Клуб "Преступление и наказание"

Женщинам наимилейшим приятен.
Дамы бледнеют и дрожат,
Едва учуют мой аромат.
С самой королевой я спал, бывало,
Забравшись к ней ночью под одеяло.
На жарких перинах она металась
И беспрестанно всю ночь чесалась»
Г.Гейне.





Маленький, пузатый человечек лежал на спине, раскинувшись навзничь. При падении оба тапка у него слетели, и толстые некрасивые пальцы сиротливо выглядывали в прорехи давно прохудившихся носков. Такой же замызганной была и остальная одежда на трупе, состоявшая из засаленных шортов и покрытой несвежими пятнами футболки. Общее неприятное впечатление усугублялось острым запахом пота, и еще какой-то странной вони, исходившей от тела.
- Свежак! – оптимистично заметил судмедэксперт, приступая к осмотру трупа. Криминалисты здесь уже отработали свое, и теперь тело можно было двигать. Впрочем, никаких результатов это не принесло - ран на теле покойного не было, как не было и вообще никаких видимых повреждений или следов борьбы.
- Ну? – нетерпеливо буркнул следователь, седоватый мужчина лет пятидесяти, успевший состариться на службе.
- Да не больше трех часов, Игорь Иванович, не остыл еще толком, - продолжая возиться с трупом, сообщил медик.
Следователь вздохнул.
- Участковый здесь? – обернулся он к дверям, где маячил молодой розовощекий лейтенант в новенькой форме.
- Так точно, товарищ майор, моя земля. Тело обнаружила соседка, примерно два часа назад. Дверь была распахнута настежь, квартира крохотная, прямо с лестницы тело увидала. Думала плохо ему, а тут уже все, дуба дал.
- Это вот нам сейчас доктор скажет, сам он его дал или помог кто.
- Нет, пока не скажу. Удар затылком был сильный, надо смотреть, что там еще есть и почему он с копыт слетел. Гематом не видно, что били – не похоже, но толкнуть могли запросто.
Ну, - заключил следователь, - по крайней мере, 125-я тут налицо. Кто то же дверь оставил открытой, а скорую ему не вызывали, как я понял. Один он тут жил-то?
- Один, - торопливо включился участковый, - но бабы к нему захаживали регулярно.
- И много захаживали?
- Соседи говорят, что много и разные все время.
- А так и не скажешь, - еще раз оглядел тело следователь, - фактуры никакой, да и неухоженный какой-то. Странно, что при такой любвеобильности некому было ему штаны постирать. Ну, вот и версия вырисовывается – нарвался на ревнивого мужа.
-Игорь Иванович, взгляните! – раздался удивленный голос стажера, который вместо следователя, не питавшего к этому делу большого интереса, осматривал место происшествия. – Тут такое!
Майор подошел к стенному шкафу, двери которого только что распахнул его помощник, и присвистнул:
- А покойный то был большой оригинал, как я посмотрю.
Сколько хватало взгляда, весь шкаф был занят вещами, предназначение которых не вызывало сомнений – плети, хлысты, стеки и еще какие-то столь же отвратительного вида предметы громоздились на полках и вешалках, вперемешку со всякой сбруей и мотками веревок.
- Ну, теперь понятно, за что его грохнули, - удовлетворено сказал следователь, - Оформляй, Кирюха, все это барахло, пойдет как вещдок. Мотив у нас, по крайней мере есть, осталось только к кому его приклеить отыскать. Так много, лейтенант, говоришь, баб к нему ходило? Ну , вот всех мне и отработаешь за неделю.
С этими словами, окончательно утративший интерес к делу следователь отправился восвояси, а лейтенант Кирилл Поздняков, унылый и злой, остался рыться дальше в многочисленных гаджетах покойного, в надежде установить контакты почившего любителя альтернативной сексуальности.

