Притча о девице Грациэле, трех капитанах и родительской любви
из новелл Анариты Кентранской
Одной юной девице, звавшейся Грациэла, дочери достойных родителей знатного рода, наскучил Чалько. В мечтах устремлялась она в заморские страны, и, забыв о семье своей, лишь искала случая покинуть родные пределы. Изворотливый ум и ловкость Грациэлы были под стать красоте ее. Проникнув ночью на корабль, она схоронилась в бочке с порохом, а порох ссыпала за борт. Корабль вышел в море, и когда настал час зарядить пушки, канониры вместо пороха нашли прекрасную Грациэлу. В гневе капитан хотел проучить ее смоляной веревкой; но, сорвав одежды, он столь сильно поразился дивной красоте ее, что посадил за праздничной стол и услаждал пирами, забыв об опасностях моря.
Тем временем их настигла пиратская шхуна. Завязался жаркий бой. Напуганная Грациэла бросилась в трюм и укрылась в бочке для золота. Храбро сражались хишартские матросы, но пираты, одолев их числом и злобой, бросились в трюм, взалкав наживы. Завидев вместо золота Грациэлу, пиратский капитан пришел в ярость, и повелел раздеть ее, дабы наказать шангербрухером. Но при виде нагой Грациэлы столь сильно поразился он дивной красоте ее, что вместо порки ввел в свои покои и, забыв обо всем, услаждал восточными сладостями.
Недолго радовались пираты. Хишартская каравелла, подобная молнии, настигла пиратскую шхуну, и опять закипел жаркий бой. Напуганная Грациэла схоронилась в пиратском сундуке с нарядами. Повергли хишарты гнусных пиратов, одних казнили смертью, других пленили. Увидев Грациэлу в каюте пиратского капитана в шелках и бархате, храбрый хишартский капитан хотел проучить ее смоляной веревкой, но, сорвав одежды, он столь сильно поразился дивной красоте ее, что повелел одеть, и доставил в Чалько как почетную гостью.
При виде дочери слезы радости смыли горькую соль слез отчаяния с глаз благородных родителей Грациэлы. Ввели они в родной дом ее, где ласкали и целовали, не смея верить счастью своему. А затем повелел отец Грациэлы принести прутья ивы. А мать Грациэлы повелела принести прутья акморской лещины. Сняли они одежды с дочери своей и столь сильно поразились дивной красоте ее, сохраненной меж опасностей бесконечной милостью творца, что стали стегать ее ревностно и втройне наверстали капитанами упущенное. В тот день познала Грациэла всю силу родительской любви и приобщилась благонравия.
|
.
. Или они мне померещились?