого не может быть. Тем более, не укладывалось в голове то, что ей удалось дойти из разрушенного города до каких-то сельских поселений. Даже те, что были поблизости, находились за десятки километров. К тому же должна же она помнить, как шла. Но ничего упорно не вспоминалось.
Женщина, застонала, срываясь в истерику и упала обратно на своё ложе.
Постепенно слёзы кончились и стало приходить осознание, что проклятия в привычном мире, реально действуют. Благодаря им можно попасть в ад. А в том, что тот мир, в котором она оказалась, был адом, Елена не сомневалась. Начав осматриваться, женщина поняла, что в этом старом доме живёт не одна старушка, а очень много для такой площади людей. Раньше она их не замечала из-за своего состояния или потому, что приходила в себя когда они были снаружи. Теперь же, кажется, был вечер.
Вернувшиеся с дневных работ были сплошь лысыми. И мужчины и женщины. А ещё они выглядели довольно пожилыми. Как будто молодёжь просто не пережила всего произошедшего. Каких-либо иных признаков произошедшего на их телах внешне заметно не было.
Но как такое падение могло произойти всего за семь лет?

Попытки поговорить о местных реалиях наталкивались на странное молчание. Будто от женщины что-то скрывали. Но в глазах была смесь жалости с чем-то страшным, звериным, от чего Елене хотелось сжаться в комок или бежать отсюда без оглядки. Но сознание говорило, что бежать некуда. Другие поселения неизвестно где, да в них не лучше. А здесь кормят...
Причину такого взгляда и молчания она узнала, когда через две недели случился обещанный праздник и всё население, удивлявшее отсутствием детей, вышло в поле, не забыв взять неудачливую попаданку с собой. Ей даже выдали какую-то местную одежду, считающуюся нарядной.
Праздник начался с выступления председателя колхоза. Отсутствие обычных для советского времени в таких случаях флагов и транспарантов в свете разрушенного мира не удивляло. Удивляло, что речь председателя больше соответствовала речи религиозного вождя, чем партийного работника. Никаких слов о великом деле Ленина и Маркса, фамилии ещё встречавшиеся в памяти женщины, никаких империалистов... Вместо них воззвания к каким-то духам и благодарность за то, что они послали несчастным знамение, которое позволит напитать землю живительной силой.
Елене речь явно не нравилась и она лихорадочно вспоминала, что там у примитивных культур применяется для напитания земли. И чем больше она вспоминала, в тем больший ужас приходила. Но реальность оказалась гораздо страшнее. По окончании речи председателя, её вытолкали из толпы, к запаху которой она уже немного притерпелась за последние дни и отвели примерно на центр поля, где две пары крепких мужских рук помогли ей избавиться от одежды. Надо сказать, весьма аккуратно помогли. Одежда явно была дефицитом и её старались не рвать.
Оказавшись полностью обнажённой, Елена прикрыла все стыдные места руками, затравленным волком глядя на толпу охотников и охотниц обступивших её вокруг с вожделением глядящих на неё. Только когда стоящие на краю круга сняли с поясов свои плети, которые Елена поначалу приняла за, всего лишь, за деталь костюма, ведь тракторов тут явно не было. Да и лошади были дефицитом не меньшим, чем более или менее хорошая одежда, в её голове стало просыпаться страшное подозрение. Но уже несколько секунд спустя это подозрение в голос визжало вместе с Еленой, извивавшейся под ударами плетей, каждый из которых, казалось, разрывал тело на части и только небесам было ведомо, почему женщина не умерла после одного или, максимум, второго удара.
Но уже после третьего Елена не стоя извивалась, пытаясь как-то защититься от ударов руками, а каталась по земле и корчилась в круге наслаждающейся зрелищем толпы, успев осознать, что палачи меняются нанеся по три удара. Увы, от страшной боли сил посчитать, сколько ей предстоит вынести, женщина уже не смогла. Как не смогла и вспомнить, сколько всего здесь людей.
Очень быстро тело, ещё не успевшее в новом мире потерять своей ухоженности, превратилось в одну огромную боль, а визг, поначалу оглушавший Елену, перешёл в хрипы, постепенно тонущие во мраке беспамятства.
К сожалению для Елены, боль вскоре вернулась. Вернулась в темноте. Говоря, женщине, что она жива, но судя по невозможности пошевелиться не причиняя себе страданий, буквально изувечена. Открывать глаза было страшно, но желание узнать, где она, пересилило страх увидеть, какая она.
Первое что Елена увидела, был потолок. Куда как более чистый и надёжный чем раньше. Да и вся комната, как смогла рассмотреть женщина, была несравненно более ухоженной.
Наверно попытавшись повернуть голову, Елена застонала и на этот стон зашёл так называемый председатель так называемого колхоза...

_________________
Конкурс

Антиутопия с колхозным строем. Мне лично как то не очень, хотя написано неплохо

Такое ощущение, что автору не хватило времени - рассказ оборван на середине и воспринимается как отрывок, а не законченное произведение. Странно, ведь он был подан одним из первых. Автор, будет время, допишите, тогда и посмотрим

Я согласен с Expat-ом. Действительно есть такое ощущение, как будто читаешь фрагмент, вырванный из какого-то романа. Нет ни начала, ни конца. Но в оригинальности не откажешь.

Незаконченный набросок рассказа-ужастика.

Так кто же написал рассказ "Чтоб ты провалилась!" Майя Пчёлкина или Ирина Дмитриевна?

Значит под псевдонимом?

Тогда надо поправить и в тексте основного поста - собственно, уже поправил

Теперь всё ясно.

Рассказ, занявший 13 место на конкурсе, оказывается хорошо читается.