Клуб "Преступление и наказание"

И все-таки я выкрутилась

Я сползла с лестницы на пол прямо на колени и, расстегнув на Мише джинсы, забралась туда рукой, чтобы встретить там его полувозбужденный член. Но мои губы и язык быстро привели его в надлежащий вид. Вот это было зрелище! Какая славная огромная толстая эрекция. Ничего удивительного, что я так выла, когда он меня трахал. Теперь шанс заиметь его внутри себя представлялся мне реальным, я не собиралась его упускать.
Я уложила Мишу на ковер и, направив его лезвие в свои ножны, села на него и едва не задохнулась, когда вся его объемная длина заполнила меня целиком. Руки его сжимали, гладили, массировали мою грудь, приводя в неистовство. Я кончала раз за разом в бесконечной череде оргазмов, впрочем, как и он.
- Ну, накормила, неделю можно не трахаться, до чего обессилил. За что ж мне такая честь? Это что твой прощальный жест, так сказать? Чтобы лучше запомнился наш роман? Ведь я на попятный не пойду, ты меня знаешь. Раз сказал, значит, точка.
Миша закурил, нервно теребя фильтр. Я подошла ближе и виновато опустила голову.
- Прости, милый, прости. Глупая я, дура. Он укоризненно покачал головой.
- Что простить? Нет, ты вспомни, что? Какими словами, какими фразами ты бросалась тогда? Что они тебе сделали? Сказали, что думали? Так они люди простые, тем более пожилые? Тем более мои родители. Что видят, о том и говорят. А потом это смотрины были и не более. Решение принял я, мне даже их визы не требовалось. А ты, Дина, все испортила, и все погубила на корню, так что давай расстанемся.
- Я больше не буду.
Я снова обвилась вокруг шеи.
- Неумение радоваться это, конечно, грех. Не видеть в мире ничего хорошего, вечно быть недовольной и смотреть вокруг себя пессимистическим взглядом – это противно для окружающих, и, прежде всего для близких. Но хуже этого, наигранная веселость. Когда женщина бросается на грудь, целует, а спустя минуту уходит обиженная по пустякам, с пустыми поникшими глазами. Ничего нет хуже лицемерия.
- Ну, я же не такая.
- И такая тоже. И бесстыдство в тебе заложено, как в каждой женской натуре. Я хочу видеть тебя не только мягкой и податливой, но и честной и последовательной.
Уловив маленькую перемену в интонации, я продолжила контрнаступление, прижалась губами к мочке его уха.
- Опять притворяешься? Видно мне так просто действительно от тебя не избавиться. Хватит выпендриваться, а ну-ка пригнись…
- Что-о-о?
Подсознательно каждая из нас испытывает чувство вины перед мужчинами, и страшиться быть наказанной ими, я в данном случае не исключение.
- Отлуплю тебя, и… может, хотя…ну, посмотрим…
Я, как дура, стояла с разинутым ртом, вылупив глаза и пыталась сообразить, затем покраснела и пролепетала нечто невразумительное. Миша, недолго думая, как бы играючи, стащил с меня джинсы до колен и сжал мою голову крепкими натренированными ляжками. Приподнял за живот левой рукой и отшлепал тяжелой ладонью по горящей заднице. Я терпела, даже не причитала от боли.
Затем переместил меня на кресло и вынул ремень. Даже остервенелая ссора из-за немытой посуды у нас неизменно заканчивалась постельной баталией. А тут… «Ну что ж, придется потерпеть», - подумала я и взяла себя в руки.
На кресле ремень обвивал мою попочку со всех сторон. Жалил как пчела, причем Мишка, противный такой, не только менял позицию, но и за конец ремня брался по-разному. То кожей стеганет, сложенной вдвое, то металлической пряжкой приложит, от которой хоть волком вой. Но я держалась. Другой бы, глядя на мои полные замечательные ягодицы, такие белые и округлые, словно две взбитые новые подушки, ласково склонил бы к ним голову. А Мишка, наоборот, драл их с ожесточением.
Сначала я сопела, фыркала и не плакала. Терпела, как Зоя Космодемьянская. Надо сказать, что и боль от порки переносилась легче, так как я осознавала свою вину. Это как ранение на поле боя. Эйфория победы над врагом значительно снижает болевые ощущения. Так и у меня было, правда, не до бесконечности. Позже я поняла, что боль не имеет никакого отношения ни к одному из пяти чувств, слуху, вкусу и так далее. Боль – это ближе к психическому переживанию.
А Мишка распалился тем временем, видимо переживая в уме ту ссору с его родителями из-за которой все и началось.
- Ах, ты засранка. Да разве можно пожилым людям такое в лицо говорить? Другие невесты родителей мужа папой и мамой называют. А ты – «предки», «старики», «вам бы помолчать». Ты где воспитывалась? Чего молчишь? А? Раз так, получай.
- А-а-ай! Я же покаялась, прощение просила.
- Так это же после, понимаешь, после всего. А рана-то осталась. Слово – не воробей, вылетело - не поймаешь. Впрочем, о чем говорить?… Каково тебе там?… А вот так? Ты не заснула?
И новый шлепок вонзился в мою задницу. Заснешь тут, как же!
- Ты снова окаменела от моих ласк. Лежишь тут как каменный цветок. Бесчувственная совсем. Даже обидно. Я расписал так красиво твой «холст» половинчатый. Краски яркие подобрал. А ты не реагируешь. Хоть ругнулась бы для проформы. Всплакнула, что ли. Ан нет, я ее воспитываю, а ей хоть бы хны.
Надо отдать Мише должное, даже находясь во власти необузданной страсти, он никогда не переходил разумных границ. Порол больно, но с умом, я бы даже сказала с тактом. Старался не попадать по битому месту и туда, куда нельзя, не целился специально. Вел себя по-джентельменски.
Ближе к концу порки раздался мой пронзительный крик. Лицо исказилось болью и выглядело измученным.
- Что случилось, Дина?
- Кровь, ты что не видишь? Ты рассек меня до крови. Я чувствую ее запах.
- Ерунда. Просто прыщик лопнул на попе. Ничего страшного.
- Ничего себе «ничего страшного». Я тут вся в крови лежу, а ему плевать.
Я всерьез расплакалась. Миша даже начал меня утешать.
По окончанию, проклиная все на свете со стыдливо горящими щеками и потупленным взором, я встала на ноги и пошла к себе в комнату, на ходу застегивая джинсы. Там я успокоилась и довольно быстро вернулась. Миша в задумчивости вставлял ремень обратно в брюки.
- Не бросай меня. Хороший, милый, родной. Только не бросай! Я люблю тебя. Можешь еще побить сколько хочешь. Только прости и не уходи…пожалуйста.
- Ты, Динка, из меня веревки вьешь. Ох, и дураки же мы – мужики, и так странно устроены. Мы боимся, что всю жизнь проведем и будем довольствоваться одной единственной женщиной и в то же время боимся одиночества. Если она красива и из богатой семье, то нас непременно раздражает цвет ее помады. Ищем лучшее на стороне. Если же мила, добра и без ума от тебя, то решаем, что она скучна и простовата. Идем к друзьям. Если чертовски красива, с чувством юмора, умна и сексуальна, то решаем, что непременно гуляет, и с такой ухо надо держать востро. А что с тобой, Динка, делать, ума не приложу. К какой категории тебя отнести?
- К категории покинутых женщин.
Я откинула свои темные чуть волнистые волосы через плечо движением, пред которым не мог устоять ни один мужчина. Подумала «Что же ещё будет? Что ещё меня ждет? Не далеко ли ты зашла, девонька?!». Но мне было хорошо. Мне было хорошо здесь и сейчас. Думать о том, что будет с нами – совершенно не хотелось. Взглянула на него, повела глазками. Вижу – ПОЛУЧИЛОСЬ.
Расчувствовавшийся Мишка не стал исключением. Он приблизился.
- Тебя, пожалуй, покинешь.… Как липучка иностранная, не отдерешь. Только с кровью. А я ее тоже не люблю.

