Клуб "Преступление и наказание" http://clubpn.org/forum/ |
|
Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) http://clubpn.org/forum/viewtopic.php?f=2&t=960 |
Страница 1 из 1 |
Автор: | helena+ [ 22 мар 2008, 10:36 ] |
Заголовок сообщения: | Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
КОГДА ЖИЗНЬ ПОВЕРНУЛАСЬ СПИНОЙ часть вторая ПРОБЛЕСКИ НАДЕЖДЫ глава третья СУББОТА(окончание) Когда Елизавета Вадимовна с Соней скрылись в кабинете, Даша взволнованно проговорила: - Мария Александровна, спасибо! Воспитательница развела руками. - Да за что же? Ничего ведь не вышло… - Но вы хотели мне помочь! - Хотела. Но исключительно из-за моего «духа противоречия». Я знала, что Елизавета Вадимовна тебя не пощадит. Но… Она обернулась на дверь кабинета, подвинулась ближе к девушкам и заговорщицки улыбнулась. - Если честно, девчонки, не люблю своих воспитанниц на растерзание другим «ответственным» отдавать. Елене Сергеевне я бы и слова не сказала, а в такой ситуации так и тянет заступиться! Однако… Маша вздохнула. - С Елизаветой Вадимовной не очень-то поспоришь… Девочки изумлённо смотрели на свою дежурную воспитательницу, которая в последнее время не переставала их удивлять. - Мария Александровна, - решила воспользоваться благоприятным моментом Лиза Быстрова. – Как вы думаете, а не можем ли мы что-нибудь сделать для Юли? Как-то Елену Сергеевну упросить, чтобы не отсылала её в «штрафную»? - Абсолютно ничего! – твёрдо ответила воспитательница. – И не растравляй себя и других. Приказ уже подписан, и обратного пути нет! - Если бы Сонька не была на «бойкоте», она бы что-нибудь придумала! – с отчаянием, но уверенно воскликнула Галя. Она сейчас чувствовала себя ужасно: новость о переводе подруги подкосила воспитанницу. После вчерашнего отчёта Галя впала в депрессивно-истеричное состояние: у девушки развилась апатия, в глазах всё время стояли слёзы, она ни с кем, кроме Юли, не разговаривала, с трудом подчинялась режиму. Просто удивительно, что за эти сутки она не получила никаких замечаний. Юлю напугало такое поведение подруги, даже свои неприятности ушли у девушки на второй план. Она непрерывно, каждую свободную минуту беседовала с Галей, утешала её, уверяла, что месяц пролетит быстро, что в штрафной группе тоже как-то живут воспитанницы, что она сильная и справится, и, что, в конце концов, у Сони уже через 12 дней кончится бойкот, и Галя не останется совсем без подруг надолго. «Как этот бойкот некстати! - с отчаянием думала Юля. – Не справлюсь я без Соньки! А кто ещё нам поможет?» Пока, действительно, ничего не помогало. Галя постоянно толковала только о том, что нужно упросить Елену Сергеевну, а, если не получится, пойти к заведующей или даже к директору «Центра» и объяснить, что такого строгого наказания Юля не заслужила. В общем, Галя совсем перестала ориентироваться в ситуации и могла «наломать дров». Беспокойство за подругу нарастало. Понимая, что сама не справляется, Юля всё же решилась обратиться за помощью к Марии Александровне: поделилась с ней своей тревогой непосредственно перед отчётом. Воспитательница пообещала поговорить с Галей и, если это будет необходимо, подключить к решению проблемы Светлану Петровну, как психолога. Сейчас, в ответ на реплику Гали, Маша покачала головой. - Не говори глупостей! Ничего Соня здесь не придумает. Это же не мелкий внутригрупповой конфликт! Дело на педсовете рассматривалось! Да и вообще, только Соне с этим к Елене Сергеевне и соваться. Тем не менее, Мария Александровна задумалась и пару секунд спустя пробормотала: - Уж не знаю, какое чудо должно произойти… - Мария Александровна, а вы не знаете, зачем Елизавета Вадимовна Соню вызвала? – робко спросила Наташа Леонова. - Понятия не имею! Самой интересно, - у Маши в глазах зажглись огоньки. – Узнаете, когда у неё бойкот кончится. Девочки, я вас предупреждаю: прекращайте про Соню упоминать и спрашивать. Помните, что Елена Сергеевна сказала? «Этой воспитанницы для вас на ближайшие две недели не существует!» Вот и ведите себя соответственно. Проблем у всех точно будет меньше! Кстати, а я своё обещание выполнила. Воспитательница достала из папки и выложила на стол диск и стопку программок. - «Антураж» - напомнила она. – Концерт вчера был замечательный! А на диске – их выступление во Франции. - Спасибо! – воскликнула Вика. Девушки оживились и быстро разобрали программки. - Можете сейчас начать слушать, до ужина, - разрешила Мария Александровна. – Наташа, а твоя «Иоланта» у меня в кабинете в видике стоит. Маша улыбнулась. - Я сегодня утром, пока вы ещё спали, не удержалась, начала смотреть. Тоже её очень люблю! Если быстро сделаешь уроки – усажу тебя в кабинете, и наслаждайся. - Воспользуемся тем, что начальства нет, - опять улыбнулась она. - Спасибо! – Наташа слегка покраснела от удовольствия. Подобные сюрпризы перепадали воспитанницам не часто. * Когда Елизавета ввела Соню в кабинет, девушка остановилась было у дверей; однако воспитатель крепко взяла её за руку, провела в зону отдыха и сразу же задвинула перегородку. - Присаживайся, - приказала она воспитаннице, вручая той поролоновый круг. Соня осторожно села в указанное кресло. Она слегка волновалась, но, в целом, ничего особенно плохого от предстоящего общения с Елизаветой Вадимовной не ожидала. Девушке было даже интересно, о чём Елизавета собирается с ней беседовать. В последние дни Елизавета Вадимовна нравилась Соне всё больше и больше. Соня с благодарностью вспоминала разговор с Елизаветой в четверг вечером, когда воспитательница в итоге проявила к ней понимание и сочувствие. Соне также очень польстило, что Елизавета Вадимовна, оказывается, считала её стажёром. И уже совсем восхитило девушку то, как заботливо и благородно Елизавета отнеслась к Инне: и на комиссии, и после вчерашнего инцидента с Еленой. Соне очень понравилось, что Елизавета не только всеми силами старалась помочь Инне, но и смогла убедить Елену, проявив при этом максимум упорства и дипломатизма. Сама Соня считала, что убедить в чём-то Лену – это дело далеко не простое. Елизавета опустилась в кресло напротив Сони и несколько секунд внимательно смотрела на воспитанницу. - У меня к тебе две темы для разговора, - наконец, произнесла она. Соня молча ждала. - Первая, - продолжала Лиза. – Дорогая моя, объясни, как это ты осмелилась давать советы воспитателю? Я имею в виду Инну. Вчерашний случай. - Елизавета Вадимовна, я сейчас отвечу! – взволновалась Соня. – Но… вы не могли бы мне сказать… Елена Сергеевна тоже об этом знает? - Если бы она знала, - усмехнулась Лиза, - всё было бы уже по-другому. Но ты не считаешь, что поступила для воспитанницы чересчур нескромно? А по отношению к Елене – просто нетактично, и даже нагло! Это же надо – провернуть у неё под носом такое дело! - Вы правы, Елизавета Вадимовна, - Соня вздохнула. - Я отдавала себе в этом отчёт, но мне пришлось выбирать из двух зол меньшее. Я посчитала, что на тот момент важнее было помочь Инне… Владимировне избавиться от ожидающих её крупных неприятностей. А Елена Сергеевна может об этом и не узнать, если всё удачно сложится! Лиза смотрела на Соню с изумлением. - Ничего себе, - протянула она. – Так ты всё это продумала? С твоей стороны это был не импульсивный поступок? - Нет, - покачала головой Соня. – Я не могла поступить по-другому. - Прекрасно могла, - повысила голос Лиза. – Если уж Инне