Клуб "Преступление и наказание"

Племя вихреногих

Waymy

<...>

Димка с сомнением посмотрел на Вайми. Психованным он, совершенно точно,
не выглядел - скорей уж самоуверенно-наглым. Настолько, что ему хотелось
врезать в ух. И никаких вопящих призраков вокруг его башки тоже не
кружилось - башка как башка, правда, жутко лохматая и нечесаная. Верить
в его россказни до сих пор не хотелось - потому что картинка Большого
Мира за пределами их детской Ойкумены получалась довольно-таки жуткая.
Со всеми этими шпионами, которые не знают даже, что они шпионы, и самыми
натуральными магами, способными запихнуть в одного человека несколько
разных личностей...

А ведь мне лучше ему верить, вдруг хмуро подумал мальчишка. И как раз не
потому, что я ему доверяю. Совсем наоборот. Потому что если он - простой
пацан с не очень-то здоровой фантазией, от моей веры в его бредни
плохого ничего не будет - сейчас, по крайней мере. А вот если все это
правда, и он и в самом деле тысячелетний дяденька с огромным и весьма
специфическим опытом, то считать его смешным вруном - это глупость. И
очень большая. А я не могу позволить себе делать глупости, слишком уж
дорого это мне обойдется. Да и не только, кстати, мне. Вот же блин...

- Ты сам, между прочим, к магам на садистские опыты напросился, -
напомнил между тем Сашка.

- А что там за такое-то? - спросил Димка. Монополии слушать россказни
Вайми у него, понятно, не было - да и тот как-то не клялся раскрывать рот
лишь в его присутствие. - Получения энергии пытками от добровольных жертв?

Вайми усмехнулся.

- И это тоже. Мне все Замок Душ вспоминается. И как там, кроме всего
прочего, учили в том числе быстрому получению магической энергии, и на
себе - тоже, - он вновь усмехнулся. - Знаешь, там, - ну, в Большом Мире,
- я много наслушался о том, как какой-нибудь некромант из рода
некромантов получал энергию из страданий и боли.

- А это правда? - довольно нервно спросил Сашка.

Вайми вновь усмехнулся.

- Правда. Некоторые маги МОГУТ получать энергию из страданий и боли.
Прежде всего, своих собственных. Очень удобно, особенно когда злобные
враги бьют в морду и по многим другим частям тела.

- И из тебя тоже? - спросил Сашка с несколько болезненным, на взгляд
Димки, интересом.

Вайми фыркнул.

- Нет. Но учил меня дипломированный в разных областях... специалист.
Правда, часть однокурсников, когда узнали, к кому меня направили -
решили, что это такое наказание, и что больше - не увидят меня... а там и
так заморочки со статусом моим были - я же не маг.

- К палачу? - предположил Димка. - Чтобы ты помучился и попутно зарядился.

Вайми усмехнулся.

- Бывает и так. Кто сказал, что стать магом легко?

- Почему им не начать с себя? - хмуро предложил Сашка. Похоже, что такой
вот способ обучения совсем ему не нравился. Правду говоря, и у Димки по
коже пробегали мурашки. Стать магом, наверное, здорово - если все это
все же не вранье - но учиться в такой школе ему как-то не хотелось. Не
хотелось мучить себя - а других и того меньше.

- Так ведь и начинают, - удивился между тем Вайми. - Своя боль доступнее
же. Но надо же больше энергии.

- Ты это говорил уже, - буркнул Димка. - Лучше расскажи, как ты
удовольствие от рабства получал.

- А что, и так тоже бывает? - сразу же влез Сашка.

Вайми усмехнулся.

- Бывает. Любовь к прекрасной госпоже, и лучше бы взаимная, а то
возможны... сюрпризы, неприятные.

Сашка усмехнулся в ответ.

- Ну, односторонняя любовь может быть тут вредна, - он вдруг нахмурился.
- Я тут с бывшими рабами говорил уже. Многие из них считали, что, ну,
такая ситуация, и что лучше - так, чем быть свободным и умирать с голода
и болезней.

