Клуб "Преступление и наказание"

http://www.proza.ru/2017/02/09/740 там же рисчунок Киндинова к рассказу

Медосмотр (Приключение времен заката СССР).
Посвящается Василию Киндинову, моему другу и соавтору.
Осенний призыв в СССР

Медосмотры в советско-предперестроечное время, как впрочем, и сейчас, были весьма неприятной процедурой, от которой отлынивать было нельзя, ибо можно было получить кучу неприятностей за отказ, а это было чревато проблемами с учебой и работой.
Основная работа медкомиссии в военкоматах состояла тогда,как и сегодня, в обследовании юношей, а девушки и женщины – были сопутствующим явлением. И конечно, никаких особых условий не было.

Кабинет

В кабинете службы безопасности было накурено. Со стены строго смотрел Феликс Дзержинский.
За огромным пустым письменным столом двое мужчин в штатском – грозный пожилой хозяин кабинета и его помощник помоложе перебирали большие цветные фотографии девушек, снятых длиннофокусным объективом.
– Вот эта, Лиене Берзиня и еще несколько девчонок из ее группы. Все вызваны на сборы. Как говорится, все подлежат учету в военкомате, военным сборам, а в случае войны – призыву. А у нас невидимый фронт!
– Девушки прямо как из легенды о Кандавле!
– Не умничай, если не хочешь обратно учителем в школу!
– Жена Кандавла организовала одну из первых интриг в истории! А нам они для чего нужны?
– Для чего нужны – мы знаем! Не интриговать, а делать то, что прикажут! Вон французы подложили блондинку под террориста Карлоса, так вся Франция дышит спокойно!
– А Карлос?
– Карлос мемуары в тюрьме пишет, вспоминает как убивал, грабил и брал заложников! Так что нам нужны толковые исполнительницы! Пока будем разрабатывать девочек почти в темную!
– Если родина прикажет... Наивные красавицы, выбирая профессию, не вполне представляют себе все, что за этим может последовать.
– А им и не надо представлять! Со времен Древнего Рима наша служба не афиширует свою работу! Девушки, выбирая медучилище, не понимают, что становятся военнообязанными, а, следовательно, находятся под нашим вниманием.
– Факт, провалишь задание – верну в школу! – Посмотри ее на комиссии, прощупай, но не буквально, пока, конечно… подойди к делу серьезно, она перспективна. Похоже, эта «березка» (игра слов, так переводится фамилия)– хотя и единственный, к сожалению, на сегодня, но вполне реальный вариант.
– Ну да, оптимальный объект. Скромная, красивая, стеснительная девственница. Отец воспитывает ее строго, к дисциплине и порядку приучена. Если что, на папу есть небольшой компромат? Не очень, но на вербовку хватит! Он бывший военный, и за ним воз и полная тележка материала... Никуда не денется, иначе сам пойдет под… Намекни ей о том, что надо служить Родине!

Казенные фотографии

Осень выдалась поздняя и дождливая. Выходя на улицу, люди морщились и недовольно смотрели на падающие с козырька холодные капли.
"Ну ладно, погоду переживем, повестка есть, можно и сходить! Просто из соображений дисциплины: раз так надо – значит, на то есть правила, и им надо следовать... " – решила Лиене, раскрывая зонтик. В свои семнадцать лет она обладала стройной фигуркой, средним ростом, небольшими аккуратными грудями, волнистые светлые волосы спадали ей на плечи, придавая особое очарование, свойственное голубоглазым девушкам, выросшим на берегах Балтийского моря.
– Вы очень красивая! — Фотограф вручил фотографии 3 на 4 для военного билета и личного дела. – Хотите, приходите ко мне на художественную фото сессию!
– Спасибо, товарищ Гринберг, у меня и без этого работы хватает! Лиене вежливо отказалась, понимая, что после обнаженной фотосессии она неделю не сможет сесть из-за папиных старорежимных мер воздействия.
Дома девушка собиралась перед зеркалом. Большое трюмо отражало сборы.
– Фотосессию ему! Вся Прибалтика знает, что по выходным он голых девушек на природе снимает! – Лиене разговаривала с зеркалом, рассматривая себя со всех сторон. – И так трусы пришлось выбрать самые большие! В узеньких следы от папиного ремня видно!
Зеркало молчало.
– Не попа, а катастрофа! Ну, целовалась с юношей, ну пришла поздно, с кем не бывает? Я же"k;rt;ga latvie;u meitene" (порядочная латышская девушка), и знаю, как надо вести себя с парнем до свадьбы! Нет, разукрасил попу, как будто я маленькая девочка, а мне почти восемнадцать!
За разговором девушка оделась.
– Вот муж отпустит – тогда посмотрим, позировать или нет! – Лиене улыбнулась своему отражению в витрине магазина. – А ведь я никакая не уродина!
Перескочив через лужу, она улыбнулась собственным мыслям и быстро зашагала в сторону военкомата.
"Ну и что, назло папе выйду замуж, мне скоро восемнадцать исполнится! А медосмотр? Да не помру! В училище же проходила? Правда, там только женщины на приеме! Трусы то снимать не будут! А к дождикам нам не привыкать. Не сахарная, не растаю! А сейчас – пора на осмотр!"
Перед закрытой дверью военкомата уже толпились девушки. Они шумели, хотели скорее попасть из-под моросящего дождика в теплое помещение, но было видно, что даже самые шумные немного опасаются осмотра, и своим бодрым видом скрывают внутреннюю нервозность.
– Да этот медосмотр пустая формальность! – Храбрилась Маринка, подруга с ее курса. – Эта медкомиссия только отсутствие головы определить может, и то только потому, что по уставу на голове должна быть шапка!
«Вот ее первой и запустим! – Подумала Лиене. – Раз она такая храбрая!»
И тут огромная дверь открылась. Но то, что юной красавице пришлось пережить, оказалось настоящим шоком, от которого она долго не могла отойти.
Но, обо всем по порядку.

