Клуб "Преступление и наказание"

Schwartz

Аграфена

Сергей переступил порог БПП (Бюро Путешествий в Прошлое). Оператор, который в прошлый раз оформлял его перемещение, был занят.
- Нельзя, я ещё раз повторяю, нельзя брать с собой огнестрельное оружие. Нельзя. Вы собираетесь поохотиться в лесах Мещоры – это запрещено правилами. Объяснял он молодому человеку, упорно упрашивающего оператора разрешить ему взять с собой ружьё.
- К тому же вы проситесь в восьмой век, не подозревая, какие вас там поджидают опасности.
- Вот я и беру с собой ружьё.
- И это запрещено правилами – нельзя в прошлом проявлять какие-либо насилия, и тем более убивать людей какими бы они не были. Подумайте, и приходите в следующий раз.
Оператор седенький старичок тяжело вздохнул, взглянул на Сергея.
- Присаживайтесь. Вы в первый раз?
- Нет. Я уже был у вас, перемещался.
Пожилой джентльмен внимательно посмотрел на Сергея и улыбнулся.
- Вспоминаю. Вы были в прошлом году летом. Вы хотели увидеть своего пра-пра-деда. Не помню в каком году?
- В 1871-ом.
- Да, да. Ну, и как, довольны?
- Очень. Сначала он не хотел меня признавать, грозился отходить меня кочергой, «- Ты кто такой», а потом, когда я доказал ему, что я его пра-пра-внук и объяснил, что путешествие в моё время так же просто как доехать из Москвы в Петербург.
Он очень обрадовался мне, много расспрашивал о будущем, приглашал меня приехать ещё раз на Покров. Он так и говорил «приехать». Он купец средней руки, имеет в Москве несколько лавок, торгует мануфактурой, фарфором и колониальным товаром. В доме есть прислуга, а какие расстегаи его кухарка выпекает – прям, во рту тают.
- Ну, что ж хорошо. Я рад, что путешествие оказалось удачным. А ведь такие странные люди приходят. Помню, один просился в восемнадцатый век во времена правления императрицы Анны Иоанновны. В последний момент мы обнаружили у него пистолет. Зачем? Спрашиваем. Он признался, что хотел убить Бирона. А ещё одного переместили во времена Екатерины II. Хорошо, что у него кончилось время пребывания, по прибытие его тут же отправили в больницу.
- Почему?
- Его жестоко высекли. Пробудь он там ещё некоторое время, и неизвестно что бы с ним было. Он хотел стать фаворитом Екатерины. Что там с ним приключилось – не рассказывает.
Седой джентльмен достал анкету, стал заполнять её, задавая вопросы. Но тут телефонный звонок прервал его, он долго слушал, а потом закричал в трубку.
- Да вы с ума сошли. В древний Рим? Вы знаете, сколько энергии понадобиться, чтобы переместить вас? Все электроподстанции города придётся подключить, чтобы отправить вас туда. А как мы вытаскивать будем вас оттуда? Или вы хотите там остаться навсегда? Он бросил трубку.
- Сумасшедший, Калигулу хотел увидеть, научный труд у него.
Сергей молча смотрел на седого, который что-то писал в анкете. Он вспомнил, что в прошлый раз он неудачно переместился.
- Я в прошлый раз, когда вы меня перемещали, чуть не попал в большую лужу, нельзя ли поточнее.
- Голубчик, мы не снайперы. Плюс-минус 100 метров в точку пребывания. Вам ещё повезло, один молодой человек проломил крышу сортира, прибыв на место. Кто мог знать, что хозяин построит его именно там то, куда царь пешком ходит.
Седовласый передал анкету Сергею.
- Распишитесь. Я вам напоминаю, что брать с собой можно не более пяти килограмм, всякое оружие исключается, фотографировать нельзя, делать фонограммы тоже нельзя. Что вы с собой берёте?
- Дед просил привезти колбасу, хочет попробовать какая она у нас. Я взял батон сервелата, да пива чешского две бутылки, фотографии он просил своих потомков.
- Это можно. Когда вы собираетесь его навестить?