Вайми кивнул.

- И это тоже. Хоруны говорили же, что рабство у сильного господина - это
привилегия.

- "Пройдут года, и скажешь сам надменно - пускай я раб, но раб царя
Вселенной!" - процитировал Максим.

- Раб Божий, - добавил вдруг Юрка.

Вайми спокойно кивнул.

- И это тоже. К счастью, в эту сторону меня ни разу не тянуло. Религии
там все не очень-то приятные.

- Зато к обычному рабству тянуло, - не удержался все же Димка.

Вайми взглянул на него - и не сказать, что очень дружелюбно.

- Нет. Классическим рабством - с утра до ночи таскать воду и так далее,
меня, знаешь, совратить не удалось - оттуда я сбежал при первой же
возможности. Вот с неклассическим все вышло гораздо интереснее...

- Так понравилось по морде получать?

Вайми фыркнул.

- От оплеух и затрещин самих по себе я никакого удовольствия не получал
и мог терпеть их, если это окупается.

- Это как? - ошарашено спросил Максим.

- Меня в тот раз в рабство к одной деве продали, - ухмыляясь, сообщил
Вайми. - Офигительной во всех смыслах.

- Плохо иногда быть красивым юношем, - хихикнул Юрка. - Девы прямо жизни
не дают.

Вайми насуплено взглянул на него.

- Недаром же я ушел жить в степь и носил маску из коры, чтобы девы моей
физии прекрасной не видели. А то ж целый гарем набежит - и чем их
прикажете кормить?

Димка тоже не удержался от смеха.

- Стараться. И жениться бы тебе надо официально, и не на одной девчонке,
и вообще ты сам виноват, что такой вот красивый.

Вайми смутился. Уши у него отчетливо покраснели.

- В степи и так со жратвой неважно, а тут еще и девы набегут. Тем более,
что в племени уже свои есть, - вероятно оттого юнош прекрасный оттуда и
сбежал, - подумал вдруг Димка. - А то ухи почеши, рыбы налови, картошки
дикой накопай - а когда самому жить?

- Офигительной во всех смыслах - это как? - несколько запоздало
поинтересовался Юрка.

Вайми усмехнулся.

- Красивой. Только вот повернутой на садизме. Но она знатной мастерицей
была... сексуальных опытов. Ощущения, конечно... интересные, но просто не
получалось иначе с этой девой быть - ну и что, что есть стоя приходилось?..

Димка ошалело помотал головой. Он сам не знал, как повел бы себя, если
бы ему предложили пойти в рабство к деве офигительной наружности...
мастерице сексуальных опытов. Но все же...

- Это - зависит от человека, - неожиданно хмуро сказал сидевший рядом
Асэт. - И что именно за опыты.

Два десятка глаз с крайним интересом уставились на Вайми в ожидании
подробностей. Димка увидел, что Астер начал краснеть - сперва уши, потом
все лицо, потом краска поползла по плечам и груди. Казалось, что Вайми,
словно хамелеон, вдруг сменил цвет - с сияюще-золотого на бронзовый, а
потом на темно-медный. Мальчишка даже представить не мог, что
человеческая кожа может менять цвет так быстро и так... интенсивно.
Зрелище само по себе было крайне занимательное и говорящее очень о многом...

- А надо в деталях расписывать, как... - Вайми буквально подавился воздухом.

- А как? - с искренним интересом спросил Димка. Вайми не ответил,
уткнувшись пылающей физией в поджатые колени, и мальчишка посмотрел на
Асэта. - У вас такого не было?

Асэт, прислонившись к стволу пальмы, сложил руки на груди, глядя на
Вайми с видом профессора, обнаружившего крайне редкий случай.

- Такого-то нет - но зачем с ним это делали, хотя он сопротивлялся, и
при том не стали ломать?

