Клуб "Преступление и наказание"

КОГДА ЖИЗНЬ ПОВЕРНУЛАСЬ СПИНОЙ
часть вторая
ПРОБЛЕСКИ НАДЕЖДЫ
глава третья

Суббота(начало)

Лена сидела в мягком удобном кресле в небольшом холле, расположенном перед отделением интенсивной терапии и реанимации.
В холле было довольно уютно: в отделке стен присутствовали только мягкие тона, пол застилал красивый коричневый палас, у стены красовался большой аквариум с разноцветными рыбками.
Какое-то время Лена рассеянно разглядывала аквариум – это было настоящее произведение искусства. Необычные яркие, явно зкзотические рыбки разных размеров, причудливой формы камешки и кораллы, оригинальные зелёные водные растения, различные гроты – всё это должно было радовать глаз. Но Лену сейчас рыбки вовсе не радовали.
«Специально такое соорудили, чтобы родственников от грустных мыслей отвлекать», - с раздражением подумала она.
Лена была очень расстроена. Десять минут назад она рассталась с Мариной, а провести с подругой успела всего полчаса.
Сегодня с утра Лена уже предвкушала встречу с Мариной, с нетерпением ожидала её и очень волновалась: что ожидает её на этом свидании? Получится ли у неё приободрить подругу, вселить в Маринку оптимизм в отношении будущего?
Лене стоило больших усилий провести утром два урока – в 203-ей и в 211-ой группах так же, как и обычно: живо, эмоционально и энергично. Но она это сделала, потому что изначально выработала для себя определённые стандарты и всегда им следовала, не позволяла себе расслабляться.
А потом ещё пришлось отправиться к Екатерине Альбертовне - сдавать зачёт по истории.
Екатерина знала в общих чертах ситуацию с Лениной подругой, сочувствовала коллеге, но зачёт провела по всем правилам: добросовестно гоняла студентку по всему материалу в течение получаса. Промежуточные зачёты по истории всегда проходили в устной форме и в индивидуальном порядке.
Однако у Лены никогда не возникало проблем с историей: она легко запоминала большой объём информации, не путала даты, умела рассуждать. К тому же, к зачётам молодая сотрудница всегда готовилась очень основательно, поэтому отвечала сейчас блестяще.
- Молодец! - Екатерина вывела в учебной ведомости пятёрку, поставила печать и подпись, с улыбкой протянула Лене документ и распечатку со следующим заданием.
- Лена, теперь у нас по плану семинар 20-го декабря. Вот темы, которые необходимо подготовить, и список литературы. Ещё с тебя реферат по любой из тем. Договоритесь с Инной, чтобы взять разные темы.
Екатерина вела как преподаватель истории из сотрудников только Лену и Инну. Всем воспитателям, которые ещё и сами учились, поручали обучать не более двух студенток-сотрудниц. Однако даже двое – это была уже серьёзная нагрузка и большая ответственность.
Сама Лена, в свою очередь, преподавала французский у Инны и Алины.
– Хорошо, Катя, всё сделаю, - Лена убрала бумаги в папку.
Екатерина опять улыбнулась и выставила на стол мягкого игрушечного медведя в красивой прозрачной упаковке.
В лапах мишка держал довольно объёмную розовую блестящую коробочку с красной кнопкой на передней стенке.
– Лена, - Катя выглядела немного смущённой. - Пожалуйста, передай это Марине. Небольшой подарок....для поднятия настроения.
Лена во все глаза смотрела на коллегу.
– Спасибо! Она будет рада.
Затем перевела взгляд на игрушку:
– Какой симпатичный!
– Только не вздумай сама нажимать на кнопочку, - предупредила Катя. - Весь сюрприз испортишь! Это пусть Марина сделает.
– Хорошо. А что в коробочке? - заинтересовалась Лена.
– Не скажу, - рассмеялась Катя. - Но, думаю, ей понравится.
– Спасибо, - повторила Лена.
Она встала, взяла свою рабочую папку и игрушку.
– Всё, Катя, я поехала. А Инна когда придёт к тебе зачёт сдавать?
– В четыре.
«Хорошо, - Лена облегчённо вздохнула. - Успеет в себя прийти после вчерашнего».
Она попрощалась с Катей и направилась к себе в квартиру собрать вещи, а по дороге вспомнила, что в гостиной на столе стоит цветной пакет, который передала ей вчера для Марины Галина Алексеевна.
– Скажи, что от твоей заведующей, - с улыбкой сказала она девушке.
Такое внимание со стороны коллег было приятно.
Почти у выхода с отделения Лену настиг звонок Светланы.
– Зайди на минутку в нашу столовую! - приказала та.
Не попросила, а именно распорядилась. Лена кинула быстрый взгляд на часы: "Сейчас перемена. Но что она хочет, интересно?"
Время терять не хотелось, но спорить со Светланой обычно бывало бесполезно, да и столовая для воспитателей находилась рядом.
Лена вошла в помещение и оторопела. Почти все её коллеги были там!
Все ответственные воспитатели, кроме Екатерины, которая сегодня дежурит по отделению, и многие из "дежурных", в том числе Алина и Инна.
Лена недоумённо оглядела коллег.
– Что-нибудь случилось? - взволнованно спросила она.
– Лена, - выступила вперёд Татьяна Анатольевна, ответственная воспитательница 206-ой группы. - Может быть, всё это выглядит слишком пафосно! Но, мы хотим, чтобы ты знала: мы все тоже переживаем за твою подругу и очень тебе сочувствуем! Пожалуйста, скажи Марине, что мы ждём её выздоровления и не сомневаемся, что всё будет хорошо!
Татьяна Анатольевна передала изумлённой девушке большую яркую открытку с изображением смешных зверюшек.
– Мы ей это сами тут написали, - добавила она. - И ещё: передай Марине от нас эти небольшие знаки внимания.
Татьяна Анатольевна указала на один из столов, который оказался полностью заставлен разнообразными пакетами со всякой всячиной: мягкими игрушками, книгами, шоколадом, фруктами, музыкальными и видеодисками.
Лена всё ещё не могла придти в себя, стояла и хлопала глазами, не в силах вымолвить ни слова.
– Спасибо вам, - проговорила она, наконец.
И повторила:
– Спасибо! Вы даже не представляете, как меня поддержали! Мне было очень трудно одной с этим справляться. А вы...
Голос Лены дрогнул, но девушка справилась с собой.
- Теперь я знаю, что не одна со своим горем. А как Марина будет рада – я представляю! - добавила она. - Спасибо!
Елизавета быстро собрала все кульки и пакеты в объёмную сумку и повернулась к Лене:
– Пойдём. У меня “окно”. Провожу тебя до квартиры и потом до машины, а то не дотащишь.
Лена улыбнулась:
– А меня пустят со всем этим в реанимацию?
– Пусть попробуют не пустить! - грозно нахмурилась Рената Львовна. - Всем коллективом выразим протест!
Попрощавшись, Лена, Елизавета и Инна вышли из столовой и направились в жилой отсек.
– Девчонки, я просто потрясена! - у Лены от волнения уже выступили слёзы. - Ваша идея?
– Лена, ну что у тебя за манера всегда докапываться, чья идея? Какая разница? - возмутилась Лиза.
– А она всегда так, - ехидно заметила Инна. - Даже к воспитанницам всё время пристаёт: чья идея, кто автор, и так далее.
– Да ладно, не возмущайтесь, - вздохнула Лена, притянула к себе Инну и обняла.
– Как ты? - тихо спросила она подругу.
– Не волнуйся, всё в порядке. Видишь, ходить в состоянии. И выводы сделала, - улыбнулась Инна.
– Да ну тебя с твоими выводами! - рассердилась Лена и опять вздохнула.
– Инна, я полночи не спала: переживала из-за Марины, и из-за тебя. Всё-таки мы жестоко с тобой обошлись! Наверное, надо было как-то по-другому. Можно ведь было что-нибудь придумать? Но понимаешь, так всё это внезапно случилось!
Лена смахнула со щеки слезу.
– Не выдумывай! - Елизавета сердито махнула рукой. - Было бы жестоко, если бы ты её к Галине отправила или вообще дежурному по отделению сдала! Кто у нас вчера дежурил, помнишь? Рената, между прочим! Вот уж на кого бы никакие слёзы ни подействовали! Вмиг бы с дежурства вылетела! До разбирательства на высшем уровне. Так что пусть считает, что ей ещё крупно повезло.
– Я именно так и считаю! - воскликнула Инна. - Лена, да всё нормально! Я это заслужила. Ещё из-за меня будешь переживать! Сейчас мне Лиза “третью-бис” наложит – и всё! Как будто ничего и не было.
Лена в изумлении остановилась.
– Так ты ещё без “третьей-бис” ходишь?
– Да ещё же рано! Время – двенадцати нет, а можно только после часу. Сейчас тебя проводим – и всё сделаем, не волнуйся, - успокоила Лиза.
– Инна, зачем же ты вылезла? Как ты вообще ходишь? – Лена совсем разволновалась. - Тебе же каждый шаг боль причиняет!
– Она тебя проводить хотела, - терпеливо разъяснила Елизавета.
– Кстати, подруга, - усмехнулась она. - А у своей Левченко ты почему не интересуешься, как она ходит? Как, сегодня, например, на работу ушла? Ведь ты ей покруче экзекуции устраиваешь, и без всякой “третьей бис”!
– А вот её ощущения меня как раз меньше всего волнуют! - завелась Лена. - Зря ты мне вообще об этой садистке напомнила! Надеюсь, после “безлимитки”, которую ты ей сегодня вместо меня проведёшь, она вообще до утра не встанет! А я, когда приеду...
– Лена! - взволнованно напомнила Инна. - Ты Соне вчера обещала больше “восьмой” к ней не применять, пока нарушений нет.
– А я могу это пересмотреть! - закричала Лена. - Я, когда о Марине думаю, мне Соньку убить хочется!
– Вот всё это! - Лена стукнула кулаком по сумке в руках Лизы. - Всё из-за неё!
Хорошо! “Восьмой” я к ней применять не буду, раз обещала, а введу ей опять розги с понедельника! Да ещё публично! Запросто!
– Лена, - примирительно сказала Елизавета. - Ты не выспалась. И взвинчена. Не принимай поспешных решений, хорошо?
Лена прикрыла глаза, глубоко вздохнула и кивнула.

