Клуб "Преступление и наказание"

КОГДА ЖИЗНЬ ПОВЕРНУЛАСЬ СПИНОЙ
часть вторая
ПРОБЛЕСКИ НАДЕЖДЫ
глава четвёртая

ВОСКРЕСЕНЬЕ 2

В дни свиданий, несмотря на воскресенье, подъём на отделении был общим – в восемь тридцать. В девять воспитанницы отправлялись на завтрак, тоже организованно, как и в будние дни.
В десять часов открывались гостевые комнаты, и начинался приём посетителей.
Воспитатели, как ответственные, так и дежурные, чаще всего проводили весь день, общаясь с родителями воспитанниц. Особенно были заняты ответственные: они все являлись преподавателями, и обязаны были разговаривать со всеми желающими родителями обучающихся у них студенток.
В дни свиданий на работу выходило в два раза больше «воскресных» воспитателей. Каждый их них полностью отвечал за 1-2 группы в то время, когда основные воспитатели были заняты с гостями.
Отводили девушек к гостям воспитатели или сотрудницы охраны и лично «сдавали» их родителям, одновременно прослеживая, чтобы начало встречи прошло без эксцессов.

Соня проснулась рано, ещё не было и восьми часов. Спала она хорошо, но к утру действие обезболивающих средств ослабло, и теперь девушка испытывала значительный дискомфорт. Да и спать больше не хотелось. Соня очень волновалась, предвкушая встречу с мамой. Она знала, что мама дежурит сутки в больнице, и именно в это время проводит утренний обход у тех своих маленьких пациентов, которые из-за тяжести состояния находились ночью под наблюдением дежурного врача.
«Тоже, наверное, волнуется, минуты считает, - с нежностью думала Соня. – А сменят её только в девять. Пока мама истории болезни заполнит, расскажет всё другому доктору о больных детишках, пока душ примет…. Да, приедет сюда не раньше одиннадцати!
Ладно, дождусь как-нибудь!»
Соня решила подумать пока о чём-нибудь приятном. Сразу вспомнилось вчерашнее занятие в ФОУГ – французской объединённой усиленной группе. Вчера девушка была на этом занятии в первый раз, и уходила после него вдохновлённая.
Во-первых, ей очень понравилась преподаватель Алла Константиновна. Молодая, энергичная, весёлая – она прямо заражала воспитанниц своим оптимизмом, и к Соне отнеслась очень благосклонно. Правда, вначале поморщилась, увидев табличку с «бойкотом», и недовольно сказала:
- Ты это дело заканчивай! Больше под такое наказание не попадай, иначе не сможешь в нашей группе заниматься! У нас же общение! И как ты им прикажешь с тобой общаться?
Преподаватель указала на остальных воспитанниц. Кроме Сони, в группе занимались ещё 12 девушек.
Соня пристыжено молчала.
«Из-за этого бойкота одни проблемы, - с отчаянием думала она. – Сейчас отправит меня обратно!»
А уходить уже очень не хотелось.
- Ладно уж, - пожалела расстроенную воспитанницу Алла Константиновна. – Сегодня будешь больше слушать, а разговаривать – со мной.
Кстати, весь этот разговор вёлся по-французски: на подобных занятиях родная речь вообще почти не присутствовала.
Занятие Соне понравилось: было очень интересно, все девушки отлично владели языком, а руководила ими Алла Константиновна просто талантливо.
В конце урока преподаватель одобрительно заявила Соне:
- Что же, принимаем тебя в свой коллектив с удовольствием! Но вот познакомишься со всеми, как у нас принято, только по окончании бойкота.
Соне также понравилось, что все студентки возвращались в свои группы без всякого сопровождения, просто имея при себе пропуск. Такая, пусть и небольшая, привилегия была приятна.

За 20 минут до подъёма Соня начала осторожно слезать с кровати. Она помнила, как трудно ей было это сделать вчера, и решила не рисковать, а побеспокоиться заранее.
Оказалось, что поступила девушка предусмотрительно, потому что понадобилось ей для подъёма около пяти минут.
Сначала Соне пришлось сползать на пол буквально параллельно кровати, а потом уже осторожно, держась за ножки и спинку, подниматься, и всё равно было очень больно и унизительно.
«Ни сесть, ни встать не сможешь!» – вспомнила Соня обещание Лены.
«Так всё и есть! Ужасное ощущение полного бессилия, - думала девушка. – Ну почему я порку терплю, а перед этой болью пасую?»
«Вот возьму и в следующий раз просто спрыгну с кровати!» – пообещала она сама себе.
В санблок Соня тоже добиралась сегодня с трудом.
«Да, мама очень «обрадуется», если я к ней так выползу, - встревожилась она. – Может быть, Елена хотя бы «вторую облегчённую» мне ещё раз наложит?»
Соня попыталась представить, как бы поступила на месте Лены, и пришла к выводу, что надежда есть.
«Не меня, так маму Елена опять может пожалеть. Она же у нас благородная!»
Когда Соня вернулась из санблока, Инна Владимировна уже сидела в группе за своим рабочим столом. Никто из девушек ещё не проснулся.
Соня, следуя инструкции, подошла к воспитателю и поздоровалась. Инна ответила на приветствие и сочувственно улыбнулась:
- Видела я, как ты с кровати слезала. Решила встать пораньше?
- Да, - вздохнула Соня. – Очень не хотелось получать от вас порку за несвоевременный подъём.
- В воскресенье? – удивилась Инна.
- Ну, даже если в карточку замечание, всё равно, приятного мало.
В глазах Инны промелькнуло недовольное выражение.
- Ты опять не помнишь инструкцию! – воскликнула она. – Сегодня нет звонка, и вставать за 30 секунд вы не обязаны! Неужели забыла?
- Забыла, простите, - виновато произнесла Соня.
- Сегодня ответишь мне именно эту инструкцию, - строго приказала Инна. – Она в папке под номером восемнадцать.
- Слушаюсь, - согласилась Соня.
Ей было очень неловко.
Елена, конечно, и не подумала отменить своё распоряжение: Соня продолжала ежедневно учить наизусть инструкции и сдавать их дежурным воспитателям.
- Ладно, - опять улыбнулась Инна. – Топай потихоньку к своему месту, сейчас подъём буду объявлять.
- Слушаюсь, - еле переставляя ноги, Соня направилась к своей кровати.
- Соня, - окликнула её Инна. – Мама во сколько обещала приехать?
- Около одиннадцати.
- Не переживай, - ободрила воспитательница. – После завтрака наложу тебе «третью-бис». Сможете нормально пообщаться!
Соня испуганно взглянула на Инну, но та покачала головой и укоризненно заметила:
- Ты уж совсем обо мне плохо думаешь. Конечно, по распоряжению Елены Сергеевны! Как ты можешь сомневаться?
- Спасибо, - Соня недовольно поморщилась и смахнула со щеки предательски выступившие слёзы. – А то сегодня, как назло, что-то совсем трудно! Хотя вчера только одна порка была, а не три.
- Так и бывает, - объяснила Инна. – При таком, как у тебя, количестве строгих наказаний, это количество рано или поздно переходит в качество. И чаще всего очень невовремя!
Она опять улыбнулась.
- Зато Елизавета Вадимовна теперь о тебе очень высокого мнения, после вчерашнего. А это очень важно! Потерпи уж ещё немного.
Соня благодарно кивнула и продолжила своё перемещение.
Инна подошла к музыкальному центру и включила радио «Maxi». Спальня тут же наполнилась звуками бодрой музыки.
- Девчонки, подъём! – крикнула она.
Воспитанницы зашевелились и довольно быстро встали у своих кроватей.
- Доброе утро. Хватит спать, - с улыбкой, весело сказала им Инна. – Ваши мамы и друзья уже, наверное, к «Центру» подъезжают. Умывайтесь, и к девяти будьте готовы идти на завтрак.
Соня отметила, что Инна выглядит сегодня просто очаровательно. Было очевидно, что у дежурной воспитательницы великолепное настроение: глаза блестят, говорит она по-особенному, с энтузиазмом, с лица не сходит улыбка. Кроме того, и причёску Инна сделала сегодня совершенно для себя необычную. Свои прямые, но пышные тёмные волосы Инна редко носила распущенными, чаще укладывала их в различные причёски, а сегодня её волосы свободно спадали множеством длинных мелких локонов. Смотрелось это бесподобно!

