Клуб "Преступление и наказание"

КОГДА ЖИЗНЬ ПОВЕРНУЛАСЬ СПИНОЙ
часть вторая
ПРОБЛЕСКИ НАДЕЖДЫ
глава пятая
РАСПЛАТА(4)

РОЗГИ-2


Вскоре в спальню вышла Мария Александровна. Сдав ей воспитанниц, Лена отправилась в класс. Соня, которая в одиночестве выполняла за стойкой письменное задание по химии, тут же повернулась к воспитателю лицом и встала «смирно».
Лена пристально разглядывала вытянувшуюся перед ней воспитанницу примерно с минуту, однако эта минута показалась Соне вечностью. Наконец Елена кивнула на дверь кабинета:
- Пойдём.
- Слушаюсь.
Сердце Сони бухало в груди так, что ей казалось, будто это слышит и Лена. В кабинет она вошла буквально на ватных ногах – так сильно боялась. И, как оказалось – не зря!
Соне сразу же бросились в глаза аккуратно разложенные на столике рядом с кушеткой красноватые прутья. Такие же мокрые, толстые, длинные, как и в прошлый раз. Десять штук!
У девушки потемнело в глазах. Не в силах сделать даже шага вперёд, Соня обессилено прислонилась к стене и невольно согнулась. Липкий страх заполонил её полностью. Несчастная побледнела, губы задрожали, в животе начались сильные спазмы – как тогда, на зачёте.
Соня бросила на мучительницу беззащитный и умоляющий взгляд, но Лена смотрела на неё как всегда - холодно и насмешливо.
- А ты ожидала чего-нибудь другого? – в голосе воспитательницы угадывалось напряжение.
Нет, конечно, другого Соня не ожидала. Была уверена, что опять отведает сегодня розог. Но надежда-то всё же оставалась! А теперь она рухнула!
Тем временем взгляд Лены из холодно-насмешливого превратился в гневный.
«Она уже на взводе! Только бы не разозлить её ещё больше!» - промелькнуло у Сони.
- Нет, Елена Сергеевна, - губы и язык едва слушались хозяйку.
- Тем лучше, - Лена спокойно опустилась в кресло, продолжая буравить воспитанницу жёстким взглядом. – Сегодняшнюю «безлимитку» получишь розгами! Предупреждаю, что ударов будет не меньше сотни…а там посмотрим.
Безжалостный приговор как будто хлестнул девушку. Соня вздрогнула и едва удержалась на ногах.
- Со всеми усилениями! Как я и обещала!
Лена постепенно повышала голос.
- Слушаюсь, Елена Сергеевна.
Соня отчаянно пыталась своей покорностью и чётким выполнением «Правил» хоть как-то смягчить воспитателя, хотя понимала, что хватается за соломинку.
- Надеюсь, что воспоминания об этой порке помогут тебе в дальнейшем беспрекословно выполнять приказы воспитателей. А ещё надеюсь, что ты отучишься лезть не в свои дела! Очень надеюсь! – с нажимом повторила Лена.
«Упрашивать бесполезно и даже опасно! Она как решила, так и сделает! Боже, помоги вытерпеть!»
- У тебя есть сертификаты на 50 единиц, - голос Лены прервал мысли охваченной ужасом воспитанницы. – По «Правилам», этого количества достаточно для покрытия «безлимитки». Если решишь мне сейчас их предъявить, то выиграешь день. Экзекуция в таком случае состоится завтра. К счастью, «безлимитки» у тебя ещё остались, и не одна.
«Ждать до завтра – я с ума сойду! Точно не выдержу! Да и она явно настроилась высечь меня сегодня! Отдам сертификаты – разозлится! Может тогда все оставшиеся мне «безлимитки» розгами провести! C неё станется! А так, может быть, пар сегодня выпустит и сжалится…»
Не в силах говорить, Соня только покачала головой.
- Не отдаёшь? – уточнила Лена.
- Нет, - прохрипела Соня.
- Тогда раздевайся. И возьми себя в руки.
Воспитатель пристально и очень недоброжелательно смотрела на сильно побледневшую воспитанницу.
- Силы ещё понадобятся. Воды дать?
- Слушаюсь. Не надо.
Соня разделась быстро. Этот навык был уже отточен до совершенства. От страха несчастная не ощутила даже никакого стыда, хотя Лена по-прежнему не сводила с неё глаз, хладнокровно наблюдая, как Соня дрожащими руками снимает с себя табличку, халат, трусики, носки, расстёгивает лифчик и складывает всё это на банкетку. Наконец, она выпрямилась и теперь стояла перед Леной полностью раздетая, бледная и ожидала дальнейших распоряжений. Коленки девушки предательски дрожали, руки невольно сжались в кулаки. Страшно было ужасно.
Ещё раз смерив воспитанницу с ног до головы холодным взглядом, Лена раскрыла телефон.
