Всем добрый вечер.
Пока не забыл (может быть, я найду ответ на свой вопрос, перечитывая выборочно весь тот массив текстов, который уважаемые авторы понаписали за моё отсутствие, но может быть, и нет).
Насколько здесь караются ссылки на сторонние платные ресурсы?
Дело в том, что я обещал продолжить "Матовое"...нет,дорогие форумчане, - даже не два года, а все восемь. И только сейчас, наконец,выполняю своё обещание. Вокруг этого замысла текста продолжает твориться разная некоторая мистика в моей жизни, но окончательный импульс к продолжению придал сайт "Целлюлоза", где все главы начиная со второй будут продаваться за 10 рублей каждая. Впрочем, похоже, не будут...но я допишу повесть, а там посмотрим.
Представляю вашему вниманию бесплатно:
Глава 2. "Расскажи о нём!"
О, это самая сильная "ненастоящая" боль, какую Лёва только знал.
Пробуждение в шипастое позднее утро, рывком досады, не оставляющим надежды растянуть дрёму. Кровать опустела без Эмилии, комната опустела без Эмилии, из нескольких всего предметов - пустой пивной бутылки, каких-то распечаток, книжек, носков, стула с неопрятно висящими на них повседневными шмотками, - уже разгром; пыль - как прошлогодняя (да не так уж и много её в комнате), часы показывают двенадцать ровно.
Милли уже в спортзале, они ведь договаривались пойти вместе. Это ли ужас? Да.
Бывает, какая-то мама просыпается посреди ночи, в неизъяснимом приступе тревоги за подгулявшего где-то сына – и,тоже рывком, садится на кровати, не чувствуя рук, не чувствуя ног и головы, чувствуя только сердце – в это кто угодно поверит, но это почти противоположный случай. Или похмелье, которое ближе к вечеру сходит, уступая место жизненной силе – ещё одна противоположность. Лёва накануне не пил.
А ты, Лёва, сам предпочёл какой-то сон яви, не отнекивайся, сам, сам виноват, - выпаливал внутренний голос, и если бывают «музыкальные кости» - у фортепиано - то отчего же не может скулить позвоночник? Вот самое верное обозначение для этой злобы и очевидности: скулит позвоночник.
Умудрился ушибить ногу об изголовье деревянной магазинной кровати, вставая, и, стой кто-то рядом –видя настоящую боль, понимая, якобы, лень, - ненависть к себе бы зашкалила настолько, что стукнул бы с размаху в то же место, потерял бы сознание от болевого шока, лишь бы сбросить с себя это понимание. «Лень?! Пусть лень! Лень!!!» А где-то там ещё какая-то мама, у кого-то настоящее горе.
Лёва пробудился из безвестности. Не поленился приготовить сложные бутерброды и долгий кофе, собрал джентльменский набор–деньги, ключи, полотенце и так далее – и отправился качаться в тот же фитнесс-клуб.
На подступах к фитнессу у дороги растёт тимофеевка и другие никчёмные для взрослых травы.Если ждёшь кого-то, можно засмотреться. То ли май, то ли июль; на тот момент, Лёва хорошо помнил.
Администраторша – сама спортсменка, крепенькая девчонка трудноопределимых лет, вплоть до сорока, милая, но совершенно без крылышек. Голос глубокий – бабский, но она, как говорится,«не парится». Лев – безо всякой задней мысли, просто по-мужски – спустил взгляд через стойку на её слишком свободную футболочку - и ниже, где спортивные штанцы, но ни смущения, ни раздражения не спровоцировал. Что серьёзно – то серьёзно, как подзатыльник: такая точно подскочит и даст его, за неправильную «растяжку», чтобы ты ничего серьёзно себе не повредил. Что шуточки – то обязательно, в нашей небогатой жизни, - но мимо. Только когда распорядительница погрузилась в формальности регистрации нового клиента и новой клубной карты, - разглядел рисунок и надпись на этой дурацкой курортной футболке: «F**K!!!». Со звёздочками на месте двух букв. Для спортклуба в целом, это вовсе не значит «у нас так можно». Иллюстрация к выкрику – домики (палка-палка-треугольник — это крыша, квадратик – жилое пространство каждого домика, есть окошечки) и ухмыляющийся динозаврик, нарисованные в пародийно-детском стиле: палка-палка-треугольник-это один зубик Динозаврика, которых у него – по три на каждой челюсти. Выкрик, вероятно, доносится из домиков. Динозаврик неуместен среди этих домиков, но: динозаврик будет кушать Пецу, будет кушать Артурчика и Костяна и молчать.И так же таращиться и ухмыляться.Не скажешь, что нахамила или выругалась.
