Клуб "Преступление и наказание"

Млин, я как-то в школе успевала за сдвоенный урок написать шесть сочинений - для двоих спереди, одного сбоку, двоих сзади, и одно для себя. Очень напомнило. Жаль прямо стало, что сейчас чего-то не поспеваю )))

Артур, спасибо что поделились! Рациональный подход, попробую ему следовать.

Моя классная спецом сажала меня в зад, в кучу двоечников, как рояль в кусты))).

Списывать я патологически не умела никогда)))

ЗКР-2019




Рецензия от Рецензента 2




Рецензия на рассказ “Домой”
Начинается рассказ с того, что главный герой Джо собирается убить некую официантку Молли. Вообще, убивать людей - его работа. Но в этот раз он должен это сделать, чтобы отдать долг. Джо следит за официанткой. Ему становится откровенно жаль эту девушку с нелегкой судьбой, которая, по всей видимости, стала свидетелем того, что видеть не должна была. Однако выбора у нашего героя нет. Придется выполнить грязную работенку.

Когда приходит время убрать Молли, неожиданно план срывается. Джо поймали и связали. Молли оказалась подругой Ханоу - дяди Джо...

Зарисовка из жизни Дикого Запада. Джо был индейцем, занимался охотой на животных. Но из-за перемены жизненной ситуации теперь влился в американское общество и занимается куда менее благородным делом:
Я больше не тот юнец из резервации, на которого в штате смотрели как на диковинного чудака. У меня есть новое имя и новое ремесло. И оно почти походит на предыдущее. Из охотника на животных - в охотника на людей.

В этом рассказе автор касается социальной проблемы адаптации индейцев в США. Впрочем, здесь нет акцента на социальной проблеме. А случай Джо, как мне кажется, не предлагается рассматривать как типичную историю индейца.

Перед читателем предстает герой, поставленный в определённые культурно-исторические условия. Автор предлагает увидеть в нём личность, оценить поступки.

Рассказ двигался к трагической или как минимум печальной концовке. И неожиданный хэппи-энд выглядят для читателя удивительным. Возникает вопрос, как главному герою удалось выйти сухим из воды?

Читатель становится свидетелем, как Джо оказывается в критической ситуации. Он очнулся в неизвестном месте, связанный и его собираются наказать:
«Не вырывайся, так будет только больнее», - спокойный женский голос я услышал как будто сквозь сон и сразу же пришел в себя.

Здесь важна реакция главного героя. Он смиренно принимает порку и соглашается взять деньги для возмещения долгов. Читатель также видит, что Джо готов встретиться с дядей. И это дает слабую надежду на то, что его жизнь изменится к лучшему, он завяжет с преступным образом жизни.

Кроме того, нельзя не отметить прекрасный язык, которым написан этот рассказ. Каждая фраза бьет точно в цель.



Рецензия от Рецензента 5




“Дело было очень простым — убрать официантку из забегаловки большого Джо”. Этот короткий рассказ - из тех, что с первой фразы берут читателя за горло и не отпускают до последнего слова. Несмотря на то, что в нем почти ничего и не происходит.

Рассказ написан от первого лица, рассказчик – индеец из резервации, убивающий людей за деньги, чтобы покрыть неподъемный карточный долг. Мы видим героя (слышим его внутренний голос) в тот момент, когда он готовится переступить через очередное свое личное табу: убить женщину. Молодую, симпатичную ему, ни в чем не повинную, вызывающую сочувствие. Он торгуется с совестью, но читателю очевидно, что решение уже принято, и когда придет срок, герой, несмотря на свои колебания, просто пойдет и пристрелит свою жертву. Ничего личного, просто бизнес.

Сейчас перечитываю рассказ и вижу, что на самом деле до конца не ясно, убивал ли кого-то прежде наш охотник на людей или же Молли должна была стать его первой жертвой, а вся эта бравада: "сделаю это как профи", "будущий труп" – просто блеф. Пожалуй, второе было бы лучше, и с простой обывательской точки зрения, и в художественном отношении. Типа остановили на самом краю. Не дали перейти черту.

Своей завязкой, интонацией, настроением "Домой" напомнил мне один короткий рассказ Стивена Кинга, называется "Попси" (название смешное, а сам рассказ – нет). Там тоже герой-игроман, запутавшийся в долгах, и он с такой же пугающей легкостью перешагивает через собственные понятия о добре и зле. Правда, герой Кинга не убивает, он совершает другие преступления, не менее чудовищные, и расплачивается за них куда страшнее.

