Клуб "Преступление и наказание"

1.

Каким ненастьем Аглаю занесло на этот странный, никому не нужный рок-фестиваль? Пустынный ангар в промзоне где-то у трех вокзалов, сокурсница, распрощавшаяся на втором бокале пива, пара одиноких голов за столами...
И все же домой не хотелось. Аглая решила дождаться выступления очередной команды - вдруг понравится? Хотя к музыке была, скорее, равнодушна. Но что-то удерживало. Будто тучи сгущались, погружая в оцепенение, парализуя волю.
Тучи сгустились, и, наконец, громыхнуло. На сцене, кажется, стояли всего три человека - Аглая расположилась далековато, а очки забыла - но грохот был как в горах во время камнепада. "Низвергающиеся камни" - вольно перевела сама себе Аглая название рок-группы Rolling Stones и тихо про себя улыбнулась. Впрочем, то, что звучало со сцены, на Rolling Stones совсем не походило.
Аглая выбралась из-за столика и двинулась музыкантам навстречу. Подойти к сцене впритык ей, однако, помешала не столько мощность звука, сколько сам по себе характер этой музыки. Ее словно затягивало в эпицентр ураганной воронки, Аглая побаивалась оказаться скрученной вихрем и унесенной незнамо куда, ей пока что хотелось потверже стоять на ногах, хотелось держать дистанцию.
Все песни игрались будто на одной невозможной ноте. Слов было не разобрать. Коренастый парнишка неочевидного возраста аккомпанировал себе на электрогитаре, что-то выкрикивал в микрофон и временами хватался руками за голову - отчаяние, что ли, изображал? Другими двумя участниками были барабанщик и бас-гитарист.
Сет пролетел незаметно и оборвался внезапно. Чуть ли не посреди песни певец и басист быстро скрылись в гримерке, а барабанщик, проводив их взглядом, стал свинчивать с установки рабочий барабан. Аглая была в замешательстве. Хотелось что-нибудь сделать. Но что?
- Ребят, можно к вам? - и вопрос, и стук в дверь остались без ответа; Аглая потянула на себя дверную ручку. Мебели в помещении не было. Музыканты, расположившись на полу в уличной обуви, пили пиво.
- Понравилось, да? - поинтересовался басист, бритый налысо увалень.
- Просто нет слов! Я теперь ваш фанат! Вам ведь нужны фанаты?
Аглая искала глазами певца.
- У тебя классные шорты, - сказал басист.
- Особенно их длина тебе нравится, да? - обратился к басисту барабанщик.
- Ребят, а ваш главный... Где он? Мне так понравились песни...
- Тут я... Подойди, дай себя получше рассмотреть... - "главный" ютился в углу - съежившийся, опустошенный.
- Ах вот ты где, - Аглая прошла вглубь, - Устал... Ты не будешь против, если я тебя обниму? Ты мне просто не оставил другого выхода своей музыкой...
- Обними его, обними! - подбодрил девушку басист.
- Ему не хватает тепла... - поддакнул ударник, - Он и от минета не откажется... В конце концов, зачем люди создают рок-группы...
- Чувак, а нам перепадет? - поинтересовался у барабанщика басист.
- Не надейся, бро. Двинем-ка отсюда. Оставим их наедине.
- Бля, вот так всегда... Басисты на хер никому не нужны... Пошли набухаемся с горя...
Их любезно оставили вдвоем. Странно, в присутствии ребят Аглая чувствовала себя увереннее.
- Как тебя зовут? Сколько тебе лет? - спросила Аглая.
- Какое это имеет значение?
- В сущности, никакого...
- Встань-ка вот здесь, - Аглая послушалась и нос к носу встретила себя в зеркале, - Так... Помоги-ка мне с этим...
Аглая послушно расстегнула пуговицу на шортах. Затем - наблюдала она в зеркале - он плюнул себе в ладонь и, кажется, принялся мастурбировать. Аглая так и стояла.
- Загар в полоску. На море отдыхала? - спросил он.
- Отдыхала, - Аглая уже сожалела о своем внезапном порыве.
- А где, - его рука не останавливалась.
- В Новороссийске у бабушки.
- У бабушки... У бабушки это хорошо...
Он, наконец, вошел и задвигался. Аглая попыталась почувствовать что-нибудь подобающее важности момента, но то и дело отвлекалась на посторонние мысли.


2.

