Клуб "Преступление и наказание"

ГОСПОДИН ХЛОРОИД

- Пожалуйста, не убивайте! Не убивайте! Пожалуйста, ну, пожалуйста, не убивайте... пожалуйста...
- Барсукова, заткнись! Дай хоть умереть с достоинством!
- Отказ первого бортового! Второй в норме!
- Сигнал "SOS" активирован!
- Отказ второго бортового! Третий в норме!
- Да что вам надо, сволочи?!
- Свиньи! Отстаньте!
- Отказ третьего! Все компьютеры в нештатном режиме! Переключено на ручное!
- Похоже на гравитационные волны!
- Ааааа...
- Скоты!
- Конвой 2890: сигнал "SOS" от "Почта 15180". Расстояние 25, идём на помощь. Почта 15180, что случилось?
- Нас атакуют! Сильная вибрация, похоже на гравитационные волны! Беспорядочно сильно кидает во все стороны!
- Мы в двадцати минутах. Держитесь, девчонки.
- Конвой 5834: сигнал "SOS" от "Почта 15180". Расстояние 42, идём на помощь. Почта 15180, что случилось?
- Сильно трясёт! Атакованы неизвестным объектом! Помогите! Нас убивают! Выведены из строя все бортовые компьютеры!
- Пожалуйста, не убивайте! За что?! Не убивайте! Ну, за что-ооо...?!
- Перестань скулить, Барсукова!
- До вас тридцать две минуты. Идём на помощь.

- Почта 15180... Посмотри по базе.
- Почта 15180. Модель "Солярис 16", дата выпуска 2489 года. Специально сконструирован для перевозки мелких инопланетных животных. Приписан к Титану, двадцать восьмое почтовое отделение связи. Сейчас... выполняет заказ номер... тра-та-та... рейс на Марс, на борту двести двадцать восемь кошек породы "Титан-Мяу" и одна кошка породы "Обычная дворовая"...
- Отставить смех.
- Шестнадцать отсеков с тонкой настройкой климата. Экипаж - Рублёва, командир космического корабля, 2476 года рождения. Это сколько ей сейчас...
- Двадцать пять.
- Барсукова, ветеринар, 2480 года, и Берёзкина, второй пилот, 2479 года рождения. Тут и фотографии... Ни фига себе красивые какие...
- Ну-ка... Да. Барсукова, вообще, конкретно няшка. У Рублёвой только подбородок слегка... как у канадского хоккеиста, но тоже симпотная.
- Да нормальный подбородок. Ну, так, чуток только.
- Гравитационные волны... Кто бы это мог быть?
- Эллоиды?
- Вряд ли, у нас с ними мир, и они всегда держат слово. Эллоиды не станут нападать на почтовик с кошками, не их почерк.
- Какие-нибудь отморозки из местных?
- У наших нет технологий с гравитационными волнами такой интенсивности.

- ГУМАНОИДЫ!- громогласно зазвучал как будто ниоткуда голос как в телепередаче "Что? Где? Когда?".
- Ой, девочки, я сейчас умру от страха...
- Эти падлы ещё и по-человечьи разговаривать умеют, и пароль к шифру связи подобрали.
- Да. Но акцентик выдаёт.
- Давайте отключим связь!
- Нет, подожди, пусть скажут, что им от нас надо.
- ГУМАНОИДЫ!
- Гуманоиды слушают! А вы кто?
- ГУМАНОИДЫ, ГОСПОДИН ХЛОРОИД ДАРИТ ВАМ ЖИЗНЬ.
- Спасибо. Можно мы дальше полетим?
- НЕЛЬЗЯ.
- А шо так?
- Берёзкина, не прикалывайся, жить надоело?
- ДЕЛО ЕСТЬ.
- Девочки, какой ещё "господин Хлороид"? Что за бред?
- Понятно, это хлороиды. Всё, мы попали. Я про них читала...
- ОЖИДАЙТЕ СТЫКОВКИ.
- Мне страшно, я сейчас описаюсь... Они сюда к нам придут?
- А вы Хлороиды?!
- ДА, ГУМАНОИД, МЫ ХЛОРОИДЫ. МЫ ИЗ ПАРАЛЛЕЛЬНОГО МИРА.
- А что вы хотите?
- СРЕДИ ВАС ЕСТЬ ОСОБИ ЖЕНСКОГО ПОЛА?
- Нету!
- Барсукова, зачем соврала?
- А зачем им? Нету, и всё.
- ТОГДА МЫ НИЧЕМ НЕ МОЖЕМ ВАМ ПОМОЧЬ. ВЫ УМРЁТЕ.
- Есть!
- ААА-ГА... ВСЁ-ТАКИ ЕСТЬ, ЕСЛИ ПОИСКАТЬ...
- У нас много кошек женского пола!
- ХМ... ТОГДА ВЫ УМРЁТЕ.
- Нет! Пожалуйста, не надо! Гуманоиды женского пола тоже есть!
- Девочки, давайте кинем жребий, кто из нас женского пола, раз уж они с трудом различают. Пусть лучше одной не повезёт, может, остальных отпустят.
- ХВАТИТ БОЛТАТЬ, ОЖИДАЙТЕ СТЫКОВКИ.
- Стыковаться будут.
- Подождите! У нас не убрано!
- Они сейчас придут...
- Они не могут прийти. Хлороиды - желеобразные существа без определённой формы, живущие в среде жидкого хлора при температуре минус восемьдесят градусов по Цельсию. Если они придут, мы погибнем от отравления хлором и переохлаждения.
- Значит, придут в скафандрах...
- Так они в ваннах с жидким хлором по галактике летают?
- И ещё у них рук нет.
- А как же они тогда в космосе оказались? С такой субтильной физиологией только в болоте под корягой гнить.
- Они научились выращивать роботов. На них и выехали в дальнейшем цивилизационном развитии.
- Барсукова! Ты чего, в натуре в штаны от страха сыканула?
- Ой, девочки, простите.
- Конфигурируют...
На поверхности корабля хлороидов начала медленно набухать выпуклость, хаотично деформируясь и постепенно принимая форму стыковочного отсека, подходящего, как ключ к замку, к стыковочному отсеку почтового корабля. Со стороны стыковочного отсека был слышен звук от сканирования гравитационными волнами, похожий на комариный писк. Постепенно вырисовывались всё более мелкие детали стыковочных механизмов. Рублёва, знакомая с передовыми космическими технологиями заворожено смотрела, приоткрыв рот от восхищения уровнем технического развития.
- Вот ведь черти. Круто. Какая-то хлорка паршивая, а такое умеют...
- Даже жалко, что через двадцать минут их уничтожит конвой.
- Девчонки, давайте время тянуть.
- БЕСПОЛЕЗНО. МЫ ПЕРЕВЕЛИ ВАС ЧЕРЕЗ ГРАНИЦУ ПАРАЛЛЕЛЬНЫХ МИРОВ. ВАМ НЕ ПОВЕЗЛО ОКАЗАТЬСЯ РЯДОМ С ГРАНИЦЕЙ. ВЫ В ПАРАЛЛЕЛЬНОМ МИРЕ. В НАШЕМ МИРЕ. ВАШИ ВОЕННЫЕ ВАС НЕ ВИДЯТ. ОНИ УЖЕ ПЕРЕСТАЛИ ВАС ИСКАТЬ. ВАС УЖЕ НЕТ.
- Через двадцать минут нас спасут!
- ВАС УЖЕ ГОД НЕТ В ВАШЕМ МИРЕ. ВОТ ЗАПИСЬ СИГНАЛОВ С ВАШИХ КОНВОЕВ.