В назначенный день Сергей явился в центр отправления в прошлое, который находился на краю города. Небольшое здание рядом с электроподстанцией.
Он показал свою квитанцию об оплате перемещения. Двое молодцов проверили его металлоискателем. Проверили содержимое авоськи, обнюхали колбасу, просмотрели на свет две бутылки пива. Фотографии они осматривать не стали.
- Вы уж извините, работа у нас такая, мы всё должны проверять для вашей же безопасности. Тут один чудак до вас взял с собой мобильный телефон. Мы спросили. Зачем он вам в 16-ом веке? Говорит. Хочу, позвонит жене о благополучном прибытии. Ну-ну, звони дорогой. Мы долго смеялись потом.
Сергей ждал полчаса, пока шла накачка энергии в импульсный генератор. Он волновался, вспомнил то неприятное ощущение, которое он испытал при перемещении в первый раз. Ему надели на руку браслет с хронометром, который должен показать время возвращения.
- Этот хронометр покажет вам время пребывания. Как только вы прибудете на место назначения, он начнёт отсчитывать время. Как только стрелка перейдёт на красный сектор, вы вернётесь назад. Понятно?
- Знаю, плавали.
Над кабиной, куда должен зайти Сергей, замигала зелёная надпись «Готово». С бьющемся от волнения сердцем Сергей зашёл туда, за ним закрылась дверь. Он закрыл глаза, почувствовал, как какие-то иголочки стали покалывать его тело, потом его сильно тряхануло, и он почувствовал, что начал куда-то падать.
Сергей открыл глаза. Он мягко приземлился почти на том же месте что и в первый раз.
- Эх, опять чуть не в лужу.
Он огляделся, знакомое место. Впереди на дороге стояли две бабы и испуганно смотрели на свалившегося с неба мужика. Он весело махнул им рукой.
- Здорово, бабоньки.
Они застыли на месте, а потом с визгом, истово крестясь, бросились наутёк.
- Свят, свят, свят.
Он поглядел им вслед, заулюлюкал вдогонку, они, оглядываясь припустились ещё пуще.

Дом Ивана Семёновича находился по ту сторону большой лужи, которую надо было обойти. Сергей дёрнул калитку – заперто. Он постучал, подождал, никого. Потом он начал ногой долбить в ворота.
- Открывайте же, черти.
- Ну, кто там? Иду, иду.
Краснощёкая девица открыла ему калитку.
- Тебе кого?
- Я внук Ивана Семёновича, Сергей, я был год назад, он знает.
Девка, не сказав ни слова, побежала в дом, который находился в глубине двора.
Появилась она через пять минут.
- Заходи Серёжа, Иван Семёнович ждёт. Сказала она с приветливой улыбкой.
Возле дома из будки выскочил громадный пёс, с рычаньем и лаем он бросился на Сергея, он разорвал бы его на части, но цепь сдерживала его.
- Фу, Трезор, фу. Не бойся, он привязан.
Они вошли в просторные сени. Посреди сеней стояла скамья, на ней сидел отрок лет шестнадцати, рядом стояли две женщины. Одна пожилая рябая, другая помоложе.
Молодая женщина в углу сеней выбирала из бадьи тонкие прутья и складывала их пучок. Сергей узнал её, это была кухарка Ивана Семёновича. Сергей остановился зачарованный красотой этой женщины.
- Тётя Аграфена, простите ради Христа. Я больше не буду. Канючил отрок, глядя на то, как она любовно подбирала розги.
- Бог простит. Снимай парочки и ложись на лавку жопкой ко мне, а вы девки держите его покрепче.
Провожавшая Сергея девица встала с краю и стала смотреть, как паренёк снимает порты.
Но Аграфена строго посмотрела на неё.
- Иди, иди куда шла.
Они переступили порог, прошли несколько комнат и оказались в горнице. Не успел Сергей оглядеться, как из сеней послышался крик несчастного отрока.
- Не надо, больно. Ай-яй-яй, не хочу.
Иван Семёнович сидел за столом. Был он с бородой, как и положено купцу, на висках появились седые волосы. На вид ему было лет сорок с небольшим. Рядом стояла его жена Дарья Ивановна - женщина не более тридцати лет отроду, типичная купчиха точь в точь как на полотнах Кустодиева.
Дед встал из-за стола, подошёл к внуку, стиснул в крепких объятьях.
- Заждались мы тебя, думали не приедешь, как обещал к Покрову, аккурат к обеду подоспел, садись, обедать будем.
Сергей выложил на стол содержимое авоськи.
- А что там у вас в сенях происходит? Доносящийся визг и просьбы о пощаде доносился из сеней, резал слух и щипал сердце.
- А это Алёшку Аграфена сечёт. Он что стервец удумал, принёс голубя в горницу, выпустил его. Голубь-то стал летать, спихнул дорогую вазу китайскую, разбил, обгадил скатерть шёлковую. Вот теперь пострелец и расплачивается своим причинным местом. Аграфена большая мастерица посечь. Только ей и доверяем.
Дед взял колбасу, понюхал.
- Чудно как-то пахнет. Немчура делала? Тмину переложили. А это что, пиво? Попробуем.
Они сели за стол, села и хозяйка.
- Аграфена!
- Да ты что, занята она, Алёшку сечёт, а потом Глашку будет сечь.
- Вот незадача, кто же на стол будет подавать. Скоро она там?
Смолк голос Алёшки, но прошло немного времени, и раздался пронзительный девичий визг раздирающий душу.
- Ну что ж, подождём. Чего это у тебя в конверте?
Сергей вывалил фотографии на стол, среди них чудом оказалась сторублёвая бумажка. Дед взял её.
- Это что? Ассигнация? Чудная какая-то. И что можно на неё купить?
- Две бутылки пива или если добавить бутылку водки.
- Эвон. Такая дорогая водка?
- Нет. Бумажка дешёвая.
Дед покачал головой, отдал сторублёвку Дарье Ивановне, которая стала рассматривать её так и так.
Дед рассматривал фотографии, то поднося их к носу, то на расстоянии.
- Кто так хорошо нарисовал?
- Это фото, дедушка, их не рисуют.
Стал он объяснять деду, как их делают, да тот ничего так и не понял.
- А это что за красавица?
Сергей взглянул на фото.
- Это моя мама.
- Эвон какая цаца. Вся в нашу кровь пошла в Смирновскую. Это как же она мне приходиться? Пра-пра-внучка или бери дальше?

