Клуб "Преступление и наказание"

Изольда Борисовна и станк для порки

Всю ночь Изольда ворочалась на постели, мучимая странными снами. Ей мнилось, что она бежит вдоль лазурного моря, чувствуя за спиной страшного преследователя – закованного в броню рыцаря верхом на ящерице. Изольда забегает в море, поднимая тучу брызг, спотыкается, падает, пытается подняться и видит над собою пасть, полную зубов и длинный красный язык... Она вскрикнула от ужаса и проснулась.



Потом Изольда снова впала в лёгкое забытьё на грани сна и яви, но тут зазвонил будильник. Пришлось вылезать из постели и быстро собираться. Неброский деловой макияж. Волосы собраны сзади в пучок и заколоты. Белая блузка и синяя юбка длиной чуть ниже колен. Изольда немного поколебалась, но всё же надела красные туфельки на высоком каблуке. Пусть на директоре школы такая обувь смотрится несколько вызывающе. В конце концов, имеет она право иногда добавить немного шарма к своему обычному строгому облику. Тем более, что сегодня её ждёт важное, очень важное событие. Изольда наконец-то пробила для своей школы введение телесных наказаний, и как раз сегодня днём прямо к ней в кабинет должны доставить заказанный в фирме "НС" ("Неутомимая Секуция") станок для порки. До начала учебного года оставалось всего лишь пять дней, и надо было ещё установить станок и научиться пользоваться инструментами, которые идут с ним в комплекте.
Встречать машину Изольда вышла лично. Двое грузчиков сначала выкатили подставку для инструментов, затем вытащили и сам станок, представляющий собою стальную конструкцию с полукруглым основанием для тела и двумя колодками и ремнями для конечностей по обе стороны основания.



Один из грузчиков покосился на табличку возле входа с надписью "Школа Фуэте" и спросил мрачно:
- Что, детишек пороть будете?
- Да, - гордо ответила Изольда. – Вот именно!
Грузчик неодобрительно покачал головой, но промолчал.
Станок для порки занесли в кабинет. Изольда расписалась в сопроводительных документах, развесила шедшие в отдельной коробке инструменты на подставку и занялась внимательным изучением станка. Она попробовала пристегнуть ремни на колодках, оценила их крепость, похлопала ладонью по кожаному покрытию на основании для тела. Немного поколебалась, а затем легла животом на основание и вытянула руки и ноги, поместив их в отверстия колодок. Сразу обнаружилось, что для этого надо довольно сильно вытянуться, а задняя точка оказывается неприлично выпячена вверх, причём юбка сама собой сползает чуть ли не до верхушек бёдер. Как ни странно, и в том, и в другом Изольда обнаружила нечто томительное и даже немного возбуждающее. Она немного поёрзала на станке, представляя, как будет раскладывать на нём школьников и школьниц, спускать штаны и задирать юбки, и как тебе будут вопить и дёргаться под жестокими, но справедливыми ударами. Конечно, для младшеклассников этот станок не годится, к сожалению, на нём не регулируется ни длина, не высота. Но малышей можно просто шлёпать или удерживать рукой. А вот для старшеклассников и старшеклассниц такой станок самое оно, вон какие жеребцы и кобылы вымахали. Их без колодок не удержишь!
Изольда прикрыла глаза, исполненная радостного предчувствия, и тут услышала со стороны двери сдавленный, тихий смешок. Она повернулась в ту сторону и увидела, как захлопывается крохотная щёлка в двери. Покрасневшая и смущённая Изольда вскочила со станка и дрожащими пальцами поправила юбку.
Затем она несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться, и решительно взялась за трубку телефона.
- Инна! Ко мне! В кабинет! Бегом!



