Клуб "Преступление и наказание"

- а Вам не жалко (не могу подобрать более адекватное слово) публиковать это здесь?
- Если честно, я не понимаю сути вопроса. А в чем проблема, что конкретно я должен жалеть? Точнее о чем?

- При практически физическом отсутствии читателей?
- Какая вы практичная, Низа) 200 ойро верха вам жалко. Сказку жалко. Не обижайтесь, что я повторяюсь. Но вы, реально, какие-то личные комплексы переносите на посторонних людей. Зачем оно вам надо? Расслабьтесь и получайте удовольствие.

Нет, мне не жалко. Это как свозить девушку на концерт, посидеть в ресторане, подарить что-то милое и приятное. Ты потратил время и финансы, но все равно доволен результатом.
Я не собирался эту сказку никому показывать. Не помню о чем там моя девушка грустила, я и написал первые несколько глав - развлекал ее, раз ей нравятся такие вещи. Потом она попросила выставить публично. Я сначала не соглашался. Мне кажется, что эта сказка вообще неинтересна. Но раз ей так хотелось читать это в литературном отделе - начал публиковать. Ну, если кто-то читает - хорошо) Никто, кроме вас двоих не читает - тоже не вижу проблемы. Нравится - отлично. Не нравится - я не расстроюсь.

Низа, если вы комментируете, потому что думаете, что я переживаю - вспомните, что я вам говорил много раз: вы никому тут ничего не должны. Не нужно беспокоиться, что от вас чего-то ждут. Мне было бы неприятно узнать, что вы меня терпите исключительно из вежливости) Не нужно этого делать. Как ваш верх сам решает, сколько ему тратить на ваши встречи, так я сам для себя определяю, что и зачем делаю. Я допишу это произведение в любом случае)

процесс творчества, любой, мне представляется актом крайне ресурсозатратным и энергоемким, и чтобы эти "потери" восстановить авторам и необходимы слушатели, читатели, зрители .... ну мне так кажется. Типа обратки

(а про "вежливость" обидно было (шутю, не обидно ни разу), мне просто нравится это читать)

- мне просто нравится это читать)
- поэтому мне и не жалко)

18.

И снова клетка стояла в комнате Элси. Кэтрин сидела на кровати, плотно зажав коленками переплетенные пальцы. Леди Иста, демонстрируя идеально прямую спину, рассматривала книжную полку и утешала племянницу.
— Кэтрин, пойми! Это было необходимо. Ты же хочешь, чтобы Шамси жил, верно? Ты же понимаешь, что, когда ты живешь в интернате, кто-то из волшебнорожденных поддерживает здоровье твоего питомца. Это нормально! Ну источилась очередная подкормка. Это не должно вызывать у тебя такой реакции. Ты же видела, все было добровольно. Никто не может приказать волшебнорожденному убить себя.
Губы Кэтрин дрогнули.
— Да, тетя. Я понимаю.
— Вот и молодец. Вот и умница. Не даром ваш Интернат считается самым лучшим в округе. Ты же знаешь, что творили волшебники с простыми людьми, пока Роника их не окоротила?
Леди Иста посмотрела на племянницу из-за плеча.
Кэтрин слабо кивнула. И тетушка повернулась к ней полностью.
— Именно поэтому мы используем силу волшебнорожденных. Они всего лишь сгусток энергии. Ты же любишь Шамси? Хочешь, чтобы он жил? Тогда ты не должна смущаться подобными вещами.
Кэтрин молча смотрела на клетку. Шамси довольный сидел на крыше своего домика и чистил усики.
— Тетя Иста. А когда ему снова станет плохо, вы поможете? У вас же очень сильный магический дар и…
— Кэтрин, девочка моя, во всем должен быть свой порядок, ты же понимаешь?
— Да, но…
— Вот и хорошо. Теперь скажи мне, пока ты была в Интернате, кто питал твоего хомячка?
Кэтрин задумалась. Глаза ее округлились.
— Черт! Так вот зачем папа поселил в моей комнате ту девчонку! Она не служанка, она волшебнорожденная! Тьфу, магическая кукла! То-то у нее было такое глупое выражение лица.
Леди Иста самодовольно улыбнулась.
— Напиши записку отцу, пусть пришлет куклу сюда. Она продолжит ухаживать за Шамси. Уж в таких-то делах твой отец должен разбираться и наверняка прикупил, что-то более стоящее, нежели девочка-свистулька. Если дар той куклы соответствует поставленной задачи, то ее хватит надолго. А потом мы купим кого-то еще.
Кэтрин соскочила с кровати и чмокнула тетю в щеку.
— Спасибо! Я сейчас напишу записку для папы.
— А я пока попрошу Бэрта доставить твое письмо, как можно скорее. Час конечно поздний, но и дело неотложное.
Шамси радостно посмотрел на две обнимающиеся фигуры и задорно почесал себя за ушком.

***
Арани читал записку Кэтрин быстро и нервно. Потом резко смял ее и выругался сквозь зубы:
— Чертова кукла!
Остатки ужина, стараясь не привлекать к себе внимания, осторожно плыли вдоль стены в сторону кухни. За ними плавно следовали приборы, как можно ниже опускаясь к плинтусу и соблюдая дистанцию, чтобы ненароком не звякнуть друг об друга, и не вызвать лишним шумом гнев хозяина.
Магистр ударил кулаком по столу.
— Будь ты проклята, Эливэйн! Это ты вывела меня из себя своими куриными нравоучениями.
Кувшин с вином, стаявший на самом краю, покачнулся и пролил на пол вино. Но белая салфетка тут же спланировала вниз, расстелилась у самого пола и успела впитать в себя бордовые капли.
— Плащ! — рявкнул Арани.
Со стороны гардеробной послушалась возня.
— Наведете тут полный порядок и всем спать! — прохрипел Магистр, затягивая пояс уже на пороге своего дома.

В фаэтоне Магистр думал о Кэтрин и крепко сжимал в кулаке мятую записку. Было совсем темно и Арани не мог разглядеть текст, но он знал его наизусть: «Папа, Шамси плохо. Мне очень нужна та волшебная кукла. Привези ее мне и прикажи слушаться. Пожалуйста! Кэтрин.»
Что-то мягкое и нежное щекотало его горло и ноздри, когда отец думал о том, что его ребенок в нем нуждается. Тем жестче ругал он своего возницу, торопясь попасть в ненавистный дом, где его ждала дочь.

***
Леди Иста встретила Арани в холе своего дома. Презрительно, если не брезгливо, выслушивая доклад мажордома.
— Оставь куклу, дай нам формулу и можешь убираться в свою нору! — желчно произнесла Леди Иста.
Арани усмехнулся.
— Ну уж нет, змея. Я хочу поговорить с дочерью. Это наше дело, семейное.
— Да что ты знаешь о семье, жалкий трус?
— Хотя бы то, что моя дочь попросила помощи у меня. Или ты не в состоянии прокормить одного маленького грызуна, Иста?
Арани не ожидал, что его слова так точно попадут в цель.
Иста мгновенно побледнела, глаза ее забегали, а дыхание стало прерывистым.
— Даже так? — злорадствовал Магистр. — Значит она просила тебя помочь хомячку Элси, а ты не готова палец об палец ударить?
— Да сгори ты….
Арани зашелся громким смехом.
— Ты желаешь сгореть Магистру Огненных Наук? Мне, которому подвластная высшая стихия, все очищающая, и разрушающая любое препятствие? Да ты безумствуешь, Иста! Или проводи меня к дочери, или отойди в сторону, я сам найду дорогу. Свет!
Магистр щелкнул пальцами и возле него мгновенно воплотилась свеча. Арани победоносно улыбнулся и пошел к лестнице, что вела в комнату, где когда-то жила его жена.