За неделю Поздняков понял, что отрабатывать ему придется человек двести. Покойный Звездаков оказался человеком с весьма обширными связями. Его неплохо знали в местной тусовке таких же альтернативно одаренных любителей, где он слыл человеком с большим опытом и тонким ценителем всяких странных практик, которые регулярно совершал со своими партнершами не только за закрытыми дверьми, но порой - и публично. Мужчин он не признавал, и дело имел только со слабым полом, причем в силу склочности характера часто был вынужден менять партнерш. Поздняков даже не представлял, что вокруг находится такое количество несчастных женщин, вынужденных предаваться подобным игрищам, да еще находящих в них для себя какое-то удовольствие. Многие из них оказались замужними, причем мужья эти, что уж совсем было непонятно лейтенанту, не только не возражали против подобного времяпрепровождения своих благоверных, но даже и сами иногда привозили их к Звездакову. Последнее навело стажера на мысль, что здесь можно поискать следы какой-то секты, ловко заманивающей в свои ряды доверчивых граждан, но вскоре он понял, что это пустое, и ничего, кроме обычного разврата, тут нет. Впрочем, попадались и другие ситуации, точнее – другие женщины, которые интересовали Позднякова значительно больше. Такие дамочки при появлении на пороге помощника следователя нервно вздрагивали и жалостливо просили ничего не говорить супругу. Однако, именно их мужья и интересовали Позднякова в первую очередь, поскольку никаких патологий у покойного аутопсия не обнаружила, и причина его внезапного падения с высоты собственного роста оставалась загадочной, а потому вполне могла оказаться криминальной. Кроме того, выяснилось, что Звездаков еще и увлекался фотографией, обожая снимать и выкладывать кадры своих оргий, которые он почему-то сам называл сессиями. Это добавляло к вероятным мотивам преступления еще и шантаж. Так что продолжать поиски того, кто находился в квартире Звездакова в момент его смерти, было необходимо, и лучшими кандидатами на эту роль были либо сами скрытные дамочки, либо их ревнивые мужья. Относящиеся к другой категории знакомцы Звездакова, по логике следователя, скорее всего, не бросили бы его без помощи, да и в качестве объекта шантажа были малоперспективны, а потому из круга подозреваемых их было решено исключить на первых порах. Но и тех, кто остался, набралось почти три десятка. Убив на проверку их алиби еще неделю и получив нагоняй от начальства, Поздняков сузил круг до трех человек, интуитивно производивших на него самое подходящее на роль злодея впечатление, и решил сосредоточиться на них.

- Поздняков, ты в своем уме? – раздраженно обратилась у лейтенанту судья, едва лишь зал опустел и конвой увел очередного арестованного. – Там, по-твоему, целая банда орудовала, что ли? Долго это цирк продолжаться будет?
Кирилл мрачно вздохнул. Цирк действительно продолжался, ибо все трое подозреваемых не только дали признательные показания, но и сами явились к нему с повинной. При этом, их невиновность не вызывала у Позднякова ни малейших сомнений, ибо даже при самой поверхностной проверке их показаний становилось понятно, что ни один из этих мужчин, а среди явившихся были два мужа и один отец звездаковских подруг, никогда не был в квартире покойного. И все же, от греха подальше, Кирилл решил закрыть всех троих, а суд, опираясь на признательные показания подозреваемых, решил его ходатайство удовлетворить, руководствуясь той же логикой. Тем более что адвокатов ни у одного из троих не было, а назначенцы-пятидесятники даже не думали возражать следствию.
- В последний раз. – отрезала судья. – И имей в виду – продлевать не буду, так что ищи настоящего убийцу.