Дверь открылась, и в кабинет робко просочилась Инночка, худенькая, тихая и застенчивая секретарша. Сегодня она надела белую футболку и тесные джинсы, мило облегающие её упругую попку.
- Подсматривала? – грозно спросила Изольда.
Инночка кивнула, дрожа всем телом.
- И как?
- Вы о-очень грациозно смотрелись, Изольда Борисовна, - прошептала Инночка, уставившись в пол.
- Та-а-ак..., - Изольда обошла вокруг своей секретарши. Инночка пришла на работу в школу прошлой весной, сменив ушедшую в декрет предыдущую секретаршу, так что у Изольды пока что не было возможности с ней как следует познакомиться. Она знала, что Инночка недавно закончила ВУЗ, очень исполнительна, но только вот чересчур пуглива и робка. При виде начальницы Инночка обычно вжималась в кресло и говорила запуганным голосом. Если же Изольда ругала её за какие-либо ошибки, Инночка смотрела своими огромными синими глазами с таким искренним испугом и с таким беззащитным видом, что Изольде становилось даже как-то неудобно повышать на неё голос.
- В-вы вообще очень грациозная, Изольда Борисовна, - сказала Инночка смущённо. - И красивая.
- Та-а-ак..., - протянула Изольда ещё раз, не зная, как реагировать на такой неожиданный комплимент. – Вот что, милочка, мои достоинства обсудим в другой раз. А пока что... Ты знаешь, что подсматривать нехорошо?
- Знаю.
- Но всё равно подсматривала?
- Ага.
- А знаешь, что за нехорошие вещи наказывают?
- З-знаю.
- Вот так-то. Заодно и опробуем наше новое приобретение.
Изольда взяла Инночку за руку и подвела к станку. Она ожидала, что девушка будет сопротивляться или плакать, но та с неожиданной готовностью залезла на станок и вытянула ноги и руки. Похоже, почувствовала свою вину. Изольда не стала привязывать её к колодкам, пока она ещё не решалась заходить так далеко. Вместо этого она просто подошла к подставке и сняла оттуда короткий ремень, разрезанный на две полоски. Затем она внимательно изучила свою будущую мишень, распластанную на станке, чувствуя при этом себя не слишком-то уверенно. Инночка повернула голову и посмотрела на Изольду с любопытством и выжиданием, а вовсе не со страхом.
Изольда собралась с силами, замахнулась и шлёпнула ремнём по джинсам.
- Ум-гум, - задумчиво отреагировала Инночка.
Изольда, расхрабрившись, шлёпнула ещё раз. Инночка даже не вздрогнула. В следующий удар Изольда вложила больше силы, да ещё и попыталась дёрнуть руку на себя. Это возымело некоторый эффект – Инночка слегка шевельнулась и пискнула. Изольда ударила ещё несколько раз по той же амплитуде и остановилась, не в силах продолжать. Руки тряслись, сердце колотилось где-то в горле, а страдающие попискивания Инночки, казалось, прожигали душу насквозь.
- Вставай, - произнесла она с некоторым трудом. Инночка медленно поднялась со станка и вопросительно посмотрела на начальницу.
- Хватит с тебя. Ступай. Работай, - приказала Изольда.
- Как? Всё? – с неожиданной обидой спросила Инночка.
- А тебе что, мало?
- Ммм... да нет, пожалуй, - задумчиво сказала Инночка, потирая сквозь джинсы пострадавшую поверхность. А затем неожиданно чмокнула Изольду в щёку и пулей вылетела за дверь. Изольда ошеломлённо провела пальцами по щеке, понимая только то, что ничего не понимает. Впрочем, одно было ясно со всей определённостью: ей ещё рановато вводить в школе практику телесных наказаний. Слишком сильно она волнуется, да и техника ещё не отработана. На первое время ей нужен помощник. Изольда подошла к столу и сняла телефонную трубку.
- Инна, вызови ко мне Семёныча. Срочно.
- Да, Изольда Борисовна.
Семёныч, школьный охранник, появился в кабинете ровно через десять минут. В свои без малого пятьдесят бывший то ли полицейский, то ли военный, выглядел солидно и несколько угрожающе: плотный, кряжистый, с короткой армейской причёской и пышными усами. В школе он работал пару лет, и зарекомендовал себя как ответственный, спокойный и непьющий человек. Именно поэтому Изольда и решила подключить его к новой педагогической инициативе.
Семёныч с интересом осмотрел станок и подставку с инструментами, потом обратился к Изольде Борисовне официальным тоном:
- Вызывали?
- Да. Семёныч, видишь ли, какое дело. У нас со следующего учебного года в школе вводятся телесные наказания...