В комнате почти ничего не изменилось, все было точно так же, как и восемнадцать лет назад, когда он познакомился с Элси.
Кэтрин играла с хомячком и хихикала, наблюдая за тем, как он карабкался по веревочной лестнице, срывался и шмякался на выстеленное соломой дно клетки. Арани замер у двери, боясь спугнуть чарующую атмосферу семейного счастья. Шамси в очередной раз не добрался до верха клетки, но, бодро подскочив, снова кинулся штурмовать канаты. Боковым зрением он уловил знакомый силуэт, подпрыгнул на месте и громко хрюкнул. Кэтрин оглянулась.
— Ты меня звала, я приехал, — тихо поздоровался Арани и развел руками, которые не знал куда деть.
Кэтрин слезла со стула и сделал шаг навстречу отцу.
— Ты привез мне куклу, папа?
— Нет, Кэтрин. С той куклой произошла неприятная история. Но это не важно! Я могу поддержать твоего хомячка до утра, а потом мы поедем в лавку господина Ойстраха, и я куплю тебе столько волшебников, сколько пожелаешь!
— Ты поделишься с Шамси волшебной силой? — Кэтрин недоверчиво прищурила глаза и чуть вздернула брови.
— Конечно! — Арани широко улыбнулся и шагнул внутрь комнаты.
Шамси немного попятился и попытался закопаться в солому.
Магистр щелкнул пальцами, произнес заклинание и в его ладони появился сгусток белого света. Шамси пискнул и рванул в свой домик.
Кэтрин рассмеялась.
— Не надо пап, он сейчас заряжен энергией и ему хорошо.
Арани разжал пальцы и свет погас.
— Неужели тетя Иста расщедрилась и уделила кому-то кусочек тепла? — не удержался и съязвил Арани.
Кэтрин нахмурилась.
— Нет. Но она… Ива… Пап, понимаешь…
Магистр сразу понял и кивнул.
— Кто-то из волшебнорожденных источился, дав Шамси энергию?
Кэтрин закусила губу и свела к переносице брови.
— Кэтрин! — испуганно выдохнул Арани, решив, что девочка собралась плакать. — Доченька, так и должно быть, ты же понимаешь?
Кэтрин кивнула. Арани сделал еще один шаг к дочери.
— Шамси нужно жить. Представь, что это лекарства, которые принимает твой хомячок.
Кэтрин не отступила.
— Папа, но они же живые!
Магистр улыбнулся, сделал смелых два шага вперед и почти коснулся носками своих ботинок белых, шитых заячьим мехом пантуфель.
— Кто, волшебнорожденные? Доченька, так они же волшебники, они не люди!
— Тогда почему мы стремимся стать волшебниками?
Арани обнял дочь, и она не стала сопротивляться. Вместе они подошли к кровати, и магистр неловко откинул одеяло:
— Ложись, Кэтрин, уже поздно. Я сейчас тебе все объясню.
Кэтрин капризно выпятила губу, но забралась и уселась на кровать, демонстративно сложив руки на груди.
Арани сел рядом.
— Когда Роника Чернобурая увидела, что делают волшебники с простыми людьми, она пришла в ужас. Все свои силы Роника положила на восстановление справедливости. И, как ты видишь, справедливость восторжествовала. Теперь, если у волшебнорожденных рождается ребенок с врожденным даром магии, его берут на контроль и учат приносить пользу человечеству. Мы не уничтожаем волшебников по своему желанию, прихоти или обиде, как это делали они. Они… Ну, как корова, которая дает нам молоко.
Арани покраснел. А может просто так упала тень от балдахина, когда он заерзал, устраиваясь поудобнее на кровати.
— Пап, а если все волшебники кончатся, как тогда… Шамси?
Кэтрин зевнула и прилегла на подушку.
— Источник волшебной силы вечен, Кэтрин. Волшебники будут всегда. И твоему любимчику ничего не угрожает. Спи, Кэтрин. Завтра мы поедем к Ойстраху и выберем тебе пару новых, сильных волшебников.
Кэтрин перевернулась на бок.
— Пап, а почему тогда, — девочка зарылась носом в одеяло, — почему, если вокруг столько волшебства и силы, почему… почему мама…
Арани вздрогнул, но быстро взял себя в руки.
— Кэтрин, я тогда не имел достаточно сил, чтобы почувствовать, что происходит. А ты, ну, то есть, роды, они начались чуть раньше. И у мамы просто не хватило сил.
— А у нас тогда не было волшебников в доме?
— Нет, Кэтрин. Я тогда еще не мог себе этого позволить. Прости, Кэтрин, я так виноват, что меня не было рядом с вами тогда!
Кэтрин резко села в кровати.
— Ты не считаешь меня виноватой?
Арани протестующе покачал головой:
— Конечно нет!
— Но, я думала, что ты… потому что я… Папа!
Арани обнял дочь.
— Прости, Котенок. Я думал ты злишься на меня за то, что я не сберег маму.
— Нет, я так никогда не думала, — прошептала девочка, прижимаясь к отцу.
— Все хорошо, Котенок. Тебе нужно поспать, я посижу тут, рядом. А утром, мы все решим. Вместе. Обещаю.
Кэтрин никогда не была плаксой. И сейчас, она не заревела, как маленькая девочка, а только крепко-крепко зажмурилась.
Отец тихо щелкнул пальцами и Кэтрин уснула.

Да, Арти, теперь аргументов к тому, что Шамси должен умереть - достаточно для того, чтобы ранимый читатель смог этот исход пережить, но что же с Кэтрин? Вычеркиваем из списка положительных персонажей?

Читаю с интересом, шикарные образы столовых приборов, крадущихся вдоль стены хочется немедленно у тебя стащить. Классно пишешь, эффектно. Жаль, что пока без своего фирменного нерва.

почему-то ощущение, что автор как будто забыл начало своей истории и персонажей словно подменили, и звучит как-то не так

Даже не знаю, что сказать вам, Низа. Мне сейчас уже очень сложно вспомнить, что и когда писалось. Я 20ю главу этой истории закончил в январе этого года. И только тогда взял паузу в несколько недель. Могу лишь высказать сожаления, что разочаровал вас своей бесталанностью))

19.