- Мы готовы. Хорошо. Ждём.
Водворив мобильный обратно в карман, воспитатель соизволила объяснить:
- Эту порку мы будем проводить вместе с Ириной Викторовной.
Вот это был удар! У Сони от внезапно нахлынувшей слабости подкосились ноги.
«Надо же было такое придумать! Хочет ещё и унизить меня по полной программе! Да Ирина Викторовна будет счастлива услышать мои вопли! А как они вдвоём мне выдадут – подумать страшно!»
- Елена Сергеевна! – вырвалось у Сони. – Но этого не было в вашем «списке»…
На лице Лены на секунду промелькнула вполне нормальная улыбка, но тут же исчезла.
- Хорошо держишься, - похвалила она. – Даже в такую минуту находишь в себе силы шутить.
- Да какие шутки? – простонала Соня.
- А в этот раз действительно никаких шуток не предвидится, - согласилась Лена. – Всё будет серьёзно. Надолго свою выходку запомнишь!
От угрожающего тона воспитателя у Сони по спине поползли мурашки. Девушка уже понимала, что так и будет.
- А список дополнить я вполне имела право, - усмехнулась Лена.
Открылась дверь, и в кабинет вошла Ирина Викторовна в форме ночного воспитателя: чёрном брючном костюме. Рукава элегантной блузы длиной три четверти имели свободный покрой, что давало воспитателю возможность беспрепятственно совершать движения рукой любой амплитуды.
Тёмные волосы Ирины Викторовны длиной чуть ниже мочек ушей лежали свободно и гармонировали с такими же тёмными живыми глазами.
Соня едва нашла в себе силы почтительно поздороваться. Окинув насмешливым взглядом голую, явно испуганную, вспыхнувшую от стыда воспитанницу, Ирина Викторовна кивнула в ответ.
- Что, Левченко, допрыгалась до существенных неприятностей?
Несмотря на то, что вопрос был явно риторическим, попробуй не ответь на него по «Правилам»!
- Да, Ирина Викторовна, - голос Сони дрожал.
- А я согласна с Еленой Сергеевной.
Ирина Викторовна повернулась к зеркалу, оказавшись спиной к Соне, достала из кармана красный бархатный зажим, ловко собрала волосы вместе с чёлкой в один пучок и закрепила. Проделывая это, она и через зеркало не упускала Соню из виду.
- В субботу ты не выполнила мой приказ и ответила мне неподобающим образом. Тебе удалось избежать существенной части наказания за эти поступки благодаря сертификатам одноклассниц. И это, дорогая, явно не пошло тебе на пользу!
Буквально через несколько дней ты посмела не выполнить приказ своего дежурного воспитателя! Как это называется?
Ирина Викторовна уже с новой, преобразившей её причёской, подошла вплотную к Соне и окинула девушку цепким взглядом. В зале для наказаний воспитатель обычно не убирала чёлку. Сейчас её высокий лоб был открыт, карие глаза смотрели требовательно.
- Простите, Ирина Викторовна, я виновата, - Соня всё ещё находила силы отвечать почтительно.
- Отвечу тебе цитатой из классики. «Высеку – прощу!» Горького читала?
- Да.
- Отлично. Елена Сергеевна, я готова.
Лена во время этого разговора тоже успела как следует закрепить волосы.
«Основательно готовятся!» - мелькнуло у Сони.
- Ложись.
- Слушаюсь.
«Начинается!»
Соня без промедления выполнила указание. Воспитатели подошли к кушетке и быстро, действуя молча, но очень слаженно, крепко зафиксировали Соню ремнями, не забыв подложить под живот валик. Ноги развели и закрепили каждую отдельно, как и обещала Елена. Оказавшись в такой унизительной, уязвимой и удобной для порки позе, Соня испытала настоящий ужас.
«Мне не вытерпеть! Ни за что!»
Девушка волевым усилием заставила себя не вертеть попой, но физиологию перебороть не удалось. Всё тело одномоментно покрылось «гусиной кожей».
- Что, Левченко, совсем перетрусила? – заметив это, ехидно поинтересовалась Ирина Викторовна.
«Ну, зачем издевается? И так знает!»
- Да, Ирина Викторовна.
«Подавись!»
В этот раз Соне удалось, несмотря на сильное эмоциональное напряжение, поставить защитный барьер, не пропускающий мысли наружу.
- А кто бы на её месте не перетрусил? – вроде как вступилась Лена. – Она ещё неплохо держится!
- Ничего! – Ирина Викторовна тщательно выбрала себе прут потолще и с удовольствием, медленно провела им плашмя по спине и ягодицам Сони, явно для ещё большего устрашения. На тело с розги скатились капли рассола. Девушка задрожала крупной дрожью от холода и страха.