Дефиле по военкоматовски (в первом круге)

В военкомате неистребимо пахло солдатскими портянками. – Армией пахнет! – Пояснила Марина, снимая шикарные сапожки, предмет завести всего курса. – Привыкай, подруга!
Всех девушек загнали в зал на втором этаже и отобрали повестки, фотографии, а заодно и паспорта, пообещав вернуть потом, после завершения медосмотра и прочих бюрократических формальностей. Потом на каждую нашли личное дело, сверили данные и начался форменный кошмар.
Для начала прапорщик, дежурный по военкомату с красной повязкой на левом рукаве, заставил их раздеться в конференц-зале, и по очереди обходить все кабинеты, а пока собирается медкомиссия – выслушать важную политинформацию.
На вопрос «как раздеваться?» он ответил по-военному, кратко: догола! Как в баню!
– И политинформацию в таком виде слушать будем? – Поинтересовались девушки, устраивая групповой стриптиз.
На поднявшийся ропот он ответил еще короче:
— Тут вам не здесь! – Гаркнул он так зычно и страшно, что девушки подумали: в случае неисполнения он просто их всех расстреляет по законам военного времени. – Выполнять!
– В армии действует жесткий распорядок, – тихо сказала Марина Лиене. – У меня папа военный! Говорит, что его не способны отменить ни погода, ни здравый смысл, ни начало третьей мировой войны. Это и к медосмотру относится! Этим в погонах лучше три раза показать, чем один — прикрыть.
– Знаю! У меня тоже военный! – Вздохнула Лиене. – Но трусы снимать не хочется... У меня там отметены от папуцита (папы - лат.)...
На усилившийся ропот дежурный гаркнул:
– Молчать! Или я сейчас буду зверствовать! Насчет полного раздевания для медосмотра существует два мнения. Одно неправильное, а другое мое. Раздевайтесь и рассаживайтесь на политинформацию!
– Политинформация – момент пикантный, – тихо сказала Лиене подруга. – Худшее вперели!
– Да! Можно, прикрываясь руками, посидеть на стуле, и, слушать, как дежурный пытается прочитать последние новости из газеты "Известия" о международном положении, и заодно рассказать, как всем прекрасно и замечательно живется в стране, которую нам предстоит защищать!
– Тишину лицезрею! Армия – это стабильность и постоянство! – Говорил прапорщик, любуясь нагими девушками.
– А бардак, присутствующий там, стабильно и постоянно будет сопровождать нас от первого шага на порог военкомата и до последней минуты нахождения в части! – Тихонько прокомментировала Маринка.
– Разговорчики в зале прекратить! Слушать внимательно! Армия – это самое здоровое место на земле.
"И зачем тогда армии медсестры?" – подумала Лиене, стараясь спрятаться за спины сидящих в переднем ряду.
За время сидения в зале и политинформации, девушки успели изучить все плакаты, выучить имена министра обороны, звания латышей – героев Советского Союза и сосчитать колосья на гербе Родины, которую скоро нужно будет защищать.
После чего, дежурный, полюбовавшись массовым стриптизом, ушел на свое место за стеклянным окном на первом этаже.
– Да не дергайся, успокаивала ее подруга, не убудет! Я своего парня зацепила, когда он за мной на медосмотре в школе подглядывал! Замуж зовет, детей хочет! А если бы не подсмотрел? Так и ходила бы в нецелованных девках! А вот волосы на лобке лучше бы сбрила!
– А это почему? – Не поняла Лиене.
– Скоро поймешь! – Марина погладила себя по выбритому месту.

Доврачебный осмотр

В кабинете доврачебного осмотра, куда Лиене зашла, стыдливо прикрывая руками бюст, она впервые ощутила себя поросенком, которого фермеры привезли живьем на Рижский рынок.
В большом зеркале на стене кабинета отражалось аккуратно сложенное тело девушки. В дневном свете неоновых ламп оно казалось мертвенно белым. Лиене с детства не раз и не два бывало плохо, когда ее унижали и больно, когда папа, заставив ее раздеться, "чтобы было стыднее" вынимал из брюк ремень.
Но так плохо ей не было никогда. Медосмотры в родном медучилище проводили женщины, и так не унижали.
– Товарищ призывница, не делайте умное лицо, не забывайте, что вы будущая служащая Советской Армии! – Двое молодых людей, в одном она узнала фельдшера, год назад окончившего их училище, заставили ее встать к ростомеру, потом на весы.
Это знаменитые банные белые весы, которые с завидной точностью показали «круглый» вес в 50 килограммов. Передвигая гирьки по шкалам, фельдшер смотрел ей в лицо, и улыбался так плотоядно, что девушке стало не по себе.
«Небось, от армии тут закосил! – Подумала Лиене – родители для сынули нашли теплое местечко! Взвешивать девушек на весах – не в Афганистане с моджахедами воевать!»
— Рост – сто шестьдесят пять! — Один снимал показания нехитрых приборов, второй записывал. Лиене мечтала о том, чтобы все поскорее закончилось, а оно еще и не начиналось!
— Сто десять на семьдесят! — Ей измерили давление, пульс и сантиметром стали мерить объем головы, груди, талии, и длину стопы. На объем груди ей пришлось убрать руки, демонстрируя свои юношеские, не успевшие обвиснуть груди!
— Девяносто два, шестьдесят пять, девяносто пять! – Диктовал фельдшер, при этом оба смотрели на нее, как маленькие дети смотрят в жару на фирменное рижское мороженое «крем-брюле» за 50 копеек упаковка.
– Смотри-ка, улыбнулся фельдшер, – соски розовые! Значит это натуральная блондинка!
– Это почему? – Спросил второй клерк.
– Волосы женщины во что хочешь перекрасят, а соски не красят никогда! А на лобке?
– И лобок красят! Или побреют! Не разглядишь! Натуральная блондинка! Латышка! Чистых кровей!
От такого диагноза (а это было правдой) Лиене вспыхнула, как маков цвет, но на этом общение с веселыми фельдшерами не закончилось.
– Поговорила бы я с вами, но в другой обстановке! Попадетесь вы ко мне в процедурный кабинет! – Не выдержала обидных замечаний Лиене, и прикрыла руками свои груди.
– Другая обстановка, красавица – будет в другом месте, и щупать тебя будут другие! А теперь ложись на спину! Кушетка ждет! Хочешь анекдот двух слов?
– Не хочу!
– Десантники заблудились!
Девушку коробило от ощущения прохладной металлической линейки, приложенной к соскам. Лиене заставили лечь на спину и вытянуть руки вдоль туловища, облепили датчиками и сняли электрокардиограмму, при этом фельдшер, прикрепляя грушу для грудных отведений, несколько раз приподнял ее грудь.
Пока один фельдшер возился с кардиограммой, другой обработал ей плечо спиртом и медицинским шприцем-пистолетом сделал укол под кожу вакциной АКДС. (Военная прививка, делается всем без исключения для профилактики коклюша, дифтерии и столбняка. Используется безыгольный шприц-пистолет с педальным пневмоприводом – прим. автора)
«И это только начало!» Лиене очень хотелось расплакаться от такого бесцеремонного обращения, но она удержалась.
– А теперь будем брать у вас мазок! Становитесь в позу!
– Лиене встала, наклонилась веред и раздвинула ягодицы.
"Любуются гады моей расписанной попой!" – Подумала девушка. - И следы от порки не спрячешь!"
– Вообще-то мы мазок из горла берем! – Уточнил веселый фельдшер. – И не надо вставать на колени!