К Марине она приехала в начале второго. Увидев подругу, Лена сразу поняла, что дело плохо! Девушка не видела Марину всего неделю, однако, было видно невооружённым глазом, что той стало хуже. Марина была бледна, даже лёжа в постели почти постоянно ощущала слабость, быстро утомлялась.
Когда Лена выложила перед Мариной все привезённые с собой подарки от коллег, больная пришла в полный восторг. Она восхищённо всё рассматривала, затем тихо проговорила:
- Лена, передай им большое спасибо! И…, ты знаешь, я бы очень хотела с ними со всеми познакомиться.
- А все тебя ждут, – улыбнулась Лена. – Ты прочитала открытку? Как только поправишься, приедешь! И не просто ко мне. Тебя весь наш коллектив официально приглашает в гости! И, между прочим, немногие удостаиваются такой чести.
- Наверное, тебя все твои коллеги уважают и любят, - отметила Марина. – Раз ко мне так отнеслись.
- Ага! Конечно! – смеясь, подтвердила Лена. – И не только они! А ещё воспитанницы! Прямо души во мне не чают.
Марина улыбнулась, но на лбу девушки уже выступили капли пота, от слабости ей пришлось откинуться на подушку. Рассматривание подарков и эмоции, связанные с этим, утомили её.
Лена с тревогой смотрела на подругу.
Видимо, изменились и показания приборов, потому что к Марине немедленно подошла дежурная медсестра Вера Андреевна, приятная доброжелательная женщина лет тридцати. Она быстро прослушала пациентке сердце, ещё раз взглянула на приборы и ласково сказала Марине:
- Тебе пора отдохнуть. Но сначала я приглашу Наталью Юрьевну.
Уже через три минуты дежурный врач Наталья Юрьевна появилась в палате. Только взглянув на Марину, она твёрдо заявила Лене:
- Вам придётся выйти!
Марина судорожно схватила Лену за руку и возбуждённо заговорила:
- Но она только что пришла! Мы и поговорить-то ещё толком не успели! Можно ей будет вернуться после осмотра?
Врач с сомнением покачала головой:
- Тебе необходимо будет поспать не менее двух-трёх часов.
- Лена, что же делать? – Марина чуть не плакала.
- Мариш, - Лена отвечала ласково, но твёрдо. – Я тебя подожду. Не волнуйся, буду ждать, сколько надо! Отдыхай спокойно. Обещаю, я даже не выйду из больницы! У меня с собой ноутбук, буду рефератом заниматься.
- Леночка подождёт в холле, - вступила Вера Андреевна. – А я ей сразу скажу, как только ты проснёшься.
Лена осторожно освободила свою руку, ободряюще кивнула подруге и вышла из палаты.

Сейчас она, рассмотрев аквариум, откинулась на спинку кресла и закрыла глаза.
«Что же делать? – думала Лена с отчаянием. – Ей все хуже и хуже! Может быть, другую клинику для Маринки поискать, раз здесь врачи не справляются? За границу её везти? Но куда? И не одна ведь я такая умная! И Карина Александровна, и мои родители активно всем этим занимаются, они курсе всех дел. Вот на понедельник какой-то консилиум назначен»
Вспомнив, какой расстроенной выглядела Марина, когда Лена выходила из палаты, девушка не выдержала: из глаз потекли слёзы. Лена полулежала в кресле с закрытыми глазами и даже не вытирала их.
Внезапно она услышала голос, показавшийся знакомым:
- Елена Сергеевна, здравствуйте!
Лена открыла глаза и увидела прямо перед собой Олесю Игоревну – маму Сони.
Хотя Лена знала, что Олеся Игоревна тоже работает в этом больничном комплексе, в детском отделении, увидеть её здесь, возле реанимации, она никак не ожидала.
Олеся Игоревна смотрела на девушку с пониманием и немного сочувственно. У Лены даже кольнуло в сердце: у Олеси Игоревны и Сони был практически один взгляд! Но улавливались и различия: Соня смотрела на Лену всегда напряжённо или со страхом, а её мама – спокойно и доброжелательно. Однако в её взгляде тоже прослеживались тревога и грусть.
Лена встала, быстро вытерла слёзы:
- Здравствуйте, Олеся Игоревна.
- Вы расстроены? – мягко спросила Сонина мама.
- Только что навестили Марину? – догадалась она.
Лена кивнула.
- Да. Сейчас у неё Наталья Юрьевна.
- А я тоже пришла к Марине, - сообщила Олеся Игоревна. – Елена Сергеевна! Я видела её вчера днём и сегодня утром, и я вас уверяю: сегодня ей не хуже. Не расстраивайтесь так!
Лена удивлённо посмотрела на свою собеседницу.
- Вы тоже навещаете Марину? Она мне про это не рассказывала!
Олеся Игоревна немного смутилась.
- Марина так сама решила. Я навещаю её ежедневно, с первого дня, и не один раз в день. Ведь только мама, вы и я можем сейчас к ней приходить. Маму пускают, как близкую родственницу, а мы с вами пользуемся служебным положением, - улыбнулась она.
- Да, так и есть, - задумчиво произнесла Лена.
- Елена Сергеевна, - продолжала Сонина мама. – Марина считает, что, из-за вашего резко негативного отношения к Соне, вам будет неприятно, что я к ней прихожу. Поэтому она вам и не рассказывает.
Лена покачала головой.
- Вот глупая. Ничего подобного! Нет, насчёт Сони она, конечно, права. Но вы здесь совершенно ни при чём! Тем более, вы врач.
Я же не какой-нибудь монстр, я совершенно не против! Да, если бы и была против – какое это имеет значение?
Лена отметила, что Олеся Игоревна облегчённо вздохнула, и поймала себя на том, что испытывает к Сониной маме всё нарастающую симпатию.
- Олеся Игоревна, - взволнованно произнесла она. – Раз вы так
часто видите Марину, может быть, вы составили какое-то своё представление о её болезни? Почему она не поправляется, а, наоборот, ей всё хуже? Да, со вчерашнего дня изменений, возможно, и нет. Но я-то видела Марину неделю назад, и с тех пор её состояние явно намного ухудшилось!
- Конечно, составила, - кивнула Олеся Игоревна. – Если хотите, я с вами поделюсь, тем более, что есть и хорошие новости.
- Очень хочу! – воскликнула Лена. – Олеся Игоревна, вам не обязательно здесь называть меня «Елена Сергеевна». Можно просто Лена.
- Хорошо, - легко согласилась та.