взбрело в голову тебе пожаловаться, ты должна была почтительно её выслушать и просто выразить сочувствие. Вовсе не обязательно было лезть с советами! - Но Инна Владимировна была просто в отчаянии! – Соня в волнении отбросила назад чёлку. – Сказала, что ей не к кому обратиться, что посоветоваться с вами или Светланой Петровной она уже не успевает! А я была почти уверена, что, если она мне всё расскажет, то мы вместе сможем что-нибудь придумать. Елизавета Вадимовна, ну не могла я не попытаться помочь! Лиза с сомнением покачала головой. - Придумать-то мы придумали, - смущённо улыбнулась Соня. – Но ведь я не знала, что у вас всё так… шокирующе! - Ты имеешь в виду порку для воспитателей? – усмехнулась Лиза. - Да. Так что без вашего вмешательства всё равно ничего бы не получилось. - Скорее всего, - согласилась Елизавета. – Но ты дала Инне совет очень вовремя. В результате, единственное своё «окно» в то утро я потратила уже непосредственно на конкретное решение этой проблемы: объяснила Инне перспективы и попыталась убедить Елену. Так что, заслуга наша общая! - Что же. Твоя позиция мне, по крайней мере, теперь понятна, - задумчиво продолжала она. - Елизавета Вадимовна, вы меня за это накажете? – Соня слегка побледнела. Она знала нрав и методы Елизаветы. Ведь может придумать что-нибудь такое… - Вот ещё! – возмутилась Лиза. – Тебя-то – нет! Это не моё дело. Если Елена узнает, пусть она с тобой сама разбирается. А вот Инне хорошо бы ещё разочек всыпать за такие фокусы! - Не надо, Елизавета Вадимовна! - заволновалась Соня. – У неё трудный период, она просто растерялась! И… ведь ей и так, наверное, здорово досталось? Елизавета Вадимовна, ведь Инна Владимировна, хоть она и воспитатель, но имеет же она право на ошибку, на слабость? А у вас всё так строго! Я думала, что хотя бы воспитатели могут чувствовать себя в «Центре» уверенно и спокойно! Что уж им-то такое унижение и такие физические страдания, как нам, не грозят ни в коем случае! - До совершеннолетия – очень даже грозят! – усмехнулась Лиза. – Если нарушать инструкции или в учёбе халтурить. А как Инне досталось – сегодня сама узнаешь! Елена Сергеевна распорядилась наказать тебя по «шестому строгому», а именно такую порку Инна вчера и получила. - И нечего её защищать, - проворчала Елизавета. – Пожалела? - Да, - смущённо кивнула Соня. - Да что же ты за человек, в самом-то деле? – закричала вдруг Лиза. От неожиданности Соня вздрогнула. - Ты всех жалеешь! – громко возмущалась Елизавета. – Иру мою Елистратову пожалела? Больше часа с ней в воскресенье психотерапию проводила! Было? - Да, - тихо ответила Соня. - Юлю и Зою от «станка» хотела избавить! Их тоже жалко стало? А Дашу Карпову? Думаешь, Инна мне не рассказала, как ты её от моего гнева пыталась спасти! В рекордные сроки немецкий в неё вдолбила! И ведь спасла! Ты даже Елену пожалела, когда думала, что это ей грозит отстранение! Соня сидела, боясь шевельнуться. Она не понимала, что так рассердило воспитателя. Елизавета немного успокоилась и совсем другим голосом спросила: - Но, почему же ты, в таком случае, не пожалела Марину? Я всё-таки не могу этого понять! Понимаешь, Соня, лежит у меня к тебе душа, честно говорю, но этот твой поступок мне покоя не даёт! - Елизавета Вадимовна, - Соня почувствовала, что к глазам подступают слёзы. – Тогда я никого не жалела, я была совершенно другая! Но за эти три недели я изменилась, хотя, конечно… поверить в это трудно. В порыве отчаяния девушка вскочила с места. - Поверьте мне, я умоляю! Елена Сергеевна, конечно, не верит, но хоть вы поверьте! Соня с надеждой смотрела на воспитателя. - Придётся поверить, - Лиза взглянула Соне прямо в глаза. – Не притворяешься же ты, в самом деле? - Не притворяюсь, - вздохнула Соня. - Хорошо. Пойдём со мной. Круг с собой забирай. Елизавета открыла перегородку, и они с Соней перешли в кабинет, где разместились в других креслах. - Соня, - начала Лиза. – Я уже упоминала сегодня про Иру Елистратову. Ира внезапно изменилась, явно в лучшую сторону, а произошло это после вашей воскресной беседы. Вы беседовали в общей гостиной, она не прослушивается, и я не вправе приказать тебе передать мне этот разговор. Но я очень хочу знать, о чём вы с ней говорили. Можешь рассказать? Соня заколебалась. Ей трудно было отказать Елизавете, но ведь Ира доверилась ей и, наверняка, не рассчитывала, что Соня поведает о её секретах воспитателю. - Елизавета Вадимовна, - мягко ответила девушка. – У нас с Ирой состоялся очень личный разговор. Я не считаю себя вправе его разглашать, вы поймите! - Соня, но ведь я не из простого любопытства спрашиваю, - настаивала Лиза. – С Ирой всё не так просто: она у нас – сложный случай. Мою группу, как психолог, Вероника Игоревна курирует. И мы с ней вместе с Ирой уже больше года работаем, пытаемся её понять лучше, и её общий жизненный настрой хоть немного в позитивную сторону сдвинуть! Но, Соня, до сих пор Ира была закрыта. На каком-то уровне у неё психологический барьер, и перейти через него не удалось никому из нас. А ты смогла! За одну беседу! Я к тебе обращаюсь сейчас практически, как к коллеге. Ты же именно так себя ведёшь, согласись. Так что? Ты мне поможешь? Соня всё ещё не могла решиться. - Елизавета Вадимовна! А вы не можете об этом спросить у самой Иры? Лиза поморщилась и тряхнула головой. Её длинные тёмные вьющиеся волосы сегодня были зачёсаны назад и очень низко перехвачены коричневым большим зажимом. В глазах зеленоватого оттенка появилось недовольное выражение. - Соня, поверь, я не собираюсь использовать эти сведения против Иры. Наоборот, хочу понять, как ей лучше помочь. Она же моя воспитанница! Ей в «Центре» находиться ещё очень долго предстоит! Если я, как воспитатель, буду лучше её понимать, ей это здорово поможет! Елизавета видела, что Соню терзают сомнения, и привела ещё один аргумент. - Соня. Я ведь тебе поверила! Поверь и ты мне! «Запрещённый приём», - подумала Соня, но, тем не менее, именно эта фраза её и убедила. - Я верю, Елизавета Вадимовна, - девушка выпрямилась в кресле. – Что вы хотите знать? Я расскажу! - Спасибо, - Лиза довольно кивнула. – Ты не будешь разочарована. Соня, во-первых, объясни мне, каким образом ты, едва появившись на отделении, умудрилась войти с Ирой в контакт и даже договорилась с ней встретиться? Она очень необщительная, подруг у неё нет, ни с кем Ира своими проблемами раньше не делилась. - Тут очень удачно получилось, - улыбнулась Соня. – Мы с ней познакомились «на коленях». Ира видела, что мне в тот день было очень трудно. Ирина Викторовна на меня тогда ополчилась и отхлестала тростью так, как, очевидно, редко поступает! - А ты молчала, - предположила Лиза. - Да. А Иру это поразило. Сама она кричала и слёзы ручьями проливала, но я сразу заметила, что её это очень сильно угнетает. И на её вопрос я ответила, что не считаю для себя возможным унижаться перед воспитателями и вопить во время наказаний. И предложила встретиться в воскресенье и поговорить об этом. Ира и согласилась, причём с радостью! Ну, а вылилось всё в очень доверительную беседу. Я ей сказала, что она может и должна наказания выносить достойно, и что это будет первым шагом в её реабилитации. Что она человек сильный, и справится! Сначала она перестаёт кричать при порке, затем выбирается «с коленей», а потом сводит нарушения к минимуму. Одновременно резко меняет своё отношение