Дефиле по военкоматовски

– Проходим по алфавитному порядку фамилий, на входе и выходе не задерживаем!
Из кабинета в кабинет девушкам приходилось дефилировать босиком. Мало того, что всем пришлось раздеться перед мужчиной, так и еще такой осмотр... девушек никто не предупреждал…
"Началось с приседаний, наклонов и замеров!" – Лиене воспитанной с детства в строгих правилах, было не по себе. Прикрываясь руками, шла из кабинета в кабинет и чувствовала, как подошвы приклеиваются к плохо помытому линолеуму. Вокруг ходили по кабинетам подруги по несчастью.
Некоторые, как Марина, вели себя расковано, как будто не в военкомате на медосмотре, а на игре в волейбол на диком пляже в солнечной Лиепае. Но, большинство, как и Лиене, пунцовые или мертвенно бледные от стыда пытались прикрыться.
«Похоже, не меня одну папа в строгости воспитывает! У Сары, красавицы-еврейки из моей группы не то что попа, а все тело расписано петлеобразными рубцами то ли от скакалки, то ли от электрического кабеля. – Лиене увидела впервые Сару вблизи. — Но ведет себя так, как будто все в полном порядке!»
Красивая чернявая еврейская девушка была миниатюрной, но великолепно сложенной, стройная, как тростинка, она заходила в кабинеты с гордо поднятой головой.
«За что же ее так? Это же не порка, а какая-то инквизиция!» – Подумала Лиене, но приставать с расспросами постеснялась.
Список кабинетов и специалистов по обычному порядку прохождения медосмотра был весьма длинным: терапевт, гинеколог, хирург, дерматолог, психиатр, невролог, стоматолог, и старший врач, и, наконец, сам военком.

Окулист и отоларинголог

" И почему тут крутится клерк с рулонами ватмана? Что ему не сидится! Вот у кабинета лора отирается! А к ним-то, зачем голышом? " — не поняла Лиене.
Густая краска стыда залила лицо девушки. Чтобы пальцы не вздрагивали, приходилось всё время поджимать их в кулаки.
Дверь в кабинет была открыта, но Лиене не захотелось туда заходить. Марина помогла ей, легким шлепком придав ускорение пониже спины. Кабинет был узким и длинным, похоже, большую комнату перегородили на две. Сразу у дверей висела таблица для проверки зрения, доктора сидели у окна в противоположном конце комнаты.
Впрочем, у окулиста и отоларинголога, занимавших один кабинет на двоих, все прошло быстро, и почти без хлопот.
Диалог с лориком (отоларингологом – врачебный сленг) был кратким, но весьма содержательным:
— Ну что ты там скукожилась в дверях, как Венера Милосская перед служителями Ватикана? Руки по швам, привыкай к военной выправке! И садись!
Лиене, вспыхнув, вся зардевшись от стыда и смущения, не знала, куда деться. На ватных ногах она продефилировала до стула.
– У вас есть какие-нибудь жалобы на уши и нос?
– Есть, огрызнулась девушка, чувствуя себя на грани истерики. – Они мне мешают, когда я надеваю свитер! – Внутри студентки все содрогнулось.
— Вот поэтому вас и осматривают голыми!
Борясь с отвращением, она заставила выдавить из себя улыбку. Доктор посветил рефлектором ей в нос и уши, нарисовал каракули в личном деле.
– Свободна!
Окулист, по возрасту годившийся ей в дедушки, посадил ее на стул и проверил зрение по таблице, а потом стал показывать разноцветные картинки, чтобы выявить, есть нарушения цветовосприятия или нет.
На наготу посетительницы он смотрел спокойно.
Личное дело заполнялось и следовало за Лиене по пятам.

Терапевт

Было прохладно, очень стыдно и страшно. Кабинет был такой же, как и соседний, видимо, перегородка разделяла большую комнату на две маленькие, но все помещение занимал один, в меру упитанный доктор лет тридцати.
Робко приотворив дверь, девушка вошла уже без ускорения со стороны подруги.
Терапевт, молодой доктор, подвел ее к окну. «Перед ним, как и лориком с офтальмологом стоять! Хоть прикрою груди руками! » – Подумала девушка с некоторым облегчением, и поняла, что ошибалась! Для начала, он заставил положить руки на затылок. Эта была самая унизительная поза, которую можно было придумать!
– Жалобы есть?
– Нет!
Однако формальным осмотр не был! Чтобы доктору удобнее было работать, пришлось довольно долго стоять, скрестив ладони на собственном затылке.
Он внимательно ее рассмотрел, пощупал лимфатические узлы на шее, под мышками и в паху, шпателем полез в горло, заставил сказать: «ААА»
– ААА! – Девушка была готова провалиться от стыда под пол, а когда доктор ощупывал паховые лимфоузлы, голова предательски закружилась, и очень захотелось съездить доктору по лицу.
– Лимфоузлы в норме! – Заключил доктор и стал выслушивать фонендоскопом легкие и выстукивать пальцами границы сердца, пока Лиене вздрагивала от стыда. – Стой спокойно! И руки за голову!
Снова пришлось подчиниться, подавляя в себе волну унижения. Только когда доктор сам сел за стол писать заключение, писаря у него не было, видимо, полагались они не всем, а только избранным, ей удалось скрестить руки на груди.
– Позови следующую! – Приказал он, захлопывая личное дело.
«Читала я про медосмотр фашистами наших девушек у Фадеева в «Молодой гвардии» и думала, как это унизительно и ужасно, а нам ведь сейчас приходится пережить во много раз более мучительную и унизительную процедуру и никто, никто не напишет про наши мучения и не посочувствует!

Гинеколог (Во втором круге)