Абонемент радостно оплачен, именная карта выписана, безвестность отступила ещё на километр; переодевание, сосредоточенное молчание не безлюдной тренажёрки.
Надо подойти, обрадовать Милли.
Милли не особо обрадовалась появлению поведению Лёвы. Девушка уже начала уставать, трудясь по некоей, взявшейся из воздуха прошедшего утра, программе тренировок.
Пеца, Артурчик и Костян были сегодня представлены не тремя, а четырьмя молодыми людьми в футболках и трениках, которых каким-то образом так и звали. Они пахли чуть лучше, чем весь остальной зал, благодаря едким антиперспирантам. Обглодали половину тренажёров, а может – не они. Ребята ничего не имели против новичка, не засматривались на Ми, и гогот их между собой не нарушал спортивную атмосферу.
Если Милли с кем-то и обсуждала тренировку, то со своей давней старшей подругой по имени Ника, напоминающей черноволосого подростка, чем-то похожей на администраторшу, но с робким певучим голосом и трудноопределимой нежностью в чертах лица. Ника была «местная»: входила, выходила, между подходами к снарядам делала большие паузы, отвечала на какие-то вопросы пацанов.
Через какие-то полчаса едкий пот уже застилал Льву глаза, засбоило не отрегулированное с самого начала дыхание, Милли заметила, что он перепробовал слишком много разных тренажёров, да и весов, а правильнее было бы – большое число повторений. На самом деле, вчера Лёва принял-таки две-три кружки пива за день, и тот день в целом состоял из непрерывных поблажек себе, сегодня же была череда маленьких самопреодолений, но, если бы осознать это, Лёва бы, вероятно, задохнулся.К счастью, о подобных полуднях человеку намного труднее вспоминать впоследствии, чем проводить их. Наконец, «площадка» удосужилась предоставить ему инструктора.
Оказалось, что для сердца и координации крайне важна беговая дорожка, которой Лёва, было, пренебрёг, а рельеф – это всё-таки гантели, а не те дорогие углепластиковые агрегаты со шкивами, из-за которых абонемент стоил довольно дорого, а услуги тренера прилагались бесплатно. Но ведь никто здесь и не ставил перед собой цели – выжать из абонемента максимум потреблённой стоимости. Упражнений с гантелями для первого же дня выискалось столько, что одно их заучивание заняло ещё полчаса. Костя начал постоянно чувствовать своё сердце.
Изо всех наставлений бритого под ноль приземистого кряжистого Сергея Анатольевича, впрочем, запомнилось больше всего одёргивание Лёвы при поглядываниях через зеркала на настенные часы, каковых поглядываний и не было. Одёргивание несколько более обоснованное – «хватит пялиться на Ми», причём, инструктор назвал её именно этим «тайным» именем. Также, у инструктора с Никой явно были какие-то особо близкие отношения; изредка тот бросал девушке замечания и тоже инструкции по «раскачке», а та морщилась, мялась, комментировала инструкции и даже позволила себе один раз словосочетание «я не могу!». Реакция была быстрой и жёсткой; тихий ровный голос тренера всё же вызвал к Нике нездоровое внимание всей мужской части зала:
- Значит так, ещё раз так скажешь – уйдёшь отсюда и больше не будешь заниматься. В зале нет слова «не могу», есть слово «не хочу», поняла?
Ника кивнула, не надуваясь.
Ещё были какие-то зловещие Гарик с Коляном, которым был запрещён доступ в этот зал, при упоминании которых одним из пацанов, Сергея перекосило, Ника почти выкрикнула, насколько позволял её голосок, «замолчи!», а потом Лёва услышал в свой адрес раздражённое, вопреки обыкновению нового наставника, «Что встал? Работаем!».
Милли собралась уходить, Лёва же ещё не завершил свою сокращённую программу первого дня. Чтобы не так обидно было ещё и возвращаться порознь, договорились, что парень пойдёт «своим путём», по дороге закупившись продуктами. Тем не менее, завершив тренировку всего через двадцать минут, удалось-таки «состыковаться» в кафе со своей, уже ополоснувшейся и переодевшейся, посвежевшей девушкой.