к воспитателям: не пресмыкается, ведёт себя с внутренним достоинством, но при этом беспрекословно подчиняется. Проводит аутотренинг. Ире всё это очень понравилось, она заявила, что попробует с радостью. - Интересно, а как ты её учила стойко переносить наказания? Это не так просто! У Иры очень уж быстро всё получилось, обычно этого трудно добиться. Соня смущённо улыбнулась. - Я ей подробно описала, как сама справляюсь, а потом решительно от неё потребовала поступать так же. И у неё получается! В зале для наказаний она ведёт себя восхитительно! - И у меня так же, - согласилась Лиза. - Я почему на этом настаивала? - объяснила Соня. – Это первый шаг, чтобы вернуть веру в себя. Когда чувствуешь, что не зависишь от произвола воспитателей, знаешь, что можешь вести себя достойно и уверенно смотреть им в глаза – это сильно повышает самооценку. - Произвол воспитателей? – Елизавета нахмурилась, но глаза улыбались. – Что за бунтарские словечки? - Простите, - смутилась Соня. – Но, ведь всякое бывает, правда? - Допустим, - кивнула Лиза. – Соня, а как дальше ваш разговор складывался? Соня немного подумала. - Если в общих чертах, Ира просто рассказала мне о себе. Подробно. Про то, как она родителей лишилась, про приёмную семью. Про свою первую любовь, которая так печально закончилась… во всех отношениях. Я у Иры подробно выспросила, что она чувствует, о чём сожалеет, о чём думает, что её радует. - И она тебе это рассказала? – удивилась Лиза. - Да, - кивнула Соня. – Елизавета Вадимовна! Но ведь мне было легче, чем вам! Она со мной делилась, как с подругой, как с товарищем по несчастью! Мы с ней в одинаковом положении. Если бы я попыталась сделать то же, будучи воспитателем, неизвестно, получилось бы у меня, или нет. - Не скромничай, - усмехнулась Лиза. – А что Ире так жить мешает, ты, случайно, не смогла выяснить? - Мне кажется, смогла. Ира была очень сильно закомплексована. У неё сложилось твёрдое убеждение, что она совершенно безвольный человек, не сможет добиться ничего в жизни, не в силах осуществить то, что сама запланировала. А, знаете, почему так получилось? - Очень бы хотела знать, - посерьёзнела Елизавета. - Вы же знаете, что Ирины родители оба попали в поселение за половую распущенность? – спросила Соня. - Да, конечно, - кивнула Лиза. - Так вот, когда это случилось, Ира твёрдо решила для себя, что с ней такого не случится! Несмотря на возможную плохую по этой части наследственность, она будет сильной и умной, и подобного не допустит! Ира и жила сначала с этим убеждением. С приёмными родителями у неё всё хорошо сложилось, в школе проблем не было, и в колледж она с лёгкостью поступила. Но, когда Ира всё-таки сама допустила половую связь, это её и сломало! Елизавета Вадимовна, этот барьер – здесь. Это было для Иры испытанием, и она его не прошла, хотя всё своё сознательное детство ожидала подобной ситуации, готовилась к ней. И была уверена, что устоит! Но не получилось. Теперь Ира не верит в себя, и во всём считает себя виноватой. Перед приёмными родителями – что не оправдала надежд. Перед родными мамой и папой – что разочаровала их. Ведь они тоже всё это время чуть ли не со слезами Ирку уговаривали ни в коем случае не повторить их ошибку. Они хотели, чтобы Ира осталась в стране и была счастлива. Ведь только из-за неё они и в поселении остались! А родители у Иры оба – специалисты, могли бы уехать и в другой стране устроиться. А здесь, в «Центре», она перед вами себя виноватой ощущает. - Передо мной? – удивилась Елизавета. - Да, - кивнула Соня. - Ира уверена, что вы её считаете ничтожеством. Не верите в неё. Считаете, что она неспособна жить без замечаний, учиться без сбоев, быть в группе на хорошем счету, хоть в чём-то завоевать ваше расположение. И что вы вынуждены применять к ней строгие меры, так как думаете, что более мягкого отношения она не понимает. Ира продолжает совершать нарушения, не может с этим справиться, винит себя в этом, а перед вами ей очень стыдно. Она в ужасе от наказаний, которые считает непосильными, но сама уже верит в то, что, очевидно, с ней по-другому нельзя! Возможно, поэтому и беседы, которые вы с ней проводите, неэффективны. Ира считает, что вы её презираете, что всё бесполезно, никто из воспитателей её не поймёт. Наверное, когда вы или другие воспитатели пытаетесь её в чём-то убедить, Ира думает: «Конечно, вам легко говорить! Это не вас лупят ремнём по нескольку раз в день, жестоко наказывают за любую мелочь, не вас заставляют часами простаивать на коленях!» Глаза Сони блестели. Елизавета смотрела на неё с интересом. - Ну, положим, не одна Ира так думает! – улыбнулась она. - Конечно! – воскликнула Соня. – Но у других нет такой заниженной самооценки! А Ира считала, что она пропащий человек, и так и будет плыть в жизни по течению. Она очень боится, что, когда выйдет из «Центра», опять совершит нравственное преступление и окажется в поселении. Ире по ночам это снится, она рассказывала. Соня говорила взволнованно, увлеклась. Она очень хотела помочь Ире, и сейчас была уже абсолютно уверена, что и Елизавета этого хочет. Лиза смотрела на воспитанницу во все глаза и молчала. - Извините, Елизавета Вадимовна, - смутилась Соня. – Я, наверное, очень сумбурно рассказываю. - Великолепно ты рассказываешь, - возразила воспитатель. – Соня. Неужели всё это ты смогла выяснить за полтора часа разговора? - Да. Но я почти не прилагала усилий! Ира сама всё рассказала. Я только слушала и направляла её немного. - Ты увлекаешься психологией? – с интересом спросила Елизавета. – Может быть, прицельно занимаешься? - Немного интересуюсь. Но специально – нет, не занимаюсь. Как все, в колледже, в пределах программы. - Советую тебе заняться этим посерьёзнее, - протянула Лиза. – Ведь ты и без специального образования сняла у Иры эту блокировку. За один сеанс. Как тебе это удалось? Соня задумалась. Елизавета встала, походила по кабинету, понаблюдала через прозрачную стенку, что происходит в спальне, заглянула в монитор, контролирующий санблок. После этого вернулась на место. - Вспомнила? – обратилась она к девушке. - Понимаете, ничего особенного я не припомню, - озадаченно пожала плечами Соня. – Я постаралась убедить Иру, что всё это не так. Сказала, что я только что её узнала, но, сразу поняла, что она на самом деле сильная и может всё изменить в своей жизни. Попыталась дать её несколько советов, и Ира оживилась, сразу повеселела, приняла их с радостью. Тогда мы с ней выработали совместный план, как будем дальше жить в «Центре». По пунктам. Я обещала Иру поддерживать и помогать ей по мере сил. Сказала, что на коленях нам с ней вместе ещё долго стоять, и я буду очень жёстко контролировать, как она себя ведёт во время порки. Её это впечатлило. Кажется, Ира передо мной теперь тоже не хочет в грязь лицом ударить. Соня смущённо улыбнулась. - После той жуткой субботы, когда я сама 30 ударов тростью получила, я пока не стала Иру убеждать, что в зале для наказаний вполне можно обойтись без замечаний. А теперь могла бы её научить, как и этого добиться. Так неудачно под бойкот попала! Невовремя! Теперь Ирке приходится самой справляться. - Не переживай, - успокоила Елизавета. – Отлично она справляется. И это только твоя заслуга! - Елизавета Вадимовна, то, что сейчас с Ирой происходит – это замечательно! Честно говоря, я и сама такого быстрого эффекта не