Клуб "Преступление и наказание"

Чёртова ювеналка

- Присаживайтесь, папаша.
Одетая в строгий деловой костюм секретарша лет двадцати пяти холодно указала на стул. Обращение "папаша" сразу расставило все акценты предстоящего разговора. Секретарша сняла телефонную трубку.
- Зинаида Леонидовна, пришёл отец Соплюхиной.
Голос в трубке отдал какое-то распоряжение.
- Георгий Степанович, пройдите в учительскую.
Высокий нерешительного вида мужчина в серокоричневом костюме, нервно теребивший в руках шляпу, молча поднялся и направился к двери.
- Нет, стойте, я провожу.
"Провожу... Раньше обходилось без проводов. Значит, на этот раз что-то серьёзное", размышлял Георгий Степанович, стараясь не отстать от чёрных туфлей на высоких каблуках по дороге в кабинет, где ему уже не раз доводилось бывать по всяким мелочным поводам. Доцокав посетителя до учительской, секретарша широко распахнула дверь и жестом пригласила войти.
- Соплюхин Георгий Степанович.- представила она мужчину.- Зинаида Леонидовна пока занята, у неё селекторное совещание, просила начинать без неё.
- Спасибо, Светочка, идите по своим делам.
Георгий Степанович узнал классную руководительницу своей старшей дочери. Его дочь Лиза с бледно-грустным лицом стояла навиду у всех в углу комнаты, потупив взгляд себе под ноги.
- Вот для Вас стул, садитесь, Георгий Степанович,- захлопотала классная руководительница,- обождите немного, мы сейчас начнём беседу. Пока ещё не все собрались. Ой, Светочка!- спохватилась она в догонку уже закрывавшей дверь секретарше.
- Да, Нина Петровна.
- Убедительная просьба, пригласите срочно Анну Павловну. Я знаю, у неё урок, но дело неотложное, пусть даст самостоятельную работу.
- Да, конечно.
- Возможно, Георгий Степанович, Вы с кем-то из присутствующих уже знакомы, но всё-таки позвольте Вам представить. Просковья Тихоновна - учительница русского языка и литературы. Екатерина Фёдоровна - наш школьный врач. Елена Семёновна - учительница английского и французского. Светлана Николаевна - сотрудница детской комнаты полиции района, в котором Вы, Георгий Степанович, проживаете вместе с Вашей дочерью. Ирина Дмитриевна - представительница ювенальной юстиции. Вашу дочь представлять не буду, поскольку её и так уже все знают.
Дверь в учительскую распахнулась.
- Нина Петровна, простите, что задержалась.
- Ничего-ничего, Анна Павловна, проходите, присаживайтесь. А вот и Анна Павловна - учительница географии. А со мной, Георгий Степанович, Вы уже давно знакомы, я - учительница математики, завуч школы, и классная руководительница класса, в котором учится Ваша дочь. Теперь все в сборе, можем приступить к разбору существа дела.
Анна Павловна заняла пустовавшее место за столом рядом с Еленой Семёновной.
- Анна Павловна,- начала Нина Петровна, - волею случая Вы поимели несчастье оказаться в эпицентре событий. Не могли бы Вы прояснить Георгию Степановичу, что стряслось на Вашем уроке?
- Вот именно,- завозмущалась Анна Павловна,- я поимела. Мы все поимели! И я бы счастлива была не поиметь!
- А конкретнее?- Упорствовала Нина Петровна.- Что же мы имеем в итоге?
- И в итоге мы имеем, что имеем.
- Видите, Георгий Степанович, у Анны Павловны нет слов.- Развела руками Нина Петровна.
Георгий Степанович украдкой посмотрел на Анну Павловну. Та, покраснев, отвернулась к окну, не желая продолжать свою речь.
- Елена Семёновна,- сделала следующий заход Нина Петровна,- Вы в совершенстве владеете двумя иностранными языками. Может быть, Вы найдёте в своём лексиконе слова, пусть даже и иностранные, которые мы смогли бы употребить для понимания того, для чего у Анны Павловны слов не нашлось? Скажите по-французски. А Георгий Степанович потом посмотрит в словаре перевод.
Елена Семёновна беспомощно замотала головой.
- Вот, Георгий Степанович,- методологически последовательно развила предыдущий смысловой посыл Нина Петровна,- ни в английском, ни во французском языках не оказалось слов, которые было бы уместно произнести в стенах нашей школы в связи с поступком Вашей дочери.
Георгий Степанович нервно затеребил в руках шляпу.
- Екатерина Фёдоровна,- продолжила настаивать Нина Петровна,- медики - народ циничный, поэтому спрошу Вас прямо: что случилось?
- Как медик, я человек циничный, но границы моего цинизма не безграничны.- С гордо поднятой головой изрекла Екатерина Фёдоровна, довольная, что ей удалось подобрать обтекаемую формулировку.
- Георгий Степанович,- продолжила Нина Петровна,- Екатерина Фёдоровна имеет в виду, что Ваша дочь перешла все мыслимые границы цинизма.
Георгий Степанович сочувственно посмотрел на Екатерину Фёдоровну.
- Просковья Тихоновна, Вы - преподавательница русского языка и литературы с сорокапятилетним стажем. Может быть, Вам удастся подобрать уместные иносказательные слова, чтобы донести суть произошедшего до Георгия Степановича?
Просковья Тихоновна аристократично наморщила лоб, неторопливо сняла очки и, дыхнув на круглые непомерно толстые стёкла, принялась медленно протирать их краешком рукава.
- Удастся. - С чувством достоинства, наконец, прервала гробовую тишину Просковья Тихоновна ровным тихим голосом. Подслеповато посмотрела сквозь надраенные стёкла на окно, чтобы убедиться в эффективности очистки, и, надев очки, добавила, открыто глядя в лицо Георгию Степановичу,- Ваша дочь обосралась.
Все облегчённо вздохнули.
- Как... обосралась?... - смущённо недопонял Георгий Степанович.
- На уроке географии! От смеха! Смешно ей вдруг видите ли стало! - Короткими очередями бойко стала добивать ситуевину Нина Петровна.
- От смеха?...
- Да!
- Как такое могло произойти?... Возможно, она переволновалась?
- Да! Переволновалась! Потому что всегда думала, что Миклухо-Маклай - три разных человека! И вдруг выяснилось, что их двое!
- Странно,- недоумевал Георгий Степанович,- как она могла думать, что их трое, если они путешествовали на одном верблюде?
- Вот именно! Или на одной черепахе!
- Не может быть. Черепаха медленно ходит.
- А они её торопили! Теперь Вы видите, Георгий Степанович, как легко сорвать урок и превратить серьёзный учебный материал в ржач, и, простите, срач!
- Да, над таким нельзя смеяться.
- Ваша дочь была направлена в медкабинет для постановки клизмы!
- А клизма зачем?
- А чтобы не смешно!
- А от меня теперь что требуется?...
- Врач позвонила в полицию!
- А это зачем?... Ей клизму ставить, а она по телефону болтает...
- Соплюхина! Подойди сюда! Встань тут! Соплюхина, нагнись и задери сзади юбку!
- А это почему? Не надо моей дочери задирать юбку...
- Отвечайте, Георгий Степанович, какими методами Вы воспитываете свою дочь?!
- Ну... Лаской... Пололожительным примером... Объясняю, если что-то непонятно...
- Оно и видно! Соплюхина! Задирай юбку!
- Подождите, Нина Петровна,- вступила в перепалку Светлана Николаевна,- я хотела бы сперва понять, почему ученица Вашей школы Соплюхина Елизавета Георгиевна, по Вашему мнению, должна сейчас задрать перед нами юбку? Что Вы намериваетесь нам этим продемонстрировать?
- Преступные методы воспитания, которым она подвергается дома! Я предъявлю Вам улику, которая шокирует даже Вас, Светлана Николаевна!
- Ах, Нина Петровна, Нина Петровна... я десять лет проработала в уголовном розыске, и такого повидала, что едва ли Вы сможете мне предъявить что-то такое, что сможет меня шокировать.
- Светлана Николаевна,- вступила в разговор Ирина Дмитриевна,- если Нина Петровна нас всех здесь собрала, значит, у неё имеется, что предъявить. Давайте посмотрим. Тогда наш разговор перестанет быть беспредметным.
- Хорошо. Я, как представительница детской комнаты полиции, первая осмотрю место предполагаемого преступления.
- Я протестую!... Вы не имеете права!... - забеспокоился Георгий Степанович.
Просковья Тихоновна снова сняла очки. Мгновенно наступила гробовая тишина. Все ждали, что скажет Просковья Тихоновна.
Просковья Тихоновна закусила дужку очков, секунд пять неотрывно-близоруко смотрела на Георгия Степановича, затем опять надела очки и произнесла: "Умейте достойно проигрывать, Георгий Степанович. Раз уж попались".

- Светлана Николаевна, приступайте,- дала отмашку Нина Петровна.
Светлана Николаевна встала из-за стола, подошла к Соплюхиной, за плечи учтиво развернула её лицом к собравшимся, и, зайдя сзади, по-полицейски хладнокровно задрала юбку. Некоторое время по выражению лица Светланы Николаевны невозможно было понять, каковы результаты досмотра. Но вскоре сотрудница детской комнаты полиции изменилась в лице, и с широко раскрытыми от увиденного глазами, побагровев, несколько секунд беспомощно хватала ртом воздух, пытаясь что-то сказать.
- Вы за это ответите, Соплюхин!- сумела она наконец выдавить из себя, бросилась назад к столу, и с гневом принялась рыться в своей толстой папке с множеством всевозможных бланков на все случаи жизни.