- Михаил Андреевич, ну зачем вы оговариваете себя? Вы же не только не были на месте преступления, но и в глаза этого Звездакова не видали. Ну, описали вы его кое-как по фотке в интернете, ну так ей уже много лет. Он сейчас лысый и коротко стриженный, а вы мне про его шевелюру пятилетней давности рассказываете. И не били вы его, нет на нем ни одной гематомы.
Пожилой мужчина, лет изрядно за шестьдесят, но с прямой спиной и отменной выправкой военного, мрачно взглянул на Позднякова.
- Пиши, лейтенант, что тебе там нужно. Ну, поправь, если я что-то не так говорю. Я все подпишу. Мало ли как там было? Я плохо помню, не в себе был. А может, и пьяный. Мог я выпить в тот день? Вполне. Так что я – убийца, и незачем тебе еще кого-то искать. Что тебе еще надо-то? Раскрыл дело, и молодец. Может, звание дадут очередное. Давно ты лейтенант?
- Год.
- Ну вот, уже может твой начальник на досрочное подавать. Ну что вам еще от меня надо?
- Хочу понять, зачем вы на себя чужой грех берете.
- Да мой это грех. Если бы с твоей дочкой такое проделывали, ты бы что с этим мерзавцем сделал?
- Ну, он же ее не насиловал. Это БДСМ называется, она сама так хотела.
- Сама?!- злобно прошипел обвиняемый, - это она так тебе, что ли, написала?
- Ну, не совсем. Она пишет, что была не в состоянии сопротивляться его внушению. Но, вы же сами понимаете, что это чушь. Какое там внушение, мы же современные люди, все понимаем. Еще Фрейд…
-Заткнись со своим Фрейдом! – рявкнул подозреваемый, в котором проснулся бывший полковник. – Как написала, так и сеть. И нечего меня убеждать в том, что моя дочь – извращенка. У нее муж погиб при исполнении, она одна внука моего растит и незачем на человека наговаривать. Не позволю! Несчастье с ней случилось – да. Может, болезнь какая, это бывает. Но чтобы она сама с таким подонком… этого не сметь произносить при мне! Да, убил я эту плесень и не жалею ни разу! Жалел, если бы не убил. Знал бы раньше, так…
Поздняков вздохнул. Взломать оборону полковника нечего было и пытаться, тем более что и дочь его показывала только лишь то, что, очевидно, велел ей отец. И от этой безысходности лейтенанту было муторно и тоскливо. Он уже убедился, что полковник не выгораживает дочь, и что та совершенно непричастна к убийству. Как не причастны и жены двух других явленцев, точно также зачем-то оговаривающих себя. Зачем? Этого Поздняков не понимал и не видел в происходящем никакого смысла. Понимание пришло к нему позднее.

В пятый раз лейтенант Поздняков просматривал записи с камер наблюдения в комнате для свиданий. И глядя на ту нежность, которую питали эти женщины к своим мужьям, никак не мог понять, на кой черт им понадобился этот гадкий Звездаков…

- Витюша, дорогой, ну дай мне хоть что-нибудь! – в который раз умолял криминалиста Поздняков, которому решительно не за что было зацепиться в этом деле, тянувшемся уже почти месяц.
Криминалист только пожал плечами.
- Ну что мне тебе дать? Ну, мебель в квартире перемещали в тот день, тахту от стены отодвигали зачем-то. Ну, обрывки веревки я под тахтой нашел, судя по волокнам, они были разорваны мощным рывком. Есть на полу немного красного песка, точнее – крошки от гравия, выглядит довольно свежим. Следов четких нет, только в одном месте, под тахтой, часть подошвы отпечаталась в пыли. Марку обуви не назову, не спрашивай. Но обувь спортивная, размер 41. Это может быть и мужик, и баба покрупней. Дает тебе это что-нибудь?
- Не знаю, Витька. С мужиками он не встречался, но могли и без приглашения зайти. А так, выходит, что баба это была, здоровая и силищи невероятной, раз такие веревки рвет. Но я больше полсотни его девиц перебрал, и нет там таких. Ни одна под это описание не подходит.


Выйдя от криминалистов, Поздняков поплелся к участковому, на земле которого проживал Звездаков. Опорный пункт находился совсем рядом с его домом, и Кирилл в очередной раз прошел мимо окон квартиры покойного. Был теплый осенний день, очень солнечный для конца сентября, и, пользуясь погодой, учителя физкультуры из соседней школы выгнали свои классы на стадион. Проходя мимо, Кирилл не удержался и присел на стоявшую рядом скамейку, где так приятно пригревало уходящее осеннее солнышко. Сначала, по гравийной дорожке стадиона , пролегавшей буквально в паре метров от Позднякова, пронеслась группа школьников, бежавших кросс, потом проковыляли отстающие, а последней прошла, точнее сказать – проследовала их учительница физкультуры, громадная женщина лет сорока с небольшим. Толстой ее нельзя было назвать, она выглядела вполне приятно и ухоженно, но избыточные размеры придавали ей внешность скорее необычную, чем отталкивающую. Все в ней было гармонично, но чрезмерно крупно и потому непривлекательно, включая и черты лица – довольно грубые и простоватые. Общее впечатление портил и пушок над верхней губой, и волосы на руках.
«Хоть бы рукава опустила, что ли, - подумал про себя Поздняков, отчего-то досадуя на непригожесть этой, в сущности, довольно интересной дамы. И тут взгляд его упал на ее запястья и электрический разряд в теле заставил его чуть не подпрыгнуть на скамейке – на обеих руках, чуть выше кистей, явно виднелись застарелые ссадины и синяки, кольцом окружавшие запястья.
«Она!»- мелькнуло в голове у Кирилла. – По всем приметам – она!» В следующую минуту он уже вскочил со скамейки и ринулся к новой подозреваемой.