- Не то, чтобы совсем сопротивлялся, - буркнул Вайми, все еще не
поднимая головы. - Богатая скучающая дева, то ли графиня, то ли
герцогиня даже, купила на рабском базаре прекрасного юноша - и что
прикажете с ним делать? Пыль вытирать - и так есть кому. А положение
обязывает к самодурству и всяким нехорошим излишествам. В том числе и в
сексуальных опытах на юношах прекрасных. Не обязательно же каждый раз по
попе, можно и по прямому назначению употребить. А вот если что не так -
покусал или еще что там - то можно и наказать плохого мальчика.

Димка ошалело помотал головой, чувствуя, что и сам начинает... менять цвет.

- А тебе не противно было? - спросил он. - Просто игрушкой для нее быть?

Вайми вздохнул.

- Я ее любил, знаешь. Серьезно. И к... естественным влечениям пытался
склонять все равно.

- И? - с крайним интересом спросил Димка.

Вайми нахмурился.

- Ну, я же здесь...

- Да? И тебя не пороли каждый раз за "естественные влечения"? Значит все
же - любила.

- Может, и пороли, - хихикнул Юрка. - Просто он об этом не рассказывал.
Может, там не одни мучения были.

Физиономия Асэта, однако, оставалась хмурой.

- Вообще - вспоминаю вот нами пережитое... Сам факт, что он может ходить и
говорить, и шрамов не видно, означает, что не такая уж дева была и садистка...

Димка все же не удержался от улыбки.

- Видимо да. Ну так и юнош же представляет ценность именно в комплектном
виде, то есть, вырывать ему ноги или там глаза смысла особого нет. Вот
плетью по попе постегать или там на муравейник посадить, чтобы
волнительно помучился - это всегда можно.

- Сломать психику - не захотели или не смогли? - все так же хмуро
спросил Вайми Асэт.

Тот со странной смесью чувств - свирепости и смущения - взглянул на него.

- Не захотела, у нее не такой продвинутый садизм был все же. И на
муравейник сажала не затем, чтобы съели, а чтобы слегка понадкусывали, -
он невольно передернулся. Димка невольно хихикнул - посадить эту
зловредную личность голым задом на муравейник он и сам не отказался бы.

<...>

Моя рецензия на цикл романов "Племя вихреногих"

Грандиозная эпопея Waymy "Племя вихреногих" по фундаментальности и
разноплановости затрагиваемых в ней проблем достойно обширного
литературоведческого, а может быть, даже и философского исследования, но, не
имея таких возможностей, вынужден ограничиться достаточно короткой рецензией.

Итак, группы подростков из разных времен и миров волей неведомого Мастера
переносятся в какой-то странный мир, где никто не рождается, не взрослеет и
даже не умирает до конца, а точнее, непременно возрождается после смерти в
своем же теле, только в ином месте. Эта довольно обширная территория, населенная
племенами, состоящими из подростков в возрасте от десяти до шестнадцати лет, но
в основной массе где-то около четырнадцати, именуется ими Ойкуменой и, как
выясняется по ходу повествования, является изолированной частью куда более
обширного мира, где есть и магия, и довольно развитая городская цивилизация.
Ничего этого в Ойкумене нет, здесь царит каменный век с невозможностью плавки
металлов, за чем бдительно следят, некие роботы, прислуживающие никому не
известным Хозяевам.

Один мыслитель утверждал, что мир, состоящий из четырнадцатилетних, был бы
прекрасен, но нравы Ойкумены достаточно убедительно опровергают этот тезис.
Подростки, заброшенные в каменный век, и социальные отношения вынуждены
устанавливать соответствующие, первобытно-общинные, в крайнем случае
рабовладельческие, где кормовая база позволяет. Подобная деградация даром для
них не проходит, и порядки в некоторых племенах устанавливаются крайне жестокие,
а духовные запросы скукоживаются, что усугубляется невозможностью развития,
бесконечным повторением одного и того же, а для многих, в конечном счете, и
потери всякого смысла существования. Некоторые племена постепенно распадаются,
их члены дичают и, в конце концов, превращаются в полуживотных, оборотней или
леших. Остальные, изнывая от скуки, пробавляются конфликтами между собой, либо
служением какой-то идее, ставшей единственным смыслом их существования.