"- Конвой 2890: Почта 15180, мы вас не видим, вы исчезли с радаров, сообщите свои координаты...
- Конвой 5834: Почта 15180, подайте сигнал "SOS", мы вас не видим..."

- Сволочи...
- НЕ РАССТРАИВАЙТЕСЬ, ГУМАНОИДЫ. ЭТОТ МИР ЛУЧШЕ. ДАЖЕ ДЛЯ ОБЕЗЬЯН.
- Девчонки, вы слышали? Мы для них обезьяны.
- Но мы должны доставить животных! У нас больше двухсот кошек! Их ждут в нашем мире!
- ГОСПОДИН ХЛОРОИД ЛЮБИТ КОШЕК.
- Очень трогательно.
- Хоть одно слабое место.
Закончив конфигурирование, корабль хлороидов начал сближение. Через минуту стыковочные датчики сигнализировали об успешной стыковке.
- Девочки, давайте не будем открывать.
- ГУМАНОИДЫ. ОТКРОЙТЕ ЛЮК СТЫКОВОЧНОГО ОТСЕКА.
- Мы не выживем в атмосфере жидкого хлора!
- И кошки тоже не выживут!
- НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ, ГУМАНОИДЫ. НАШИ СИНТЕЗАТОРЫ СИНТЕЗИРОВАЛИ ДЛЯ ВАС В СТЫКОВОЧНОМ ОТСЕКЕ ВАШ ЯДОВИТЫЙ ГОРЯЧИЙ КИСЛОРОД.
- А азот?
- МИНУТОЧКУ. СВЕРЮСЬ СО СПРАВОЧНИКОМ.
- Азот забыли, лобачевские.
- ЛАДНО. ЩАС.
- Мы не откроем, пока вы не скажете, что вам надо!
- У НАС ПРОИЗОШЛА УТЕЧКА ТОПЛИВА. ВСЕ СИСТЕМЫ ПЕРЕВЕДЕНЫ В РЕЖИМ СТРОГОЙ ЭКОНОМИИ. ЕСЛИ МЫ НЕ ЗАПРАВИМ ЭНЕРГЕТИЧЕСКУЮ УСТАНОВКУ, ЧЕРЕЗ НЕДЕЛЮ МЫ ПОТЕРЯЕМ КОНТРОЛЬ НАД СВОИМ КОРАБЛЁМ. ЧЕРЕЗ МЕСЯЦ ОСТАНОВИТСЯ СИСТЕМА ЖИЗНЕОБЕСПЕЧЕНИЯ. ТОГДА МЫ ПОГИБНЕМ.
- О, боже. Девочки, я сейчас расплачусь.
- Наше топливо вам не подойдёт! Мы на дизеле!
- Берёзкина, ну что ты издеваешься, у них горе, а ты...
- НАШИ ИНЖЕНЕРЫ РАЗРАБОТАЛИ УНИКАЛЬНЫЕ КОСМИЧЕСКИЕ ДВИГАТЕЛИ, РАБОТАЮЩИЕ НА ЭМОЦИЯХ. ЧЕРЕЗ ВОСЕМЬ ЛЕТ БЫЛ НАЙДЕН СПОСОБ ЭФФЕКТИВНО НАКАПЛИВАТЬ ЭНЕРГИЮ ЭМОЦИЙ В АЛМАЗАХ ДЛЯ ДАЛЬНИХ КОСМИЧЕСКИХ РЕЙСОВ. ПРИ ОПРЕДЕЛЁННОЙ ОГРАНКЕ АЛМАЗ СПОСОБЕН ВПИТЫВАТЬ В СЕБЯ ЭНЕРГИЮ ЭМОЦИЙ И УДЕРЖИВАТЬ ЕЁ БЕСКОНЕЧНО ДОЛГО ПРИ ТЕМПЕРАТУРЕ 37 ГРАДУСОВ ПО ЦЕЛЬСИЮ. ИЗ-ЗА НЕИСПРАВНОСТИ В СИСТЕМЕ НАГРЕВА И СБОЯ В ДАТЧИКЕ ТЕМПЕРАТУРЫ, АЛМАЗ НАШЕГО ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО БЛОКА ОСТЫЛ. НЕИСПРАВНОСТЬ БЫЛА ОБНАРУЖЕНА СЛИШКОМ ПОЗДНО. МЫ ВОССТАНОВИЛИ СИСТЕМУ НАГРЕВА, НО К ЭТОМУ ВРЕМЕНИ АЛМАЗ ПОТЕРЯЛ 98 ПРОЦЕНТОВ НАКОПЛЕННОЙ ЭНЕРГИИ.
- Что-то мне это начинает не нравиться,- заподозрила неладное Рублёва.
- Так вы к нам за эмоциями прилетели?
- ДА. ТЕПЕРЬ ИЛИ ВЫ НАМ ПОМОЖЕТЕ ВОССТАНОВИТЬ ЭНЕРГИЮ В АЛМАЗЕ НАШЕГО ЭНЕРГОБЛОКА, ИЛИ... ИЛИ МЫ УМРЁМ ВМЕСТЕ. СНАЧАЛА ВЫ, ПОТОМ МЫ.
- А почему вам нужны женские особи?
- У ВАШИХ ЖЕНСКИХ ОСОБЕЙ СТРУКТУРА ЭМОЦИЙ, СОВМЕСТИМАЯ С ОГРАНКОЙ НАШЕГО АЛМАЗА.
- Что конкретно от нас требуется?
- ПОЧТИ НИЧЕГО - НЕМНОГО ПОСТРАДАТЬ.
- Это больно?
- ОЧЕНЬ. ВЫ БУДЕТЕ ЖЕСТОКО ВЫПОРОТЫ. НО МЫ ГАРАНТИРУЕМ ВАМ ЖИЗНЬ И ЗДОРОВЬЕ.
- Дикость какая,- испугалась Барсукова.
- Средневековье,- уточнила Берёзкина.
- У нас нет выбора,- вздохнула Рублёва.
- СИНТЕЗ АЗОТА ЗАВЕРШЁН. ДАВЛЕНИЕ И ТЕМПЕРАТУРА ВЫРАВНЕНЫ. ОТКРОЙТЕ ЛЮК И ВПУСТИТЕ НАШИХ РОБОТОВ. ОНИ ПРИНЕСУТ АЛМАЗ ЭНЕРГОБЛОКА, И... И ВСЁ НЕОБХОДИМОЕ. НАШИ СЕНСОРЫ УЖЕ ПРОСКАНИРОВАЛИ ВАШИ НЕЙРОННЫЕ СЕТКИ И ИЗВЛЕКЛИ ИНФОРМАЦИЮ О ВАШИХ ПСИХОТИПАХ. ЧТОБЫ ВАШИ ЭМОЦИИ НЕ СОДЕРЖАЛИ ВРЕДНЫХ ПРИМЕСЕЙ, КОМПЬЮТЕР ПОДОБРАЛ ДЛЯ КАЖДОЙ ИЗ ВАС ОПТИМАЛЬНУЮ ОЧЕЛОВЕЧЕННУЮ КОНФИГУРАЦИЮ РОБОТОВ, А ТАКЖЕ МАНЕРЫ ИХ ПОВЕДЕНИЯ, СЦЕНАРИЙ И ДЕКОРАЦИИ.
- Что ещё за декорации?! Мы не в театре! Мы на работе, и мы должны вовремя прибыть на Марс, чтобы выгрузить кошек!
- Девочки, а всё-таки интересно, какие у каждой из нас оптимальные конфигурации и декорации. Ну, когда нам представится второй такой случай узнать о себе так много интересного?- воодушевилась Барсукова.
- Барсукова, нас пороть будут, чтобы их дурацкий алмаз зарядился. Что тут интересного?
- А можно с Барсуковой начать?!- в шутку спросила Берёзкина.
- МОЖНО.
- Ой, Барсукова, извини,- спохватилась Берёзкина,- не ожидала, что они согласятся.
Рублёва нажала кнопку на пульте управления стыковочным отсеком. Раздался характерный лёгкий "пшик". Автоматика плавно распахнула люк метрового диаметра. Слегка запахло хлоркой. Сотрудницы двадцать восьмого почтового отделения Титана с тревогой всматривались в зияющую темноту стыковочного шлюза космического корабля хлороидов в ожидании сконфигурированных роботов.