ожидала! - Соня, - воспитательница серьёзно смотрела на собеседницу. - А что бы ты мне сейчас посоветовала в плане дальнейшей работы с Ирой? Девушка слегка покраснела. «Шутит она, что ли? Мне ей советовать??? Кто я такая? А у неё таких Ир было…» - Елизавета Вадимовна! Ну, как я могу давать вам подобные советы? – не выдержала Соня. - Да ладно! – махнула рукой Лиза. – Инне же давала! И сейчас не скромничай. Ты же хочешь помочь Ире? Представь, что ты её воспитатель. С чего бы ты начала? - Конечно, я хочу ей помочь, - кивнула Соня. – Но…Елизавета Вадимовна… - Соня, мы не стесняемся просить друг у друга советов, если это необходимо, - перебила Елизавета. – А ты, хоть ещё и не сотрудник, но можешь мне помочь. Бывает, что свежим взглядом виднее. Соня вздохнула. - Давай, не комплексуй! – подбодрила воспитательница. - Елизавета Вадимовна, - робко начала Соня. – Я бы попробовала немного изменить по отношению к Ире тактику. Я… Решившись, Соня тряхнула головой и продолжала уже более уверенно: - Ей надо показать, что вы в неё верите! Можно сделать какой-нибудь нестандартный ход, чтобы Ира поняла, что вы заметили произошедшие в ней изменения и оценили это. Я понимаю, что у вас такая методика – наказывать всегда строго! Но, мне кажется, вы могли бы ей сказать примерно следующее: «Я вижу, что ты изменилась. Меня это радует. И я считаю, что тебе теперь не нужны все 10 «напоминаний», чтобы работать добросовестно и уважительно относиться к бригадиру. Ты получила уже три из них, и я верю, что этого будет вполне достаточно, поэтому в порядке исключения отменяю тебе остальные семь!» Елизавета Вадимовна, это сейчас как раз то, что нужно Ире! Максимум веры в неё и чуть-чуть милости! А когда вам придётся в следующий раз её наказывать, мне кажется, лучше выбирать меры пусть строгие, но не растянутые во времени. Ведь иногда соответствующим образом наказать человека – это тоже выразить уважение к нему! По-моему, лучше «безлимитка», чем пять «напоминаний». Назначая «напоминания», вы даёте Ире понять, что она настолько бестолковая и безвольная, что ей необходимо напоминать о её проступке долго. Что одного наказания недостаточно. А это очень обидно и унизительно! Соня вздохнула. - На себе испытала, - добавила она. – Мне же Елена Сергеевна назначила шесть «напоминаний» по 20 ремней после того, как я зачёт по словам у вас не сдала. Так я-то знаю, что она специально это придумала, чтобы сделать мне больнее! А на самом деле Елена Сергеевна прекрасно понимает, что мне это не нужно, это была случайность, я и так подобного больше не допущу. Что я вполне в состоянии учить слова нормально и вовремя. А мне всё равно очень трудно это переносить морально. Не можешь избавиться от ощущения, что тебя считают неполноценной! А Ира-то как раз в этом и уверена! Что вы на неё махнули рукой и думаете, что с ней только так и можно. - Интересно, - протянула Лиза. – Соня, а ещё есть идеи? - Елизавета Вадимовна, а у вас новенькой не ожидается? – поинтересовалась Соня. – Неплохо было бы назначить Иру «шефом»! Это тоже ей очень поможет. Ваше доверие, да ещё и цель у неё появится! - Пока нет. Сейчас опять ваша группа будет принимать. Но насчёт новеньких всё очень непредсказуемо. Они то долго не поступают, а потом вдруг - целыми партиями! - Попробуйте дать Ире пока какое-нибудь другое поручение. Может быть, она смогла бы опекать по вашей просьбе одну из ваших отстающих воспитанниц? - Подумаю, - улыбнулась Елизавета. – Соня, давай подведём итоги. Она немного помолчала. - Ты провела с Ирой работу, которую должны были сделать мы с Вероникой Игоревной. Провела грамотно, профессионально и с потрясающим эффектом! И ты, насколько я понимаю, собираешься и дальше продолжать опекать Иру. - Да, - подтвердила Соня. – Но я не рассматриваю это, как работу. Ира моя подруга. Я просто хочу ей помочь! - Знаю, - кивнула Лиза. – Но я это оценила, и хочу тебя отблагодарить. Елизавета открыла свою папку. - Соня, я предоставляю тебе сертификат на освобождение от наказаний на 50 единиц. Соня даже подскочила в кресле. - Елизавета Вадимовна! Да вы что! Не надо. Это неправильно! - Абсолютно правильно, - возразила Лиза, уже доставая из папки бланки. – Кстати, Соня, в таких случаях ломаться неэтично. Поняла? - Да, - смутилась девушка. – Но как Елена Сергеевна к этому отнесётся? - Резонный вопрос, - заметила Лиза. – Естественно, за такое поощрение мне придётся отчитаться перед Леной и заведующей, поэтому мы с тобой и беседовали здесь, а не там. Лиза махнула рукой в сторону перегородки. - Плёнку с записью разговора мне придётся предоставить им для просмотра. Соня вздрогнула и побледнела. - Не волнуйся, - добавила Лиза. – Никто из сотрудников не использует эти сведения против Иры. Наоборот, Лена тоже преподаёт в моей группе, ей будет полезно это узнать! - Елизавета Вадимовна, - сомневалась Соня. – Елене Сергеевне, наверное, и так не нравится, что её коллеги относятся ко мне сочувственно. По крайней мере, мне на её месте было бы это неприятно. А теперь ещё этот сертификат! Может быть, не надо мне его предоставлять? Тогда и плёнку показывать не придётся! - Соня! – напористо спросила Елизавета. – Ты хочешь быть воспитателем? Девушка побледнела ещё больше и молчала. - Да или нет? – настаивала Лиза. - Да! Конечно! – воскликнула, наконец, Соня. - Тогда, - Лиза подняла вверх большой палец, - это разговор вот так будет в твою пользу! И не сомневайся! Галина Алексеевна просто обязана его увидеть! Лишняя гирька на чашке весов тебе не помешает. И Елена со мной согласится. Ведь в справедливости ей не откажешь, согласна? Соня с сомнением кивнула. - Значит так, - по-деловому продолжала Елизавета. – Моё предложение такое. Я тебе оформляю один сертификат на 50 единиц, и это как раз покроет «безлимитную» порку. Ты можешь сразу мне его отдать – и я тебя сегодня не наказываю! Согласна? Она испытующе посмотрела на девушку и тут же усмехнулась. - Вижу, не согласна! А что ты хочешь? - А можно разбить 50 единиц на три сертификата: 20, 20 и 10, - попросила Соня. – Я не буду использовать его сегодня, если вы не против. - Понятно, - насмешливо протянула Лиза. – Хочешь отдать девчонкам долги? Но сейчас всё равно не получится! - Почему? - А ты на бойкоте! Забыла? Чтобы отдать сертификат, надо войти с воспитанницей в контакт. И через воспитателя нельзя передать. «Опосредованное» общение тоже запрещено! - Значит, я это сделаю, когда бойкот закончится, - вздохнула Соня. - Подумай! – настаивала Лиза. – Завтра свидание! Тебе очень нужна сегодня эта порка? «Безлимитка» – это серьёзно, даже по «шестому»! Утром с постели встанешь с трудом! Я знаю, что Елена всем нуждающимся в своей группе обычно перед свиданием «третью-бис» накладывает! Но, сделает ли она это для тебя – это ещё вопрос. - Ничего, - улыбнулась Соня. – Мне не привыкать. Елизавета Вадимовна, спасибо вам большое! Но я не могу оставить этот сертификат себе, вы поймите! Девчонки тогда меня так выручили! Я при всей группе пообещала, что верну им долг при первой же возможности. Как же я могу теперь проявить такое малодушие? - Придётся мне это пережить! Я справлюсь, не волнуйтесь за меня! А мама всё поймёт, мне главное – её увидеть! Ну, не смогу сидеть, и не надо! – взволнованно говорила Соня. Елизавета внимательно смотрела на девушку. В её взгляде Соня отчётливо уловила одобрение и сочувствие. - Соня, скажи завтра своей