Клуб "Преступление и наказание"

Он появился бесшумно — возник как призрак посреди анфилады колонн своего любимого собора ровно к тому моменту, когда у Майкла уже не осталось надежды. В этом умении — повергнуть ждущего в сомнения и отчаяние - его брат не уступал их отцу. Единственная разница состояла в том, что брат все-таки откликнулся на зов, хотя и не сразу.

Майкл усмехнулся про себя, поймав себя на на прежнем ощущении равенства. Зов? Нет конечно, тот пришел ни на зов, и он признался себе в этом очень легко — брат снизошел до него в ответ на молитву и от осознания их неравенства Майкла снова отбросило в яростное, горестное отчаяние.

- Говори — произнес пришедший, остановившись на расстоянии метра.

Его лицо скрывал полумрак, но Майкл не сомневался в том, какие эмоции тот испытывает сейчас — гнев и нарастающее раздражение.

- Ты всегда любил этот собор — холодно ответил он, стараясь скрыть собственную ответную злость — Мне показалось, что тебе понравится сделать это здесь, в Солсбери

Пришедший молчал и Майкл сделал пару шагов навстречу, встав так, чтобы лунный свет, преломляющийся в цветных витражных окнах собора осветил их обоих.

Слова не шли, и он молчал, в очередной раз задаваясь вопросом — а что, если его братья правы и он, не оправдавший ожидания их отца, недостоин больше не только второго шанса, но даже прощения.

Брат стоял напротив и молча смотрел на него, не проявляя никаких эмоций. Его красивое лицо казалось Майклу застывшей маской. Многочисленные картины с его изображением и те передавали больше чувств и желаний. Время уходило, и показное равнодушие брата не вводило Майкла в заблуждение — он знал, что если не начнет говорить, тот уйдет так же внезапно, как пришел. Откликнется ли он на следующую молитву — большой вопрос.

- Сделай это — сказал Майкл брату и протянул ему сложенную пополам плеть — Просто сделай это и все.

На бесстрастном лице брата промелькнула едва заметная улыбка, но голос прозвучал все так же равнодушно

- Сделать что? - спросил он и Майкл сжал левую ладонь в кулак. Врезать по этой бесстрастной физиономии - вот чего ему сейчас хотелось больше всего, но это мало походило на демонстрируемое им намерение и шло вразрез с планом

- Ты знаешь — сдержанно ответил он брату, умоляя свой внутренний голос заткнуться хоть на мгновение

- Откуда? - иронично спросил брат и развернулся, чтобы посмотреть на гробницу, игнорируя протянутую плеть — Я давно тут не был, они построили здесь купель?

- Хватит! — резко оборвал его Майкл, не в силах больше контролировать переполняющие его эмоции — Что ты хочешь, чтобы я сделал? Умолял тебя?!

Пришедший за доли секунды преодолел разделявшее их расстояние и с холодным гневом отчеканил Майклу на ухо

— Я не хочу ничего! Не я тебя звал - ты меня. Сколько дней ты молился? Семь? Я устал от твоего голоса уже на второй. Жаль, что отец не дал мне возможности тебя отключать.

Майкл отшатнулся, но брат схватил его за плечо железной хваткой и притянул к себе, не утруждая себя больше демонстрацией безразличия

- Я могу убить тебя прямо здесь и сейчас, Майкл! Но это было бы слишком большим подарком для такой паршивой овцы, как ты, так что да — если ты позвал меня сам, тебе придется просить! Умолять, если угодно

Он отшвырнул Майкла от себя с такой силой, что тот пролетел пару метров и снес собой складные деревянные стулья.

- Сука! — Майкл вскочил на ноги и от невыносимой злости сам начал крушить все вокруг — имей он прежнюю силу, от памятника английской архитектуры не осталось бы и следа — Вы ничем не лучше меня!! - он расшвыривал вокруг себя дешевую современную мебель с такой же ненавистью, с которой сражался со своим внутренним голосом — Сука, сука, я ненавижу вас всех!!