Зазвучала церковная музыка.
- Ни фига себе, какую акустику создали, прошептала Берёзкина.
Голоса невидимого хора Свято-Елисаветинского монастыря затянули «Се время покаяния».
Из отсека хлороидов медленно, одна за другой, наклоняясь и аккуратно переступая порог стыковочного люка, стали появляться молоденькие монашки. Каждая в руках несла перед собой зажжённую свечку. Их движения казались абсолютно синхронными. Первые три монашки, пройдя справа вдоль стены, остановились за спинами девушек. Смиренно опустив головы, со свечками в руках, они начали подпевать. Вслед за первыми тремя монашками вышли ещё три, встали слева, и также смиренно стали подпевать.
- Ну, у тебя и конфигурация, Барсукова,- не сдержавшись, прыснула со смеха Рублёва.
- Сейчас для симметрии ещё три выползут,- сумничала Берёзкина.
Появились следующие три монашки. Они логично заняли позицию справа от девушек и тоже запели.
Спустя несколько секунд порог переступили три следующие монашки. По первым двум было заметно, что они уже в более продвинутом возрасте. Одна из них несла в руках небольшой ларец, другая - сложенное стопочкой одеяние монахини. У третьей монашки почему-то не было головы, что создавало изрядно жутковатое зрелище. Она шла с богато украшенным драгоценными каменьями, узорами и инкрустациями богослужебным посохом.
- Нет! Нет! Нет!- впав в истерику, завизжала Барсукова,- уберите её! Я не согласна! Я не согласна!
Обернувшись, пожилые монашки, спохватились и, отобрав у безголовой символ церковной власти, поспешно силой грубо вытолкали обратно в тёмный проём люка. Через секунду на смену дефектного робота вышла новая монашка - по всему видно, что игуменья, настоятельница монастыря. Рублёва, у которой на этом повороте сюжета перехватило дыхание, облегчённо вздохнула. Пожилые монахини, передав настоятельнице посох, подошли к девушкам. Настоятельница жестом дала понять Рублёвой и Берёзкиной, чтобы те отошли в сторонку. Она расстегнула Барсуковой комбинезон и сделала знак снимать одежду. Барсукова стала послушно раздеваться. Оставшись в одних трусах, Барсукова смущённо остановилась. Настоятельница достала из карманчика листочек бумажки. На нём карандашом было схематично начиркано изображение женских сисек.
- Вот придурки,...- брезгливо поморщилась Рублёва.
- Это у них образец женских вторичных половых органов. Проверяют, что самка. Как будто не знают, если самих также сконфигурировали.
- Грязный межпланетный фейсконтроль.
Настоятельница бесцеремонно отдёрнула Барсуковой от груди руки, попутно влепив пощёчину, чтобы слушалась. Дотошно сверив артефакт со схемой, настоятельница перевернула бумажку, на другой стороне тоже было что-то начиркано. Оттянув навершием посоха Барсуковой спереди трусы, заглянула, сверяя с изображением. Барсукова почувствовала, как крест посоха острыми краями врезался ей в живот, оставив на теле царапину.
- Фу, гадость какая,- ещё раз возмутилась Рублёва.
Настоятельница сделала знак снять трусы. Когда Барсукова осталась в растерянности стоять голой посреди роботов, пожилая монахиня, забрав её подмоченное от страха нижнее бельё, с укоризной покачала головой и протянула ей заготовленные подрясник и полуапостольник. Барсукова поспешно оделась. Настоятельница сделала знак встать на колени. Барсукова встала на колени и смиренно опустила голову.
- Во Барсукова как в роль вошла,- заметила Берёзкина.
Настоятельница поднесла к губам Барсуковой наперсный крест. Барсукова тут же приложилась и обильно расцеловала игуменье руки.
- Барсукова, не переиграй!- весело подбодрила подругу Рублёва.
Монахиня с ларцом повернулась к настоятельнице. Та, на время передав посох другой монахине, осторожно взявшись обеими руками за крышечку, торжественно открыла ларец. Барсукова, даже привстав на цыпочки от любопытства, заглянула внутрь. Содержимое ларца напоминало панель управления со множеством кнопочек, маленьких светодиодных лампочек, жидкокристаллических экранчиков с отображающимися на них непонятными символами. На обратной стороне крышки ларца был установлен дисплей, на котором медленно двигались справа налево разноцветные графики, которые, наверное, отображали показания каких-то датчиков для контроля за изменениями с течением времени. Игуменья стала быстро нажимать на расположенные в нижнем правом углу панели красные кнопки. Потом раздался короткий звуковой сигнал, графики на дисплее пропали, и на их месте появилась мигающая надпись крупными символами. Игуменья нажала на какие-то белые кнопки в другой части панели. После трёх коротких громких звуковых сигналов послышалось тихое шуршание. В центре панели вверх плавно выдвинулся чёрный кубик с матовой поверхностью. Его верхняя крышка повернулась в вертикальное положение и вместе с боковыми стенками втянулась обратно под панель. Барсукова увидела алмаз. Алмаз был на вид карат шестьдесят, со слегка заметным голубоватым оттенком. Огранка напоминала "Радиант" или "Кушон". Камень был опоясан платиновой оправой, которая удерживалась в воздухе четырьмя выходящими из панели платиновыми зажимами. К оправе через крошечный разъём был присоединён тонкий провод, который другим концом подсоединялся через такой же разъём к панели рядом с алмазом. Игуменья отсоединила провод сначала от панели, потом от оправы, двумя пальцами взялась за алмаз, и нажала ещё какую-то кнопку. Зажимы откинулись, и окончательно высвободили драгоценный компонент энергетической установки космического