маме, чтобы она обязательно подошла ко мне поговорить. - Хорошо, - кивнула девушка. - Родители имеют право побеседовать со всеми преподавателями их дочерей, - объяснила Лиза. – Так что ничего удивительного в этом не будет. Она помолчала. - Я не знаю, как проведёт разговор с твоей мамой Елена Сергеевна. Понятия не имею! Елизавета улыбнулась. - Но мне тоже есть, что ей сказать, и я надеюсь, что смогу её немного приободрить. - Спасибо, - прошептала Соня, пытаясь справиться с нахлынувшими на неё чувствами. Она тоже очень волновалась из-за мамы. Мама однозначно расстроится, когда узнает всю правду, так что поддержка Елизаветы Вадимовны будет очень кстати. Елизавета быстро заполнила сертификаты, заверила подписью и печатью и вручила Соне. - Держи. Иди в группу и зарегистрируй их у дежурного воспитателя. - А это тебе ещё один подарок, - опять улыбнулась Лиза и протянула Соне голубой пластиковый конверт на кнопке как раз по размеру сертификата. – Потом положи документы сюда. В таких конвертах хранят свои сертификаты наши лучшие воспитанницы. - Я надеюсь, ты скоро станешь самой лучшей, - серьёзно добавила она. – И твои сертификаты не будут сюда помещаться. Соня представила себе, что у неё не осталось «в архиве» ни одного наказания, а в шкафу лежит конверт, набитый сертификатами. Девушка улыбнулась, ещё раз поблагодарила Елизавету Вадимовну и отправилась в спальню, где сразу подошла к Марии Александровне. Дежурная воспитательница, увидев перед собой Соню, оторвалась от компьютера. Глаза воспитанницы сияли. - Хорошие новости? – улыбнулась Маша. Соня кивнула и протянула Марии Александровне сертификаты. Та внимательно их рассмотрела. В графе «причина предоставления документа» рукой Елизаветы было написано: «Оказание помощи воспитателю в работе с воспитанницей». - Вот это сюрприз! – воскликнула Маша и серьёзно добавила: - Соня, я очень рада! Она быстро ввела информацию в специальную программу компьютера, отдала девушке документы, затем подошла к Соне вплотную и очень тихо проговорила: - Старайся и дальше добиваться благосклонности со стороны Елизаветы Вадимовны. Это очень важно! Если она будет на твоей стороне – твои шансы стать сотрудником вырастут многократно. Соня смотрела на воспитателя во все глаза. - Елизавета Вадимовна имеет очень большой авторитет на отделении, - объяснила Маша. – И она одна из немногих, кто может как-то повлиять на Елену Сергеевну. « Это точно!» – подумала Соня. - И Галина Алексеевна к ней прислушивается, - продолжала Маша. – Соня, если Елизавета Вадимовна тебя отметит и решит поддержать, то этот «процесс» ты выиграешь! - Спасибо! Постараюсь! – Соню обрадовала поддержка воспитателя. – Мария Александровна, но разве такие вопросы решаются только на уровне отделения? А не руководством «Центра»? Или всей «Системы» в целом? Маша быстро оглянулась на дверь кабинета, затем на воспитанниц. Близко никого не было. Девочки увлечённо смотрели концерт. - Именно на уровне отделения! – заявила она. – Если Галина Алексеевна примет такое решение, и ты пройдёшь тест – никто возражать не будет. Более того, она имеет право самостоятельно назначить тебе испытательный срок, поставив в известность только директора «Центра». А вот, когда его выдержишь, тогда подключится и кадровый отдел «Системы». Но это уже формальность. Мария Александровна улыбнулась. - Старайся. Лично я тоже желаю тебе удачи. Она посмотрела на часы. - Иди, убирай свои ценности в шкаф и готовься к ужину. - Слушаюсь. Спасибо вам, - с благодарностью ответила Соня. После ужина девушки 204-ой группы отправились в класс выполнять домашние задания. Настроение почти у всех было приподнятым: девочки с волнением и радостью ожидали предстоявшего им завтра свидания. - Успокаивайтесь и занимайтесь серьёзно, - приказала воспитанницам Мария Александровна. – Завтрашнее свидание самоподготовку не отменяет! В девять часов проверю, кто что сделал, и лентяйкам не поздоровится! Напоминаю, мы с вами сегодня без ответственного воспитателя, а в такие дни к группе особое внимание со стороны руководства. Покажите, что вы организованные, и что вам не нужны «восемь нянек». Воспитанницы послушно заняли свои места и достали учебники. - Соколова, а ты зря раскладываешься: тебе заниматься сегодня не придётся. Убирай всё обратно и следуй за мной. Юля покорно собрала со стойки приготовленные для занятий тетради, водрузила их обратно на полку и прошла за Марией Александровной в кабинет. Девушка была очень расстроена и подавлена. Только что ей пришлось испытать на себе штрафной ужин! Это было ужасно! Такого унижения Юля не переживала ни разу в жизни! «Всё-таки Елена Сергеевна могла бы немного меня пожалеть, - мрачно думала она. – Хотя бы этому позору не подвергать! Ведь она знала, что для меня это хуже самой строгой порки! Я никогда этого не смогу забыть!» - Тебе назначено 20 ремней, - прервала мысли Юли воспитательница. - Да, - тихо ответила та, и, не сдержавшись, с отчаянием воскликнула: - Мария Александровна, я не знаю, как мне их вытерпеть! Меня вчера так наказали! И на станке, и этой ужасной тростью потом! Юля всхлипнула. - Я хожу с трудом. И даже дотронуться… совершенно невозможно. Мария Александровна, ну как же мне ещё эти 20 ремней перенести? - Юль, - Маша говорила серьёзно и сочувственно. – Ты что, предлагаешь мне не выполнить распоряжение Елизаветы Вадимовны? Знаешь, мне как-то ещё не очень надоело здесь работать. Юля обречённо и с пониманием кивнула, вытирая слёзы. - Альтернативы нет, - продолжала Мария Александровна. – Ладно. Ложись. Зверствовать я не буду. Никаких указаний насчёт «строгой» не было. Маша, действительно, не стала зверствовать, но порка есть порка! Юля поднялась с кушетки с мокрым от слёз лицом, совершенно подавленная. Мария Александровна, обрабатывая ремень, задумчиво сказала воспитаннице: - Знаешь, Юля, бывают здесь такие полосы. Кажется, всё идёт хорошо или хотя бы более-менее терпимо. Но вот одна маленькая ошибка, какой-то, казалось бы, незначительный проступок – и всё рухнуло! Совершенно необъяснимым образом нарастают жуткие неприятности! Ты подавлена, растеряна, в недоумении, в ужасе! Никак не можешь понять, как это получилось? Неужели всё это справедливо, всё, что тебе предстоит? Неужели ты совершила такое ужасное преступление? Ты не знаешь, что делать и как всё исправить. Юля горячо подтвердила: - Да, Мария Александровна, именно так я себя и чувствую! Вы так хорошо меня понимаете! Спасибо! «Знала бы ты, почему я так тебя понимаю», - усмехнулась про себя Маша. - Юля! – твёрдо произнесла она. – Не вини себя! Это случайность, и такое может произойти с кем угодно. Ну, не повезло, понимаешь? Девушка, плача, кивнула. - Этот период закончится, обязательно! – продолжала Маша. – Может быть, даже скорее, чем ты думаешь. Ни в коем случае нельзя падать духом, наоборот, соберись и сожми волю в кулак! Стоит только дать себе поблажку, начать себя жалеть – и выбраться будет труднее. Юля, посмотри на Соню, бери с неё пример! Ей ещё хуже, и совершенно непонятно, кончатся ли её неприятности через месяц! Но она держится, да ещё как! А на Елену Сергеевну не обижайся. Ты одна из лучших воспитанниц, и она тебя в душе выделяет из других, я знаю. Ну не могла она спустить тебе эту «фашистку»! Воспитанница опять кивнула, говорить ей было трудно. Чёрные пышные длинные волосы Юли, собранные сегодня в «хвост», растрепались