У кабинета гинеколога собралась небольшая очередь. Некоторые кричали и многие выходили в слезах. "Что же там делают?" – Атмосфера слухов и внутренней паники охватила весь коллектив, включая Лиене. Девушки делились первыми впечатлениями. И тут Лиене прониклась благодарностью к отцу, который под угрозой жесточайшей порки запрещал ей краситься. У многих девушек от слез, контрабандная польская тушь потекла, и они срочно приводили себя в порядок перед зеркалами в туалете, но получалось это плохо.
«А груди у Марины темно-коричневые! – Пришла Лиене в голову мысль. – Значит шатенка натуральная, если этот идиот фельдшер не врет!»
Марина была хороша: великолепное тело, высокая грудь, чуть-чуть округлившийся животик. Личико украшали сильно накрашенные зеленые глазки, без следов слез. При этом она и не пыталась прикрыться, когда в военкоматовских коридорах появлялись мужчины в халатах или сам военком в отглаженной новенькой форме.
– Марина, мне сейчас к гинекологу. – Лиене с опаской посмотрела на девушку, вышедшую из кабинета на подгибающихся ногах и наскоро вытиравшую слезы вместе с потекшей тушью. – Смотри, что он с ней сделал?
– Ну и что, что к гинекологу? Тоже мне, рева-корова! Лиене, нам, женщинам, без гинеколога никак нельзя! Не согрешишь – не покаешься! Не покаешься – не спасешься! Не бери ты так близко к сердцу этих эскулапов! Улыбаются, и плоско шутят со всеми девушками, что появляются у них в кабинете. Работа у них такая, а в КВН к Маслякову их все равно не возьмут! Кстати, гинеколог сказал, что я, похоже, залетела! Так что военные сборы мне не светят, а свадебное платье придется шить без пояса!
В углу просторного кабинета на два окна, облицованного до потолка белой кафельной плиткой, стояло большое гинекологическое кресло, слева от него был закуток с ширмой и медицинская кушетка и медицинский шкафчик с инструментами. Рядом стоял обычный письменный стол, за которым сидел мужчина-гинеколог и писарь.
— День добрый, красавица! Добро пожаловать на кресло! Журнал здоровье читаешь?
– Нет!
– А зря! Статьи о половом воспитании журнала «Здоровье» способствуют укреплению воинской дисциплины. Вам Мишель Мерсье не родственница?
«Нашел мне родственницу! За таких родственников КГБ в два счета на карандаш возьмет и никакой учебы! Мишель Мерсье никто ремнем не драл! Только плеткой в кино! Понарошку! А он сейчас увидит реальные следы папиного ремня!» — Сердце Лиене отчаянно забилось.
– Да не волнуйся ты так, всё это будет недолго, – сказал доктор, устраивая ножки девушки в держателях "вертушки" (гинекологическое кресло – врачебный сленг), у меня в этом кресле и генералы рыдают, как дети!
– А что в этом кресле делают генералы? – Нашла в себе силы поинтересоваться Лиене.
Мужчина-гинеколог осматривал ее впервые в жизни, ну а писарь, вдоволь полюбовавшись ее телом, сел на свое место, спиной к гинекологическому креслу.
«Гинеколог хоть и козел, но хоть писаря правильно посадил! — Решила Лиене. – У остальных они только пялятся!»
– Ну, красавица невинная, поясню, как будущей медсестре: в нем промывают уретру (мочеиспускательный канал) после того, как мужчины вступят в неуставные взаимоотношения с юными медсестричками, связистками и прочими представительницами женской половины нашей маленькой Республики! От этой болезни звезды на погонах не спасают!
— Так вы и их лечите?
— А как же? Вы же проходили в медучилище, что гонорея это «когда писаю – плачу» а если еще и марганцовкой промыть… Папин ремешок отдыхает! Но все по-честному! Как телесное наказание! Заслужили – получили! И от службы не отстраняем!
Доктор ещё раз улыбнулся, почувствовав дрожь от волнения Лиене. Та поняла, откуда у доктора такие ассоциации: следы ремня в этом кресле не скроешь!
– Но вам, красавица, эта процедура пока не грозит. – Улыбался доктор, продолжая обследование.
Гинеколог («О ужас!») рассматривал волосы на лобке, раздвигал половые губы, щупал, а потом начался натуральный кошмар!
– Virgo intacta! (Девственница) – Велел записать он писарю в личное дело.
Кроме обычного наружного обследования и ощупывания следов от порки провел осмотр матки через прямую кишку: аккуратно ввел в попу провазелиненый палец, другой рукой надавливая на живот.
– Матка обычной формы и консистенции, паховые лимфоузлы не увеличены, наружные половые органы чистые, патологических выделений нет! — Диктовал он писарю, думая о том, что на эту девушку пришел спецзаказ от секретной службы.
" А ведь девочка пока и не знает, что ей интересуются! А мое дело военное!"
Лиене, выслушивая о себе такие подробности, даже чувствовала лёгкое дыхание доктора на внутренней поверхности губок.
– Профилактику лобкового педикулеза делать будем? – Доктор зачем-то пристегнул ноги к креслу ремешками
– Нет! – Лиене поняла: "раз пристегнули – будет больно! Неужели он меня будет бить? За что?"
Но то, что она испытала было куда хуже порки.
– Ответ неверный! Будем! – Он приклеил ей на лобок широкий пластырь, а потом резко дернул его вместе со всеми волосами.
– Ай! – Взвыла девушка, а доктор взял флакон с одеколоном, с прикрученной к нему грушей из красной резины и попрыскал.
Лиене показалось, что ей на пах плеснули кипятком. Она затаила дыхание от полноты хлынувших из-под низа живота боли. От пережитых волнений у девушки напряглись соски, а из глаз потекли первые слезы. И снова в кабинете нарисовался клерк с новым плакатом.
"Он что, влюбился в меня, или просто озабоченный? По пятам за мной ходить будет?" В этот момент Лиене казалось, что всем работникам военкоматов от начальника с большими погонами до прыщавого юноши, рисующего плакаты, нравится мучить девушек
Врач спросил, имела ли Лиене анальный или оральный секс. Услышав, что нет, записал что-то в карточке и попрощался.
"Права Маринка! Наверное, они видят мое смущение, но от этого им только веселее и приятнее работать!"
После посещения гинеколога Лиене долго не могла успокоиться. "Профилактика лобкового педикулеза" вывела ее из равновесия. Она досадовала на себя за то, что, в отличие от других девушек, не догадалась подбриться. А все из-за старорежимных порядков в ее семье! Марите, ее младшая сестренка, заметив подобные новости, тут же побежала бы с докладом к маме, а дальше... Совсем нетрудно догадаться, чем бы все закончилось: постыдным, может даже прилюдным, осмотром гладкого места и ремнем по мягкому! Сидя в почти пустом актовом зале она вытирала слезы. Боль и жар между ног постепенно стихали, переходя в сменивший их назойливый зуд, мешающий хоть чуть-чуть смягчить острое чувство унижения, которое она только что испытала в гинекологическом кресле.
Лиене закрыла глаза и попыталась представить себе, что этот кошмар наконец-то закончился, и что она, снова совсем одетая, весело шагает по направлению к дому, перепрыгивая через сверкающие на солнце лужицы, и... тут ей снова вспомнился строгий папуцит (отец – латышск).
– Ничего тебе доверить нельзя! И медкомиссию нормально, как все, пройти не можешь! – Папа снял свой брючный ремень и сложил его вдвое.
– Так порядочные латышские девушки себя не ведут! Мне из военкомата позвонили и рассказали, какую ты там истерику закатила! Было бы из за чего! Снимай платье! Сейчас буду учить тебя по-нашему, по-латышски уму разуму!
– Папа, я же и так голая!
– Тем лучше! Лавка тебя ждет! Я, как в армии, два раза не повторяю! Ложись! Лиене знала, что спорить бесполезно и поплелась к потемневшей от времени, перемещенной в воспитательных целях из кухни в гостиную, дубовой скамье, красующейся на самом видном месте просторной генеральской квартиры, прямо в круге света, напротив окна.
"И в военкомате унизили и папа выпорет! По-латышски – это значит, намажет и попу и ремень гусиным салом, как немец-управляющий в имении остзейского барона век назад! Тут небо с овчинку покажется! "
– Папа, ну хоть давай без сала! – Лиене легла животом вниз на гладкую, лоснящуюся в слабых солнечных отблесках мореную доску и вытянулась, ухватившись руками за ее край.
Из наваждения вывела ее Марина. – Лиене, подруга, ты что тут расселась? Твоя очередь подходит! Не задерживай!
Невропатолог и хирург