В соцсети она отыскала страничку этой рок-группы и узнала, когда будет следующий концерт. История повторилась. Снова он кричал в микрофон, снова ничего нельзя было понять, снова он хватался за голову. Снова почти не было слушателей. Когда Аглая возникла на пороге гримерки (клуб был другой, на этот раз поменьше, поуютнее), никто не удивился. Музыканты переглянулись и вышли, прикрыв за собой дверь. Аглая села на ободранный зеленый диванчик - единственный предмет мебели - подхватила с пола початую пивную бутылку и сделала изрядный глоток.
- Ну, на этот раз ты меня не трахнешь, - сказала она.
- Тебе тогда не понравилось?
- Откровенно говоря, нет. А тебе? Неужели понравилось? Ты и возбудиться-то не мог толком.
- Нормально было, - он отпил пива из своей бутылки.
- Ну, давай поговорим. Посидим. Просто поговорим. Или ты так не согласен?
- Почему, давай. Только я особо не знаю, о чем с тобой говорить...
- Я такая тупая, да?
- Нет... Я не это имел в виду...
- Как зовут тебя? Признавайся!
- Как зовут... Ну, Степан.
- А я Аглая.
- Выходит, Глаша?
- Ненавижу имя Глаша. Никогда не называй меня так! Уговор?
- Как скажешь, - Степан пожал одним плечом.
- Слушай, Степан... Степа... Тебя не напрягает имя Степа?
- Мне безразлично.
- Видишь ли, Степа... Я вот уже второй раз у тебя на концерте... И все ломаю голову, о чем же твои песни... Оба раза не было слышно почти ничего... Или это так специально у вас задумано?
- Да нет, просто аппарат никудышный. И звукачам надо руки поотрывать. Вообще, в моих песнях главное - текст.
- Зачитай-ка без музыки! Вдруг хоть что-то прояснится...
Степан продекламировал текст песни.
- Угу, понятно... Как-то мрачно...
- Мрачно? Мне так не кажется. Хочешь еще?
- Ну, давай...


3.