_________________
Олеся Зарецкая ( хозная )
Хозяйка: Алла Николаевна

Нина Петровна подошла к Соплюхиной, развернула её лицом к стене и задрала юбку, чтобы все смогли увидеть. Георгий Степанович от стыда закрыл лицо руками.
- Какой ужас... - еле слышно подытожила свои первые впечатления Ирина Дмитриевна.
- Кошмар... - согласилась Анна Павловна.
- Позор, - не снимая очков, авторитетно поддержала Просковья Тихоновна.
Задница ученицы Соплюхиной предстала собравшимся в первозданно-нетронутой красе - гладкая и бархатистая, как у младенца. Ни пятнышка, ни прыщечка, ни царапинки, ни синячка, ни даже ссадинки, ни намёка ни на первое, ни на второе, ни на третье, ни на четвёртое, ни на пятое. Абсолютно ни-че-го.
- Екатерина Фёдоровна,- обратилась Нина Петровна к школьному врачу,- что можно сказать с медицинского угла зрения?
- Медицинское заключение я уже составила,- кратко ответила Екатерина Фёдоровна, передавая Светлане Николаевне бумагу, испещрённую корявым почерком,- никаких следов чего бы то ни было. Ни малейших.
- Ну, что ж,- не отрывая глаз от всё обильнее заполняемого протокола, официальным голосом провозгласила сотрудница детской комнаты полиции,- всё понятно - будем передавать в суд дело о лишении родительских прав в связи с вопиющим пренебрежением родительскими обязанностями, влекущим за собой риск психическому или физическому здоровью ребёнка. Девочка будет помещена в интернат и поставлена на учёт в детской комнате полиции.
На слове "интернат" ягодицы Соплюхиной сиротливо съёжились, и на них рельефно проступили пупурышки, как от холода.
- Да, Соплюхина,- снова перехватила инициативу Нина Петровна, опуская Соплюхиной юбку,- и не надо нам корчить рожи. Раньше надо было думать.
- Ну..., может, не надо в суд... Может, всё ещё исправим, - попытался возразить Георгий Степанович. Сотрудница комнаты, продолжая заполнять протокол, равнодушно пожала погонами.
- Будете договариваться с ювеналкой. Здесь распишитесь о медицинском освидетельствовании ребёнка. И ещё раз вот здесь. И вот на этом бланке, что завтра явитесь в районный отдел ювенальной юстиции. Теперь он будет вести ваше дело. И тут в уведомлении о моём заявлении о необходимости постановки девочки на учёт в детской комнате. Повестку в суд на лишение прав получите по почте. И здесь подпись в подписке о невыезде.
- Теперь Вам не соскочить, Соплюхин! Вы крепко сели на мель,- заверила Ирина Дмитриевна.
Георгий Степанович с трагическим выражением лица подписывал бумажки.
- А разве у других не так?... - промямлил он неуверенно.
- Так я ни у кого не видела. Впрочем... - опыт уголовного розыска внезапно закрал в Светлане Николаевне смутные сомнения. Она устремила взгляд куда-то вдаль и задумалась.
Нина Петровна мгновенно просекла обстановку.
- Так, Георгий Степанович, только у Вас! - провозгласила она как можно увереннее. - И, если не верите, сейчас мы поставим следственный эксперимент.
Светлана Николаевна заинтересованно посмотрела на Нину Петровну.
Нина Петровна распахнула дверь учительской и вышла в коридор.
- Топоркова! Кобылова! Зайдите в учительскую!
- А что мы сделали? Мы ничего...
- Ничего-ничего, - оборвала бессмысленный лепет Топорковой Нина Петровна.
- Вот, ваша одноклассница, полюбуйтесь!
Девочки окинули любопытными взглядами до боли знакомую Соплюхину с ног до головы, но никакого неадеквата в ней уловить не смогли, как ни старались - одноклассница как одноклассница.
- Так. Расскажите нам, как у вас дела.
- Какие дела? - испугалась Топоркова. Промелькнувшая мысль, что классная что-то знает, подкосила ей ноги.
- Стой прямо, Топоркова. Ничего я не знаю. У тебя по поведению какая оценка?
- Я исправлюсь.
- На прошлой неделе опять замечание.
- Это Гвоздёва первая начала обзываться. И тетрадку мою на пол сбросила.
- Вот-вот. И как отреагировала твоя мама на запись в дневнике?
- Скакалкой.
- Так. Теперь ты, Кобылова. Перестань улыбаться. Вчера опять двойка по математике. Отец беседу провёл?
- Как всегда.
- Крепко досталось?
- Как обычно.
- Вот, девочки, у нас сегодня проверка из комитета ювенальной юстиции. Мы должны вас осмотреть. Повернитесь лицом к стене, наклонитесь вперёд, приспустите колготки и трусы.
- Нина Петровна!- повернувшись к стенке, затараторила Топоркова, спешно спуская колготки до колен. - Нам обещали, что с физры отпустят перед завтрашней контрольной по химии, чтобы мы дома ещё раз всё повторить успели, а Зоя Артемьевна говорит, что ничего про это не знает, и что урок будет...
- Я спрошу у Зои Артемьевны. Спускай трусы. Кобылова, что так долго возишься? Перестань улыбаться. Давай-давай, к стенке передом, ко мне задом. Спускай ниже и придерживай, чтоб не упали.
- Хорошее печенье,- похвалила печенье Анна Павловна. - Можно ещё чайку?
- И мне понравилось. А чай сегодня изумительный,- согласилась с Анной Павловной Елена Семёновна, передавая ей со своего края стола чайничек.
- Чай по вкусу напоминает смесь брусники с малиной. Очень ароматный.
- Ежевика.
- Ах, ежевика... Очень ароматный... Очень...
- Так, давайте посмотрим.
Нина Петровна подошла к девочкам, двумя пальцами взялась за край юбки Топорковой и уверенным движением бесцеремонно задрала её кверху.
- Ну, что тут можно сказать...
- На мой взгляд, неубедительно, - не поленилась вставить свои три копейки Анна Павловна, приспустив на носу очки и пристально глядя поверх стёкол на бледные полоски, беспорядочно покрывавшие худощавый зад Топорковой.
- Было больно, и уже неделя прошла, и было красное...
- Было-было, помолчи Топоркова,- оборвала Нина Петровна снова затараторившую Топоркову,- Екатерина Фёдоровна, ваше мнение?
Екатерина Фёдоровна неторопливо достала из своего медицинского чемоданчика резиновые перчатки, с профессиональной ловкостью с прихлопом натянула одну из них на левую руку, деловито загребая на ходу локтями подошла к месту осмотра, и, склонившись, неспеша методично прощупала зад Топорковой в нескольких местах.
- Для данного типа кожи с учётом недельного срока давности наказание было произведено в рамках предписанного стандарта безопасности. Согласно записи в медицинском журнале от 9 ноября 2086 года болевой порог у Топорковой составляет четыре целых восемь десятых баллов по шкале Тихтера, что на ноль целых восемь десятых выше среднестатистического, что позволяет определить меру болевого воздействия в соответствии с имеющимися следами воздействия как умеренное. Наблюдаемые следы от предыдущих воздействий свидетельствуют о регулярном характере...
- Екатерина Фёдоровна, помилуйте, мы всё равно ничего не поймём в специальных терминах. Какой Вы ставите диагноз?
- Хорошо, но можно лучше,- лаконично закруглила Екатерина Фёдоровна, слегка задетая, что обломали её звёздный час.
- Спасибо, Екатерина Фёдоровна. Слышала, Топоркова? Мало драли! Кобылова, перестань улыбаться. Топоркова, поднимай трусы, колготки, приводи себя в порядок. Так. Теперь что у нас тут...
Нина Петровна задрала юбку Кобыловой.
- Ооооо...- почти в один голос оживились все собравшиеся. Широкий зад Кобыловой в сравнении с топорковским лунным ландшафтом производил кардинально иное и куда более сильное впечатление. Никаких полосок не наблюдалось. Два гигантских багровых пятна, по одному на середине каждой ягодицы, обрамлённые широкими чёрно-коричневыми разводами, смотрелись самодостаточно. Свежие ссадины, едва ли обошедшиеся без обильных кровоподтёков, не оставляли и тени сомнения в серьёзности намерений.
- Гениально,- восхитилась Анна Павловна,- Просто. Сильно. Без излишних хитроумностей.
- Молодец, Кобылова! Комильфо на все сто! Сразу заметно, что дома над тобой работают, - похвалила Нина Петровна.
- Вот, Топоркова, с кого надо брать пример. Что ж тебе-то так мелко насыпали? Всё-таки сказывается отсутствие в семье отцовской руки. Впрочем...
Тут она покосилась на Георгия Степановича. Тот, пытаясь скрыть неловкость, начал застенчиво поправлять свой малиновый галстук.
- Оправляйся, Кобылова. Молодец. А что это было? Сапёрная лопатка?
- Почему сапёрная...- смущённо заулыбалась Кобылова, натягивая трусы.
Топоркова завороженно смотрела на изрядно пострадавший зад Кобыловой. Они дружили со второго класса, и жили в соседних домах. Квартира Кобыловой была на пятом этаже, и несколько раз, проходя мимо её дома, если у подруги была открыта форточка, Топоркова слышала как Кобылову наказывают за очередной трояк или замечание в дневнике. По звукам она для себя решила, что это ремень, хотя у ремня звук обычно другой - более звонкий, а это был приглушённый, как-будто били толстой палкой по кожанному дивану. Расспрашивать друг друга об этом между ними было не принято. Иногда Топоркова специально подводила разговор к этой теме, но Кобылова, явно стесняясь, соскакивала, и узнать ничего не получалось.
- Ладно, бегите, девочки.
- А что с Соплюхиной? - поинтересовалась Кобылова, поправляя клетчатую школьную юбку.
- Ну, чего ты про Соплюхину? Нина Петровна,- законючила Топоркова,- Вы обещали сказать Зое Артемьевне, что нас отпускают с урока, чтобы мы дома к контрольной по химии готовились...
- Откуда вдруг столько любви к химии? Ладно, позвоню Зое Артемьевне.
- Ну, что, Георгий Степанович? Убедились? - сказала Нина Петровна, закрывая дверь.
- Но это так... случайно совпало..., наверное... - неуверенно промямлил Георгий Степанович.
- Случайно?!
Нина Петровна рассердилась. Её лицо покраснело от гнева. Ей совсем не хотелось, чтобы в её школе дополнительно устроили поголовный осмотр целого класса. Она решительно снова распахнула дверь, вышла в кородор и стала всматриваться куда-то вдаль.
- Козлова! Телегина! Немедленно зайдите в учительскую!
По своему опыту Нина Петровна знала, что лучше рискнуть сразу произвести впечатление на проверяющих несколькими яркими экспромптами, чем потом возиться с систематическими проверками, которые всегда выявляют новые косяки.
- А а ничего не сделала. Почему сразу Козлова? - вызывающе огрызнулась откуда-то из глубины коридора Козлова.
- Немедленно в учительскую! Обе! Козлова, шевели копытами!
- А вот это пироженное Вы не пробовали? - обратилась Елена Семёновна к Анне Павловне.
- Любопытно... Выглядит соблазнительно.
- Обязательно попробуйте. Не пожалеете.
- Любопытно... Мммм... Вкусно, определённо вкусно! И нежное какое... Мммм...
- Так, девочки, - бескомпромисно строгим тоном зарядила Нина Петровна, - у нас представители МВД и ювенальной юстиции с внеплановой проверкой. Спускаем трусы, колготки, поднимаем юбки.
- Нина Петровна... у меня месячные... - засмущалась Телегина.
- Твой подгузник никому не интересен, Телегина. Спускай колготки. Лицом к стенке повернитесь. Юбки задирайте. Обе. Козлова, быстрее ворочайся, все тебя ждут.
- Крем-брюле великолепный... - продолжала делиться своими впечатлениями Анна Павловна, - и сочно получилось, и сладкое в меру, не приторное...
- Так, что мы тут имеем...
Ягодицы Козловой были равномерно и обильно исполосованы. Полоски шириной в полсантиметра каждая глубоко бороздили строго горизонтально, заполняя пространство шириной с ладонь, с чёткой границей, отчего бросался в глаза контраст между беспощадно исполосованным, ярко-бордовым опухшим местом посередине, окружённым тёмным синевато-серым ореолом, и нетронуто-гладкой нежной поверностью снизу и сверху. Местами коричневый цвет полосок свидетельствовал о силе ударов. С края правой ягодицы концы полосок были значительно темнее, кожа была сильно повреждена и заботливо слегка обработана йодом. Сочетание аккуратности с силой, помноженное на глубину фактуры, производило впечатление шедевра. Секунд десять все молчали, неотрывно изучая такой выразительный эффект.
- Жёстко. Как шомполами,- прервала минуту молчания справедливым замечанием Елена Семёновна.
- А с Козловой по-другому и не справиться,- оптимистично констатировала Нина Петровна, на что Козлова, высокомерно задрав кверху нос, фыркнула.
- Очень хорошо, Козлова. Чем тебя наказывают?
- Пластиковым прутом.
- Сильно больно было?
- Орала.
- Мда... Очень хорошо...
Нина Петровна медленно, явно с неохотой опустила юбку Козловой.
- Мда...
Нина Петровна в задумчивости снова подняла юбку, чтобы ещё раз взглянуть, и снова опустила.
- Ладно, теперь Телегина... Так. Ну, тут банальная бытовуха - ремень, - безошибочно определила Нина Петровна по отчётливым бестолково-хаотичным широким красноватым следам на явно красивом заде Телегиной, и, позволив всем убедиться в справедливости своего умозаключения, разочарованно опустила юбку. Козлова ехидно слегка улыбнулась. Получить оценку "банально" для Телегиной было унизительно. Телегина неформально числилась в школе первой красавицей, отчего у неё наплодилась куча недругов, и даже немногочисленные подруги явно ей завидовали - настолько очевидно было её внешнее совершенство. Самое обидное, что она была и лучшей по успеваемости, что нарочито-последовательно доказывала всему классу. И теперь оказаться "банальной"... Если бы не Козлова... Теперь она разболтает, и все узнают, что её дома наказывают как какую-то простушку в декарациях пьяной бытовухи. Да ещё ремнём, как в совке середины двадцатого века. Козлова не была врагом Телегиной, они просто почти не общались друг с другом, и можно попробовать её уговорить не рассказывать, если найти к ней подход. Может быть, подарить ей последнюю модель трёхмерного плэера? Пока мало у кого он есть...
- Телегина, что задумалась? Одевай колготки. Обе свободны,- порвала свежую паутину мыслей Телегиной Нина Петровна, явно довольная, что и на этот раз показательный осмотр прошёл без осечки.