Лёва поцеловал её весьма откровенным образом, с языком и руками, долго: несколько минут подряд. Затем она рассадила себя со своим женихом у двуместного столика и уткнулась в принесённый смузи, что в те времена в Подмосковье ещё так не назывался. Лёва находился в смешанных чувствах; от Милли веяло любовью, но ещё и поколением, какой-то женской шальной силой, «свободой» до сих пор ещё предпочесть кого-то другого этому пропотевшему хмырьку, обречённому вернуться сегодня в свою драгоценную квартирку с безразмерными пакетами из гипермаркета. Чуть только он чего-то особенного посмеет требовать от неё…
Он попытался выяснить что-то про зловещих Серого и Коляна, словно тянясь к теме заработанных за сегодняшний поход куда-то вместе «очков», а ведь на этой стадии отношений девушки «очков» не начисляют. Милли явно была в курсе дела насчёт этих «подонков», и дело это сильно касалось Ники, и разговор не заладился; она оборвала его, как только разговор этот сплёлся совсем тесно с интересом Лёвы к её премилой подруге. Честно сказать, такая мотивировка – ревность подруги – оказалась лучшим способом утешить Льва. Он вполне удовлетворился сложившимся у него пониманием: один из двух упомянутых субъектов пытался как-то где-то – несмотря на то, что оба примелькались в фитнессе – изнасиловать Нику, а второй намеревался ему помочь подержать жертву. Какой-то дядька их побил и прогнал. Тем не менее, никакого заявления в милицию, вроде как, не могло быть, но многие завсегдатаи клуба откуда-то знали такие подробности случившегося, которые Льву узнать ещё только предстояло.
Их внимание отвлекла группа косплейщиков- «крабонов». Когда те вереницей заходили в заведение, их казалось не так уж много, но, разобравшись по столикам и, в ожидании принятия заказов, начав свои демонстративные публичные игры, эти пёстрые подростки заполонили немаленькое мытищинское кафе. Вообще-то субкультура называла себя «карбоны»:под этим подразумевалось, что косплеер никак не импровизирует «мастер»-основу, становясь стилистически точной копией «основы». Однако, как это часто бывает в российских условиях, игрокам приходилось отзываться и на такую ироническую кличку.
Парочки «девушка-парень», «парень-парень» и даже «девушка-девушка» встали плечом к плечу, глядела каждая парочка в свою сторону, как бы воплощая собой тот афоризм, что любящие – не те, кто смотрит друг на друга, а кто смотрит в одну сторону. Однако любви, во многих случаях, ещё даже не намечалось у ребят, и даже привязанность - только сейчас, перед глазами наших героев, завязывалась.
В те времена только начинали распространение социальные сети, но игроделы уже научились в них зарабатывать на паре-тройке красочных заставок, успешном концепте, большом объёме пассивно потраченных минут на любую «работу» и «задание», платных предметах и покупке времени неожидания и медленной прокачке персонажа. «Романтические» симуляторы «отношений», со знакомствами, «трудоустройствами», «университетами» и, главное, дискотеками, конечно же, были в своей основе предельно примитивны, завлекали бесплатным, но фальшивым «общением» между игроками. Реплики брались из генератора «поведения» персонажа, при том, что за тем всегда стоял реальный игрок, поскольку для построения стратегии диалога: отвергнуть, например, чувства или разделить их, - игре наиболее важны твои «статистические показатели»: «сила», «харизма», «интеллект» и т.п.
Но эти "статы", теоретически, не так обязательно были важны девушкам-«карбонам».
- Привет! – отозвалась «крабиха» в ближайшей к нашим героям парочке на "Привет!" такого же паренька, глядя в сторону Льва совершенно пустым взглядом, похоже, интенсивно оценивая своего напарника периферийным зрением. Она запоминалась розовыми волосами в хвосте, толстом, как у пони.
- Хочешь анекдот? Встречаются две блондинки… - вспомнил кавалер и артистично запнулся: компьютерная симуляция не давала продолжения.
- Борода-атый! - покривилась «розуёвенькая», будто бы перебивая парня, имея в виду его анекдот. Хотя ещё эпатажней было бы сыграть в прослушанный анекдот, расхохотаться: «Ты такой остроумный», имея в виду уже рассказчика.
Кавалер напрягся: его «очки симпатии» с этой красоткой подтаяли.
- Ты мне нравишься! - выпалил он ва-банк.
Девица быстро посмотрела на него, потом прищурилась:
- Ты тоже ничего! – заключила она, вместо «найди себе другую» или хотя бы «расскажи о себе».
- Может, поедем ко мне? – пробормотал угловатый задыхающийся подросток.
- Хорошо, только в аптеку по дороге заедем!
