Клуб "Преступление и наказание"

- Мне только спросить, - твердо сказала Джин.

- Вы ошиблись.

Голос говорящего был не громче шелеста сухого осеннего листа, а в его интонациях слышалась явная усталость человека, рассчитывающего провести в тишине последние минуты напряженного рабочего дня.

- Нет, - Джин не поднимала глаз от расчерченного черными и белыми клетками мраморного пола.

- Вы ошиблись вселенной, - с мелодичностью тонкого прозрачного ручья, бегущего вдоль изогнутой лесной тропинки, подтвердил второй голос.

Джин уловила раздражение в этих чистых хрустальных звуках, словно она попала не по тому номеру в неудобный для отвечающего момент.

Она была уже готова услышать сварливое «девушка, вы что не видите, у нас обед?!» от третьего, но гулкий, как ветер, попавший в западню между каменных стен, голос примирительно произнес:

- Сейчас Джин соберется с мыслями, сопоставит факты и поймет, что она не права.

Притворно-ласковый тон и снисходительные нотки давали понять, что аудиенция окончена, но Джин не двигалась с места. Она не чувствовала ни страха, ни давящего стеснения - ее плечи были свободно расправлены, а руки мягко опущены вдоль подола простого серого платья. Ей даже хватало воздуха для спокойного дыхания в этом заполненном вакуумом помещении, таком огромном, что не встречалось ни одной рукотворной преграды, куда ни повернись.

Три гигантские фигуры в длинных темных одеяниях (Джин не была уверена, мантии это, плащи или еще какой-то вид одежды), чернота материи, которых была абсолютна, почти неподвижно парили в паре сотен ярдов от нее. Достаточно высоко, чтобы было невозможно дотронуться до них рукой. Глубоко натянутые капюшоны создавали иллюзию отсутствия лиц, открывая взору только глаза - настоящие космические галактики, бросающие сиреневые отсветы на отполированную блестящую поверхность бесконечного пола.

- Поразительное упрямство, - гулкий голос третьего нарушил недолгую тишину, - Объясните же нам, милая Джин, что вас заставляет думать, что это наш случай?

Джин сильно впилась ногтями себе в ладони. У нее не было никакого объяснения, по крайней мере достаточно четкого и внятного, чтобы его можно было озвучить, не выглядя при этом дурочкой из переулочка. Но у нее не было выбора.

- Хаос и Отражения. Большую часть времени он проводит в Хаосе, хотя должен путешествовать по Отражениям.

Джин удивилась, насколько глупо звучат ее слова, но ни один из голосов не перебил ее.

- Хаос не разрушает его, но закрывает ему сердце и комкает душу, гасит чувства и стирает краски. Я знаю, никто не может забрать его силу, но Хаос заманивает его в свои лабиринты, и день за днем, месяц за месяцем водит по своим ложным узорам, мутя разум и рождая ненависть.

- Ты говоришь о Чарльзе? - прошелестел первый голос.

- У него много имен. Здесь он может иметь другое, - Джин покраснела - она должна была лучше подготовиться, чтобы не нести тут выспренную чушь.

- Чарльз из другой вселенной, - хрустальный голос звучал еще более раздраженно, - Не смешивайте все в одну кучу!

Джин послышалось, что голос добавил «еще бы гаррипоттера сюда приплела, простигосподи!», но это было невозможно.

- Даже если представить возможной твою мысль, - третий голос будто откашлялся, - Что мы можем сделать? Мы не практикуем магию, не меняем будущее, не влияем и не вмешиваемся.

- Мы вообще бюрократический отдел! - стервозно поддакнул второй.

- Контроль и учет. Усушка и утруска, - печально прошуршал первый.

- Что же мне делать? - Джин сжала кулаки.

- Исполнить свое предназначение? - прогудел вопросом на вопрос третий.

- Передать соль? - горько усмехнулась Джин. Попытка сарказма вышла такой такой же жалкой и вялой, как и все ее усилия.

В воздухе на несколько секунд повисло озадаченное молчание, затем фигуры заговорили друг с другом на незнакомом Джин языке, явно о чем-то совещаясь, замолчали еще на несколько секунд и внезапно разразились смехом. Джин стало ясно, что они не только сумели найти текст анекдота, но и оценить его.

- Отражения, - очень серьезно произнес третий голос, словно это не он только что заходился в громогласном хохоте, - Новые и старые миры на кончиках твоих пальцев. Ты можешь создать любой, не сходя с этого места. И каждый из них будет сильнее любого действия Хаоса.

- Это в твоей крови, - хрусталь второго голоса потерял какой-либо намек на недовольство, - Умение сплести такую реальность, какую ты только захочешь.

- Переходи в нашу вселенную, - шелест первого перешел в какой-то хруст, словно он что-то жевал, - У нас есть печеньки. И варенье.