Ойстрах привык вставать рано. Он любил петь и готовить завтрак в первые предрассветные часы, а потом пить какао и смотреть, как неспешно в окна заглядывает солнце и ветер забавляется с котиками и петушками на флюгерах соседских крыш.
Сегодня хозяин волшебной лавки проснулся и с особенным удовольствием занимался утренними делами. Ведь в комнате для гостей спала Стишка, которую ему доверил близкий друг семьи. Почти родственник. Ойстрах улыбнулся. И он наконец-то обрел Эливэйн!
К Эливэйн Ойстрах относился с особым трепетом…

… Одиннадцать лет назад, когда Лекс постучался в дверь его дома и рассказал о смерти Бри, Таль Ойстрах утратил интерес к жизни. Он почти не помнил, как отвел юношу в кафешечку Стю и попросил взять парня охранником. Не замечая яростных, а потом и недоуменных взглядов Стю, Ойстрах поручился за парня и словно слепой покинул заведение, в котором, когда-то был частым гостем, но последние два года подчеркнуто избегал. Если бы не Лекс, он не стал бы просить Стю ни о чем.
Придя домой, Ойстрах запер лавку на учет и часами перебирал книги, бумаги, кукол.

Эливэйн была из последней партии.
Необычная кукла, это Ойстрах отметил сразу, еще когда Бри раскладывала товар на стеллажах его магазина. У Эливэйн было очень дорогое, нарядное платье, пышная, сложно заплетенная коса. От нее даже пахло как-то по-особенному. Но уникальной куклу делало вовсе не это. А то, с какой нежностью и любовью кукла смотрела на каждого, кто брал ее в руки. Лицо Эливэйн было вышито с особым старанием. Тонкие, с изящным изломом брови были лучшим украшением ее больших глаз. Нежный румянец и маленькая ямочка на остром подбородке делали куклу такой красивой, что Ойстрах уже тогда невольно отложил изделие в сторону, собираясь уточнить, действительно, ли эта игрушка предназначена для волшебников.
Бри тогда улыбнулась, поправила на кукле платье и погладила ее по голове.
— Да, Таль, это волшебная кукла. Просто мне она особенно понравилась, и я шила ее с большим удовольствием. Считай, что всю душу вложила в эту работу.
Чем более детально и аккуратно вышита кукла, тем легче в нее вживается волшебник. Это знали все. Именно поэтому так высоко ценилось мастерство вышивальщиков. Бри была лучшей в этом деле. Ее куклы пользовались огромным спросом и Таль знал, что Крейгам много раз предлагали куда более высокие цены, чем у него, но Бри, неизменно, лучший свой товар привозила только в его лавку.
А с той куклой вышла странная история! Ни один из волшебнорожденных младенцев не мог в нее вселиться. Долго не мог. А потом Ойстрах перестал предлагать…

Идеально выбритый, с влажными волосами, в своем лучшем рабочем костюме, Ойстрах негромко постучал в комнату для гостей, где спала Стишка. Никто не ответил, и Ойстрах, немного поколебавшись, постучал чуть громче.
В комнате послышался скрип, потом частые мелкие шаги, ручка вздрогнула и дверь распахнулась. Ойстрах нерешительно замер на пороге. У его ног стоял Пуш.
Ойстрах еле слышно откашлялся и шепотом спросил:
— Твоя новая хозяйка еще спит, Пуш?
Кресло толкнуло дверь, чтобы та распахнулась полностью.
Кровать была аккуратно заправлена и никаких признаков присутствия Стишки в комнате не было!
— Пуш, она сказала куда ушла, оставила записку?
Кресло присело задней частью на пол и начало виновато отскребать ножкой какое-то пятнышко на полу.
Ойстрах кивнул:
— Ничего страшного, возможно она пошла к Лексу, им ведь нужно в ратушу сегодня. Думаю, что к обеду все прояснится.
И выйдя из комнаты Ойстрах направился на кухню.

Эливэйн напевала веселую песенку и порхала по кухне в белом накрахмаленном фартучке. В воздухе витали ароматы сдобной выпечки, шоколада и апельсиновой цедры.
— Доброе утро, господин Ойстрах, — пропела Эливэйн и поставила перед Талем поднос с завтраком.
На тарелках была разложена тонко нарезанная ветчина, несколько видов сыра, хлеб, булочки, масло, джем и вареные яйца в отдельной мисочке.
— И апельсиновый штрудель уже готов, я его сейчас достану.
Пока Ойстрах собирал свой первый бутерброд, Эливэйн вынула из духовки штрудель и поставила на плиту джезву.
— Вам кофе или какао, господин Ойстрах? — девочка застенчиво улыбнулась.
Обычно сдержанный и учтивый, хозяин волшебной лавки неожиданно подмигнул:
— Лучше всего сейчас кружечку светлого.
Эливэйн сделал игривый книксен, и тут же водрузила на стол большую кружку, наполненную холодным пивом.
— Все, как вы любите!
Ойстрах кивнул.
— Посиди со мной, Эливэйн. Расскажи, как ты?
Девочка присела напротив, подвинула ближе к Ойстраху корзинку с хлебом.
— Все хорошо, господин Ойстрах, не беспокойтесь. Магистр хоть и не особо общительный человек, но добрый.
Ойстрах покачал головой.
— Лекс сказал, что поймал тебя на улице, когда коробку выкинули из окна!
— Господин Арани был немного расстроен, не стоит из-за этого переживать! — Эливэйн покраснела.
Ойстрах отодвинул от себя тарелку. Тщательно вытер руки, а потом заботливо погладил девочку по голове.
— Ты мне как дочь, Эливэйн. Я сделал громадную глупость, что позволил Арани тебя купить!
Эливэйн привстала и долила в кружку Ойстраха пиво.
— Я знаю, что у вас не было выбора. Тем, у кого есть магическая лицензия для торговли не могут иметь волшебника в личное пользование. Это сделано для того, чтобы…, — Эливэйн смешно наморщила носик, вспоминая.
— Для того, чтобы мы бесконечно продляли лицензию на магию. Ты помнишь все мои уроки, Эливэйн! — Ойстрах с теплом посмотрел на девочку.
— Конечно! Вы так интересно все рассказывали.
— Однажды, я не заступился за одну такую девочку и очень об этом сожалею. Когда Арани заплатил за тебя, я чуть с ума не сошел. Ругал потом себя последними словами. Я больше никому тебя не отдам, Эливэйн!
Девочка начала убирать со стола.
— Но это невозможно, господин Ойстрах. Меня купят так или иначе.
— А я тебя не продам!
— Есть такой способ?
— Я найду! — Ойстрах хлопнул по столу ладонью.
Эливэйн робко улыбнулась.
— Та девочка, она тоже была волшебнорожденной?
— Нет. Она была простой девочкой, но я был дурак, что не поправил ее судьбу. Больше я такой ошибки не допущу.
Эливэйн снова присела за стол.
— А почему у вас нет детей, господин Ойстрах?
Таль покраснел. Растерянным взглядом окинул уже пустой стол. Ему сейчас очень сильно хотелось взять что-нибудь в руки.
— Понимаешь, Эливэйн. Когда я был молод, то любил одну прекрасную девушку.
Эливэйн ахнула:
— А она вас?
— А она вышла замуж за другого! — Ойстрах улыбнулся.
— А вы?
— А я решил, что любовь — это когда один раз и на всю жизнь. И больше не влюблялся.
— А вы ее больше никогда-никогда не видели?
Эливэйн посмотрела на Ойстраха с жалостью. Но он вовсе не выглядел расстроенным.
— Ну, почему же, никогда-никогда? Видел. Почти каждый месяц.
Эливэйн округлила глаза.
— Ооо… Но разве вам не хотелось иметь свою жену, детей?
— Хотелось, Эливэйн. Очень хотелось. Но… (Ойстрах откашлялся) я так привык сохнуть по Бри, что упустил свои лучшие годы!
— Вы… шутите?
— Отнюдь!
Эливэйн фыркнула, давая понять, что все равно считает разговор шутливым.
— А как я у вас появилась?
— Рано утром, оставив меня без завтрака! — Ойстрах ласково щелкнул девочку по носу, — Я же сто раз тебе рассказывал.
— Я хочу снова послушать!
— Тогда налей мне еще пива.
Эливэйн достала кувшин и наполнила кружку.
— Твою куклу сделала Брианна Кейн. Это ее я любил всю свою жизнь с мальчишеским пылом.
Ойстрах отхлебнул пиво и задумался. Эливэйн не торопила его.
— Ты же знаешь, что чем лучше продуман образ куклы, тем легче в нее вживаются. Волшебнорожденные, под воздействием формулы становятся именно такими, как задумывал мастер, когда шил куклу.
— Говорят, что такие мастера вкладывают в каждую куклу часть себя, — тихо вставила Эливэйн.
— Говорят, — согласился Ойстрах, — только никто этого наверняка не знает. Но что-то в этом определенно есть! Ты так похожа на Бри!
Эливэйн зарделась.
— Я не очень хотел расставаться с куклой. Хранил ее, как память о Бри. Да и удивительно, но ни одна девочка ее не выбирала! Обычно, младенцу предлагаешь несколько кукол, и он сам тянется к той, что ближе ему по сути. Произносишь магическую формулу и дело готово! Когда вызываешь волшебника, то перед тобой уже предстает не агукающее дитя, а тот, кого изображает кукла. В нем уже есть все нужные знания. Ведь работая, мастер уже заложил в него свою историю, судьбу, нужные навыки. Чем лучше мастер придумывает и знает своих кукол, тем сильнее раскрывается дар волшебника. Поэтому я был крайне удивлен, что от твоей куклы все отказывались. И я просто перестал ее предлагать.
— А потом появилась я, — смущенно улыбнулась Эливэйн.
— Да, а потом появилась ты. Совсем крошечная, тебе едва был месяц! И ты так плакала. Мы предлагали тебе куклу за куклой, но ты не умолкала. Инспектор была так раздражена, что взмокла!
Ойстрах усмехнулся.
— Твоя кукла уже давно не хранилась вместе со всеми. Я держал ее отдельно, на своем рабочем столе. Инспектор, видимо, настолько отчаялась тебя успокоить, что, заметив красивую игрушку схватил и положила в твою колыбельку.
— И я перестала плакать?
— Да. И сразу уснула.
— А потом?
— А потом, когда я вызвал тебя, то увидел милую, очень умненькую и немного любопытную девочку! Эливэйн, ты очень похожа на Бри. Наверное, и правда в тебе часть ее души.
— Это хорошо, господин Ойстрах?
— Да, Эливэйн, конечно. Если бы существовал способ отвязать волшебника от формулы, я бы сделал это с тобой не задумываясь. Ты бы не отказалась иметь такого незадачливого отца?
Эливэйн радостно кивнула:
— Я была бы очень рада!
— Я ничем не помог Ните и не смог спасти Бри. Всю свою жизнь я продавал волшебных кукол и намеренно упускал каждый свой шанс на создание семьи. Но, когда я увидел тебя, Эливэйн, я понял, что-то очень важное. Понимаешь?
Эливэйн кивнула.
Медный колокольчик резко дернулся и громко сообщил, что кто-то вошел в лавку.