Спустя два месяца Степан в соцсети вдруг пожаловался Аглае на упадок сил. Она пригласила его к себе выпить пива.
- Чего смурной такой? Почему концертов нет?
- А смысл? Никому не нужна наша музыка.
- Почему, вот мне, к примеру, очень нравится...
- Тебе не нравится. Я тебе читал стихи, помнишь, тебе не понравилось.
- Пожалуй, ты прав, - сказала Аглая задумчиво, - Мне, наверное, никогда и не нравилась ваша музыка... Просто мне понравился ты.
- Чем?
- У тебя такой взгляд... Хищный! Неприрученный.
- Да и у тебя...
- Прекрасно, мы нашли друг друга, - усмехнулась Аглая.
- В таком случае не пройти ли нам в спальню? - Степан допил пиво и, прижав к горлышку стеклянной бутылки выпяченную нижнюю губу, протрубил пару-тройку нот.
- Нет. Я не хочу с тобой секса.
- Какая жалость, - пробормотал Степан.
- Ой, да что ты говоришь! Ни фига тебе не жалко!
- Отчего же, мне нравится секс... - проговорил Степан, растягивая слова.
- "Сэ-э-экс", - передразнила Аглая, - Не будет у нас с тобой больше никакого секса! Заруби себе на носу! Я не желаю быть одной из многих! Не хочу к тебе в коллекцию!
- А почему ты решила, что у меня было много женщин?
- Это видно!
- Вовсе даже не много... Несколько... Наш басист, к примеру...
- И знать не желаю!
- Молчу, молчу. Чего ты раздражаешься?
- Сама не знаю... Видишь ли, Степан... У меня к тебе какие-то странные чувства... Мне хочется о тебе заботиться...
- Так ты и заботишься. В гости вот пригласила.
- Хочется как-то посерьезнее позаботиться... Даже не знаю... Ничего не приходит в голову...
- Да я тебя понимаю прекрасно, - мрачно проговорил Степан, уставившись в стену, - Я видимо, сам тебе о чем-то таком просигналил на невербальном уровне... Мне по жизни как-то одиноко... Грустновато как-то... Оттого и тексты мрачные...
- Да-да! Мне хочется тебя развеселить!
- Тогда пошли в постель, - Степан вздернул плечом.
- Нет, в этом случае радость будет слишком мимолетной! Хочется, чтобы она длилась! Никогда не заканчивалась! Так вообще бывает, ты случайно не знаешь?
Степан немного поразмыслил, после чего заговорил, сбавив тон:
- Аглая, меня, признаться, всю жизнь преследует один такой соблазн... Точнее, не всю жизнь - не всякий момент жизни, лишь иногда, когда мне грустно... Впрочем, грустно мне практически всегда...
- Соблазн? - Аглая принахмурилась, - Что еще за соблазн?
- Всякий раз, когда я сочиняю песню или стихотворение... Когда организуется концерт... Всякий раз у меня за спиной будто вырастает, будто из-под земли, некая сила неясной природы, опускает мне руки на плечи и норовит удержать в сидячем положении: "Расслабься, не заморачивайся, не высовывайся... Что ты о себе возомнил? Поэт, рок-музыкант... Все это детские игры... Попытки доказать свою крутизну незнамо кому любой ценой..."
- Мда, вообще-то, похоже на правду... Я, кажется, заодно с этой твоей темной силой, - улыбнулась Аглая.
- Так вот, прежде чем предпринять что бы то ни было... Прежде чем сделать любой осмысленный шаг... Я будто борюсь с этой силой... И всякий раз выхожу победителем! Но ненадолго...
- А может, это в тебе говорит здравый смысл? Может, не надо бороться? Может, лучше сдаться?
- Это и есть соблазн, о котором я говорю... "Забей, расслабься, не задирай нос, ничем ты не лучше других..."
- А ты думаешь, ты лучше других?
- Ну, я талантливый человек. Это не каждому дано.
- Талантливый? Ты в этом уверен? Да что это вообще такое значит - "талантливый"...
- А ты не понимаешь?
- Кажется, не совсем...
- Значит, не каждому дано понять.
- Вот и поговорили.
Степан не отозвался.
- Ладно, Степа, не грузись, ты хороший...
- Да тебе просто хочется так думать.
- Может, и нехороший. Кто тебя знает... Но ты мог бы стать лучше! В каждом из нас заложен этот потенциал...
- Не начинай учить жизни.
- А знаешь, что мне сейчас в голову пришло? Я знаю как тебе помочь! Тебе реальных трудностей не хватает, реальных проблем! Ты оттого и киснешь! Все твои метания от праздности! У тебя слишком много свободного времени...
- Хм. Ты вознамерилась отправить меня на работу?
- А что в этом такого? Да, я хожу на работу! Я презираемый тобой обыватель!
- Да ходи на здоровье, раз это тебе так нравится... Пусть каждый занимается своим делом... Мое дело - сочинять...
- Вовсе не нравится! Ты отказываешься уловить суть! Поверь, мне вовсе не нравится вставать по будильнику в шесть утра! И работа не нравится!
- Да, этот долбаный капитализм... Они не оставили тебе другого выхода... Fucking system...
- У тебя, что ли, есть выход?
- Ну, мне особо ничего не надо. Была бы крыша над головой. И чай с макаронами. И чтоб не отвлекал никто.
- Я отвлекла тебя, да?
- Тебе разрешается. Ты симпатичная.
- Покорнейше благодарю вас!
Помолчали.


4.