после наказания и упорно спадали на лоб. В карих глазах стояли слёзы. - Юля, лучше уж ты перетерпишь месяц в штрафной группе, чем окажешься в таком же положении, как Даша Морозова. Правда? Девушка, вздрогнув, кивнула. Воспитатели уже побеспокоились о том, чтобы все воспитанницы в подробностях узнали о том, как Елизавета Вадимовна поступила с Дашей. В назидание им всем! - Елена Сергеевна не хотела тебе устраивать подобное, - объяснила воспитатель. – В штрафной группе, по крайней мере, все в одинаковых условиях. - Мария Александровна, я понимаю. Спасибо вам за сочувствие. Я вытерплю! - Юля, хочу тебя предупредить, - Маша немного помолчала. – Всех поступающих в её группу Рената Львовна в первую же неделю обязательно проводит через розги. - Как? – побелела девушка. – За что? - За что угодно! У неё такой принцип. Раз попали в штрафную группу, должны хотя бы раз это испытать. Так что не думай, что она именно на тебя разозлилась или хочет особо унизить: это у Ренаты Львовны в порядке вещей. А вообще, она строгая, но специально придираться не будет. Так что, веди себя скромно, старайся, на её литературу особое внимание обрати. И тогда всё будет более-менее. - Спасибо, Мария Александровна! - Я с тобой больше не увижусь, завтра у меня выходной, - добавила воспитательница. – Знай, что мне очень жаль. Прояви мужество и стойкость, Юля. Другого тебе не остаётся! - Мария Александровна, - взволнованно заговорила Юля. – Пожалуйста, помогите Гале! Умоляю вас! Если она будет себя и дальше так вести, то ей ещё хуже, чем мне, придётся! Она мне сейчас сказала, что будет просить Елену Сергеевну направить и её со мной в «штрафную». Представляете? Она совсем не соображает! У Маши на лице появилось жёсткое выражение. - Помогу, не волнуйся! – пообещала она. – Займусь с твоей Галей прямо сегодня, и с ней всё будет в порядке, обещаю. Всё, Юля, иди. Мария Александровна выписала девушке пропуск и отправила её в зал для наказаний. Галю Маша вызвала в кабинет в половине девятого. Воспитанница выглядела удивлённой, но явно не ожидала ничего особенно плохого. Однако она ошибалась. Мария Александровна быстро подошла к девушке. - Ты что это себе позволяешь, дрянь такая? Галя вздрогнула, как от удара, и растерянно спросила: - А что? - Не понимаешь? – гневно продолжала Маша. – Так я тебе объясню! С этими словами она неожиданно ударила воспитанницу по щеке. Один раз, и, тут же, не давая ей опомниться, второй! Не слишком жестоко, но довольно чувствительно. От боли и изумления Галя остолбенела. Мария Александровна всегда была очень выдержанной. Никогда воспитанницы не слышали от неё подобных слов! Ни разу ни одну девушку она не ударила по лицу! Кстати, применять пощёчины в своей группе Лена дежурным воспитателям запрещала, за исключением особых случаев. А Маша считала, что сейчас как раз такой случай! - Никогда такого себе не позволяла! Но по-другому тебя в чувство не привести! – кричала она на Галю. – Ты что с Юлькой вытворяешь? Девчонка и так переживает, места себе не находит! Сколько на неё всего свалилось практически за два дня! Шефства лишилась, к Елене Сергеевне в немилость попала! И педсовет, и «станок», и сегодняшний позор, и перевод в «штрафную»! А ты ей ещё проблем прибавляешь! Она и за тебя теперь должна волноваться? Видите ли, Галочка страдает! Жалко ей себя стало! «Умирающим лебедем» по группе ходит, на неприятности нарывается! И это вместо того, чтобы подругу поддержать. Да ты просто самолюбивая нахалка! И я этого терпеть не буду! Маша резким движением выдернула из чехла ремень и приблизилась к ошеломлённой девушке вплотную. - Я тебя от этого вылечу! Без всякого психолога с тобой разберусь! Знаешь, как? Теперь Маша уже не кричала, говорила холодно и твёрдо. - Сейчас ты разденешься и ляжешь на кушетку. Я тебя к ней очень крепко привяжу, а потом так выпорю, что ты про всю свою меланхолию тут же забудешь, поняла? До тех пор будешь тут вопить от боли и попой вертеть, пока я не увижу, что ты всё осознала. У Гали от этих слов и холодного тона воспитателя по спине поползли мурашки. А Мария Александровна продолжала: - После этого я сделаю тебе очень хорошее обезболивание, и ты пойдёшь к девчонкам. Никто ничего не заметит! И ты никому не расскажешь, а Юльке – тем более. Только попробуй пожаловаться и ещё больше её расстроить! Завтра с утра извинишься перед ней за своё малодушное поведение, скажешь, что я провела с тобой беседу, и она оказалась плодотворной! И будешь вести себя нормально. До вечера постараешься Юльку поддержать. Вот такой план! Тебе понятна схема твоего лечения? Я доступно объяснила? Галя не могла ещё прийти в себя и поверить в происходящее. Стояла молча. - Доступно или нет? – сердито воскликнула Маша. - Не совсем, - выдохнула Галя. Шоковая терапия оказалась эффективной. Девушка, действительно, смогла за эти минуты посмотреть на себя со стороны и оценить своё поведение. Она также поняла, что ей угрожают реальные неприятности, и испугалась. - И что же тебе непонятно? – вкрадчиво спросила воспитатель. - Мария Александровна, можно, я вам всё объясню, что я думаю? – взмолилась Галя. – Только, пожалуйста, не сердитесь! - Говори, - разрешила Маша. - Простите меня, вы правы! – начала девушка. – Я вела себя как эгоистичная дура. И я всё сделаю! Извинюсь перед Юлей, буду вести себя стойко, и её постараюсь поддержать! За меня Юльке точно не придётся волноваться, честное слово. Я вам обещаю! - Хорошо, - нараспев проговорила Мария Александровна. – Но сначала я тебя хорошенько ремнём «повоспитываю». Так будет надёжнее. Галя машинально сделала шаг назад: - Мне именно это и непонятно! Да за что же? Я ничего ещё не нарушила, правда? И я вам обещаю, что всё будет в порядке! Ваша беседа со мной действительно оказалась эффективной! - Так-то оно так, - усмехнулась Маша. – Но есть такой пункт в нашей инструкции, для воспитателей. «Профилактическая работа». Если я вижу, что воспитанница может совершить нарушение, то имею право наказать её в «профилактических целях», чтобы этого нарушения не допустить! А ты как раз своим поведением себя под этот пункт подвела! - Мария Александровна! – взмолилась Галя. – Я же не новенькая! Давайте договоримся! Пожалуйста… Я вас уверяю, что нет необходимости в таких мерах! Девушка испугалась уже очень существенно. - Ты… смеешь…указывать воспитателю? – голос Маши дрожал от гнева. Галя в ужасе замотала головой. - Простите! Мария Александровна опять подошла к ней вплотную и отчеканила: - Я не собираюсь спокойно смотреть, как воспитанницы моей группы одна за другой попадают под серьёзные наказания! Бойкот, штрафная группа! Что дальше? А дальше, ты, если не образумишься, окажешься в карцере! И глазом не успеешь моргнуть! Да, если бы Елена Сергеевна или Елизавета Вадимовна услышали твои речи – ты бы уже там была! И я не собираюсь рисковать, оставляя тебя без хорошего внушения! Ты выйдешь сегодня из этого кабинета, только, когда у тебя мозги полностью встанут на место! Раздевайся и ложись! – Маша властно махнула ремнём в сторону кушетки. Гале оставалось только подчиниться. Мария Александровна сдержала своё обещание. Она действительно привязала Галю к кушетке и выпорола её довольно жестоко. Так строго девушку не наказывали ни разу! Ни Елена Сергеевна, ни даже её предшественница Вера Борисовна, которая невзлюбила Галю и не делала ей никаких снисхождений. Ремень