[quote="Arthur"] .... Могу лишь высказать сожаления, что разочаровал вас своей бесталанностью))[/quote]

это несправедливо ....

Может, я слишком тупой читатель, но я литературных персонажей не могу воспринимать вне каких-то человеческих законов бытия. Если автор задает своим героям некие личностные, харАктерные, психологические и ты ды параметры, то они, герои, не могут действовать, разговаривать, размышлять им поперек.
Это если бы, к примеру, персонаж по воле автора страдал аллергией к морепродуктам, а в n-дцатой главе вдруг бы омаров тазиками хомячил.

Вот похожий диссонанс у меня был с Магистром и этой стервой Истой да и с Кэтрин тоже. С хомячком, впрочем, ничО подобного, хомячок гармоничен и прекрасен.


( а почему Вы два! раза редактировали? Сильно ругались? извините, если задела авторские чувства, не хотела, честно-честно ...)

О как мы совпали по времени))

- Может, я слишком тупой читатель
- Ну-ну, вось как бы не стоит прибедняться.

- но я литературных персонажей не могу воспринимать вне каких-то человеческих законов бытия. Если автор задает своим героям некие личностные, харАктерные, психологические и ты ды параметры, то они, герои, не могут действовать, разговаривать, размышлять им поперек.
Это если бы, к примеру, персонаж по воле автора страдал аллергией к морепродуктам, а в n-дцатой главе вдруг бы омаров тазиками хомячил.
Вот похожий диссонанс у меня был с Магистром и этой стервой Истой :) да и с Кэтрин тоже.
- Вопрос кто из нас тупее отпал сам собой)) Низа, я ничего не понял, если честно. Но вы все равно правы))

- а почему Вы два! раза редактировали? Сильно ругались? извините, если задела авторские чувства, не хотела, честно-честно
- Задели? Чем? Я так понял, что вам показалось, что это свежие главы и они отличаются от ранее написанных, я ответил, что нет, это главы записанные еще в том, основном потоке. Или как это правильно называется)
Я не ругался. Мне почему-то подумалось, что я эти главы в декабре писал, а по факту в январе. Исправил. И сначала написал 30 глав (опечатка), исправил на 20, хотя по факту 22))
Не знаю, где брать время, чтобы вычитывать это все. Я уже просто пару раз пробегаю глазами по тексту, вставлю там или тут запятую, кое где нахожу неверные окончания и все. На большее меня не хватает.

Но можете ругаться, если сильно безобразно)) Сейчас 20ю выставлю.

20.

Арани летучей мышью влетел в волшебную лавку. От его стремительных и резких движений полы плаща распахивались и шуршали, словно крылья. За отцом шла Кэтрин, неся в руке какую-то коробочку.
Не обнаружив никого в зале Магистр раздраженно постучал кулаком об прилавок.

