Клуб "Преступление и наказание"

Arthur, на филологическом можно многим вещам научиться - в частности уметь хорошо читать.
Не хамите мне:)
С Вами я настоящая, то есть отстраненная и равнодушная. А как вела себя с своими Верхними - не ваша печаль (хотя,признаюсь, brat включаю редко, чаще нежного влюбленного котеночка), и чего Вы вообще ко мне клеитесь?
В Вашем распоряжении целая Butterfly и ещё Олеся. Эмоций завались.

Arthur, мысль моя была следующая: написать действительно берущее за душу произведение можно только о тех людях,чья функция -быть героями произведений. А не просто жить/существовать, как обычные божьи твари.
Есть люди, изначально заточенные под функцию прототипа.

Неуместно юному сабмиссиву, даже столь милому, умному и очаровательному как вы, заходить сверху в разговоре с человеком старше вас, тем более ещё и с садистом. Ну вы же должны понимать, какую реакцию вызовите.

Идите, займитесь селфом в качестве извинения, как истинный дикобраз, и снесите свой тред про аукцион.

Арти, для тебя информация - барышня так флиртовала. Прояви снисхождение.

За сим позвольте откланяться.
Мне необходимо наказать 13 за ревность.

Не, ну я с вас не могу, честное слово!

Для человека ежедневно читающего Розенталя и все остальное, связанное с литературой, давшего себе полтора года срока, на углубленное изучение литературного русского, упоминание филфака... ну это как про воду после силовой
С какой интонацией это надо прочесть, чтобы увидеть какой-то негатив - я не понимаю!
Ну позиционирует себя кто-то, как филолог - ок, я и обратился, как к филологу.
Это как с теми, кто любит психологию перетереть за психологию.

Не надо из-за меня селфить или что-то там еще предпринимать. Снисхождение? Да, конечно, без проблем.

А к утру, я как всегда, почти не помнил своих снов.
Отжавшись свою норму, умывшись у бочки во дворе, мы растеклись управляться по хозяйству, пока мать с сестрой готовили завтрак.
Когда вся семья собралась за столом никто и слова не обронил на счет вчерашнего вечера. Отец наметил планы на день, распределил обязанности, ушел на работу. Мы с Максом выполнили свою часть работы и поспешили слинять из дома.
И потом, я всеми правдами и неправдами старался найти повод, чтобы, не объясняя истинных причин пропасть на пару-тройку часов, чтоб погулять с Никой.

— Мама ателье заведовала, а папа крупный чин в милиции. Мы хорошо жили, — Ника вздохнула и голос у нее дрогнул.
Мы сидели на теплых плитах заброшенной стройки и целовались. Точнее я сидел, примостив Нику на своих коленях, крепко прижимая к себе.
— А потом папа на работе… ну, короче… завел там себе…, — она заплакала, — и мама решила уехать на родину.
Я рос в не фанатичном, но вполне себе религиозном окружении, где реально скандальный развод был нонсенсом. От того чудовищнее казалось мне то, о чем рассказывала Ника. Я вообще не помню ни одной семейной ссоры между своими родителями. Даже вопрос папиного желания эмигрировать и маминого нежелания так круто менять жизнь они решили весьма культурно и полюбовно.
Нет, конечно, всякие там скандалы, естественно, мелькали, где-то у соседей или одноклассников, но все это было для меня чужим и далеким, не затрагивающим моего внимания. А сейчас я первый раз в жизни, можно сказать всем телом ощущал чужую дрожь и боль от пережитого кошмара.

Тихий шорох за спиной. Кто-то забрался на верх и шел по плите в нашу сторону. Мне не удобно было оглядываться. А Ника, чуть отстранившись, заглянула мне за плечо. Сначала в ее глазах мелькнуло удивление, потом крайняя степень озадаченности. Чем ближе раздавались шаги, тем более испуганным становился ее взгляд. Мне пришлось поставить ее на ноги и встать самому.
Ника прижалась ко мне.
— Аааа, это кто?
Моя точная копия совсем, как это делаю я склонила голову на бок, улыбнулась и вежливо поздоровалась:
— Артур!
Ника перевела на меня недоумевающий взгляд.
— А это Макс, — тут же сообщила копия.
— Завязывай. Ника, знакомься, это Максим, мой брат. Близнец.
— Ничего себе. Вы же… вы же абсолютно одинаковые!
Мы оба закатили глаза и тут же засмеялись. В неподвижном состоянии нас даже мать путала. Что уже говорить обо всех остальных. Мы привыкли и всегда бессовестно этим пользовались.
Следующий вопрос тоже был предсказуем.
— Вы во всем так похожи?
— Нет, я целуюсь лучше, — быстро отреагировал Макс.
Я рассмеялся, а Ника смутилась и буркнула: «Дурак!»
— Каков есть, — пожал плечами Макс, — купаться идете?
Я вопросительно посмотрел на Нику. Она покраснела и отрицательно покачала головой.
— Нет, — ответил я брату.
— Да ладно вам. Ну хоть просто на берегу посидим.
Я снова смотрю на Нику.
— Может сходим?
И она согласилась.
— Отлично по пути за Кирой зайдем. Ладно?
И мы отправились по уже знакомому адресу.