- Так, Соплюхина... Как же мы с тобой поступим...- вслух задумалась Нина Петровна, закрыв дверь за Козловой с Телегиной.
- А давайте, не долго думая, проведём профилактическое мероприятие,- предложила сотрудница ювеналки.
- Почему бы и нет, Вы абсолютно правы, Ирина Дмитриевна.
Нина Петровна открыла дверь в смежную комнату.
- Минуточку.
Через полминуты Нина Петровна вернулась, держа в одной руке длинный ротанговый прут, а в другой моток верёвки.
- Соплюхина, раздевайся.
- Как раздеваться?- недоумённо спросила Соплюхина.
- Догола, и не задерживай, давай-давай, живо, ты и так уже сегодня всем надоела.
Соплюхина начала медленно раздеваться.
- Соплюхина! А ну, шевелись! Не стрептиз показываешь!
- Георгий Степанович, привязывайте.
- Как? Я не умею...
- А ну Вас всех, сама быстрее справлюсь. Соплюхина, оставь носки в покое, пусть так. Трусы снимай. Где бы взять стул покрепче...
Единственный массивный стул в комнате оказался под Просковьей Тихоновной. Нина Петровна вспомнила, про второй такой же в смежной комнате.
Через пять минут Соплюхину уломали и привязали.
- Сколько полагается, Ирина Дмитриевна?
- В первый раз тридцать.
- Слышала, Соплюхина?
- Слышала, не глухая, тридцать.
Нина Петровна размахнулась и со всей силы ударила прутом по заду Соплюхиной.
Соплюхина дёрнула ногами и прогнула спину. Было заметно, что ей больно.
Нина Петровна ударила ещё раз. Соплюхина отреагировала точно также.
- Соплюхина, сколько осталось?
- Двадцать восемь,- спокойно ответила Соплюхина.
- Нет, тут что-то не так,- пробормотала Елена Семёновна.
- Соплюхина, тебе больно?- поинтересовалась Нина Петровна.
- Больно, Нина Петровна.
- Ну, вот, Елена Семёновна, всё так, как видите.
Нина Петровна, собравшись с силами быстро отрядила семь ударов.
- Соплюхина начала проявлять беспокойство.
- И всё-таки что-то не так,- настаивала Елена Семёновна.
- Ирина Дмитриевна тихо смеялась, прикрыв рот ладонью.
Дверь учительской широко распахнулась без стука.
- Нина Петровна!- с порога начала предъявлять Зоя Артемьевна,- что же это опять мой предмет используют как прокладку для каждой дырки?! По-Вашему, физкультура - это...,- тут Зоя Артемьевна отрывисто-коротко свистнула в вечно висящий у неё на груди судейский свисток,- ... предмет второстепенный? Медосмотр - вместо физкультуры, экскурсия в зоологический музей - вместо физкультуры, прививки - вместо физкультуры... Теперь вот подготовка к контрольной по химии! Когда это кончится, наконец?!
- Не волнуйтесь, уважаемая Зоя Артемьевна. Никто не умаляет значение Вашего предмета. Невозможно переоценить Ваши заслуги в формировании у наших учениц здорового образа жизни. Без Вашего вклада в укрепление их здоровья и оздоровления их бодрого настроения они не смогли бы добиваться почти столь же высоких успехов по всем остальным предметам, каких они добиваются по Вашему.
- С таким количеством отмен учебных часов и по моему предмету большого прогресса не ждите. Вот, Соплюхина, к примеру,- заметила Зоя Артемьевна, однозначно установив личность Соплюхиной по одному лишь её видневшемуся из угла комнаты с данного ракурса заду,- на прошлом уроке попадала с бревна как груша. Стойку берёзкой выполнить толком не умеет. Мостик из неё и вовсе никакой. Слышишь, Соплюхина? Меня не удивляет увидеть тебя в таком положении. И тебе ещё мало досталось. У меня бы ты так легко не отделалась!
- Вот,- на нужном месте вставила Нина Петровна,- именно по данному вопросу нам прямо сейчас требуется Ваша помощь. Я - женщина физически слабая, неловкая, и берёзкой встать не смогу. У Вас же, напротив, спортивная подготовка, Вы кандидат в мастера спорта по биатлону... В связи с этим у меня к Вам будет одна деликатная просьба... Настолько деликатная, что даже не знаю, как к ней подступиться...
- Помочь выпороть Соплюхину? Да с удовольствием,- мгновенно разрешила Зоя Артемьевна Нину Петровну от деликатного бремени.
Нина Петровна молча взяла со стола прут и протянула его Зое Артемьевне.
Соплюхина обеспокоенно заёрзала.
- Сколько ей осталось?
- Соплюхина, сколько тебе осталось?
- Двадцать один.
- Приступайте, Зоя Артемьевна.
Соплюхина взвыла после первого же удара. Зоя Артемьевна сделала паузу, после чего принялась быстро драть Соплюхину, не обращая внимание на вопли.
Через полминуты всё было кончено.
Нина Петровна зашла рыдающей Соплюхиной с обратной стороны осмотреть работу. Секунд пять она всматривалась, пытаясь что-то понять.
- Это потому что двадцать один на три делится?
Три непомерно объёмно набухших полоски, все с кровоподтёками, легли поверх смотревшихся уже по-детски несерьёзно тщетных трудов Нины Петровны.
- К чему такие сложности, Зоя Артемьевна? - посетовала Нина Петровна, подтирая салфеткой с пола капельки молочницы. - Достаточно было распределить равномерно, по-домашнему. Екатерина Фёдоровна, будьте любезны!
Екатерина Фёдоровна, с прихлопом натянув на левую руку резиновую перчатку, достала из своего чемоданчика флакончик с зелёнкой, несколько тампонов и отправилась загребать по направлению к месту проведения процедурных мероприятий.
Нина Петровна, уступив место, Екатерине Фёдоровне, достала новую салфетку.
Соплюхина, перестав непрерывно рыдать, всхлипывала.
- Гаа-аадыы-ыы...- прерывисто провыла она сквозь слёзы.
- Соплюхина, ты что, обиделась?- спросила Нина Петровна.- Не стони, Соплюхина. Сейчас Екатерина Фёдоровна обработает тебе педагогические побочные эффекты, и пойдёшь домой. Вот ведь соплей сколько распустила...
Нина Петровна подтёрла Сплюхиной уже свисавшие с кончика носа сопли.
- Так, сморкайся давай, а то уже совсем человеческий вид потеряла, бесстыдница - потребовала Нина Петровна, зажав Соплюхиной нос салфеткой.
Соплюхина высморкалась. Нина Петровна сменила салфетку и снова дала Соплюхиной высморкаться. Вывернув салфетку наизнанку, утёрла с щёк слёзы, после чего подтёрла с пола слюни и стала расстёгивать ремешки на руках.
- Раны с кровоподтёками, придётся пока заклеить пластырем. Задали Вы мне работы, Зоя Артемьевна...
Екатерина Фёдоровна достала из чемоданчика три больших пластыря, аккуратно разрезала каждый ножницами вдоль на две равные части, достала свежие тампоны, и отправилась заклеивать.