Ладно, вернемся к рассказу "Домой". Это история о блудном сыне. О блудном сыне, который не раскаялся, хотя уже ест из одного корыта со свиньями. Или даже, может, раскаялся, но всё равно не хочет возвращаться домой, глушит голос совести водкой и напускной бравадой. Совесть нашего индейца говорит с ним голосом его дяди Ханоу. Но герой не собирается ему следовать. Наоборот, он с упорством трудного подростка отстаивает свое право слить свою жизнь в сточную канаву, прихватив попутно жизни других людей. Так что Ханоу (который, судя по всему, тоже весьма далек от всепрощающего отца из евангельской притчи) приходится взять дело в свои руки и подстегнуть (no pun intended) процесс покаяния и возвращения.

Единственный в рассказе сюжетный поворот случается безо всякого предупреждения. Никакого там удара по затылку, еле ощутимого укола в шею, – вот герой шагает по улице, обдумывая предстоящее убийство, а в следующей фразе он уже лежит связанный по рукам и ногам. Охотник стал добычей, добыча оказалась приманкой, предполагаемая жертва – палачом.

Наказание свершилось, катарсис пережит, герой выкуплен из долгового рабства, он расплатился за совершенные грехи и (хочется верить) раскаялся, хотя явно не смирился. Один этап жизни остался позади, он на пороге нового. Пока что им движет только желание мести, реванша – но что будет потом? Рассказ ощущается как законченный, но одновременно хочется следовать за героем дальше, узнать, что его ждет дома, удастся ли ему реализовать свой план "дать сдачи" и какой будет его встреча с Ханоу.

Многие важные детали автор намеренно оставил за кадром. Что видит герой на фотографии, пока его полосуют кнутом? Что для него значит этот красный воздушный змей? Почему он плачет, глядя на него, ведь не от одной же боли? Мы этого не узнаем. А жаль.

Рассказ очень здорово написан, правда некоторые обороты напоминают перевод с английского ("Зная характер Ханоу, это было бы пустой тратой сил"), но мне это не кажется недостатком. Единственная, на мой слух, неудачная фраза: "унизительные доски с фотографиями унылых людей в дешевой униформе с издевательскими звездочками за отличие в самом низу". Читатель путается в нагромождении слов, ему приходится сделать усилие, чтобы вычленить правильный смысл и понять, что это не униформа со звездочками, и что звездочки даны не за какое-то сомнительное "отличие в самом низу".



Рецензия от Рецензента 6




Азарт пуще неволи

- рецензия к рассказу «Домой» -

В 1968 году, скрываясь под псевдонимом, доктор Бела Грюнберже и доктор Жанин Шассеге-Смиргель из Парижского отделения Международной психоаналитической ассоциации (IPa) написали пасквиль, в котором объявили майские студенческие волнения того же года во Франции («Красный май») «Эдиповским восстанием против Отца».

А спустя десять лет французские же философ Жиль Делёз и психоаналитик Феликс Гваттари написали книгу «Анти-Эдип», в которой назвали психоанализ едва ли не предтечей фашизма. Вот как они отозвались непосредственно о представителях IPa: «Посмотрите на доктора Менделя, на доктора Стефана, на состояние бешенства, в котором они находятся, на их буквально полицейские воззвания при мысли, что кто-то может попытаться избегнуть эдиповского невода».

Упирая на то, что эдипизирование подавляет, а капитализм приравнивает любое желание к острой нужде, насущной потребности, Делёз и Гваттари предлагали желающим избегнуть принуждения и эксплуатации хотя бы попробовать пейот и под его воздействием «детерриторизироваться», читай дезориентироваться. Они почему-то считали, что вслед за сим последует не привязанность к наркотикам, а перестройка сознания на свободной основе. Ну а «освободившиеся» личности начнут продуцировать новые социальные запросы на новые типы власти.

То был 1972 год, и, например, в США, где движение хиппи уже клонилось к закату, книжку «Анти-Эдип» не печатали. Однако для сравнения с историей индейца из рассказа «Домой» эта философская дискуссия полувековой давности подходит как нельзя лучше.

Итак, парень выбился в киллеры. Можно сказать, повысил квалификацию, превратившись из диковинного «охотника на животных» в «охотника на людей». Звучит дико, но ему больше нравится жить по законам белых преступников, проигрывая свою собственную и чужие жизни в карты, чем по законам дядюшки Ханоу. И все из-за того, что у дядюшки Ханоу для парня заготовлены два-в-одном спасение и презрение, как для маленького. А что особенно раздражает героя рассказа, так это то, что устанавливая свой порядок, свою власть над другими людьми, дядя Ханоу делает это «медленно и неторопливо, перемежая свой гнев нотациями и нравоучениями». Смакует удовольствие, надо понимать, по сути тематического свойства.