Жить Степану было особо негде, и спустя некоторое время он с вещами переехал к Аглае. Вещей оказалось немного: электрогитара, усилитель, смена белья, свитер и спальный мешок. Спать Степан предпочел в мешке на полу кухни, тем более, что перспективы секса не просматривалось. В комнате у Аглаи стоял второй диван, каковой она была готова предоставить Степану; тому, однако, потребовалось "личное пространство".
Усилитель вскоре переехал к басисту - Аглаины соседи быстро дали понять, что музыка Степана им вовсе не по душе; Степан теперь играл на гитаре в наушниках, и это никому не мешало.
Вечера они проводили на кухне за пивом, и как-то раз между ними завязался примерно такой диалог:
- Степан, я должна сказать тебе одну вещь...
- Угу.
- Видишь ли, Степан... Мне немного неловко об этом говорить... Я сама тебя пригласила сюда и не выдвигала никаких условий... Но мне кажется, кое-что ты мог бы и сам понимать... Взрослый человек как-никак...
- Ага! Ты все же вознамерилась отправить меня на работу! Я так и знал...
- Ну нет, ты плохого мнения обо мне... Зачем мне тебя мучить... Но ты мог бы помогать мне! Мог бы иногда прибираться! Не разбрасывать свои носки по коридору!
- О, черт...
- Только чур не обижаться! Просто иначе получается несправедливо! Я работаю, прихожу никакая, а тут еще и дома бардак! Ты здоровый парень, мог бы что-то делать по дому... Сидишь в своих наушниках с утра до вечера...
- Пожалуй, мне здесь не место. Надо вернуться в гараж.
- Какой еще гараж? Выгляни в окно, на дворе зима! Куда ты пойдешь, в какой гараж... О Господи, так я и знала, что ты обидишься... Я что, прошу о чем-то невозможном? Тебе так трудно не разбрасывать носки?
- Нет, объясни, зачем тебе все это нужно? Я в тягость? Я уеду...
- Ты не в тягость, дурачок! Как ты не понимаешь...
- Я все понимаю.
- Понимаешь? Правда понимаешь? Правда-правда? Ну так сделай это для меня. Прибирайся хоть иногда! Можешь хоть иногда еды сготовить - знаешь, это мне будет очень приятно... И вообще, привел бы ты себя в порядок... Ходишь не пойми в чем... Штанов целых нет... Выглядишь как бомж... Так, я знаю, чем мы сейчас займемся! Тебе надо обновить гардероб!
Степан потянулся за сигаретой.
- Кстати, да! Может, ты мог бы поменьше тут дымить? Не курить хотя бы когда я дома! Тебе так сложно сделать над собой усилие?
Степан повертел в пальцах незажженную сигарету и убрал ее обратно в пачку.
- Вот, молодец!


5.

Аглае снился черно-белый сон. Они со Степаном ехали в автобусе, на полу салона, среди громоздящихся тут и там сумок, тюков, в окружении таких же, как они - не то беженцев, не то заключенных... Двери в автобусе были растворены, окна выбиты; они со Степаном сидели у самого выхода и, не отрываясь, глядели в неспешно сменявшийся ландшафт. По преимуществу он представлял руины, угольные остовы выгоревших изб, торчащие из земли обрезки каких-то труб, размытые дождем проселки... Аглая обнимала Степана за плечи сзади, стараясь будто защитить его от бед - минувших, нынешних, предстоящих... Автобус подпрыгивал на колдобинах. На одной из них Аглаю резко подбросило вверх, она забеспокоилась, и сон стал расплываться.
Ее деловито трясли за плечо. Аглая раскрыла глаза и попыталась сориентироваться во мраке своей спальни.
- Снимай, снимай это, - послышался голос.
Она спала в футболке и трусах. Сильные руки вцепились в ворот футболки и потянулись кверху, но Аглая выставила вперед оба локтя.
- Степа, это ты? Что за дела такие?
Она нащупала лицо Степана и попыталась отстранить его от себя подальше. Степан отпрянул, а потом с размаху ударил Аглаю по щеке тыльной стороной ладони. От боли и неожиданности Аглая едва не упала с кровати. Впрочем, пощечина разбудила ее окончательно. Аглая быстро встала на ноги и щелкнула выключателем торшера. Степан был голый, с торчащим членом. Его "неукрощенный" взор, так взволновавший Аглаю в свое время, теперь вселял в нее один лишь ужас. Аглая лихорадочно взялась соображать, как лучше совладать с непростой ситуацией.
- Степан... Что с тобой... Ты выпил?
- Разделась и легла, - негромко отозвался тот.
- Ладно, ладно, будь по-твоему, - Аглая старалась не выдавать дрожания в голосе и потому сымитировала после этих слов небольшой приступ кашля, - Что-то в горле першит, - прибавила она, - Можно я схожу на кухню выпить воды?
- Нельзя, - спокойно ответил Степан, - Ты слишком много о себе вообразила. С меня достаточно. Так дальше продолжаться не может. Делай только то, что я скажу, в противном случае...
Больше тянуть было нельзя. Аглая погасила торшер и в темноте метнулась навстречу Степану, целясь головой ему в живот. Тот успел схватить ее за волосы и тем смягчил удар. Рука Степана забралась Аглае под футболку. Аглая прикинула траекторию и ударила Степана коленом в пах; затем, будто по наитию, схватила с полки увесистый том и что было силы опустила его Степану на голову. Степан качнулся и сполз на пол. Аглая щелкнула выключателем люстры - Степан на вспышку света никак не отреагировал - подхватила его подмышками и выволокла на лестничную площадку. Вслед отправился спальный мешок. Алина защелкнула входную дверь на оба замка - каждый на максимум поворотов - и, наконец, с облегчением выдохнула. Дрожь, однако, не унялась и даже усилилась. Аглая прошла на кухню и извлекла из холодильника бутылку пива.