После завтрака Инна по очереди вызвала в кабинет Юлю, потом Соню – наложить «третью-бис».
Конечно, Елена появилась именно тогда, когда Соня голой попой кверху лежала на кушетке. Лена не вошла, а впорхнула в кабинет, хлопнув дверью, и весело воскликнула:
- Всем привет!
В кабинете присутствовали только Инна и Соня. Соня, повернув к «ответственной» голову, тут же почтительно поздоровалась. Инна выпрямилась с баночкой мази в руке и иронично улыбнулась:
- И вам того же!
Лена быстро подошла к Инне, неожиданно легонько дёрнула её за локоны.
- Инна Владимировна, причёску полночи сооружали?
- Что-то вроде этого, - смеясь, ответила Инна. – А вы, Елена Сергеевна?
У Лены локонов никаких не наблюдалось, но волосы были уложены тщательно и явно профессионально.
- В машине, по дороге, - улыбнулась Лена. – А, если серьёзно, у меня знакомый мастер в круглосуточном салоне красоты! Могу порекомендовать.
- В группе всё в порядке? – переключилась она.
- Абсолютно!
Инна закончила обработку и велела Соне встать.
- Стоп! Лежать! – приказала Лена. Подошла к распростёртой на кушетке воспитаннице, осмотрела её и усмехнулась.
- Что, Зоя Космодемьянская, опять вчера отличилась?
Соня смущённо пожала плечами:
- Стараюсь.
- Ладно, поднимайся.
Девушка встала, поправила одежду.
- Елена Сергеевна, спасибо за «третью-бис»!
Лена махнула рукой.
- Маму свою благодари! Кстати, Левченко, я не знаю, как ты собиралась с ней разговаривать, но имей в виду: твоя мама всё про тебя знает. Во всех подробностях.
- Всё? – озадаченно переспросила девушка.
- Мы с ней вчера встретились в больнице, - объяснила Лена. – Олеся Игоревна пригласила меня в свою ординаторскую, мы с ней пили чай и разговаривали, в том числе, и о тебе. Твоя мама хотела знать всё. Я ей всё и выложила. Абсолютно.
Соня побледнела.
- Елена Сергеевна! А с ней всё в порядке?
- Да, к счастью. Мама у тебя просто…
Воспитатель помолчала, пытаясь подобрать нужное слово.
- Классная!
Лена подошла вплотную к Соне:
- Если у тебя здесь всё и наладится, то, во многом, благодаря ей. А теперь, если ты оделась – брысь отсюда.
Соня быстро сказала: «Слушаюсь» и поспешила выполнить распоряжение.