Коричневато-красноватое здание ювенальной юстиции встретило Георгия Степановича и его дочь Лизу ранним утром суровой вахтёршей на проходной.
- Соплюхины? - предельно упростила вахтёрша попытку Георгия Степановича представиться и объяснить причину визита. - Второй этаж, третий кабинет.
- Паспорт. Так... Соплюхины... - казённым голосом признесла, не глядя на Соплюхиных, сотрудница третьего кабинета. - Отец в пятый кабинет на разъяснительную беседу, дочь в десятый на процедуру.
- А я... хотел спросить... - начал было Георгий Степанович.
- В пятый кабинет. Там разъяснят. Соплюхина в десятый на процедуру.
...
- Доводим до Вашего сведения, что на основании оформленного протокола от 19 Мая 2089 года на Вас, Соплюхин Георгий Степанович, заведено уголовное дело по Статье 85 Ювенального Кодекса, §115 "Злостное пренебрежение родительскими обязанностями, влекущее за собой риск психическому или физическому здоровью ребёнка". Согласно Статье 85 Пункту 1, Вам грозит лишение родительских прав, а также лишение свободы на срок до десяти лет. С Вас взята подписка о невыезде. Согласно Статье 85 Пункту 2, в случае вступления по приговору суда в действие процедуры лишения Вас родительских прав или приговора о лишении Вас свободы на срок более 6 месяцев, Ваша дочь Соплюхина Елизавета Георгиевна будет передана на попечительство в школу-интернат. Согласно Статье 85 Пункта 3 Вам предоставляется право ходатайствовать о предоставлении Вам исправительного срока, в течение которого, в случае активного сотрудничества с органами ювенальной юстиции в проведении мероприятий по исправлению и положительной оценки результатов мероприятий, с Вас будет снято обвинение по Статье 85 и приостановлена передача Вашего дела на рассмотрение в судебные инстанции.
- А можно мне как-нибудь попроще объяснить? Если можно...
- Если будете сотрудничать с ювенальной юстицией, Ваше дело не будет передано на рассмотрение в суд по делу о лишении Вас родительских прав и о назначении Вам наказания в виде лишения свободы на срок до десяти лет. Будете ходатайствовать?
- Буду.
- Распишитесь здесь. И здесь. И два раза здесь. Ждите возле десятого кабинета окончания процедуры. Потом с дочерью в двенадцатый кабинет на рассмотрение ходатайства.
...
- Соплюхина, Елизавета Георгиевна?
- Да.
- Год рождения?
- 2076.
- Адрес проживания?
- Чертопогановый тупик, дом 16, квартира 13.
- Раздевайся.
- Прямо здесь?
- Раздевайся, не рассуждай.
Соплюхина, подчиняясь указаниям сотрудницы ювенальной юстиции в белом халате стала неохотно раздеваться, складывая одежду на стоящую рядом кушетку.
- Быстрее, задерживаешь.
- Трусы снимать?
- Всё снимать.
Раздевшись, Соплюхина осталась стоять возле кушетки, стыдливо прикрывая тело одной рукой снизу, другой сверху. Сотрудница, закончив вводить какие-то данные в свой нотбук, встала, подошла к Соплюхиной и безапеляционно одёрнула ей руки книзу по бокам.
- Перед подружками будешь прикрываться. Ложись на кушетку.
Сотрудница, одним махом собрав обеими руками в охапку аккуратно разложенную на кушетке одежду Соплюхиной, небрежно бросила её на стул. Половина упала на пол.
- На живот.
Соплюхина перевернулась.
Сотрудница пристегнула прикреплёнными к кушетке ремешками сначала ноги, потом руки Соплюхиной, после чего туго затянула ей прикреплённый к кушетке посередине широкий ремень на талии. Соплюхина почувствовала, что почти не может двигаться.
- Тебе предписано профилактическое мероприятие в размере сорока ударов пластиковым прутом по ягодицам.
Соплюхина сразу подумала про Козлову. Сотрудница быстро, один за другим сорвала все шесть пластырей с ягодиц Соплюхиной.
- Кто проводил первое профилактическое мероприятие?
- Зоя Артемьевна. Наша физручка. Ротанговым прутом.
- Умело.
Сотрудница с профессиональным восхищением осматривала результат проведённого Зоей Артемьевной профилактического мероприятия. Все три полоски благополучно зажили, но оставались припухшими и сильно потемнели.
- Очень умело. Тогда сбавлю тебе до тридцати девяти.
"Тридцать девять делится на три", успела подумать Соплюхина. Через секунду резанула боль.
...
Предчувствие Соплюхину не обмануло. После того, как ей обработали зелёнкой последствия второго профилактического мероприятия и наложили шесть новых пластырей, отец отвёл её в двенадцатый кабинет, где должно было рассматриваться его ходатайство о сотрудничестве.
Начальник отдела работы с неблагополучными семьями хмуро рассматривал бумажки в папке дела Соплюхиных.
- У меня не было бы оснований отказать Вам в ходатайстве, Георгий Степанович, поскольку Вы впервые проходите по данному делу и до сегодняшнего дня ни с Вашей стороны, ни со стороны Вашей дочери не было отмечено отягчающих дело обстоятельств...
- Тогда Вы удовлетворите просьбу?
- Однако во время второго профилактического мероприятия Ваша дочь проявила признаки неуважительного отношения по отношению к сотруднице ювенальной юстиции: несколько раз оскорбила её бранными словами. По причине чего, дело приобретает другой оборот. Тем не менее, я не хочу лишать Вас шанса на исправление. Давайте поступим так: Ваша дочь проведёт время до утра здесь у нас в карцере. Подумает о своём проступке. Утром напишет извинительную с раскаянием в совершённом проступке. Тогда я смогу эту извинительную приложить к Вашему делу и удовлетворить Ваше ходатайство.

Георгий Степанович в задумчивости сошёл по ступенькам крыльца. Он был в замешательстве. Как Лиза могла обругать сотрудницу? Она никогда раньше не употребляла скверных слов... Ему мучительно хотелось пить. Он подошёл к фонтанчику на площади перед зданием ювенальной юстиции и стал жадно глотать воду из струйки. Потом сообразил, что топчет цветы на клумбе, и кто-нибудь из сотрудников юстиции мог заметить это обстоятельство из окна и прикрепить к делу в качестве отягчающего. "Или вон та рыжая тётка возле ретро-авто настучит, которая уже стала ко мне присматриваться. Наверняка ещё одна сотрудница юстиции. Скорее домой",- подумал Георгий Степанович и быстрым шагом направился прочь от этого невесёлого места.
- Соплюхин Георгий Степанович? - обратилась к Соплюхину "рыжая тётка".
- Да... Я это он... Нет, он это я... Нет...
- Коромыслова Анфиса Леопольдовна, Общественная организация "Народная Самопомощь".
Тётка предъявила какое-то удостоверение.
- Очень приятно,- пробормотал Соплюхин, не всматриваясь в удостоверение. Но, на всякий случай, учтиво приподнял шляпу - мало ли что.