В этот момент из отделения реанимации вышла Вера Андреевна.
- Олеся Игоревна! – обрадовалась она. – Вы опять к нам! Только Марина уже уснула. Наталья Юрьевна назначила ей снотворное.
- Ничего, Верочка, я сегодня сутки дежурю, зайду попозже.
- Леночка, а ты поезжай пока домой, - обратилась Вера Андреевна к Лене. – Марина проспит часа три. Что ты будешь тут мучиться? Она проснётся, я тебе сразу позвоню на мобильный. Ты же на машине?
Лена кивнула.
- Ну, вот и доедешь быстренько!
- Спасибо, Вера Андреевна, но я буду ждать здесь. Я обещала Марине. Хочу сразу быть рядом с ней, когда она проснётся. У меня есть работа.
Лена хлопнула рукой по сумке с ноутбуком.
- Скучать не буду.
- Лена, а давайте пойдём ко мне в ординаторскую, - предложила Олеся Игоревна. – Я сегодня там одна. Выделю вам рабочее место, обедом вас накормлю! Вы ведь ничего не ели с утра, наверное?
- Да, - ответила Лена. – Но это неважно. Я не хочу!
- Пойдёмте! – настаивала Сонина мама. – Поговорим спокойно.
Заметив, что Лена колеблется, Олеся Игоревна тихо сказала ей:
- Лена, я вам гарантирую, что никаких корыстных целей не преследую. Мне просто хочется избавить вас от неудобств.
- Леночка, иди! – подхватила Вера Андреевна. – Олеся Игоревна тебе и про Марину всё расскажет ещё лучше наших докторов! Она же практически от Марины не отходит! Часами с ней сидит: и днём, и ночью!
Лена опять изумлённо посмотрела на Олесю Игоревну.
«Часами сидит? Ничего себе!»
- Помнишь, я тебе говорила, что в понедельник консилиум будет? - продолжала медсестра.
Лена кивнула.
- Так вот, Олеся Игоревна с мужем профессора-кардиохирурга из Америки пригласили! Сами нашли специалиста и уговорили приехать, представляешь! И дорогу, и консультацию сами оплачивают!
Лена от удивления вообще потеряла дар речи. Олеся Игоревна выглядела очень смущённой.
- Вера! – укоризненно проговорила она. – Ну, зачем вы?
Вера Андреевна решительно взяла со столика Ленину сумку с ноутбуком и вручила девушке.
- Иди, - сказала она. – Я тебе сразу позвоню.
- Хорошо, - улыбнулась Лена. – Олеся Игоревна, спасибо, я согласна.