Джин вдруг почувствовала, что у нее нет сил ни задавать вопросы, ни спорить, ни принимать предложений. Ноги стали ватными, голова закружилась. Ей захотелось лечь - прямо на этот веющий нестерпимым холодом пол. Три фигуры в темных одеяниях молча смотрели на нее сверху сиреневыми глазами-галактиками: распростертая на ледяных, выложенных в шахматном порядке, плитках, она была похожа на шахматную фигурку, только начинающую свой путь.

***

На самом деле, повод был пустяковым, но я сразу предупредил, что порки ей не избежать. Магические слова. Я наблюдаю, как легко они проникают в нее: словно подогретый столовый нож в сливочное масло, вода в рыхлую почву или избавляющая от страданий пуля в беззащитный висок. Я видел это каждый раз - за мгновение до того, как под воздействием адреналина расширятся ее зрачки, как страх и чувство вины станут наполнять ее изнутри, как начнут лихорадочно плясать мысли в иллюзорной надежде избежать наказания, каждый чертов раз я видел это - слабую, едва уловимую тень ее растерянной, благодарной улыбки.

- Подними юбку и спусти трусики, - приказал я.

Она покачала головой - потрясающе смело с ее стороны. Она бы никогда не решилась сказать мне вслух «нет».

- Подними юбку и спусти трусики, - повторил я.

Ничто в моем голосе не позволило бы ей думать, что я шучу или что у нее есть варианты.

- Я не буду этого делать, - в ее голосе звенел плохо сдерживаемый гнев, - Потому что я не виновата.

- Детка, если я сделаю это сам, ты получишь много больше.

И снова упрямое покачивание головы. Она часто обманывалась моей мягкостью, но не было похоже, что это происходило сейчас.

- Хорошо, - я притянул ее за руку и поставил напротив себя.

Узкая юбка плохо скользила вверх по ее бедрам, но я справился, задрав до самой талии. Трусики я спустил ей почти до колен. Я не был с ней груб, хотя раздражение накатывало на меня. Она не сопротивлялась, но в ее пассивном наблюдении за моими действиями послушания не было ни на йоту.

Я чувствовал растерянность. Я не собирался наказывать ее строго. Повод действительно был пустяковым. Пофлиртуй она со мной (ее нежный голос, мурлычущий мне в ухо, вьющий из меня веревки, распахнутые в искреннем раскаянии космические глаза, дерзкие шутки, уверенная в своей безнаказанности улыбка), и все бы свелось к приятной игре. Я бы просто отшлепал ее, положив к себе на колени, до легких слез и слабых вскриков, перемежая ласку и боль, но сперва, насладившись вволю покорностью, пока я напоминал бы моей девочке, кому она принадлежит, и кто является хозяином ее тела. Но это мрачное упрямство, эта молчаливая война со мной теперь не оставляли шанса - ее ждала очень жесткая порка. И мне было ее жаль.

- Встань на колени, - я показал ей на диван, - Руки на спинку. И прогнись.

Она была очень хороша в этой позе, моя детка - вытянутые вперед изящные руки, рассыпавшиеся по плечам рыжие волосы, правильно выгнутая спина, подрагивающие в томительном ожидании ягодицы, плотно сведенные бедра, которые я заставлю раздвинуть, если она не будет терпеть, как следует.

- Стой так, - приказал я и вышел из комнаты.

Я вернулся с простой деревянной линейкой.

- Считай до ста, - сказал я, положив линейку ей на поясницу, - Уронишь линейку - тебе придется развести ноги. Уронишь еще раз - начнем счет сначала, - Все поняла?

Она кивнула.

- Ну тогда поехали…

Я порол ее в полную силу. Мой ремень оставлял полосу за полосой на ее нежной коже - ровные, спускающиеся до бедер, нестерпимо горящие, накладывающиеся друг на друга, меняющие цвет от розового до темно-вишневого.

Линейка слетела на 26 ударе.

- Раздвинь ноги. Живо! - на ее бедре остался красный отпечаток от моей ладони.

Таким же красным от стыда и унижения было ее заплаканное лицо.

Мы продолжили. Я был терпелив и ждал, пока она сосчитает каждый удар, плача и умоляя меня простить ее. Мне было действительно жаль ее, но я не верил ни единому ее всхлипу - за нее говорила боль от моего немилосердного ремня, а не раскаяние и сожаление.

Мы были почти у финиша, 82 удар, когда линейка снова полетела на пол.

- Твою мать! - выругался я про себя, - Ну твою же мать!!

Я же не был зверем. Мне всегда претила жестокость.

Я отсчитал следующую сотню сам, приказывая ей молчать каждые 20 ударов - ее крики, слезы и мольбы разрывали мне сердце, но она должна быть получить то наказание, что я озвучил.

Я гладил ее по волосам, слушая, как затихает плач и выравнивается дыхание, чувствуя, как перестают вздрагивать плечи и расслабляется все тело.