Выйдя к покупателям, Ойстрах замер в дверях с неизменно вежливой улыбкой на лице. Его костюм был, как всегда, безукоризненным, сам он немного бледным.
— Господин Арани, чем могу быть полезным?
— Мне нужен волшебник. Быстро!
Магистр хмурился и оглядывал полки с коробками. Взгляд его был цепким, внимательным, настороженным.
Ойстрах прочистил горло.
— Господин Арани, вы довольно часто покупаете волшебников. Может вопрос, который вы пытаетесь решить таким способом…
Арани взорвался как воздушный шарик на уроке волшебства у малышей первой ступени, когда они, не рассчитав силу перекачивают его воздухом.
— Вы смеете меня учить?!
Ойстрах тут же склонил голову:
— Нет, конечно, нет, Магистр. Я лишь хотел дать совет.
— Я не нуждаюсь ни в чьих советах! Мне немедленно нужен волшебник с мощным даром исцеления.
— Но для чего? Для чего вы почти трижды в месяц приобретаете самых мощных и сильных?
Кэтрин, про которую отец забыл, а Ойстрах почти не заметил, подошла в плотную к прилавку и поставила на него коробочку.
Коробочка тут же зашевелилась, внутри что-то зашуршало, завозилось, тихонько хрюкнуло.
Ойстрах вежливо улыбнулся Кэтрин.
— Что это у вас там?
Кэтрин постаралась совладать с эмоциями, она очень волновалась и тихо ответила:
— Это хомячок. Его зовут Шамси. Он живет… он… ему нужна волшебная сила, чтобы…
Чувствуя, что слезы подбираются к горлу, Кэтрин сделал паузу и попыталась выровнять дыхание.
Ойстрах понимающе кивнул.
— Ваш питомец тяжело болен и ему нужна помощь?
Кэтрин растерянно посмотрела на отца.
Тот еще больше нахмурился и начал раздраженно отбивать пальцами какой-то ритм.
— Нам нужно регулярно вливать в животное жизненную силу. Поторопитесь с предложением, господин Ойстрах, вы задаете слишком много ненужных вопросов и задерживаете нас!
Ойстрах снова поклонился.
— Магистр, я бы хотел понять, насколько серьезно больно это животное и почему вы не излечите его, используя дар купленных волшебников. Что происходит с ними, когда…
— Хватит!
От крика Арани вздрогнули все присутствующие, а сам он покраснел.
За спиной Ойстраха раздались быстрые шаги и знакомый голос испуганно спросил:
— Все хорошо, может я могу чем-то помочь?
От неожиданности Кэтрин подпрыгнула на месте. Арани шумно вобрал в себя воздух, собираясь начать кричать, а Ойстрах попытался прикрыть не вовремя появившуюся Эливэйн спиной.
Но Эливэйн спокойно обошла Таля стороной и приблизилась к прилавку.
— Шамси! Как ты, малыш?
Эливэйн осторожно погладила хомячка между ушек и тот счастливо засвистел.
Кэтрин недобро посмотрела на девочку.
— Ему плохо. Ты как тут оказалась?
Арани тут же громко возопил:
— И в самом деле! Как это у вас оказалась наша кукла, которая так нужна нам сейчас?
Ойстрах убрал руки за спину и крепко сжал кулаки.
— Эта кукла была выброшена из окна. Ее подняли прохожие и принесли в мой магазин, — тихо произнес он.
Арани нервно дернул бровями.
— Отлично! Мы забираем ее.
Кожа, натянутая на костяшках пальцев Ойстраха, побелела.
— Я не отдам вам Эливэйн!
Магистр зашелся злым каркающим смехом.
— Вы не посмеете! Эта кукла моя, я ее владелец и приобрел на законных основаниях. Она — моя собственность!
— Которая была вышвырнута из окна поздним вечером?! — взвыл Ойстрах.
— Да хоть в нужнике я ее утопил. Вам-то что?
Шамси не нравились крики. Он сжался, задрожал и негромко чихнул. Кэтрин заботливо взяла его на руки. Раздраженно посмотрела на Эливэйн.
— Ему скоро станет совсем плохо.
Эливэйн с грустью посмотрела на Кэтрин.
— Да, я понимаю. Как он вообще продержался столько времени?
Кэтрин не сдержалась и до неприличия громко шмыгнула носом.
— Тетя Иста приказала своей волшебнице источить себя для Шамси. Поэтому у него была энергия, но этого мало.
Мужчины тут же прекратили перепалку.
Арани посмотрел на дочь с осуждением, а Ойстрах с удивлением и жалостью.
— Что произошло? — не веря своим ушам спросил он. — Вы источили живого человека ради нескольких часов жизни хомячка?
И Кэтрин не выдержала. Из глаз ее брызнули слезы, и она выкрикнула, отгоняя страх чужими словами:
— Они не люди! Они волшебники! Их задача отработать все зло, что они причинили людям, пока Роника не навела порядок!
В лавке повисла глухая тишина. Арани нервно жевал губами. Кэтрин плакала, прижимая Шамси к себе. Ойстрах опустил голову и боролся с собой, чтобы не сказать покупателям грубость. В лавке запахло осенним костром из прелых листьев и казалось даже, что сизый дымок заструился между полок. Сейчас он начнет щипать глаза и першить в горле.
Арани первым нарушил тишину.
— Если вы сейчас же не отдадите мне куклу, то я обращусь к полицмейстеру. Мы знакомы лично. Вам же не нужны неприятности, правда?
Лицо Ойстраха стало удивительно спокойным, а сам он, словно выше ростом и шире в плечах.
— Да я под страхом смерти не отдам вам эту девочку! Пойдите вон. И постарайтесь больше никогда не ступать на порог моего магазина!
Эливэйн ахнула и зажала ладошкой рот. Кэтрин от удивления застыла с открытым ртом. Арани захлебнулся собственным возмущением и зашелся тяжелым хриплым кашлем.
— Эливэйн! — всегда вежливый и вкрадчивый голос Ойстраха звучал непривычно грозно и повелительно, — Немедленно ступай в свою комнату.
Девочка опустила глаза и чуть слышно шепнула:
— Может, я лучше, все же… Шамси…
Ойстрах строго посмотрел на свою подопечную, и та, тут же сделав книксен, направилась к выходу из зала.
— Под кнут захотел, старик? — борясь со спазмами, отхаркивая каждое слово прохрипел покрасневший Арани.
— Пока я жив, ты ее не получишь! — отрезал Ойстрах.
— Но тогда Шамси умрет! — в голосе Кэтрин еще звенели слезы.
— Если Кэтрин этого не переживет…, — начал наконец-то откашлявшийся Арани.
Слыша за спиной удаляющиеся шаги Эливэйн Ойстрах сурово посмотрел на Магистра.
— Просто скажи дочери правду!

Колотушка дала медному колокольчику знатного тумака и на его звон обернулись все присутствующие.
Четверо мужчин осторожно внесли в лавку пестрое покрывало, которое они придерживали за концы и неловко затоптались в центре зала.
— Куда прикажите, хозяйка? — наконец спросил один из них.
И не получив ответа неуверенно посмотрел на Ойстраха. Тот застыл в немом изумлении, не зная, что сказать. Но тут появилась заплаканная Стишка.
— Сюда, вот сюда, на эту лавку, осторожнее!
Мужчины приподняли свою ношу и очень бережно положила ее на лавку. Когда концы покрывала опустили, подошедший Ойстрах увидел мертвенно-бледное, старушечье лицо и прижатые к груди морщинистые пальцы, сквозь которые текла кровь.
Носильщики тихо попрощались и получив от Стишки по монете поспешили покинуть лавку.
К лавке подбежала Эливэйн. Она осторожно прикоснулась к руке старухи, закрыла глаза. Все замерли.
Через минуту Эливэйн громко задышала, широко открыв рот. Ойстрах схватил ее за запястье и прижал к себе.
— Ее ударили ножом, — заплакала Эливэйн. — Она пока без сознания. Время уходит, если ей не помочь, она умрет!
— Успокойся, Эливэйн, успокойся. Я же велел тебе идти в свою комнату!
Ойстрах как мог, успокаивал плачущую куклу.
— Да что у вас происходит? — нервно спросил Арани.
Стишка стояла словно столб и плакала.
— Это Анита. Ее ударил ножом Бестиар.