В ординаторской, просторной уютной комнате, Олеся Игоревна указала Лене на большой письменный стол.
- Располагайтесь. Лена, давайте я закажу обед, нам сюда принесут. Что вы хотите?
- Олеся Игоревна, я пока есть не особо хочу. А можно просто чаю?
- Конечно!
Один из столов в ординаторской явно использовался для перекусов и чаепитий. Сонина мама моментально накрыла его. Через две минуты вскипел чайник.
- С марокканской мятой подойдёт? – спросила Олеся Игоревна.
Перехватив удивлённый взгляд своей гостьи, она улыбнулась.
- Сама его очень люблю, и Марине приносила. Она и упомянула как-то, что это ваш любимый.
- Подойдёт, даже очень. Олеся Игоревна, а что за профессор из Америки?
Сонина мама посерьёзнела.
- Давайте, я начну сначала, - предложила она. – Лена, вы, наверное, знаете, что мой муж – кардиохирург?
- Да.
- Он сейчас в командировке, в Чикаго. Когда всё это случилось, и стало понятно, что у Марины не обычный сердечный приступ, я начала данные её обследований ежедневно передавать мужу, а он там активно советовался с коллегами.
Лена, нам повезло. Оказалось, что профессор Гордон Джексон, с которым мой муж сейчас непосредственно вместе работает, сталкивался с подобными симптомами. Он сразу предположил, что у Марины, скорее всего, болезнь Вегера.
- Что это? – испуганно спросила Лена. – Это серьёзно?
- Это врождённое заболевание, при котором страдает проводящая система сердца. Лена, если очень по-простому объяснить: в той части сердца, которая отвечает за проведение импульсов, с рождения существует маленький дополнительный узелок. Рано или поздно он активизируется, начинает работать самостоятельно и вносит дисбаланс.
Появляются боли, затем – нарушение ритма. Обычные препараты не помогают – они не устраняют причину. Затем состояние ухудшается, вот, как сейчас у Марины. И, если не сделать операцию вовремя – всё может закончиться очень трагично.
Марине нужна операция. Надо с точностью определить местоположение этого узелка, тогда на него воздействуют коротким электрическим разрядом и нейтрализуют. Профессор Джексон делал это уже несколько раз, и диссертацию защитил как раз по этой болезни. Поэтому мы его и пригласили, чтобы он приехал и спас девочку.
Лена, профессор, конечно, осмотрит Марину. Но у него и сейчас уже нет сомнений в диагнозе! Надеюсь, операция состоится уже на той неделе, а мой муж будет ассистировать. Он… тоже талантливый хирург.
- Лена, не волнуйтесь! – воскликнула Олеся Игоревна, увидев, что её слушательница побледнела. – Всё будет в порядке! После операции Марина будет полностью здорова. Она поправится очень быстро!
Лена, не отвечая, смотрела на Сонину маму. Олеся Игоревна была сейчас очень взволнована: она раскраснелась, выразительные серо-голубые глаза блестели. Несколько прядок светлых пышных волос, таких же, как и у Сони, выбились из причёски.
- Лена, вам что-то непонятно? – тихо спросила она.
- Да, - немного растерянно ответила девушка. – Я не совсем понимаю, как можно поставить диагноз вот так, на расстоянии.
Олеся Игоревна легко вскочила, подошла к своему столу и вытащила из ящика большую красную пластиковую папку с файлами. На папке было крупно написано: «Кирсанова Марина – история болезни, дубликат»
- Вот, посмотрите, - предложила она Лене.
Девушка открыла папку, которая была уже почти вся заполнена: ксерокопии данных ежедневных осмотров, консультаций, электрокардиограммы, рентгеновские снимки, УЗИ-исследования.
- В конце каждого рабочего дня я отсылаю все сведения мужу, - объяснила Олеся Игоревна. – Они с профессором Джексоном изучают и сообщают нам рекомендации. В среду Марине было проведено сложное исследование сердца по специальной методике. Результаты мой муж и доктор Джексон уже обработали и определили точную локализацию этого аномального узелка. Теперь они точно знают, где его искать! Лена, операция пройдёт успешно, я верю в это!
Олеся Игоревна подошла к растерянной девушке и заглянула прямо ей в глаза.
- Всё будет хорошо! – повторила она.
- Олеся Игоревна, - не отводя взгляда, сказала Лена. – Я просто поражена! Но… почему вы всё это делаете?
- Лена! Что за вопрос? Как это, почему? – возмутилась Сонина мама. – Я же врач! Мы с мужем просто попытались помочь Марине, нельзя же было лишать её шанса!
Она улыбнулась.
- За это время Марина стала мне очень дорога. Мы с ней много общаемся. Знаете, она замечательная девочка: очень мужественная, стойкая, и… великодушная!Представляете, она, после всего, что произошло, не сердится на Соню!
У Олеси Игоревны в глазах появились слёзы. С отчаянием она проговорила:
- Лена, я чувствую себя виноватой. Соня моя дочь! И я не повлияла на неё, когда всё это происходило!
- Олеся Игоревна, - Лена смотрела сочувственно. – Вы не можете винить себя. Соня принимала решения сама, вы здесь ни при чём.
- Нет, - покачала головой Сонина мама. – Я имею очень большое влияние на Соню. Я знала о ситуации с Мариной, пыталась её переубедить, но с первого раза не получилось. Она просто упёрлась! Не хотела слушать никаких доводов!
Лена, если бы я поставила вопрос «ребром», надавила бы на неё – Соня бы меня послушалась!
- Нет, Олеся Игоревна, - возразила Лена. – Никого бы она не послушала! Даже вас. Я хорошо её знаю.
- Лена, я Соню знаю лучше, и у нас с ней особые отношения. Мне нужно было просто настоять! Но я рассудила, что должна оставить за ней право решать свои рабочие вопросы самостоятельно.
Лена, но ведь никто не знал, что так получится! Что у Марины этот «Вегер»!
И вы полностью правы – это обострение было спровоцировано жестоким отношением Сони. Пока мы не определились с диагнозом – я не была в этом уверена. Но теперь сомнений нет! А вы интуитивно почувствовали, что это так?
- Не знаю, - Лена поставила чашку. – Я в этом не сомневалась с самого начала. Была абсолютно уверена!
Олеся Игоревна, но ведь на Соню не наложили никаких материальных обязательств по поводу болезни Марины. Почему же вы доктора пригласили за свой счёт? Разве Министерство Здравоохранения не должно всё это оплатить? Это же огромные деньги!
- Лена, есть одна тонкость. Дело в том, что эффект от подобной операции будет только в том случае, если её делают ещё на растущем сердце. А вот если орган уже сформировался – никакой гарантии на выздоровление нет! Это тоже проверено профессором Джексоном. У взрослых операции оказывались безуспешными почти всегда. Понимаете?
Марине девятнадцать с половиной лет! Ещё не поздно, но времени терять нельзя. Ни дня! Нельзя знать точно, когда сердце закончит свой рост.
Мы же всю эту диагностику провели неофициально! Пока мы отправим отчёт в Министерство, пока его рассмотрят, пока будет вынесено решение! А вдруг время окажется упущено?
Конечно, у нас в стране обычно такие вопросы решаются довольно быстро, но мы не хотим рисковать жизнью девочки!
Лена, из-за финансовых вопросов не волнуйтесь, мы можем себе это позволить. А важнее здоровья Марины сейчас ничего быть не может!
Внезапно в глазах Олеси Игоревны мелькнуло отчаяние, голос прервался.
- Лена! – порывисто произнесла она. – Я не защищаю Соню. Но...есть факт, который, может быть, хоть немного оправдает её в ваших глазах! Хоть чуть-чуть! Ведь, если бы сейчас у Марины не случилось этого обострения, то это всё равно бы произошло, только позже. Я тщательно её опросила, некоторые симптомы болезни уже проявлялись и раньше. Однако через 1,5-2 года девочку было бы уже не спасти!
А Соня невольно поспособствовала тому, что операция будет проведена вовремя, и Марина поправится!
Лена, может быть, вы это учтёте и хоть когда-нибудь сможете её простить?
Олеся Игоревна взволнованно смотрела на Лену, в глазах её явно читались тревога и надежда.
- Олеся Игоревна, - вздохнула Лена. – Насчёт прощения я обещать не могу, но учту обязательно! Это существенный довод.
- Спасибо, - тихо поблагодарила Сонина мама. – Простите. Я слишком многого у вас прошу. Вы уже разрешили нам с Соней свидание, проявили к нам такую милость, да ещё и дали мне с ней по телефону поговорить тогда, во вторник! Я после этого разговора просто воспряла. Только за это мне никогда с вами уже не расплатиться!
- Вы уже расплатились. Вы с мужем практически спасаете Марину! Что же мне ещё надо?
Кстати, Олеся Игоревна! А знает ли об этом обо всём сама Марина? И её мама?
- Мама – конечно. Я не смогла бы проводить всю эту работу и, тем более, передавать сведения без её согласия. Лена, я с первого же дня общаюсь с Кариной Александровной, и обещала ей сделать для Марины всё возможное!
А Марине мы пока не говорили. Ведь диагноз подтвердился буквально на днях. Не хотели зря её обнадёживать.
- Надо ей сказать! – воскликнула Лена. – И поскорее! Марина уже теряет надежду, нельзя этого допустить.
