Клуб "Преступление и наказание"

Признание

С чего начать?
Моя извечная проблема - с чего начать, чем закончить+Особенно если все это было тысячу лет назад. И было ли?
В сумерках так легко пишется: не включая свет, пишу наугад, едва касаясь листа бумаги дрожащими пальцами, закрыв глаза: к чему видеть то, что увидеть нельзя, можно лишь почувствовать?
Я накрываю глаза горячей ладонью: сейчас мне ни к чему они, ведь тебя со мной нет, значит, все равно, что погибнуть.
Лежа на чужой постели, в прокуренной комнате - запах марихуаны, - говорю со своим вторым "я".
- Ты готова умереть от любви?
И совершенно неожиданно:
- Нет!
Потерявшись в тропиках собственной мысли, брежу от желания. Положи свою руку мне на горло, вот сюда, выше. Мой рот извергает пламя (или мне только кажется), губы опалены, раскалены - я не могу до них дотронуться. Может быть, я просто больна? Я схожу с ума.
Мы встретились летом. Точнее, это был уже октябрь, но в тропиках всегда лето. Что-то совершенно внезапное пронзило меня, и я вдруг поняла, что это на всю жизнь.
И началось: у тебя в постели - другая, в моей постели не спит никто.
И мы курим порознь.+ И нам легко друг без друга. Изредка случайный поцелуй - долгий, безвременный, - и лихорадка возобновляется с утроенной силой.
В твоей постели снова другая, и я уже устала вести им счет, а потом - моя лучшая подруга. Это так до тошноты избито, что хочется умереть.
Предательство - это нож в спину, и я плетусь куда-то, как собака, у которой нет хозяина.
Предательство - это костер, на котором сжигают детство. Цинично смеюсь, оскалив зубы на похоронах своих семнадцати лет.
Даже ничуть не жаль, а лишь странно.
- Все обойдется, просто в другой раз не делай глупостей.
- Не могу! Это совсем не просто.
У тебя скривилось лицо: ты не любишь самоубийц. Но я погибаю от твоих рук, добровольно я бы не ушла.
Но ты+ты приворожил. Я вдруг затряслась в конвульсиях, а ты схватил в охапку и потащил на второй этаж. Там просунул меня между своих ног и +о, Боже, вместо долгожданной любви начал бить. Причем не как взрослую любимую девушку, а как маленькую нашалившую школьницу рукой по голой попе. Или я ничего не понимаю, и это новый способ любви?!
Затем, ни слова не говоря, обхватил меня за талию и повалил на пол. Снова противный свист и новый удар, короткая острая боль, и я чувствую, как сзади вздымается и ноет попка. Только успеваю перевести дух, как опять пронзает ощущение боли, я вскрикиваю и начинаю неистово метаться. На несколько секунд впадаю в неприятное забытье.
Оглядываюсь и вижу, как вместо ладони уже толстый огромный ремень завис над моей задницей. Я зажмурилась, и сразу содрогнулась, и закричала. Ощущение - будто я голая на морозе, а к моей попе приложили холодное железо и тут же оторвали с мясом. Затем ты порол меня снова и снова. Боль стала не такая острая как в начале, но более глубокая и продолжительная. Вокруг все уменьшилось и поблекло, сделалось будничным и скучным.
Когда я пришла в себя после порки, меня немного поташнивало, и болела спина. Было тяжело ходить, а о том, чтобы присесть - приходилось только мечтать.
Бред какой-то, и сколько это может продолжаться, а на улице опять тихо и+сухо.
Дождя!
- Нет, лучше снега!
Невозможно, здесь так не бывает.
Господи, как душно!
На дворе июль, и дело близится к восемнадцати, а я не могу выговорить эту цифру.