- Я ухожу — равнодушно сказал ему визитер, все это время разглядывающий ветхие флаги, висящие вдоль правой стены. Его руки были сложены за спиной и лицо снова превратилось в бесстрастную маску — Со своим упрямством, Майкл, ты справишься в одиночку. Не молись больше, ты позабыл в чем состоит смысл молитвы.

- Подожди! - вскричал задыхающийся Майкл — Подожди, брат, пожалуйста, дай мне еще один шанс! Прошу тебя — он пытался справиться с подступающими рыданиями — Не уходи!

- Говори, Майкл — прозвучал резкий то ли ответ, то ли приказ

- Это твой любимый собор — Майкл подошел к лежащей на каменном полу плети и, преодолевая отвращение, поднял ее опять сложив вдвое — Я решил, что тебе понравится сделать это именно здесь

Он медленно подошел к своему визитеру и посмотрел ему в глаза — те горели янтарным пламенем гнева.

Майкл глубоко вздохнул и опустился перед братом на колени, побеждая голос собственной ярости.

- Накажи меня, Йеримил — сказал он и протянул ему сложенную вдвое плеть — Ты можешь не сдерживать свой гнев, я признаю, что это будет заслуженным.

Ему казалось, что прошла вечность, прежде чем он услышал первый вопрос

- Не искушай меня, Майкл — если я соглашусь, ты не увидишь моего сострадания

- Я понимаю это — тихо ответил он, продолжая смотреть в пол перед собой

- Это ни на что не повлияет — риторически произнес его брат — Я не могу изменить решения остальных

- Да, я знаю — Майкл ждал третьего вопроса, который проведет черту между его настоящим и будущим — Я не жду этого

- Тогда к главному — голос стал звучать громче, эхом отражаясь от стен Солберийского собора — Я не могу обещать тебе своего прощения, Майкл. Твое наказание может стать бессмысленным истязанием, и поверь мне на слово — его ты запомнишь так же хорошо, как и свое изгнание, так что подумай еще раз - о чем ты меня просишь.

- У меня было время подумать, Йеримил — просто сказал Майкл, подводя итог этой необратимости

Когда брат взял из его руки плеть, Майкл осознал две вещи. Он все еще чувствовал внутри себя страх, но в этот раз у его страха не было вкуса отчаяния.

Вот уж для меня действительно судоку, все, что фэнтази, увы мне, представляется мне своего рода судоку. Надо было посмотреть сериал про братьев Гримм, верно, чтобы понимать? А я что-то знаю только про того, Второго пророка (Иеримию), который, ну, теоретически, мог бы выпороть архангела Михаила, поскольку есть версии, что оба, вроде бы, и жили во времена вавилонского плена. Где-то упоминается и то, что Михаил был якобы князь: «Но князь царства Персидского стоял против меня двадцать один день; но вот, Михаил, один из первых князей, пришел помочь мне, и я остался там при царях Персидских» (Дан. 10:13). Считается, вроде бы, что это об Александре Македонском, стоявшем против персов в 334г до н.э. Ну а вавилонский плен - это с 597 по 539 год до н. э. Вот тут вот числовой пасьянс (судоку эта) у меня не сходится, если только не понимать это "пришел" иносказательно, как приходят видения.

У все того же пр.Даниила читаем: «Впрочем, я возвещу тебе, что начертано в истинном писании; и нет никого, кто поддерживал бы меня в том, кроме Михаила, князя вашего» (Дан. 10:21). И далее, чтобы понять, что это был за спор, там же, о Страшном суде: «И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге» (Дан. 12:1).

А вот что из Иеримии, который так яростно и истово предупреждал князей своего времени о грядущем вавилонском плене, что даже был в результате осужден за неверие в того, от имени кого он проповедовал, и заточен в темницу (отпущен как раз благодаря вавилонянам), вот что, в одном из видений сказал ему Яхве: «Ты же не проси за этот народ, и не возноси за них молитвы и прошения, и не ходатайствуй предо Мною, ибо Я не услышу тебя».