- Ваша мама, Лена, тоже так считает. Сейчас, когда мы с вами встретились, я как раз шла к Марине, чтобы дать ей всю эту информацию. Ваша мама и Карина Александровна мне разрешили.
- Моя мама? – от изумления Лена широко раскрыла глаза. – Она знает тоже??? И вы поддерживаете с ней связь?
Олеся Игоревна немного смущённо кивнула.
- Да. С первых дней.
- Значит, только мне решили ничего не сообщать, - с горечью заметила Лена. – Почему? Чтобы я вообще никакого покоя не знала? Вот уж от своей мамы я точно такого не ожидала! Хоть бы намекнула!
Знаете, как мне было плохо всё это время? Я места себе не находила, ощущала полное бессилие! Если бы я знала, что вы предпринимаете такие меры, что вы с первого дня за Маринку боретесь, мне было бы легче! Кстати, и Соне тоже! И прямо, и косвенно. Ведь она тоже за Марину переживает, спрашивает всё время, как она. А новости пока неутешительные!
Если честно, Олеся Игоревна, на моё к ней отношение это очень сильно влияет! Я же живой человек, и далеко не святой!
- Лена! – взмолилась Олеся Игоревна. – Пожалуйста, только меня в этом не обвиняйте!
Вы же знаете, я вам сообщить не могла! Вы – Сонин воспитатель, да и связи с вами я никакой не имела. А Карина и ваша мама решили, что лучше вам всё рассказать после консилиума, когда профессор лично диагноз подтвердит, и день операции будет назначен!
Ну не могла я настаивать, поймите, не такое у меня положение!
Лена, а своим знакомством с вашей мамой я не пользуюсь, вы не думайте! Ничего про Соню у неё не спрашивала, вообще не заговаривала на эту тему!
Олеся Игоревна очень расстроилась, чуть не плакала.
- А она ничего и не знает, - Лена нахмурилась. – Мама пыталась меня спрашивать, но я сказала ей только, что Соня получает по заслугам. Никакими подробностями я ни с ней, ни с Мариной не делюсь. Зачем зря Маринку расстраивать? Она за Соню очень переживает, заступается за неё, меня уговаривает с ней быть помягче. Тоже, адвокат!
- Олеся Игоревна, простите меня, - мягко продолжала Лена. – Я не справилась с эмоциями. У меня и в мыслях не было вас обвинять! Меня поразило, что моя мама так поступила. Я с ней и Кариной Александровной каждый день разговариваю, и они мне только неутешительную информацию выдавали. Олеся Игоревна, а я в таком отчаянии всё это время находилась!
- Лена, - тихо проговорила Сонина мама. – Не сердитесь на них. Они тоже боялись вашей возможной негативной реакции на то, что я вмешиваюсь. А вдруг бы ничего не получилось?
- Ужас! – Лена покачала головой. – Я ещё понимаю – Марина. Но они – взрослые умные люди и близкие мне, а получается, что они совсем меня не понимают! Даже ваша Соня меня лучше чувствует! Нет, я очень разочарована!
Девушка постаралась совладать с эмоциями.
- Ладно. Главное, чтобы всё хорошо закончилось, - уже спокойнее произнесла она.
- Не переживайте! Я в этом уверена! Марина попадает в надёжные умелые руки, – горячо заверила Олеся Игоревна.
Лена кивнула, перевела дух и допила, наконец, свой чай.
Помолчав немного, она спросила:
- Олеся Игоревна, вы, наверное, хотите узнать, как дела у Сони?
- Нет! – почти выкрикнула Сонина мама.
- Нет? – Лена удивлённо смотрела на неё.
Олеся Игоревна улыбнулась.
- Не в том смысле. Конечно, очень хочу! Но я же вам сказала, что, приглашая вас сюда, не преследовала корыстных целей, не собиралась вас о ней расспрашивать.
Завтра свидание, я приеду и смогу с вами поговорить. Всё, как положено.
- Но мы вполне можем поговорить и сейчас, - пожала плечами Лена. – Здесь явно удобнее, чем в полной народу гостевой комнате. Я же понимаю, что вы чувствуете! Вам трудно будет ждать до завтра.
Олеся Игоревна встала из-за стола, в волнении походила по кабинету.
- Лена, хотите ещё чаю? – предложила она.
- С удовольствием, – кивнула девушка.
Олеся Игоревна достала из холодильника колбасу, сыр, быстро сделала бутерброды. Коробка шоколадных конфет «Вояж» и вафельный тортик уже стояли на столе.
Когда чай был разлит по чашкам, она села за стол и внимательно посмотрела на собеседницу:
- Если вы считаете это возможным, то я буду благодарна.
Лена вздохнула.
- Олеся Игоревна, благодарить меня особо не за что. Утешительного я вам мало что могу сказать.
Соне и с самого первого дня приходилось очень трудно. Я её сразу предупредила, что, пока она допускает нарушения, я намерена обходиться с ней сурово. Так я и поступала. Но, когда мы разговаривали с вами во вторник, и я, и Соня говорили вам правду: всё было более-менее «в рамках».
К сожалению, в тот же вторник, ещё с утра, Соня меня здорово рассердила, поэтому после её выписки из изолятора, я значительно ужесточила ей режим. Не буду скрывать, в последние дни Соне в несколько раз труднее, чем вначале.
Лена говорила мягко и с пониманием.
- Олеся Игоревна, скажите мне, что вы хотите знать. И я расскажу.
- Всё! – твёрдо заявила Сонина мама. – Мне бы хотелось знать всё, что с ней происходит. Я подозреваю, что Соня решит меня пощадить и не расскажет мне и половины.
А мне необходимо быть полностью в курсе, чтобы я знала, как её поддержать. Понимаете?
- Хорошо, - опять вздохнула Лена.
Она включила ноутбук, вошла в единую сеть «Центра», ввела необходимые пароли и довольно быстро вывела на экран необходимую информацию.
Затем достаточно подробно рассказала Олесе Игоревне обо всём, что происходило с Соней в «Центре» за эти три недели, а также о том, как складываются их отношения. Лена не скрыла ничего. Она не отрицала, что не может простить Соню и относится к ней с презрением. Доложила Сониной маме обо всех наказаниях, которым подвергала свою воспитанницу, в том числе, и о розгах. Разъяснила, что такое «станок», «безлимитное» наказание, «восьмой» разряд, «обратный» бойкот, как проходит пребывание «на коленях». Перечислила, какие наказания Соне ещё предстоит перенести. Правда, отметила, что учится Соня хорошо и по французскому будет заниматься в усиленной группе.
Олеся Игоревна по ходу разговора постепенно бледнела. Когда Лена закончила, доктор обречённо покачала головой.
- Я не думала, что всё настолько плохо. У Сони нет практически никаких шансов из всего этого выбраться! Я поняла из вашего рассказа, что её ужасно угнетает ваше презрительное отношение. Соня знает, что вы её ненавидите, да ещё наверняка сходит с ума, переживая за Марину! Я ведь ей тоже пока про предстоящую операцию не писала. Карина Александровна очень просила вообще никому об этом пока не рассказывать.
Лена, я знаю свою дочь. Вы, очевидно, сильнее её, да и меня тоже. Вы беспокоились за Марину, но, тем не менее, со своей работой справлялись. А я чуть нервный срыв не заработала! И Соня… В условиях такой моральной подавленности ей трудно будет собраться и не допускать нарушений. А ведь в этом - её единственный шанс, правда?
А вы не сможете её простить! Я вижу – вы действительно не можете! Даже, если бы захотели!
В голосе Олеси Игоревны послышалось отчаяние.
- Олеся Игоревна, не всё так трагично, - возразила Лена. – Есть и некоторые положительные моменты.
- Какие?
- Во-первых, к Соне доброжелательно и с сочувствием относятся многие мои коллеги. Например, дежурные воспитатели нашей группы и некоторые преподаватели. Соня об этом знает, и это её поддерживает.
А во-вторых, я тоже оценила её поведение. Соня раскаивается, она, действительно, переживает за Марину. Вы знаете, она ведь добровольно лишила себя всех развлечений и сладостей: сказала, что не может себе этого позволить, пока Марина из-за неё в больнице.
Олеся Игоревна уже вытирала слёзы.
- Соня ведёт себя очень скромно, - продолжала Лена. – О себе не думает, гордость свою спрятала. У меня неоднократно пыталась просить прощения.
- Только, к сожалению, это пока бесполезно, - вздохнула она. – Но я не сомневаюсь, что она всё осознала и очень сожалеет. И держится ваша дочь очень мужественно: все наказания переносит стойко, и при этом старается ещё помочь и другим девочкам.
Лена улыбнулась.
- Этим она меня очень удивила. Я не знала, что Соня умеет так сочувствовать, считала её жестокой и непробиваемой. А она всего неделю провела в группе, а уже не один раз и отдельных воспитанниц, и всю группу выручала.
Олеся Игоревна, я приняла решение, что, когда Марина полностью поправится, я изменю отношение к Соне.
Я не уверена, что смогу её простить, но буду относиться к ней точно так же, как и к другим воспитанницам. Ведь от меня очень много зависит. Я же ответственный воспитатель! За одно и то же нарушение могу, например, назначить 15 ремней, а могу – "безлимитку", да ещё и пять часов «на коленях». И всё законно!