- Скоро никакого страха не останется, - заверила воспитатель. – И стыда тоже. Совсем другие будут чувства.
«Да начинайте уже скорее!» - изнывала несчастная приговорённая.
- Елена Сергеевна! А десяти прутьев нам хватит? – услышала Соня.
- Хватит! – голос Лены звучал уверенно. – Это же краснотал! И в рассоле неделю вымачивался. А, если вдруг и не хватит – ещё есть. Пойду и достану.
- Да. Краснотал, - Ирина Викторовна уважительно качнула головой. – Хорошая штука. Его, наверное, не так давно на спецаллее насадили? Когда я работала «ответственной» - мы больше бузиной или орешником пользовались. Тоже неплохо, но краснотал – это сила! В руках держишь – он не пружинит, а как-то очень вязко себя ведёт, а вот при ударе прямо липнет к телу.
Повезло тебе!
Воспитатель легонько хлопнула Соню розгой по ягодицам. Совсем легонько. Не больно. Но страшно – жуть!
- Что, Ирина Викторовна, приступим?
Лена тоже выбрала себе прут.
- Охотно!
«Я справлюсь! – вертелась у Сони мысль. – Я уже знаю эту боль, знаю, чего ожидать! Вытерплю и постараюсь вести себя достойно. Постараюсь. Постараюсь»
Соня твердила про себя эти слова, как заклинание.
«Постараюсь! Поста…»
Первый, и сразу очень жестокий удар двух розог одновременно резко обжёг ягодицы, совершенно ошеломив Соню и заставив тут же забыть о своих намерениях.
Нет! Такой боли она ещё не знала!
В прошлый понедельник и валика под животом не было, и прутья вымачивались в рассоле всего несколько часов, да и Лена, проводя порку, всё-таки осторожничала, не желая неприятностей на свою голову. Зато теперь она явно вложила в этот первый удар все обуревавшие её чувства к распластанному перед ней врагу! И Ирина Викторовна не отстала!
А поскольку розги обрушились на беззащитное тело одновременно – боль Соня испытала такую, что даже потом, вспоминая, не смогла описать её словами. Удар как будто разорвал тело напополам! Глаза Сони буквально вылезли из орбит. Наказываемая не могла не только крикнуть, но даже вздохнуть!
Воспитателей, впрочем, это нисколько не удивило. Они дали воспитаннице немного времени, чтобы та смогла всё-таки хоть как-то глотнуть воздух.
Затем Лена, как и в первый раз, кивнула своей напарнице. Экзекуторши одновременно взмахнули розгами и по второму кивку синхронно с силой снова опустили их на удобно подставленные ягодицы. Две новые багрово-красные полосы загорелись на попе чуть ниже первых.
Соня только немного дёрнулась. В этот раз она была привязана настолько основательно, что даже шевелиться имела возможность именно чуть-чуть. И кричать девушка ещё не могла – настолько была шокирована лютой болью, заполонившей всё существо.
Дальше такие же двойные удары последовали без всяких перерывов, один за другим – сильные, хлёсткие, безжалостные. Только после третьего у Сони, наконец, вырвался из горла короткий, какой-то недоумённый вскрик, а после пятого она уже кричала в полную силу. Кричала так, что не хватало воздуха. Ни о каких стонах в этот раз даже и речь не шла! Терпеть эту пытку было абсолютно невыносимо!
Очень быстро Соня поняла, что ни черта она не выдержит: мучители решили её не щадить. Несчастная кричала, выла и металась под привязями.
Розги ложились на тело жертвы абсолютно синхронно, разукрашивая ягодицы почти параллельными аккуратными багровыми рубцами.
Выдав вопящей и мечущейся воспитаннице двадцать этих ужасных двойных ударов, экзекуторши остановились. Только сейчас Соне удалось сделать по-настоящему глубокий вдох. Сопротивление и мужество наказываемой были полностью сломлены. Что-то говорить, просить, умолять она просто не могла! В голове проносились обрывки мыслей: «Если…все сто…вот так…то это же…насмерть! Дура… Кто за язык тянул! Это она из-за Инны… Я её недооценила…»
Если бы Лене удалось прочитать эти мысли отчаявшейся воспитанницы, она бы в очередной раз убедилась: не зря даже в Библии розга названа «исправительной».
В этот момент Соня совершенно искренне раскаивалась, что посмела советовать Инне и решилась пойти против Лены.