безжалостно хлестал провинившуюся по ягодицам и бёдрам, сильные удары следовали быстро, один за другим, и вскоре терпеть нарастающую боль не стало никакой возможности. Порка показалась воспитаннице бесконечной! Галя кричала так, что уже к середине наказания заметно охрипла, извивалась на кушетке, умоляла воспитателя прекратить порку. Но всё было напрасно! Два раза Маша устраивала небольшие перерывы в наказании, в течение которых ещё раз объясняла Гале, как той следует себя вести. В первый раз измученная болью воспитанница не слушала, продолжала кричать и метаться. Но, к счастью, у Гали хватило ума сообразить, что продолжительность порки будет напрямую зависеть в том числе и от её поведения во время этих перерывов. Девушка постаралась собраться, и во время следующего внушения лежала молча, только всхлипывала. Когда воспитатель снова подступила к ней с ремнём, Галя жалобно простонала: - Мария Александровна, пожалуйста, хватит! Я всё поняла, честное слово, простите, ну прошу вас! - Нет! – твёрдо заявила Маша. – Ещё недостаточно! Лучше уж ты сейчас от меня побольше потерпишь, чем потом от Дмитрия Владимировича, который в карцере наказаниями заведует! И продолжала пороть до тех пор, пока не посчитала, что Галя «прониклась» полностью. Насчёт обезболивания Маша тоже своё обещание выполнила. Закончив наказание, она сразу же применила обезболивающий спрей «Де-люкс», который использовался только в особых случаях и действовал быстрее и эффективнее, а через 5 минут наложила Гале на раны специальную мазь «вторая аллегро». Эффект у этих средств был мощный и быстрый, но не особо продолжительный, в отличие от знаменитой «третьей-бис». Сейчас Галя вполне могла вернуться в класс, сесть на своё место и вести обычную жизнь до отбоя. На такое время обезболивания хватит, но вот ночь девушке вряд ли предстоит безмятежная. Галю потрясло то, что с ней сейчас произошло. У неё всегда были хорошие отношения с Марией Александровной, и воспитанница никак не ожидала от дежурной воспитательницы такой жестокой выволочки! Умом Галя понимала, что, скорее всего, Мария Александровна поступила с ней единственно правильно: воспитанница признавала, что мозги у неё, действительно, на место встали. Однако было обидно и жалко себя до слёз! Приказав Гале подняться, воспитательница сделала ей последнее внушение. Наказанная покорно выслушала, а потом тихо проговорила: - Мария Александровна! Ну, зачем вы со мной так? Маша серьёзно смотрела девушке в глаза. - А ты на меня пожалуйся! Сейчас Елизавета Вадимовна придёт, можешь ей. А то и Екатерине Альбертовне, она сегодня по отделению дежурит. Или уже завтра – Елене Сергеевне. Они вполне могут рассудить, что я превысила полномочия дежурного воспитателя. Вдруг тебе повезёт – и на меня взыскание наложат! Тогда тебе будет не так обидно! Галя с изумлением и укором смотрела на Марию Александровну. Её светлые короткие волосы растрепались, чёлка намокла от пота и спадала на глаза. В серых глазах стояли слёзы. Маша невозмутимо продолжала: - Ты ведь не веришь, что я хотела тебе помочь! Я просто объясняю тебе твои права. Ты можешь это сделать, если считаешь, что я обошлась с тобой жестоко и несправедливо. Скажу тебе честно: наказание такого уровня я должна была проводить по назначению ответственной воспитательницы или, хотя бы, с её одобрения! Но с моей стороны это был экспромт. Ещё днём я думала, что просто с тобой побеседую, а при необходимости буду просить вмешаться Светлану Петровну. И только после вечернего разговора с Юлей я внезапно поняла, что нет! С тобой надо поступить именно так, как я сейчас и сделала! Необходимы быстрые, решительные, ошеломляющие меры. Ставить в известность Елизавету Вадимовну мне было некогда. И, тем более, не хотелось отрывать от дел Елену Сергеевну! Теперь мне всё равно придётся объяснять Елене Сергеевне, что по-другому поступить я не могла, а уже она будет решать – оправдывала ли цель средства. А, если ещё и ты пожалуешься… У меня вполне могут быть существенные неприятности. Галя не отводила от воспитателя взгляда. - Мария Александровна! Я думала, что вы ко мне хорошо относитесь. - Ты правильно думала, - кивнула Маша. – Если бы я не хотела избавить тебя от неприятностей, то разве пошла бы сама на такой риск? Как ты считаешь? Я ведь сознательно это сделала, вполне представляя себе все последствия. - Мария Александровна, я не про это, - тихо произнесла Галя. – Неужели вы и правда думаете, что я могу пожаловаться? На вас! Елизавете Вадимовне! Не такая уж я скотина! Маша улыбнулась. - Вовсе даже не думаю. Я и правда к тебе очень хорошо отношусь, и гадостей от тебя не ожидаю. Я назвала тебя сегодня «дрянью» и «нахалкой», но так я на самом деле тоже не считаю. Это было необходимо, чтобы тебя встряхнуть. Знаешь, как я не хочу, чтобы ты попала за свои бунтарские речи в карцер! Галя не выдержала и расплакалась. - Простите меня, - сквозь слёзы говорила девушка. – Я так из-за Юльки расстроилась! У меня просто разум помутился! «Отлично! – подумала Маша, которая как раз такого эффекта и добивалась. – Теперь с ней можно разговаривать». Всё время, пока Маша разбиралась с Галей, она не забывала поглядывать через прозрачную стенку в класс, где девушки самостоятельно делали уроки. Бросив на воспитанниц очередной взгляд, Маша увидела, что в учебную комнату только что вошла Екатерина Альбертовна, которая сегодня дежурила по отделению. «Вот чёрт!» Маша никак не могла сейчас выйти в класс: надо было поговорить с Галей, она только что достигла нужной кондиции, да и воспитанницам Маша не могла показаться в таком виде. Наказание потребовало от молодой воспитательницы значительных физических усилий. Форменное платье буквально прилипло к телу, волосы уже были не в порядке, макияж слегка «поплыл». Маша бросила Гале полотенце и решительно приказала: - Умойся и жди меня здесь. Поговорим. Затем быстро зашла в санузел и набрала номер Екатерины. - Катя, - она говорила проникновенно. – У меня важная беседа с Клименко! Не могу выйти, прости! - Всё нормально, - отозвалась Екатерина. – Я пришла помочь. Проверить у твоих задания? - Если можно, - попросила Маша. – Я им это обещала. Сейчас ещё Елизавета подойдёт! - О, кей! Не волнуйся, справимся, - с улыбкой ответила Катя и отключилась. Маша тут же позвонила Елизавете. - Елизавета Вадимовна! Вы когда к нам придёте? - Уже у вашей двери, Мария Александровна, - с усмешкой, выделяя два последние слова, ответила Лиза. - У нас Екатерина Альбертовна. А моё отсутствие простите, пожалуйста. Прикроете меня примерно на полчаса? - А в чём дело? Елизавета любила ясность. Тем более что за 204-ую группу она сегодня тоже отвечала. - Я только что серьёзно наказала Галю, и теперь мне необходимо с ней побеседовать, а потом ещё душ принять. Разрешаете? - Пожалуй. «Безлимитку», что ли, вы ей устроили? - Да. «Седьмой-первый». - Ничего себе! – воскликнула Лиза. – А это не слишком? Галя же у вас не как Левченко! Нормальная девчонка, не железная. Ладно, потом отчитаетесь, а пока не торопитесь, Мария Александровна, - опять выделила Лиза. - Слушаюсь, - улыбнулась Маша. Наскоро снимая макияж и умываясь, она думала: «Надо всё-таки взять себя в руки и изменить отношения с Лизой» Отношения с Елизаветой у Маши, действительно, были особые. Когда Маша только что пришла в этот “Центр” и сама ещё училась на первом курсе колледжа, Елизавета