Клуб "Преступление и наказание"

Медовая пампушка
(горькая участь девочки– рабыни.)
Автор Тристан. (yobo30@hotmail.com)
Вольный перевод-стилизация А. Новикова

Авторские права на подстрочник принадлежат господину Белякову.

«Бедная моя попочка! – думала четырнадцатилетняя девочка – рабыня Иона, входя в кабинет Клавдия вольноотпущенника, ведавшего всем хозяйством в загородном имении патриция Мария, – чует мое сердце, парой оплеух сегодня не обойдется!»
– Лучше бы мне не рождаться на свет, – бормотала она, тихо закрывая за собой дверь, – ну да, я люблю сладкое, но это ведь не такой уж и большой грех! Говорят, где-то около Рима Спартак повел за собой гладиаторов и рабов! Может, он заглянет и к нам на виллу? Только вряд ли это спасет меня от сегодняшней расправы!
Девушка и беспокойно осмотрела большой зал. Мозаичный пол, изображающий битву Персея с Медузой Горгоной, холодил босые ноги Ионы. Может, из-за этого, а может от страха, девушка начала мелко дрожать. Ей стало холодно, не смотря на солнечный день.
Вилла господина была построена по принятым в те далекие времена правилам: атриумно-перистильный. Здание размещалось на вершине холма, засаженного с южной стороны виноградником. Переднюю часть дома занимал атриум — замкнутое помещение, по сторонам которого располагались жилые комнаты и подсобные помещения. В центре атриума находился бассейн, над которым в кровле оставлялась открытая часть для освещения и стока воды в бассейн. За атриумом через таблинум шел перистиль с садом внутри. Вся композиция развивалась в глубину по оси с последовательным раскрытием основных пространств. Однако девушке было не до особенностей римской архитектуры. Она прекрасно знала, какая незавидная участь ожидает ее в самом скором времени.
«Куда положить припасенные розги? Положу не так – Клавдий будет гневаться!» Впрочем, гнев был неизбежной принадлежностью управляющего. К тому же гнев всегда имел причину и оправдание: если он выходит из себя — значит, относится к делу управления имением господина с рвением и добросовестно.
«Чем лучше управляющий, — думал вольноотпущенник, вызывая девушку для наказания, — чем способнее он, тем более гнева и нетерпения выказывает, и тем чаще пускает в ход розгу!».
"Горькая участь рабыни" – Не решаясь медлить, белокурая девчонка положила розги на пол у колонны, быстро сняла голубую тунику (и это все, во что она была одета), и аккуратно сложила ее табурете.
– Теперь я буду поводом для насмешек! – Вздохнула она, глядя на свой простенькую одежду.
По правилам, царившим в имении, наказанная рабыня не имела право носить тунику, пока следы от порки не заживут. Ионе предстояло ходить голой, если не считать рабского ошейника, и терпеть насмешки от молодых рабов.
«Держи меня, чтобы я не убежала!» – короткая надпись на ошейнике как нельзя лучше показывала, все правила поведения.
Обнаженная рабыня прошла в угол, и взяла флакончик с оливковым маслом. Она знала, что сейчас надо делать: масло с одной стороны, ускоряло заживление, но делало каждое свидание с прутьями более болезненным.
Натерпевшись, она приняла положенную позу: вся во внимании, ноги выпрямлены, руки по бокам, нос в дюймах от угла. Поза всех юных рабов и рабынь, перед наказанием. Рабов постарше привязывали к столбу на заднем дворе виллы или к деревянной кобыле, ждавшей свого часа в одной из кладовок.
Иона знала, что никто, даже незаконнорожденные дети Клавдия не могли избежать расправы. Ей оставалось рассчитывать только на милосердие управляющего.
Иона от природы имела очень смуглую кожу, а личико с прямым римским носом, было обрамлено белокурыми волосами. Хотя она была немного малорослой для своих четырнадцати лет, тело девушки было крепким и закаленным от изнурительной работы.
Надо отдать должное Клавдию, в отличие от девочек-рабынь в других имениях, тела Ионы и ее подруг не были покрыты глубокими шрамами. Обычно о них хорошо заботились, и на оливковое масло перед наказанием не скупились.
Вольноотпущенник знал, что с каждым годом цена на хорошеньких девственниц только возрастает, и ревниво оберегал свой товар, и даже во время серьезного наказания коже не наносилось непоправимого вреда..
