Клуб "Преступление и наказание"

“Мне нужны твоя одежда, ботинки и мотоцикл”.

Эта фраза перестала казаться остроумной уже после второго перемещения, но он все равно выдавливал ее из себя каждый раз в ожидании пока муть в глазах рассеется настолько, что можно рассмотреть окружающую действительность. В Комитете ему потом мягко пеняли, что как же так, столько умов работают над тем, чтобы любой переход был безопасным и максимально не травматичным - как проснуться в новый день, а в его голове все равно эти вульгарные ассоциации: загаженные задворки, бьющие в асфальт молнии, голое, скрюченное от боли тело. Но он отмахивался, говорил, что бытие определяет сознание и что попрыгали бы они между временами с его.

Видимо в Комитете наконец устыдились, что гоняют его по самым грязным местам, заворачивая последующие трудности в фантик из сомнительных заверений “кроме вас, никто не справится”, или просто в плановом отделе сменили начальника, но оказаться в Оксфорде после нескольких месяцев подпольной жизни в Ла-Бока среди бандитов, наркоторговцев и проституток было так же удивительно, как обнаружить себя в отпуске, лежащим под пальмой, с коктейлем Малибу в запотевшем стакане.

Может правда таким образом ему дали возможность отдохнуть, хотя в свое время перемещение с Западного фронта, где от его роты осталось буквально два с половиной человека, в тибетский монастырь - помедитируете, восстановитесь, убедитесь, что маленький четырнадцатый Далай-лама хорошо устроился - показалось ему скорее издевательством.

В чем заключалось новое задание, ему только предстояло выяснить. Но очки, отглаженная рубашка в мелкую клетку и твидовый пиджак вряд ли подразумевали, что ему придется валяться в канавах, отсиживаться в катакомбах или держать в руках иное оружие, кроме авторучки. В Аргентине его приодели в драные джинсы и черную майку.

Начать он решил с кофе. Вьетнамская забегаловка попалась на пути, как только он свернул с Норфолк стрит. Он опасался, что в кафе будет суетно, людно и надымленно, как в китайской опиумной курильне, но небольшое светлое помещение на четыре столика пустовало. Молоденькая чернокожая официантка усадила его и принесла меню, на случай, если он решит выбрать что-то для завтрака.

На прямоугольном подносе уместился только стеклянный стакан, с металлической конструкцией на нем и ложечка. Он смотрел, как темно-коричневая капли падают на кремового цвета слой, оставляя четкой границу. Кофе оказался таким крепким, что сердце немедленно сделало пару дополнительных ударов. Он пах горьким шоколадом, жареными орехами и чем-то еще, тонким, неуловимо знакомым. Дурацкая мысль, что возможно этот день будет неплох, растеклась в голове вьетнамским сгущенным молоком.

Рабочая сумка - простой синий рюкзак на этот раз - дожидалась его как обычно в незапертой ячейке камеры хранения на железнодорожном вокзале. Внутри он нашел новые документы, ключ с адресом, напечатанным на пластиковой бирке и читательский билет в университетскую библиотеку. Ни папки с заданием, ни инструкций, ни вообще каких-либо объяснений - Комитет с какой-то стати решил, что лучший агент разберется со всем сам. Такое иногда случалось. Отдел планирования не успевал синхронизироваться по времени и недостающие данные приходилось добывать прямо в процессе. Это могло бы злить, но на этот раз читальный зал выгодно отличался от Буэнос-Айрейских трущоб.

Он слонялся между высокими полками, забитыми старинными фолиантами, не в силах решить, на чем остановиться. Труды по биологии и естествознанию, риторике и античной литературе вызывали зевоту. Книги о ведьмах и колдовском мастерстве заполонили отдел со средневековой литературой, но год на службе у Святой Инквизиции отбил у него всю охоту погружаться в это снова. Устав и надышавшись пылью, он взял первый попавшийся том в следующем крыле.

Читать он не собирался, разве что полистать страницы, тем более, что книга оказалась сборником сказок с раскрашенными вручную гравюрными иллюстрациями. Первой была Принцесса на горошине.

Он с детства не любил историю про изнеженную, избалованную девчонку, которая не смогла выспаться на дюжине мягчайших перин. Сейчас с картинки на него смотрела точно такая - сидящая высоко на огромной кровати с балдахином, с растрепанными после сна волосами, расстроенным лицом, в белой сорочке с пышными рукавами. Уголки ее рта были изогнуты так капризно, что в голове сама собой родилась мысль, что дело вовсе не в горошине. Просто по какой-то причине никто не учил эту принцессу хорошим манерам. Никто не задрал ей рубашку и не отхлестал как следует ремнем прямо на этой дюжине пуховых перин так, что следующую ночь она спала бы на животе, очень крепко, и…

Звон металлической чернильницы, катящейся по столу, заставил его оторваться от страницы. Он успел подхватить книгу, но не отодвинуться. Фиолетовое пятно медленно растекалось по его джинсам.