После гинеколога настал черед невропатолога и хирурга. Оказалось, что эти врачи принимают в одном кабинете. Столов было два, а кушетка одна на двоих. Она зашла, а там двое врачей-мужчин – одному лет сорок, а второй лет тридцати.
Опрос начался с ехидными улыбочками, доктора, словно специально, чтобы поразвлечься, ставили Лиене в крайне стеснительное и унизительное положение.
– Операции были? – Лиене показалось, что хирург решил разнообразить свою никчемную монотонную работу. – Ложись на кушетку!
И тут же по какой-то надобности в кабинет зашел клерк из военкомата.
– Рисовать диаграмму красным или синим? Спросил он, бесстыдно пялясь на Лиене.
– Зеленым! – Ответил хирург и продолжил осмотр.
Когда он стал прощупывать Лиене живот, зазвонил телефон. Он извинился и отошел в другой конец кабинета, а она поежилась лежа на спине.
«Неужели этот кошмар когда-нибудь кончится?» – Доктор вполголоса разговаривал по телефону и иногда посматривал на Лиене. Она толком ничего не слышала из разговора. Он кивнул, положил трубку и вернулся продолжать осмотр: ощупал ее груди и соски. (Доктор провёл пальпацию для проверки наличия уплотнений). При этом девушка сгорала от стыда: ее нежных грудей еще ни один мужчина не прикасался!
Тут пришел юноша с плакатом, и доктор отвлекся совершенно на другие темы – насколько наглядная агитация полезна для воспитания будущих защитников отечества.

Затем, к великому ужасу стеснительной девушки, доктор прикрикнул, чтобы руки были на поясе.
– Ты мне тут глазки не строй, ты просто лежи смирно!
Начинался кошмар не хуже, чем у гинеколога: ощупывание низа живота и следов от папиного ремня.
– А теперь встань на четвереньки! – Лиене посмотрела на доктора — он надевал резиновые перчатки.
– Коль худа и с геморроем – тоже можешь стать героем! Раз я сказал – "На четвереньки!" Значит так и надо встать! И никаких сусликов.
Доктор обследовал на счет геморроя в заднем проходе.
От стыда и унижения у девушки снова потекли слезы, и проступил холодный пот. Боль резким пламенем пронеслась по телу, когда палец погрузился в нее.
– Товарищ призывница! Если вы хотите что-то сказать, то лучше молчите!
" Ладонь на голом лобке, палец руки медленно скользит вверх-вниз по краям щелки, поглаживая снаружи, замирая и чуть надавливая наверху, щекоча и кружа там, заставляя девушку испуганно и стыдливо сжиматься… Второй раз за сегодня мне пальцы в кишку суют! И следы от папиной порки не спрячешь!" – При этом она чуть не плакала.
Палец хирурга неожиданно глубоко и резко вошел, все глубже проникая!
— Так надо и надо потерпеть! Ничего, ты и не такое терпела! – Приговаривал хирург, выдергивая руку из ануса, и не сильно шлепая ее по попе.
«Извращенец!» – Шлепок новой волной острых ощущений растекся по телу, но вместе с тем она почувствовала облегчение от избавления. Очень-очень сильно захотелось в туалет по-большому.
Как во сне Лиене отвечала на какие-то вопросы невролога, поворачивалась, наклонялась руками до пола – демонстрируя во всей красе следы папиного воспитания, потом проверка рефлексов на живость. Затем ее попросили выполнить еще несколько упражнений – присесть, и попрыгать.
Следы от порки им, скорее всего, понравились, и невропатолог даже отметил, что порка улучшает фигуру и повышает иммунитет. Лиене стояла и глотала слезы.
– Зови следующую! Свободна!