А обычно в своей группе я ни розги, ни пощёчины, ни «восьмой» разряд не применяю. А «станок» и «колени» - очень редко: это надо очень уж сильно провиниться!
Я вас уверяю, Соне сразу будет намного легче жить.
- Спасибо, - тихо проговорила Сонина мама.
- Олеся Игоревна! – горячо продолжала Лена. – Я потрясена тем, что вы и ваш муж сейчас делаете для Марины, и очень вам благодарна! Но, даже из сочувствия к вам и благодарности, я не могу смягчить для Сони режим прямо сейчас! Это будет неправильно.
Да, Соня уже поняла и на себе испытала, что пришлось пережить Марине и некоторым другим её поднадзорным, но она очень виновата и должна полностью искупить свою вину! Должна ответить за свой поступок!
И пока Марина вынуждена лежать, прикованная к постели, страдать от своего бессилия и страха за свою жизнь, переносить все эти болезненные и неприятные процедуры – Соня тоже будет расплачиваться!
Олеся Игоревна, ведь это справедливо! Вы согласны?
Сонина мама с сомнением пожала плечами.
- Тем более, что я к ней не придираюсь! – эмоционально продолжала Лена. – Да, наказываю строго, но только за реальные проступки! И, если не будет нарушений, то не будет и наказаний! А Соня как поступала? Вы не спрашивали у Марины, был ли у неё хоть какой-нибудь шанс не получать от Сони порку по несколько раз в день? А про белый платочек она вам не рассказывала? Да никакого шанса у Маринки просто не было! Соня её просто ежедневно практически беспричинно и хладнокровно избивала и издевалась над ней по-всякому!
- Лена, я всё знаю.
Олеся Игоревна едва успевала вытирать слёзы.
- Всё я у Марины выспросила! Упросила её со мной поделиться и всё мне рассказать... Да, Соня поступала ужасно!
Но, Лена, она всё-таки так жестоко физически с Мариной не расправлялась, как вы сейчас с ней! Этот «восьмой» разряд…
Олесю Игоревну передёрнуло.
- Как это вообще можно вытерпеть?
- А не расправлялась она так только потому, что не имела права! Ведь в «Центре» официально разрешены более строгие наказания, чем просто к «поднадзорным». Я смотрела Сонины отчёты: она применяла к Марине все максимально возможно строгие меры! И, если бы могла поступить с ней более сурово по инструкциям, то ни на секунду бы не задумалась!
- Вы считаете её чудовищем, - тихо проговорила Олеся Игоревна.
- Уже нет, - неохотно призналась Лена. – Я должна признать, что Соня изменилась. Сейчас бы она уже так не поступила.
– Но я не могу, не могу, не могу сейчас её простить! – Лена вскочила со стула. - И, пока я не увижу Марину полностью здоровой, всё останется по-прежнему!
– Лена, не сердитесь, - Олеся Игоревна тоже встала и, мягко положив девушке руку на плечо, вынудила её сесть на место. - В глубине души я понимаю, что вы правы. Просто... Соня моя дочь. И мне очень трудно.
Она печально улыбнулась.
– А меня и моего мужа вы прекрасно замотивировали скорее поставить Марину на ноги, хотя мы и сами этого очень хотим.
– Олеся Игоревна, для этого есть и ещё одна причина, и очень существенная, - Лена уже немного успокоилась.
– Какая?
– Соня очень заинтересовала своим поведением наше руководство. Всего за неделю пребывания в группе, представляете? И теперь у неё появился шанс стать сотрудником “Центра” - отбывать своё наказание уже в качестве воспитателя. Такое случается. И она об этом уже знает, я ей сказала.
Олеся Игоревна от изумления чуть не выронила чашку.
– Не удивляйтесь, - продолжала Лена. - Вы знаете, ведь в “Системе перевоспитания” не упускается ни одна возможность получить ещё одного способного воспитателя.
А ваша дочь нравственного преступления не совершала, формально она наказана за нарушение инструкции, за ошибку.
Соня очень сильная личность, держится стойко, ведёт себя по-умному. Поразила всех своим твёрдым характером и яркими способностями лидера, в группе авторитет завоевала с первого дня. Девчонки её слушаются безоговорочно. Она знает, как им помочь, просто чувствует, идеи у неё просто гениальные! И действует она чётко и решительно. Причём, несмотря на то, что ей очень трудно самой, она и вздохнуть-то не может полной грудью, вынуждена терпеть строгие наказания и морально страдать!
А, самое главное, она изменилась. Честно говоря, Олеся Игоревна, наша заведующая уже изучила тот тест, который Соня проходила ещё в школе. Оказывается, она тогда его почти прошла! Но оставался один сомнительный момент: слишком мало было у неё склонности к сочувствию, способности поступать гибко, когда это требуется. Несмотря на это, её могли и тогда пропустить, при сомнительном тесте иногда всё-таки дают лидерам шанс.
Но, по решению комиссии, ей тогда отказали, однако было рекомендовано предложить Соне тест повторно, в более зрелом возрасте, лет в двадцать. Тогда-то ей ещё только шестнадцать было!
– Но мы про это не знали, - растерялась Олеся Игоревна. - Соне пришёл ответ с официальным отказом, без права повторного обращения в “Систему” и без всяких комментариев.
– Так обычно всем отвечают, - объяснила Лена. - У кого тест отрицательный – больше и не предлагают. А, если он сомнительный, чаще всего, ещё одну попытку дают, в возрасте, рекомендованном комиссией, но это происходит неожиданно. Просто Соне пришло бы письмо с официальным предложением пройти тест снова. Конечно, она бы не отказалась!
Но, Олеся Игоревна, если бы всего этого не случилось, и Соня не оказалась бы воспитанницей, вряд ли бы она прошла этот тест во второй раз более успешно. Только то, как она поступила с Мариной, уже это доказывает! Какое там сочувствие!
Очевидно, ей надо было оказаться на месте своих воспитанниц, пройти через страдания, боль, унижение, научиться смиряться. Этого толчка ей и не хватало!
Сейчас ни у кого нет сомнений, что этот тест она пройдёт.
– Лена, а что ещё для этого нужно? - по-деловому спросила Олеся Игоревна.
– Правильное поведение Сони в течение нескольких месяцев. Минимум нарушений. Отличная учёба. “Лидерские” поступки.
Она должна резко отличаться от остальных воспитанниц. Впрочем, это и сейчас уже так. И дальше, я уверена, будет только лучше. Теперь, когда Соня узнала об этом шансе, и с нарушениями она справится!
Но, самое главное, Олеся Игоревна, Марина должна быть полностью здорова. Никто не сделает воспитателем человека, из-за которого "поднадзорная" пострадала так, что не смогла поправиться, тем более, на нашем отделении. Хотя бы из уважения ко мне!
Этот момент я до сегодняшнего дня считала наиболее уязвимым, но теперь-то надежда есть, и очень существенная!
Олеся Игоревна, я вам обещаю!
Если Марина поправится, а это произойдёт только благодаря вам, я сделаю для Сони всё! Я помогу ей этого добиться! Поверьте, от меня тоже многое будет зависеть! Я её воспитатель. Есть много нюансов, зная которые, Соне будет легче выбраться из воспитанниц и благополучно пройти испытательный срок в качестве сотрудника.
Внезапно раздался телефонный звонок. Олеся Игоревна сняла трубку. Выслушав, что ей сообщили, она посерьёзнела:
- Алла, введите ему литическую: ноль-три анальгина, ноль-два папаверина, ноль-пять димедрола. Я приду через десять минут.
Положив трубку, она повернулась к Лене:
- Большое вам спасибо! За разговор, за вашу откровенность, за готовность помочь! Я понимаю, вам очень тяжело, и даже, когда Марина поправится, вам нелегко будет сделать то, что вы мне обещали!
- Но я это сделаю! – твёрдо проговорила Лена.
Олеся Игоревна улыбнулась, её серо-голубые глаза заблестели.
- Я не сомневаюсь. Вы добрая и великодушная девочка! Спасибо вам!
А сейчас мне надо идти, вызывают на отделение. Лена, оставайтесь здесь, занимайтесь своими делами. Можете заказать обед, вот по этому телефону.
Сонина мама указала на бумажку с телефоном, пришпиленную к обоям над столом.
- Я, на всякий случай, с вами прощаюсь. После этого вызова мне ещё предстоит сделать обход, а это займёт много времени. Тогда увидимся завтра, да?
Лена кивнула. Олеся Игоревна смотрела на неё доброжелательно и с улыбкой.
- Лена, когда будете уходить, просто захлопните дверь, хорошо? И ещё. Если вы не против, можно я сама сегодня расскажу обо всём Марине? И о нашей с вами встрече, и о предстоящей ей операции. Мне кажется, так будет лучше.
- Хорошо, Олеся Игоревна. До свидания. Спасибо за приют, - улыбнулась в ответ Лена.
Когда Сонина мама вышла, девушка подумала:
"Очаровательная женщина! Обаятельная, добрая, мужественная! Ведь ей очень трудно! Она так любит Соньку и переживает страшно, а всё равно нашла в себе силы с первых дней заняться судьбой Марины. Не побоялась придти к её маме! Ведь она осознавала, что та может просто её выставить и запретить даже подходить к своей дочери!
А со мной как держалась! Я ей честно рассказала, как с Соней поступаю, а она мне заявляет, что я «добрая и великодушная»