Боюсь быть пристрастным, поскольку вещь написана в моем любимом стиле. И написана, надо сказать, с трудно достижимой простотой и изяществом. Это - то. что я называю настоящим рассказом. Без завываний, придыханий и словесной эквилибристики. Поверхностному взгляду эта по-настоящему красивая вещь может показаться безыскусной, как грубыми и примитивными могут показаться Матиссовские одалиски. Внимательному же глазу откроется многое...
Отличная работа, однозначно. Автору респект.

_________________
Бисер есть? А если найду?

_________________
Потому что Я так сказал.

Хороший рассказ , правда, на мой вкус, излишне порнографичен, и есть ляпы. Тема конкурса также, на мой взгляд, по касательной: никаких сомнений насчет грядущего дня этой пары не возникло .

Ыщ: Вы великолепны.

А можно спросить: что именно откроется внимательному взгляду?

Рассказ - на мой взгляд, из категории "качественная порнуха" .

Без таких рассказов тематические сайты хиреют, хотя не могу сказать, что отношусь к их поклонникам

Насчёт темы конкурса, и правда, некоторая натяжка, imho.

_________________
Ром, мужеложство, порка и другие полезные лекарства...

_________________
Бисер есть? А если найду?

Это не порнуха. Это эротика.

_________________
С наилучшими пожеланиями

Порнография, по Бродскому - "неодушевленный предмет, вызывающий эрекцию".
Осталось установить степень одушевленности предмета

_________________
Ром, мужеложство, порка и другие полезные лекарства...

Среди Бродских были сексопатологи?

Этому рассказу очень много лет.
Я читал его давным-давно.

_________________
Ром, мужеложство, порка и другие полезные лекарства...

Ermuet: eсли найдёте ссылочку, буду благодарен. Без неё не могу применять санкции или требовать объяснений: презумпция невиновности.

Завидую Вашей памяти - моя отдельные рассказы такого стиля не сохраняет ...

_________________
Конкурс