Валентина, а именно так звали учительницу, долго не запиралась. Сначала она пыталась убедить Позднякова в том, что следы на руках происходят от лямок, которыми она пользуется на тренировках, но криминалисты быстро убедились в том, что это вранье и следы в полной мере соответствуют тем, что могли оставить разорванные в квартире Звездакова веревки. Тем более, что занимавшейся тяжелой атлетикой Валентине это было явно по силам.
Нет, Звездакова она не убивала. И поняв, что при сложившихся обстоятельствах вполне может отделаться штрафом, Валентина все рассказала.

- Я живу в доме напротив этого извращенца. Ну, считай окна в окна, вы наши хрущобы видали, там и двум машинам-то не разминуться между ними. Он, гад, осторожный, кстати, был - окна всегда задергивал, когда с бабами занимался. Я-то баба одинокая, сами видите – при моей комплекции мужика найти сложно, а тут рядом такой эммануэль творится чуть не каждый день. Нет, так-то не видно ничего, но иногда случалось. Были у него и такие бабы, что наоборот тащились от того, что за ними наблюдают. Он, паразит, заметил как-то, что я посматриваю в его окна, и через некоторое время устроил мне шоу. Я-то думал они там просто трахаются по-всякому. Ну, мужичок-то плюгавый, конечно, но и среди таких епкие попадаются. А тут…Короче поняла я, что девок этих он не только трахает, но порет всякими штуками, а те тащатся. Ну, я, конечно, слыхала, что бывает такое, но вот видеть не доводилось. И главное, сволочь такая, стало меня это дело заводить. Ну, одинокая я, понимаете, гражданин следователь. Имею право, в конце концов, не преступление же это, все люди кругом и я, вроде как, человек, даже со своими габаритами. В общем, набралась я духу и как-то у подъезда подошла к нему. Ну, мы и до этого видались, конечно. Соседи, как-никак. То в магазине пересечемся, то просто на улице. Но не разговаривали ни разу, все как-то улыбнемся да бочком мимо пройдем.
А тут приперло меня, короче. Подошла я и говорю, что хочу, мол, в гости к нему заглянуть. Ну,он мужик-то ушлый, все понял. «Приходи, - говорит, - но условия мои знаешь, в окошко навидалась. На первый раз тридцать горячих всыплю». Ну, мне что? Не драл меня батя, что ли? Ладно, думаю, переживу. Может, еще и понравится. Вон как бабы у него, иногда прямо так и кончали, ноги раздвинуть не успев. Короче, пришла я в тот день. Еще юбку, дура, нацепила. Так-то мне в штанах, при моих габаритах, удобнее. Думала, мы сначала как-то по - человечески посидим, поговорим что ли, чаю выпьем. Я ведь даже имени его не знала, он и не представился . Но быка за рога взял тут же, сразу, на «ты» и в приказном тоне. Мне, кстати, понравилось. Зацепило как-то. «Снимай, - говорит, - всю снизу и ложись задницей кверху». Ну, я разделась кое-как. Стыдно, между прочим, а там… ну, сами, понимаете - где, аж ноет все. «Во, - думаю, - как бывает». Улеглась кое-как, стал он меня к ножкам тахты своей какими-то веревками прикручивать. «Не надо, - говорю, - я терпеливая». А он меня не слушает, как паук эти путы свои наворачивает, да какими-то узлами хитрыми заплетает. А верёвки-то у него – тьфу, одна видимость. «Ну, - думаю, - черт с тобой, если что, так я их махом лопну». Страшно, конечно, немножко, но лежу себе тихонько и чувствую, что распирает меня уже не по-детски. Ну, давно у меня не было, понимаете… Тут, значит, взял он хворостину какую-то да как вытянет меня поперек задницы! Я же не ожидала, что он так сразу за дело возьмется. С теми-то бабами он как-то иначе все делал - то погладит их сначала, то пощупает где положено. А тут прямо так вот, со всего маху, как даст. Ну, я в софу эту вцепилась, лежу как ватная, а он меня то с одной, то с другой стороны жарит. И, главное, хоть бы слово