- Детишек, стало быть, будете пороть? – перебил её охранник.
- Да, всенепременно. Так вот, Семёныч, я подумала, что надо бы нам ввести в школе должность дежурного экзекутора.
- Кого?
- Нууу, это такой человек, который осуществляет наказания...
- Палач, что ли?
- Нет, это слишком грубо... хотя... в принципе... ладно, неважно. Короче, предлагаю тебе эту должность.
- Мне? – возмущенно ахнул Семёныч.
- Да, тебе. На полставки, с дополнительными днями к отпуску...
- Мне? Детишек бить?
- Да, да, тебе. И не бить, а осуществлять воспитательно-исправительные мероприятия.
- Вот на этой штукенции, что ли? – Семёныч махнул головой в сторону станка.
- Да, именно на этой. А что такого-то? Нормальная работа. Приработок, можно даже сказать.
Семёныч сжал кулаки и недобро посмотрел на директоршу:
- А вас, Изольда Борисовна, самоё-то когда-нибудь пороли?
- Меня? Нет, конечно.
- Вот оно и видно.
И с этими словами Семёныч неожиданно выдернул Изольду из кресла. Она успела только ойкнуть, а он уже быстро подтащил её к станку и бросил животом на полукруглую подпорку для тела.
- Что? Семёныч! Что ты... делаешь? – слабо возмутилась Изольда, а охранник уже ловко прикручивал её руки кожаными ремнями к колодкам.
- Это не смешно, Семёныч! Отпусти меня!
А тот уже обошёл станок и деловито прикручивал к колодкам ножки Изольды в обворожительных красных туфельках. Лежать привязанной к станку оказалось далеко не так весело, как перед этим к нему примериваться и воображать будущие наказания школьников и школьниц. Хотя по-своему тоже волнительно, но каким-то совсем другим волнением.
Пока Изольда разбиралась в своих чувствах, Семёныч подошёл к подставке и начал задумчиво перебирать висящие на ней инструменты. Как ни странно, остановился он на том же коротком ремне, которым Изольда пыталась наказывать Инночку, снял ремень с петли и направился к станку. У Изольды мелькнула непрошенная мысль, что есть в этом некая кармическая справедливость, но тут Семёныч без лишних слов размахнулся и вытянул её ремнём по выдающейся вверх части туловища. Изольда вскликнула, больше, правда, не от боли, а от неожиданности – она до последнего момента не верила, что Семёныч решится на такое вопиющее нарушение субординации.
Второй удар пришелся почти на то же место, что и первый; Изольда слегка покривилась, но промолчала. Семёныч порол неторопливо, выдерживая паузу после каждого удара. Тело Изольды сотрясалось от боли, а душа – от стыда. Вот уж никак она не думала, что её затея с введением в школе телесных наказаний выйдет ей боком, да ещё таким.
Но вот очередного удара не последовало. Изольда скосила глаза и увидела, что Семёныч вешает ремень обратно на подставку. Она успокоено выдохнула, но вот только Семёныч вернув на место один ремень, тут же снял другой – толще и тяжелее предыдущего.
- Нет, Семёныч. Хватит!
- Да какое там хватит, Изольда Борисовна, какое хватит, мы ж только начали. А чтобы воздействие легче шло, мы вам сейчас тылы оголим!
- Что? – недоуменно переспросила Изольда. А Семёныч подошёл к станку, нагнулся и начал заворачивать на Изольде юбку.
- А! Ты с ума сошёл, что ли?
- Тихо, тихо, - примирительно ответил Семёныч, - так оно лучше доходит. По голому-то.
Изольда дёрнулась несколько раз, но ремни держали крепко. Предательская юбка легко миновала бёдра и украсила собою поясницу директорши. Затем Семёныч взялся пальцами за резинку трусиков, а Изольда возмущённо закричала:
- Трусы не снимай, изверг! Они же тонкие, всё равно не защитят!
- Да вот как раз боюсь, что тонкие они, порвутся.
- Не порвутся, они синтетические! А порвутся, ничего, у меня другие есть!
- Нет, не стоит вещь портить. Да и опять же вернее оно, по голому-то. Вы детишек-то как пороть собирались, по голому аль нет?
- По голому, - честно призналась Изольда.
- Вот то-то и оно, - наставительно произнёс Семёныч и приспустил трусики Изольды до колен. Теперь она лежала распластанная на станке голыми ягодицами вверх, и со стыдом и предчувствием грядущей боли ожидала возобновления наказания.
- И, эх! – выкрикнул Семёныч и сноровисто вытянул директоршу по обнажённым окорокам. Та взвизгнула – воздействие по голому телу действительно оказалось куда эффективнее, то есть больнючее.