21.

Стишка проснулась рано утром, еще до восхода. Несмотря на то что предыдущий день выдался насыщенным и был полон волнительных событий, она очень хорошо выспалась и чувствовала себя бодрой.
Девушка села на кровати и посмотрела в окно. Где-то вдалеке горел оранжевый огонек булочной. Добродушный пекарь, припорошенный первосортной мукой, как раз ставил в глубокую жаркую печь последнюю партию булочек с изюмом. На соседней крыше громко орал кот, сообщая всем окрестностям, что через пару месяцев станет отцом. Под самыми окнами немилосердно скрипя колесами проехала телега, которую тянул серый понурый ослик. Торговцы везли свой товар на рынок. Город размеренно просыпался, лениво потягиваясь в сизой дымке предрассветного тумана. Утро было влажным, пахло свежей наволочкой и будило город звонким, веселым пением наковальни, что стояла у самой городской стены, над ручьем.

— Я замужем, — тихо прошептала Стишка и тут же прикрыла рот краем одеяла. А потом фыркнула и рассмеялась.
Что-то зашевелилось возле кровати. Стишка, посмотрев вниз, обнаружила Пуша, который неуклюже, бочком, подпихивал к ложу обувь. Девушка тут же спустила ноги.
— О! Пуш, это так мило! — она ласково погладила кресло и то сразу приникло к ступням, как преданный пес.
Туфли Стишки были вычищены и прогреты.
— Пуш, какой ты славный! — приговаривала она, — Пусти, мне нужно умыться, и я хочу кое-куда сходить, пока все спят.
Пуш тут же отскочил в сторону и засеменил в направлении ванной комнаты.
Часы на городской башне не пробили и четверти часа, как Стишка была полностью одета, и даже прибрала волосы в прелестную, не очень высокую прическу.
Девушка замерла перед зеркалом и задумчиво потерла мочку уха. В этот момент она почувствовала, как к ноге прижался теплый Пуш. Стишка присела рядом и коснулась щекой мягкой обивки. От Пуша пахло солнцем и тополиным клеем. Стишка погладила плюшевый бок и вздохнула:
— Понимаешь, Лекс… из очень хорошей, благородной семьи. Пусть это все не по-настоящему и всего на один год. Все равно. Его родителям бы не понравилось, что он женился на … что так у меня вышло… Ты понимаешь, Пуш?
Кресло резво вывернулось из ее объятий, а потом нахально ткнулось сзади, под колени выпрямляющейся Стишке. Та тихо охнула и шлепнулась прямо на мягкое сиденье. Кресло аккуратно понесло ее к выходу, стараясь сильно не стучать копытцами.

Анита всегда просыпалась рано. Для гадалки, чьи клиенты предпочитали появляться, самое лучшее после обеда, а обычно ближе к вечеру, это было, наверное, странно. Но Анита всегда просыпалась рано. Она долго варила кофе, много пила его, ничего не добавляя к своему завтраку. Старый кот, рыжий Пряжка, всегда дрых свернувшись в кресле, зарывшись в плед, и носа не казал, пока не стукнет десять. Мурк же облюбовал шкаф и следил оттуда громадными зелеными глазами за тем, чтобы кофе не убежало. А когда хозяйка усаживалась в кресло с чашкой в руках, спускался вниз, и, забравшись на спинку кресла громко урчал. Мурку нравилось, как пах кофе.
Но этим утром все пошло не так.
Обычно, ее жилище снаружи выглядело, как цирковой шатер. А внутри напоминало лачугу старой ведьмы. Но сегодня дому вздумалось принять вид полицейского участка, давая понять, что он не в настроении работать и намерен отпугивать клиентов любыми средствами. Хорошо хоть внутри ничего не поменял.
Запасы напитка как оказалось истощились и пришлось заваривать травы. Что было тоже приемлемо, но не так замечательно, как хотелось бы. Молока для Мурка тоже не оказалось. И он, пару раз нервно дернув хвостом, молча забрался на подоконник. Кот сосредоточенно вылизывал шерсть, словно собирался на завтрак к королевской особе.
Горячий чай разгонял по венам кровь. Анита улыбнулась коту, который с гордым видом сидел к ней спиной:
— Какие мы обидчивые! Потерпи. Сейчас молочник поедет на рынок, и я куплю тебе кувшинчик.
Мурк ничем не выдал своего интереса к этой информации. И продолжал пялиться в окно.
— Ну хорошо, хорошо, я куплю тебе сливки, а у мясника возьму обрезки.
Черно ухо чуть дернулось. А может Аните показалось.
— Не будь таким суровым, Мурк. От тебя в последнее время не то что мыши, даже тараканы падают в обморок.
Кот, не выдерживав такого подначивания, беззвучно мявкнул, спрыгнул с подоконника и с гордым видом прогарцевал к двери.
Анита сильно удивилась.
— Да что с тобой?
Мурк встал перед дверью и не то потянулся, не то склонился в поклоне. Дверь отворилась.

Стишка всегда старалась принести для Аниты какое-то угощение. А теперь, когда с Анитой жил Мурк, и подавно, приходить с пустыми руками было стыдно. Мадам Стю никогда не отказывала своей подопечной в простых просьбах и велела Крису не препятствовать, когда девушка собирала в корзинку остатки вчерашних булочек, сыра и колбасок.
Стишка вошла в шатер Аниты, неся в руках небольшой сверток. Перед выходом из дома Ойстраха она заглянула на кухню, и, немного поколебавшись, захватила для гадалки пару яблок и кусочек зельца для кота.
Мурк как раз закончил с потягиванием и приветственно потерся об Стишку. Та радушно потрепала кота по загривку.
— Привет, мой хороший. Скучал?
Кот не ответил. Развернувшись, он побежал в комнату и чинно уселся у пустой миски.
Анита рассмеялась.
— Тебя-то он видимо и ждал. Караулил у окна.
Стишка выложила яблоки на стол, отдала коту зельц, села напротив Аниты и прикусила губу.
Анита очень хорошо знала свою посетительницу.
— Что тебя беспокоит, моя девочка?
— Анита, ты можешь заглянуть в мое прошлое?
Гадалка удивленно приподняла бровь и поджала губы. В тишине комнаты было слышно, как Мурк с благодарным урчанием доедает остатки угощения. Неодобрительно цокали часы, топорща строгие усы-стрелки. Слишком сладко и навязчиво пахли яблоки на столе.
Стишка молитвенно сложила ладони перед собой.
— Пожалуйста, Анита! Мне очень сильно нужно, чтобы ты заглянула в мое прошлое и узнала одну вещь. Помоги мне, это важно, клянусь тебе.
Гадалка изучающе посмотрела на девушку, не скрывая удивления.
— Обычно люди хотят узнать про свое будущее.
Стишка кивнула.
— Это обычно. А у меня все необычно теперь. Анита, я очень хочу узнать про свое прошлое. Ты можешь?
Довольный Мурк сыто зевнул и в два легких, неслышных скачка взлетел на спинку кресла своей хозяйки. Громко мурлыкая, он терся об голову старой гадалки и словно шептал ей что-то на ухо.
— Хорошо, я попробую, — наконец согласилась Анита, — Но что ты хочешь там увидеть?
От волнения Стишка переплела пальцы и крепко сжала их.
— Анита, милая, найди мне моих родителей, а? Или хотя бы скажи кто они были!
— Родителей? А разве ты… , разве Стю …
Стишка сокрушенно покачала головой.
— Нет, Анита. Я даже не знаю, сирота я или от меня отказались. И мадам Стю мне, как выяснилось, не родственница.
Гадалка не торопилась с расспросами. Она села за стол, поправила платок и щелчком пальцев зажгла над магическим шаром свет.