Позволив жертве передохнуть примерно с минуту, Лена взмахнула свежей розгой и крепко впечатала её точь-в-точь в след от своего первого удара. Боль получилась ослепляющей. Соня отчаянно взвыла и задёргалась. Но это было ещё не всё!
Убедившись, что прут краснотала хорошо впился в тело, Лена неторопливо, но с достаточной силой направила руку к своему бедру, оттягивая за собой розгу. Соне показалось, что с неё содрали хороший кусок кожи.
«Обещанная оттяжка!» - эта мысль промелькнула где-то в глубине мозга, но её заглушил собственный дикий вопль. Продолжая кричать, девушка непроизвольно завертела попой так сильно, как только смогла, но всё же нашла в себе силы прохрипеть:
- Не на-а-а-до!
Прохрипела Соня это на выдохе, воздуха в лёгких почти не осталось. В глазах потемнело.
- Не понравилось, - усмехнулась Ирина Викторовна. – Пощады просишь? Надо же! Значит, и тебя можно чем-то пронять.
Воспитатель быстро, но внимательно осмотрела свой прут.
- Да нет, голубушка, как раз надо! Проучить тебя в этот раз необходимо как следует! А ну-ка быстро делай вдох-выдох!
Соня послушно глубоко задышала, втайне надеясь пусть не на пощаду, но хоть на какое-то послабление. Однако Ирина Викторовна, убедившись, что наказываемая восстановила дыхание, тут же прицельно послала свою розгу в следующий след от удара, и тоже с силой оттянула.
Ответом был ещё один пронзительный вопль.
Следующие восемнадцать ударов оказались точно такими же. Воспитатели не очень торопились, внимательно следили за дыханием провинившейся, удары клали чётко по недавно вздувшимся полосам и каждый раз применяли оттяжку. Если и случались пару раз незначительные промашки – Соне это облегчения не приносило. Обжигая тело между багрово-синими рубцами, розга возобновляла сильную боль и в них, и страдания несчастной многократно усиливались.
Кожа на ягодицах в некоторых местах уже была содрана, показалась первая кровь.
К моменту наступления очередного перерыва Соня уже не верила, что выживет под этими розгами!
Во время небольшой передышки воспитатели, не разговаривая друг с другом, выбрали себе новые прутья, а Соня продолжала подвывать, всхлипывать и судорожно сжимать и расслаблять ягодицы. Она поняла, что Лена с Ириной Викторовной проработали стратегию порки заранее. Теперь им нет необходимости что-то обсуждать по ходу дела: они хладнокровно доведут до конца всё, что задумали. Соня не знала, что воспитатели не только обсудили методику, но и основательно потренировались сегодня днём в спецзале на манекене, отработав малейшие нюансы.
Опять свистнула розга – и прут Лены с силой опустился на правое бедро Сони. На этот раз без оттяжки, но боль всё равно адская! К тому же Лена не подняла розгу сразу, а подержала на теле несколько секунд, что значительно усугубило мучения несчастной. Всё это время девушка непрерывно кричала и отчаянно извивалась, пытаясь сбросить прут с тела. Конечно, безуспешно! А как только Лена, наконец, сняла своё орудие возмездия с бедра Сони, почти сразу Ирина Викторовна добавила точно такой же удар слева.
Обжигающая боль просто раздирала тело на части, нежная кожа бёдер покрывалась всё новыми рубцами.
Розги беспрерывно ложились каждый раз всё ниже и ниже, так же, как и при первом ударе, обнимали бёдра девушки некоторое время, затем, не торопясь, снова поднимались вверх. Правда, воспитатели били сейчас поочерёдно.
Ноги Сони постепенно покрывались ровными красными полосами, а на внутренних сторонах бёдер, куда попадал кончик прута, появлялись аккуратные точечки более насыщенного багрового цвета. Эту пронзительную боль терпеть было совсем невозможно! Соне даже не верилось, что это она так кричит и мечется, изо всех сил инстинктивно стараясь освободиться от привязей.
Безжалостные удары никак не прекращались. Соне казалось, что кожа на ягодицах и бёдрах у неё уже полностью содрана – так всё горело и болело. К тому же, именно теперь слёзы потекли потоком, часть их обильно выливалась и из носа. Поскольку Соня непрерывно вопила, из раскрытого рта таким же ручьём текли слюни. Кушетка под головой воспитанницы уже была полностью мокрой.
Опять передышка. Лена невозмутимо вытерла зарёванной беспомощной девушке лицо мягкой бумажной салфеткой, затем снизу за лоб приподняла ей голову и другой салфеткой осушила намокшую часть кушетки.
- Ну, что, Левченко, у тебя понемногу пропадает желание не выполнять приказы воспитателей? – услышала Соня голос мучительницы.
- Да-а-а… Уже совсем пропало, - обессилено прохрипела девушка. Она не могла, просто не могла терпеть дальше эту пытку!