– девушка зачем-то сделала пальчиками обеих рук "зайчики"-кавычки.Мальчик не удержался слегка сломать игру: уставившись на новую подругу, поймать этот подмигивающий смайлик. Парочка скрестила руки на талиях друг у дружки и покинула заведение, даже не успев ничего заказать.
Милли вся исфыркалась на такую «доступность», хмурилась и даже выругалась шёпотом, но если это и было сейчас кокетство с её стороны, то именно такое кокетство, которое льстило Лёве, а не запугивало его.
В остальных «крабовых» парочках кого-то отвергали, с кем-то соглашались дружить, кто-то ещё соглашалась встречаться, - но немногие всё-таки покидали кафе. В ответ на «расскажи о себе» звучало «я обаятельный, сильный, умный и скромный» - показывался какой-нибудь лукавый смайлик – либо «Знаешь, у меня такая интересная работа» - в последнем случае беседа иногда кончалась огрызкой «вот и иди на свою работу» и пересменком пары.
Лев прикончил капучино, у выхода попрощался с Милли – всего лишь на час – снова в губы, и отправился, в успокоенных чувствах, наконец, в супермаркет, а Милли надумала ещё погулять.
Основная снедь на двоих – пусть даже что-то почти на неделю, и впридачу что-то неосновное, на что уж очень лёг глаз, - всё это весило не много, да и сама закупка кучу времени не отняла. Лев сейчас же забыл, отойдя от кассы, очередную радость по поводу того, что может позволить себе и Миллочке недешёвые вещи, заводские лакомства. Шёл не везде асфальтированными тротуарами, прикидывая, всё-таки, как будет ещё легче: может быть, переложить пакеты в одну руку? – как натолкнулся на Светку.
Светка решила немного проводить Лёву и развернулась на 180. Зашагали вместе.
Оправдываться за столь захолустное место неожиданной встречи Светке было так легко и приятно – пояснять, что всё у неё на позитиве, всё сейчас у неё, на самом деле, классно, стабильно и, при этом, перспективно! В самой что ни на есть Москве, с тем же самым Александром «Странником» из «локальной сетки», что и тогда ещё – до того, как у них с Лёвой замаячили, было, серьёзные отношения. Ещё бы: рыжая бестия за прошедшие месяцы и годы ни на искорку не порастеряла своего убойного магнетизма. Тонкие эльфийские черты личика, сочетание цветов локонов и зелёных глаз - глаз с идеальными стрелочками, эта пимпочка на носике и абсолютная естественность мимики, эта манера одеваться неброско, не очень-то дразняще, но стильно… Сейчас её фигурку не облегала, но и не обнажала, дерзковатая пятнистая мужская рубашонка (мелковатая, впрочем, чтобы приписать её плечистому Страннику). Тёмные джинсики с достаточно высокой посадкой не заставляли таких, как Лёва, смущённо соскакивать взглядом. Света вся стремительная, летучая, но не такая уж миниатюрная. И у неё подтвердился невыносимый характер. Бородатый простоватый Странник же как-то справлялся: по-видимому, за все эти месяцы у ребят нашлись такие ожидания друг от друга, которые удавалось в целом удовлетворять.
Как ни парадоксально, Лёва никогда до сих пор не встречал Светку за пределами Москвы – хуже того, никогда не обещал ей ничего за этой чертой. В Мытищах же у неё теперь выискалась какая-то давняя подруга, от которой срочно понадобилась правда о Светкином же однофорумчанине Косте Са. Несмотря на все пояснения, инстинктивным реалистичным объяснением появления Светы в Мытищах, конечно, стало, что, спустя столько времени, юная дама явилась в этот пригород за ним, забрать его, дать последний шанс доказать искренность своих желаний, доказать право своей любви называться так, совершить ради неё какие-то бессмысленные поступки.
Ещё сорок минут назад, до кафе, Лёва, впрочем, воспринял бы всё это гораздо болезненнее. Теперь же он почувствовал, что ни досада, ни страстная нежность больше не держат его на одном крюке. И теперь просто упражнял зрелость, и упражнял мускул абстрагирования от самое себя, бредя по, неведомо отчего, посыпавшимся на дорогу грязно-зелёным листьям, бок о бок с той, которую не сумел покорить.
Льва со Светкой познакомила когда-то взрослая тётка, продажник по имени Анисья, продиравшаяся по Руси оккупантским весьма условным шагом. У Анисьи был русский – родной, английский – ломаный, пиджак – строгий, тёмный, причёска – металлическая, и эта дама практиковала западные подходы к торговле. Однажды ей с трудом удалось убедить Лёву приобрести электрошокер у очередной компании-работодателя Анисьи. Для этого пришлось применить тактический приём – «Знакомство со счастливым покупателем». Которым была Светка, и свой номер телефона она оставляла маркетологам без боязни, потому что жила на позитиве.