Туалетные страсти

Лиене выскочила из кабинета красная, как рак от смущения, и заскочила в туалет. Казенный туалет не напоминал современный а-ля Европа: грязный, с заржавленными следами от воды, а вместо туалетной бумаги – нарезанная газета «Известия». Но девушке было не до удобств: организм требовал облегчения.
Только оправившись, она поняла, что ни руки помыть, ни подмыться, собственно говоря, негде. Над заржавленной раковиной капал холодной водой медный кран с красной, обломанной кем-то из призывников ручкой.
– Что, подруга, приспичило? – Марина намочила полотенце в бачке (крышки, понятное дело, на бачке не было), и протянула Лиене. Полотенце кинь в ведро! Не брезгуй, вода из бачка самое чистое, что тут есть!
– Спасибо! – Лиене была тронута такой заботой. – Какая гадость!
– Армейский туалет, Армейские удобства и армейский медосмотр! – Марина, как могла, успокаивала ее. – Привыкай! На военных сборах удобств еще меньше будет, если конечно на флот не призовут!
– А что на флоте?
– А помниться девочку с выпускного курса призвали на крейсер «Киров» и она пропала…
– Это как?
– Никто ее найти не мог! Только через полгода нашлась на шестом месяце… И никто не сознался в отцовстве! Сейчас в академке сидит (академический отпуск – сленг студенческий). Вместе с нами училище заканчивать будет! Так вот и послужила отечеству! Душой и телом! (случай реальный – прим. автора.)
А ты все расстраиваешься от таких мелочей, как медосмотр!
– Мелочей? – Из глаз Лиене сами собой потекли слезы, а по попе шлепнули как маленькую девочку, это мелочь?
Видимо это был последний барьер.
– Конечно! Ну, посмотрели, ну потрогали! Ну, шлепнули! Не жалко! – Марина понимала, что подруге надо выплакаться. – Кстати, у нас, осмотренных грешниц, отличные фигуры – извиняюсь за нескромность! Путь смотрят, раз им жены посмотреть на себя не дают. Скажу тебе по-секрету, голый допрос практикуется в военкоматах сотрудниками специальных подразделений. Будь осторожна! При их добровольно-принудительном привлечении к работе, скажем в интуристовских гостиницах или еще чего хуже. Для чего они, нас осмотрят, ощупают, а потом и на последующую службу в соответствующие войска ноги раздвигать пошлют...
Ответом были рыдания.
– Не переживай ты так! Честно скажу, попа у тебя такая, что и шлепнуть приятно! Да и у меня попа не хуже! – Марина провела руками себя по груди, спустилась по гладкому животику, повернувшись осмотрела свою упругую попку в облезшем от времени зеркале. – Выглядим мы супер! Хоть к товарищу Гринбергу на фотосессию!
– Ты, Мариночка, хороша! Тебе одежду от наших латышских дизайнеров рекламировать, а не уколы делать! Недаром, на тебя мужики огладываются! Пожалуй, для образа нежной феи в траве ты высоковата! Где Гринберг траву тебя спрятать найдет? Думаю, что для секретной работы ты бы больше пригодилась, если бы не беременность!
– А ну его! Обойдусь! Мне доктор сказал: здорова как корова, много телят родишь! И рассмеялся.
– Мне так стыдно! Куда мне на фотосессию с такой задницей? – Лиене, вытирая слезы кулаком, подумала, что остатки хоть какой-то одежды позволили бы чувствовать себя уютнее. – Не знаю, как я это все перенесла! И, этот вокзальный туалет ну никак не приспособлен к нужде!
– Да брось ты! Скажи еще, биде не хватает для полного счастья с холодной ржавой водичкой! Сама, как подумаю, на чем босиком сейчас стою, так с души воротит! Может, хоть этого художника, что шляется за нами из кабинета в кабинет, заставят вымыть его.
– Только пусть он это сделает, когда мы уйдем! – Лиене начала успокаиваться и даже улыбнулась, представив художника со шваброй и тряпкой. – Сейчас только тут его не хватало!
– А ты что, его стесняешься? Латышская девушка, между прочим, и не должна особенно стесняться, а если и стесняется, то никогда не сбежит в такой пикантной ситуации! Ну, сходили, как смогли по нужде, ну мужички получили немножко удовольствия от осматривания и ощупывания наших тел. Ну и фиг с ними, вояками в белых халатах!
«Нукает! Она, наверное, "nek;rt;ga”, – пришла мысль в голову Лиене, – нацеловалась с юношей до беременности, а теперь голой дефилирует и, всячески, провоцирует эскулапов, явно получая удовольствие от процесса... Но что бы я без нее делала? Ходила бы с грязной попой! А я, кстати, никуда, и не сбежала! Половина пути позади!»
– Ладно! Вытирай слезы! Не так много этих эскулапов осталось! Прорвемся!

Дерматолог (в третьем круге)

Помощь от Марины подоспела как раз вовремя!
Еще Лиене осмотрел дерматолог средних лет. Мужчина лет сорока, был маленького, практически одного, роста с Лиене.
Для начала он посадил девушку на стул, и покопался в ее волосах, а потом поставил в унизительную позу, уперев руками в колени, и стал внимательно осматривать сверху вниз. Осмотрев Лиене с головы до кончиков пальцев, он помял груди, найдя под грудью и на шее родинки, выступающие над поверхностью кожи, измерил их линейкой, осмотрел стопы и кожу между пальцами на ногах.
" Он же вшей в моей прическе искал! Только вшей мне не хватало! – Лиене была готова разрыдаться. – И снова мне грудь перещупали. Ну что им всем мой бюст покоя не дает?»
– Я выпишу направление в военный госпиталь. – Родинки надо удалить! На вид это простые невусы, но находятся в плохих местах: постоянно трутся о лифчик и воротник. Если не хочешь превратить их в меланомы (злокачественная опухоль прим. автор) – удаляй немедленно! Это не больно! И вот еще, – он взял рецептурный бланк и выписал рецепт. – Это «Айболит» крем для кожи! И обезболивает и ускоряет рассасывание синяков! Пригодится!
«Ну вот, этот хоть и осмотрел, но человеком оказался! Хоть и эскулап военный! – Лиене вернулась в актовый зал и положила рецепт в сумочку. – Ни о чем не спросил, а все правильно понял! Интересно, а я ему хоть чуть-чуть понравилась?»

Стоматолог

На кабинет стоматолога администрация военкомата потратилась, облицевав его кафельной туалетной плиткой, а доктору выделила старинную бормашину и писаря-санитара.
Стоматолог работал, споро, но не как в поликлинике.
Он не улыбался, как другие доктора, не отпускал шуточек и комментариев. Лиене показалось, что от него веет холодом, как от снежной королевы мужского пола. Писарь же проявлял к ней неподдельный мужской интерес. Он не только писал под диктовку, но и подносил лотки с крючками и зеркалами. Лиене показалось, что он смотрел на нее как школьник на недоступное пирожное в витрине кондитерской. Впрочем, в присутствии доктора, никаких шуток он себе не позволил.
В кабинете стоматолога девушка поняла, что означает выражение «Глядит в глаза и холодно спине». Врач посмотрел на Лиене в кресле так, как будто собрался вырвать ей без обезболивания сразу все зубы, оставив только один, который можно сверлить бормашиной.
У Лиене, с детства побаивающейся докторов, по спине, пробежал неприятный холодок, а на коже появились пупырышки. Стало так страшно, что даже стыд куда-то делся.
Ей по приказу врача пришлось положить руки на ручки кресла и продемонстрировать свое тело.
«Зачем к стоматологу ходить голой? – Не поняла она, чувствуя, как доктор затыкает ей ватными шариками протоки слюнных желез. – В чем тут смысл? Только вот писарчуку на меня посмотреть! Видимо, еще не насмотрелся!»
Впрочем, одного взгляда доктора в сторону писарчука хватило на то, чтобы тот прекратил пялиться на девушку, а занялся бумагами: поставил штамп зубной формулы в личное дело.
«К нему-то, зачем голой? Но там вроде бы у меня зубов нет! – В голове крутилась неприятная мысль. – Но с этих медиков с погонами станется!»
– Семерка и восьмерка снизу справа амальгамы! Пятерка слева амальгама! (пломба из серебра – прим. автора) – Продиктовал доктор, убирая тампоны пинцетом. – Полость рта санирована! Сплюнь! Следующая!