- Пожа-а-луйста, Елена Сергеевна, хва-а-тит! Сжальтесь, прошу вас! – прорыдала Соня.
- Да где там хватит! – усмехнулась Ирина Викторовна и с явным удовольствием взяла со стола свежий толстый прут – гладкий, длинный, без сучков и неровностей. – Ещё только шестьдесят.
- Всё получишь, по полной программе, - подтвердила Лена.
Она внимательно осмотрела свою розгу и решила, что она ещё годится. На этот раз Соне позволили передохнуть побольше. Отдышаться воспитанница успела, но моральные страдания испытывала невообразимые! Когда абсолютно точно знаешь, что совсем скоро и так уже невыносимо горящее огнём тело будут опять хлестать прутья, и нет никакой надежды на милость и жалость…ожидание перенести трудно.
Однако когда это ожидание закончилось, и воспитатели снова заняли свои места по обе стороны кушетки, животный страх и ужас охватили Соню с новой силой. И не зря.
Следующие десять ударов экзекуторши нанесли девушке опять по бёдрам. Начали снизу, почти от подколенной ямки, и постепенно поднимались вверх. Били сильно, с оттяжкой, поочерёдно, интервалы между ударами выдерживали 2-3 секунды. На Соню будто сплошным потоком лился обжигающий ливень! Несчастная уже не различала отдельные удары: раздирающая боль не отпускала ни на секунду!
Соня давно уже орала в полный голос и ничего не могла с собой поделать. Да, собственно, она и не пыталась – было не до этого. И присутствие Ирины Викторовны теперь нисколько не смущало. Какая разница? Избавиться бы от этой боли!
Два последних в этой серии удара были нанесены воспитателями точно по нежным подъягодичным складкам. По телу Сони как будто пропустили ток! Она отчаянно завизжала тонким голосом, в попытке вырваться, увернуться сильно дёрнулась, но тщетно!
Зато наступила очередная передышка.
«Что делать? - лихорадочно думала девушка, немного переведя дух. – Умолять их бесполезно. Они обе меня ненавидят! Но ещё как минимум 30 ударов! Да я просто не выдержу!»
Додумать Соне не дали. Опять противно свистнула розга и неотвратимо опустилась на уже и так сильно иссечённые ягодицы, и почти тут же следующая!
Эти 10 ударов воспитатели клали, особо не прицеливаясь, да и необходимости в этом не было. Попа воспитанницы приобрела пунцовый цвет и была почти полностью исполосована. Розги ложились на избитые места, причиняя провинившейся невообразимые страдания. Багровые и синие рубцы наслаивались друг на друга, пересекались, кровь выступила уже во многих местах, особенно в участках пересечений.
Соня думала, что её вопли слышны даже в самом дальнем уголке парка. Из глаз, носа и рта снова текло непрерывным потоком, лицо побагровело, даже мочки ушей стали пунцовыми.
- Ну, всё-всё! Успокойся, - Лена потрясла захлёбывающуюся от рыданий воспитанницу за плечо. – Давай поговорим.
Соня замолчала почти мгновенно. В груди затеплилась надежда. «Неужели пощадит???»
Ирина Викторовна отложила прут, обошла кушетку и встала рядом с Леной.
- Так, моя дорогая, - от Лены ощутимо веяло холодом, и голос был соответствующий. – Ты сделала выводы?
- Да! – это был отчаянный крик. – Простите, Елена Сергеевна! Я больше не буду! Обещаю!
- Уточни, - жёстко потребовала воспитатель. – Что именно ты «не будешь»?
Длинный страшный прут, который Лена так и держала в руке, маячил прямо у Сони перед глазами. Девушка судорожно вздохнула и громко на одном дыхании скороговоркой выпалила:
- Я больше никогда не посмею не выполнить приказ воспитателя! Никогда! Честное слово! Простите!
Голос Сони в конце сорвался на крик.
- А, если посмеешь, то будешь теперь знать, что тебя ожидает, не так ли?
«Какая противная у неё усмешка!»
- Да, Елена Сергеевна!
К горлу воспитанницы опять подступали рыдания.
- Ещё выводы! Или это всё? – тон Лены был явно угрожающим.
- Нет! Не всё! – торопливо воскликнула Соня. – Я буду вести себя скромно! И никогда не позволю себе лезть не в свои дела! Простите меня! Пожалуйста! Ну, пожа-а-луйста-а! Умоляю!
Соня уже опять плакала, не в силах сдержаться.
Ирина Викторовна удивлённо взглянула на Лену, явно не понимая, о чём идёт речь, но та только с явным удовлетворением кивнула.
- Что же, будем надеяться, что и этот урок пойдёт тебе на пользу. Выводы ты сделала правильные. А сейчас мы всё это закрепим.
Она кивнула Ирине Викторовне, та взяла новый прут, опять выбрав их двух оставшихся потолще, и вернулась на свое место.
- Не надо больше. Умоляю, - громко попросить Соня не смогла. Была парализована ужасом. Получилось тихо, но очень проникновенно.
- Тебя в своё время тоже умоляли, - не удержалась Лена, уже взмахивая своей розгой. – Так что, не обессудь. Получаешь то, что заслужила.
С этими словами она с силой хлестнула воспитанницу поперёк спины. Розги по спине Соня раньше не получала, и даже представить себе не могла, как это ужасно! Боль оказалась совсем другой – но ещё более мучительной! Девушка отчаянно закричала, чувствуя, что у неё перехватывает дыхание.
Выждав, когда пронзительный вопль наказываемой чуть ослабеет, точно такой же удар слева нанесла Ирина Викторовна. И дальше их последовало ещё восемнадцать: хлёстких, неторопливых, жутких. Сначала прутья ложились параллельно, всё ниже и ниже, потом воспитатели стали пороть наискосок, и вскоре вся спина Сони оказалась разукрашена красными рубцами. Там, где кожа лопалась - выступала кровь. Воспитанница сходила с ума от боли! Даже сил вопить уже не осталось: из горла вырывалось какое - то звериное рычание.
- Хорошо запомнила? – голос Лены слышался как бы издалека.
- Да-а-а-а, – ответом был протяжный жалобный стон.
- Надеюсь! – Лена с силой отшвырнула розгу в угол кабинета и обессилено опустилась в ближайшее кресло. Эта часть порки потребовала от неё особенного напряжения.
– Думаю, на сегодня тебе будет достаточно.