- Взаимно. Наша организация проинформирована о Ваших проблемах и готова предоставить Вам выгодный пакет услуг. Вы сможете выбрать один из трёх пакетов услуг. Пакет "Премиум", пакет "Профешинэл" или пакет "Ультиматум". Первый пакет - пакет "Премиум" включает в себя услуги...
- О каких проблемах... проинформированы?...
- О Ваших проблемах с ювенальной юстицией.
- А откуда Вы знаете... о проблемах...
- Да Вы не волнуйтесь, Георгий Степанович. Речь идёт исключительно о неконфеденциальной информации, находящейся в открытом доступе в интернете. Ничего личного.
- В интернете?...
- Да. На сайте школы номер 48 Быдленского района. Секундочку... Вот. Школа номер 48 Быдленского района города Мухосранск, улица Скотинина, дом 4. Там, в классе 7"Б" учится Ваша дочь Соплюхина Елизавета Георгиевна, 2076 года рождения, проживающая по адресу Чертопогановый тупик, дом 16, квартира 13. Вот номер телефона, вот номер её мобильного телефона, вот фотография. Вы сами можете посмотреть на сайте в разделе "проблемные учащиеся", да такой раздел есть на сайте каждой школы, или можете зайти на сайт ювенальной юстиции в раздел "неблагополучные семьи", там и о Вас информация - адрес, место работы, мобильный телефон, фотография...
- А...
- Да. Вот тут и протокол, составленный во время медицинского освидетельствования Вашей дочери. Фотографии, сделанные во время освидетельствования. Вот выписка из протокола о проведении первых профилактических мер. Вот фотографии, после проведения. Вот подписи... Нина Петровна Тугоухова..., это, насколько я понимаю, классная руководительница Вашей дочери? Вот подпись Зои Артемьевны Губошлёповой... так... она исполняла постановление о проведении профилактических мер. Она... она учительница физкультуры в Вашей школе. Верно? Вот отметка о вынесении ей благодарности за оказание первых профилактических мер на высоком уровне мастерства и о награждении её поощрительной премией в размере половины месячного оклада, а вот она даёт интервью обозревателю из журнала "Цветы жизни", опять её фотография и очень лестные отзывы о ней...
- А... Что за фотографии после проведения?...
- Вот фотографии. Кстати, как себя чувствует Ваша дочь? Всё зажило хорошо?
- Да,... хорошо. Зажило...- зачем-то соврал Соплюхин.
- Ой, я так рада, что у неё жизнь снова налаживается. На Вас ведь заведено уголовное дело за преступное пренебрежение родительскими обязанностями? Но Вы не волнуйтесь раньше времени. Эта статья имеет подпараграф, где чётко прописаны условия освобождения от уголовной ответственности в случае сотрудничества с органами ювенальной юстиции.
- Да мне уже разъяснили... Нет... Довели до сведения.
Анфиса Леопольдовна рассмеялась.
- Да-да-да, Вы уже осваиваете язык уголовного кодекса. Это нормально. Все неблагополучные родители через это проходят. Вам уже довели до сведения, что Вы обязаны в течение семи суток выбрать себе агента в статусе юридического лица по оказанию педагогических услуг?
- Да... Должен выбрать...
- Так вот, Георгий Степанович, довожу до Вашего сведения, что выбора у Вас фактически нет, потому что общественная организация "Народная Самопомощь" - единственное юридическое лицо, предоставляющее по-настоящему качественные педагогические услуги.
- Какие услуги? Если кратко...
- Кратко. Зависит от выбранного Вами пакета. Если Вы выбираете пакет "Премиум", Вам предоставляется материальная база и подробная инструкция по эксплуатации на 320 страницах. Пакет "Профешинэл" дополнительно включает в себя установку у Вас дома специального телефонного аппарата прямой линии с консультационным центром "Народной Самопомощи", где круглосуточно дежурят опытные консультанты, которые в любой момент помогут Вам по телефону сориентироваться в сложной бытовой ситуации и порекомендуют Вам оптимальные экстренные меры, которые Вам надлежит принять, а также объяснят, как правильно пользоваться предметами материальной базы, если у Вас возникнут сложности при изучении прилагаемой к ней инструкции.
- А "Ультиматум"?
- О! С пакетом "Ультиматум" Вам совсем не о чем беспокоиться! Круглосуточно, в любой момент, как только у Вас возникнет проблема с поведением Вашей дочери, к Вам на дом выедет инструктор "Народной Самопомощи" и сам профессионально разрулит все траблы, пока Вы будете с банкой пива на диване смотреть футбол по телевизору.
- Неплохо. А прямая линия зачем? Просто по мобильнику не позвонить?
- Так надёжнее.
- Понятно. А что за база?
- С материальной базой мы ознакомим Вас прямо сейчас. Наш логистический пункт есть в каждом районном комитете ювенальной юстиции. У нас контракт с ювеналкой и лицензия. Ведь Вы там сегодня были? Согласно протоколу на сайте школы у Вас была беседа на десять утра?
- Была.
- Вот и хорошо. Мы находимся на первом этаже. Пойдёмте посмотрим материальную базу.
Соплюхину совсем не хотелось возвращаться в унылое краснокоричневое здание, но мысль решить все проблемы сразу в один день пересилила, и он поплёлся за Анфисой Леопольдовной осматривать базу.
- Вы сможете уже сегодня решить все проблемы, Вам не надо дополнительно непонятно куда идти и непонятно что узнавать. Ещё неизвесто на кого попадёте. Сейчас появилось много несерьёзных провайдеров, у которых мутные лицензии, никакого опыта, а мы сотрудничаем с юстицией напрямую. Мы всё устроим, это наша работа. Вас уже назначили на гипноз?
- Да. 25-го идём. На семь утра.
- Вот и замечательно. После сеанса у Вашей дочери психологические проблемы как рукой снимет. Поверьте моему слову.
На деле "первый этаж" оказался подвальным помещением. Входная дверь располагалась по соседству с входом в мужской туалет для посетителей. Достав из сумочки большую связку ключей, Анфиса Леопольдовна, некоторое время повозившись с замком, отворила дверь, за которой лестница вела вниз. Она нащупала выключатель и предложила Георгию Степановичу следовать за ней, предупредив о низких потолках и попутно смахивая паутину. Они оказались в небольшом проходном помещении с тремя дверьми. На одной была табличка "Осторорожно! Высокое напряжение!", на другой "Склад", на третьей двери таблички не было.
- Проходите, Георгий Степанович, тут Вы сможете осмотреть Вашу материальную базу,- радостно предложила Анфиса Леопольдовна, ключом отворив "Склад".
Помещение склада было занято тремя рядами стелажей, на которых были аккуратно разложены какие-то палки, деревяшки, прутья, кожаннные ремни, мотки толстой верёвки, непонятные крюки, кольца и куча других подобных вещей непонятного назначения.
- Это отдельные компоненты. А здесь Вы можете ознакомиться с предлагаемым стандартным комплектом,- указала Анфиса Леопольдовна на устроенную в углу помещения инсталляцию. - Наш самый новый комплект в стиле ретро - "Голубая Строгость".
"Голубая Строгость" визуально состояла из двух крупных предметов: один - что-то вроде вешалки для множества разнообразных "компонентов", воткнутой в ведро на ножках, в котором помещались другие "компоненты", видимо не пригодные для развешивания на вешалке, второй напоминал носилки с приделанным к ним седлом. Рядом с носилками на полу стоял телефонный аппарат времён массовых репрессий первой половины двадцатого века с круглым наборником номера с дырками, в которые надлежало вставлять палец, чтобы не промахнуться при наборе цифр номера - по всей видимости компонент обещанной "прямой линии".

_________________
Олеся Зарецкая ( хозная )
Хозяйка: Алла Николаевна

Пока Георгий Степанович осматривал комплект, Анфиса Леопольдовна по телефону вызывала работников отдела доставки "Народной Самопомощи".
- Понравилось?
- Ну...
- Ну, конечно! Всем нравится. Сейчас мы установим комплект у Вас дома. На каком пакете услуг Вы остановили Ваш выбор, Георгий Степанович?
- Давайте средний калибр.
- "Профешинэл"? Отличный выбор! Осталось пустая формальность - получить согласие Вашей школы на наш пакет услуг, и Вы станете очередным счастливым обладателем великолепной материальной базы с круглосуточной консультационной поддержкой "Народной Самопомощи".
Через десять минут к зданию юстиции подъехала ещё одна машина "Народной Самопомощи". Работники отдела доставки заботливо готовили "Голубую Строгость" к транспортировке.



- На каждый компонент комплекта распространяется гарантия на три года. В инструкции Вы найдёте всю необходимую информацию по эксплуатации и уходу,- давала последние пояснения Анфиса Леопольдовна, старательно выравнивая на стене комнаты Лизы лизензию с двумя круглыми печатями. Одну печать проставляла ювеналка о соотвтствии комплекта нормам педагогического воспитания, другая полагалась от санэпидемстанции. - Досадно, что девочка попала в карцер, но Вы не беспокойтесь, поначалу всегда есть шероховатости. Со временем Ваша дочь привыкнет к диспциплине.
Анфиса Леопольдовна протёрла фланелевой тряпочкой телефон "прямой линии".
- С этого аппарата Вы можете звонить и по городу. Номер "Народной Самопомощи" наклеен на аппарате снизу". Теперь давайте попробуем "прямую линию". Позвоните сами, Георгий Степанович, и попросите о помощи.



Георгий Степанович торжественно снял телефонную трубку и набрал номер "Народной Самопомощи".
- Народная Самопомощь. Консультант Ослов. Здравствуйте, Георгий Степанович. Что у Вас случилось?
- Здравствуйте. Мне нужна помощь. Дочь играет в компьютерную игру. За уроки не усадить. На любые уговоры и угрозы посылает меня в задницу. Посоветуйте что делать.
- Ваша дочь в настоящее время находится в карцере ювенальной юстиции. Отдыхайте, Георгий Степанович. Всего хорошего.
- Спасибо, до свидания,- пробормотал Георгий Степанович, и в задумчивости повесил трубку.
- Ну, как? Всё правильно? Помогли? - поинтересовалась Анфиса Леопольдовна.
- Да. Сильная вещь.