корабля хлороидов. Монашка унесла опустевший ларец в стыковочный отдел, и тут же вернулась с маленьким полиэтиленовым пакетиком. Она разорвала пакетик и достала из него тонкую платиновую цепочку длиной сантиметров семь с большим кольцом на одном из концов. На другом конце цепочки оказался такой же разъём, какие были на проводе, связывавшем оправу алмаза с панелью управления. С его помощью монашка присоединила цепочку к оправе. Получился брелок с бриллиантом. Настоятельница взяла в руки посох, а её помощницы подошли к любовавшейся брелоком Барсуковой, и, резко наклонив её головой до пола, задрали на ней подрясник. Игуменья перекрестила красивый зад Барсуковой, и, поднеся к нему драгоценный камень, наперсным крестом ловко протолкнула бриллиант внутрь. Барсукова от неожиданности рыпнулась, но монахини не позволили ей воспрепятствовать богоугодному почину. Игуменья ещё раз вставила крест, но теперь уже длинной стороной, и медленно, но уверенно протолкнула алмаз дальше, сантиметров на пять вглубь попы Барсуковой, так что он вошёл почти на всю глубину цепочки, а снаружи осталось болтаться одно только колечко.
- Постыдились бы крест в задницу совать. Богохульники,- сделала справедливое замечание ошарашенная таким развитием событий Берёзкина.
- Какая пошлость,- дополнила Рублёва, брезгливо наморщив носик.
- Значит, это оптимальный способ подвергнуть алмаз эмоциональному воздействию.
Игуменья заняла позицию сзади слева от Барсуковой, и, заложив левую руку за спину, подобно официанту, разливающему вино клиентам за столиком, взмахнула посохом и хлёстко ударила им по заду Барсуковой, оставив на нём красную полосу через обе ягодицы. Барсукова дёрнулась. Второй удар оказался намного сильнее, так что Барсукова вскрикнула и зажмурилась от боли. Третий удар был произведён с таким интенсивным махом, что было слышно как кончик посоха разрезает перед собой воздух. Удар такой силы не могла нанести обычная пожилая женщина. Барсукова взвизгнула и её лицо исказилось в некрасивой гримасе. Игуменья стала быстро бить Барсукову, так что Барсукова почувствовала, как нестерпимая боль от каждого последующего удара добавляется к ещё не успевшей успокоиться боли от предыдущего. Выкрики Барсуковой перешли в непрерывный вой.
Молоденькие монашки как по команде встали на колени, и, по-прежнему держа в руках горящие свечки запели громче, как бы желая ещё усерднее донести до бога весть о страданиях мученицы. От многочисленных ударов по одним и тем же местам, на нескольких сильно набухших полосках поверхность кожи на ягодицах Барсуковой разошлась, обнажив кровоточащие подкожные ткани, последующие удары по которым вызывали ещё более жгучую боль, разбрызгивая во все стороны мелкие капельки крови, которые были уже не только на полу, но и долетали до стен, оставляя на них мелкие красные крапинки. С края самой нехорошей раны, образовавшейся на правой ягодице, струйка крови упорно прокладывала себе угловато-извилистую дорожку вниз к ноге в короткие промежутки времени между ударами, но, так и не успевая добежать, при каждом новом сотрясении бесследно рассыпалась, и тут же снова восстанавливалась из кровоточащей глубокой трещины с рваными краями. Спустя минуту начала сильно кровоточить и рана на левой ягодице. Настоятельница, всё так же заложив одну руку за спину, беспощадно порола Барсукову как сидорову козу на лесной опушке. Барсукова истерила, беспорядочно брыкая задницей из стороны в сторону. Она чувствовала твёрдую хватку державших её монахинь, ей казалось, что её мягко зажали в какой-то жёсткой конструкции, которую невозможно было ни сломать, ни пошевелить, отчего возникала жуткая мысль, что так держать могут только роботы. У Барсуковой от боли уже потемнело в глазах, а её крик перешёл в протяжный стон. Ещё через минуту игуменья остановилась. Подошла одна из молоденьких монашек, и белоснежной салфеткой старательно протёрла кровь между ягодиц Барсуковой. Настоятельница взялась за колечко на конце цепочки, и медленно вытянула наружу алмаз, который теперь переливался выразительным голубым цветом. Пожилые монахини осторожно отпустили Барсукову, которая сползла на четвереньки, и простояла так какое-то время неподвижно со всё также задранным подрясником, пытаясь оправиться от полученного шока. Настоятельница, перекрестив плоды своего скорбного труда, сделала знак молоденьким монашкам. Монашки, перестав петь, поднялись с колен и медленно гуськом друг за другом направились вдоль стен к стыковочному люку. Пожилые монахини помогли рыдающей Барсуковой подняться на ноги и подвели к игуменье целовать крест и руки, после чего поспешно сняли с плачущей Барсуковой подрясник и полуапостольник, сунули ей в руки её подмоченные трусы и направились к выходу. Ягодицы отодранной богослужебным посохом Барсуковой представляли собой жуткое зрелище: повреждённые участки кожи рельефно набухли, оставленные посохом тёмно-красные полоски наслаивались друг на друга и имели синюшный оттенок, в девяти местах явно требовалось зашивать глубокие рубленные раны. Из них по-прежнему лилась кровь. Барсукова сначала стала одевать трусы, потом передумала, и так и осталась стоять голой, прикладывая трусы к ранам на правой ягодице, из которых кровь сочилась обильнее всего. Барсукова чувствовала как её зад набух подобно перезрелой груше, и что она не может сесть, потому что тогда шире разойдутся шамкающие кровью края ран, и кровь хлынет с новой силой.