вымолвил, а тот только пыхтит да вокруг скачет. И, главное, вонять он начал как-то противно. То ли пот у него такой гадкий, то ли еще там чего. Ну, прямо как клоп – маленький, злющий и вонючий. В общем, все это дело бабское с меня тут же слетело. Ну, поняла я, что женщину он во мне в упор не видит, я для него просто задница ходячая, которую лупцевать вовсю можно. «Стой! – кричу, - не хочу больше ничего, отвязывай!». А он ржет, подлюка, да дальше меня охаживает. «Ты, - говорит, - на тридцатник согласилась, вот и терпи, пока не закончу». И глаза у него такие жуткие, прямо белые сделались отчего-то. «Ну,- думаю, - надо кончать это дело». Тем более что и задница уже горит так, что мочи нет». Рванулась я, а – никак. Накрутил, подлец, паутину свою, будь здоров. В общем, испугалась я, орать стала. Так он мне еще тряпку какую-то в рот стал пихать. И ржет, главное, сволочь. Видно, что прет его от моих криков только пуще прежнего. И жуть меня такая взяла, что я как-то рванулась, и веревки эти лопнули. Тут уж он перепугался, как я стала из обрывков выпутываться да подниматься. Понял, гад, что я его самого сейчас отметелю. Хворостину свою бросил, и – к дверям. И вдруг побелел весь и со всего маху как грохнется навзничь. Пару раз дернулся и замер. Ну, я сразу поняла, что он коней двинул. Вскочила, оделась, прибрала все, и бегом. А что я сделаю, он же все равно уже мертвяк.
- Ну, Валентина Андреевна, этого вы знать точно никак не могли, вы же к нему не прикасались?
- Ой, да упаси боже, к упырю-то этому…
- А вы ведь спортсменка, еще и педагог, навыками оказания первой помощи наверняка владеете.
-Ну, гражданин следователь, кому там помогать-то? Прибрал Господь это существо, прости меня грешную, стало быть, оно и к лучшему, я так думаю. Чем так жить-то…
-Ну, закон думает иначе. За оставление без помощи у нас статья предусмотрена, гражданка Тартакова.
-Ну, раз предусмотрена, так что ж…Только я за собой вины не чувствую. Я ведь его не трогала, а хоть бы и раздавила, так невелик грех.

- Все, товарищ полковник, отпускаем мы вас. Настоящий виновник найден, вы свободны.
Отставной военный недобро взглянул на лейтенанта.
-Ну, и кто этого паразита грохнул?
- Да никто, Михаил Андреевич, от страха он помер. Тетка его одна напугала до смерти.
- Тетка… Какая она тебе тетка, лейтенант? Геройская женщина. Ты хоть адрес дай, я ей пойду руку пожму. Или ты ее на мое место определить хочешь? Неужели и правда, посадишь?
- Ну, Михаил Андреевич, я же не суд. Но думаю, что штрафом отделается.
- Штраф-то, тоже, небось, не маленький. Вот что ты за человек, лейтенант, охота тебе женщине неприятности устраивать, когда я у тебя, считай, в кармане. Она и так от него натерпелась. Ну, какая-разница, кто этот штраф заплатит? Тебе до фени, а государству и тем более. Я, вон, и сесть не против, а ты в несчастную бабу какую-то вцепился. Как я дочке скажу, что не я эту погань раздавил?
-Послушайте, Михаил Андреевич, вы у меня сегодня третий такой желающий на ее место.
- О, еще мужики приличные нашлись…
- Нашлись. Такие же, как вы - самооговорщики из числа мужей его жертв. Только вот зачем вам всем это, я никак не догоняю.
- Чего ты не догоняешь, лейтенант? Что мужикам этим, как и мне, обидно, что до такого они допустили своих жен? Мне, вон, за дочку переживается так, что мочи нет, а тут мужики помоложе да погорячее меня будут, наверное. Для них, это может, самый главный поступок в жизни – гниль эту раздавить. Может, через это у них опять совет да любовь со своими девками сложатся.
Тут Поздняков вспомнил кадры видеозаписи из комнаты свиданий, вспомнил счастливые лица запечатленных, и их странную, ранее непонятную ему, нежность. И все понемногу стало становиться у него на свои места.