...
- Тебе, девочка, не сюда, женский напротив. - Сказал охранник, указав резиновой дубинкой на дверь за спиной Соплюхиной.
- Извините.
Соплюхина затворила дверь, обернулась, нашла глазами табличку "Женский карцер".
- Фамилия.
- Соплюхина.
- Имя Отчество.
- Елизавета Георгиевна.
- Год рождения.
- 2076-й.
- Раздевайся.
- До гола?
- Сюда сложишь. - Не ответила сотрудница карцера, подвинув к Соплюхиной пластамассовую корзину.
Соплюхина разделась и аккуратной стопочкой сложила одежду в предоставленную тару. Сотрудница вставила в корзину Соплюхиной уже откуда-то взявшуюся заранее заготовленную табличку с её фамилией и поставила на полку рядом с другими корзинами с чьей-то одеждой. Взяв какую-то папку, направилась к двери, ведущей в какой-то другой коридор.
- За мной.
Соплюхина голая засеменила по коридору за сотрудницей. В конце коридора сотрудница подошла к двери с табличкой "Приёмное отделение" и нажала на кнопку. Внутри послышался звук звонка. Секунд через пять сработал замок и сотрудница открыла дверь.
- Заходи.
Пол и стены были отделаны кафелем, вдоль стены располагались четыре открытых душевых кабинки. Напротив входа за столом сидела дежурная.
- В третий. - Сказала сотрудница, и, бросив на стол дежурной с нотбуком папку, вышла. На столе дежурной лежала портативная рация и ещё какая-то штуковина, похожая на электрошокер. Соплюхина видела такие по телевизору.
Соплюхина успела рассмотреть на папке свою фамилию. Там было ещё что-то написано от руки, но дежурная развернула папку, проставила несколько штампов и поместила её на полку рядом с другими такими же. Потом откуда-то из-под стола достала запечатанный прозрачный полиэтиленовый пакет, кинула его на стол перед Соплюхиной и махнула рукой в сторону душевых кабинок.
- Мойся.
В пакете оказалась мочалка, тюбик с шампунем и полотенце.
Соплюхина выбрала душ в дальнем от сотрудницы углу. Тёплая вода шла плохо, и Соплюхина перешла в соседнюю кабинку. Там было также.
- Везде одинаково. - Не отрываясь от нотбука отреагировала дежурная на соплюхины метания.
С трудом помывшись и вытеревшись полотенцем, которое казалось до дыр тысячу раз застиранным и плохо впитывавшим влагу, дрожа от холода, Соплюхина подошла к дежурной, держа в руках мокрые мочалку с полотенцем и до последней капелки выдавленный тюбик шампуня, которого всё равно не хватило. Дежурная выставила на стол корзину с табличкой "Соплюхина", вынула оттуда какую-то одежду и оказавшиеся под ней кроссовки, знаком показала Соплюхиной побросать в опустевшую корзину использованные банные принадлежности.
- Одевайся.
Одежда оказалась спортивным костюмом, всё было белым - белая футболка, белые шорты с красивыми розовыми полосками по бокам, белые носки. К ним белые кроссовки. Соплюхина не ожидала, что новая казённая одежда ей понравится. Она даже подумала, не плохо бы всё это себе домой. Она скорее была готова к неудобной тюремной робе не по размеру и плохого качества. И вдруг всё оказалось таким классным, и даже кроссовки почему-то точно подошли по размеру. Соплюхина никак не могла вспомнить, в каком кабинете её успели обмерить. Дежурная достала из шкафчика ещё какую-то белую штуковину. Соплюхина подумала сначала, что это, может быть, модные солнечные очки в дополнение к костюму. Дежурная подошла к Соплюхиной и стала надевать штуковину ей на шею. Это оказался ошейник, сделанный из пластика с покрытием, похожим на силиконовое. Он был шириной сантиметра четыре и толщиной полсантиметра. Две красивых параллельных розовых полоски однозначно выдавали его принадлежность к спортивному костюму. Ошейник мягко облегал шею. Было немного непривычно, но ошейник был таким красивым, удобным и лёгким, что почти не мешал, и Соплюхиной это показалось даже круто. Застегнув его непонятным образом на шее, дежурная достала из кармана ещё какую-то маленькую штуковину с кнопочками, похожую на дистанционник для управления домашними бытовыми приборами. Нажала на одну из кнопок, и Соплюхина почувствовала, как ошейник сам мягко и бесшумно затянулся до минимального размера, под конец удовлетворённо пискнув.
- Удобно?
Соплюхина потрогала ошейник.
- Удобно.
- Вот и хорошо. Сейчас мы один раз попробуем его работу. Будет немного больно, но это недолго.
Соплюхина успела только увидеть, как дежурная нажала на какую-то другую кнопочку на своём пульте. Потом она почувствовала нестерпимую боль вокруг шеи. Она упала на четвереньки и попыталась сорвать рукой с себя ошейник, но не смогла, он оказался прочным, и когда она просовывала под него пальцы, чтобы сорвать, ей стало ещё больнее, так что даже потемнело в глазах, тогда она его отпустила и простонала: "пожалуйста, не надо, пожалуйста..."
Боль прекратилась.
- Это была предписанная правилами проверка. - Сказала дежурная, помогая Соплюхиной подняться с четверенек. Всё лицо Соплюхиной было мокрое от слёз, которые она даже не пыталась утереть, а лишь всхлипывала, вцепившись в руку дежурной.
- Пожалуйста, не надо больше, - с дрожью в голосе просила Соплюхина,- я всё буду делать, всё как надо... как мне скажут, всё-всё-всё, только, пожалуйста, не надо больше...
Соплюхина совсем разревелась.
- Всё закончилось, успокойся, девочка, всё уже закончилось,- продолжала успокаивать дежурная. Она дала Соплюхиной стакан воды. Соплюхина сделала глоток и снова стала умалять больше не делать ей больно, и уверять, что "она будет как надо, как положено".
Когда Соплюхина успокоилась, дежурная объяснила правила.
- Ты должна бесприкословно выполнять все указания. У каждой сотрудницы есть такой пульт управления, и каждая воспитанница может быть в любой момент подвергнута наказанию. Но если ты себя хорошо ведёшь, и прилагаешь все усилия, чтобы выполнить все предъявляемые к тебе требования, тебя наказывать не будут. Каждое нарушение ведёт не только к наказанию, но также может, на усмотрение сотрудницы карцера, стать основанием для продления исправительного срока.
Дежурная повела Соплюхину по коридору к пристроенному к зданию ювенальной юстиции большому помещению, оборудованному под спортивный зал.
- Ты здесь впервые и, возможно, представляла себе карцер как тюрьму. Но не всё так скучно. Твоё прибывание здесь тебе покажется скорее уроком физкультуры. Только надо вести себя хорошо и стараться выполнять все предъявляемые требования.
В спортзале человек десять девочек примерно одного с Соплюхиной возраста играли в волейбол. Все были в той же форме, что и Соплюхина. Соплюхина даже узнала одну из девочек - она точно была из её школы, но училась в девятом классе, а не в седьмом, как Соплюхина.
- Куницына! Опять двойное касание! - крикнула тренер в синем спортивном костюме - на вид женщина лет тридцати. Соплюхина сразу невольно сравнила её с Зоей Артемьевной, которой было явно уже слегка за сорок, и она была не такой симпатичной, как эта. - Уже второй раз за игру! Совсем не концентрируешься!
- Я концентрируюсь, Елена Алексеевна! - ответила одна из девочек, по-видимому, Куницина. Вдруг она присела на корточки. Соплюхина заметила в руке Елены Алексеевны дистанционник, на котором она нажимала пальцем на кнопку. Дистанционник она держала при себе на шнурке, как Зоя Артемьевна свой любимый свисток.
- Я всё вижу, Куницына, не надо со мной спорить! Продолжай играть!
Куницина, с покрасневшим лицом поднялась с корточек, было видно, как у неё потекли слезы.
- Соплюхина. Уже исправляется. Останется здесь до завтрашнего утра, если всё будет хорошо.- Благожелательно глядя на Соплюхину, предствила её дежурная Елене Алексеевне. - Она на кнопке семь.
- Отлично, Соплюхина,- просматривая что-то на экране дистанционника, бодро похвалила Елена Алексеевна,- Елизавета Георгиевна,- вычитала она с экрана дистанционника. - Из какой школы?
- Из 48-й.
- У Зои Артемьевны, значит?
- Да.
- Волкова! Заступ задней линии!
Елена Алексеевна опять надавила на одну из кнопок. Соплюхина со страхом посмотрела на площадку. Одна из девочек, вскрикнув, обхватила руками шею и, наклонившись, замотала головой с искажённым от боли лицом.
- Ещё раз, и заработаешь дополнительные сутки!
- В волейбол хорошо играешь? - снова обернулась Елена Алексеевна к Соплюхиной.
- Плохо.
- Ну, и хорошо, будешь играть за эту команду,- указала она на половину площадки, где играла Куницына.
- Синицына! Лопухова! Обе касание сетки! Лопухова дополнительные сутки! Синицына, последнее предупреждение!- нажала кнопку Елена Алексеевна. Одна из девочек упала на четвереньки.- Поднимайся, Синицына! Дома будешь отдыхать!
- Краснова! А кто блокировать будет?! Лермонтов?! Портянкина! Задержка мяча!
- Соплюхина, подавай!
Соплюхина, подкинув, ударила по мячу. Мяч попал в сетку. Соплюхина, опять почувствовав нестерпимую боль, присела на корточки, у неё потекли слёзы...