Иона могла совершенно спокойно ходить по имению обнаженной. Все рабы знали, что попытка совратить девственницу может закончится кастрацией, а то и смертью на кресте. Однако, беззаботной жизнь девочек-рабынь назвать было нельзя!
Вот и сейчас, голая попка все еще отображала отпечатки от кожи угря, что выдала чернокожая кухарка, обнаружила Иону слоняющейся на кухне без дела, в то время как овощи не почищены у к ужину! Это, возможно, закончилось бы несколькими крепкими ударами, если бы она не заметила тогда, что Иона также запустила пальцы в кухонную кубышку, чтобы украсть деньги для покупки медовых пампушек.
Это уже серьезно! Теперь вольноотпущенник сам будет разбираться с маленькой рабыней.
«Говорил мне старый раб садовник, помнивший законы спартанца Ликкурга, воруй, но не попадайся! – Думала девочка, глотая слезы, – а я попалась!»
Иона догадывалась, что вольноотпущенник не собирается проявлять к ней ни жалости, ни снисхождения. Впрочем, не смотря на показной гнев, он был добрым человеком, имея законное право вздернуть девчонку за воровство, или продать нубийцам, известным своей жестокостью, но помня свое детство в рабстве, понимал девчоночьи проделки и наказывал вполне разумно, хоть и очень-очень сурово.
«Может, – думал он, – из этих девчонок вырастут хорошие любовницы и матери новых рабов? В любом случае, глупо портить собственность господина! Но и прощать воровство нельзя! Рабам дай волю – все имени растащат!»
– Артемида, помоги мне, грешной! – молилась девочка скульптурному изображению богини, – я уже знаю, как он умеет спускать шкуры с рабынь! Внуши в его сердце хотя бы капельку милосердия!
Иона верила, как и полагалось в те времена во многих богов, именно с тех далеких времен пошли и получили впоследствии распространение во всех языках слова: религия - поклонение воображаемым сверхъестественным силам и культ - означающая с переносном смысле “почитать”, “ублажать” и предполагающее выполнение религиозных обрядов.
Не случайно для порки было выбран Атриум. Главная комната в доме, где устанавливались изображения бога или богини покровительницы а так же мраморный бюст хозяина.
Впрочем, заступничества у богов Ионе было искать бесполезно! Кротость не была главной добродетелью вольноотпущенника; он легко выходил из себя: малейшая ошибка — и раздавались брань и крик, которые были слышны далеко по соседству. Иногда, бранью все и заканчивалось, но чаще всего провинившийся получал порцию розог.
– Девочка, – строго сказало ожившее изваяние Артемиды, – и боги не терпят воровства! Они считают, что крепкая порка является наилучшим лекарством для маленьких воровок. Подчиняйся воле господ и богов! Кстати, и меня, и Диониса пороли в детстве достаточно часто, а Гере, жене Юпитера до сих пор регулярно попадает. Только во время похода Аргонавтов он трижды подвешивал ее между небом и землей на золотых цепях!
– Вот, и боги против меня! – Теперь Иона не сомневалась, отведает хозяйской розги, а то еще и более страшных инструментов. – Ну почему меня не забрали в царство Аида во младенчестве?
Иона, как впрочем и большинство ее подруг по несчастью, не испытывала желания обращать свой взор к звездам и просить у них о лучшей участи. Спартак со своим ополчением казался такой же сказкой, как и приключения Геркулеса, изображенные на фресках атриума.
Она не почитала ни солнца, ни луну, ни все те небесные явления, которые своими тайнами будоражили воображение других народов. С несчастной девушки достаточно было тайн, заключенных в самых будничных, житейских делах и в ближайшем окружении и того, что за излишнее любопытство ее могли высечь жесточайшим образом.
Тут Иона услышала тяжелые шаги вольноотпущенника, дверь открылась, и Клавдий вошел в комнату.
Вид хорошенькой девушки, приготовившейся к наказанию не задел никаких струн в его душе. Он знал, что сейчас будет и не собирался облегчать участь Ионы только за то, что девушка была хороша, как юная богиня. Воровка должна получить по заслугам!
К несчастью для Ионы, рабов гнев управляющего не всегда выражался только в одних словах, от слов он быстро переходил к делу. В его распоряжении были действенные педагогические средства. Вот и сейчас розги, принесенные девочкой, дожидались своего часа.
– Ну что, воровка, скажешь в свое оправдание? Есть хоть какая-то причина, по которой я должен проявить снисхождение, а, девочка? – Вольноотпущенник колючим взглядом осмотрел рабыню с головы до ног.