Противопоставить перспективе эдипизации герою, как видно, нечего. Все, что у него есть – только его собственная жизнь и охотничьи навыки. Получив заказ «на какую-то бабу», он обесценивает ее, находя несоответствия с собственными честолюбивыми порывами: «усталые глаза», «скучная жизнь», фотография с «доски почета» в грязной забегаловке как символ покорности. И в обесценивании, недооценке – ошибка, которая возвращает его к мучителю. Он эту ошибку лишь смутно ощущает, отмечая про себя, что подвергается порке «под спокойным взглядом Молли». Но все его сознание направлено на то, чтобы идти прежним путем и дальше, путем неподчинения или даже отмщения дядюшке Ханоу.

Примечательно, что герой и в самом деле проходит через «детерриторизацию», пускай и не с помощью пейота. Попав в ловушку, он восклицает «Проклятые индейцы!», дистанцируясь не только от дядюшки-мучителя, но и от «доброй половины своих родственников». Что дальше? Для начала ничего нового. Пунктом один значится убить Отца. В данном случае дядюшку. То есть повторить судьбу Эдипа.

А вот дальше – проблематично. Наш герой обесценивает единственную присутствующую в рассказе женщину, не смотрит на нее, что идет вразрез и греческим мифом, и с его психоаналитической трактовкой, делает бессмысленным устранение Отца. Не говоря уже о том, что бунт против Ханоу рискует провалиться в виду того, что люди дядюшки показали себя куда более искусными охотниками на людей.

Чего же ждать, если и бунт окажется неудачным, и женщины на горизонте у героя не появится? В самом ли деле в рассказе речь идет о том же, о чем мечтали Делёз и Гваттари? О том, что избавившиеся от мышления в рамках производных эдипового треугольника «мама, папа и я», сила либидо будет производить некие новые «формулы власти»?

Делёз и Гваттари против зависимости, против подчинения и власти. Звучит, должно быть, для кого-то спорно, для кого-то парадоксально. Бывает ли власть без подчинения? Пожалуй, что это анархия, и это не ново. А подчинение без власти – что это? Острая нужда, азарт, из-за которого герой рассказа проигрался в покер? Азарт, пожалуй, в чем и сравним с либидо. А вместе азарт и анархия напоминают романтические вестерны. Не очень своевременно, может быть, но герой рассказа «Домой», судя по всему, примерно к этому и стремится. А все новое, как известно, есть хорошо забытое старое.



Рецензия от Рецензента 8




Возвращение в Рай («Домой»): реальность или иллюзия?
Проблема вины и искупления вины
(рецензия на рассказ «Домой»)