Больше в этот день Лена с Олесей Игоревной не увиделись. Через час девушке позвонила Вера Андреевна, и она вернулась к Марине. Больной стало намного лучше после продолжительного отдыха, и Лена провела с подругой ещё около двух часов. Они разговаривали, вместе посмотрели часть нового фильма, диск с которым подарили Марине Ленины коллеги.
За это время к своей пациентке неоднократно подходила Наталья Юрьевна, выслушивала ей сердце, смотрела на приборы, давала медсестре какие-то указания по лечению. Наконец, уже в начале восьмого, Вера Андреевна подошла к Лене и с сожалением сказала:
- Леночка! Тебе пора уходить. Мы займёмся гигиеническими процедурами, потом будем ужинать. Прощайтесь.
Лена кивнула, наклонилась к Марине и поцеловала её.
- Всё, Мариша, пока! Завтра я тебе позвоню, хорошо? Прямо с утра.
- Лена, - Марина серьёзно смотрела на подругу. – Ты можешь мне обещать одну вещь?
- Какую? – удивилась Лена.
- Лена, не преследуй больше Соню, пожалуйста. Прости её. Даже, если со мной всё будет не так, как нам всем хочется, обещай, что ты её простишь! Лена, ты должна это сделать! Пожалуйста, ради меня! Я не настаивала раньше, но теперь прошу. Обещаешь?
- Обещаю, зайка, - Лена отвечала ласково, но с твёрдостью в голосе. – Но это случится тогда, когда ты приедешь к нам в «Центр» в гости полностью здоровая.
- Лена! – воскликнула Марина. – Но я же не об этом прошу! Какая ты всё-таки упрямая!
- Мариша, ты права, есть у меня такой недостаток. Когда я что-то для себя решила, я могу быть не просто упрямой, а даже упёртой, если считаю это правильным.
Лена улыбнулась.
- Не волнуйся, Мариша, уже недолго ждать. Ты скоро поправишься, вот увидишь! А, если тебе уж так жалко твою Соню, то приложи и сама к этому усилия. Захоти поправиться! Изо всех сил!
- Лена! – возмутилась Марина. – Что ты со мной, как с Иолантой?
«Нет, он умрёт, если тебе леченье не поможет!» - с чувством пропела она.
Подруги рассмеялись.
- Ладно, Маринка. Не выставляй меня бесчеловечной особой! Не притворяйся, будто я стою у твоего смертного одра и не желаю выполнить твою последнюю просьбу! Прозвучало всё это именно так.
- Что же, - вздохнула Марина. – Номер не прошёл! Лен, ну я уже не знаю, как к тебе с этим подступиться! А письмо хотя бы я могу Соне написать? Ты разрешишь?
Лена возбуждённо вскочила с места.
- Да вы что, сговорились все? Как я могу не разрешить? Разве я имею право тебе указывать, кому писать письма? Все наши воспитанницы могут получать письма от кого угодно! Пожалуйста, пиши и отсылай обычным порядком! А я не имею права ничего ей передавать, это запрещено инструкциями. Чтобы Соня то твоё сообщение прослушала с моего мобильника, мне пришлось у заведующей персональное разрешение получать. И она разрешила только в порядке исключения, учитывая необычность ситуации!
Так что, если хочешь с ней общаться – пожалуйста! Пиши письмо, а я могу его в почтовый ящик бросить! Только так!
- Спокойно- спокойно! Не волнуйтесь так, девушка, я вас поняла! – быстро и иронично произнесла Марина.
Подошедшая Вера Андреевна решительно взяла Лену за руку.
- Девочка моя, быстро на выход! Не нарушай нам режим.
Лена помахала Марине рукой и вышла из палаты. Настроение у неё улучшилось. Беседа с Олесей Игоревной обнадёжила, да и Марина сейчас выглядела гораздо бодрее.
Следуя к выходу из больницы, Лена позвонила маме и довольно сухо сообщила, что сегодня домой не приедет.
- Сейчас я встречаюсь с Кириллом, а затем вернусь в «Центр».
- Но ты же обещала, - растерялась Людмила Павловна, мама Лены. – Мы с папой тебя ждём! Лена, мне звонила Олеся Игоревна. Это из-за всей этой истории? Ты на нас рассержена?
- Я не рассержена, - вздохнула Лена. – Просто неприятно удивлена. Если честно, мамочка, мне очень обидно и грустно. Я надеялась, что ты лучше меня понимаешь.
- Леночка, прости, если мы причинили тебе боль. Да, наверное, надо было Олесю послушать! – в голосе Людмилы Павловны сквозило отчаяние.
- Я почти три недели сходила с ума от беспокойства, - с горечью произнесла Лена. – А ты владела такой информацией и молчала! Ты со мной жестоко поступила. Извини, мамочка, но мне нужно успокоиться и придти в себя. Я приеду в следующее воскресенье. До свидания.
- Лена! – воскликнула мама. – Приезжай вечером, поговорим. Не уезжай с обидой! Я тебе всё объясню!
- У меня завтра свидание родителей с воспитанницами, очень ответственный и трудный день. И сил на подобные разговоры сегодня у меня уже нет! Я поеду в «Центр» и хорошо высплюсь. Всё, мамочка, до свидания.