В те времена розги и плети играли роль волшебной палочки во всей Римской империи: они поддерживали рабов в повиновении и вдохновляли на труд.
Иона, как юная рабыня, еще не была знакома с кобылой: ей предстояло либо ложиться под прутья, растянувшись на скамейке, либо стоя, опершись руками в колени, чтобы удар был больнее.
В случаях не очень серьезных для воспитания пускался в ход ремень из шкурки угря, но на этот раз Иону ждало кое-что похуже.
– Нет, – отвечала Иона, но тут же грохнулась на колени и облизнула губы. – Но я готова искупить свою вину!
«Понятливая растет девочка! – У вольноотпущенника Гая имелось свое мнение на счет допустимости некоторых игр с хозяйскими рабынями, – но это всегда успеется! Ох, не легка участь управляющего!»
Стараниями вольноотпущенника, имение обладало обширными угодьями: виноградником, поливным огородом, ивняком для поставки корзин и розог, масличным садом, лугом, хлебной нивой, лесом, крепкими рабами и хорошенькими рабынями.
– Приятно видеть душу, готовую принять наказание и раскаяться в содеянном грехе! – Строго сказал он. – Для провинившейся девочки мой господин не далее как вчера прислал из Рима нечто новое! Как раз на тебе и испытаем, насколько эффективна египетская плеть! И да поможет мне Артемида, покровительница моего господина.
По убеждению вольноотпущенника, человеческая жизнь во всех, даже в самых мельчайших, проявлениях подчинялась власти и находилась под опекой различных богов, так что даже такая мелочь. Как порка провинившейся девчонки, требовала помощи какой-либо высшей силы.
В те далекие временя рабы должны были работать в дождь и даже по праздникам. В свое время вольноотпущенник начинал карьеру с надзирателя (вилика), а его жена занимала пост ключницы, а за одно обучавшей сына господина тайнам плотских утех.
Вилик безропотно отдавал дену сыну господина, вел расчет «уроков», разбирал жалобы рабов и строго наказывал виновных. «У хорошего вилика рабы всегда в работе, – считал Клавдий, первым вставая с постели и последним ложась в постель. А хорошему мужу ревность не к лицу!»
Клавдий, как и положено вилику, отчитывался перед хозяином. Работая от зари до зари, он знал, что у рабов «на уме», но недовольство пресекалось в самом зародыше. Его стараниями рабы были не только сыты, но и покладисты в работе. А как заставить сытых рабов или рабынь работать? Только розгой! Вот сейчас Иона в этом и убедится!
– Пощадите! – Из глаз рабыни потекли слезы. – Я сама принесла лучшие розги! На кухне их неделю вымачивали в сливовом уксусе! «Только не египетской плетью! – думала Иона, – об этот страшном инструменте среди рабов ходят самые жуткие слухи! Если и порку переживу, то ходить голышом пару недель! Не меньше!»
Сегодня Ионе не везло с утра во всем! Каждая неудача, хотя бы самая пустячная, каждый успех, хотя бы самый ничтожный, были проявлением гнева или благосклонности многочисленных богов. И это правило распространялось на всех людей и на римский сенаторов и на бесправных рабынь!
– Нет, Иона сегодня нам розги не пригодятся! Тебе предстоит оценить, как новая плеть кусает зад, а потом расскажешь остальным, чтоб неповадно было! Вот, смотри сюда: он показал на корзинку, там тебя ждет подарок от Гая, нашего господина! Хорошая порка станет уроком для твоей глупой головы, за которую будет расплачиваться совсем другое, мягкое место!
– Вот мой приговор! Две дюжины ударов! Вставай с колен и давай сюда плеть!
Иона встала и пошла за «подарком». Опыт рабыни подсказывал ей, что сейчас споры неуместны! Попытка смягчить сердце вольноотпущенника провалилась. «Похоже, он успел с кем-то слить семя! – Подумала Иона. – И теперь мне останется только подставить себя под страшную плетку!» Открыв корзинку, девочка извлекла плеть.
«О Боги! За что! – только и смогла подумать девочка, увидев инструмент полосования задниц. Короткая плетеная кожаная ручка была искусно прикреплена к ременной полосе полуметровой длины, толщиной в мужской мизинец и шириной в половину ее ладони!
– Моя грешная душа сегодня же отправится в царство Аида! – Обнаженная девочка прошла на середину комнаты, где ждал вольноотпущенник, и передала ему плеть.