Психиатр

– Имей в виду, Марина стояла перед дверью кабинета у психиатра и послала воздушный поцелуй военкоматовскому юноше, отиравшемуся непонятно зачем в коридоре, – этот эскулап словесные жалобы всерьез не принимает, хотя препирательство может закончиться весьма печально: дуркой и сульфазином внутрипопочно! А это куда хуже ремня!
Кабинет был оформлен по-военному: оштукатуренные стены, снизу серые, сверху белые. При этом был прокурен так, что к горлу Лиене подобрался спазм.
Стол был обычным, застеленным серой клеенкой, для посетительниц стоял не стул, а крашеная в серый цвет табуретка.
Психиатр был мужчина неопределенного возраста, по виду усталый и больной. Лиене почему-то даже стало его жалко. Никакого интереса к ее прелестям он не проявил вообще и смотрел на нее как на пустое место. Улыбка у него была желтая, прокуренная донельзя.
«Часом не голубой?» – Подумала Лиене, но руками все-таки прикрылась. Разговор был чуть-чуть длиннее, чем у лорика.
– На учете в психдиспансере состоишь? – Он посмотрел на нее сквозь линзы толстых очков.
– Не состою! – Лиене подумала, что для ответов на такие вопросы ее почему-то надо обязательно держать голой.
– Тогда постой и подойди поближе! А у тебя бывают ли приступы эпилепсии? – Врач осмотрел предплечья девушки на предмет уколов и порезов.
– Нет!
– Есть ли фобии?
– Это как? Страх? – Естественно, что стояла она, переминаясь с ноги на ногу, пытаясь прикрыться листком бумаги, на котором пишут результаты обследования врачи. – Нет!
– Тогда повернись спиной! Ремня папиного боишься?
– Я папу уважаю! И то, что он сделал – только для моей пользы!
Врач что-то записал, но не в личное дело, а отдельный блокнот.
– Теперь можешь сесть! Что тяжелее, 1 кг кирпича, или ваты?
– Одинаково! – Хмыкнула девушка, и села, сдвинув ноги и скрестив руки на груди.
– Тебя что-нибудь мучает?
"Меня мучают глупые вопросы и необходимость отвечать на них в голом виде!" – _ подумала девушка, но ответила: нет!
– Где расположена Италия?
– На юге Европы, в центре Средиземноморья.!
– В каких войсках хочешь служить?
– Я медсестра!
Суицидные мысли имеешь?
– Нет, а зачем?
" Главное, совершенно спокойно вести себя на приеме и не бояться неправильных ответов, а это не так просто, когда на девушке нет одежды!"
– Учишься на отлично?
– На удовлетворительно! И я закончила училище!
– Жалобы есть?
– Нет!
– Голой проходить медосмотр стыдно?
– Нет, то есть да!
– Служить в службе безопасности хочешь?
– Нет! Я медсестра!
"Еще не хватало мне в спецвойска попадать! Размечтался!"
– Здорова! – Он сделал еще одну пометку в блокноте. – А на счет службы в спецвойсках подумай! Медики и там нужны! Позови следующую!
«Вот теперь понятно, почему нас гоняют голыми! Чтобы этот очкастый прокуренный слизень проверил нашу психику и наличие суицидных мыслей, да еще и вербовать пытался! Вот она армейская медицина во всей красе! Недаром царь Петр Первый говорил, что гражданскому врачу в армии и на флоте делать нечего!»


Главный врач

На протяжении часа Лиене щупали, трогали, как поросенка на Рижском рынке, словно выясняя степень ее свежести. Главврач, мужчина лет пятидесяти, интересовался не сколько Лиене, сколько сопровождающими бумагами.
" Тут, кажется, все любуются моей попой, хотят прическу на моем лобке посмотреть ! – Лиене почувствовала приближение истерики типа той, что накатывала на нее в предвкушении несправедливой отцовской порки. – И мне профилактику педикулёза сделали! "
– Я хочу, чтобы все ваши документы были в порядке, и вы бы могли служить Родине! Лицо на фотографии должно быть квадратным, а у вас что?
– Что мне сделать еще и с лицом? – Лиене прикрыла лицо руками.
– А вы что думали, на курорт едете? Привести лицо в соответствие с фотографией и не реветь тут! Прическа на вас и на фото должны быть одинаковыми! Повернитесь к свету, и поднимите руки, что там за родинки дерматолог выискал?
Отложив в сторону личное дело он заставил ее повернуться спиной , потом лицом, и внимательно осмотрел ее с ног до головы.
– Понятно, невусы! Это удалимо. А теперь повернитесь ко мне спиной и сами раздвиньте ягодицы! Так… Наружный геморрой! Удалимо! Все эти неприятности не препятствуют службе в армии, но вот мой совет, коллега, не для службы, а по жизни, соберетесь замуж и рожать – уберите все, что мои коллеги нашли. И будете здоровой женой и матерью! В противном случае я за ваше здоровье не ручаюсь!
Непонятно почему, но Лиене стала успокаиваться – видимо измученный мозг перестал реагировать на осмотр и комментарии. Врач еще раз осмотрел Лиене с головы до ног и подписал направления от специалистов и новую повестку на военные сборы. И снова в кабинет влез художник с плакатами.
– Хорошо рисуешь, Паганини ты наш! – Главврач, ненадолго отвернувшись от девушки, похвалил художника и отправил рисовать дальше, а заодно и перенести пачку личных дел в соседний кабинет.

Кабинет военкома

Последним актом позора и унижения был кабинет военкома. Ей пришлось зайти в кабинет, встать на резиновый коврик в трех шагах от стола, накрытого красной скатертью вытянуться по стройке «смирно» и услышать вид вооруженных сил, к которым она теперь приписана. В кабинете был не линолеум, а паркет, покрытый светлым лаком. Подошвы к нему предательски приклеивались.
– Сейчас разберусь, как следует, и накажу, кого попало! – Военком с кем-то разговаривал по телефону.
Военком, седой полковник с двумя большими звездами на погонах смотрел на нее так, как барышники смотрят на породистую лошадь.
Казалось, после пережитого Лиене со всем смирилась, но вот так, стоять навытяжку перед мужчиной не в халате, а в военной форме, было чересчур унизительно.
Лиене казалось, что она стоит совсем-совсем голая, а за стенкой столпились черти, которые хотят полакомиться ее нежным юным телом. Снова на глаза навернулись слезы, а коленки предательски подрагивали так, как будто мужчина за столом собирался ее выпороть.
За спиной военкома Лиене увидела плакат по ношению офицерской формы одежды и оценила качества офицерской портупеи.
«Это не папин брючный ремешок!» – подумала она, после такого точно неделю не присядешь! Хорошо еще, что моя старшая сестра выкинула папин ремень! – Лиене показалось, что в кабинете очень холодно, – Ей доставались и звезды и полосы, а мне хоть только полосы! Интересно, а военком своих детей дерет? Такие вот мысли, совершенно далекие от медосмотра крутились в голове несчастной девушки. Время опять замедлило свой бег.
Минута, в течение которой военком листал ее дело, показались Лиене вечностью. А тут груди ее подвели: снова напряглись, как во время грешных заветных игр в ванне с собственной маленькой горошинкой в потаенном местечке.
Девушка, в который за сегодня раз стала пунцовой от стыда. В этот момент она мысленно еще раз поблагодарила отца, под угрозой ремня запрещавшего пользоваться польской косметикой. Только разводов и потеков от туши, как у подруг по несчастью ей и не хватало. А слез в этот день она пролила больше, чем от самой суровой папиной порки!
– Я медсестра...
– Молчать, я вас спрашиваю! Вы приписываетесь в артиллерию! – Заключил военком. – Можете быть свободны, и зовите следующую.
Следующей шла исполосованная кабелем еврейка. В кабинет она вошла красивой походкой, так как выходят на пьедестал почета девушки из художественной гимнастики.
«Интересно, ей дерматолог тоже выписал рецепт?» – подумала Лиене, но увидев художника с пачкой рулонов ватмана, поспешила пройти в актовый зал. До ее сознания не доходило, что все закончилось.

