Клуб "Преступление и наказание"

Луна (ударение на первый слог) шла поздно вечером метельным Сретенским бульваром. Дышалось вольно, почти не думалось, мороз на вдохе покалывал ноздри. Москву подновили; вереницы уличных фонарей были воссозданы по старым аутентичным чертежам, примерно такие же, только газовые, освещали Москву две сотни лет назад. Луна, впрочем, испытывала ностальгию по советской Москве своего детства и была равнодушна к якобы воссозданной архаике. Там, в детстве, ездили троллейбусы, тротуар был уже, раздолбаннее, и Луна часто, бывало, сетовала, что не пошла пешком, когда, предпочтя троллейбус, застревала в долгой пробке, никаких ведь тогда тебе электробусов по выделенной полосе…
Луна много путешествовала, и вот ей на память пришли старинные центры провинциальных городов, потрескавшиеся, ушедшие фундаментом под землю; частные сектора с перекосившимися крылечками, брошенные участки, заросшие сорной травой… Кое-где государство в заботе о населении ликвидировало трущобные районы, возводило панельные дома. Чего хорошего, казалось бы, жить в разваливающемся доме? Куда удобней новые дома. Да, размышляла Луна, жильцам-то лучше, конечно, но как же поэзия, как же магия декаданса, где же ей, Луне, теперь ходить гулять?..
Луна и Ёси снимали «однушку» в старом доме у метро «Кузнецкий мост». Луна пристроила пальто на вешалку, разулась. В квартире было тихо, темно, но Луна знала, что Ёси дома, чуяла его присутствие. Прошла на кухню, поставила чайник на огонь газовой плиты, сполоснула руки, прошла по коридорчику в большую темную комнату, включила люстру.
Ёси, сидевший с закрытыми глазами в углу в полулотосе, на вспышку света никак не отреагировал. Растет, решила Луна, и сделала на память снимок медитирующего Ёси на смартфон. Они познакомились несколько лет назад на уроке йоги.
Луна была преподавательницей йоги. Вела кружок дважды в неделю будними вечерами в крохотном зальчике, где ученики едва помещались вместе со своими ковриками. Окна зальчика выходили на оживленный перекресток; проветрив помещение, Луна плотно закрывала окна и опускала жалюзи, но гул машин, музыка из автомагнитол, взбудораженное водительское бибиканье – раздавались нескончаемо, и комната для йоги превращалась в своего рода островок посреди бушующего океана житейской суеты, что особенно остро переживалось в процессе долгой финальной шавасаны…
Ёси тогда был совсем еще неопытен, и Луна регулярно подходила к нему, поправляла ошибки, мягкими нажатиями ладоней углубляла позу, помогала продвинуться чуть дальше. Так завязался их союз, мечтательно припоминала Луна, отхлебывая на кухне свежезаваренный чай. Вошел Ёси, Луна налила и ему.
- Чего, правда не услышал, как я вошла, как свет включила? Или это чудеса актерской игры?
- Не. Вообще выпал куда-то нафиг.
- Где был, чего видел?
- Нигде. Ничего.
- Прекрасно, прекрасно. А я тоже, прикинь, время зря не теряла. В гостях была.
- В каких еще?
- Ого, сразу насторожился, нахохлился! Не все ли равно?
- Ну да, в общем-то один хрен. Я только одного не пойму. Почему тебе можно, а мне нет?
- Мне-тебе, ты о чем?
- Ну, мы два разных человека как-никак.
- Ах вот ты как. Два разных… Ну окей, сам виноват. Объясняю. Женский оргазм в корне отличен от мужского и провоцирует диаметрально противоположные процессы. Азы тантры. Чего ты как я не знаю... Тебе можно не трахаться, а мне иногда по кайфу. С кем? Не с тобой же, весь баланс слетит к чертям собачьим. Ну че, зарегилась в тиндере, все дела. Тебе чего, правда обидно? Ты же альтруист по жизни, выдай уж, наконец, нормальную реакцию, комперсию там, хуё-моё.
- Чего-то не выходит, - покачал головой Ёси спустя напряженную паузу, - Че-то, блин, по-любому запариваюсь.
