Клуб "Преступление и наказание"

_________________
"Но автор уже изнасиловали все правила..."

(C) Кассандра

Ах вот ты к чему. Ну не знаю, не знаю.
Не заметила параллелей.

Мне рассказ понравился, вовлекающее начало.

Хороший, по-моему, рассказ. История подана несколько конспективно, но и сюжет имеется, и атмосфера, и то, что нет подробных разъяснений - тоже в своем роде плюс. И обе героини в итоге исцелились. Вспомнился, почему-то, рассказ Роальда Дала "Скачущий Фоксли", мэйнстримный, но при этом совершенно тематический. Он более реалистичный, но и более грустный. Там герой, состоявшийся взрослый мужчина, тоже никак не может внутренне освободиться от опыта детских наказаний, мысленно прокручивает эти эпизоды раз за разом, снова и снова покрываясь от страха холодным потом... Здесь - выдуманная, идиллическая концовка, это почти сказочная история, намекающая, тем не менее, на некий свет в конце тоннеля.

"Двадцать лет спустя" получает приз в номинации "Стокгольмский синдром". Потому что так здорово описать абсолютно нездоровые отношения — это надо уметь.
Эльза — хорошая абьюзерша. Настолько хорошая, что даже через столько лет ее созависимая воспитанница возвращается в абьюзивное поле, и никакие личные достижения не помогают избавиться от бесконечной вины перед миром. Тут все очень достоверно, на самом деле, человек может быть хоть трижды гениальным, сильным, успешным, поднявшимся из самых низов, но неосознаваемая травма все равно будет тянуть к привычным схемам.
Тут спрашивали, что не так с наказаниями. Да все с ними, блжд, не так, наказывать ребенка за сон, так его за ногу, означает буквально вколачивать в него мысль о его, ребенка, неправильности, ущербности. Сон-то никак нельзя контролировать, выбирать. Это все равно, что за цвет глаз наказывать. Еще очень абьюзивное поведение — сначала выпытывать, заставлять открыться, а потом абсолютно несправедливо заставлять об этом жалеть. Такая себе игра горячо-холодно. Очень типично, к слову

В общем, рассказ этот формально в мои фетиши попадает хуже предыдущего, но почему-то эмоционально зацепил больше.

Спасибо автору, и хорошего психотерапевта для Клэр.

_________________
Memento doloris

Крио, какие классные отзывы!
Спасибо)

_________________
Memento doloris

Эх, жаль, такая интересная задумка – и настолько недовоплощена! И сюжет, и характеры – всё интересно, но словно недотянуто, скомкано. Язык отражает состояние героинь, ритм их движений. «Боль, тупая боль, барабанной дробью отдающаяся в висках» - и в звуках фразы – дробь этой боли. «Только бы подняться. Подняться…Еще немного. Чуточку…» - и создаётся картинка судорожных движений старой женщины. А потом – на контрасте – описание её жестокости к воспитаннице. Захватывает дух, ожидание возмездия – и неожиданный поворот в финале. Если бы побольше психологии, подольше бы потянули с развязкой, продлили описание душевного состояния Эльзы, ожидающей этого возмездия… Но всё равно – захватывает! А это уже очень и очень немало!

Мне тоже очень понравилась первая часть. Вторая тематически хороша (я вообще-то предпочитаю порку не по спине, но здесь это было бы снижением тона ), но действительно оставляет некоторое впечатление deus ex machinа.

Тема-то очень интересная - называйте её хоть стокгольмским синдромом, хоть влиянием ТН в детском и подростковом возрасте на становление тематичности - и сколько раз её ни поднимай, останется интересной.
Но на мой взгляд, было бы лучше, если бы автор нашёл время и силы показать, что происходит в голове у Клэр, а не только у бытовой садистки Эльзы.

Параллели с "Galloping Foxley" Роальда Дала кажутся мне несколько натянутыми. Там-то как раз никакого стокгольмского синдрома и желания пережить всё вновь нету, наоборот, рассказчик набирается смелости пристыдить своего былого мучителя и сквитаться с ним хотя бы морально (а набравшись смелости, выясняет, что он обознался и перед ним совершенно незнакомый человек).

Мне лично ещё чуть-чуть мешают заведомо выдуманные страна и время. У садистки немецкое имя, у её жертвы французское, бегство "за океан" вроде бы подразумевает бегство из Старого Света в Новый, но от каких повстанцев могли бежать люди с такими именами в двадцатом веке (автомобиль с шофёром), непонятно. Впрочем, может быть, так честнее, чем вписывать выдуманную реальность в историю реальных стран, как в десятом рассказе.

Двадцать по двадцать - подозреваю, что голодная садистка просто называет нереальную цифру, а остановится тогда, когда хватит

Так или иначе, рассказ интересный и запоминающийся.

_________________
- Слушай, Стекляшкин, ты понимаешь, какая история вышла: от солнца оторвался кусок и ударил меня по голове. 

_________________
Инфантилка, эгоистка и просто плохая девочка.