Анисья говорила Льву:
- К сожалению, в наших условиях, право не всегда защищает… приехавшая милиция не всегда сможет…
- А я, что, по-Вашему, часто на свою дискотеку вызываю ментов? – подкалывал её Лев.
- Вы даже не думайте, что успеете скрыться, да и для мужской репутации есть ущерб: не защитил девушку, не отстоял свою точку зрения, сбежал – продажница явно договаривала что-то своё, заученное, но выходило у неё удачно.
Наравне с Лёвой Анисья была – разве что, в плане отсутствия роскошного богатства. Нет: ещё и незнание трудных ситуаций, на которые готов ссылаться в диалоге. А вот уже английским Лев владел гораздо лучше «оккупанта»: профессионально. Но рад был знакомству с коммивояжёром, а затем и с женщинами.
Узнав Светку, Лев усвоил, что её милый «Странник» - достаточный защитник, но слишком строгий, умудряется ставить ей повсеместные ограничения: «туда не ходи, то не смотри, с тем-то не разговаривай». И умудряется закрывать глаза на то, как любимая РЕГУЛЯРНО из-под них сбегает. Но в эти-то вечера крайне полезен бывает электрошокер.
В те времена, встречаясь со Светкой, Лев узнал ещё и показательную ситуацию, в которой Светке сделали физически больно, но безотказный электрошокер ей не пригодился.
Был такой молодой человек, по имени Костя Са. Он встречался с девушкой-«серой мышкой» по имени Вероника – в локалке ник «Schmetterlink» - от немецкого слова «бабочка» - и ужасно гордился этими фактами. Все другие девушки на локальном форуме могли с ним, при желании, просто дружить, хвалить его пиксельные художества и редкие непонятные стихи, - но вот Светка – ник «Семицветик» – его как-то сразу невзлюбила.
Она вообще была там слегка бешеная, но не тролль. Скорее, активистка форума: каким-то образом участвовала в организации разных мероприятий, оффлайн-слётов «сетки». Могла «послать» матом – пожелать неугодному собеседнику скорейшего изнасилования. Или даже широкой неопределённой группе лиц, которые думают, что… Часто взывала к толпе, бравировала статусом форумного старожила. У этой стройной, юной, на тот момент, девушки в сетевых баталиях была солидная вполне весовая категория – не столько активная «силовая» поддержка от «Странника», сколько поддержка пассивная: успешный социальный статус, общеизвестные «длительные отношения» - и вытекающая из оных авторитетность любых суждений Семицветика. И всё же, в этом ослепительном щите была неустранимая щербина, элемент противоречия, конструктивный изъян, который зловеще удачно срифмовался с тогдашней Костиной аватаркой – Инь-Ян.
Дело в том, что, как мы уже знаем, Саша был суровым и немногословным. Если бы кому-то из оскорблённых Семицветиком оппонентов хватило ума отыскать и нацелиться на «слабое место» этой цифровой львицы, то можно было бы высмеять дисциплину в жизни самой разбушевавшейся Светки, инсинуировать на темы наказаний, которым может подвергаться эта взрослая-превзрослая компанейская девица за отступления от «правильного» поведения. Одна лишь аббревиатура «БДСМ» была греческим огнём, который, сама не желая того, Семицветик притягивала на себя своими выходками на форуме, но не притянула.
Тема с подругой Светы по имени Катя, о которой большинство форумчан узнали лишь со слов Светы в связи с этой историей, не просто задела Семицветика за живое. Катя была уволена с работы без выходного пособия, после того, как линейный менеджер, некто Евгений… поднял на неё руку. И Катин «жених» Андрей… представляете, бросил Катю, выставил её вещи за порог!
Нетерпимость к таким мужланам Светке было жизненно необходимо взвинтить до истерики. Как на беду, Косте показалось, что он лично знаком, по крайней мере, с обоими мужскими персонажами этой истории и всё было не совсем так.
Сначала в ответ прозвучало всего лишь «доказывать имеет смысл что-то только себе, малыш». Потом, уворачиваясь от прямого обвинения: «можешь побить себя, стенку кулаком но не девушку. Кто такое оправдывает… не мужик» (пунктуация оригинала сохранена) – Костя Са. повысил уровень абстрактности своих, и без того путанных, речений. Светка огрызнулась, что ничего не поняла и что у того в голове мусор, тем не менее, прибавила зачем-то в ответ на что-то христианское «живи лучше сейчас, а не в загробном мире». Костя распознал в этом некий "якорёк", но отвечать стал снова по существу, причём, так и не опроверг прямо и однозначно: «Нет, я никогда не бил девушек». Зато употребил в адрес Семицветика глагол в повелительном наклонении: «успокойся», как будто добивался, чтобы пожар наверняка невозможно было уже затушить.