- Угу. Я поняла…
- Пойми, не потому, что мне, типа, жалко тобой делиться со всеми прочими! Занимайся ты своим сексом сколько влезет! Но что-то между нами склубилось, некий сумрак… Я как-то не вполне врубаюсь. Возможно, ты недоговариваешь?
- Ну да, - вздохнула Луна, - Недоговариваю. Мне насрать на оргазмы. Экая невидаль. Я просто тоже предельно альтруистична, от тебя понабралась. Этот парень, у кого была только что – хороший просто очень. И у него сейчас непростой период. Я захотела его поддержать. Поднять ему таким образом самооценку. И подняла. Чем плохо-то?
- Да, это уже лучше! – маленечко приободрился Ёси, - Но не то, не то. Как бы и верю, и нет. Было «холодно», сейчас «теплее», а где суть-то, где «горячо»?
- Знатный ты типанчик, Ёси. Не зря вожусь с тобой все эти годы. Как в воду глядишь. Да. Дважды слукавила я с тобой. Не ради себя трахнулась. И не ради того парня. Хотя и ради себя, и ради того парня – все это правда. Но есть и выше правда. Это было сделано ради тебя. Чтобы тебя уязвить, чтобы вывести из равновесия, пробить слабость. Ты почти неуязвим. И оттого рискуешь впасть в гордыню, зависнуть на полдороге… Где-то прочла недавно подходящее выражение… «Головокружение от успехов»! Физическая боль, как мы знаем, тебе уже, по сути, нипочем. Остается душевная.
- Погоди, постой, - спохватился Ёси, - Но в этом случае тебе достаточно просто рассказать мне об этом, солгать, наплести! Тебе не обязательно реально с кем-то спать! Ты нагнала? Ничего не было? Ты просто решила меня испытать?
- Вдумайся в суть своего вопроса, Ёси, и ты увидишь, что он лишен всякого смысла… Что есть реальность? Что есть ты?
- Мне плохо, меня трясет…
- Все в порядке. Не нервничай. Ты движешься к правильной цели.
- В чем она, в чем цель, зачем быть сильным, зачем быть неуязвимым… - бормотал Ёси, трясясь на стуле все крупнее, все бесконтрольнее, так, что зазвенели на столе его чашка, блюдце, немного пролился чай.
- Не думай о цели, просто иди к ней!
Эти слова были последними, что услышал Ёси, потому что спустя еще мгновение на ёсином стуле напротив Луны расположился невесть каким образом поместившийся в этой кухоньке огромный зеленый дракон, даже не дракон, а полудракон-полуптица. Он хлопал крыльями, сверкал глазами на Луну, выпускал из лап когти и втягивал их обратно, выдыхал языки пламени, переливалась его чешуя в свете маленькой кухонной лампы. Это продолжалось секунд пятнадцать, после чего на стуле вновь возник Ёси, обессилевший, выжатый как лимон, но озаренный довольной улыбкой.
- Уф, - выдохнул Ёси уже не огонь, но воздух, - Получилось-таки.
Луна светилась счастьем, теперь она смотрела на Ёси так же восхищенно, как и на дракона только что. Вдруг застыла, напряглась и обернулась птицей, сказочной гигантской птицей, полуястребом-полукоршуном, тоже заняла собой полкухни, озираясь, производя крыльями широкие взмахи, такие, что от ее возни задребезжал сервиз в буфете, взмахом крыла чудо-птица задела стоявший на холодильнике кухонный светильник, он упал, лампочка разбилась и стало темно, во тьме еще раздавался некоторое время шелест исполинских крыльев, а потом смолк, и стало по-прежнему темно и тихо, и обратно возникла Луна, и только фонари с улицы теперь подсвечивали усталые, умиротворенные лица и прочее нехитрое убранство. Луне удалось пробыть птицей несколько более долгое время, чем заняла трансформация Ёси.
- У тебя же лучше получается, - сказал Ёси. - Начала бы первой, подала бы мне пример.
- Не, - ответила Луна, - без тебя вообще не могу ничего. Отважиться же нужно, вдохновиться. Поверить.
- Угу. Такие вот дела.
- Угу. Перепрыг такой перескок.