Вскоре Лена и Инна уже внимательно осматривали своих воспитанниц, выстроившихся в шеренгу посреди спальни.
Девочки все оделись нарядно, надоевшие форменные платья сегодня висели в шкафах. Соня обратила внимание, что Лена и Инна тоже переоделись в парадные форменные костюмы ответственного и дежурного воспитателей, а на груди у них были прикреплены бейджики с указанием фамилии, имени, отчества и должности.
Ленин бейджик гласил: «Гаричева Елена Сергеевна. Ответственный воспитатель 204-ой группы. Преподаватель французского языка в 202-ой, 204-ой, 205-ой, 206-ой и 211-ой группах».
В обычной жизни воспитатели никаких бейджиков не носили, необходимости в этом не было, но в дни свиданий это было предусмотрено для удобства гостей.
- Девочки, - обратилась к воспитанницам Лена. – Сегодня у нас с вами день приятный, вы увидите своих родителей и друзей. Прошу вас – ведите себя достойно. Надеюсь, что вы не допустите никаких истерик и нарушений дисциплины.
Мы с Инной Владимировной будем находиться внизу почти весь день. Со всеми проблемами немедленно подходите прямо к нам, не стесняйтесь.
В группе сегодня с вами остаётся « воскресный» воспитатель – Алиса Николаевна.
Ещё раз напоминаю: в половине второго все должны вернуться в группу, пойдёте на обед. В полседьмого свидание заканчивается. Не дотягивайте прощание до последнего момента, иначе схлопочете замечание! Я на вас надеюсь!
У Лены зазвенел мобильный. Выслушав информацию, она проговорила:
- Левченко! Твоя мама уже зарегистрировалась и тебя ждёт. Ты готова?
« Ещё же десять! Вот здорово!» – мелькнуло у Сони.
- Да, - чётко ответила она.
- Тебе придётся идти с табличкой, несмотря на воскресенье, - напомнила Лена. – И разговаривать можешь только с мамой и сотрудниками «Центра». Такие правила.
- Слушаюсь.
- Елена Сергеевна, давайте я её отведу, - предложила Инна. – И сразу останусь там дежурить.
- Пожалуй, - согласилась Лена. – У меня ещё тут несколько дел осталось. Идите, а я спущусь минут через двадцать.
Соня с Инной молча проследовали до выхода из отделения, миновали пост охраны и начали спускаться по лестнице. Как только сотрудница охраны захлопнула дверь, Инна повернулась к Соне и возбуждённо проговорила:
- Сонька! Всё просто отлично складывается! Новости потрясающие! Сейчас тебе мама всё расскажет, она полностью в курсе.
Соня видела, что Инну переполняет радость, глаза воспитательницы светились. Соня улыбнулась, но тут же спросила:
- Инна Владимировна! А с вами всё в порядке?
Инна понимающе улыбнулась в ответ.
- Сейчас уже да! Ты имеешь в виду вечер пятницы? Моё наказание?
Соня взволнованно кивнула:
- Да! Вы не представляете, как я за вас переживала!
- Спасибо!
Инна схватила Соню за руку, и девушки остановились на лестничном пролёте. Инна глубоко вздохнула и на одном дыхании затараторила:
- Хоть тебе пожалуюсь! Ужасно всё это было! Вначале я чуть со страху не умерла! Елизавета с официальным видом нас за стол усадила и заставила протокол оформлять! Держалась, прямо, как судья, даже жутко стало.
«Ставьте подпись и печать», «Подтвердите своё согласие», «Я буду и свидетелем, и исполнителем», и так далее!
Инна перевела дух и продолжала:
- А Лена просто в полуобморочном состоянии сидела. Я до последней минуты боялась, что она вот-вот передумает и «в отказ» пойдёт!
Я почти уверена, что, пока я раздеваться ходила, Лиза её в чувство приводила.
- А потом я на свой собственный стол укладывалась! – почти простонала Инна. – Спасибо, Лиза мне разрешила футболку и стринги оставить, не так стыдно было! Да ещё Вивальди включила. Сама предложила. А потом…
Инна доверительно, совсем по-дружески слегка коснулась Сониного плеча.
- Соня, я еле вытерпела! Лиза ко мне «шестой строгий» применила, без всяких поблажек! А я последний раз год назад подобное переносила, уже забыла, какой это ужас! А тут ещё Лена рядом, совсем близко стояла. Мне же ни пискнуть, и ни пошевелиться нельзя было: ведь стыдно слабость проявить! Я думала, всё это никогда не кончится!
Она улыбнулась и уже спокойнее проговорила:
- Вот, тебе пожаловалась, и легче стало. Ведь, кроме тебя, Лены и Лизы об этом никто не знает! Перед ними я стойкость разыгрывала, а как по-настоящему всё было – кроме тебя и поделиться не с кем!
Знаешь, Сонь, у меня как-то всё желание нарушать инструкции напрочь пропало.
- И ты даже не представляешь, как я тебе сочувствую! – с отчаянием воскликнула воспитательница.
- Спасибо! – Соня почувствовала, что может сейчас расплакаться. – Мне очень жаль, что с вами так…
- Сейчас уже всё нормально, - махнула рукой Инна. – Потом мы все вместе на кухне кофе пили, разговаривали, и всё обсудили. Лена не сердится, это самое главное! Правда, Лиза совершенно случайно о нас с тобой узнала.
- Елизавета Вадимовна меня вчера уже допрашивала, - вздохнула Соня. – Но, как я поняла, она не очень рассердилась, и Елене Сергеевне рассказывать не собирается.
- Да ты что! Конечно, не расскажет! Она и мне посоветовала: «Скрывайте до последнего!»
- Может быть, пронесёт, - с надеждой проговорила Инна и тут же спохватилась.
- Соня! Идём! Твоя мама ждёт, а мы тут болтаем!
Девушки поспешно спустились вниз, в просторный холл, расположенный перед гостевыми комнатами, и Соня сразу увидела маму. Олеся Игоревна стояла в центре зала в группе других ожидающих и с волнением поглядывала на лестницу, по которой должны были спускаться воспитанницы. Она тоже увидела Соню, рванулась вперёд почти бегом, но, заметив, что девушка идёт не одна, а с воспитателем, сдержала свой порыв и остановилась.
Инна с Соней подошли сами. Олеся Игоревна глазами улыбнулась дочери и вежливо сказала:
- Здравствуйте, Инна Владимировна.
- Доброе утро, Олеся Игоревна, - улыбнулась ей Инна.
Всем гостям при регистрации тоже вручали заранее заготовленные бейджики, и просили не снимать их до конца свидания: это облегчало общение посетителей с сотрудниками.
Инна невольно залюбовалась Олесей Игоревной. Сонина мама была очень стройной, в изящном светло-сером костюме, светлые волосы красиво уложены, тонкие черты лица, а глаза добрые, лучистые и чуть встревоженные.
«Как Соня на неё похожа!» - подумала Инна и продолжала так же, с улыбкой:
- Выдаю вам вашу дочь для проведения свидания.
- Спасибо, - голос Олеси Игоревны немного дрожал.
Инна слегка подтолкнула Соню к маме. У девушки перехватило дыхание, на глазах выступили слёзы, и через секунду она оказалась уже в маминых объятиях. Олеся Игоревна порывисто обняла Соню и осыпала поцелуями её лицо. С минуту они стояли так, забыв обо всём. Наконец, Олеся Игоревна, продолжая прижимать к себе дочь, смущённо проговорила:
- Простите, Инна Владимировна.
- Да не за что извиняться! Всё в порядке! А как же по-другому вы могли встретиться? – воскликнула Инна. – Олеся Игоревна, вам все правила по проведению свидания объяснили? Не осталось каких-нибудь вопросов?
- Кажется, нет, - Сонина мама наморщила лоб, вспоминая.
- Сейчас вы, конечно, пообщаетесь с Соней, - продолжала Инна. – А потом обязательно подойдите поговорить ко мне, Елене Сергеевне и другим преподавателям. Особенно просили о встрече с вами Елизавета Вадимовна, педагог по немецкому, и Светлана Петровна, преподаватель физики.
- У Сони по их предметам проблемы? – встревожилась Олеся Игоревна.
- Ага! Она же у нас двоечница! – опять улыбнулась Инна.
Соня, полностью спрятав лицо у мамы на груди, только покачала головой.
- Не волнуйтесь, никаких проблем, - успокоила Инна. – Просто личная беседа. Воспитатели будут сидеть в гостевых комнатах и здесь, в холле. У них у всех бейджики, и на столах поставят таблички, так что найдёте с лёгкостью.
А теперь я вас покидаю.
- Спасибо!
Инна быстро огляделась.
- А, пойдёмте-ка, я отведу вас в самое удобное место, пока его не заняли, - предложила она, после чего провела Соню с мамой в дальний конец холла к одиноко стоящему двухместному кожаному диванчику. Соответствующая стена холла оказалась полностью стеклянной, с видом на парк, а диванчик со всех сторон окружали различные высокие растения в больших горшках.
- Устраивайтесь, - предложила Инна. – Здесь вам будет спокойно. Всё, до встречи!
Она быстро ушла в сторону гостевых комнат.
Олеся Игоревна нерешительно смотрела на Соню. Она явно не была уверена, сможет ли Соня присесть на диван. Девушка улыбнулась сквозь слёзы, потянула маму за руку, и они одновременно сели, крепко прижавшись друг к другу.
Ещё минут пять Соня почти беззвучно плакала у мамы на груди, а Олеся Игоревна обнимала её, ласково гладила по волосам и молчала.
Наконец, Соня немного успокоилась.
- Мамуль, я не представляю, что бы со мной было, если бы нам не удалось сегодня увидеться! Я бы точно не пережила! Представляешь, все девчонки ушли бы на свидание, а я бы одна сидела в спальне! Без тебя! Рехнуться можно! Спасибо тебе, ведь это ты Елену уговорила!
Олеся Игоревна ещё крепче прижала к себе дочь и улыбнулась.
- Никакой тут нет моей заслуги! Просто Лена поступила по-человечески.
Соня кивнула и спросила:
- А как тебе удалось так рано приехать? Для меня это был такой сюрприз! Представляешь, меня самую первую вызвали!
Мама улыбнулась:
- Елена Викторовна, когда узнала, что я к тебе еду, примчалась в восемь часов и меня отпустила. А у меня всё уже было готово! Сонечка, за тебя все мои коллеги очень переживают, передают большой привет.
Елену Викторовну Соня хорошо знала. Она часто приходила к маме на работу, и была знакома с другими докторами маминого отделения.
Олеся Игоревна немного отстранила Соню и внимательно посмотрела на неё.
- Сонюшка, - ласково сказала она. – А ты так хорошо выглядишь! И какая ты у меня красавица!
Девушка сегодня была одета в облегающие джинсы (спасибо «третьей-бис», что удалось их надеть!) и элегантный тёмно-синий джемпер. Блестящие волосы Соня непосредственно перед свиданием успела уложить феном, они красивыми волнами спадали на плечи.
- Сонечка, я ведь с Леной вчера в больнице поговорила, - продолжала мама. – Она от меня ничего не скрыла. И я думала, что ты выйдешь ко мне вся такая замученная, что ты ходишь с трудом, а сесть и вообще не сможешь!
Сонины глаза опять наполнились слезами.
- На самом деле, так всё и есть, - прошептала она. – Ты бы видела, как я сегодня с кровати слезала! Это просто «третья-бис». А Елена сказала, что и этим я только тебе обязана.
Она улыбнулась сквозь слёзы.
- Мамочка, уж не знаю, как вы там с ней разговаривали, но Лена от тебя явно в восторге! Это видно.
- Это здорово! - обрадовалась мама. – Может быть, тебе от этого хоть чуть-чуть будет полегче!
Внезапно она мягко взяла Соню за щёки и вынудила дочь посмотреть ей прямо в глаза.
- Сонюшка! Тебе совсем плохо? – в её голосе прозвучало отчаяние.
Соня секунду поколебалась и кивнула.
- Зачем я буду перед тобой храбриться? – воскликнула она. – Да, я собиралась тебе сказать, что всё нормально, что мне на всё наплевать, что я сильная и всё выдержу!
Но это не так! Не так! Всё ужасно! Мамочка, я еле терплю. Я не знаю, как мне вообще здесь выжить!
Мамуля, она меня просто ненавидит! Смотрит и разговаривает с насмешкой, с презрением! Наказывает…. совсем безжалостно! Сначала, в первые дни, ещё можно было хоть как-то терпеть, а теперь это вообще вынести невозможно! И с каждым разом всё более жестоко! И почти всегда сама это делает, никому не доверяет!
В пятницу вечером «на станке» я чуть не умерла, так было больно и унизительно! А она ещё издевается!
«Ну что, теперь ты жалеешь о своём поступке? Ещё и не так пожалеешь!» – передразнила Соня.
- А я перед ней голая торчу на этой панели, у меня слёзы ручьём, терпеть совсем невозможно было! А она мне ещё салфеткой лицо вытирает, потому что руки у меня в креплениях!
Соня проговорила всё это на едином дыхании, с отчаянием и даже без слёз.
- И бойкот этот! – простонала она. – И пять «безлимитных» наказаний за ерунду! Душ я не успела перед ужином принять! Да у меня и было-то 10 минут всего! А до этого я весь день по всему «Центру» голая ходила! Везде! И на лекции, и в столовую! Так стыдно, ты не представляешь!
Мамочка, этому конца нет! Я её видеть не могу, у меня всё внутри переворачивается. А что я могу поделать? Она мой ответственный воспитатель! У неё власть практически неограниченная!
- Сонечка!
Олеся Игоревна, едва сдерживая слёзы, порывисто обняла дочь.
- Маленькая моя, я знаю, как тебе тяжело! Когда Лена вчера мне всё это рассказала, я потом всю ночь глаз не сомкнула, даже когда меня к больным не вызывали! Плакать хотела – и не могла, слёз не было! А от жалости к тебе просто сердце разрывается!
Но, доченька, конец этому будет. Лена смягчится к тебе, обязательно!
Олеся Игоревна посерьёзнела.
- Соня, - убедительно сказала она. - Я сделала всё возможное, чтобы расположить Лену к себе, хотя это было не так легко. У меня тоже всё внутри переворачивается, когда я на неё смотрю. Ведь я знаю, как она с тобой поступает! Но я сдерживаюсь и пытаюсь вести себя так, чтобы завоевать её симпатию, доверие. Возможно, это – твой единственный шанс. Ситуация такова…
В голосе Сониной мамы сквозила горечь.
- Что твоя судьба зависит сейчас в основном от неё. Так уж сложилось, и нужно искать выход!
Соня, глотая слёзы, кивнула.
- А почему ты мне не рассказываешь про ещё один шанс, который у тебя появился? – улыбнулась Олеся Игоревна.
- Тебе Лена и об этом рассказала?
- Да, и уверила меня, что шанс вполне реальный.
Соня немного успокоилась.
– Да, мамочка, это настоящее чудо. И… это моя надежда как-то выбраться.
Но, понимаешь, мне всё равно ещё много всего предстоит вытерпеть! А сил, элементарных, физических, уже почти не осталось!
Ты знаешь, когда она меня наказывает, я каждый раз думаю:
«Хоть бы сознание потерять! Или пусть она меня совсем запорет, до тяжких последствий! И я немного в изоляторе отдохну, и ей из-за меня, может быть, достанется!»
Так нет! Она всё чувствует! Сразу - или прекращает порку, или перерыв устраивает. А потом – опять!
- Сонюшка! – Олеся Игоревна расстроено покачала головой. – Не надо такого желать! Если ещё и с тобой что-нибудь случится, думаешь, я это переживу? Да Лена такого и не допустит. Она профессионал, этого у неё не отнимешь!
- Да я знаю! – воскликнула Соня. - Мамочка, но самое-то плохое, что она меня простить не хочет! Ну никак! Так обидно!
Соня опять расплакалась.
- Малышка моя, я уверена, что и это произойдёт, - ласково старалась утешить дочь мама. – А, может быть, есть в твоей жизни здесь и что-нибудь хорошее?
Вот Инна Владимировна – она ведь тоже твой воспитатель? Мне показалось, она к тебе неплохо относится. И мне она очень понравилась!
- О! – простонала Соня. – Инна – просто супер! И Мария Александровна тоже! И Елизавета Вадимовна! И Светлана Петровна!
Мамочка, у меня с немецким и физикой всё в порядке! Просто эти воспитатели знают про меня всё. Всё, что произошло! Как я поняла, они и Инна – самые близкие Елене подруги, и она только им всё и рассказала.
Представляешь, как получилось! Елена меня ненавидит, а они все, мамочка, все мне сочувствуют и меня поддерживают, каждая по-своему! Без них мне было бы совсем худо!
- Вот видишь, - улыбнулась Олеся Игоревна. – А я тоже хочу тебе много всего рассказать, и это тебя обрадует.
- О Марине хорошие новости? – вскинулась Соня.
Мама кивнула, опять обняла дочь и начала рассказывать.