Соня поняла, что наказание закончилось, но пока не испытала особого облегчения. Всё тело ужасно горело и саднило, а только что иссечённая спина как будто полыхала ярким пламенем! Одновременно девушка начала испытывать возрастающий зуд в израненных местах.
Воспитанница продолжала рыдать и всхлипывать, в отчаянии вертела головой, размазывая по кушетке слёзы и слюни.
Лена немного посидела в кресле, приходя в себя. Она с удивлением ощущала, что, как и во время прошлой экзекуции, именно уже по окончании наказания на неё нахлынула новая волна злости на Соню и ненависти к ней.
«Нелогично, - думала Лена, поглядывая на совершенно измученную и практически сломленную воспитанницу. – Она здорово получила! По идее, я должна хоть немного ей посочувствовать!»
Но сочувствия не было, и это даже немного испугало воспитательницу. Ирина Викторовна бросила на Лену быстрый взгляд и понимающе улыбнулась. Она была неплохим психологом и почувствовала настроение молодой коллеги.
- Обрабатываем чем, Елена Сергеевна? – Ирина Викторовна быстро собрала все использованные прутья. – «Сывороткой правды»?
При этих словах и так совершенно измученную Соню накрыла новая волна отчаяния.
- Не-е-т! Елена Сергеевна, пожалуйста, не надо!
Соня знала про это жгучее средство, в состав которого входил нонивамид, синтетический аналог действующего начала красного перца.
Если обработать свежие раны такой мазью… нет, это будет сродни ужасным средневековым пыткам! А ведь воспитатели вполне могут это сделать. Официально, по всем инструкциям, так называемая «сыворотка правды» - средство, помогающее рассасывать гематомы, возникающие после ударов.
- Да помолчи ты! – с досадой отмахнулась Лена. – Ирина Викторовна! Я думаю, это мы оставим на какой-нибудь другой раз. Сегодня ей хватит впечатлений. Давайте используем обычный «Классик», без обезболивания.
Ирина Викторовна кивнула, неторопливо подошла к Соне, вытерла салфеткой мокрое лицо девушки, другую салфетку постелила на промокшую часть кушетки - Соне под голову. От унижения и всё ещё не прекращающейся боли девушка разрыдалась с новой силой.
- Успокойся. Всё закончилось. И «сыворотка правды» тебе не грозит, - вполне доброжелательно сказала Соне воспитатель.
Соня, стараясь сдерживать льющиеся потоком слёзы, одновременно боковым зрением наблюдала за Ириной Викторовной.
«Теперь она довольна! Заставила меня всё-таки орать под её ударами, и теперь наслаждается моим унижением, моими слезами! Надо же! Красивая молодая женщина! Ну зачем ей-то надо меня мучить? Хотя…может быть, теперь будет ко мне «на коленях» чуть мягче относиться?»
Как выяснится уже совсем скоро, Соня зря на это надеялась.
Ирина Викторовна, не торопясь, достала из кармана баллончик и обработала наказанной иссечённые места. Хотя «Классик» не содержал обезболивающих компонентов, от обработки холодным спреем Соне стало немного полегче. Затем Ирина Викторовна один за другим открепила фиксирующие ремни. Теперь Соня была свободна от привязей, но даже не пошевелилась, не попыталась поглубже вздохнуть или принять более удобную позу. Лежала неподвижно и ожидала дальнейших распоряжений.
- Елена Сергеевна, я пойду? – Ирина Викторовна взглянула на часы. – Мне скоро на пост заступать, а ещё хотелось бы себя в порядок привести.
Она улыбнулась, сняла зажим, тряхнула головой, отбрасывая назад непослушную чёлку. Карие глаза Ирины Викторовны блестели, на щеках Соня увидела ямочки; тёмные волосы немного растрепались, но в этом явно был како-то шарм. Сейчас воспитатель выглядела совсем не так, как обычно в зале для наказаний. Там она всегда строгая, хладнокровная, неприступная, собранная.
« Получила удовольствие от моей порки, - поняла Соня. – Интересно, а как она тест прошла в «Систему»? Ведь на скрытый садизм тоже должны проверять!»
- Конечно, Ирина Викторовна. Большое спасибо!
Лена всё ещё сидела в кресле.
- Всегда к вашим услугам. Левченко, до вечера! – воспитатель насмешливо взглянула на обессиленную воспитанницу и вышла из кабинета.
Соня тут же повернула голову к Лене. Пока воспитательницы находились по обе стороны от кушетки, девушка могла смотреть в любую сторону. Но сейчас Соня уже не имела права лежать, повернувшись к Лене затылком.
Встретившись с Леной глазами, Соня невольно вздрогнула. Воспитатель смотрела на неё с неприкрытой ненавистью.
- Что, дрянь, получила по заслугам? – в голосе Лены ненависти было ещё больше.
- Да, Елена Сергеевна, - Соня ответила без задержки, но по спине поползли мурашки.
«Совсем дело плохо! Такого ещё не было. Никогда она меня так не называла! И взглядом ненавидящим не испепеляла, особенно после наказания такого жуткого. Видимо, здорово я её зацепила своим поступком. Ну, всё! Можно готовиться к смерти. Запорет своим красноталом! И никто не вступится! Как же – пункт 14/8. Имеет право, по своему усмотрению», - эти мысли с быстротой молнии проносились в воспалённом мозгу измученной воспитанницы.
Соня прекрасно ощущала мощные флюиды негативной энергии, исходящие от Лены и направленные прямиком на неё. Девушка вплотную интересовалась биоэнергетикой и знала, как это опасно, но сейчас у неё не было сил выставить какой-то защитный барьер. Тем не менее Соня предприняла попытку хоть как-то облегчить своё положение.
- Елена Сергеевна! – с отчаянием проговорила она. – Пожалуйста, простите меня! Я очень перед вами виновата, но я не хотела ничего плохого!