- Побрегись, ожгу! – ухарски выкрикнул Семёныч и снова хлестанул ремнём. А потом продолжил хлестать раз за разом в одном и том же ритме. Изольда старалась не выдавать свою боль криком, сжимала и разжимала кулаки, кусала губы. Но боль всё равно оказывалась сильнее и каждый раз выжимала из горла Изольды надсадный стон.
Через какое-то время, показавшееся Изольде вечностью, Семёныч подошёл к стойке и поменял ремень на другой, на сей раз короче и шире, но зато с дырочками по всей поверхности, Изольда простонала:
- Хватит, Семёныч... пожалуйста, хватит...
- А меня, между прочим, вовсе не Семёныч зовут, - мрачно отозвался охранник, - я вообще-то Игорь. И отчество у меня Владиславович. А вам, между прочим, плевать и на меня, и на моё имя. И на детей вам плевать. Вам бы только командовать!
- Неправда, - возмутилась Изольда, - я детей люблю.
- А пороть их зачем удумали?
- Ну, надо же с ними что-то делать.
- Эх, - вздохнул Семёныч, покачал головой и вытянул Изольду новым ремнём, на сей раз, правда, чуть пониже ягодиц, там, где начинаются бёдра. Изольда от неожиданности подпрыгнула и завертелась, насколько позволяли ремни. А Семёныч ударил несколько раз по этой области и прошёлся даже по верхушкам бёдер.
- Ай! Ай! Только не туда! – выкрикнула Изольда.
- Ладно, ладно, - проворчал Семёныч и выдал целую серию хлёстких ударов подряд, аккурат по центру и без того уже изрядно измученной пятой точки Изольды, отчего у той на глазах выступили слёзы и предательски поползли вниз по щекам, смывая наложенный утром строгий деловой макияж.
А Семёныч, который оказался вовсе не Семёнычем, снова направился к подставке с инструментами. Изольда следила за ним с замиранием сердца. Семёныч повесил ремень на место и в задумчивости провёл рукой по инструментам. А потом решительно снял с крючка тяжёлую деревянную лопатку с отверстиями.
- Нет, - прошептала Изольда, - только не это.
Когда она распаковывала коробку с инструментами, то взвесила лопатку на руку, подивилась её тяжести и плотности, и сразу же решила, что будет использовать лопатку только в самых-самых крайних случаях. А вот теперь Семёныч стоит у неё за спиной и держит в руках столь напугавший её инструмент, а Изольда в очередной раз пытается понять, как же оно так вышло.
Она ощутила мимолётное прикосновение холодной древесины к тёплой, трепещущей, избитой плоти и не успела прошептать ещё раз "не надо", как Семёныч взмахнул лопаткой и обрушил её на мишень. Изольде показалось, что где-то над ней взорвалась граната, и все осколки вместе с воздушной волной впились в её несчастную попку. Она издала бешеный рёв и задёргалась в своих путах, а слёзы хлынули из глаз ручьём.
- От так вот, - довольно пробормотал Семёныч и вновь занёс над головой карающее орудие. Второй удар оказался таким же по силе, как и первый. Изольда ответила ещё одним диким криком, который мог бы смягчить сердце даже самого лютого злодея, но только не Семёныча. Изольде пришлось вытерпеть ещё целых восемь ударов той же силы, оставивших её без сил, так что она не могла даже дёргаться. Она просто покорно лежала на станке страданий и с нахлынувшим безразличием ожидала следующего удара судьбы. Слёзы пополам с макияжем текли по лицу обильным потоком.
Семёныч тем временем направился к подставке с инструментами, повесил на место лопатку и занялся внимательным изучением представшей его взору экспозиции.
- А это ещё что за палка такая? – спросил он, вытащив из металлического цилиндра внизу подставки длинную и гибкую трость. – Вроде на розгу похожа, тока толще... и дерево какое-то странное.
- Это... ротанг, - всхлипывая, объяснила Изольда, - английский... то есть ротанг азиатский... трость английская...
- Ага, - Семёныч осуждающе помотал головой. – Вот ведь англичане, звери, чего удумали, детишек палками бить. А ну-ка попробуем. Посмотрим, как оно выйдет.
И он снова направился к своей привычной позиции слева-сзади от станка и соответственно распростёртой на нём Изольды. Та обречённо ждала новой порции боли, стараясь расслабить тело и успокоить сбившееся дыхание.
Семёныч несколько раз похлопал тростью по своей мишени, отчего та нервно затрепетала, а затем с приличного размаха влепил мощный удар. По телу Изольды как будто прокатилась волна тёмной, жгучей боли. Изольда вытянулась ещё сильнее и задёргалась, но ремни держали всё так же крепко. Боль оказалась настолько сильной и тягучей, что не оставила сил даже на крик. Семёныч шагнул вперёд, провёл пальцем по вздувшемуся рубцу и протянул с уважением:
- Суровая, однако, штука. Вот же ж англичане, мастера. Сразу видно – прогрессивная нация!
Изольда, наконец-то, смогла выдохнуть и простонать:
- Не надо больше... пожалуйста...
Семёныч хмыкнул:
- А детишек пороть будете, Изольда Борисовна?
- Нет, не буду. Честное слово, не буду. Никогда! Ни за что!
- Вот! Видите как оно на собственном-то опыте. Ну ничего, сейчас ещё десяточку тростью получите, ещё понятнее станет.
Изольда разразилась рыданиями, а Семёныч вернулся на своё место и вознёс карающую руку с зажатой в ней тростью. Каждый удар погружал Изольду с головой в омут боли, слёзы текли ручьём, а горло саднило от рыданий. Но вот Семёныч остановился, убрал трость в подставку, а потом зашёл спереди и отвязал ремни, стягивавшие запястья Изольды. Она немедленно схватилась руками за попу, осторожно погладила рубцы от трости и ощутила жар, исходящий от кожи. Тем временем Семёныч расстегнул ремни на лодыжках Изольды, предоставив её возможность свободно передвигаться.
Изольда со стоном распрямилась и медленно-медленно слезла со станка. Еле-еле балансируя на пошатывающихся ногах, с которых давно уже слетели модные красные туфельки, она очень осторожно нагнулась, взялась пальчиками за трусики и со стоном натянула их на избитую попу, а затем опустила задравшуюся юбку.
- Завтра же, - прошипела она прямо в лицо улыбающемуся глупой улыбкой Семёнычу. – Заявление! По собственному желанию! Мне на стол!
- Слушаюсь, - бодро отрапортовал Семёныч, вытянувшись во фрунт. – Разрешите идти?
Изольда глянула на него с такой ненавистью, что Семёныч как-то сразу съёжился и быстренько выскользнул за дверь. Изольда осталась стоять одна рядом со станком в полной растерянности, с жуткой болью в исхлёстанных ягодицах и с залитым слезами лицом. Она беспомощно посмотрела на своё рабочее кресло – сама мысль о том, чтобы соприкоснуться избитым телом с какой-либо поверхностью, вызывала ужас. Изольда снова всхлипнула и осторожно потёрла избитое место. Место отозвалось тянущей болью, в которой, как ни странно, было что-то волнительное и даже извращённо приятное.
Тут скрипнула дверь, и в кабинет влетела Инночка, в совершенно взбудораженном состоянии; а её и без того немаленькие глаза распахнулись как будто на пол-лица.
- Какой ужас! Я всё слышала! Как он мог! Изверг! Садист! А казался таким приличным человеком!
Изольда смотрела на неё, не зная негодовать или плакать и как бы избавить себя от этих проявлений сочувствия. Инночка порывисто обняла её и заохала:
- Ой, Изольда Борисовна, как же так! Как же так.
Тут Изольда не выдержала - она жалобно всхлипнула и уткнулась в плечо своей секретарши. Так они постояли некоторое время, пока Изольда не почувствовала, что руки Инночки неторопливо, но уверенно сползают всё ниже и ниже, со спины на талию, и вот уже осторожно трогают пострадавшие места. Изольда окаменела, а Инночка робко спросила:
- Можно, я посмотрю?
Изольда кивнула в полной растерянности, оторвалась от Инночки, сделала пару шагов к своему рабочему столу, нагнулась и оперлась на него локтями. Инночка осторожно приподняла юбку и приспустила трусики на своей начальнице, прижала руки к груди и с драматизмом закричала:
- Какой ужас! Бедная попка! Вся такая красная! А эти рубцы, это ведь от трости, да? А синяки от этой жуткой лопатки, да?
Изольда стояла с голой избитой попой, как на витрине и чувствовал себя до обидного глупо. Но перенесённые испытания настолько выбили её из колеи, что она просто не имела сил ни на возражения, ни на сопротивление. Инночка подошла ближе и провела осторожно пальчиком по повреждённой коже, уделив особое внимание рубцам от трости.
- Бедная попка. Её так больно наказали. Но ничего. Я сейчас подую и всё пройдёт.
И она действительно наклонилась и начала дуть на побитую попку. Изольде почувствовала себя ещё более по идиотски, но, как ни странно, ощущение дуновения на истерзанной коже взывало приятное волнение и некоторую истому.
- А у меня же крем для кожи есть! – воскликнула Инночка. – Я сейчас принесу.