Постепенно холл и гостевые комнаты наполнялись воспитанницами и их гостями. На улице сегодня стоял крепкий мороз – около 25 градусов, так что желающих выйти на свежий воздух было немного, хотя «Правилами» это разрешалось.
Инна и Лена сидели каждая за своим столом в холле, недалеко друг от друга, и беседовали с родителями воспитанниц.
Если Инна имела возможность периодически отходить в специальную комнату отдыха для воспитателей, то к Лене родители подходили беспрерывно, тем не менее, воспитательница не забывала оглядывать холл, в котором и сейчас находились несколько её воспитанниц со своими родителями.
Лена с удовольствием наблюдала за Наташей Пономарёвой и её мамой. Встретились они очень душевно. Ольга Сергеевна сразу обняла Наташу, поцеловала, чего никогда не делала на предыдущих свиданиях, затем они вместе подошли к Лене. Наташина мама сразу поблагодарила воспитателя за тот телефонный разговор, осведомилась о поведении и учёбе дочери очень тактично, и вообще, вела себя во время беседы совершенно по-другому. А потом они уединились с Наташей на одном из диванчиков и разговаривали. Лена видела, что их общение явно складывается удачно: ей было видно Наташу в профиль. Глаза девушки сияли, с лица не сходила улыбка.
«Отлично! – подумала Лена. – Лёд, наконец, тронулся!»
Она периодически бросала взгляды и на тот диван, где сидели Соня со своей мамой. Олеся Игоревна пока ни к ней, ни к другим воспитателям не подходила. Они с Соней так и просидели, обнявшись, больше трёх часов, пока воспитанницам не пришло время возвращаться в группу на обед.
Лена видела, как Олеся Игоревна проводила дочь до лестницы, как Соня перед уходом порывисто обняла маму. Было видно, что им очень не хочется расставаться даже на этот час!
Когда Соня ушла, Олеся Игоревна обессилено опустилась на ближайший диван, откинулась на спинку и закрыла глаза.
Лена понимала её чувства! Ей было нестерпимо жалко Сонину маму.
На этот час свидание прекращалось, воспитатели тоже уходили на обед, а у гостей существовала возможность перекусить в одном из кафе, располагавшихся здесь же, на первом этаже.
Однако Олеся Игоревна, похоже, в кафе идти не собиралась.
Решившись, Лена подошла к ней и про себя улыбнулась. Ситуация складывалась почти такая же, как вчера в больнице, возле отделения реанимации, только наоборот. Тогда Лена без сил, расстроенная, сидела в кресле, тоже закрыв глаза, когда Олеся Игоревна к ней подошла.
Лена слегка тронула Сонину маму за плечо.
- Олеся Игоревна, добрый день.
Та открыла глаза, тут же встала и взволнованно проговорила:
- Здравствуйте, Елена Сергеевна! Простите, что я к вам ещё не подходила! Но ведь я ещё успею, правда?
- Конечно, - успокоила её Лена. – Я хочу сказать: вам необходимо пообедать и выпить кофе. Пойдёмте, я вас провожу в кафе, где кофе самый лучший, и чай с марокканской мятой там есть.
- Спасибо, я не хочу, - устало отозвалась Олеся Игоревна. – Я просто посижу здесь и подожду.
- Нет, Олеся Игоревна, так не пойдёт, - мягко возразила Лена. – Вы ведь планируете до вечера быть с Соней?
- Да.
- Тогда вам обязательно нужно перекусить! Тем более, вы после суточного дежурства.
В этот момент к ним подошли Елизавета и Светлана, и поздоровались с Сониной мамой.
Инна, как и другие дежурные воспитатели, к этому времени уже ушла на отделение, чтобы отвести воспитанниц на обед. А Лена вместе с Лизой и Светой заранее договорились, что в перерыве вместе пообедают в своей столовой, тоже на отделении.
Олеся Игоревна немного смущённо ответила на приветствие. В присутствии трёх ответственных воспитателей она слегка оробела.
- Олеся Игоревна, - Лена указала на своих коллег. – Позвольте вам представить преподавателей Сони – Елизавету Вадимовну и Светлану Петровну.
Лиза и Света улыбнулись и, каждая в свою очередь, кивнули. Сонина мама горячо проговорила:
- Очень приятно.
- Вот, пытаюсь Олесю Игоревну убедить сходить пообедать, - сообщила Лена подругам. – Но, пока безуспешно.
Елизавета открыто улыбнулась:
- Олеся Игоревна! А что, если мы пригласим вас пообедать с нами, в нашей столовой. Вы ведь нам не откажете, правда?
- Правильно, Лиза! – воскликнула Лена.
Сонина мама заколебалась. Она внимательно смотрела на этих двух симпатичных, приветливых, уверенных в себе молодых женщин, которые уже сыграли огромную роль в жизни её дочери и невероятно помогли ей. Соня уже рассказала ей всё, в том числе, о вчерашнем разговоре с Елизаветой и подаренных сертификатах. Олеся Игоревна поняла, что очень хочет пообедать вместе с ними.
- А…. разве это не запрещено вашими правилами? – спросила она. – Такое разрешается?
- Ну, - протянула Светлана. – Это возможно только с разрешения ответственного дежурного воспитателя отделения.
- Слишком сложно. Тогда не надо, - быстро произнесла Олеся Игоревна.
Светлана улыбнулась и кивнула на Елизавету.
- А ответственная дежурная сегодня как раз она! Видите?
Света щёлкнула пальцами по бейджику на одежде Лизы.
- И я разрешаю. Даже настаиваю, - сообщила та.
- Но… вам же нужно отдохнуть! – слабо возражала Сонина мама.
- Олеся Игоревна, пойдёмте! Мы будем очень рады, - попросила Светлана.
- Хорошо, спасибо.
У Лены опять зазвенел телефон. На этот раз звонила Галина Алексеевна. Извинившись, Лена поговорила с заведующей, затем озадаченно сообщила:
- Галина Алексеевна просит меня пообедать вместе с ней в столовой для руководящего состава. Хочет со мной что-то обсудить.
- Так иди, - распорядилась Лиза. – Ты ведь доверишь Олесю Игоревну нам со Светланой?
- А что мне остаётся? – усмехнулась Лена, но тут же подозрительно посмотрела на Елизавету.
- Елизавета Вадимовна! А разве вы не должны сегодня обедать там же, с руководством? Как ответственная дежурная?
- Должна, - согласилась Елизавета. – Но я отпросилась.
Лена пожала плечами и повернулась к Сониной маме.
- Олеся Игоревна, идите с ними. Они только на первый взгляд такие важные, а так, вообще-то, ничего.
Светлана, Лиза и Олеся Игоревна рассмеялись.
Когда Лена ушла, Светлана лукаво посмотрела на Сонину маму и наклонилась к ней.
- А мы с Елизаветой Вадимовной специально это подстроили: попросили заведующую Елену Сергеевну отозвать. Хотели с вами без неё пообщаться.
Олеся Игоревна понимающе улыбнулась.
- Заговор?
- Именно, - подтвердила Елизавета.
- А… не лучше ей было прямо сказать? – засомневалась Олеся Игоревна. – У меня сложилось впечатление, что Елена Сергеевна – человек прямой, и не любит, когда за её спиной подобные махинации устраивают.
Лиза со Светланой переглянулись.
- Наверное, вы правы. Так ведь обижать её тоже не хотелось, - произнесла Светлана. – Понимаете, Елена Сергеевна у нас ещё очень молода. А мы люди более зрелые, посидим, поговорим спокойно, правда?
Олеся Игоревна кивнула.
- У вас паспорт с собой? – спросила Елизавета. – Тогда пойдёмте.