6.

Аглая и Степан сидели на кухне.
- Так чисто ты еще ни разу не прибирался, - отметила Аглая, - Но не надейся этим способом искупить вину. Я требую объяснений. Что на тебя нашло? Ты был пьян?
- Нет, вообще нет. Не знаю, что это было. Неконтролируемая вспышка ярости.
- Ярости? Это еще с чего?
- Я вдруг почувствовал себя униженным. Сложная такая вещь. Не знаю, как сказать.
- По-моему, ничего сложного. Ты мастурбировал, да? У тебя стоял.
- Ну, вообще-то мне нередко приходится этим заниматься. Тебе ведь со мной неохота.
- "Приходится", подумать только! Можно подумать, кто-то его заставляет!
Помолчали.
- Вот что, Степан, - сказала наконец Аглая, - Я решила, что я с тобой сделаю. Тебя пороли в детстве?
- Знаешь, я бы не хотел это обсуждать.
- Хм. Вот оно что. Ну, в общем, это не так уж важно. Пройдем-ка в комнату.
Прошли.
- Обнажи торс.
Степан снял футболку.
- Ляг.
Степан лег на кровать ничком.
- Красивая у тебя спина... Чем бы тебя... О, у меня гениальная идея...
Аглая вышла на кухню и вернулась со шнуром от электрогитары.
- Только чур не сопротивляться, - предупредила Аглая, - А то мне потасовок ночью хватило. Цени мою заботу! Могла бы и в милицию заявить.
- Бей давай уже, - проворчал Степан.
- Нда, кажется, по-другому тебя не выучишь хорошим манерам, - пробормотала Аглая, складывая шнур в несколько раз.
Она примерилась и с размаху ударила Степана по спине.
- Ох, - выдохнул Степан, однако не шелохнулся.
- Что, больно?
- Больно.
- Терпеть-то сможешь?
- Постараюсь.
- Постарайся!
Аглая размахнулась и нанесла второй удар. Заалели пересекшиеся крест-накрест следы.
- Ай, - негромко воскликнул Степан, и на пару мгновений у него перехватило дыхание.
- Конечно "ай", - заметила Аглая.
Степан шумно несколько раз выдохнул и вдохнул.
- Знаешь, а мне нравится, - поделилась Аглая, - Такие ощущения интересные и необычные! Пожалуй, я буду иногда так с тобой поступать...
- Нет...
- Да! - Аглая ударила в третий раз, - Да! Да! Да! - в четвертый, в пятый, в шестой - подряд, без пауз.
Степан стонал, перебирая ногами и барабаня стиснутыми кулаками по одеялу.
- А ты знаешь, я уже меньше на тебя злюсь! - призналась Аглая, - Мой гнев с каждым ударом улетучивается все дальше... Какое, однако, действенное средство...
- Аглаюшка, милая, перестань, умоляю, я не выдержу больше, прости дурака, - забормотал Степан.
- Что я слышу? Слова раскаяния!
Степан не отозвался.
- Отлично. Тогда последний удар.
Аглая размахнулась пошире. Резиновые петли впились Степану в плечо, он схватился за пострадавший участок, принял сидячее положение и, поскуливая, стал качаться взад-вперед.
- Надень, - Аглая протянула Степану его футболку и присела на кровать с ним рядом.


7.