В этот момент она осознала, как огромен на самом деле управляющий, и как мала в сравнении с ним она сама. «Да он одни ударом прихлопнет меня как муху! – подумала девочка. – И нет спасенья!»
Передав плеть, Иона встала в центре комнаты, держа теперь руки на голове, расставив сантиметров на тридцать ноги и опустив голову. В таком виде ничего спрятать нельзя! Сгибая плеть в больших руках, мужчина обошел вокруг девочки и встал у нее за спиной.
«Хороша кобылка растет! – Думал управляющий, любуясь крепким, гибким юным телом девушки, круглыми, как яблочки грудками и плоским животиком. – Эх, были времена! Он вспомнил дни собственной молодости, когда у него еще на животе не было лишнего жира, а на шее висел рабский ошейник.
– Но лошадям нужна плеть! Как и рабыням!
Для юной воровки время, казалось, остановилось: Клавдий, еще в должности вилика стал настоящим хозяином имения и, конечно, использовал свою должность к выгоде для себя. Рабыни, отказавшие ему в невинных радостях, подвергались жесточайшему наказанию. В результате в имении было много разного возраста, приходившихся Клавдию детьи. По своему положению он пользовался рядом законных преимуществ, что пиприносило господину только доход. Новый раб повышал состояние господ.
«Сейчас меня будут пороть как своенравную лошадку! – Девочка слегка шмыгнула носом, и вольноотпущенник понял, что рабыня уже старается скрыть слезы. – Как мало у нас, рабынь, счастья! Всего-то один Ас и медовые пампушки… А сейчас мне таких пампушек отвесят…»
– Хороший инструмент! – Управляющий сразу решил, что задаст Ионе, одной из самых смышленых и самых хорошеньких юных девочек, суровую порку, а за одно и опробует новый воспитательный инструмент.
«Распишу попу, да так, что на ней можно будет лепешки печь! Очарование ранней юности выводило управляющего из себя. Эта промасленная красавица была в его власти, но не совсем! Что ж, раз он не имеет права раздвинуть девственнице ножки, можно сделать так чтобы у той зад пылал ярким пламенем, а в душе поселилась рабская покорность! В розги пригодятся для других ленивых рабов.»
Восстановленный по изображению на одном из папирусов и известный в современном читателю мире как мини шэмбок, эта плеть, сделанная из полос гиппопотамовой шкуры, был страшным воспитательным инструментом.
– Наклонись!
Он как могла, приготовилась первой встрече с плетью.
"За сопротивление могут распять!" – Думала Иона, ставя ноги на ширину плеч упираясь ладонями в коленки.
– Стой так и не шевелись, если не хочешь добавки! – мужчина постучал плетью по безупречно круглым небольшим ягодичкам, напоминающим персик. –
«Неплохая получилась мишень! Распишу и вдоль и поперек!»
– Благодари богов за мою доброту! За кражу познакомишься с шэмбоком. Напоминаю, что ты получишь две дюжины – если примешь наказание с положенным смирением! За плохое поведение во время наказания ударов добавлю.
Иона зажмурилась, готовясь к неизбежному. Инстинктивно Иона, как любая девочка, привычная к регулярной порке, осознавала, что шэмбок – куда более жуткий инструмент, нежели ремень из шкуры угря, или ивовый прут – все, что ей уже удалось испытать на себе ранее.
Тут мужчина заметил, что колени Ионы слегка подрагивают в страшном ожидании.
– Значит, воруем? – Клавдий взметнул плеть вверх, заведя за плечо назад.
"Хорошо, что боится!" – подумал он, пуская плеть в полет.
Щелк! Гибкий хвост хищно впился в выставленную мишень, громкий треск и ужалив нежную смуглую плоть.
Иона задохнулась от обжигающей боли, но сохранила абсолютное безмолвие. Порка только едва началась, а управляющий за излишние вопли мог всыпать и дополнительно.
Управляюший поднял плеть и, используя только движение локтя и запястья, крепко щелкнул по голым ягодицам. Белая полоса пересекла ягодицы, но быстро приобрела темно-красный цвет, а по краям рубца образовались пурпурные ссадинки.
Иона не могла поверить, что возможна такая боль. По сравнению с ней порка обычным ремнем казалась материнской лаской. Она была столь шокирована болью от раскаленной огненной линии, что не могла ни звука издать, ни даже шевельнуться!
Она не раз стояла раз нагишом в этой позе, но ей доставалось максимум десяток ударов прутом. Такой боли ей еще испытывать не приходилось!
«Не удержусь – запорет! – думала девочка, с трудом удерживаясь в прежнем положении. – О боги, как больно!»