Через час Олеся Игоревна снова стояла в холле, прямо у лестницы, и с нетерпением ожидала Соню. К этому времени родители всех девушек 204-ой группы уже находились в «Центре».
Инна Владимировна привела в холл сразу всех своих воспитанниц, которые шли строем, и были в верхней одежде.
Лена после обеда зашла в свою группу и приказала девочкам одеться и хотя бы полчаса побыть со своими гостями на свежем воздухе.
- За полчаса не замёрзнете, - заявила она воспитанницам. – Потом же сможете в гостевой комнате чаю горячего выпить! А то совсем без прогулки останетесь.

Соня с мамой медленно шли по одной из аллей огромного парка и никак не могли наговориться. Мороз стоял крепкий, но светило солнце, снег искрился, и парк выглядел очень нарядно. Соня торопилась выложить маме всё, о чём не успела поведать ей утром. Теперь она уже не плакала, но сердце девушки непрерывно ныло. Соня знала, что свидание закончится уже через три с половиной часа, и в следующий раз она увидит маму только через месяц. Мама уедет домой, а Соня останется без неё с множеством проблем. Осознание этого переполняло девушку отчаянием!
Тем не менее, сейчас Соня рассказывала маме о более приятных вещах, чем утром. О том, как подружилась с Юлей и Галей, как девушкам удалось успешно решить конфликт с Марией Александровной, как Соня смогла помочь Инне, после чего у них завязались совсем иные отношения.
Выслушав последнюю историю, Олеся Игоревна встревожено заметила:
- Сонюшка! Мне кажется, здесь вы допустили ошибку!
- Какую?
- Доченька, ты поступила совершенно правильно. Но, по-моему, нельзя продолжать скрывать от Елены Сергеевны твою роль во всём этом.
Соня испуганно взглянула на маму.
- Ты думаешь?
- Уверена. Девочка моя, Лена всё равно об этом узнает, и ей будет очень неприятно. Причём, не только от самого факта твоего вмешательства, а ещё оттого, что её лучшие подруги, которые должны её понимать и доверять ей, так с ней поступили. Скрывают такую важную информацию, фактически, сговорились за её спиной.
Это очень обидно! А Лена человек гордый, она терпеть такого не будет, и, Сонечка, последствия могут оказаться весьма плачевными.
Скажу тебе по секрету, Лена даже на свою маму очень существенно обиделась, потому что та всё это время не рассказывала ей о нашем с папой вмешательстве в судьбу Марины.
Соня, Людмила Павловна тоже просто боялась! Но в глазах Лены это оправданием не выглядело! Она посчитала, что это было жестоко, что её не понимают самые близкие ей люди. Понимаешь? Честно говоря, эта ситуация разрешилась благополучно совершенно случайно, можно сказать, чудом!
- Но, мамочка, разве сейчас можно что-то исправить? Тогда надо было сразу ей рассказать!
- Сонюшка, в тот вечер Инна Владимировна была растеряна и напугана. Она, действительно, могла просто элементарно побояться попасть Лене под «горячую руку». Но, если она сейчас ей признается, всё это объяснит, да ещё покается – я уверена, что Лена поймёт, оценит её смелость и откровенность, и не будет проводить репрессий. Ни к ней с Елизаветой Вадимовной, ни к тебе!
- Мамуль, - осторожно возразила Соня. – Мне кажется, ты не до конца себе представляешь, как Елена на самом деле ко мне относится! Да, возможно, она и поймёт! Но всё равно сильно обидится. А она умеет быть очень жёсткой! И нам с Инной не поздоровится.
- Даже, если и так, - вздохнула мама. - Всё равно, нужно признаться и покорно принять её волю. Это в любом случае будет дальновиднее.
- Мамочка! – Соня почти плакала от отчаяния. – Это легко сказать: «Принять её волю!». Да я не сомневаюсь в том, какой эта воля окажется! У неё в ванной в специальной трубе ещё один пучок розог в рассоле выдерживается, она мне показывала! Инну-то Лена может быть, и простит, как подругу. А вот меня точно не пощадит!
- Соня, но, если Лена узнает об этом сама – будет ещё хуже. А что сейчас получается? Вы с Инной Владимировной вынуждены постоянно находиться в напряжении и страхе, что Лена рано или поздно всё узнает.
- Но как она узнает? – воскликнула Соня. – Если ей никто не скажет!
- Сонечка, ты Лену недооцениваешь. Она очень умная девушка, и вполне способна догадаться по каким-нибудь незначительным случайным намёткам.
Некоторое время мать и дочь шли молча.
- Мамуля, ты права, - вздохнула Соня. – Я уже один раз тебя не послушалась - и вот теперь я здесь! Но, как я смогу рассказать всё Елене, если и Инна, и Елизавета Вадимовна решили этого не делать? Они воспитатели! Кто я против них!
- Солнышко моё, ты и не должна этого делать! Но ты обязана убедить Инну Владимировну! Ведь ты её уже один раз выручила, и к твоему мнению она, наверняка, прислушается.
- Хорошо, я попробую. Но, понимаешь, мы с Инной сможем реально поговорить на эту тему, только, если рядом не будет камер. Как только представится такой случай, я с ней обязательно поговорю. Обещаю!
- Сделай это, доченька.
Олеся Игоревна опять вздохнула.
- Теперь я целый месяц вообще не узнаю, что тут с тобой происходит. Ну, почему здесь такие правила, что вы не имеете права писать письма весь этот период?
- Нам объясняли. Чтобы мы на это не отвлекались. Мамочка, у нас же очень мало свободного времени, мы часто еле-еле успеваем себя в порядок перед сном привести! Руководство считает, что написание писем будет явно мешать учёбе, и воспитателям прибавится лишней работы. Ведь они все письма проверяют!
А ещё считается, что свидания каждый месяц – это и так довольно часто. Вполне можно дождаться и лично всё рассказать.
Так что письма мы пишем только в последнюю неделю перед свиданием. Конечно, очень жаль! Я бы тебе каждый день писала, находила бы минутку! Но, в принципе, я признаю, что в этом вопросе администрация права.
- Ты у меня уже и мыслишь, как воспитатель, - улыбнулась Олеся Игоревна.
Соня вместо ответа крепко прижалась к ней.
- Замёрзла? – спросила мама. – Пойдём в здание?
Девушка кивнула и жалобно проговорила:
- Мамуля, а я так по папе соскучилась!
- Завтра он прилетит домой, доченька. Я передам ему твоё послание. А от него ведь ты и так письма получала, правда?
- Да.
Соня всхлипнула.
- Он меня очень поддержал. Но я хочу его увидеть!
- Через месяц приедем к тебе уже вместе! – заверила Олеся Игоревна. Она лукаво улыбнулась.
- Надеюсь, что и Марина уже сможет приехать. Она очень хочет, всё время об этом говорит.
Соня покраснела.
- Это было бы здорово! Но, мамочка, я же ей в глаза смотреть не смогу! Мне так стыдно!
- Да перестань, дочка. Она уже не сердится, и очень тебе сочувствует. А завтра я ей ещё и твоё письмо передам, где ты перед ней извиняешься. Марина будет рада.
- Мамочка, да такого просто не может быть! Разве Маринка сможет всё это забыть? Это невозможно! Я по себе могу судить. Ведь, если даже у меня всё хорошо сложится, и я буду работать здесь вместе с Еленой, я никогда не смогу забыть, как она со мной поступала! Даже, если она меня простит, я всё равно буду это помнить! И вряд ли у нас с ней сложатся хорошие отношения после всего этого.
- Сонюшка, Марина вообще уникальная девочка! Она совсем не такая, как вы с Леной. Помнишь, она и под твоим «надзором» совсем необычно себя вела. Не переживай, всё будет хорошо. А с Леной… Сонечка, с Леной у вас тоже всё наладится. И, несмотря на её теперешнее жестокое к тебе отношение, мы с тобой должны быть ей благодарны.
Ты знаешь, что рассказала мне Елизавета Вадимовна? Лену никто не вынуждал рассказывать тебе о возможности стать сотрудником. Галина Алексеевна просто ей намекнула, что ты очень перспективная девочка, и было бы неплохо дать тебе такой шанс. Но она тут же заметила: «Лена, это полностью на твоё усмотрение. Если ты этого не хочешь, тебе это неприятно – не бери в голову. Я всецело на твоей стороне. Соня так и останется воспитанницей, и можешь поступать с ней, как хочешь».
Представляешь, доченька? Это была её добрая воля. Лена могла бы ничего тебе не сказать, и все эти годы мучить тебя так же, как и сейчас! Если не физически, то морально, своим презрением! А ведь, когда она принимала это решение, она ещё не знала о том, что мы с папой делаем для Марины.
Так что не обижайся, доченька, смирись. Не может Лена пока относиться к тебе по-другому! Она, действительно, не может, я это вчера поняла. Следует своим убеждениям…
Олеся Игоревна поморщилась.
- Просто фанатично!
Но, Сонечка, ждать уже недолго: ведь она дала мне обещание, и сдержит его.
Соня с Олесей Игоревной уже подходили к зданию «Центра». У входа девушка увидела Юлю, Галю и двух женщин средних лет. Эта небольшая группа явно дожидалась их.
Когда они подошли поближе, Юля обратилась к Сониной маме:
- Олеся Игоревна, здравствуйте. Меня зовут Юля, а это Галя, мы подруги Сони. А это наши мамы.
Олеся Игоревна поздоровалась и машинально отодвинула Соню себе за спину.
- Не волнуйтесь, Олеся Игоревна, - мягко проговорила Юлина мама. – Мы знаем, что у Сони бойкот. Но мы очень хотели бы буквально несколько минут поговорить с вами. Можно?
- Конечно, с удовольствием, - улыбнулась Олеся Игоревна. – Сонечка, пожалуйста, подожди меня внутри.
Соня кивнула и быстро вошла в здание. Там она вернулась в холл, разделась и села на диванчик в самом центре зала. В холле и гостевых комнатах бурлила жизнь. Девушки и их гости активно общались, некоторые пили чай, родители разговаривали с воспитателями, столики которых были расставлены по всему холлу.
В непосредственной близости от себя Соня увидела Елизавету Вадимовну. Перед ней, с другой стороны стола, стояла с очень расстроенным видом Даша Морозова, а рядом на стуле сидела приятная, элегантно одетая женщина, очень похожая на Дашу, по всей видимости, её мама. Они с Елизаветой разговаривали, и разговор, очевидно, был весьма напряжённым.
В холле было довольно шумно, поэтому слов Соня разобрать не могла, но Даша явно была в полном отчаянии. По её лицу ручьями стекали слёзы, которые девушка даже не вытирала.
Соне невольно вспомнился разговор Насти и Вики, который она случайно услышала утром в спальне. Воспитанниц потрясла строгость, проявленная Елизаветой Вадимовной по отношению к Даше.
- Вика, ну как же так? – возмущалась Настя. – Разве можно поступать настолько жестоко? Да ещё перед свиданием всё это произошло! Как же Елизавета Вадимовна будет перед Дашкиной мамой оправдываться в том, что так её наказала?
Соня только усмехнулась, поражаясь наивности Насти.
«Ага! Будет Елизавета оправдываться!»
Соня, как лидер, прекрасно знала, что в любом случае можно поговорить с родителями так, что они поверят, будто их дочери ещё сильно повезло. Проделывать такое Соня умела мастерски. Очевидно, Елизавета тоже.
Она говорила что-то Дашиной маме напористо и возмущённо, бурно жестикулируя. Та, вероятно, всё же осмеливалась выдвигать какие-то возражения, но довольно робко. В ответ на реплики Дашиной мамы Елизавета каждый раз решительно качала головой, а затем продолжала свою обвинительную речь.
Периодически она обращалась с какими-то вопросами к Даше; при этом девушка испуганно вздрагивала, но покорно отвечала, хотя заливалась слезами ещё больше. В конце концов, Елизавета что-то сказала Даше совсем сердито и властно махнула рукой. Воспитанница тут же отошла от стола и обессилено прислонилась к ближайшей расположенной в холле колонне. Здесь она, наконец, достала из кармана платок и вытерла слёзы. Стоять Даше явно было трудно, но «третью-бис» Елизавета ей определённо перед свиданием не накладывала.
Елизавета продолжала беседовать с Дашиной мамой уже более спокойно, не так жёстко. Наконец, они обе встали, сделали несколько шагов по направлению к Даше и остановились, заканчивая разговор. Теперь Соне было очень хорошо всё слышно.
- Елизавета Вадимовна, - говорила Дашина мама. – Я приезжаю сюда уже седьмой раз. Всё это время вы мне говорили, что никаких претензий к Даше не имеете, что вас всё устраивает.
- Так и было, - подтвердила Елизавета.
- Елизавета Вадимовна, правильно я поняла? Теперь вы решили перечеркнуть всё, что было? Все эти месяцы, в течение которых Даша старалась и вела себя на уровне, теперь ничего для вас не значат?
«Молодец! Не сдаётся! – восхищённо подумала Соня. – Только всё бесполезно. С Елизаветой не поспоришь!»
Воспитатель тут же ответила:
- Маргарита Рудольфовна! Маленькое уточнение. Не я, а Даша перечеркнула всё это сама своим поступком. Это её выбор. Она не маленькая девочка, и вполне представляла себе все последствия. Ей нет оправдания!
Мне очень жаль, но Даше придётся испить эту чашу до самого дна. Говорю вам честно, я прощу её очень не скоро!
На лице Дашиной мамы появилось выражение неприкрытого отчаяния.
- Елизавета Вадимовна, но она так раскаивается! Это не может вас смягчить? Пожалуйста, проявите к ней милость, умоляю вас!
В глазах Елизаветы появилось сочувствие, но она твёрдо повторила:
- Мне очень жаль, но я не могу!
Тут же воспитатель добавила официальным тоном:
- Маргарита Рудольфовна, если вы категорически не согласны с моими действиями, то можете попытаться обжаловать их у руководства. Прямо сейчас!
Наша заведующая в курсе этого дела. Она принимает родителей в первом кабинете. Я могу вас к ней проводить.
Дашина мама покачала головой.
- Это бесполезно. Я знаю, что вы не нарушаете никаких инструкций, и… я не хочу навредить Даше ещё больше.
- Это вы зря, - усмехнулась Елизавета. – Никакой мести с моей стороны не будет!
- Не сердитесь, - смутилась Маргарита Рудольфовна. – Елизавета Вадимовна, пожалейте её, пожалуйста! Я не буду обращаться к руководству! Я понимаю, что только вы можете её спасти!
Елизавета секунду помолчала и горячо заговорила:
- А я что делаю, по-вашему? Именно этим я и занимаюсь! Пытаюсь спасти и Дашу, и вас, и всю вашу семью!
Соня замерла.
« Вот это заявление!» – ошеломлённо подумала она.
Дашина мама непонимающе смотрела на воспитателя.
- Маргарита Рудольфовна! – продолжала Елизавета. – Вы не задавали себе вопрос, как ваша вполне успешная и благополучная девочка, отличница, помощник лидера, смогла грубо нарушить нравственный закон?
- Это случайность, - пробормотала Дашина мама.
- Ничего подобного! – резко заявила Лиза. – Это импульсивный необдуманный поступок! У Даши не сработали «тормоза» на уровне подсознания!
А теперь что получилось? Она 8 месяцев вела себя почти идеально, была у меня лучшей воспитанницей! И вдруг – опять подобное! Совершает абсолютно необъяснимый и, по меркам «Центра», очень серьёзный проступок. Неожиданно! И опять сама не может объяснить, как это вышло!
Вы считаете, я должна сейчас проявить к ней снисхождение и спокойно дожидаться третьего раза?
Да этот третий раз будет для всех вас катастрофой! Даша скоро выйдет из «Центра». Ей только 19 лет. Где-нибудь через 2-3 месяца после этого, уже на свободе, она опять выкинет что-нибудь непоправимое! Закурит сигарету! Или ляжет в постель со своим другом! Так же неожиданно и импульсивно. И что тогда?
Она отправится в «Спеццентр», а оттуда – в поселение! Мало кому удаётся после «Спеццентра» вернуться к обычной жизни! И вы с мужем будете думать, что вам делать!
Во-первых, где найти такую кучу денег, чтобы заплатить за Дашу штрафы и всё остальное, чтобы ей не пришлось застрять в поселении на годы! А потом?
Вы окажетесь перед выбором. Уехать всей семьёй из Новопока вместе с Дашей? Но ведь у вас ещё двое детей, правда?
Дашина мама машинально кивнула.
- Вы хотите этого? Уезжать из благополучной страны неизвестно куда, тащить с собой детей, не зная, как там у вас всё сложится!
Или другой вариант. Вы «откупаете» Дашу, и она уезжает одна, после 21-го года. В таком случае вы её практически теряете! Для нашей страны она уже буде изгоем!
- Елизавета Вадимовна! – воскликнула Дашина мама. – Зачем вы так? Такого не произойдёт!
- Вы уверены? А вот я – нет! Чтобы этого не произошло, надо сейчас над этим работать! Восьми месяцев пребывания в «Центре» оказалось для Даши недостаточно. Значит, теперь необходимо дать вашей дочери такой урок, чтобы она это, действительно, на всю жизнь запомнила! Чтобы это впечаталось у неё в подсознание, и прекратилась эта череда импульсивных поступков!
Понимаете теперь, почему я всё это делаю? А вовсе не потому, что я такая уж жестокая!
Голос Лизы дрогнул.
- Если честно, мне вашу девочку безумно жаль. Но это – единственный выход! И не надо думать, что всё так уж плохо. Её здоровью ничего не угрожает. Все меры, которые я к ней применила, направлены на осознание.
Я ведь специально не отправила Дашу стоять, например, на коленях вместе с другими, а заключила её в этот круг. Это её место для раздумий. У неё есть возможность думать обо всём происшедшем каждый день и подолгу. Никто ей не мешает! И я уверена, что всё это подействует, и больше ничего подобного не повторится никогда!
Маргарита Рудольфовна ошеломлённо смотрела на воспитателя. Елизавета перевела дух и устало проговорила:
- Я не хотела вам всё это объяснять. Даша должна считать, что я просто безумно на неё рассержена. Но, возможно, теперь вам будет немного легче.
- Да, - тихо ответила Дашина мама. – Это так. Я подумаю над этим. Елизавета Вадимовна, можно я пойду?
Лиза кивнула.
- Всего хорошего.
Маргарита Рудольфовна быстро подошла к дочери, и они направились в гостевую комнату.