Город полностью проснулся. По улицам бежали свободные от уроков мальчишки и девчонки. На Трех Площадях их ждало сказочное представление. Все магазинчики были открыты и были готовы к приему посетителей. Горожане с недоумением отмечали, что за ночь на одной из улиц внезапно появился полицейский участок. Но в следующую минуту, вспомнив, что это место колдовского шатра, с досадой махали рукой и шли дальше. К Аните многие относились скептически, но терпимо. Утром у каждого добропорядочного горожанина слишком много дел, чтобы обращать внимание на фокусы выжившей из ума старухи.
Вот и этот высокий господин в дорогом костюме из приличной добротной ткани и в дорогих, до блеска начищенных ботинках замер на пару мгновений перед дверью новоиспеченного полицейского участка. Он даже протянул руку, чтобы открыть дверь, но постояв в недоумении, поправил рукой, в тонкой кожаной перчатке, шляпу, и продолжил свой путь. Никто и не заметил его неловкого замешательства.

А внутри магического шара буйствовала снежная буря. Вихри спиралями закручивали снег и с такой силой обрушивались на стеклянные стены, что сердце Стишки замирало от страха.
— Ты видишь, Анита, ты их видишь? Почему снег? — шепотом спрашивала она, облизывая мокрые, соленые губы. Пот это от волнения или слезы надежды, Стишка не думала об этом. Она хотела знать, кто ее папа и мама, почему они оставили ее вот таким же ранним утром на крыльце кафешечки. И ровня ли она тому парню, который дал ей свое имя, чтобы спасти от беды. А что если ее прошлое так ужасно, что она только накликала беду на милую Стю, благородного Лекса и доброго господина Ойстраха? Может ей не нужно ни с кем знаться, чтобы не сломать кому-то жизнь?
В памяти почему-то всплыла страшная история, рассказанная ее новым благодетелем. Рассказ о том, как такая же девочка, как она, спасла от страшной участи мальчика, но при этом ее судьба стала невыносимо ужасной…
— Я виииижууууу! - Гадалка резко дернулась и завыла.
От испуга Стишка вскрикнула, но тут же закрыл себе ладошкой рот.
— Я вижу! — шепотом повторила Анита. — Он… такой… высокий… и рядом… она…
Из глаз Стишки брызнули слезы. Она прикусила костяшку пальца, чтобы не разрыдаться и не помешать гадалке.

Высокий господин, сделав пару десятков шагов от крыльца, все же остановился, и, развернувшись, внимательно посмотрел на дверь полицейского участка. Все это выглядело так, словно он искал нужный ему дом, но заблудился и теперь пытался сориентироваться на малознакомой улице. И точно! Господин улыбнулся и уверенно зашагал к той двери, которую еще несколько минут назад не решился открыть.
Стучаться он не стал. Смело и даже напористо дернул на себя ручку. Быстро оглянулся по сторонам и убедился, что никому нет дела, ни до него, ни до этого странного здания. Шагнув внутрь тихо выругался, заметив, как у его ног мелькнул черный кот.
В комнате царил полумрак, но легко можно было разглядеть старуху, склонившуюся над какой-то светящейся стекляшкой и рыдающую напротив нее девчонку. Нежданный гость бросил короткий взгляд на засов, задвинул его и упершись в дверь ладонью усмехнулся — в дом больше никто не войдет.
В комнате он легко смахнул со стола шар, и, когда тот разлетелся на тысячи мелких осколков — громко рассмеялся. Анита не сразу вышла из транса. Какое-то время она смотрела на господина в дорогом костюме как слепая. Стишка пребывала в глубочайшем шоке и сквозь слезы не могла толком рассмотреть, кто же ворвался к ним и прервал сеанс.
Мужчина улыбнулся и красивым, певучим голосом поздоровался:
— Ну, здравствуй. Как же долго я тебя искал! Девочка, сломавшая мне жизнь.

Спасибо, очень здорово!

22.