Я умерла в том возрасте, навсегда осталась в том лете. Запеклась в нем, как кровь на солнце.
Подруга советовала мне заблокировать сердце, поставить заслон (как будто это так легко сделать), а другая мне не верила и говорила, что я не живу, а играю. Впрочем, и про себя она говорила то же самое. Подругу, между прочим, многие не любили, но она была для меня как экзотическая птица среди ворон. Она не курила марихуану, но, тем не менее, писала сбивчиво. Ее история любви неповторима, ее рукопись бесценна.
Та первая, которая Тоня, да вот такое редкое имя в наше сумасшедшее время, да еще в городе, была бесспорная мазо. Находясь постоянно в состоянии растерянности, казалась ему невероятно прекрасной, однако наказывать, не забывал. Тоня выполняла все его приказы и по одному мановению глаз, сбрасывала свой халатик, оставаясь, в чем мать родила. Как всегда, несмотря на постоянство, Тоня бывала, обескуражена подобным оборотом и долго не могла придти в себя от стыда и неловкости. Она машинально пожимала худенькими плечиками, и кое-как промямлила:
- Простите+, я не знаю, за что сегодня будете пороть?
- Курица не птица, баба не человек. Много будешь знать, спокойно спать перестанешь, - был его ответ.
И розга взвивалась над девичьим телом.
- Ооой, - пищала она тоненько и протяжно.
- Не ной, не поможет.
- А все-таки, за что вы меня?
- Неважно. Знаешь, как гаишник опытному водителю штраф выписывает: ты ведь не первый год за рулем, сам что-нибудь придумай. А вашу сестру, за что угодно можно розгами накормить.
Он был прав, трижды прав в своем утверждении. Но просто так признать себя виновной, если таковой себя не считаешь, даже такая ярая мазохистка как Тоня, не могла. Нужна причина и она продолжала допытываться:
- Отпустите меня, я ни в чем не виновата, - прошептала она, почти умоляющим голосом.
- Не пори чушь, лучше помалкивай. Надоела.
Во время наказания Тоня так вертелась, что даже приседала, отчего её бедра широко распахивались, показывая ему темный холмик над животом. Груди у неё были еще небольшие и торчали острыми пирамидками. При сильных ударах они тряслись как груши при урагане, а попка покрывалась ровной краснотой.
В этот момент жизнь казалась Тоне безнадежной черной ямой, а она в ней крохотной песчинкой, летящей в пропасть, одинокой, слабой и беззащитной. Но без этого она тоже не могла. Садомазохизм притягивал как наркотик. Было и сладостно, и невероятно больно:
- Остановись, убийца, мне больно-о-о!
Ни слова не говоря, он поднял Тоню за подбородок вверх:
- Повтори, что ты сказала? Ну, живо!
Потом, немного отвел голову в сторону и неожиданно наотмашь хлестнул её по щекам
Пощечина ошеломила Тоню, лишила её дара речи и окончательно выбила из колеи.
Она была так возбуждена этим, что молчала, боясь очередной своей глупости. Потом, как всякая женщина не выдержала:
- Ты не любишь меня, и никогда не любил, только притворялся. Ты и не тратился на меня.
- Это на проституток тратят деньги.
- Правильно, на шлюх, чтобы вовремя ушли, а на любимых - чтобы остались.
- У нас все еще впереди+.
Снова раздался смачный шлепок, и попка ее еще гуще покраснела. Тоня тихо завыла и продолжала терпеть. А хлесткие удары ложились один за другим, и вот уже вся задница горит как воспаленная.
После небольшой паузы он огрел Тоню еще несколько раз по уже хорошо разогретой попе, и вот тут она не выдержала. Тоня упала на колени, сложила руки на груди и взмолилась:
- Пощади! Первый и последний раз прошу мужчину. Смилуйся, действительно, не могу терпеть.
- Ладно уж, прощаю+можешь одеваться.
Подняться на ноги и накинуть халат, было делом пяти секунд. А ночью после порки Тоня почувствовала приятный зуд между ног. Положила туда руку и начала тереть. Её сердце забилось от острой такой хорошо знакомой сладости. Она впала в истому

Странную ее тягу к весне мне понять нетрудно. Я же- летнее солнце. Я обжигаю и обжигаюсь от собственного пламени. Я - эгоцентрик. Я - эгоманьяк. Спросите меня, что для меня идеал любви. И я отвечу: я сама. Не нужно мне возражать, что это не любовь, я не потерплю возражений. Но, в конце концов, сколько можно писать стихи, которые никто не читает. Все равно, что делать трупу переливание крови. Собственной крови.
Вокруг меня - наркоманы и идиоты. Хотя нет, попадаются и нормальные люди, но с ними мне почему-то невыносимо скучно. На моих часах снова ночь. А за окнами уже давно тихо и пусто. Я сижу одна - снова одна, - вцепив пальцы в волосы, смотрю на тебя, и стихи хлещут из сердца - или из вены? - окрашивают бумагу в алый цвет.
Это не кровь, это полоса зари, пора спать.
Пробуждение ужасно и, выражается в двух словах - я скучаю.
Я скучаю по тебе. Это как приступ головной боли. Наваждение, грозящее потерей памяти. Сверхчувствительность их кончиков, соединяет меня с окружающим миром. Я слушаю музыку. Впускаю ее в свое сердце и танцую. Я танцую на лезвии ножа.

"- Ты не любишь меня, и никогда не любил, только притворялся. Ты и не тратился на меня.
- Это на проституток тратят деньги.
- Правильно, на шлюх, чтобы вовремя ушли, а на любимых - чтобы остались."

И где я это уже читал?

_________________
Потому что Я так сказал.

Ага, нашел гуглом где. Здесь:
http://www.kprn.net/club/libr/html/memb/shamanka_01.txt

_________________
Потому что Я так сказал.

"Темный холмик над животом" заставил задуматься . Хотя, в самом деле, какая разница, когда вокруг одни "наркоманы и идиоты"? А груди, которые "тряслись, как груши при урагане"?
Просто потрясающее собрание перлов .

_________________
Потому что Я так сказал.

Готов поверить, что сознательного плагиата нет, просто засело в памяти - бывает. Или просто родственные души

Написано, имхо, сумбурно и грубовато, много ляпов (или ляп? какого рода это слово? ) стилистических и даже грамматических - но искренне.

Тема конкурса - скорее в настроении, чем в сюжете.

Бывает так, что в памяти всплывает цитата и ты искренни считаешь ее своей, и уже не помнишь, что где-то прочитал, так что я думаю ничего страшного

Если бы кто-нибудь кликнул по приведенной Fed'ей ссылке, то он бы обнаружил, что речь идет не о цитате, застрявшей в памяти, а о тексте из многих абзацев, скопированном целиком и полностью - со всеми ошибками. Лично в моей памяти текст такого объема до запятой засесть бы не смог. Хотя ыщи вообще туповаты...

_________________
Бисер есть? А если найду?

Просьба к автору объясниться - публично или в привате.

_________________
Конкурс

_________________
Конкурс