Из отсека хлороидов послышалась возня и постукивания. Кто-то пытался протолкнуть внутрь почтового корабля деревянный стол. Лакированная доска билась о края люка. Потом доска на секунду исчезла, позволив проскочить внутрь одной из молоденьких монашек, которая стала помогать снова пропихивать стол.
- Дураки, не пролезет, у нас двери узкие!- сделала разумное замечание Рублёва.
Изнутри послышалась отборная ругань на старославянском, в темноте блеснули стёкла очков одной из пожилых монахинь. Видно было, как она покачала головой. Стол снова подался назад, пропустив пожилую монахиню. Осмотрев проём люка с обратной стороны, монахиня испепеляюще зыркнула на молоденькую монашку, которая видимо была ответственна за доставку декораций. Та, упав на колени перед монахиней, разревелась. Монахиня молча двумя пальцами за подбородок подняла голову монашки, у которой по щекам уже обильно текли слёзы, а губы подёргивались от страха. Монашка с ужасом умоляюще смотрела в грозное лицо монахини. Монахиня медленно достала из карманчика небольшой ремешок длинной сантиметров тридцать из толстой гибкой бычьей кожи. Монашка, смиренно закрыв глаза, подставила лицо и заложила руки за спину. Монахиня звонко хлестнула по правой щеке, на которой тут же проступила красная полоска. Монашка, простонав, закусила губу. Монахиня, ещё выше задрав кверху подбородок своей подопечной, выдержала небольшую паузу, после чего стала методично хлестать несчастную девочку поочерёдно по обеим щекам. Монашка, зажмурившись и затаив дыхание, с окаменевшей болезненной гримасой покорно переносила наказание. Отвесив ударов тридцать, монахиня приложила к губам монашки крест. Монашка, как будто вынырнув из под воды, жадно глотнула воздух и принялась подобострастно оцеловывать крест.
Рублёва, Берёзкина и Барсукова шокированно наблюдали за разыгравшейся драмой.
- Девочки, я уже ничего не понимаю,- пробормотала Барсукова, придерживая трусами свою дышащую кровью рану.
Монахиня сделала монашке знак рукой удалиться. Ещё раз осмотрев проём люка, снова покачала головой, и тоже исчезла в зияющей темноте своего отсека.
- Может быть, всё уже? Давайте закроем люк. Вдруг нас отпустят. Мы же не виноваты, что у них декорации большие,- предположила Берёзкина.
Вдруг послышалось потрескивание. Оно стало учащаться, постепенно перейдя в комариный писк. Посреди отсека в воздухе начали медленно вырисовываться контуры стола. Потом стал призрачно проявляться материал, медленно теряя прозрачность. Через минуту стол полностью проявился, писк прекратился. Опять послышалось потрескивание, переходящее в писк. Рядом со столом начал вырисовываться стул. На фоне писка от прорисовки стула послышалось новое потрескивание, которое тоже перешло в писк. В воздухе стали прорисовываться диван и холодильник. Затем на столе нарисовался ещё какой-то предмет. Рублёва подошла посмотреть.
- Ой, Берёзкина, это же твой школьный дневник!
- Какой ещё дневник?
- Тут твоя фамилия. "Дневник ученицы девятого "б" класса Берёзкиной Ирины".
Берёзкина взяла со стола свой дневник и стала его перелистывать.
- Одни двойки...
- Значит, твоя очередь, Берёзкина,- съехидничала Рублёва.
Опять в воздухе затрещало. На столе нарисовалась книга.
- Стихи Лермонтова,- констатировала Рублёва.
Берёзкина рассеянно смотрела то на дневник, то на книгу.
- Ирочка, привет. Как дела? Уроки сделала?- раздался басистый голос.
Девочки обернулись на голос.
- Папа?...
Возле люка стоял мужик в поношенной тельняшке, тренировочных штанах и шлёпанцах, с растрёпанными волосами, внешне точная копия отца Берёзкиной.
- Угу, зашёл посмотреть чем занята.
- Ну, держись Берёзкина, прошептала Рублёва, удаляясь со сцены.
Папа подошёл к холодильнику, достал банку холодненького пивка и бухнулся на диван.
- Как в школе дела? К доске вызывали?
- Не вызывали.
- Берёзкина, зачем соврала? Не тяни резину. Вызывали и куча двоек,- прыснула от смеха Рублёва, и, присев на корточки возле стоявшей в сторонке Барсуковой, принялась подробно осматривать её раны.
- Не вызывали,- настояла на своём Берёзкина.
- Ну, не вызывали, так не вызывали...- зевнув, пробормотал папа.
- Папочка, может, спать пойдёшь? Поддатый уже. Стыдно перед людьми-то.
Папа туманным взглядом оглянулся на Рублёву и Барсукову.
- А... это подружки твои? В одном классе учитесь?
Рублёва, заботливо протирая влажной салфеткой кровь на ягодицах Барсуковой, утвердительно кивнула.
- И футбол по телеку уже начался, наверное...
- А что Зинаида Алексеевна? Не ругала больше за трояки?
- Не ругала.
Папа хлебнул ещё пивка.
- А ну, неси-ка сюда дневник.
- Папа, не надо.
- Неси-неси, неделю уже не проверял.
- Ну папа...
- А ну быстро!
Берёзкина взяла со стола дневник, подошла к дивану и отдала дневник отцу.
- Тааак... Что тут у нас... Ну, эти двояки я уже видел... Замечание по поведению уже было... А на этой неделе...
Папа хлебнул пивка и перелистнул страницу.
- Тааак, опять двойка... и ещё одна двойка... и замечание... Что делать будем?
- Я исправлюсь. Папа, пожалуйста не надо при подругах. Давай потом.
- Берёзкина, не сбивай ему программу, всё равно нас не отпустят пока их кристалл не зарядим,- реалистично вмешалась Рублёва.
- Ну и что, она ведь в роль входит, чтобы эмоции были чистыми,- заступилась за Берёзкину Барсукова. Рублёва иронично улыбнулась, зубами разрывая очередную упаковку с пластырем.
- Эти две тоже зашивать надо. Пока заклею. А на самую большую у нас такого пластыря нет, держи всё время, может быть тогда лучше затянется.
- Так что будем делать? Идеи есть?- продолжил воспитательную беседу с дочерью отец.
Берёзкина потупившись в пол отрицательно замотала головой.
- А обычно что мы делаем, если двойка?
Берёзкина грустно пожала плечами.
- Иди за ремнём.
- Нету.
- Чего нету?
- Ремня нету.
Опять раздалось потрескивание, постепенно переходящее в писк. На столе нарисовался с детства до боли знакомый Берзкиной солдатский ремень.
- Как нету...
Папа встал и начал осматриваться по сторонам.
- Так вот же он,- заметил папа ремень на столе.
Берёзкина молча взяла ремень и передала отцу.
- А что за замечание?- снова углубился папа в дневник.- "Систематически отказывается учить наизусть стихи Лермонтова."
- А чего их учить? Всё учить - голова опухнет.
Папа указал пальцем на диван. Берёзкина послушно легла на живот и спустила штаны.
Так, минуточку, мне тут свериться надо,- рассеянно пробормотал папа, вытаскивая из кармана тренировочных помятую бумажку, ту самую, по которой проверяла Барсукову игуменья.
- Ну что ещё?! Легла уже, чего тебе ещё то надо?!- сорвалась в истерику Берёзкина.
- А ну встань. Проверю, не наколола ли себе татуировок. Давно уже не контролировал.
- Да отстань,- огрызнулась Берёзкина.
Папа, схватив двумя пальцами Берёзкину за ухо, поднял её с дивана.
- Отпусти, больно!- закричала Берёзкина.
- Задирай футболку!
- Отпусти!
- Наверное, пирсинг уже навтыкала, задирай!
Берёзкина извивалась, пытаясь руками разогнуть пальцы отца, чтобы высвободить ухо, но вскоре почувствовала, насколько крепкой была хватка. Папа держал в воздухе ухо Берёзкиной абсолютно неподвижно, так что Берёзкиной казалось, что ей пригвоздили ухо к чему-то твёрдому. Вскоре она перестала биться в истерике, и обмякла, продолжая непрерывно плакать.
- На, смотри! Нет никакого пирсинга...- ревела Берёзкина, судорожно расстёгивая комбинезон и задирая под ним футболку.
- Не вижу! Снимай с себя все тряпки. Совсем распоясалась!
Берёзкина почувствовала, что ещё немного, и робот порвёт ей ухо. Она поспешно стала раздеваться. Вскоре она осталась в одних трусах.
- Отца развести хочешь?! Трусы снимай, наверняка там себе наколку сделала!
Берёзкина приспустила трусы.
- Совсем снимай, паршивка!
Берёзкина беспомощно стояла на одной ноге, не в состоянии выполнить требование отца, потому что не могла согнуть ноги.
- Отпусти ей ухо, она присесть должна, чтобы трусы снять,- не выдержав, вмешалась Рублёва.
Папа опустил Берёзкину за ухо на корточки, и, дав Берёзкиной поспешно снять трусы, поднял её за ухо высоко на цыпочки.
- Отпусти! Порвёшь!- завизжала Берёзкина, отчаянно пытаясь балансировать на кончиках пальцев.- Я же разделась уже! Разделась! Разделась!
Барсукова совсем потеряла лицо. Она чувствовала себя полностью униженной. Папа неторопливо сверил артефакт со схемой.
- На диван!- закричал отец, отпустив, наконец, багрово-красное ухо Барсуковой, которое теперь сильно опухло, казалось в полтора раза больше обычного, и было неестественно оттопырено.
Барсукова, рыдая плюхнулась животом на диван.
Достав из кармана треников алмаз, отец бесцеремонно и по-простому-по-домашнему протолкнул его Барсуковой куда надо. Барсукова вскрикнула от неожиданности.
Отец жёстко хлестанул Барсукову ремнём по заду. Барсукова взвизгнула, не ожидав удара такой силы. Отец тут же уложил второй удар точно поверх первого. Барсукова вскрикнула и стала подниматься с дивана. Папа, вернув её рукой в лежачее положение, хлестанул в третий раз. На ягодицах Берёзкиной вспухли широкие красные полоски. Берёзкина орала, с носа у неё свисали сопли, но она их даже не утирала. Отец хлестанул ремнём ещё раз. Берёзкина вновь попыталась сползти с дивана, но отец снова вернул её на прежнее место.
- Вот!- отец бросил на диван перед носом Берёзкиной книжку со стихами Лермонтова.- Не хочешь учить самостоятельно, будешь зубрить при мне.
Барсукова, схватив руками книгу, рыдала.
- Открывай на любой странице и читай громко вслух!- приказал отец, хлестанув Берёзкину по ляжкам.
Берёзкина распахнула книгу посередине и начала читать первое попавшееся стихотворение, не в силах понять ни слова. После каждой строки неизменно следовал болезненный нагоняй отцовским ремнём.