Ну, я не знаю, не избыточны ли эти комментарии (и что там было в сериале из 6 сезонов). А к слову пришлось. В таком контексте рассказ зашел и понравился. И отдельное спасибо автору за то, что побудила лишний раз глотнуть из неиисякаемого источника.

Мне вот никогда не написать Пырьева и его отражения Упырьева. Я так не умею, девочки, как вы. Остается практиковаться в любимом дээс порно. Жанре простом и безыскусном.

Братьев Гримм не смотрела, у меня скорее фанфик на фанфик Доминиона. Судоку короче. Матрешка. Или, как сказал бы Бэдкомедиан - вторичная вторичность от фанфика на Библию.

Не, ну это мне напоминает рассуждения художников-акварелистов, ссылающихся на кажущуюся простоту акварели. И так вот детей в школе учат пользоваться акварелью, притом что все художники в курсе, что детей-то как раз и проще во сто крат научить пользоваться если уж не маслом, то пастелью (многослойно), а до акварели некоторые из них созреют гораздо позже, хорошенько так набив руку и натренировав глаз.

А вообще приверженность тому или иному жанру - это почти характер, как пессимизм-оптимизм, как экстравертность-интровертность и тп, об этом, наверняка, какие-нибудь пост-юнгинианцы могут рассказать. Сопротивляться этому очень сложно и главное - зачем? - пусть цветут все цветы. И у каждого жанра своя аудитория, последователей и любителей фэнтази, сейчас, пожалуй, даже больше - среди последних двух поколений молодых. Ну а что касается вторичности (в таком смысле - по отношению к источнику), сейчас и среди живописцев-то редко кто пишет с натуры, потому что это очень удобно, когда можно делать вместо эскизов фото или находить удачные фото в интернете, и не зависеть от перемены освещенности по ходу письма.

Ну и сам жанр (фэнтази) ненамного моложе детектива, например. Людям всегда, во все времена не хватает сказки, которые по форме не могут оставаться одинаковыми, чтобы быть актуальными. Романтизм с отсылкой к национальным (средневековым) европейским мифам и легендам - тоже был ответом на такой вот запрос... А фантастика, увы, ему не очень соответствовала.

Для меня в вашем рассказе самое интересное не отсылки к источникам, а то, почему все-таки Иеремия и Микаэл, человек (хоть и пророк) и архангел, и именно так, что человек побивает/наказывает фигуру божественного порядка, не наоборот - я так читаю, для меня вот это о чем).

Если бы в тексте разговаривали Йеремил и Михаил, то вопрос был бы логичным, но там нет Михаила. Пока еще.

- Вставай, Майкл, я хочу посмотреть на купель

Йеремил прошел мимо поверженного брата, на ходу меняя свой облик — темное золото его одежд сменила черная форма католического священника — простые черные брюки без ремня, черная обувь и такая же черная рубашка, аккуратно заправленная за пояс. Майкл выругался про себя, понимая что тот собирается наказывать его в человеческом облике, и со смесью злости и унижения пошел следом — в том, что Йеремил не откажет себе в удовольствии закатать рукава этой черной рубашки непосредственно перед поркой - Майкл не сомневался.

К тому моменту, когда они оба подошли к широкой узорной чаше, в душе Майкла опять солировало отчаяние. Он бросил взгляд на вход в собор слева от себя, стараясь не смотреть на плеть в руках Йеремила.

- Сколько ты ждал этой возможности? - спросил он — Столетия?

Йеремил проигнорировал язвительный тон и просто пожал плечами

- Не знаю, Майкл, а ты?

- Я?! - он задохнулся от возмущения — Да как ты смеешь?!

- Плохое начало для того, кто намерен просить прощения — мягко сказал Йеремил и Майкл увидел, что тот улыбается

- Вот что это для тебя, да, брат мой?! - он вложил в голос весь свой сарказм и презрение — Развлечение, да? Реванш? Ты так уверен в собственной непогрешимости, что даже не задаешься вопросом — имеешь ли право..

- Судить? - спокойно парировал тот

-Да!