Стишка быстро вытерла слезы и с удивлением уставилась на высокого господина. Она попыталась облизнуть губы, но во рту у нее пересохло. От приветствия гостя ей стало страшно.
— Как дела, певунья? — ухмыльнулся тот.
— Спасибо, хорошо, — тихо ответила Стишка.
— Узнала?
— Кажется да. Это вы приходите слушать певцов на Три Площади. С вами еще пес большой ходит. Гард.
Незнакомец кивнул головой.
— Узнала. Ну что ж, тем хуже для тебя, Синеглазка. Тебя же так зовут, верно?
— Да, господин, — побелевшими губами прошептала Стишка и перевела недоуменный взгляд на Аниту.
Старуха слепо смотрела перед собой и с хрипом втягивала воздух.
— Анита, — тихо позвала ее Стишка, — Анита, как ты?
Но гадалка не отвечала. Она еле слышно бормотала что-то себе под нос, поджимала и покусывала трясущиеся губы.
Высокий господин осмотрелся вокруг, брезгливо скривился. Нахмурившись, он покосился на пустой стул и остался стоять. Лишь немного развернулся в сторону гадалки.
— Анита, значит вот как тебя назвали. Хорошо. Вряд ли ты меня узнаешь, прошло слишком много лет. Но я вспоминаю тебя каждый проклятый день своей изуродованной жизни. Тобой изуродованной! Слышишь меня? Или ты окончательно выжила из ума, Нита?
Гадалка наконец-то пришла в себя и теперь ее взгляд был ясным и осмысленным. Частое дыхание колыхало грудь, а ресницы дрожали. Как и руки.
— Здравствуй, Саймон, — ровным и спокойным голосом ответила старуха.
— Бестиар! — в ужасе воскликнула Стишка.
Гость дернулся. Он резко повернулся к девушке и шагнул к ней навстречу, крепко сжав кулаки. Стишка зажмурилась. Вжав голову в плечи, она заерзала на скрипучем стуле. Саймон замер.
— Надо же. Ты удивила меня, певунья. Ну, будем знакомы. Я все равно не собирался выпускать тебя живой. Но раз уж так вышло, обязательно послушаю, откуда ты знаешь о моем прошлом.
Бестиар усмехнулся и тут же, обратился к старухе:
— Неужто ты проболталась, малахольная?
Нита не ответила. Ее глаза внимательно осматривали Бестиара. Взгляд жадно приникал к нему, гладил, скользил.
— Живой, — наконец выдохнула Нита.
Бестиар напрягся, подобрался, его верхняя губа изогнулась и задрожала. Но голос оставался все таким же певучим и красивым, только теперь звучал чуть выше и громче.
— А ты надеялась, что я подохну с тоски, да?
Ему никто не ответил.
— Нет. Я выжил. И как видишь, весьма неплохо устроился. Но я страдал, Нита. Ты отняла у меня то, ради чего стоило жить. Отняла ту жизнь, которая делала меня живым. Я ненавижу свое существование и то, во что ты меня превратила. И я хочу, чтобы ты за это ответила.
— Я любила тебя, Саймон. И испугалась, что в цирке твоя жизнь станет невыносимой. Я не хотела, чтобы Баро мучил тебя. Я боялась тебя потерять.
Бестиар скривился.
— Глупая баба! Ты родилась примитивной, и вся твоя жизнь была ущербной изначально. Где тебе понять, какое наслаждение приносит врожденный дар. Что я утратил, когда перестал понимать, о чем поют птицы. Разговор лошадей отныне для меня пустое ржанье. Я не в состоянии общаться с медведем. Мне больше не доверяют лисы. Чтобы услышать, как трепещет сердце зайчонка, я беру его на руки и подношу к уху, но все равно не понимаю, о чем он думает. Теперь даже травы пахнут по-другому! После той проклятой ночи стрекозы прекратили танцевать для меня над камышами, а свет звезд стал холодным и равнодушным, они не шепчутся в ночи так, как раньше. Что ты вообще можешь понять из того, что я сказал тебе?
Нита покачала головой.
— Прости меня, Саймон. Я думала, что спасу тебя.
Бестиар сморщился, словно собирался чихнуть.
— Знала бы ты, сколько раз я убивал тебя в своих снах. Но любого сна мне было мало! Верни мне то, что забрала!
Стишка с жалостью смотрела на старуху. Та и без того выглядела ужасно, а сейчас словно почернела и высохла.
— Зачем вы так с ней? Зачем? Она все равно ничего не знает и не помнит. Они же пытали ее и ничего не узнали!
Стишка содрогнулась, когда Бестиар уставился на нее своими светло-голубыми глаза. От них веяло стужей и смертью.
— Ты рано запела, пташка! Мы с тобой даже не начинали. Или тебе не терпится, м? Не волнуйся, мы все успеем. Сейчас я вытащу из этой курицы секрет, как мне вернуть свой дар, и мы с тобой славно развлечемся.
— Да как вы смеете! — возмущение придало Стишке смелости. — Убирайтесь! Я позову полицию.
Стишка собралась кричать, но осеклась, услышав тихий металлический щелчок. В руках Бестиара появился нож.
— Сходи-ка на кухню, девица, да принеси мне кувшин масла и свечу. Живо!
— И не подумаю!
Стишка вскочила со стула и топнула ногой.
Бестиар не спеша подошел к столу, положил на него шляпу, повесил на спинку стула пиджак. Коснулся перчаток и словно задумался, снимать их или не стоит. А потом со всей силы, наотмашь, ударил Стишку по лицу.
— Я сказал свечу и масло!
Стишка кубарем полетела в сторону.
— Не тронь ее! — жалобно попросила старуха.
Бестиар картинно вздохнул.
— Не трону. Пока. Но лучше бы вам не испытывать мое терпение. Прикажи ей!
Анита попыталась встать, но Бестиар рыкнул:
— Сидеть! Скажи ей где масло и свечи, пусть принесет.
Стишка поднялась на ноги. В глазах ее стояли слезы, на щеке алел след от удара.
Анита с жалостью посмотрела на девушку.
— Принеси ему, что он просит.
Синеглазая молча выполнила просьбу. Потом она села на стул и опустила голову.
— Так-то лучше, — усмехнулся Бестиар.
Он поставил перед собой кувшин и зажег свечу.
— Итак, дамы! Я хочу знать, как вернуть обратно свой дар. Если есть способ его отнять, значит существует обратный ритуал. Для этого, Нита, я смочу тебе волосы маслом и подожгу. Думаю, что это подстегнет твою память лучше кнута. Потом я вас убью. Вопросы?
— Отпусти девочку, Саймон, она же ни в чем не виновата, ее тогда и на свете не было!
— Конечно не отпущу! Она слишком много знает и видела меня. Да и сладкая такая. Зачем ей жить после того, как мы познакомимся поближе?
Стишку затошнило от омерзения.
— Я буду кричать!
Бестиар громко рассмеялся.
— Не забудь только! Ты мне обещала, певунья.
Анита глухо застонала.
— Я ничего не помню, Саймон клянусь тебе. Как у меня все получилось той ночью, я не вспомнила даже под пытками!
Бестиар задумчиво потер лоб.
— Хорошо, Нита. Ты не вспомнила, когда тебе делали очень больно. Но может вспомнишь, когда больно будет кому-то другому? Как насчет девчонки?
Улыбка Бестиара была настолько похабной, что Стишка вскочила со стула и мигом оказалась возле окна.
— Отойди! — процедил Бестиар.
— Я разобью окно и буду кричать!
— Да я вас обеих прирежу тут, как куриц.
Нож в руках Бестиара нервно дрогнул.
Стишка зажмурилась и со всей силы ударила кулаком по стеклу. Кровь зашумела в ушах, в висках застучали молоточки, кто-то закричал, завизжал, завыл, звуки и запахи улицы ворвались в комнату.
— Помогите! — заорала Стишка во все горло.
— Помогите! — прохрипела Анита, когда Бестиар схватил ее за волосы и выволок на середину комнаты.
— Отпусти, отпусти ее! — зарыдала Синеглазка.
Стены комнаты качались как деревья в лесу во время бури. Через разбитое окошко слышно было шипенье, громкий собачий лай, чья-то ругань.
Анита, как тряпичная кукла колыхалась в руках Бестиара. Лезвие ножа колебалось в опасной близости от лица.
— Не глупи, девица, — негромко попросил Бестиар, — отойди от окна!
Лай раздавался уже под самыми окнами. Знакомый голос ругал пса и требовал оставить кого-то в покое.
— Леееееееекс! — завизжала Стишка.
И Бестиар громко выругавшись ударил Аниту ножом

Вот это вот так красиво и поэтично:

[quote="Arthur"].... что я утратил, когда перестал понимать, о чем поют птицы. Разговор лошадей отныне для меня пустое ржанье. Я не в состоянии общаться с медведем. Мне больше не доверяют лисы. Чтобы услышать, как трепещет сердце зайчонка, я беру его на руки и подношу к уху, но все равно не понимаю, о чем он думает. Теперь даже травы пахнут по-другому! После той проклятой ночи стрекозы прекратили танцевать для меня над камышами, а свет звезд стал холодным и равнодушным, они не шепчутся в ночи так, как раньше.[/quote]

было ужасно жалко, что отдано такому мерзкому, мстительному и злому персонажу.
В этом есть какой-то диссонанс человек, такое чувствующий, не может не понимать другого человека, не может быть лишен эмпатии и сострадания. Мне так кажется.


Ну и, конечно же, нельзя не поныть, что опяяяять на самом интересном месте конец главы