Тем временем высекли девку. Она с заплаканным видом пришла просить прощения. Вслед за ней появилась кухарка.
- Звали, Дарья Ивановна?
- На стол мечи, заждались.
Засуетилась Аграфена. Стала она с бабами носить на стол.
Не прошло и пяти минут, как стол был заставлен блюдами. И чего там только не было: жареный поросёнок, пироги, студень, заливной судак, в глубокой тарелке появилась чёрная икра и горячие калачи к ней. Появились какие-то завитушки на блюде. И последним торжественно внесла Аграфена большого осетра на блюде.
Налил Иван Семёнович из штофа в большие рюмки водки, перекрестился.
- Ну, с праздничком. Опрокинул рюмку в глотку, крякнул и потянулся за солёным огурчиком.
Сергей выпил, утёрся рукавом и потянулся за чёрной икрой.
- Ешь милый, ешь. Дарья подвинула к нему ближе икру.
– Да ты ложкой, вилкой много не подцепишь. Ешь, ещё подложим. Видать, её у вас нет.
Навалился Серёжа на икру, вот где наесться ей можно досыта.
Время шло, Сергей перепробовал, что было на столе. Иван Семёнович всё наливал в рюмки, разглядывай фотографии.
- А это кто? Твой дядя Павел? Так выпьем за его здоровье.
Родственников на фотографиях было много. Иных уже не было на этом свете. Они смотрели с пожелтевших фото на своего пращура.
- Умер? Так выпьем за упокой.
- А ведь сегодня Родителева суббота. Вспомнила Дарья Ивановна. – А что если тебя посечь как самого младшенького внучка. А, Иван Семёнович? Уважим? На пользу пойдёт. Небось, не слушает своих родителей?
- А, это у вас Родителева суббота, осень, а у нас лето. Никак не можете понять, что я из другого времени. Да и взрослый я уже.
- Ничего, что ты взрослый, это там, а для нас ты младшенький. Да и что нам твоё время, ты здесь. И должен подчинятся нам. Правильно я говорю, Дарья?
- Ничего с тобой страшного не будет, посекут, почешешься и пройдёт. Всё на пользу пойдёт. Дарья Ивановна улыбнулась, как будто речь шла о заурядном деле. – Нас тоже секли, как видишь живы и здоровы.
- Аграфена!
В двери появилась кухарка.
- Что Иван Семёнович?
- Вот его. Он указал на Сергея пальцем. Розги ещё остались?
- У меня всегда запас.
- Сечь. Не уважает он, не чтит старших, вот и вырос он нехристем. Покажи ему почём фунт лиха.
Дарья посмотрела на кухарку, у которой лицо радостно засияло.
- Так ты не очень его. Знаю я тебя.
Вмиг протрезвел Серёжа, лицо его побледнело.
- Не пойду.
- Иди, родимый, иди, потерпишь.
Аграфена положила руку на плечо Сергею.
- Пойдём, миленький, у Ивана Семёновича рука тяжёлая, прибьёт, лучше пойдём.
С помутившимся сознанием поплёлся Сергей вслед за Аграфеной, которая вела его за руку. Он взглянул на хронометр, стрелка приблизилась к красному сектору, осталось совсем немного времени.
В холодных сенцах стояла та же скамейка, которую осветила керосиновая лампа, зажжённая Аграфеной.
- Матрёна, Санька сюда, держать будете. Крикнула Аграфена.
Из темноты появились те женщины, которых Сергей видел в сенях. Они встали по бокам лавки, ожидая, когда он ляжет на лавку.
- Снимай, миленький, панталончики. Что ждёшь? Не стесняйся, здесь все свои.
Не веря, что с ним происходит, он дрожащими руками начал расстёгивать брюки, снял их. Аграфена терпеливо ждала, когда он снимет трусы, удивилась их расцветкой, подержала в руках, рассматривая цветочки.
Холодная скамья вызвала дрожь в теле, он улёгся, посмотрел на хронометр, стрелка вот-вот коснётся красного сектора. Бабы как по команде вцепились в его руки и ноги и прижали к скамье.