Все меняется, когда в Ойкумену попадает пионерский отряд из Советского Союза
застойных времен. Четырнадцатилетние уже мальчишки, недавно закончившие седьмой
класс, одержимы желанием вернуться домой и потому ищут способы победить местных
Хозяев, ради чего идут на контакты чуть ли не со всеми здешними племенами и
устраивают в Ойкумене настоящую революцию.

Надо сказать, что автор этой эпопеи явно подвинут на социалистической идее,
хотя и осознает недостатки строя, по крайней мере в его советском варианте. То
есть, с одной стороны, именно ребята, прибывшие в Ойкумену из разных вариантов
Советского Союза со всяких параллельных Земель, оказываются, как правило,
наиболее справедливыми и деятельными, а с другой, именно один из таких отрядов,
ставший племенем Волков, сплотив другие попавшие сюда отряды в довольно крупную
общину, устанавливает там настоящую идеологическую бюрократию советского
образца, что активно не нравится новоприбывшим Вихреногим, и они,
воспользовавшись удачным моментом, проводят успешный госпереворот, низложив
местную диктаторшу "Аллу Сергеевну".

Но она, конечно, наименьшая из здешних проблем. Есть здесь и откровенно
разбойные племена, вроде Морских Воришек, и рабовладельческое племя Хорунов,
служащее абсолютному злу, воплощенному в неком Поющем Черве, дарующем им магию
и власть над животными. Поход на Безвозвратный Город Хорунов с его ликвидацией и
освобождением рабов становится кульминацией второго романа эпопеи.

Параллельно проходят поиски некоего Ключа к Надиру - спящему богу этого мира,
который способен все здесь изменить и с которым Вихреногие связывают надежды на
свое возвращение домой. Есть еще надежда, связанная с обитающими в Ойкумене
драконами, которые якобы могут справиться с местными Хозевами, да вот беда -
просто не слышат людей, и чтобы до них докричаться, нужна особая Драконовая
Флейта, секрет которой знают только Бродяги, скрывающиеся в западных лесах за
пределами Ойкумены. В итоге трое Вихреногих, отправившиеся в поход на Запад, и
Ключ добывают, и находят Бродяг, и даже встречаются с восприимцем - странником и
воришкой Льяти из племени Виксенов, который единственный может воспользоваться
ключом и пройти к Надиру.

К сожалению, эпопея остается неоконченной, масса ружей, развешанных по стенам,
так еще и не выстрелила. С Хорунами покончено, но пробудился не получающий
больше людских жертв Поющий Червь, взбаламутил страшное зверье в западных лесах,
и теперь само существование Ойкумены под угрозой. Отряд с Ключом и восприимцем
так и не добрался до Надира (говорящее, кстати, имя, означающее самую нижнюю
точку небесной сферы), Драконовую Флейту так вновь и не сделали, хотя уже есть
кому и известно, где искать для нее материал, даже с диктатурой "Аллы Сергеевны"
до конца не разобрались, поскольку ее подручный Метис, пока основная масса
Волков ходила походом на Хорунов, устроил контрпереворот, и теперь Столицу
Волков надо освобождать заново. Обидно будет, если автор не напишет продолжения.

Интересно, что самое главное зло автор упорно размещает на западе. Там и Поющий
Червь, там обосновались Хоруны, там водятся в горах никсы, тролли, кобольды, там
странный туман, скрывающий в себе неведомых, но при этом смертельно опасных
тварей, там бродит по лесам некий Белокожий - местный вариант Лукавого, туда
загнали в итоге попавший в Ойкумену отряд гитлерюгенда, и там же оказывается
племя Хоргов - злая пародия на обитателей Евросоюза. Ну да, трусливы,
управляются некой Комиссией из трех человек, проповедуют толерантность, но при
этом трусливы, пресмыкаются перед Хорунами и выдают им для обращения в рабство
случайно забредших путников. Естественно, рабы ненавидят их чуть ли не так же,
как своих хозяев.