Неожиданно Елизавета обернулась и посмотрела прямо на Соню. Она застала девушку врасплох. Соня тоже была ошеломлена услышанным разговором, и смотрела на Лизу вытаращенными глазами, полными изумления. Девушка и не подозревала, что Елизавета, так строго поступая с Дашей, преследует определённые далеко идущие цели. В душе Соня полагала, что у Елизаветы просто такая методика работы, и сама считала, что в этот раз воспитатель несколько перегнула палку.
Лиза усмехнулась и подошла к девушке. Соня вскочила.
- Да сиди! – приказала ей Елизавета, обессилено плюхнулась на диван рядом с Соней, достала платок и вытерла пот со лба.
- Тяжёлый был разговор, - доверилась она девушке. – Как ты считаешь, я права?
У Елизаветы явно не было никаких сомнений в том, что Соня слышала эту беседу.
Соня горячо воскликнула:
- Да, Елизавета Вадимовна! Но… я не ожидала, что вы так это всё…. продумали!
- Как раз в этот раз мне всё ясно, - махнула рукой Лиза. – Это с Ирой осечка вышла…
Внезапно она рассмеялась.
- Пока мы разговаривали, у тебя было такое выражение лица! Как будто я сообщила Дашиной маме, что с сегодняшнего дня «Центр» закрывают, и всех воспитанниц амнистируют.
- Это было бы неплохо, - улыбнулась Соня.
- Да? – иронически спросила Елизавета. – А где ты тогда работать собираешься?
Соня опять замерла.
- Заканчивай мыслить, как воспитанница, - доброжелательно посоветовала Лиза. – Мы сегодня основательно поговорили с твоей мамой. Марина скоро поправится, внешних препятствий не будет никаких. Теперь всё зависит только от тебя! Срочно избавляйся от нарушений и наказаний, и веди жизнь суперлидера. Поняла?
Соня взволнованно кивнула.
- Знай, что я за тебя, и Галина Алексеевна очень в тебе заинтересована.
Елизавета заметила, что к её столу подошли дежурный администратор по встрече гостей и какая-то семейная пара.
- Так! Всё! Передышка окончена, - с сожалением проговорила она, ободряюще сжала Сонин локоть и вернулась к своим обязанностям.