Конец маленькой трагедии

Маленькая трагедия, под названием «медосмотр» подходила к концу.
Оказавшись в актовом зале, Лиене нервно начала натягивать одежду, и тут снова в зал заглянул военкоматовский художник.
– Может, ты дашь мне спокойно одеться?! – Лиене чувствовала на себя взгляд клерка из военкомата, – шел бы свои диаграммы рисовать!
– У меня тут своя работа! – Художник смотрел на девушек, а на лице – ехидная улыбка перекормленного сметаной кота…Выручила ее Марина, бесцеремонно оттолкнувшая художника от стула, да так, что тот чуть не выронил все свои бумага. Юноша ретировался, бросив прощальный плотоядный взгляд на группу одевающихся девушек.
– Да брось ты! – Мужики – они и в Африке мужики. – Маринка спокойно одевалась. – А будучи медиками, они используют свое служебное положение ради получения удовольствия. Во всяком случае, мне так показалось. Шалунишки! А ты в скором времени будешь им делать уколы в ягодицы и ставить клизмы! Ну и что из-за этого, умирать? И не подумаю! Пошли лучше, отметим это дело!
– Меня папа дома с отчетом ждет! – Вздохнула Лиене. – Да и тебе лучше ничего не пить, кроме компота! Смотри: медосмотр прошел довольно быстро: полтора часа и почти свободны, а нас до конца дня из училища отпустили! Я, если честно, думала, что мы тут провели целую вечность!
– И то, правда! – Спохватилась Марина. – Время пролетело незаметно! Зато сколько новостей! Придется переходить на лимонадик и компотики! А ты часом не беременна?
– Пока нет! – И тут Лиене подумала, что сделает с ней папа, если узнает о беременности дочери до свадьбы. Попа тут же предательски зачесалась.
– А я сразу и парня и родителей порадую! – Марина мысленно примеряла свадебное платье и выбирала импортные детские вещи у спекулянтов. Медосмотр ей казался досадной неприятностью – не больше! Одно плохо: посмотри на свои пятки: как будто месяц в деревне босиком шастала! Как думаешь, ототрутся?
– Не знаю! Пемза есть! – Лиене посмотрела на свои ноги. – Если бы я так полы дома мыла, папа бы с меня семь шкур спустил!
– А с меня все восемь! – Согласилась Марина. – Впрочем, беременным на четвереньках мыть полы только полезно! Народная латышская гимнастика.
Потом им еще целый час пришлось ждать паспорта и военные билеты, где на последней страничке были вписаны размеры одежды и обуви.
– Ну вот, когда у меня вырастет живот, – Марина вздохнула, но уже без прежнего веселья, – я в эту форму точно не влезу!
– Если вам не нравятся наш медосмотр, мы вам устроим более другой! (армейский сленг – на человеческий язык не переводится. Прим. арт). – А через год мы вас еще раз осмотрим! – Пошутил Военком, вручая Марине документы. – А пополнять население страны будущими воинами – дело нужное и полезное! Не делайте выводов по медосмотру о масштабе вооруженных сил СССР.
«Ну вот, вошла в военкомат абсолютно здоровой, а вышла с направлением в военный госпиталь на удаление родинок и наружного геморроя!» – Лиене не сразу удалось успокоиться: чаша унижения испита полностью, но впереди целая бутылка! Два казенных направления на дополнительное обследование к онкологу на предмет родинки, к проктологу и повестка на военные сборы!
На обратном пути осеннее солнышко вышло из-за туч, посылая привет измученным девушкам. Но Лиене это не обрадовало: ей казалось, что она идет совершенно голой по улицам и все мужчины на нее смотрят.
Придя домой, Лиене залезла в ванну и извела на себя целый кусок мыла. Такой грязной она не чувствовала себя никогда.
Причем, ей до сих пор очень неприятно и стыдно вспоминать этот случай и рассказывать о нем внукам.

Кабинет службы безопасности

– Девочка первый сорт! Редкая удача! – Мужчина раскрыл личное дело. – И кое-что сфотографировали!
– Хороша! Но у нее нашли проблемы: родинки и что там еще, геморрой?...
– Это не проблемы! Главное, чтобы наши ухари в тельняшках не успели! А они парни разворотливые! Придется тебе после кастинга в военкомате съездить с группой и проконтролировать! И за остальными, заодно присмотришь, может мы кого-то тут просмотрели, кто знает…
Пожилой сотрудник безопасности, собрал фотографии в стопку, но, прежде, чем вручить ее молодому коллеге, выбрал одну из них, и бросил в ящик письменного стола. Фото хорошенького личика улыбающейся Лиене Берзини, исчезло в глубине тайного хранилища государственных секретов…



Продолжение следует

_________________
С наилучшими пожеланиями

Мне очень понравилось. Всякого рода унижения меня сильно цепляют, а что может быть унизительнее медосмотров? Спасибо автору, что затронул правильную тему. "Профилактика лобкового педикулеза" - хорошая находка. В целом, неплохой мутационный ход в творческом развитии автора в свете последних тревожных законодательных событий. Хотелось бы продолжения темы медосмотров. Если можно, добавить публичности - чтобы, например, результаты медосмотров со всеми фотками и измерениями в обязательном порядке публиковались бы на сайте министерства обороны в открытом доступе.

Спасибо за внимание к моему творчеству. Вообще, у этой истории есть продолжение, но оно не очень ТЕМАТИЧЕСКОЕ. Поэтому ее тут выкладывать не буду.

_________________
С наилучшими пожеланиями

Спасибо за внимание к моему творчеству! Тематическое продолжение здесь6 http://www.proza.ru/2017/03/29/469

_________________
С наилучшими пожеланиями