- Простите! Какая неловкость! - рядом с его столом стояла девушка в зеленом платье, - Ужас, я такая неуклюжая. Простите, пожалуйста…

Он поднял голову. Ее голос звучал абсолютно спокойно, словно это не она только что устроила катастрофу.

- Ох, что же я наделала! - голубые глаза смотрели прямо, без смущения и какого-либо раскаяния, а губы расползались в непонятной улыбке.

Совсем с ума посходили они в этом своем отделе планирования.

- Действительно, что? - он закрыл книгу, - Сядьте тут, и расскажите мне, где вы вообще взяли эту чертову чернильницу.

Какое многообещающее начало!

13, вам привет из Латвии

Краснотал более трендово?

у вас большие планы, Butterfly.

Если вдуматься, очень непонятно, зачем всё время ноги под рулём машины фотографировать.

_________________
Олеся Зарецкая ( хозная )
Хозяйка: Алла Николаевна

- Сядьте тут, и расскажите мне, где вы вообще взяли эту чертову чернильницу.

- Хорошо, - девушка не колеблясь ни секунды, словно он предложил ей чашку чая, села на скамью с противоположной стороны.

- Она из антикварного магазина. Ну знаете, старинные вещи, пыль времен. Вряд ли она имеет какую-то ценность, но на ней выгравированы королевские лилии, а они меня всегда завораживали. Вы не поднимете?

Круглая латунная баночка, закатилась под стол, чудом не залив его - спасла плотно прилегающая крышка. Впрочем, его испорченным джинсам она не помогла. Он дотянулся до чернильницы. Тяжелая, она была приятной на ощупь.

- В читальный зал нельзя приносить никаких чернильниц, - в его голосе против воли прозвучали менторские интонации, - Разве вам это не известно, мисс..?

- Просто Айви, - девушка улыбнулась, - Так меня зовут. Как плющ, только не ядовитый. А вы?

- Я тоже не ядовитый. Может, только отчасти, - шутка вышла неуклюжей, - Меня зовут Чарльз.

- Чарльз? Надо же! Я почему-то именно так и подумала, как только увидела тебя. Вас то есть.

- И решили немедленно облить меня?

- Да. То есть, конечно, же нет. Я сидела вот там, левее, в самом углу, делала записи. Я знаю, что сюда нельзя приносить такие вещи, но мне показалось, что если написать пером, то… - Айви вдруг запнулась.

- В общем, я хотела взять второй том, он на полке за вашей спиной, но засмотрелась на картинку в вашей книге, споткнулась о ножку тумбы, и случилась катастрофа.

- Вы всегда ходите с чернильницей в руках или это только мне досталась такая честь?

- Да. То есть, конечно же, нет. Мне не хотелось оставлять ее на столе - кто-то мог бы заметить…

- И выгнать вас взашей?

“Взашей”? Серьезно? От стыда за собственное косноязычие Чарльз чуть не сполз под стол, но Айви, казалось, не обратила никакого внимания.

- Я часто нарушаю правила, - очень серьезно сказала она, - Не специально. Просто так получается. Все время попадаю в неприятности из-за этого, как сейчас. Давайте я постираю ваши джинсы? Это не займет много времени. В туалетной комнате есть жидкое мыло и сушилка для рук.

Чарльз представил себя в рубашке (пиджак он давно снял), трусах, носках и ботинках посреди средневековых библиотечных богатств и расхохотался.

- Спасибо, барышня. Это очень мило с вашей стороны, но вынужден отказаться от такого трогательного предложения.

Айви нахмурилась, будто не поняла, чем вызван его смех.

- Что же делать? - протянула она, - Вы работаете в университете?

- Я не преподаю, если вы об этом, - уклонился он от ответа, не имея представления, что он вообще делает тут.

- Жаль. Вы бы могли высечь меня, - девушка совсем сникла.

- Что?

- Высечь розгами. Или тростью. Это же Оксфорд.

Нужно было срочно что-то ответить, но рот не открывался, словно в него налили старого канцелярского клея.

Айви выглядела расстроенно, совсем как героиня сказки, иллюстрацию, к которой он рассматривал теперь казалось вечность назад.

Ему вдруг представилось, как она сидит на деревянном стуле с высокой резной спинкой, ее губы капризно кривятся, лицо искажено от боли, белая сорочка поднята до пояса. Обнаженное снизу тело крепко прижимается к дюжине атласных, набитых пухом подушечек, и не сразу становится ясно, отчего у принцессы текут слезы - так неудобна горошина или потому что ее только что отменно высекли розгами за дурное поведение и пролитую чернильницу...

Чарльза бросило в жар.

- Где там ваше острое перо, Айви? - услышал он свой голос откуда-то издалека, - Надеюсь, вы не все пролили на меня, и осталось немного чернил, чтобы вы могли записать мне свой номер телефона?

Это первое мое сообщение на этом форуме, который я читаю уже некоторое время. Хотел поинтересоваться у уважаемого автора - будет ли продолжение? Весьма любопытная история разворачивается. И черт его знает - что будет дальше. Точнее, вариантов - тьма.