И она пулей вылетела за дверь, оставив начальницу всё в той же сомнительной позе, впрочем, шевелиться той не хотелось совершенно. Поэтому Изольда так и осталась возле стола с приподнятой юбкой и спущенными трусиками, от всей души надеясь, что никто не войдёт и не увидит её в таком виде. Но вот Инночка так же быстро забежала обратно с тюбиком крема в руке и заперла за собой дверь.
- Только такой есть. С алоэ! Хорошо бы, конечно, специальную мазь. От синяков. Но нету. Только вот знаете что, Изольда Борисовна, мне так, как вы стоите, неудобно будет мазать.
- И что же мне делать?
- А знаете что? Вы на станок ложитесь. Попа кверху, мне всё видно. И мазать удобно.
Изольда распрямилась и недоверчиво глянула на секретаршу. Та ответила совершенно невинным взглядом. Изольда не нашлась, что возразить на такое предложение и медленно двинулась к станку – мешали трусики, висящие на коленях. На станке она вновь распласталась в ту же позу, что раньше, обнаружив, что кожа на ягодицах при этом натягивается, и это добавляет болевых ощущений.
- Вот так? – спросила она Инночку.
- Ага, - сказала та, прошла вперёд и быстро накинула ремень сначала на одну руку Изольду и прикрутила ту к колодке, затем на другую и тоже её прикрутила.
- Ты что? Ты что творишь? – возмутилась Изольда, но было уже поздно. Она опять оказалась беззащитной всё в той же растянутой позе, без возможности сопротивляться или прикрыться руками, полностью готовой к любым наказаниям, которые могут на неё обрушиться. А Инночка обошла станок и снова начала щупать побитую попу, правда, уже безо всякой нежности, а вполне себе чувствительно.
- Развяжи меня! – приказала Изольда, но Инночка в ответ только хихикнула и с неожиданной силой шлёпнула начальницу ладошкой по ягодицам.
- Ой! За что?
- За то, что вы меня всё время ругаете и никогда не хвалите.
- Неправда! Ой!
Инночка отвесила ей ещё один шлепок. Не слишком сильный, но довольно-таки ощутимо болезненный на изрядно повреждённой коже.
- И вы никогда на меня не смотрите! – Шлёп.
- Ой!
- Вам на меня плевать! – Шлёп.
- Ой!
- А вы мне всегда нравились! – Шлёп.
- Ой!
- Только я стеснялась! – Шлёп.
- Ой!
- А вы на меня даже внимания не обращали! – Шлёп.
- Ой! Да обращала я! И обращу! Уволю! Завтра же!
В ответ Изольда получила ещё один шлепок, ещё сильнее, чем предыдущие. Изольда забилась в путах и закричала от обиды:
- Уволю! – Шлёп.
- Оштрафую!- Шлёп.
- Разорю! – Шлёп.
- Посажу! – Шлёп.
- Расстреляю! – на этот выкрик последовала целая серия шлепков, повергших Изольду в рыдания.
- Запорю! – простонала она из последних сил. Вопреки ожиданию, нового шлепка не последовала, вместо этого ладонь мягко и одобрительно погладила ягодицы, отчего по всему телу Изольды побежали мурашки.
- Драть буду каждый день! – поспешила она закрепить успех. Ладонь поощрительно приласкала верхушку бёдер.
- Голой! До слёз и стонов! До рубцов.
Она услышала, как где-то за её спиной Инна глубоко и возбуждённо вздохнула. А затем ладонь вернулась, но на сей раз уже с кремом, который и начала аккуратно и нежно втирать в рубцы, так что Изольда снова застонала, но уже от диковинной смеси боли и удовольствия. А Инночка продолжала втирать крем, вольно водя ладонями по ягодицам, под ягодицами, по бёдрам и между бёдер. Изольда приподнялась на своём ложе страданий, как будто призывая ладони последовать ещё дальше. Инночка не преминула воспользоваться приглашением...
Домой Изольда добралась с большим трудом. Она вызвала такси, кое-как умостилась на заднее сиденье и всю дорогу провела в полулежачем положении. Дома она ещё раз помазала попу кремом, посмотрела в зеркало на жуткие синяки и рубцы, испытывая при этом одновременно и жалость к самой себе и гордость за то, что вынесла такие жестокие испытания. Теперь оставалось только решить, что же делать с опытом, доставшимся такой дорогой ценой.
Ночью Изольду опять мучил всё тот же сон с преследующим её рыцарем верхом на зубастом ящере. Она снова убегала, падала, видела над собой оскаленную морду, просыпалась и снова засыпала. И так длилось до тех пор, пока в один момент ей не надоело бегать; вместо этого она решительно скинула с себя рубашку, бесстыдно повернулась голым задом к рыцарю и нагнулась. А рыцарь достал откуда-то длинный хлыст и огрел им Изольду по подставленному заду. Один раз, другой, третий.