Удивительно, но туда же, на запад, автор помещает и племя Маахисов, прибывшее в
Ойкумену из космической цивилизации Аниу, где, по их словам, давно уже
установлен коммунистический строй. Впрочем, представление об этом строе у автора
довольно своеобразное, далекое от марксистских догм, либо же он намекает, что и
коммунизм у Аниу какой-то фальшивый. В качестве иллюстрации стоит привести такой
отрывок:

"- Ты заметил? - вдруг спросил Сергей.

- Что? - Антон невольно закрутил головой.

- За все время Маахисы ни разу ни поссорились. Ни разу. Между собой, по
крайней мере.

- И что? - удивился Антон.

- Вспомни, сколько мы с тобой цапались, хотя мы и друзья? До мордобоя
порой доходило! А они - ни-ни. Похожи на детишек из назидательной
книжки: "Да, мам!", "Нет, мам!", "Можно мне еще раз подмести пол, мам?"

Антон фыркнул.

- А вот непохожи. Скорее, на привычных к дисциплине.

Серый все еще как-то странно смотрел на Маахисов.

- Хорошо воспитали, похоже.

- Угу - ремнем и линейкой, - буркнул Антон. В его представлении ничем
иным нельзя было воспитать таких вот... образцовых детей.

- Пониманием осознанной необходимости.

Мальчишки вздрогнули, потом обернулись на беззвучно подошедшую сзади
Файму. Она смотрела на них сверху вниз - но без той суровости, какую
Антон невольно ожидал. А потом и вовсе села рядом, поджав босые ноги и
глядя на озеро. Мальчишка невольно поежился - ему стало неловко... но
уйти он все же не решился. Получилось бы невежливо... да и смотреть на
Файму тоже было очень приятно, чего уж там... Только вот она Антона
немного пугала. А иногда - и больше, чем "немного". Все в ней было...
чуть слишком, даже на его весьма широкий взгляд. И красота в том числе.
Она тоже была... немного слишком - и уже этим пугала... И сама Файму...
пугала. В качестве главы отряда ее еще можно было терпеть - а будь она,
к примеру, его старшей сестрой, он бы, наверное, давно утопился бы в кислом
молоке или стал этим... как там его... неврастеником. А то и вовсе заикой...

- Нам тоже про "осознанную необходимость" твердили, - наконец буркнул
он. - Только толку-то...

- У вас ведь еще социализм, да? - быстро повернулась к нему Файму. Тон у
нее был такой, словно она сказала что-то вроде "У вас еще хвосты не
отвалились, земноводные". - А у нас коммунизм. Давно уже.

- А как это - коммунизм? - спросил вдруг Серый.

- Ну... - Файму задумалась. Похоже, ей никогда раньше не приходилось
отвечать на этот вот вопрос, с усмешкой подумал Антон. - У нас, у Аниу, то
есть, детей ОЧЕНЬ мало - мы бессмертные же, а ресурсы у нас не бесконечные.

- А нафиг оно тогда надо? - спросил Антон. - Если и детей иметь нельзя?

- А ты хотел бы лечь и помереть? - она косо посмотрела на него. - У
мьюри вот помирают. И огорчаются при этом чрезвычайно.

- А что это за мьюри-то?

Файму вздохнула. Потом мотнула головой, видимо, сообразив, что об этом
она еще им не рассказывала.

- У нас один народ, но две системы. Два государства - Союз и Федерация.
У нас, в Союзе, коммунизм, а в Федерации - капитализм. Мерзость. Там
даже дети вынуждены себя продавать всяким извращенцам, чтобы заплатить
за обучение. Я сама в сети видела... ролики рекламные, где они
предлагают... всякое такое, - ее передернуло.

- А у вас не... предлагают? - насмешливо спросил Сергей.

Файму посмотрела на него волком.