Ясным февральским утром Аглая отворила на кухне окно, впустив в дом почти уже весенний воздух и голоса птиц. Степан пил чай.
- Знаешь, Аглая, - заговорил он, - Я у тебя загостился. Уже тепло. Пора назад в гараж.
Аглая отвернулась от окна и заглянула Степану в глаза.
- С тех пор, как я здесь поселился, я не сочинил ни песни, ни строчки...
- Жаль. Жаль, что так, - вздохнула Аглая, - Но ты ведь сам сетовал, что твоя музыка никому не нужна. Что тексты мрачные. Завязать хотел с этим делом.
- Кажется, не судьба...
- Ну, а что тебе мешает? Давай тебя разгрузим. Больше отдыхай, больше думай. Авось и муза посетит.
- Нет, мне нельзя больше здесь оставаться...
- Ты выдумываешь! Усложняешь себе судьбу! Прислушайся к птицам! Им не требуется никаких вдохновений, никаких особенных состояний! Они поют просто потому, что им поется...
- Они свободны.
- А ты нет? Из-за меня, да?
Степан промолчал.
- Ничего себе, вот уж не подумала бы. Мне казалось, я тебе помогаю... Справиться с одиночеством, с тоской... Ты захотел назад? Вернуться в то состояние? Изволь, я тебя не принуждаю... Просто мне обидно... И непонятно... Объяснись!
- Помнишь, когда ты меня избила? - вдруг спросил Степан.
- Еще бы не помнить. Спасибо скажи, что в тюрягу не упрятала. Ты продолжаешь за это дуться? Сколько времени прошло! Да и повод был, согласись.
- Повод-то был. Только это и заставляло меня лежать не сопротивляясь.
- Угу. Сохранились, стало быть, остатки совести. А ты знаешь, я и сама частенько припоминаю этот эпизод. Ты так красиво терпел. Я буквально залюбовалась. Мне хотелось стегать еще и еще.
- Вот, это-то меня и озадачивает.
- Так ведь за дело! Я похожа на садистку?
- Со мной так никогда никто не обращался...
- Угу. Не лупили, значит, в детстве...
- Нет. А тебя?
- Я не хочу это сейчас обсуждать.
- Лады. Ну так вот... - Степан вздохнул, - С тех пор у нас все хорошо... Договор о взаимном ненападении... Я не пристаю, ты рук не распускаешь...
- Ну да. Жить да радоваться. А ты в бега собрался.
- Но меня беспокоит, что все это может повториться... Что я опять тебя расстрою... И ты возьмешься за шнур...
- Так не расстраивай меня!
Степан молчал, размеренно дыша.
- Степочка, дорогой, не переживай ты так! Не собираюсь я тебя мучить! Сам не мучай - и я тебя не стану! Ведь это справедливо? Впрочем, я не держу тебя.
- Сам не знаю как быть. Мне хорошо с тобой... Может, потому и не сочиняется ничего, что хорошо... Странно... Тупик какой-то, капкан, ловушка... Уеду - снова буду сочинять всякую хрень с отчаяния... Ждать отклика аудитории... Особенно женской части... Завяжется знакомство как с тобой, и все повторится заново... Я, видимо, просто не способен к долговременным отношениям...
- Ну, со мной ты достаточно долго прожил, по твоим меркам. Всю зиму.
- С тобой... Ты - друг. Между нами ничего нет.
- Может, пора?
- Ты серьезно? Тебе же не нравится.
- Ну, я узнала тебя поближе с тех пор. А вдруг понравится? Хочу проверить.


8.

Степан встал с кровати и начал одеваться.
- Ты куда?
- В магазин. Куплю чего-нибудь к ужину.
- Раздумал уезжать?
- А тебе чего, правда понравилось?
- Нормально было, - Аглая пожала плечом.
Он вышел в прихожую, хотел было надеть пальто, но вдруг свернул на кухню и уселся там на табурет. Мыслей не было.


(2017)

Отлично написано. Аглая молодец, конечно) Дико интересно, что же у них там дальше случилось.

_________________
Инфантилка, эгоистка и просто плохая девочка.

Начало шестой главы загадочно.
Как этот свин мог опять оказаться в квартире, наедине с Аглаей? О собственной безопасности она не подумала?
В седьмой главе неясно, почему Степан боится, что Аглая его изобьет шнуром; как будто это возможно без добровольного согласия с его стороны.

Эмилия, спасибо за коммент, очень рад, что понравилось)
Коля, между пятой и шестой главой намеренно пропущен кусок, где герои встречаются наутро - очевидно, между ними произошло что-то вроде примирения. Возможно, Степан искренне раскаялся. Фиксировать этот разговор мне было неохота, решил, что герои сами без меня разберутся) По поводу возможного повторения порки шнуром - тут достаточно тонкий момент, может, я недостаточно четко дал это понять в тексте - Степан осознает, что ему просто некуда будет деваться, что он не осмелится перечить - и именно этого боится, боится своего состояния беспомощности. Кстати, начал читать Вашу вещь, прочту - поделюсь впечатлениями)

Сильные чувства зачастую разрушительны и плохо вяжутся со здравым смыслом. Читателю герой несимпатичен, а героине - очень даже; возможно, она в него верит и надеется перевоспитать. Ваш текст я прочитал, он достаточно интересный и, по-моему, в переработке не нуждается. Впрочем, Вам виднее, тем более, если планируется работа в соавторстве...