Через полчаса она уже была в квартире Кирилла. Лена полулежала на большом мягком светло-коричневом диване, забравшись на него с ногами, и порывисто, со слезами на глазах, рассказывала другу о событиях вчерашнего дня. Рассказывала всё – о конфликте с Инной, о своих сомнениях по этому поводу, о предложении Елизаветы и, наконец, о самом наказании. Вчера по телефону Лена поговорила с Кириллом очень коротко, да и не телефонный это разговор! Лена рассказывала и чувствовала невероятное облегчение. Кирилл понимал её потрясающе, лучше всех! Девушка была счастлива, что ей не требуется всегда быть сильной, что она может переложить на друга хоть часть своего морального груза, получить поддержку и дельные советы. Молодые люди познакомились всего пять месяцев назад, но так происходило с первого дня.
Кирилл крепко обнимал Лену, ласково гладил её по голове, перебирая рассыпавшиеся тёмно-каштановые волосы, и внимательно слушал, не перебивая и не комментируя. Он знал, что Лене сначала надо выговориться, а потом уже можно с ней будет всё это обсудить. Он знал также, что его любимая девушка всегда рассказывает эмоционально, увлекаясь, и не любит отвлекаться по ходу своего рассказа. Да ему и не надо было спрашивать Лену о её чувствах и переживаниях: он прекрасно понимал девушку и сочувствовал ей.
- Молодцы вы с Елизаветой, - нежно сказал он, ещё крепче прижимая к себе Лену. – Выручили девчонку. И не сомневайся! Это и, правда, Алёнка, был единственный выход. А что оставалось? Доложишь заведующей – жестоко, а поступишь более мягко – себя подставишь! Так что не мучайся, всё правильно.
Но я так тебя понимаю! Ведь у меня тоже случались в жизни такие ситуации, когда с друзьями приходилось подобным образом поступать. От отчаяния хотелось на стенку лезть!
Кирилл, так же, как и Лена, и в колледже, и сейчас, в институте, был лидером.
- Правда? – встрепенулась Лена.
- Да! Но об этом я тебе потом расскажу, - улыбнулся Кирилл. – А сейчас доложи мне, пожалуйста, как прошло свидание с Мариной. И, что у тебя там такого произошло, что твоя мама звонит мне в панике, просит на тебя повлиять и называет «упрямой девчонкой»?
- И не одна она, - вздохнула Лена. – И Маринка тоже!
Лена уже заканчивала рассказывать, а Кирилл, по своему обыкновению, пока ещё слушал молча. Девушке показалось, что он молчит как-то странно. Всё-таки новости поразительные, мог бы даже молча какие-то эмоции проявить, наверное.
Подозрительно взглянув на друга, Лена внезапно резко соскочила на пол, едва не смахнув рукой свой бокал с апельсиновым соком, который стоял на столике рядом.
- Только не говори мне, что и ты про всё это знал! Что мама и папа Сони пригласили профессора, что диагноз уже известен, и об операции практически вопрос решён!
Кирюша, я этого не переживу! Не может такого быть! Ты бы со мной так не поступил, как они все!
Кирилл невозмутимо сидел на диване, довольно улыбаясь.
- Я чист! – он весело хлопнул себя ладонью по груди. – Абсолютно ничего мы не знали, ни я, ни Толька! Но, Алёнка, это потрясная новость!
Он вскочил с дивана, схватил Лену в охапку и закружил по комнате. Оказавшись, наконец, на полу, Лена, оставаясь в объятиях Кирилла, рассказала ему о том, что обещала Сониной маме и Марине.
- Всё-таки я в сомнениях, - задумчиво говорила она. – На меня такой «прессинг» со всех сторон насчёт Сони. На работе девчонки, мои коллеги, все, как одна, на её стороне, даже Елизавета теперь.
«Ей трудно, она морально подавлена, ей этого не выдержать, она ещё девчонка, прояви великодушие!» - скороговоркой возмущённо передразнила Лена. – А теперь ещё и Олеся Игоревна! Она прямо ни о чём не просила, очень тактично себя вела, но Кирюша… Так её жалко!
И Маришка! «Не знаю, как к тебе подступиться. Какая ты упрямая!»
- Кирюш, я и правда, упрямая? – жалобно спросила девушка.
- Ага! – довольно отозвался Кирилл. – Но это не страшно. Я умею обращаться с упрямыми девчонками.
- И как?
- Сейчас покажу. Только сначала скажу тебе своё мнение насчёт Сони.
Алёнка, мне кажется, ты решила правильно. Смягчишь ей режим, когда Марина на ноги встанет. Но, с другой стороны, от тебя теперь мало что будет зависеть! Олеся Игоревна может не волноваться. Насколько я понял ситуацию, Соня уже начала бороться за статус воспитателя, а это означает, что нарушений у неё больше не будет. Ну, почти!
А ты налево и направо кричишь, что к ней не придираешься и за несуществующую вину не наказываешь!
Вот ты и влипла! Будешь её скоро на отчётах хвалить и смотреть, как она первые места раз за разом берёт про всему отделению и сертификаты в награду получает. И с ремнём к ней не подступишься, даже, если и захочешь! Если вдруг на чём-то случайно её и поймаешь, она тебе раз – и сертификат!
- Ты так уверен? – недоверчиво спросила Лена.
- Абсолютно. Так что не бери в голову, а спокойно прими ситуацию. А теперь иди сюда. Ближе. Ещё ближе. Начинаем курс лечения упрямства.
- Но, Кирилл! – попыталась возразить девушка.
Однако молодой человек опять крепко обнял Лену и закрыл её губы своими, не давая любимой никакой возможности говорить. Через секунду они слились в страстном поцелуе и рухнули на диван.
Некоторое время спустя Лена жалобно попросила:
- Кирюшка, всё, давай заканчивать! А то дело кончится тем, что ты меня соблазнишь. Представляешь, как мне пойдёт форма воспитанницы моего «Центра»!
Кирилл приподнялся на локте и нежно посмотрел на Лену.
- Родная моя! Никогда с тобой ничего подобного не случится. Я слишком тебя люблю.
Алёнка, я ещё не встречал такой девушки, как ты, и никогда уже не встречу! Я люблю тебя и не могу без тебя жить! Поэтому прошу тебя!
Он соскочил с дивана и оказался перед Леной на коленях.
- Выходи за меня замуж! Будь моей!
Лена смотрела на любимого, широко раскрыв глаза. Уловив, что девушка собирается что-то сказать, Кирилл перебил:
- Алёнка! Ответь по существу! Ответь «да»! А потом я тебе расскажу, как мы поступим. Неужели ты думаешь, что я всё не предусмотрел?
- Да, - прошептала Лена. – Я тоже тебя люблю, и не могу без тебя. Я согласна!
Кирилл облегчённо вздохнул, нежно поцеловал девушку, затем бросился к шкафу, распахнул дверцы и достал оттуда букет из девятнадцати шикарных роз – разных: пунцовых, белых, алых.
С букетом в руках он опять упал на колени и преподнёс Лене букет вместе с небольшой обитой красным бархатом коробочкой.
- Это тебе, - робко произнёс Кирилл и достал из коробочки очаровательное золотое колечко с небольшим бриллиантом красивой огранки.
- Спасибо! Кирюш, ты с ума сошёл – такое кольцо! – воскликнула Лена.
- Не каждый же день я делаю девушкам предложения, – довольно отозвался тот и быстро надел кольцо Лене на палец.
- Как раз к твоим глазам. Обещай, что не будешь снимать!
Лена, прижав к лицу розы, счастливо посмотрела на любимого и кивнула. Но тут же нахмурилась.
- Кирюша. Мне только исполнилось 19 лет. Мы сможем пожениться только через два года. Ты будешь всё это время принимать спецтранквилизаторы? – c тревогой спросила она.
- А ты разве не будешь? – ехидно поинтересовался Кирилл.
- Буду, - улыбнулась Лена.
- Алёнка! Во-первых, я тоже буду их принимать, сколько нужно! Я считаю это абсолютно правильным и не понимаю тех, кто этого не делает и подвергает себя и своих любимых риску.
А во-вторых, я всё продумал.
Алёнка, тебе исполнится двадцать один через два года, в ноябре, ты будешь тогда на четвёртом курсе. Так вот, я сейчас сдаю сессию и в январе ухожу в армию, а учиться продолжу потом.
- Что? – Лена побледнела. – В армию? На два года? А я как без тебя? Вот это подарок к помолвке!
Кирилл опять крепко обнял расстроенную невесту.
- Алёнка, ну подумай сама! Ведь ты знаешь, что служить мне всё равно придётся. Хорошо ещё, что можно самому выбрать, когда это сделать, в любой период с 21-го года до 30-ти. Представь, разве будет лучше, если я уйду в армию, когда мы уже поженимся?
Да я тогда не захочу терять ни дня, проводя его без тебя! А сейчас мы всё равно видимся только по воскресеньям!
- Но мы общаемся с тобой каждый день! Разговариваем подолгу. Ты мне нужен! Я не смогу без тебя!
Лена чуть не плакала.
- Милая, - ласково проговорил Кирилл. – У нас же армия, не как в России. Есть отпуска, мобильная связь, Интернет!
Мы и так будем общаться каждый день. И я буду приезжать, и ты сможешь меня навещать.
А потом я вернусь – а тебе уже двадцать один! И мы сразу поженимся, хорошо? – взволнованно продолжал Кирилл. – А дальше, как хочешь. Я ведь смогу к тебе переехать, пока ты заканчиваешь колледж. Буду в институт из твоего «Центра» ездить. Пустят меня, как мужа, в твою квартиру? Ты же рассказывала про Елизавету и Веронику, твоих коллег, которые с семьями в «Центре» живут.
- Размечтался, – проворчала Лена с улыбкой. – В мою квартиру! Накроется тогда моя квартира, с такой любовью отделанная. Никто из семейных у нас в «трёшках» не живёт. Нам переехать придётся, в семейный отсек, в четырёх- или пятикомнатную.
- Правда? – недоверчиво спросил Кирилл.
- А как же! Тебе же тоже нужен кабинет! Вот и считай: мой кабинет, твой кабинет, гостиная, спальня. Это минимум!
- А как же детская и столовая? – рассмеялся Кирилл. – Как там профессор Преображенский заявил: «Я желаю обедать в столовой, а не в спальне и не в детской!» Ну, помнишь, в «Собачьем сердце»?
- Кирюша, обедать будем пока в наших кафе. Когда мне готовить? А, если по-простому, то на кухне или в гостиной. А детская…
Лена покраснела.
- Не сразу же она понадобится!
- А я мечтаю о сыне, - серьёзно проговорил Кирилл. – И чем скорее, тем лучше. Кстати, Алёнка, а когда ты уже поступишь в институт, то сможешь перевестись в «Межвузовский Центр». Тогда будем жить в городе! Но я не настаиваю, сама решишь. Если с отделения уходить до третьего курса не захочешь, давай останемся в твоём «Центре».
- Кирюша, а давай будем решать такие важные вопросы по мере их поступления? - ласково улыбнулась Лена.
- Давай, - согласился Кирилл. – Жди здесь.
Он быстро сходил на кухню и вернулся с бутылкой шампанского, пакетом мангового сока, огромным тортом и ещё одним букетом роз.
- Сейчас мы, Алёнка, едем к твоим родителям и отмечаем нашу помолвку. Букет – твоей маме, шампанское – взрослым, а манго – несовершеннолетним девочкам! У тебя хватит упрямства возражать?
- Нет, - Лена и не собиралась возражать. – Но они нас не ждут.
- Ты думаешь? – рассмеялся Кирилл. – Я же твоей маме сказал по телефону, что сейчас буду её дочери делать предложение, и абсолютно уверен, что она его примет. И посоветовал начать готовить праздничный стол, чем она, скорее всего, сейчас и занимается! Ну что, едем?
В итоге, этот вечер для Лены закончился очень хорошо.

Надо сказать, резкое продвижение сюжета вперед!
А у Лены оказывается 7 пятниц на неделе в прямом смысле этого слова!

_________________
С наилучшими пожеланиями

Сонина мама молодец. Все сделано идеально. Так красиво подсунуть Лене взятку, да еще какую... Браво!
Жаль только остальных девчонок в Центре, у которых нет таких мам и нет возможности "подмазать" воспитателей, чтобы облегчить себе жизнь.

Лену так просто не проймешь!
Похоже, ей все равно достанется и не раз! Участие Сонитой мамы только усилит ее ненависть к подопечной. У нее ведь на почве мести "поехала крыша".
Посмотрим, что будет дальше!

_________________
С наилучшими пожеланиями

Наконец добрался до чтения продолжения монументального эпоса.
Но этой главкой разчарован - совсем никого не выпороли.
А я уж надеялся после слов: "Я умею обращаться с упрямыми девчонками."

И это ведь не запрещено. Чего же...

_________________
Потому что Я так сказал.

_________________
Кошки не похожи на людей