- "Я не унижусь пред тобою; ...
Ни твой привет, ни твой укор ...
Не властны над моей душою. ...
Знай: мы чужие с этих пор. ...

- А теперь закрой глаза и повтори!- скомандовал отец, ещё раз звонко хлестнув Берёзкину по ягодицам.
Берёзкина закрыла глаза и попыталась вспомнить. Но не могла вспомнить ни слова.
- Забыла? Тогда открой глаза и читай заново!

- "Я не унижусь пред тобою; ...
Ни твой привет, ни твой укор ...
Не властны над моей душою. ...
Знай: мы чужие с этих пор. ...

- Повторяй!- методично продолжал отец, неизменно укладывая очередной удар ремнём после каждой лермонтовской строки.
Берёзкина закрыла глаза.

- Я не унижусь перед тобою; ...
Ни твой привет, ни мой укор ...

- Чей "Укор"?! Опять читаем!

- "Я не унижусь пред тобою; ...
Ни твой привет, ни твой укор" ...

- Повторяй!

- Я не унижусь пред тобою; ...
Ни твой привет, ни твой укор ...

- Дальше читаем!

"Не властны над моей душою. ...
Знай: мы чужие с этих пор." ...

- Повторяем!

Не властны над моей душою. ...
Знай: мы чужие с этих пор. ...

- А теперь всё вместе! Опять читаем!

- "Я не унижусь пред тобою; ...
Ни твой привет, ни твой укор ...
Не властны над моей душою. ...
Знай: мы чужие с этих пор." ...

- Закрываем глаза и повторяем!

- Я не унижусь пред тобою; ...
Ни твой привет, ни твой укор ...
Не властны над моей душою. ...
Знай: мы чужие с этих пор. ...

- Теперь дальше читаем!

- "Ты позабыла: я свободы ...
Для зблужденья не отдам; ...
И так пожертвовал я годы ...
Твоей улыбке и глазам," ...

- Повторяем!

- Ты позабыла: я свободы ...
Для заблужденья не отдам; ...

- Это у тебя "заблужденье", а у Лермонтова как? Открываем глаза и читаем!

- "Зблужденье" ...

- Дальше читаем!

- "И так пожертвовал я годы ...
Твоей улыбке и глазам," ...

- Закрываем глаза и повторяем!

- И так пожертвовал я годы ...
Твоей улыбке и глазам, ...

Не в силах больше переносить боль, Берёзкина стала отчаянно вырываться с дивана. Отец схватил Берёзкину за ещё не тронутое ухо, невероятно сильно сжал его пальцами, и снова поднял на цыпочки. Берёзкина забалансировала на кончиках пальцев. Отец опустил Берёзкину за ухо на корточки. Потом снова поднял на цыпочки. И снова опустил. И снова поднял. Так продолжалось минут пять. Берёзкина послушно вскакивала и приседала.
- Так что? Будем слушаться или дальше паясничать?
- Слушаться... Будем... Слушаться... - слёзно путаясь в словах и уже плохо соображая, выдавила из себя Берёзкина.
Отец опустил Берёзкину за ухо на четвереньки и зажал ей шею между ног, бросив ей на пол перед носом книжку.
- Учим дальше. Читаем.