Костина версия событий со Светкиной подругой вскоре затерялась насовсем в терабайтах цифровой мешанины, но два существенных обстоятельства впоследствии подтвердились в реале: Евгений не бил никакую Екатерину по лицу. Евгений не присваивал Катиного выходного пособия в их шараге; оно было сполна выплачено. Уже из одного этого в словах Кости выходило, что Катя оклеветала перед высоким руководством своего начальника, а поступок жениха Андрея приобретал смутные силуэты всё же понятных мотивов…
Матерный визг Семицветика доносился через мониторы форумчан лучше и дольше, чем любые «колонки» тех времён могли бы передать. Всё усугублялось тем фактом, что Семицветик тогда ни разу не видела Костю в лицо, он был для неё абстрактный «умник» за дешёвым китайским значком-аватаркой. А его молчаливая, хрупкая, как настоящая бабочка, «Шметка» тоже могла ей представляться хоть полубомжихой в подтёках – помоечной туши и от побоев своего озлобленного неудачника. Уже стали просачиваться в «ветку» какие-то уточнения из реала, от отдельных ребят, также вспоминавших участников обсуждаемой истории, но Семицветик всё лютовала. «Разоблачения» безлюбовицы между ненавистными «умниками» сменились копипастой с антирелигиозных ресурсов – раз уж супостат считал себя христианином, - цитатами из Библии, где женщина упоминается в одной фразе с ослом и проч., к которым, в своей поистине безобразной женской истерике, Света добавляла комментарии вроде «это только такое сраное быдло как ты и читает и верит, что так и надо. Не способные думать своей головой…» - а дальше опять копипаста, про необходимость запретов… И всё это – как бы под пафосом борьбы с оправданием не просто подонка, но вора – тем более, вора в приятелях. Модераторы не банили Семицветика, опасаясь более затяжного скандала, при её-то возможностях продолжать с учёток друзей, - но закрывали «ветку» трижды, и трижды перебранка возобновлялась неистовой рыжей фурией на прежнем градусе. Это продолжалось пару дней, после которых всё стихло. Судя по неприязненному отзыву в адрес Кости от «Странника», здесь вряд ли были поводы для ехидства у кого-то, кто теперь всё же обнаружил бы уязвимость Светки: никто ей не «давал по губам», не отстранял от компа. Просто, скорее, взрывные девушки – отходчивые.
А на следующее, субботнее, утро Костя проснулся почти одновременно со своей «Шметтерлинк», заранее поблагодарил её за завтрак на двоих, и потом, с ведома друг друга, Вероника отправилась на внеурочную работу, а Костя – на первый в своей жизни слёт локальной сетки.
Миновали те времена, когда локальная сеть объединяла максимум несколько близлежащих дворов. На этот слёт форумчане стекались в Серебряный бор со всех концов Москвы, и даже кое-кто – из области. «Живи сейчас!» - прошелестели раздвигаемые руками кусты. Костя прибыл на опушку, узнанную им уже по описаниям на форуме, в числе первых. А Семицветик опоздала на пару часов.
Она была сегодня тоже одна, без Странника. Теперь все воочию смогли убедиться, что разница в поведении Семицветика в сети и в реале на людях - та была ещё более приветлива, весьма мила, совершенно не агрессивна, - не определяется присутствием суженого. Бородатый дремучий лицом Странник был известный любитель и умелец подраться – хоть на кулачках, хоть на палках, хоть на дюралевых мечах, - но на слётах к Светке никто не «приставал» ни в каком смысле не поэтому. Правда в том, что здесь она сама никогда не давала повод, да и её сетевые «враги» не являлись на слёты.
А ещё Странник на всех слётах руководил приготовлением шашлыка, но в этот раз нашлось, кому можно доверить кулинарию, и без Саши. Свете как-то приглянулся этот незнакомый высокорослый молодой человек, палевый блондин, с умелыми руками, открытым лицом – пускай даже слегка подпитым, - серыми умиротворёнными глазами и забавным баском. Но знакомить опоздавших со всеми новыми людьми «с порога» здесь было как-то не принято, чтобы самым редким гостям не представляться слишком по многу раз.