Аграфена неторопливо отбирала розги, бросая взгляды на его белоснежную попку и оттягивая тот момент, когда она с удовольствием высечет её.
Она собрала пучок, подошла, хлопнула ладошкой по одной, потом по другой ягодице. Посчитав, что это недостаточно, она ущипнула их.
Она подняла руку и хлёстко ударила пучком розг по ягодицам, оставив первые розовые следы на голом теле. Потом ещё и ещё. Она поднимала руку и резко опускала на ягодицы несчастного. Секла она умело, с оттяжкой, любуясь своей работой.
- Ить миленького… ить его… ить родимого. Слушайся старших… уважай. Ить по жопке… ить по беленькой. Ить… ить.
Каждый взмах сопровождался новой прибауткой.
- Посечь Сереженку… хорошо посечь. Розгами... розгами. Она поднимала руку и с оттяжкой опускала пучок розг на ягодицы, со словами.
- Хорошо, ох, как хорошо. Терпи, терпи, родимый, долго буду пороть. Слушайся, слушайся старших.
Описать то, что творилось с Сергеем невозможно. Такой дикой боли он не испытывал никогда. Казалось, что не выдержат стены сеней от его крика, рухнут.
Он проклинал тот момент, когда захотел повидать своего пра-пра-деда. Дикари, изверги.
Он кричал, молил о пощаде, грозился, что в следующий раз он возьмёт гранату и взорвёт это осиное гнездо, где гостей секут розгами. Что этой заразе, которая сечёт его он, как только встанет, фингал под глазом поставит, что той рябой, которая держит его за ноги сиськи на спине узлом завяжет.
Аграфена хохотала, слушая его ругательства. Это её подбадривало, и она старательно обламывала пучок розг об его обнажённое место.
- Хорошо, ох, как хорошо.
Он пытался вырваться, но бабы крепко держали его за руки и за ноги. На крик прибежала краснощёкая та самая, которая провожала его в дом. Встала в сторонке и с улыбкой наблюдала, как его секут.
- А ты что здесь делаешь. Крикнул Сергей, обернувшись в её сторону.
- Смотрю и слушаю, как ты ругаешься.
Видели ли вы когда женщину секущую мужчину? Незабываемое зрелище, которое проситься на полотно. Мегера с сатанинской улыбкой на лице. Она вкладывает всю свою женскую силу, чтобы доставить своей жертве больше страданий, и чем он сильнее кричит, тем больше доставляет ей удовольствие. Они с удовольствием секут девушек и женщин, но молодой мужчина – это лакомый кусочек.
Что двигает ими? Месть за отвергнутую любовь? Которую они стараются возместить на другом мужчине. Патологический садизм, замешанный на сексуальной почве. Некоторые из них испытывают бурный оргазм только после того, как нещадно высекут своего любовника или мужа.
Аграфена остановилась, осмотрела пучок розг, бросила их на пол и стала набирать из бадьи новый. Набрала, взмахнула рукой, чтобы продолжить экзекуцию, но тут рука Дарьи вцепилась ей в локоть, которая не выдержала отчаянных криков внука.
- Хватит, засечёшь. Знаю я тебя, дай тебе волю до смерти запорешь. Я же тебя сказала – не сильно, а ты что?
- Отойди, барыня. Иван Семёнович приказал, вот я и делаю. Не помрёт.
- Смотри, Аграфена, пожалуюсь я на тебя Ивану Семёновичу, он тебя сам выпорет, а рука у него тяжёлая.
С досадой бросила Аграфена розги на пол. Отпустили Серёжу бабы. Встал он, ему подали трусы, натянул он брюки и рубашку, зло посмотрел на Аграфену, которая помогла ему одеться. Неожиданно она притянула его голову к себе, жарко поцеловала.
- Миленький, сладенький ты мой, прости.
У него закружилось в голове. Ну и баба – высекла, а потом жалеет.