Сюжет рассказа позволяет с разных сторон рассмотреть идею вины и искупления вины. Возможно ли убрать ужасные последствия своих ошибок и избавиться от вины? Как было бы легко и просто, если бы перенесенной поркой можно было бы что-то изменить.
Сначала герой проигрывает деньги в покер. Это одна вина. Вследствие этого он теряет свободу действий и должен выполнять требования кредитора — работать киллером. Это следующая вина. Потери идут по нарастающей — деньги, свобода, и вот на кону жизнь девушки. Герой планирует ее убийство. Сам он не остановится. Впереди осуществление плана, убийство, которое должно морально уничтожить героя,. Он перейдет принципиальную для себя черту и это будет как подписанный приговор «жизнь не удалась». Он понимает это, сараясь успокоить себя самовнушением: «Будущий труп».
Остановимся на проигрыше в покер, с которого все началось. Подумаем, что было раньше, яйцо или курица, то есть что первично — вина или чувство вины. Проигрыш был не просто невезением, а именно виной — результатом излишнего риска. Что толкало героя рисковать, «зарываться»? Видимое желание выиграть, захапать побольше по сути своей являлось желанием проиграть . Герой не мог не понимать, что поступает неосторожно. Он сознательно «раскрылся» для риска, и эту жажду саморазрушения можно рассматривать как проявление чувства вины. Чувство вины, некое беспокойство, нервозность, было еще до игры. Оно привело к азартной игре и реальной вине - проигрышу. Герой как будто хотел испытать вину, мысленно давно испытывая ее в своем воображении.
Цепная реакция запустилась, напоминая советскую детскую книжку про девочек, которые без спроса взяли книгу, испачкали ее и в попытках поправить дело разгромили всю квартиру. Так и здесь, один неверный шаг (неосторожная игра) запускает серию бед, каждая из которых все тяжелее. Потеря денег и вызванная этим потеря свободы. Герой обязан отрабатывать долг, превращаясь фактически в бесправного исполнителя, теряя свою волю. В монологе героя можно уловить ощущение унижения и удовольствия от унижения от от ощущения этого своеобразного рабства. Герой рассказа — человек, чувствительный к своему иерархическому положению, как видно из его рассуждений о фотографиях на доске почета людей непрестижных профессий. Отсутствие своей воли не освобождает от вины за согласие убить девушку — ведь подчинение кредитору было результатом вины героя.
Совесть героя протестует против убийства девушки, поэтому ему кажется, что девушка увидела его и все все поняла. Он почти хочет этого. Но это лишь тень на занавеске, и на самом деле девушка ничего не подозревает.
Впереди маячит убийство девушки, и что-то изменить может только чудо.
Чудо происходит. Официантка оказывается подругой индейского вождя или колдуна Ханоу. Долг погашен (если не задаваться вопросом, откуда у индейца из резервации такие деньги). Порка получена. Чувства вины нет. Все проблемы решены. Однако автором рассказа посеяны некоторые сомнения в этом чуде. Ранее посвящен целый абзац описанию заурядности официантки Молли, описанию ее унылой и неинтересной жизни. Даже замок в двери у официантки такой, что к нему можно не подбирать ключ. Равна нулю вероятность, что эта ничем не примечательная официантка что-то слышала про индейского вождя или жреца, тем более является его подругой. Автор рассказа как будто дает понять, что это невозможно. Это было бы прекрасно — спасение героя появлением из ниоткуда Ханоу — но это совершенно невероятно.
Более вероятно, что это сон, греза о спасении. Во сне все хорошо и герой может вернуться домой, но придется проснуться и идти убивать официантку.
Этот рассказ представляется рассказом с открытой концовкой. Развилка сюжета — мираж в пустыне Ханоу, тридцать тысяч и порка, и все будет плохо, или это окажется правдой, и все будет хорошо, герой вернется домой.
«Домой» - ключевое слово, название рассказа. Надо не просто не убивать девушку, надо вернуться домой. В этом счастье. Отчетливо просматривается аналогия с библейским раем — местом, пусть куда закрыт из-за вины. Вследствие совершенного греха возникла преграда между между Адамом и Раем, между героем и домом. И вопрос вопросов — как убрать эту преграду.
Вмешательство Молли и Ханоу подарило герою счастье — возможность искупить вину. Порка для него стала не только и не сколько наказанием, сколько удивительной возможностью стереть ошибки, все изменить и вернуться домой. Это напоминает католические индульгенции, которые существуют по сей день в разных вариантах. То или иное действие позволяет получить прощение греха. (Православие отрицает идею искупления и возможность заслужить прощение. Возможность что-либо получить по заслугам, прощение или награду, считается недостаточно духовной) Небольшой экскурс в религиозные вопросы здесь необходим, так как в силу сложившейся в истории человечества традиции тема вины и ее искупления разрабатывалась в основном религиозными мыслителями.
Если все-таки порка и выплаченный долг были иллюзией, картинкой, которая от отчаяния померещилась герою, возвращения домой не будет. Герой вновь окажется перед необходимостью убивать Молли. Тогда останется надеяться непонятно на что. На то, что Молли внезапно умрет своей смертью, или герой внезапно умрет, не успев ее убить. Если не произойдет ни то, ни другое, будет беспросветность, соскальзывание на дно, затягивание в воронку.
Хочется радоваться вместе с героем, но факты скорее указывают на то, что появление Ханоу — мираж, обман, и читатель не должен слепо доверять автору.



Рецензия от Рецензента 11




Степной травы пучок сухой,
Он и сухой благоухает!
И разом степи надо мной
Всё обаянье воскрешает...
Аполлон Майков. Емшан. (1874)