- Спасибо за порку, - смущенно прошептала она мне куда-то в плечо севшим от слез голосом.

- Ты получишь остальное вечером, - я осторожно взял ее за волосы, повернул к себе лицом и нежно погладил по мокрой щеке, - Закрой за мной дверь.

Она спала, когда я вернулся - было за полночь. Я нашел ее в кровати, завернувшуюся в огромное одеяло. Ей снилось что-то тревожное. Судя по нахмуренным бровям и сжатым кулакам, моя девочка отважно сражалась со своими бесчисленными демонами. Я осторожно подул ей на разгоряченный лоб.

- Ты пришел! - сон еще не отпустил ее, но улыбка, та самая, которую я так люблю, осветила ее лицо.

- Я уснула, пока ждала тебя. Прости, мой хороший, - она обвила мою шею руками, - Я помню, что ты мне обещал, но может быть завтра? Прямо с утра - с утра? Мы проснемся и.

Она улыбалась мягко и безмятежно, теплая и расслабленная ото сна, даже не пытаясь справиться со слипающимися глазами.

- Мой хороший, - мурлыкала она, уютнее устраиваясь на моей груди, - Пожалуйста-пожалуйста. Пожалуйста.

Я любовался ее улыбкой, ее чертами лица, озаренными и смягченными особым внутренним светом. Зная, зачем я пришел, она не испытывала страха, не была скована обычным напряжением, не пыталась защищаться и прятаться внутри себя. Она просто была, такая как есть - сильная, но беззащитная, свободная, наслаждающаяся своей красотой, осознающая свою власть надо мной и всем эти миром.

- Пожалуйста, мой хороший, - ее голос всегда вил из меня веревки, - Пожалуйста-пожалуйста…

- Нет! - прорычал Зверь внутри меня, - Разумеется нет!!

Скакалка оставляла на ее бедрах вспухшие, наливающиеся бордово-фиолетовым петли. Она кричала, захлебывалась этой болью, плакала так сильно, как только могла.

Я не испытывал жалости. Я не хотел останавливаться. Я чувствовал, как ее слезы проникают в мое окаменевшее сердце, легко, не встречая преград, словно подогретый столовый нож в сливочное масло, вода в рыхлую почву или избавляющая от страданий пуля в беззащитный висок.

Моя девочка снова спасала меня.

***

Джин открыла глаза. Она была одна в этом огромном зале, так похожем на бесконечную шахматную доску.

- Черные начинают и выигрывают, - усмехнулась она, вспомнив, как в детстве упрямо избегала игру белыми.

На соседней черной клетке белел вчетверо сложенный листок бумаги. Джин развернула его.

- Ты же Королева. Ты имеешь право на любой ход, - прочитала она полустершиеся руны.

Было очевидно - три странные фигуры с сиреневыми глазами-галактиками научились пользоваться гуглом, а их предложение печенек и варенья оставалось в силе..

основное ощущение от рассказа - недоумение... зачем-то два разных рассказа соединили в один

_________________
мыслящий тростник

_________________
мыслящий тростник

как вы догадливы

_________________
мыслящий тростник

знаете, 13, вас даже критиковать не получается, у вас тексты - другого слова не подобрать - прозрачные. Отойдешь от монитора перекурить, и тут же забудешь, о чем там шла речь.

я сейчас с огромным наслаждением чту великого русского писателя Михаила Харитонова, который пишет фанфик по "Золотому ключику". У него есть похожий персонаж, "пропаданец", Неуловимый Джо:

"Поэтому моё участие в этой жизни затирается быстрее, чем жизнь движется. Очень интересно это выглядит - с моей стороны, конечно. Я это называю лост-эффектом. Именно lost. Точное слово. Меня помнят, только пока я рядом и активно обращаю на себя внимание. В пределах видимости и слышимости. Недолгое отсутствие - и всё".

"Джо был пропаданцем. Эта редчайшая паранормальная способность - точнее, свойство - обрекала его на одиночество. Трудно быть всеобщим любимцем, когда о твоём визите забывают через несколько минут после прощания, твои изображения выцветают и расплываются до неразличимости за сутки, а любые документы, удостоверяющие твоё существование - теряются или гибнут, иногда вместе с архивами. Тем не менее, Джо не унывал, так как плюсы его положения заметно превышали минусы".

вот примерно что-то так

_________________
мыслящий тростник

Очевидно, эта моя "редчайшая паранормальная способность - точнее, свойство" заставляет Вас дословно помнить, что я сказала 6 лет назад.

_________________
мыслящий тростник

Вы еще и не ленивы.

Слишко много действий ради прозрачных текстов и пропаданца (ну какое же мерзкое слово!) автора

ничего сложного нет - достаточно поставить поиск по автору. Впрочем, благодаря, в том числе, и вам, тогда создалась самая большая ветка за всю историю тамошнего форума

_________________
мыслящий тростник

Вот длиной веток я точно не буду с Вами меряться