- Ну, ты, Поздняков, даешь. И что, прокурор с этим бредом твоим согласен в суд выходить?
- Там женщина с понятием, сказала подправить кое-что, а так, в принципе, согласна. Опять же, за три ареста необоснованных отписываться не придется.
- Курам на смех. Три героя насмерть испугали упыря… Ну, будь по твоему. В конце концов, если им это поможет, то почему нет? У нас семья нынче в приоритете. Сдавай, только не тяни, там сроки поджимают.

…- ограничиться штрафом и освободить из-под стражи в зале суда, - закончилось чтение приговора, и три счастливых женщины бросились обнимать своих любимых мужчин, которых конвой с видимым удовольствием тут же выпустил из клетки.
Довольный собой Поздняков стоял в уголке, и думал о том, какая странная штука жизнь.

Второе замечательное расследование, по всем законам жанра! Не просто приключение. Без мистики и триллерa.
Детальный разбор (каким я вижу здесь построение детективной интриги и т.д.) - за мной, через несколько дней.
--
С другой стороны, рассказ хоть и 100-процентно тематический, но как тематический - не в моем вкусе (и не потому что мейлдом).

Хотел остави ь на завтра,но не утерпел.
Круто! Отличный расскпз,настоящий детектив и украшение конкурса!
Поработаю Вангой.Рассказ победит, но сейчас кто-то точно скажет,что привязанная к лавке женщина не могла видеть глаза того,кто порол.
Что не важно,поскольку отличный рассказ! Не хуже Чемодана.

Вообще этот рассказ уже засвечен автором, Ковальским:

http://www.sokoly.ru/vbforum/showthread.php?t=14263

и, следовательно, не должен участвовать в конкурсе, так как нарушает правило номер 1:

"Условия конкурса:

I. На конкурс принимаются написанные для конкурса произведения, которые не должны быть ранее нигде опубликованы".

Можно вспомнить, что в аналогичной ситуации на прошлом конкурсе Баттерфляй и Формат были против участия моего рассказа - и я прислушался к их мнению.

Если что, я не настаиваю на участии. Пусть будет вне конкурса. Оставляю на усмотрение организатора.

Я уже писал - извинился перед авторами в главной ветке - данная ситуация возникла исключительно по моей вине и невнимательности, а значит, было бы совершенно несправедливо лишать рассказ участия.

Поскольку другие авторы - спасибо им! - дают шанс эту ситуацию исправить, как организатор я принял решение и несу за него ответственность - рассказ участвует в конкурсе вместе с другими.

Пусть лучше другие участники выскажутся: это для них важнее, принимать или нет в свои ряды засвеченного конкурента.

Об этом я тоже писал, почему и попросил всех авторов дать мне возможность исправить ошибку (я все время на связи в личных сообщениях). И мне очень приятно, что никто из авторов не выступил против этого, поэтому рассказ участвует в конкурсе и данный вопрос закрыт.

И даже Баттерфляй и Формат не стали возражать? Удивительно.

Я очень благодарен авторам, за то что дали шанс исправить МОЮ ошибку

Зачем раздувать из мухи слона?
Хороший рассказ,пусть участвует. Какая разница кто автор?

Я не участник конкурса, но не вижу никаких препятсвий Клопу соревноваться. Рассказ новый, до начала конкурса нигде не засвеченный.