После короткой паузы вольноотпущенник снова хлестнул плетью так, чтобы новый удар пришелся чуть выше первого.
– Ой! – шембок добился первого стона от согнутой девочки.
– Это, – за многократное невыполнение твоих повседневных обязанностей, девочка,– заявил мужчина. – Не сладко?
Он третий раз щелкнул плетью по выставленному заду.
– Это тебе не пампушка! Затем мы разберемся с проблемой воровства!
– Ой! Ой! – Иона вздрогнула и едва не подпрыгнула, когда четвертый удар ужалил нижнюю часть бедной попки. Она никак не была готова к тому, насколько сильно кусало попу страшное воспитательное оружие.
«Беги! – кричал ей мозг. – Спасайся! Будь благоразумна и покорна, шептал ошейник».
Понимая, что ей грозит опасность вскочить прежде, чем закончится порка, девочка слегка отпустила и ухватилась за свои щиколотки – единственное движение, дозволенное во время наказания.
– Хорошо пробирает? – Мужчина положил очередной удар наискось, заметив, что девочка схватилась за щиколотки в попытке остаться согнутой для порки. – рано завертелась!»
Иона открыла глаза и увидела, как на каменные плиты пола капают ее слезы.
– Не могу! – Теперь уже ни одна сила не могла удержать рабиню в позе покорности.
Жалобно всхлипывая, Иона подчинилась. По ее хорошенькому личику текли слезы. «Пожалуй, я дам ей слегка отдышаться, – думал Клавдий, не торопясь продолжить наказание. – Пожалуй стоит опробовать шембок на бедрах!»
Возникла пауза, и затем плеть вновь щелкнул но пониже. Она взвыла, но на сей раз быстро восстановила позу для наказания.
Ответом на новый удар был жалобный вой. Теперь девочка не могла сдерживаться, даже если бы и хотела.
Она схватилась руками за пылающий зад, села на корточки и стала в таком виде подпрыгивать, стараясь умерить боль.
«Прямо, лягушка в нашем пруду, – думал вольноотпущенник, любуясь эффектом шембока.– девочке будет, что рассказать рабыням!»
Зад Ионы уже не напоминал персик. Плеть раскрасила его в сине-багровые цвета.
Вольноотпущенник оценивая результат, решил, что Иона получила достаточно, но это не повод отменять оставшиеся удары.
– Встань и ступай в угол, – было приказано девочке, – лицом у стене, и в прежней позиции!
Не решаясь дотронуться до собственного зада, Иона встала и рысцой помчалась в угол. Она приняла ту же позу, что и раньше.
«Что со мной будет дальше? – мысли сосредоточились исключительно на боли от первых шести ударов, и на боязни продолжения порки, каковая, он был уверен, последует в самое ближайшее время. – А может, в его сердце боги вольют капельку милосердия?»
Впрочем, ей Клавдий дал большой перерыв, успев высечь принесенными Ионой розгами мальчика раба. Самой порки Иона не видела, но слышала свист прутьев и жалобный вой товарища по несчастью.
– Вот и твои розги пригодились! А теперь повернись и ступай сюда,– было приказано Ионе, и девчонка с красным и влажным от слез лицом развернулась и подошла к вольноотпущеннику. Клавдий жестом показал на низкую скамью:
– Ложись и вытяни руки! – Иона споро опустилась на скамью, ухватившись руками за края, и прижалась лицом дощатой поверхности.
«Так легче терпеть! – Иона чувствовала беззащитной, – с выставленным вверх голым задом, все еще горящим от укусов плети. – Но впереди еще столько ударов!»
«Хороша Иона, – думал Клавдий: гибкое маленькое тело было напряжено в ожидании, голый зад пребывал в отличной позиции. – Сейчас останавливать порку никак нельзя! – подумал управляющий, любуясь своей работой. – Хорошие плети делают в Египте!»
Началась самая долгая и самая мучительная часть наказания: плеть кусала уже надранные места. Ионе казалось, что попа раздулась как тот бычий пузырь, что недавно поварята раздували через тростинку на потеху рабыням, и каждый удар казался невыносимее предыдущего.
Новый удар заставил девочку жалобно взвыть.
Но десять секунд спустя, когда шэмбок вновь проложил огненную дорожку поперек зада, она успела восстановила дыхание, все повторилось вновь.
Но с каждым ударом боль становилась все более ужасной и нестерпимой.
Клавдий понимал, что происходит с девушкой и увеличивал паузы между ударами.