Что мне понравилось в этом рассказе? Прежде всего слог, умение несколькими мазками обрисовать характер героя. Цельность этого самого характера, чтобы ни лежало в ее основе. Минусом повествования кажется то, что вопросов после прочтения остается куда больше, чем ответов. Да, герой настолько не склонен к рефлексии и не любопытен, что сам себе эти вопросы задать не удосуживается. И все же - имеет читатель право хоть на некоторые ответы? Как так получилось, что девушка, скромная официантка, оказавшаяся по совместительству подругой и "уполномоченным лицом" дяди героя, привлекла к себе внимание Рика и его шайки? Первоначальную версию - что ее пытаются убрать как свидетеля темных делишек Рика - приходится отбросить, а дальше герою, понятное дело, становится не до новых версий, но все же. Допустим, она засветилась, пытаясь что-то выяснить о своем несостоявшемся убийце, скорее всего, даже намеренно - но зачем было так рисковать? Вернее, зачем Ханоу рисковать жизнью своей подруги? Так полагается на сопровождающего ее здоровяка? Настолько не верит в мастерство своего непутевого племянника? Надеется вызвать у того запоздалые угрызения совести? Надо сказать, что их отсутствие удивляет не меньше.
Отдельный вопрос - почему герой спит настолько крепко, что не чувствует, как его раздевают и привязывают к кровати. Опять надрался - в последний вечер перед убийством, не опасаясь, что рука дрогнет?
В целом же от людей ожидаешь каких-то более человеческих, что ли, проявлений чувств. Многое можно списать на разницу в менталитете, и я сейчас говорю не о главном герое. Образ индейца, оторвавшегося от корней, связавшегося с криминалом и медленно спивающегося, и не должен напоминать благородных героев Майн Рида. Не мне судить, насколько такому человеку должно быть свойственно оставаться в душе чем-то средним между подростком, не желающим ни взрослеть, ни признавать себя мальчишкой ("я уже большой мальчик... я больше не тот юнец из резервации..."), ни задумываться о других людях, и молодым сильным животным, к рефлексии не способным в принципе. Удивителен не этот его инфантилизм, а то, как, на первый взгляд, утверждают героя в звании и положении ребенка поведение выполняющего роль родительской фигуры Ханоу и его посланцев. Сбежавшее из дому строптивое, сбившееся с верного путя дитя природы, хоть дурное, но дитя), наказывают строго, но без лишней жестокости и водворяют в лоно семьи, выплатив наделанные им долги. За этой семейной идиллией как-то забывается, что молодой человек, между прочим, не стекла в домах бил, а убивал людей, убивал уже не в первый раз ("Винить было некого, долги нужно было отдать. На неделе подходил край выплаты очередной четверти суммы..."), и как раз готовился убить снова... и чувствовал в связи с этим не более, чем небольшой дискомфорт.
И объяснить это можно только полностью переосмыслив мотивы "взрослых". То, что кажется нам наказанием, по сути им не является, даже вопреки тому, что слово "наказание" произносится вслух. От героя не ждут раскаяния, обещаний исправиться и искупить вину. Его не вынуждают вернуться домой. Ему, как ни парадоксально, оставляют столь желанную им свободу - да, связанному, кричащему от боли под ударами кнута - свободу выбора. В герое взятого мною в качестве эпиграфа стихотворения брат пытается пробудить тоску по родной земле и желание вернуться. Посылая к нему гонца, он велит:
Ему ты песен наших спой, -
Когда ж на песнь не отзовется,
Свяжи в пучок емшан степной
И дай ему - и он вернется.

Здесь вместо запаха степной травы - снимок, имеющий особое значение для персонажа, и боль, два раздражителя, вместе способные достучаться до его порядком зачерствевшей души. И если он решает в конечном итоге вернуться домой, это решение принадлежит ему и только ему.
...Да, знаю, что параллели притянуты за уши. Забавно будет, если автор ничего такого не имел в виду, и рассказ лишен второго дна. Впрочем, если мое предположение об авторстве верно, у нас есть неплохой шанс получить подтверждение или опровержение (и тогда второе дно заключается в чем-то другом). Если же нет - всегда можно вернуться к началу, и поразмышлять о том, почему герой, несмотря на свои не лучшие качества, тем не менее, вызывает некоторое сочувствие даже симпатию. Не может же дело быть только в том, что к инфантильному условно нижнему персонажу публика склонна отнестись гораздо благосклоннее, чем к условно верхнему, но столь же в своем роде "стихийному" (читай: инфантильному и безответственному) герою рассказа "Джем", даром, что тот безусловно лучше как человек...

Всем спасибо за рецензии.
На этом экипаж нашего шаттла прощается с орбитальной станцией ПиН до неизвестности.
Приятных вам творческих игр, друзья.
С вами было хорошо.

P.S. не обижайте Ковальского

Но вы же прокомментируете рецензии, на "спасибе" - это как-то несерьезно ограничиваться, рецензенты тоже ждут оценки своего труда).

Мне казалось, что это очень простой и понятный текст. Почитала рецензии... Мда. Половины смыслов я вообще не увидела, а другую половину неправильно истолковала. Фейспалм.джпг.

Пойду еще почитаю и подумаю.

Рассказ суперский. Рецки тоже хороши. Особенно мне понравились №6, №8 и №11.

Это очень простой и понятный текст, просто на сложную для автора тему. Эйприл, так приятна ваша оценка. Я вечером доберусь до компьютера и тоже напишу вам, почему в реальности герой рассказа "Про себя" вел бы себя по другому.