Берёзкина, охватив руками по сторонам ноги отца, схватила перед собой брошенную ей книгу, и судорожно стала искать место, на котором остановилось лермонтовское чтение.
- Скорее ищи! Скорее ищи!...- приговаривал отец, жестоко лупя Берёзкину ремнём по заднице.

- "И так я слишком долго видел ...
В тебе надежду юных дней ...
И целый мир возненавидел, ...
Чтобы тебя любить сильней." ...

После каждой строки неизменно следовал хлёсткий удар ремнём по ягодицам.
- Закрываем глаза и повторяем!

- И так я слишком долго видел ...
И тебе надежду юных дней ...

- "И тебе"? Читаем!

- "И так я слишком долго видел ...
В тебе надежду юных дней" ...

- Повторяем!

- И так я слишком долго видел ...
В тебе надежду юных дней ...

- Дальше читаем!

- "И целый мир возненавидел, ...
Чтобы тебя любить сильней." ...

- Теперь повторяем всё вместе!

- И так я слишком долго видел ...
В тебе надежду юных дней ...
И целый мир возненавидел, ...
Чтобы тебя любить сильней. ...

- Теперь встаём на ноги,- скомандовал отец, не отпуская из под промеж ног голову Берёзкиной. Берёзкина послушно встала на ноги с зажатой между ног отца головой.
- Теперь опять на четвереньки!
Берёзкина опустилась на четвереньки.
- На ноги!
Берёзкина встала на ноги.
- На четвереньки!
Берёзкина встала на четвереньки.
- Теперь в угол на цыпочки. Руки за голову,- скомандовал отец, отпустив голову Берёзкиной из под промеж ног.
Берёзкина вскочила и послушно побежала в угол, встав на цыпочки и заложив руки за голову. С неестественно опухшими оттопыренными ушами она стала похожа на чебурашку. Ягодицы сильно припухли и приобрели багрово-синюшный оттенок. Папа подошёл к Берёзкиной, и, взявши за ухо, поднял её на цыпочки повыше. Потом, взявшись за свисающую между ягодиц Берёзкиной цепочку алмаза, аккуратно вытянул его наружу.

В этот момент из люка один за другим появились четверо мужчин и одна женщина в форме американских полицейских. Все при оружии и в тёмных очках. На форме каждого из них можно было прочесть имя. Папа поспешил было на выход, но дорогу ему преградил один из копов - Джон Симпсон, который жестом показал папе, что надо отдать ему алмаз и схему. Отец всё отдал, коп махнул рукой в знак, что можно уйти, и отец поспешно удалился вглубь отсека хлороидов.

- Берёзкина. Всё, он ушёл,- подойдя к Берёзкиной, одёрнула её Рублёва.
Берёзкина, тяжело дыша, пугливо обернулась по сторонам и, опустив руки, встала с цыпочек на ступни.
- Он ушёл, всё закончилось, успокойся, он больше не придёт,- ещё раз успокоительно подбодрила подругу Рублёва.
Берёзкина, кивнув головой и утерев сопли, вышла из угла.
- Я думала он порвёт мне уши.
Рублёва осмотрела уши Берёзкиной, они действительно выглядели неестественно растянутыми. В одном месте из маленькой трещинки у основания правого уха сочилась кровь.
- Тебя ешё не так сильно выпороли, рваных ран нет, только в некоторых местах кровь сочится...- начала было Рублёва, но тут почувствовала, на своём плече чью-то тяжёлую руку.
- You have the right to remain silent. Anything you say can and will be used against you in a court of law.
Рублёва обернулась. Её обступили полицейские.
- You have the right to an attorney. If you cannot afford an attorney, one will be appointed for you.
- Ой, не надо мне эту хрень нести, давайте шмонайте,- грубо ответила Рублёва.
Коп Джон Симпсон, схватив Рублёву сзади за шею, ботинками растолкал ей ноги широко в стороны.
- Э! Полегче, мусора!- огрызнулась Рублёва, и, вывернувшись из руки Джона, толкнула его кулаком в грудь.
Полицейские тут же уложили Рублёву пятаком в пол. Мисс Даут, выхватив из кожаной сумочки на ремне электошокер, плотно прижала его к спине Рублёвой чуть ниже правого плеча и произвела долгий разряд. Рублёва, вздрогнув всем телом, сразу начала безостановочно орать, но Мисс Даут хладнокровно прижимала к ней электрошокер ещё секунд пять. Отпустив, она поднесла потрескивающий электрошокер к уху Рублёвой, чтобы та не забывала с кем дело имеет, и что бывает за противодействие исполнению закона. Полицейские быстро вытряхнули Рублёву из одежды, и, сведя ей руки за спиной, защёлкнули на них наручники, после чего одним рывком за вывернутые за спину руки подняли на ноги, нагибая раком головой к полу. Рублёва, плача, старалась опираться пальцами ног в пол, до которого едва могла дотянуться. От боли в выкрученных суставах, она снова закричала. Полицейские, не обращая внимания на сопли Рублёвой, продолжали удерживать её подвешенной раком. Симпсон сверил Рублёву со схемой.
Полицейские слегка ослабили хватку, так что Рублёвой получилось опереться ступнями на пол, но Джон Симпсон ещё раз ботинками широко раздвинул ей ноги, так что Рублёва опять оказалась в подвешенном состоянии, едва касаясь пола пальцами широко разведённых ног в поисках опоры. Мисс Даут снова приложила электрошокер к теперь уже голой спине Рублёвой. Рублёва, заорав, стала конвульсивно дрыгать в воздухе ногами. Мисс Даут поднесла электрошокер к уху Рублёвой. Рублёва заметно присмирела.
- Рублёву упаковали конкретно,- тихо констатировала очевидный факт Берёзкина.
Джон Симпсон достал из кармана полиэтиленовый пакет с резиновыми перчатками для сбора улик на месте преступления, натянул обе, и проделал несколько разминочных движений пальцами, чтобы перчатки оптимально сели на руки. Взяв в левую руку двумя пальцами за цепочку алмаз, поднёс его к анальному отверстию Рублёвой. Когда, покачиваясь на цепочке, алмаз коснулся дырки, она два раза рефлекторно вжалась и опять расслабилась. Джон иронически улыбнулся, и, продолжая удерживать алмаз перед анусом Рублёвой, демонстративно взмахнул правой рукой, остановив её в воздухе с выставленным кверху указательным пальцем. Мгновенно поняв сигнал сослуживца, Мисс Даут вынула из внутреннего кармана униформы миниатюрную баночку с кремом для рук, и, сняв крышечку, протянула Джону. Джон, молниеносно ткнув выставленным пальцем в крем, медленно поводил им туда-сюда, и также стремительно снова поднял палец кверху. Мисс Даут тут же протёрла излишки крема на пальце салфеткой. Проделав пальцем ещё один стремительный вираж в воздухе, Джон поднёс его к заду Рублёвой, и плавно ввёл в анус. Рублёва вздрогнула, но убедительно потрескивающий над ухом электрошокер Мисс Даут действовал дисциплинирующе.
- А мне не смазывали - по-простому затолкали грязным распятием, крысы церковные,- возмутилась Барсукова.
- А мне просто пальцем,- грустно разделила с Барсуковой возмущение Берёзкина.
Два копа держали Рублёву на весу с вывернутыми за спиной руками. Мисс Даут встала перед Барсуковой и Берёзкиной, пристально уставившись на них сквозь тёмные очки, видимо, чтобы упредить их от возможных попыток вмешаться. Два других копа взяли в руки полицейские дубинки и заняли позицию позади Рублёвой. Потом они синхронно подняли дубинки и стали поочерёдно бить ими по ягодицам Рублёвой. Удары были настолько сильными, что Рублёва сразу заорала. Копы стали бить всё быстрее и сильнее, и было очевидно, что такое было бы не под силу человеку. Копы двигались синхронно и точно. Кожа на широких ягодицах Рублёвой быстро покраснела, потом приобрела синий оттенок. Ничего не осталось от волевой, уверенной в себе, гордой Рублёвой. Уже через четверть минуты она орала как набитая дура, с некрасиво перекошенным от боли лицом. Через минуту зад Рублёвой превратился в сплошное кровавое месиво. При каждом ударе капельки крови разлетались по всему отсеку, окропляя собой стены, пол, потолок. На второй минуте частота ударов достигла десяти в секунду. Рублёва перестала орать и только что-то мычала с замыленным взглядом. Внезапно всё прекратилось. Копы перестали избивать дубинками Рублёву, и опустили её на пол. Мисс Даут наклонилась над Рублёвой и вытянула за цепочку алмаз. Алмаз сиял. Сиял глубоким синим светом, искрясь, переливаясь и загадочно отражаясь в тёмных очках Мисс Даут. Сняв с Рублёвой наручники, копы направились в отсек хлороидов...