Соплюхина начала расстилать постель, выданную ей на входе в спальню дежурной. Волкова подошла сзади и беспардонно скинула все труды Соплюхиной на пол.
- Слышь, ты, Сопля, ты чо, совсем обдолбанная? Спать собралась? А знакомиться кто будет? Лермонтов?
- Девочки, простите... не знала... Лиза...
- Лиза! Ха-ха-ха! Лиза ты дома, а здесь ты просто Сопля!
- Чо тормозишь? Вставай на колени, дура! - потребовала Синицына.
- Зачем?...
- Ты чо?! Борзая?! - Волкова, коротким, без размаха, но сильным движением дала Соплюхиной звонкую пощёчину.
Сплюхина, закрыв лицо руками, тихо заплакала.
- Девчонки, погодите, ни хрена себе Лермонтов, она же дикая по ходу... - осенила Петрову догадка.
- Чо, первый раз в ювеналке? - озабоченно спросила Синицына.
- Первый. - Утирая слёзы, тихо произнесла Соплюхина. - А почему Лермонтов?
- А фиг его знает. Это у нас слэнг тут местный такой - ко всякому месту Лермонтова поминать. Забудь, не парься, дурня это всё.
- Ааа...
- Ты чо, не по приколу из себя интеллигентную корчишь? А мы тут все для тебя андерграунд типа?! - Волкова, влепила Соплюхиной ещё одну оплеуху. У Соплюхиной из носа потекла струйка крови.
- Волчара, харэ её лупить. - попыталась остудить не по-детски разыгравшийся пыл Волковой Синицына.
- А что я должна делать? - Зарыдала Соплюхина, растирая кровь и слёзы попеременно то по одной, то по другой руке.
- Соблюдать традиции! Сначала знакомиться! Как у людей принято! - Не унималась Волкова.
- Как знакомиться?
- Обтереться по кругу!
- Как обтереться?
- Сейчас покажем. Шмотки сбрасывай!
- Какие шмотки?
- Раздевайся, слабоумная! И на колени вставай!
- Опять раздеваться? Что ж везде у вас раздеваться-то надо... - Соплюхина начала снимать одежду. - До гола, конечно, как всегда?
- Не умничай, дура, делай что говорят!
Соплюхина принялась раздеваться.
- Можно я носки снимать не буду? Пол холодный.
- Можно. - Снисходительно разрешила Синицына, решив не перегибать палку на несущественных мелочах.
Соплюхина разделась до носков.
- Руки убери, перед ювеналкой будешь прикрываться! - возмутилась Волкова, что Соплюхина застенчиво прикрыла руками грудь и интимное место.
Волкова размахнулась, чтобы ещё раз ударить Соплюхину. Синицына мгновенно схватила Волкову за волосы и оттянула её от несчастной Соплюхиной.
- Волчара, совсем озверела? Отлезь от неё! Поняла?!
- Поняла. - Тихо выдавила из себя Волкова, и демонстративно ушла к себе на койку читать журнал "Ювенальные новости", разбросанный в бесчисленных экземплярах по всему зданию юстиции. Казалось, его не было только в туалетах.
Соплюхина опустилась на колени. Синицына присела на корточки сзади Соплюхиной, осматривая её попу.
- Сопля, а чо тебя запластыряли? Мне никогда не заклеивают, даже когда до крови.
Синицына быстро посрывала пластыри.
- Нифига себе Лермонтов... девчонки, глядите, чо ей наваляли...
Портянкина удивлённо присвистнула.
- Чего тебя всё по одним и тем же местам долбят? - спросила Синицына, ощупывая резко вздувшиеся злополучные три полоски Соплюхиной, покрытые корочками спёкшейся крови.
- Теперь у неё рубцы останутся. - экспертно встряла Куницына.
- И чо? - заявила Синицына. - У меня тоже два рубца, а у Дупловой совсем как после артобстрела. Дупло, покаж!
Дуплова повернулась ко всем спиной, на несколько секунд приспустила шорты, и снова надела. Соплюхина заплакала.
- Не хнычь, обдолбанная. Оно по жизни не мешает. И пацанам нравится. Дупло, у тебя из-за рубцов проблемы с парнями были?
- Ни разу. Всем похрен. Есть и такие, которые даже тащутся.
- Да у них ещё страшнее! - успокоила Куницына.
- Ладно, кончай трепаться, - распорядилась Синицына, - скоро отбой.
Девчонки окружили стоящую на коленях Соплюхину.
Синицына подошла вплотную к Соплюхиной, салфеткой утёрла у неё на лице следы крови и спустила себе шорты до колен.
- Трись.- велела Синицына.
- Как тереться?
- Губами трись, дура! - сорвалась Лопухова.
Соплюхина приблизила лицо к аккуратной дорожке русых волосиков Синицыной, коснулась её половых губ ртом, и несколько раз провела по ним вверх и вниз.
- Сильнее трись! И быстрее, а не как сонная тетеря! - скомандовала Синицына, и, взяв рукой Соплюхину за холку, плотно прижала её рот к себе.
Соплюхина задвигалась активнее. - И не только вертикально, из стороны в сторону тоже трись.
Соплюхина завозила губами попеременно то вверх вниз, то слева направо, приоткрывая половые губы Синицыной, отчего рот стал весь липко-влажным, и Соплюхина ощутила естественный запах Синицыной. Соплюхина почувствовала, что ей не хватает воздуха, и потянула голову назад, но Синицына ещё полотнее прижала её к себе. Соплюхина сообразила, что надо хватать воздух на поворотах, и завозила слева направо размашистее, чтобы было больше возможности для дыхания.
- Освоила, - констатировала следующая по очереди Петрова в предвкушении собственноручно поунижать новенькую.
- Теперь носом и языком! - инструктировала Синицына.
Соплюхина завозила носом, ещё глубже ощутив запах. Языком лизать не хотелось.
- Будешь ломаться, по второму кругу пойдёшь.
Соплюхина высунула кончик языка.
- Глубже, - велела Синицына.
Соплюхина принялась по-собачьи вылизывать Синицыну, стараясь глубоко засовывать язык. Всё равно терять было уже нечего.
- Вылизывай, дура, а не слюни пускай!
Соплюхина не знала, как не пускать слюни. Она засунула язык как можно глубже и попробовала делать им круговые движения, но у неё не очень получилось, потому что язык быстро устал, и она заелозила им опять из стороны в сторону.
- Петрова, теперь твоя очередь, - распорядилась Синицына, отпустив холку Соплюхиной. Петрова спустила себе шорты.
Соплюхина, присев попой на пятки старалась отдышаться.
- Сама ползи, никто к тебе ходить не будет! - взяла на себя инициативу Петрова.
Соплюхина подползла на коленях к Петровой. Петрова, уверенно взяв Соплюхину за холку, плотно прижала к себе. Соплюхина завозила ртом по Петровой. Запах ей показался другим - не таким терпким, как у Синицыной, и у Петровой было заметно теплее.
- У неё нос холодный, как у собаки, - заметила Петрова.
- Главное, чтобы не сопливый, - сострила Портянкина, чья очередь была следующей. девчонки расхохотались.
Соплюхина понемногу освоилась. Когда очередь дошла до Куницыной, её впервые похвалили, и Соплюхина почувствовала, что её начали принимать за свою. Куницына назвала Соплюхину "милой девочкой", и даже Волкова, когда дошла до неё очередь, отметила добросовестность Соплюхиной, и согласилась, что погорячилась, приняв её за борзую, и что на самом деле та просто неопытная, которой надо объяснить, как себя вести в приличном обществе, где правила этикета всё ещё что-то значат.

Стены кабинета гипноза были украшены мелкой колоритной мозаикой, уложенной в психоделические конфигурации. Рельефность поверностей и сложная подсветка окончательно сбивали с толку рассудок, привыкший вычленять привычные закономерности, ломая ему логику, лишая опорных аксиом, вводя в заблуждение плавностью переходов, а нежные волнообразные мерцания расслабляли, как бы нашёптывая "не надо думать... расслабься... забудь про всё... отдайся... ведь тебе хорошо... нет беспокойства... нет проблем... забудь, что ты есть... нет ни тебя... ни меня... никого... ничего... только удовольствие... только сон... только сладкий вечный сон..."
- Лиза? Здравствуйте. Пойдёмте со мной.
Мягкий голос и одно уже обращение по имени, без грубости в голосе, без привычного хамства в каждом слове и каждой интонации ударили Соплюхиной в голову как-будто внутри мозга полыхнул оргазм. У Соплюхиной обильно потекли слёзы.
- Не надо плакать. Всё будет хорошо. Меня зовут Алёна, я Вам помогу.
Алёна провела Соплюхину через несколько красивых залов. Каждый обладал какой-то индивидуальностью: в одном преобладало очень реалистично выполненное ночное небо со странным инопланетным ландшафтом, в другом мягко шумели водопады, в третьем были джунгли. Был ещё один зал, но он был закрыт на ремонт.
- Где Вам больше понравилось?- спросила Алёна.
- Там, где водопады,- подумав, решила Соплюхина.
- Тогда пойдёмте туда. Вообще-то, без разницы, где гипнотизировать, но если Вам нравятся водопады, пусть будут водопады.
- Тогда пойдёмте туда, где ремонт.
- Пойдёмте,- рассмеялась Алёна.
Алёна нащупала выключатель, яркий свет свисавшей с потолка одинокой мощной лампочки резанул глаза. Пол был устлан защитной плёнкой, повсюду стояли вёдра то с цементом, то с песком, то с краской, то непонятно с чем. В углу были сложены материалы: плитки, камушки, кирпичи, доски. Часть стены была красиво выложена мозаикой. В углу стояла тележка, на которой были уложены смотанные кабеля и тонкие провода.
- Садитесь сюда, здесь чисто.- указала Алёна на деревянный ящик.- Больно было? Вы переживаете из-за рубцов?
- Да,- тихо ответила Соплюхина, пытаясь догадаться, откуда...
- А не надо думать откуда,- улыбнулась Алёна.
Соплюхина испугалась.
- Они останутся на всю жизнь.
- Ну, и что,- весело рассмеялась Алёна,- у меня тоже есть. Хотите покажу?
Не дожидаясь ответа, Алёна вскочила с ящика, повернулась к Соплюхиной спиной, расстегнула ремень и приспустила джинсы и трусы. Соплюхина увидела на красивой белоснежной попе с десяток глубоких рубцов.
- Видите, и я совсем не переживаю из-за такого пустяка,- весело заявила Алёна, застёгивая ремень.
Соплюхина вдруг почувствовала необыкновенное...
- ... доверие к этой девчонке,- вслух продолжила Алёна мысли Соплюхиной, и опять рассмеялась.
Алёна подошла к сидящей на ящике перепуганной Соплюхиной, присела перед ней на корточки и внимательно посмотрела Соплюхиной в глаза. Соплюхина только сейчас заметила, что глаза Алёны были голубыми. Она всмотрелась в них внимательно, и вдруг всё вокруг исчезло, как-будто выключился свет, но глаза Алёны остались и стремительно разрослись перед Соплюхиной до гигантских размеров. В голове оглушительно зашумело, как-будто пошёл гигантский град. Соплюхина поняла, что её куда-то засасывает, она увидела вокруг себя другую реальность, ей стало страшно. Соплюхина оказалась на берегу моря, совсем голой, лежащей в тёплой воде. Над ней склонился динозавр с огромной зубастой пастью, а на динозавре восседал всадник в золотых доспехах, направив на неё огромное копьё.