Каждый раз, когда хлыст впивался в тело, она испытывала жуткую боль и в то же время дивное облегчение. На следующее утро Изольда проснулась в самом лучшем расположении духа, несмотря на сохраняющуюся боль, и отправилась на работу.
Семёныч явился в приёмную ровно в полдень, торжественно неся перед собой на вытянутых руках заявление об увольнение по собственному желанию. В приёмной его Инночка, мило улыбающаяся и раскрасневшаяся. Сегодня она пришла на работу в длинной юбке и положила на сиденье кресла мягкую пуховую подушку, и не напрасно. Изольда первым делом, как только утром прибыла в школу, вызвала Инночку к себе в кабинет, приказала раздеться догола и залезть на станок для порки. Та мгновенно и беспрекословно подчинилась. На сей раз Изольда хлестала привязанную жертву долго и жестоко, без колебаний и сомнений. Инночка вертелась, жалобно вскрикивала, но Изольда оставалась хладнокровна. Напоследок она всыпала Инночке десяток ударов тростью, ввергших секретаршу в полубессознательное состояние. Затем Изольда смазала специальной мазью от синяков закрывшую в блаженстве глаза и томно вздыхающую Инночку. Слезши со станка, Инночка нежно обняла свою мучительницу, после чего потребовала от той разоблачиться и залезть на покинутое ею место. Изольда после некоторого колебания подчинилась. Но на сей раз дело обошлось без шлёпанья. Инночка просто помазала синяки начальницы кремом.
И вот теперь Инночка, чьё радостное настроение нисколько не портило то обстоятельство, что она никак не могла сидеть на попе ровно и регулярно переносила вес тела с одной ягодицы, благожелательно кивнула Семёнычу:
- Она вас ждёт. Входите.
Изольда то же сидела на пуховой подушечке, которую ей подложила на кресло запасливая Инночка, и тоже выглядела крайне довольной собой и складывающимися вокруг жизненными обстоятельствами. Семёныч решительно протянул ей листок с заявлением. Изольда даже не читая, что там написано, разорвала бумагу и выбросила клочья в корзину.
- Нет, я ни коем случае не могу позволить, чтобы нашу школу покинул человек с такими поразительными способностями в области телесных наказаний! Нет, нет и нет! Готовься, Семёныч, в этом году у тебя будет много работы!
- Я детишек пороть не буду, - упрямо возразил Семёныч.
- А я сейчас вовсе и не про детишек, - сказала Изольда и покраснела.