- А у нас все бесплатное. Так что ребенкам невинным у нас как бы нет
нужды через попу зарабатывать - их и так неплохо кормят. Тем более, что
секс с ребенком - у нас вообще что-то с трудом представимое. А если про
такого товарища узнают... ой, это ему не понравится. Смертной казни у
нас нет, а вот вдумчивое лечение электричеством и скипидарными
клизмами... бывает иногда. То есть, с этой стороны ребенкам вряд ли
что-то угрожает. Вот правда на учебу пробовать забить... лучше не надо.
Потому что школа из одного ученика - у нас совсем не редкость. Так что
ролик-то такой повесить можно - но все ж решат, что детская фантазия. А
потом ухи надерут. И зад. То, что мы ценность, еще не означает, что
можно как угодно себя вести. Нет. Совсем наоборот, скорее.

- Это здорово, конечно, но как вы там живете? - упрямо спросил Антон.
Правду говоря, оказаться единственным учеником в школе ему как-то не
хотелось. Он и представить такого не мог - разве что в ночном кошмаре.

Файму вновь задумалась.

- Плохо помню уже, - наконец неохотно признала она. - Это, знаешь,
полтысячи лет назад было. Да и видела я не так, чтобы очень много. Когда
я сюда попала, мне всего шестнадцать лет исполнилось.

- А все же?

- Дружелюбие. Это, наверное, главное. Никто никого не задирает, не
оскорбляет, тем более, не требует ему служить. Одна из особенностей
Союза, кстати, - у нас в принципе нет прислуги из разумных существ. Даже
официанты в ресторанах или там в гардеробе сотрудники - все равно
считаются таковой, и плевать, сколько сил будет угроблено на
автоматизацию. Если надо - делаем роботов. До проблемы с искусственным
разумом мы пока что, к счастью, не дошли. Просто запрещено платить за
такую работу, и все тут.

Антон удивленно вскинул голову.

- Стоп - при коммунизме деньги?

Файму не менее удивленно взглянула на него.

- Аниу - тоже мьюри же. То есть, коммунизм коммунизмом, а бюджет у нас
есть, и зарплата, и хозрасчет даже.

- А, это как у нас при товарище Сталине были всякие артели, - сказал
Сергей. - Нельзя же на сто процентов от культуры предков освободиться.
То есть, деньги у вас есть, но не буржуям, а каждому по труду?

Файму кивнула.

- Да. Штрафы за антиобщественное поведение тоже есть. И премии на
производстве. И Государственные премии даже, огромные. Но это же честно
заработанные деньги за гениальные открытия, а не какая-то буржуинская
спекуляция акциями.

- А официантам и гардеробщикам почему платить нельзя? - напомнил Антон.

- Точно не помню, - Файму вздохнула. - Формальное ограничение - про то,
что нельзя использовать неквалифицированный труд. Почти единственное
исключение - медперсонал, да и то... там по возможности тоже. Работать
не обязательно руками... можно и головой."

То есть, налицо и деньги, и физические наказания за преступления, и ограничение
рождаемости, и запрет неквалифицированного труда, где людей могут заменить
роботы, а как выясняется далее, еще и некая система Автоматизированная Система
Государственного Управления взамен суда, подтверждающая полномочия избранных
государственных лиц. То есть и государство есть в наличии, это при
коммунизме-то! Придуманных им Маассенов автор явно недолюбливает, да и многие
обитатели Ойкумены относятся к ним не лучшим образом, считают лишенными чести.

Вообще, креативность автора просто поражает. Множество продуманных миров и
социальных устройств, как на тех планетах, откуда попали сюда ребята, так и на
самой этой планете за пределами Ойкумены, хорошо прописанные характеры
подростков, постоянно рефлектирующих по разным поводам. В Ойкумене нет никакого
секса, но мальчишки попадают сюда в гиперсексуальном возрасте, и от сексуальных
фантазий им никуда не деться. Прописано это все, впрочем, довольно целомудренно.

Надирание ушей провинившихся встречается в романах столь часто, что смахивает на
авторский фетиш, и именует он их довольно своеобразно, "ухи". Но авторская
лексика только добавляет пикантности повествованию.

Качество текста настолько велико, что даже удивительно, что он еще не издан в
книжном формате, при том что в попаданческом жанре регулярно выходит из печати
масса настоящей макулатуры. Настоятельно рекомендую его к прочтению всем, пока
это еще доступно.