На Свете были: светлое немаркое боди, изящные и практичные кеды и – всё для леса – немаркая, но всё-таки хорошая плотная чёрная мини, поэтому она подложила себе на брёвнышко для сидения глянцевые страницы какого-то старого журнала.
Рослый незнакомец не то, чтобы руководил остальными парнями – скорее, умел ответить на все возникавшие практические вопросы, перешучиваясь туповато, в основном, междометиями. Привыкшей к большей собственной инициативе Светке всех делов-то, что ёрзать попой по телепрограмме (журнал оказался из дешёвых), принимать макушкой и вылавливать взглядом – на сорных листиках – подвижные солнечные лучики, да выискивать соловушку среди звуков леса – если он вообще тут есть. И ещё, избегать встречаться глазами с новоявленным заводилой. Причина очень-очень постепенно всплывала из интуиции в сознание. Вопреки обыкновению, Светке не хотелось ни с кем заводить необязательные разговоры. Это продолжалось долго, по ощущениям – не один час. Односложные ответы, искренние «всё хорошо», вроде, даже не нервная, а задумчивая блуждающая улыбка. Невольно оборачиваясь на внезапные реплики и зовы желтоволосого статного незнакомца, Семицветик всё-таки неплохо его рассмотрела. В чертах его выбритого лица подружка Странника нашла нечто скандинавское, по грации его движений, походки – определила… ещё одного фехтовальщика на мечах. Да, ещё одного.
Разложили походную скатерть, понесли от огня мясо, запахом предвещавшее наркотическое наслаждение, да и с оттисками от рашпера такого же цвета – героинового. - Это не шашлыки, а барбекю, - важно заявил кто-то, изголодавшийся по общему согласию с собой.
У Светки напряжённое молчание уступило место энергичной разговорчивости; ещё девушка налегла на вино. Потому что при застолье это единственная возможная тактика избегания визуального контакта. С Ним.
Как будто что-то перещёлкнуло; Света замерла с вилкой в руке, расфокусировала взгляд и каким-то глухим голосом процедила:
- А шашлык у тебя офигенский. Барбекю. Парень беленький, а у тебя какой ник?
Весь сбор замер.
К этому моменту, конечно же, Светкино сознание уже целиком безошибочно вместило, кем представится молодой мужчина. Но она не знала – как.
- Константин Владимирович Са., - и только затем он назвал свой никнейм.
Застольные беседы возобновились, чуть только все, как один, осознали, что следующим вопросом ни от него, ни от неё не будет вопрос «ну так что, мир?». И вообще никакой не будет. Не сейчас.
Судорожно вспомнилось, что она призывала своего Странника набить морду этому человеку, и тот не отказывался, хотя дальше разговоров ничего не зашло. Сейчас это воспоминание вызвало в ней страх и ещё какое-то совсем непонятное чувство. Нет, страх был не за Костю: теперь исход такого поединка не казался Светке столь предопределённым. Однако требовалось их остановить, иначе… иначе придётся делать что-то срочное сейчас.
Семицветик была столь привычной частью антуража сборов, что могла себе позволить и дальше молчать и улыбаться, к тому же, всё внимание компании не так уж было обращено к ним двоим. И всё же, продолжая избегать визуального контакта, избегать ещё и могшей повиснуть в воздухе напряжённости – совсем уж трудно. Светка продержалась в течение ещё одной порции мяса, а потом не выдержала.
Сама встала, подошла к Косте, протянула ему руку. Он как-то сразу понял, поднялся с земли и повёл её в чащу уже сам, прочь, из-под отвратительно «понимающих» взглядов ребят.
Выбрели на отдалённую опушку в нарастающем осмыслении истории с Катей. Как Светка могла такое нести! Ведь уже даже выяснилось, что по фактам прав – он. Он...
Повернулись друг к другу. Она всё не могла поднять на него взгляд.
- Зачем я тебя сюда привела? – пробормотала она.
Костя помолчал.
- Ты не знаешь? – продолжила девушка.
- Наверное, извиниться надумала.
- Да. Это правда. Ты знал, что я сюда приеду?
- Нет, я был уверен, что ты в походе со Странником вместе.
- Прости пожалуйста. Ты очень славный. Я не знала, что творю.
- Ну, ты оскорбила мою религию, - металлическим, как его глаза, голосом начал он перечислять. – Оскорбила нас с Вероникой. Оклеветала Женю, а он никакой не вор. – по теме избиений девушек он снова почему-то умолчал.