Глаза Лены гневно сверкнули, она вскочила с кресла и в мгновение ока оказалась рядом с кушеткой. Соня от страха невольно зажмурилась, ожидая пощёчины, но, вспомнив инструкцию, тут же открыла глаза. На столике лежала ещё одна, последняя розга. Этого вполне хватит, если Соня даст воспитателю хоть малейший повод!
Лена резко схватила девушку за плечо и практически сдёрнула с кушетки.
- Вставай! Быстро!
- Ой! – острая боль пронзила тело. В глазах потемнело. – Слушаюсь, - не забыла Соня, а слёзы уже опять текли ручьём.
Без всяких церемоний Лена отволокла голую, не сопротивляющуюся, покорную воспитанницу в зону отдыха, закрыла перегородку и только тогда отпустила плечо девушки. Соня пошатнулась и обессилено прислонилась к стене спиной. Было больно и до ужаса страшно.
- Не хотела плохого, говоришь? – гневно закричала Лена. – Мерзавка! У тебя ещё хватает наглости оправдываться и увиливать! Даже после такой порки! Значит, мало тебе досталось! Так вот, ты ещё и не так пожалеешь о своём поступке! Но предупреждаю: если ещё раз посмеешь вмешаться в мои дела – я тебя совсем уничтожу! Ещё даже не догадываешься, как тебе придётся плохо!
«Куда уж хуже!» - мелькнуло у Сони.
- Я всё обдумала и решила, как с тобой поступлю! – Лена в гневе сжала кулаки и не сводила с Сони глаз. – Воспитателем ты хочешь стать? Не мечтай больше об этом! Я тебе все возможности перекрою! Из нарушений не вылезешь, и ничего поделать не сможешь!
Пороть тебя буду теперь только розгами! При всех! Беспощадно! Так, как сегодня, поняла? За любую ерунду! На ремень можешь больше не рассчитывать!
И в карцер при первой же возможности отправишься! А то «однохвосткой» тебе ещё не доставалось, правда? Исправим эту несправедливость!
Услышав это, Соня резко побледнела и ещё сильнее вжалась в стенку. Сразу же молнией пронзила острая боль в иссечённом теле.
- Елена Сергеевна, - жалобно всхлипнула несчастная.
- Ты рассчитывала и здесь разрушить мне жизнь? - гневно перебила Лена. – Так вот, отдача замучает! Теперь я тебе настоящую войну объявляю, поняла? И сразу говорю: никаких у тебя нет шансов!
Лена немного перевела дух, но глаза её по-прежнему метали молнии.
- Да, я обещала твоей маме изменить к тебе отношение и помочь стать сотрудником. Но теперь, после того, что ты сделала, даже она меня поймёт, я уверена. И не осудит!
Гадина! Да, я изменю отношение! Вот только в другую сторону. Если надо будет – поступлюсь своими принципами! Утром я тебя пожалела, но теперь ты запомнишь свою подлость! Сама себе всё испортила!
Соня стояла совершенно ошеломлённая и обессиленная. Лена отошла к круглому столику, используемому воспитателями для перекусов и кофейных пауз, налила из красного стеклянного кувшина в стакан воды и залпом выпила. Покосившись на Соню, наполнила водой ещё один стакан и подошла с ним к девушке.
- Пей!
- Слушаюсь. Спасибо.
Соня жадно пила, пытаясь привести в порядок мысли и продумать тактику защиты.
«Так я и знала! Она считает, что я целенаправленно действовала против неё. Но это не так! Не так! А как её убедить?»
- Елена Сергеевна, - Соня допила воду, пустой стакан дрожал в руках. – Пожалуйста, выслушайте меня!
- У меня нет никакого желания тебя слушать! – Лена опять завелась. – Я всё сказала, и теперь ты знаешь, чего ожидать!
Лена выглядела настолько разъярённой, что Соня не посмела настаивать. Стояла молча, опустив голову.
Метнув на воспитанницу очередной гневный взгляд, Лена, наконец, заметила, что вид у Соньки совершенно жалкий. Как ни была воспитательница рассержена, но всё-таки что-то кольнуло у неё в сердце. Лена вспомнила, какой день по её милости сегодня пришлось пережить Соне. Утром - «напоминание», во время которого с девушкой случилась истерика, сейчас – жестокая порка розгами, а ведь на сегодня программа ещё не закончена! Посмевшую проявить наглость воспитанницу ожидали очередные нешуточные неприятности.
«Ладно. Возьмём тайм-аут. Пусть отдохнёт и проникнется ужасом своего положения», - решила Лена.
- Лицом к стене!
- Слушаюсь.
Лена внимательно осмотрела разукрашенное багрово-синими рубцами тело воспитанницы, ощущая удовлетворение.
«Надолго запомнит»
- Одеваться тебе пока запрещаю. Душ принимать тоже, это помешает действию антисептика. Умойся, и до ужина можешь отлёживаться.
- Слушаюсь.
Соня, обернувшись, бросила на Лену умоляющий взгляд.
- Елена Сергеевна, можно я…
- Убирайся с моих глаз, пока ещё не получила! – Лена рассвирепела мгновенно. Открыла перегородку и вытолкнула Соню в кабинет.
- Слушаюсь! – девушка дрожащими руками надела на шею табличку с «Бойкотом», подхватила с банкетки халат и бельё и побрела к выходу, еле переставляя ноги. Каждый шаг отдавался болью. Лена настигла её у дверей и сунула в руки учётную карточку.
- Вон!
Под это напутствие Соня покинула кабинет.
В спальне, к счастью, никого не было. Соня положила карточку на стол дежурного воспитателя и тихонько, морщась от боли, поплелась в санблок. Она с трудом заставляла себя передвигать ноги – бёдра были иссечены и сзади, и изнутри. Идти обычной походкой возможности не было, приходилось раздвигать ноги и неуклюже шаркать ими по полу.
«А что завтра утром будет? Вообще не встану!»
Соня по опыту знала, что после перенесённого вечером жестокого наказания особенно плохо бывает на следующее утро.