Майкла трясло от несправедливости ситуации и он убрал руки в карманы, чтобы ненароком не броситься на раздражающе спокойного Йеремила, любующегося в этот момент зеркальной гладью воды. От вида плети в руке брата Майкла захлестывало стыдом.

- Судить тебя — не моя забота — безразлично сказал Йеремил — Мы сделаем это здесь

Он показал на каменную поверхность — Положишь руки сюда. Я хочу, чтобы ты смотрел на свое отражение во время

- Истязания? - глухо спросил его Майкл

- Наказания — поправил его вновь улыбающийся архангел и положил плеть на узкий выступающий край

Руки Йеремила расстегивали пуговицы на рукавах и Майкл отвернулся от него, чтобы не видеть.

- Вообще я не понимаю тебя, правда — сказал Йеремил, закатав руки своей черной рубашки до локтя — Ты хотел этого сам, разве не так?

- Не так — многозначительно ответил Майкл

- Так скажи же мне, что тебе нужно

Очевидный ответ Майкл произнести был не в силах.

- Раздевайся тогда — бросил Йеремил и развернул плеть

- Все что я хотел.. — Майкл сдерживал себя с трудом — Это вашего понимания..

Йеремил молчал и Майкл нервно стал расстегивать одежду - руки не слушались и снять неудобную куртку ему удалось не сразу.

- Понимания, Йеремил, это так много?!

Он швырнул на пол куртку, следом шерстяной свитер и остался в джинсах, белых кроссовках и футболке с эмблемой какой-то бейсбольной команды.

- Но ты, очевидно, предпочитаешь насилие. И еще задаешься вопросом, в ком из нас больше гордыни - он развел руки в стороны, показывая, что готов — Ну что, куда мне встать, пока ты будешь выражать свой гнев, а? Скажи еще раз, я не запомнил сразу.

Майкл ожидал какой угодно реакции от своего молчащего брата, но только не громкого, искреннего смеха — отражаясь от стен собора он звучал особенно издевательски.

- Да, слушай, — произнес тот, успокаиваясь — Ты меня убедил!

Растерянный Майкл смотрел на него с удивлением.

- Ты действительно не готов — улыбка сошла с лица Йеремила - Раздевайся полностью, Майкл

Свет луны стал ярче и осветил зеркальную водную поверхность купели особенным, серебряным светом.

В голосе Йеремила появился холод

- Напрасно ты меня позвал, брат. Тебе это наказание покажется вечностью.

Цвет допустимой критики: КРАСНЫЙ. Без критики! Без!!
(Рассказ является оммажем конкурсному Созтязанию viewtopic.php?f=2&t=3576)
Без намерений оскорбить конкурсного участника.

_________________
Бисер есть? А если найду?

Все, я кажется поняла, что мне это напоминает на вкус. У меня оч плохо со знанием кино, но все-таки есть какие-то любимые фильмы, один из них "Рокко и его братья", там сцена в финальной части, где старший брат избивает не сопротивляющегося Рокко.

Скорее уж, вот этот фильм и эта сцена:
https://youtu.be/gGrtEfJ8zq0

Посмотрела отрывок. Посмотрела бы весь фильм, если б он был на русском. Глядя на отрывок у меня сложилось впечатление, что драка удалась на славу в плане актерской игры, этими чувствами заражаешься, и они в каком-то смысле очень тематичны. Но это как вот тут, на форуме имеется запрос на вкусные сцены порки. Да, и меня они цепляют и заводят. И очень понимаю людей, которых это цепляют и заводят.

Но с авторской точки зрения, глядя на себя по возможности объективно-отстраненно, как бээ это сказать.... Я это люблю, да, очень люблю такое читать. Но писать такое - это, скорее всего, не мой конек. Хорошо это или плохо? А х его знает). Но думаю, что это не единственный критерий, по которому можно судить авторское творчество. И думаю, что вы, Butterfly, себя, как автора, мб, тоже не за это любите. Хотите себя в этом направлении развивать? В плане наращивания вкусности сцен порки? - попытка не пытка. И вообще, творческий поиск - это глубоко личное, даже глубоко интимное.