Время до 18.30 пролетело очень быстро. Соне пришлось ещё довольно долго сидеть одной на диване: Олеся Игоревна, когда вернулась, должна была отойти побеседовать с воспитателями.
- Подожди меня ещё, доченька, - улыбнулась она Соне. – А то твоё руководство посчитает, что я очень беспечная мамаша. За весь день не нашла времени даже с ответственным воспитателем переговорить! На меня и так очень странно посмотрели, когда у всех проверяли передачи. Я же заявила, что ничего тебе не везу! Никаких гостинцев! Мне Лена вчера объяснила, что ты сама решила себя этого лишить, но официально-то ты не на штрафном столе! Наверное, про меня подумали: «Вот скупердяйка! Даже пару пирожных дочери пожалела!»
Соня тоже улыбнулась.
- Знаешь, - призналась она. – А пирожных мне на самом деле жутко хочется! Особенно после наказаний и других неприятностей.
- Я представляю, - вздохнула Олеся Игоревна. – Ты же у меня вообще сладкоежка. Ничего. Ты молодец! Я просто тобой горжусь! Потерпи ещё немного, скоро будешь есть всё, что хочешь!

Через некоторое время, побеседовав с Еленой, Инной и некоторыми преподавателями Сони, Олеся Игоревна подошла к дочери совершенно вдохновлённая.
- Представляешь, я сегодня от всех про тебя столько хорошего услышала! – воскликнула она. – И от сотрудников, и от твоих подруг! Доченька, да как же ты за короткое время себе такую репутацию создала?
- И Елена про меня только хорошее говорила? – с сарказмом спросила Соня.
- Скажем так, она соблюдала нейтралитет. Обо всём печальном мы с ней вчера поговорили, и сегодня она, видимо, решила меня не расстраивать.
Олеся Игоревна посмотрела на часы и растерянно взглянула на дочь:
- Сонь. Уже шесть пятнадцать.
- Нет, - прошептала девушка.
- Так, дочка! – решительно проговорила мама. – Мы с тобой будем сильными, правда? Сейчас быстро попрощаемся, и ты вовремя вернёшься в группу!
- Рыдать будешь? – улыбнулась Олеся Игоревна.
Соня отрицательно помотала головой, но вдруг неожиданно для себя, действительно, расплакалась. Внезапно и горячо, даже сама испугалась. Девушка уткнулась маме в грудь, плечи её тряслись, слёзы стекали Олесе Игоревне за воротник блузки.
- Надо срочно успокоиться, - еле выговорила Соня. – А то сейчас медсестра к нам подойдёт!
- Не подойдёт, - ласково успокоила её мама, оглядывая холл. – Почти все девчонки рыдают. А ты делаешь это ещё очень скромно.
Дежурная медсестра и врач Наталья Александровна действительно находились здесь же и внимательно наблюдали за происходящим. Пока всё было «в рамках», их помощь никому не требовалась.
Наконец, Олеся Игоревна решительно отстранила от себя Соню, сама вытерла ей слёзы, поцеловала и мягко проговорила:
- Всё, доченька. Иди, не оглядываясь, к лестнице. А я дождусь, пока ты поднимешься, и тоже уйду.
А завтра встречу папу и профессора Джексона, и вечером подробно тебе всё опишу: как прошёл консилиум, и когда будет операция.
- А я это письмо получу только в пятницу вечером, - расстроилась Соня. – Раньше мне его не дадут, даже если оно и придёт.
- Ничего, Сонюшка, я тебе часто буду писать. Обещаю, что будешь получать письма в каждый разрешённый день.
А теперь – иди. И…. Соня! Завтра у тебя нелёгкий день. Собери всё мужество, держись достойно! Помни о том, что скоро всё изменится. Я уверена: это твои последние трудные дни!
Соня кивнула, поцеловала маму и быстро, не оборачиваясь, пошла к лестнице.


(продолжение следует)

Спасибо!
Трогательное свидание!

_________________
С наилучшими пожеланиями

Да, и вправду трогательное... Значит, вот как выглядит ГУЛАГ с человечным лицом.
Бр-р... (
А из Новопока, получается, все-таки можно уезжать с детьми?
На месте родителей Даши Морозовой и прочих я бы бежала оттуда, куда глаза глядят. "Не знаете, как все сложится...". Да как бы ни сложилось, хуже, чем в Новопоке, быть не может.

P.S. Претензии, разумеется, не к автору, а к созданному им миру. Автору - огромный респект. И тоталитаризм, и то, как он калечит психику людей, - все описано блестяще.

"Вы хотите этого? Уезжать из благополучной страны неизвестно куда, тащить с собой детей, не зная, как там у вас всё сложится!"

Я бы на месте Дашиной мамы очень хотел

А детей разве можно с собой взять? Где-то промелькнула инфа, что если родители уезжают, дети до 21 года остаются в Новопоке.

ГОСПОДИ, СПАСИБО ТЕБЕ, ЧТО Я НЕ ЖИВУ В ЭТОМ НОВОЯВЛЕННОМ РАЮ...

_________________
Ром, мужеложство, порка и другие полезные лекарства...

Есть определенные процедуры, медикаментозные и "физиотерапия", после которой "дети" в возрасте 21-го года голосуют и поступают строго правильно.
При таком подходе НП не грозит недонаселение.

Зато как показана истинная сущность Системы. В типа гуманитарном обществе это самое общество должно стремиться к сокращению количества изгоев, заселяющих Центры, тюрьмы и прочие "пункты сортировки моркови". А тут персонал в т.ч. и будущий в дрожь бросает от возможности закрытия Центра.
Типа как врачи в открытую бы говорили: болейте чаще, у нас сдельная оплата. А мы вас так просто не выпустим, будем лечить пока не сдохнете.

Вон девочка хлебнула алкоголя. Наверняка ведь этот самый алкоголь ей услужливо подсунул работник Системы, дабы Центр не простаивал.
Если девушка/юноша вызывает у Системы подозрение, особенно если к подозрениям примешаны некие выдающиеся способности, необходимо засунуть оного/оную поглубже на дно, дабы пересидел/а опасный возраст и не трепыхалс/сь.

Из бывших з/к иногда получались неплохие щейки. Вся криминальная полиция Лондона первоначально набиралась из сидевших.

_________________
Ром, мужеложство, порка и другие полезные лекарства...

Спасибо за интресную главу! Соню не очень жалко - она своим поднадзорным сделала "миницентр" в свое время, теперь получает по полной программе. А вот Дашу очень жаль. И на месте её родителей, я бы отправил ее за границу в 21 год. А потом можно видеться раз в два года где-нибудь в нормальной стране. Все же лучше, чем раз в месяц на "свиданке" в Центре.

У Януша Зайделя есть книга "Предел". Там все имеют разряды, в зависимости от уровня интеллекта.
Так вот, инакомыслящим просто присваивают самый низший разряд (оценочный компьютер хакают). И все, кто будет слушать идиота?

Вот, что интересно. У Сони уже мысль - хорошо бы попасть в изолятор, хорошо бы потерять сознание.
Мысль, надо думать, очень крамольная. А мысль по поводу того, что если мне к счастью вдруг станет очень плохо, то тогда, наконец-то, Елене попадет, да еще высказанная вслух, вообще на карцер тянет.

Теряет она "лидерские" качества. Скоро диссиденткой станет.

По-моему, к лидерским качествам Сони это отношения не имеет. Просто она уже находится в предельном состоянии, на грани срыва. Лена умело подвела ее к этому состоянию и теперь ей уже не нужны особо строгие наказания, чтобы и дальше подерживать Соню в этом состоянии. Кончатся безлимитки с напоминаниями, останутся наказания по субботам, которых будет хватать на всю оставшуюся неделю. Как сказала Инна, количество переходит в качество. Отсюда и желание Сони попасть на этой почве в изолятор. По всей видимости Лена это тотже понимает, поэтому и решила уменьшить строгость наказаний. А вот диссдиденткой Соня вполне может стать, это кстати, хорошее развитие сюжета - жесткий лидер, мечтающий стать частью системы оказывается на другой стороне.

_________________
Патологоанатом все знает, все умеет, но уже поздно.

У любого человека есть предел прочности. Соня рано или поздно сорвется и Лена выполнит свою главную задачу: не дать злейшему врагу ни одного шанса оказаться в Центре на правах воситателя.
Ну, и за обно восстановит свой пошатнувшийся авторитет в глазах подруг.
Впрочем, судя по сюжету ей предстоит самой держать страшный моральный удар. когда авантюра с Инной раскроется...


Ну, а когда же продолжение?

С уважением

_________________
С наилучшими пожеланиями