- Конвой 2890: Почта 15180, мы вас не видим, вы исчезли с радаров, сообщите свои координаты...
- Конвой 5834: Почта 15180, подайте сигнал "SOS", мы вас не видим...
- Конвой 2890: Почта 15180, мы обнаружили вас, координаты установлены, идём на помощь.
- Конвой 5834: Почта 15180, вы снова появились на радарах. Подтвердите приём нашего сигнала.
- Почта 15180: Конвой 2890, Конвой 5834, ваши сигналы приняты.
- Конвой 2890: Почта 15180, сообщите обстановку.
- Почта 15180: Конвой 2890, опасность ликвидирована, все живы, атака отбита.
- Конвой 5834: Почта 15180, сами отбились? Молодцы, девчонки! Кошки в порядке? Ха-ха-ха.
- Конвой 2890: Га-га-га
- Почта 15180: Конвой 2890, Конвой 5834, кошки в порядке, спасибо мальчики за помощь.

- Девочки, так мы так никому ничего и не расскажем, а в отчёте лишь расплывчато напишем о "странных явлениях"?
- Барсукова, нам не поверят.
- А граница между параллельными мирами? Значит, параллельные миры существуют не только в теории, и мы даже знаем, где граница!
- И что мы сможем предъявить в доказательство, кроме наших драных задниц?

_________________
Олеся Зарецкая ( хозная )
Хозяйка: Алла Николаевна

Граница, повествование, порка, алмазы в жопе ( вот находка!) все просто СУПЕР!
Господин Хлороид! Надо же такое придумать!
Вот так начинают ненавидить Михаила Юрьевича!
Супер!
Думаю, что рассказ один из фаворитов!
Мне - поравилось, хотя и фантастика!

Мне уже становится интересно, за что так возненавидел Михаила Юрьевича автор, что уже который конкурс подряд заставляет его вертеться в гробу.
...Нет, лучше не знать.

Сдаётся мне, это уже другой автор, стилизующийся под первого.

5- за эту грустную, возвышенную историю.

По формальным признакам:
Конкурсная тема - 2 из 2 - граница вселенных.
Тематичность - 2/2 - порки более чем, прямо пособие для ролевых игр.
Язык - 1/2 - есть ляпы, вроде "одевать трусы", "охватив руками по сторонам ноги отца, схватила перед собой брошенную ей книгу" и т.п., Березкина вдруг становится Барсуковой, потом обратно; еще жуткое стилевое смешение и не всегда удачные словесные эксперименты, но это можно списать на уникальный авторский стиль и общую смелость.
Сюжет - 2/2 - бойкий.
Сбалансированность - 1/2 - за многократное повторное цитирование Лермонтова всуе (на литфорумах за такое напрасное расходование драгоценного объема авторов немилосердно имеют извращенным образом); концовка скомкана, бегом, хотя интересных возможностей еще было немало. Вместе с тем, по сравнению с предыдущим конкурсом, по этому пункту явный шаг вперед.
Итого: 8 из 10.

Неформально:
Мне очень нравится садистский юмор этого автора, его всегда такие деловые персонажи. Тематичность субъективная (торкнуло ли именно меня) - немного, больше на уровне антуража; сами порки почти нет - как минимум в первом и третьем случаях они за пределами реалистичности (такие рваные раны - это уже повреждения мышц, от одной позы в третьем эпизоде вполне реален болевой шок, а с дубинками - почти наверняка повреждения суставов и связок).
Недавно встречал уже эту идею - сильные эмоции как топливо для космического двигателя - в фантастическом рассказе на ванильном конкурсе. Только там была не порка, а любовные страсти, особенно гомосексуальные. Так что все через жопу, как ни крути .

смешно местами, местами страшновато, а вообще интересные прослеживаются интуиции

Довольно качественное зубоскальство.
В этих рамках и нужно оценивать.
Желательно не обращая внимания на язык, где раны могут шамкать кровью .

PS.
Подозреваю, что телепередача "Что? Где? Когда?" пятьсот лет не продержится.

Рассказ интересный, много остроумных находок, но сцены порки далеко выходят за границы моей тематичности (насчет реалистичности поверю на слово Квазару). Некоторая "фирменная" небрежность слога практически не портит впечатления.
Но как привязался ко мне этот недолимерик, так и не отпускает:
В параллельной вселенной хлороиды
Дам для порки воруют по трое, да
Непременно с Земли,
И вполне бы могли
Через ж... удалять аденоиды.
Распоясались ,в общем, андроиды!
С грамматическими ошибками, ага. Да простит меня автор... в конце концов, что это, как не свидетельство произведенного впечатления?

Я бы назвал это "перелимерик" .
Чудесно, особенно если вместо "жопы" подставить целомудренный "зад" .

Здорово.

Немного похоже на №2 - стёб, но качественный и весёлый. Всерьёз обсуждать невозможно, но всерьёз обсуждать и не надо.

Если это Олеся, то это первый её рассказ, который мне понравился почти без оговорок.

Юмор, как и вкус, отменная манера

А если это qwasar (или кто-то другой) под Олесю, то ещё и стилизация очень хорошая.

_________________
Бисер есть? А если найду?