У вас помимо этого есть вещи, за которые я вас как автора очень ценю. И хотела о них поговорить, когда заметила, что меня интересует прежде всего почему именно Йеремил Майкла. Вот в этом отрывке, ссылку на который вы дали, мне лично не очень-то понятно, почему. А в том эпизоде про Рокко, на который я сослалась, мне это понятно.

Вода в купели светилась особенным, серебряным светом и Йеремил смотрел на этот свет отрешенно, так, словно замершего от унижения Майкла вовсе не было рядом.

- Солберийский собор — сказал он спустя какое-то время — Знаешь, а ведь я представлял себе нашу встречу иначе, тем более здесь...

Майкл поднял голову и посмотрел брату в глаза — нужно было что-то ответить, но недвусмысленный приказ раздеваться лишил его слов. Как прикованный, он смотрел на плеть в руках архангела и слышал внутри его голос «Тебе это наказание покажется вечностью».

- Послушай.. - начало было он, но наткнулся на стену

- Нет, Майкл, уже нет — архангел сложил руки за спину и слегка наклонил голову — Мне повторить свой приказ?

- Не надо — бросил Майкл нервно, ощущая власть Йеремила над своим телом. Не подчиниться он уже не мог — не выполни он приказ брата добровольно, ему пришлось бы находится внутри своего сознания беспомощной марионеткой и переносить это наказание с дополнительным привкусом унижения от отсутствия силы воли. Как потом жить с этим воспоминанием, он не знал, поэтому предпочел послушаться. Раз брат считает такое истязание справедливым, Майкл перенесет его добровольно.

- Хорошо — сказал архангел — Я жду

Под спокойным взглядом Йеремила Майкл раздевался с душащим чувством стыда. Он думал о том, как отмотать время обратно и в тот момент, когда ему был предложен выбор произнести то главное, ради чего он позвал архангела покаяния. И как вообще попросить прощения, если он не чувствовал себя виноватым. Гнев, гордыня, упрямство, отчаяние — он ощущал всю палитру чувств, кроме чувства вины и похоже что смирения в его душе не предвиделось.

Нужно было заткнуться и принять то наказание, которое Йеремил определил для него изначально. Расстегивая джинсы, Майкл думал о том, что мог бы обойтись меньшим унижением и меньшей болью. Мысль о том, что ему придется смотреть на свое отражение во время порки почему-то вызывала у него тоску и отчаяние. Он еще не разделся, но уже был готов умолять Йеремила передумать. Вдвойне смешно это выглядело после самостоятельной просьбы о наказании. Майкл почувствовал к себе отвращение и швырнув одежду на пол, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду.

«Ладно, пусть так» - думал он про себя, подходя к каменной чаше с водой, сияющей серебряным светом. Пусть Йеремил окажется виноватым в собственном гневе, ибо кому еще пристало уметь прощать без применения плети? Майкл решил поставить между ними стену и перенести предстоящую боль в самой удобной роли из отведенных возможных. Как жертва, без слез.

Тихий смех Йеремила, прочитавшего его мысли заставил Майкла вздрогнуть.

- Нет, Майкл, нет — сказал тот со странным холодом в голосе — Это тебе не удасться

Майкл повел плечами и положил руки на узкие борта купели - его пальцы оказались в прохладной воде.

- Шаг назад и наклонись — приказал Йеремил и развернул плеть

Майкл хотел закрыть глаза, но знал что не имеет на это права, поэтому молча подчинился и оказался лицом к лицу с зеркалом. Четкое и ясное отражение вызвало у него слезы беспомощности еще до того, как на тело обрушился первый безжалостный удар.

- А теперь считай, Майкл.

Ммм), Butterfly, очень вкусно!

Пока так пишется, это здорово!

Но если так и дальше пойдет, мое сочувствие Майклу в ауте будет гораздо раньше, чем сам Майкл).

Все признающие М\М жаждут продолжения. Особенно, если не в ущерб Контракту