Дед восседал за столом и ласково его встретил
- Ну что внучек, попробовал берёзовую кашу. Не сердись. Садись, на вот выпей стопку, полегчает.
Потянулся Сергей за стопкой, да почувствовал, что какие-то иголочки стали покалывать его тело. Взглянул он на хронометр, стрелка коснулась красного сектора. Какая-то вспышка ослепила его, тело потеряло опору. И…
…очнулся он в кабине центра отправки в прошлое.
К нему подбежали, помогли выйти из кабины.
- Как вы себя чувствуете? С вами всё в прядке. Как прошло путешествие?
- Нормально. Буркнул Сергей. В глазах его всё ещё стояло жаркое лицо Аграфены.
Он вышел на улицу, ярко светило летнее солнце. Увидев остановку автобуса, он направился к ней.
- Никогда больше не поеду к деду. Дикари. Если вот только Аграфена, подумаю.

Рассказ полностью в моем вкусе. Отлично! Но где тут об апокалипсисе или постапокалепсичиском мире?

_________________
Ceterum censeo feminismum esse delendum!

_________________
Ceterum censeo feminismum esse delendum!

Очень понравилось. Если это действительно Белый Волк,то он здорово прибавил за год. Это уже по русски написано. Ж/М это не мое,но характеру есть. И купец и даже старичок в турфирме. Интересно,что прадедушка про наше пиво подумал?

А я бы к Аграфене бы съездил , жаль пока машинку для этого не изобрели.

Рассказ (как и все у этого автора, если я его правильно вычислил - вместе с большинством других отгадывателей) действительно не блещет какими-то особо выдающимися литературными достоинствами. С исторической точностью тоже есть натяжечка.

Зато рассказ подкупает искренностью, живостью авторского восприятия и заразительным тематическим "драйвом"

И действительно, если мы правильно угадали автора, то он растёт. Что очень приятно.

Это действительно еще не литература, но некоторый прогресс т правда налицо. Читать все еще трудно, но уже можно. Апокалипсиса нет.

_________________
Бисер есть? А если найду?

Не нужно мне ваше прошлое .

Розгами по причинному месту - это круто, это, вероятно, и есть апок:
"Вот теперь пострелец и расплачивается своим причинным местом. Аграфена большая мастерица посечь."

Мазохистам только дай машину времени: ко всяким Салтычихам да Неронам как попрут, как попрут...

А вот мне понравилась именно такая вот утопия - куча там всякой снеди в в древнем купеческом доме. И хорошо, что нету этого самого "покалипса", как его, согласно Гончарову, называли простые люди.
Аграфена интересна, хоть особо и не расписана ее внешность, однако само имя чего стоит! Сразу вспоминается гоголевский идеал - крепкая и свежая, как ядрена репа!
А вот к Салтычихе в 18 век надо было бы наведаться, саму ее хорошенько оттемачить. Да и посимпатичнее она была чем Екатерина, есть по чему темачить. Вперед (назад), в эпоху камзолов и Салтычих!

_________________
Страшно добрый пупс

А вот интересно, почему в купеческом доме 19 века никого не удивила такая странная деталь мужского туалета, как трусы.

Мне осталась непонятна сюжетная линия: за что его пороли-то?
Надо было или какую-то провинность смоделировать, или порку в лечебных целях.

А вообще - мило.

_________________
Dixi

Надо будет в следующий раз тему конкурса "путешествия во времени", а то все жалюутся, что апокалипсис - слишком мрачно.

Здесь автор темой кнкурса не заморачивался - и вышло мило, хоть несложно.

_________________
Потому что Я так сказал.