- Да.. да… - громко шептала она. – Прости! Пожалуйста, прости! Ну, что мне ещё можно сделать? – она, всплеснув ручками, присела, в своей мини, как будто хотела откупиться приобнажением. Выпрямилась.
- Так тебе правда очень стыдно?
- Ужасно стыдно! Я не знаю, прямо, - повторила она свой реверанс, но не полностью,- Что мне сделать?
- Это я тебе могу помочь. Стыд очень тяжело переносить…
Он отвернулся, отошёл к какому-то деревцу, обломил толстую длинную ветку, очистил её от листьев, почек и сучков. Девушка стояла в полном оцепенении. Он обошёл её, издал свист веткой за её спиной – даже не вздрогнула. Приподнял подол юбки, приспустил колготы. Она слегка запротестовала коленками, но, поняв, что трусики останутся на ней, снова замерла.
- Лучше расслабься, - посоветовал он, но времени осознать свой совет ей не дал. Удерживая край юбки левой рукой, правой – пугающе замахнулся и с безжалостным жужжанием впечатал прут аккурат поперёк девичьих ягодиц. На её счастье, Светка призадохнулась и не усилила ощущение голосовой вибрацией. Сразу же ещё один параллельный удар, и ещё. Светка никогда не думала, что розги отдаются десятками раздирающих игл – не только в пострадавшем месте, но и в ноги… и что человек может не потерять сознание от такой ужасной боли.
Он отпустил край мини. За паузу в несколько секунд она успела, наконец, и прослезиться и густо-густо покраснеть. Поспешно оправилась.
- Мы ещё не закончили, - возразил он. – Нагнись!
Девушка заскулила, но выполнила приказание. Он снова задрал юбку, дождался, пока её перепуганный голос прервётся, и во взрывном невероятном молчании нанёс ещё три параллельных удара. А четвёртый – наискосок, пересекая предыдущие рубцы.
Тут Светка заорала на весь лес. Не такая уж отдалённая эта опушка… Ребята, небось, повскакивали, сжимая кулаки… Много красочных мыслей хлынуло сейчас в голову, сметая даже неописуемую боль, позволяя держаться на ногах.
- Всё или не всё? – «поинтересовался» Константин всё тем же ледяным голосом. Светка замотала головой – наверное, из страха перед «не всё», но он нарочно «не так понял» этот жест:
- Вообще-то, да, за такое надо бы раз двадцать, да ты ещё и вина сколько выпила: анестетик. Но стоя, говорят, больнее намного получать по попе, чем лёжа. Ладно, хватит. Семь разиков для Семицветика, - ухмыльнулся он беззлобно. - Вставай!
Она выпрямилась, юбка опала. Видно теперь будет только по походке.
- Помнишь всё, за что наказали?
- Да, - подавилась слезами рыжая. Перечислила: - За оскорбление христиан… за оскорбление этого Евгения, за Андрея, за… то, что ты будто бы избиваешь девушек, - не удержалась, ухмыльнулась, но напоследок снова задохнулась: - и… за вас…со Шмет… с Вероникой.
- Хорошо. Умойся. И не плачь, - почти ласково попросил Костя.
Откуда у него взялась эта малюсенькая бутылка? Заметив, что он берёт с собой минералку, можно было бы раньше догадаться… впрочем – о чём угодно.
Подтягивание колгот стоило большого труда, боли и времени.
Они вернулись, так же держась за руки, под ещё более невыносимо «понимающие» взгляды и весь вечер промолчали. Порознь. Света, морщась, сидела в позе дзадзен на краю покрывала, а не верхом на бревне.
Подлинная же катастрофа развернулась только потом, с закатом: он так больше и не посмотрел на Семицветика.
- А потом он меня всё равно не захотел, - особенно оглушительно похабно и неумолимо эта простая фраза звучала из уст столь ангельского создания.
Светка прорыдала всю ночь, прорыдала почти до самого возвращения Странника из похода - едва-едва успели высохнуть слёзы.
Но эту историю, как и о последовавшем за тем её решении мстить, Лёва знал уже давно, с тех самых пор знакомства со Светкой. В этот раз в Мытищах она не пересказывала её.
Кстати, кто бы помнил, какой же у Кости был ник? Теперь, когда Кости года три как не стало, задача выяснения его ника оказывалась ещё более нетривиальной. Вполне возможно, что именно за этим одним Свете и пришлось тащиться в соседний город. Но точных подробностей она Лёве не доложила.
- Расскажи мне о нём побольше, о Косте – попросил Лев. Он поставил пакеты на скамеечку у своего подъезда, приготовившись слушать.
.
.