_________________
Конкурс

Читал и хихикал Впечатлило!

По-моему, совершенно классический спанк-рассказ.
И условия конкурса встроены хорошо.

Разве только имя героини нарочитое .

Обалденный рассказ! Как все сочно, смачно и педагогично! Вызывает искреннее восхищение поголовная гражданская позиция младшего персонала, не желающего пороть несчастных детишек, но в любой момент готового завалить директрису, задрать ей юбку, спустить трусики и выпороть всем, что под руку попадется! С таким сознательным народом до гражданского общества рукой подать! А Семеныч - будто прямиком из "Боевого расчета" да в балетную "Школу Фуэте"! Вот только навязчивые галлюцинации про ящера здесь как-то не того, не в тему, мнэ-э-э...

Спанкинк-сцены хороши! Но сюжета никакого

_________________
Потому что Я так сказал.

Забавный и позитивный рассказ. С хэппи-эндом для каждого в итоге... Или всё-таки не совсем для каждого? Ведь так и осталось неясным, спасены ли теперь школьники от порки или нет.

Неизвестному мне пока Автору могу сказать одно: доставили! Доставили неиллюзорно. Читал и просто офигевал, как можно было навернуть столько действия вокруг столь простенького, наспех (сознаюсь!) придуманного мною станка? Вот это я называю настоящим духом ПиНа и ежегодного Конкурса. Это кажется простым, вот сначала директриса порет секретаршу, потом охранник - директрису, а потом директрису - секретарша. Но вот лично я так бы никогда не смог придумать! Есть в сраном Голливуде такая профессия - Prop Designer. Prop - это общепринятое рекламно-киношное сокращение от Property - "предметка", "реквизит". И вот иногда, проп-дезингнер ставит в сцену что-то такое, что вштыривает даже режиссера. И реж говорит: мне нравится этот телефон (рояль, диван, телевизор), давайте теперь поменяем сценарий и закрутим действие вокруг него. И 6 (а иногда и 8 ) присутствующих на съемочной площадке сценаристов старательно переписывают диалоги. Вот я почувствовал себя тем самым гением. Незаслуженно, наверное...
Кстати, когда я читал первую четверть рассказа, то мне показалось, что у Автора нелады со стилем. А уже через несколько абзацев все вдруг исправилось. Автор специально читателя развести пытался?
В общем, молодец, Автор.
Помяну.

Да, забыл добавить. Считаю, что Мир-1 к месту. Не просто упомянут, но включен в ткань повествования и поддерживает логику сюжета.

_________________
Бисер есть? А если найду?

Этот рассказ прочитал всего несколько дней назад, но уже успел забыть, о чем он. Довольно обычная спанк-идиллия, с единственной сюжетной изюминкой в виде переноса порки с детей на директрису. Любители F/f найдут здесь свою линию, M/f - свою . Картинки, на мой взгляд, использованы не совсем удачно: очевидно, что 3-й мир, но из него почему-то только две иллюстрации и еще две, не очень убедительно, из 1-го. Начало, да, немного коряво, дальше автор расписался, стало более гладко. А больше мне и сказать нечего .

Понравилась идеологически выдержанная гражданская позиция автора , заставляющая вспомнить "Механическое Правосудие" Куприна - только здесь два важных отличия: и правосудие, слава Богу, не механическое, и главная (анти)героиня- дама.

Иллюстрации вроде как на месте.

F/F сцены и заключительный толстый намёк на развившиеся в Изольде БДСМ-ные наклонности , с одной стороны, добавляют сюрреалистичности в рассказ (и без того не самый реалистичный ) , с другой, как-то не получается цельного впечатления.

Мило. Действительно, как можно предлагать другим то, что не попробовал сам? Встречаются фразы-шедевры:

«Неправда, - возмутилась Изольда, - я детей люблю.
- А пороть их зачем удумали?
- Ну, надо же с ними что-то делать»

Всё настолько гармонично и просто, что ящеры даже мешают.

Реально! Мне не нравятся ни такие рассказы, ни такие Герои...
ИСКУСТВЕННО ВСЁ!
Впрочем, англичанам.. рассказ.. уверен понравится...

Очень хороший тематичный рассказ!
Картинки удачно использованы.
Кажется, единственный рассказ, где так подробно обыгрывается эта стойка с орудиями наказания.
И идея, чтобы директриса попробовала сама все, что собиралась делать с детьми - замечательная.

Абалденный рассказ.Читала и умилялась не смотря на жестокость первой порки (ну как мне показалось жестокость.Просто директрису пороли многими девайсами) а когда ее прямая подчиненная так обхитрила и добавила,хоть и для своей выгоды...ммм.Вобщем данная идея для меня до сих пор в тренде,хотя ей уже много времени.Жаль на данном форуме практически не описывают спанк сцен.Вроде они все должны быть одинаковы,как в случае с подчиненной "шлеп-ой" но всетаки как красочно.Я уже давно пришла к выводу,что даже этот "шлеп-ой" в рассказах может быть очень художественно-красивым,если автор обладает "жилкой" к написанию подобных вещей.)))

Рассказ в рамках темы и не пытается убегать в литературу, где ему и не место на самом деле. И этот как раз хорошо, потому что тематический fiction и литература иногда начинают друг другу мешать.
Ну и радостно за всех действующих лиц, каждый нашел то, что искал