Внезапно Соплюхина узнала во всаднике Зою Артемьевну, а в динозавре - районный отдел ювенальной юстиции. Тогда страх исчез. Соплюхиной было уже не страшно. А копьё Зои Артемьевны почему-то превратилось в плётку.



Вдруг Соплюхину начало переполнять чувство стыда. Его становилось всё больше. Непонятно, откуда оно прибывало. И тут Соплюхину осенило - всё это море было её стыдом, стыдом, за своё поведение. Ей стало безумно стыдно, и за то, что не оценила труды Зои Артемьевны, и за то, что нагрубила сотруднице ювеналки, и за многое другое. Соплюхиной вдруг безумно захотелось попросить у Зои Артемьевны прощения...

- Лиза! Проснись! Проснись!
Динозавр с морем и с Зоей Артемьевной куда-то поплыли, Соплюхина открыла глаза, почувствовала, что лежит на деревянном ящике, и увидела над собой в свете одинокой яркой лампочки Алёну, которая трясла её за плечи.
- Ой, наконец-то!- воскликнула радостно Алёна,- Я чуть не испугалась!
Соплюхина приподнялась, и, опираясь рукой о ящик, медленно села, постепенно приходя в себя.
- Не, ну, ты даёшь! - беспокойно заговорила с ней Алёна,- ещё немного, и ты начала бы просить прощения у Зои Артемьевны. Нашла, перед кем извиняться. Тебя гипнотизировать - работа не для слабонервных. А это море стыда... Что за глупость такая? Я тоже люблю аллегории, но не до такой же степени! Давай, ты лучше придёшь на сеанс гипноза ещё раз завтра.

_________________
Олеся Зарецкая ( хозная )
Хозяйка: Алла Николаевна

Труд капитальный.
Но просто не мое, поэтому пока больше из себя ничего не выжму.

Шикарная жиробасина! Настоящий вызов таким классикам жанра как Хелена и Эльтеррус! Четкий ответ политкорректной Изольде! Девочкой в этом мире лучше не рождаться, ибо чревато раздеванием догола на каждом углу! Рассказ полон гениальных находок и даже пошаговых инструкций, например, "Кунилингус для чайников"! Восхищения заслуживает талант автора по части придумывания фамилий: Козлова, Ослова, Кобылова, Волкова, Куницына, Синицына и т.д.! Еще большего восхищения достоин образ учительницы физкультуры, сумевшей уложить 21 (!) сильный (!) удар ротанговой палкой всего за полминуты (!) Это чемпионский результат, однозначно! Вот только концовка куда-то уплыла, да опять эти картинки с драконами не пришей Кобыловой хвост, мнэ-э-э...

Мне пока этот рассказ больше всех нравится.
Во-первых, прочитав его один раз бегло, мне захотелось его перечитать ещё раз, но уже с чувством, толком, расстановкой, потому что яркие моменты на каждом углу - чувствуется рука мастера. Продуманность мелочей, и, что называется, взвешанность, выверенность каждой фразы - то, что отличает ручную работу от фабричного ширпотреба.
Во-вторых, чувство юмора, но не по-салдафонски прямолинейное, пошлое, а как бы недосказанное, с примесью лёгкой иронии. Например, вопрос Нины Петровны после порки: "Соплюхина, ты что, обиделась?", или "К чему такие сложности, Зоя Артемьевна?" по поводу ударов, уложенных аккуратно в три полоски. Или вот это место: "На слове "интернат" ягодицы Соплюхиной сиротливо съёжились". Или "Два гигантских багровых пятна, по одному на середине каждой ягодицы, обрамлённые широкими чёрно-коричневыми разводами, смотрелись самодостаточно." И до кучи такого.
В-третьих, сцена в спальне карцера, где новоприбывшую девочку, следуя неписанным традициям застенков ювеналки, пустили по кругу "знакомиться", с описанием липкого-влажного с "естественным запахом" - мне, как девочке, это "брррр", но мальчикам такое нравится.
В-четвёртых, подобранные фамилии создают особый шарм на протяжении всего текста. Особенно "консультант Ослов" прикольно. Или вечно туповато улыбающаяся Кобылова с её "комильфо".
В-пятых, созданные характеры, образы. Например, образ учительницы русского языка и литературы Просковьи Тихоновны с её церемонией протирания очков, во время которой никто не смеет нарушить тишину. Или Анна Павловна - любительница полакомиться всем, чем накрыли поляну, да ещё совсем непринуждённо, пока девчонкам юбки задирают. Или Екатерина Фёдоровна с её манерой с прихлопом натягивать резиновую перчатку на левую руку. Завуч Нина Петровна, прирождённая тамада, умеющая всё организовать и разрулить. Бодренькая Зоя Артемьевна, с лёгкой руки которой у Соплюхиной остались рубцы, потому что сотрудница ювеналки, проводившая второе "профилактическое мероприятие" и восхищённая оригинальностью решения Зои Артемьевны, взялась поддержать её почин. Понятно, что это всё смарт-варианты, и у Гоголя или Достоевского вышло бы страницы по три на каждого, но на таком конкурсе большее было бы, пожалуй, перебором.
В заключительной сцене гипноза меня сильнее всего тронул момент с проваливанием в бездну голубых глаз Алёны. Жалко, что так мало было заострено внимания на этом эпизоде. Именно сам момент провала куда-то в глубины подсознания. Прочувствовался и момент с темой "ремонта" - что все эти дорогие интерьеры, навороты и отделки, горы стройматериала и километры электропроводки для миллионов лампочек ничего не стоят, а достаточно было всего-лишь умело заглянуть в глаза... В этом тоже что-то есть.
И вот эта тема про ошейники с встроенным электрошокером и дистанционником к ним. Впрочем, мне этот момент показался черезчур уж строгим, особенно по отношению к девочкам.
И смешная аллегория про "море стыда". И вот эта фраза: "Соплюхина голая засеменила по коридору за сотрудницей." - тоже не без содержания.
В общем, сильная работа, с масштабом.

Ну, крутяк! Мастерски придумано и написано! Новопок отдыхает. Там у ника helena для истязания хотя бы какую-нибудь причину выискивали! Просто так, ни за что, все же не пороли. Как-то не учел отец Лиды Соплюхиной, к чему может привести отсутствие следов порки на заднице его дочери! Вот только непонятно, как она до 7-го класса медосмотров избежала? Разве что папаша раньше необходимость оставлять следы «воспитания» отслеживал, а потом про это забыл, так как причин «воспитывать» не было. Не догадался в недельном распорядке обязательную воспитательную процедуру прописать. Дабы не вляпаться в неприятности и самому и дочери. Расслабился, потерял осторожность, утратил бдительность… Забыл, в каком мире живет! Перестал «мышей ловить». Надо было заранее продумать, как безопасность обеспечить. А главное, своей дочери что к чему втолковать. Тем более, что у них в Интернете все прописано и проиллюстрировано. Небось, и видеоинструкция по «воспитанию» тоже выложена. Типа, чтобы родители пошагово могли видеть, как «воспитание» осуществлять им предписано! За что, сколько, каким образом и до какой степени.
Любящие родители, конечно, могли освоить и технику, как облегчить переносимость «воспитания» для своего ребенка с сохранением убедительных следов «воспитания» на его заднице. Папаше надо было заранее это дело освоить. Умение симулировать – тоже необходимый навык при такой жизни. Не должен ребенок забывать, что орать во время «воспитания» надо натурально. Чтобы самый продвинутый «воспитатель» не мог симуляцию заподозрить.
Так что папа Лиды Соплюхиной и в самом деле перестал выполнять свои родительские обязанности! В результате чего и сам погорел и дочь подставил.
Непонятно, по какой причине такие все контролирующие воспитатели не заметили процедуру «знакомства» в камере? Не отреагировали на вопиющую необходимость учинить «воспитательную» процедуру для всей компашки, включая Соплюхину. Типа, нехрен без приказа за власть хвататься, и нехрен подчиняться тому, кому не приказано! А зачинщице ритуала «знакомства» – особо доходчивую процедуру с увеличением срока содержания. С написанием обещалки с раскаянием. И, напоследок, с проверкой выполнения письменной обещалки путем подсадки к ним «новенькой»! Осмелятся повторить «знакомство», значит «воспитание» надлежит усилить, а срок пребывания в карцере – продлить!
Как-то не очень понятно, зачем в ювеналке гипноз? Для каких целей? Для внушения раскаяния? И зачем Соплюхину будить надо было? Ну, заснул человек под гипнозом. То, что гипнотизеру подчиняться перестал – непрофессионализм гипнотизера. Кошмар во сне увидел – не надо будить. Переждать минут 20, сновидение закончится, сон забудется. Тогда и разбудить можно. Никакого воспоминания про училку физкультуры с кнутом в руке и верхом на ящере не останется. Мы помним сны тогда, когда просыпаемся до того, как сновидение закончилось. Мину через 20 после его окончания не остается даже памяти о том, что чего-то приснилось.

Инженера, похоже, проперло . А это значит: жди продолжения .

Реально- понравилось!
Длинные рассказы я обычно читаю скорочтением- но этот даже перечитал!
Понравилось и язык, и сюжет, и стёб , и говорящие фамилии... даже опечатки понравились!
Концовки у рассказа нет... так может стоит ждать продолжения?