с Вероникой растили своих малышей и одновременно работали воскресными воспитателями в Межвузовском “Центре”, а также, периодически, и здесь, “подменными” сотрудниками на отделении Галины Алексеевны. Ответственным воспитателем в группе Маши была тогда Рената Львовна, которая очень активно и вдохновенно занималась в те годы конным спортом. В октябре Ренате не повезло: она во время одной из тренировок вылетела из седла на полевом галопе, получила сложный перелом бедра, и вынуждена была находиться на больничном почти три месяца. На это время в группу “ответственной” по просьбе Галины Алексеевны пришла Елизавета, у которой кроме немецкого, была “защищена” и литература. За эти три месяца в жизни Маши произошли очень существенные перемены, свидетелем и непосредственным участником которых стала Елизавета. Когда Рената вышла на работу, Маша уже трудилась в другой группе. Лиза вернулась домой, и расстались они с Машей очень тепло. С тех пор прошло четыре года. Маша так и продолжала работать в этом “Центре”, а Елизавета вернулась сюда в прошлом году после окончания института. Как только они стали работать вместе, Маша поняла: её сильно смущает тот факт, что Елизавета владеет её секретом. О том, что произошло с девушкой на первом курсе, из других коллег знали только заведующая, Рената Львовна и Татьяна Анатольевна. Но они знали уже давно, Маша к этому привыкла. А Лиза не только знала, но и сама принимала в этих событиях непосредственное участие. К тому же, с Лизой Маше пришлось общаться гораздо больше, чем с другими коллегами, и не только потому, что Елизавета была очень компанейской, и по возрасту подходила Маше ближе, чем, например, Татьяна Анатольевна. Дело в том, что, вскоре после прибытия Елизаветы и Вероники, среди воспитателей отделения выделилась дружная компания, в которую входили Елизавета, Вероника, Светлана, Лена, Инна и Маша. Получилось это непроизвольно и постепенно. Компания у них сложилась интересная: все сотрудницы друг другу симпатизировали, часто вместе проводили свободное время, отмечали различные праздники, поддерживали друг друга, однако у каждой были одна-две самые близкие подруги. Разница в возрасте им не мешала, хотя на тот момент Лене и Инне исполнилось только 18 лет, Маше – 22, а остальным – 27. Маше невольно пришлось гораздо чаще общаться с Елизаветой, но держалась она по отношению к Лизе до сих пор полуофициально, называла её только “Елизавета Вадимовна”. Это сначала вызывало недоумение и вопросы со стороны остальных подруг, но Лиза и Маша отшучивались, и вскоре их тактично оставили в покое. Елизавета поговорила с Машей сразу, как только пришла в “Центр”, заверила коллегу, что всё в порядке, спросила, какие у Маши есть психологические проблемы и предложила помощь в их решении. – Маша, мы с тобой профессионалы, - отметила она. - То, что было раньше, не должно нам сейчас мешать общаться, и, тем более, работать вместе. Маша была с этим согласна, Лиза ей безумно нравилась, но, тем не менее, этот барьер молодая сотрудница всё ещё не могла переступить! Они с Лизой общались вполне доброжелательно, но неглубоко. Елизавета пыталась вызвать Машу на разговор ещё несколько раз, без особого эффекта, и, наконец, отступилась, отметив с улыбкой: – Со временем всё уляжется. Но, Маша, мне кажется, тебе надо об этом с кем-то поговорить. Расскажи всё Светлане! Она твоя близкая подруга и психолог. Маша не решилась, и до сих пор никто из подруг ничего не знал. Елизавета очень хорошо относилась к Маше, правда, периодически подкалывала её, с юмором, не обидно, зато всегда старалась поддержать. Маша ценила это, и потихоньку начинала оттаивать. Однако она понимала, что преодолеть свой внутренний барьер сможет только, если расскажет всё своим подругам, или хотя бы одной Светлане. А делать это ей очень не хотелось. |
Автор: | новиков [ 23 мар 2008, 22:15 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Девушки плачут - преподаватели лютуют. Самое интересное: оказывается, воспитанницы могут даже пожаловаться на преподавателя... Впрочем, с петровских времен все знают - жаловаться на начальство бесполезно! |
Автор: | Arbitrary [ 23 мар 2008, 23:12 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Жаловаться как раз полезно. Для начальника, разумеется. Должны же воспитательницы знать степень лояльности воспитанниц? Что забавно, так это совершенно обыденный конфликт интересов. С одной стороны от воспитанниц требуют достойно переносить наказания. С другой стороны, воспитательниц особо бесят именно те воспитанницы, которые достойно переносят наказания. Те, кто имеет наглость молча сносить издевательства. Со службы в армии осталось то, что не стоит слишком усердствовать при выполнении приказа. Станешь, не дай бог, образцовым солдатом. Можно нарваться на дежурство во время проверки вышестоящих. Или еще на какой цирк... |
Автор: | Fedya [ 24 мар 2008, 06:30 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Хороший афоризм: "Ведь иногда соответствующим образом наказать человека – это тоже выразить уважение к нему!" Оригинальный? |
Автор: | Ant [ 24 мар 2008, 12:59 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Чего не улавливаю: где криминал в совете, данном воспитателю. С одного боку воспитанницы обязаны отвечать на любой вопрос воспитателя, даже если он спросит "А что бы ты сделала на моем месте?" С другой - приобщение воспитанницы к оценке ситуации, тоже воспитательная мера, иногда довольно эффективная. |
Автор: | Arbitrary [ 24 мар 2008, 15:01 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Криминал в самом факте беседы с (воспитанницей) на тему, касающуюся только (Воспитательниц). ЕС не сможет простить того, что ее коллега - другая (В) посоветовалась с (в) - ее личным врагом. |
Автор: | helena [ 24 мар 2008, 19:39 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Автор: | helena [ 24 мар 2008, 19:43 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Автор: | Arbitrary [ 24 мар 2008, 22:30 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Опыт показывает, что выходки своих выкормышей Система терпит до поры до времени. Если выкормыш так сказать со стороны. Если у ЕС нет сильной руки наверху, рано или поздно ее схватят за тематическое место. Да и "рука" не гарантирует свободы от совести. "Руки" тоже иногда меняются... |
Автор: | Айзик Бромберг [ 25 мар 2008, 02:33 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Только что прочел. Простите, не могу. Идеальная мясорубка. Нет, хуже. Душерубка. Это уже "1984" Оруэлла. Финальная фраза: "Теперь все было хорошо. Он любил Старшего Брата". При желании человека можно воспитать так, что он будет есть человечину и гордиться этим. Или воспринимать с достоинством публичное изнасилование, к примеру. ЧТО УГОДНО. Человек - гибкий материал. Видимо, этого эффекта автор и добивалась. |
Автор: | новиков [ 25 мар 2008, 18:46 ] |
Заголовок сообщения: | Re: Проблески надежды глава третья Суббота(окончание) |
Не забываем, перед нами талантливо написанно, кривое, но все-таки зеркало! Поверьте, мечта любого диктатора сделать общество стадом послушных, тубых и лоснящихся от жира овец. Такие бунтовать не будут. А для этого все средства хороши! Антиутопия написана по всем законам жанра... |
Страница 1 из 1 | Часовой пояс: UTC + 4 часа |
Powered by phpBB® Forum Software © phpBB Group https://www.phpbb.com/ |