Снова и снова хлестала по исполосованной заднице, а Иона не только заорала от невыносимой боли, подпрыгивала и извивалась на скамейке, со стуком падая на прежнее место секундой позже.
Из последних сил она держалась руками за скамью. Теперь каждый удар сопровождался отчаянными криками и воплями.
Девочка извивалась как рыбка, вытянутая рыбаком на берег и хватала воздух открытым ртом. Ее прическа растрепалась.
Готовясь выдать последние шесть ударов, Клавдий терпеливо ждал, когда рабыня перестанет корчиться. Три рубца вздулись на бедрах Ионы.
Клавдий по молодости лет и сам был не раз и не два порот. Он знал, насколько это больно, но также как эффективно это наказание для непослушной девочки.
– Воровать не хорошо! – Он со вздохом хлестнул девочку снова поперек спины.
Порки девочек-рабынь всегда означали, что девочка в течение некоторого времени не сможет нормально сидеть. Сегодняшняя же порка Ионе была особенно болезненной. Сделав долгий взмах, он снова хлестнул девочку, чуть ниже лопаток.
Тут Иона подумал, что больше ей не выдержать:
– Пожалуйста, пощадите, я буду хорошей! Я не буду воровать! Пожалуйста, хватит!
– Девочка, тебя ждет еще два удара. Ляг ровно и подними зад. Возможно, теперь ты оценишь, какую легкую жизнь здесь ведешь!
Послушно, но тихонько всхлипывая, Иона вжалась лицом в доски и, на сколько хватило сил, приподнгяла попку навстречу шембоку.
– Двадцать три! Двадцать четыре! – Вольноотпущенник положил плеть в корзинку, затем возвратился к согнутой, плачущей голой девчонке. Наконец, последний и сильнейший удар хлестнул по поднятым обнаженным ягодицам.
«Неужели – все» – Иона почувствовала, что страшная боль превращается в зуд, но попа, похоже, уцелела.
– Наказание окончено! – Он взял амфору с маслом, вылил немного себе в ладонь и смазал Иону от плеч до колен.
А теперь, подойди сюда и поблагодари меня за науку! – Вольноотпущенник сел на табурет и задрал тунику.
«Мне все равно придется делать это! – думала Иона, покорно опускаясь на колени. – По вкусу это совсем не пампушка! А если укусить? Эту мысль девочка отогнали и покорно выполнила все, что требовал вольноотпущенник.»
Да простит меня, грешного, Артемида! – Вольноотпущенник все время пребывал в страхе, что совершил обряды и прочитал молитвы не так, как следует. В те времена достаточно было малейшего упущения в молитве, какого-то не предписанного движения, внезапной заминки в религиозном танце, порчи музыкального инструмента во время жертвоприношения, или недобросовестной порки рабыни, чтобы один и тот же обряд повторяли заново.
Однако на этот раз вольннотпушенник не обнаружил в своих поступках греха и спокойно пошел снимать пробу с молодого сыра.
После порки от вольноотпущенника Иона похромала на кухню, чтобы упросить кухарку облегчить неким целебным бальзамом боль израненного зада.
– Девочка, ты кажется, позабыла, кому ты должна была помочь чистить овощи? И у кого ты украла деньги? – Кухарка все еще сердилась на девочку. – Ну-ка, девочки, на воздуси ее!
То, что разыгралось на кухне, сохранила фреска в засыпанном пеплом Геркулануме Виновницу взяла на плечи более взрослая рабыня; другая держала его за ноги. Остальные рабыни остальные хладнокровно смотрели на всю эту сцену. Кухарка, вооружившись прутом, наносила несчастной Ионе сильные удары. Девочка извивалась от боли, и из ее широко открытого рта вылетали жалобные крики.
В конечном счете, она проявила сострадание к рыдающей девочке, и облегчила боль маленькой попки накрыв ее мокрым полотенцем.
– Ладно, не реви! – Кухарка протянула девочке медовую пампушку. – На этот раз с тебя хватит!
Но, конечно, Ионе не дозволено было ни во что одеваться, пока попка полностью не зажила – а на это потребовалась неделя. Она должна была послужить в качестве примера рабам и рабыням – чем чреваты лень и воровство!

Продолжение приключений Ионы см. здесь:
http://www.sokoly.ru/forum/showflat.php ... &sb=9&vc=1



Я благодарю господина Белякова за разрешение пользоваться подстрочником.

_________________
С наилучшими пожеланиями