(продолжение следует)

Да уж, как-то эта глава к названию части не подходит. Не фига себе, проблески надежды.

тут и у абсолютно здоровой воспитанницы сердце может не выдержать и не толко из-за боли, но и психических перегрузок...
Думаю, Соне не так много осталось до больничной койки или до психушки.

_________________
С наилучшими пожеланиями

ЕС - полная дура. С раздачи брякнула Соне, что той теперь ничего не светит. Это же надо так лохануться?
Усе, тепреь у Сонки ручки золотые развязаны. Можно при очередной порке вывернуться, ткнуть лбом ЕС в переносицу и еще много бед наделать. Переодеться в ее костюм, пойти побродить по Центру, в подвал спуститься к стоянке...

Терять уже нечего. Инетересно, ЕС под пытками выдаст код зажигания машины или будет "партизанить"?
Все таки очень хочется узнать, насколько саму ЕС хватит в таком же режиме. Месяц у Сони на "правёже". Забавно...

Теперь у Соньки нет никакой надежды, кроме... Если поенку со словами ЕС прослушают на педсовете. Тут все поймут, что кроме служебных, у сладкой парочки личные неприязненные отнощения... Стоит Соне не выдержать и угодить хотя бы в медпункт - песенка Лены спета. Сработы не уволят, но накажут!
Неужели Лена не понимает, что сама себя подставила. Болтать такое учитывая фиксацию каждого слова? У них ведь там преподавателей за меньшие ошибки наказывают.

_________________
С наилучшими пожеланиями

helena можно попросить сделать ссылки на все главы. Хочется ознакомиться с героэко-эпическим произведением с самого начала, а ветки форума скачут в зависимости от даты последних коментов и искать не удобно(

Заживляющих средств сейчавс придумано много, а в Новопоке фармацевтов видимо самих не рах пороли, поэтому с техническим заданием они справились на "отлично". Спрей по-новопокски содержит прополис, спирт, экстракт крови марала и еще несколько компонентов, что позволяет жостаточно быстро реабилитировать попки воспитанниц. Большое количество состаяляющих антисептического ряда позволяют применять его и не поврежденных участках кожи.
Лидокаин и его более мощные аналоги для местной анестезии когда входят в обезболивающие смеси, а когда нет.
Маленькая неточность автора: сразу после порке наносят спрей, а через несколько часов мазь.

_________________
С наилучшими пожеланиями

Может меня поймут неправильно, но я был бы очень рад если бы попал на воспитание к подобной садистке-Лене. Было бы хорошо, если подобным личностям было на ком постоянно срывать свою злость причиняя страдания жестокой поркой.
Интересно есть ли такие как эта Лена в действительности?

_________________
Porkoman. Омск.