Кира встретила нас у калитки. Хозяйским жестом она обняла Макса за шею, и они поцеловались. Последние три недели мы с братом провели в спортивном лагере. В принципе, можно было и отказаться, но мы не отказались. Меня все устраивало, а Макс из-за этой смены поругался с Кирой, так как она просила его остаться. Потом они еще несколько дней играли в примирение и наконец их роман снова вышел на лирическую волну.
Эти двое еще продолжали целоваться, стоя в тени кустов черемухи, тесно насаженной в палисаднике Стейхов; я обнял Нику за плечи и повел по тропинке в сторону реки.
— А они давно вместе? — спросила Ника.
— Два года где-то. А вообще, мы еще в детский сад вместе ходили.
Макс с Кирой догнали нас уже у самого пляжа. Места искать не пришлось. Мы с Максом оглянулись на протяжный свист и обнаружили компанию знакомых мальчишек и девчонок.
Перездоровавшись парни пошли купаться, девчонки сели играли в карты.
— Точно не пойдешь? — спросил я Нику.
— Нет. Но ты иди, если хочешь.
— Я быстро.
Кого-то из девчонок Ника знала, и я оставил ее в компании подруг.
Ох, какой только хрени мы не творили тогда. Сейчас вспоминаешь и удивляешься, как мы вообще выжили. Как сегодня все соблюдают технику безопасности, так мы в те годы вообще раз десять должны были потонуть.
Устав от гонок, игр в утопленников и прочего баловства я лежал на спине и лениво греб в сторону берега. Макс бесшумно всплыл рядом. Фыркнул, отплевываясь откинул волосы, перевернулся на спину.
— Давно встречаетесь?
— Несколько дней.
— И молчал!
— Макс, да оно как-то…
Я не знал, как объяснить брату, почему не сказал про Нику. Мы ничего друг от друга не скрывали и свой роман я таить тоже не собирался. Просто почему-то не нашлось времени. Точнее слов.
Макс перевернулся и уже собрался нырнуть, но завис, вглядываясь в сторону берега.
— Что там? — скосил я глаза.
— А по ходу, Антоха вроде…
Договорить он не успел я мгновенно развернулся и начал искать глазами нашу компанию.
Ника сидела на покрывале, Антоха присел рядом. Девчонки уже ушли купаться.
Когда два человека ведут приятную беседу они смотрят друг на друга. А Ника сидела почти отвернувшись от парня, пока тот что-то говорил ей в спину, время от времени касаясь загорелого плеча. Ника скидывала его руку, но не поворачивалась.
Мы синхронно нырнули и поплыли к берегу.
Но когда подошли, возле нашего места посторонних не было. Постепенно ребята выходили из воды, вытирались, одевались. При всей этой суете я так и не мог улучить момента, чтобы спросить у своей девушки, о чем они беседовали с Антохой.
Потом мы проводили Киру, оставив у нее Макса, и я пошел провожать Нику домой.

Для меня сентябрь всегда был тяжелым временем. После относительной свободы тебя резко загоняют в какую-то казарменную муштру. Общеобразовательная школа, музыкальная, спорт, да еще по дому куча дел. Сейчас вспоминаю и сам удивляюсь, как мы при такой плотной загруженности успевали еще и жить своей личной жизнью?!
Школа стояла в центре. После уроков: мне направо, Нике налево. Но я все равно шел ее провожать.
Ну, и возвращаясь как-то от своей подруги мы встретились с Антохой в том самом сквере. Не думаю, что эта компания ждала меня специально. Они тихо—мирно сидели и глушили в теньке самогон. Я бы, наверное, вообще их не заметил, так торопился домой.
Меня окликнули свистом, и я обернулся.
Антоха и еще трое. Двоих, знал, но как бы, между прочим.
— Пошли, поговорим?
Антоха вообще еле стоял на ногах и язык у него заплетался. Парни растеклись и двое встали за спину. Ага, тоже мне разговор…
— Это квартетом что ли? — меня трясло от злости.
Даже один на один я бы с Антохой не справился. А толпой, да пьяные, запросто покалечат.
Те, что за спиной — заржали. Антоха на пару секунд завис, видимо, переваривая малознакомое для самоучки слово «квартет».
На чем держится закон уличной драки «бей первым» я отлично понимал. Если столкновения не избежать, то нет смысла бить вторым, так как упасть ты можешь первым. Но, елки ж палки, их же четверо! Даже если учесть, что пьяные, с никакой координацией, все равно расклад хреновей некуда.
Антоха отмер. Шагнув на встречу, толкнул плечом, кивнув парням за моей спиной, чтобы отошли.
— Просто поговорим.
Ребята расступились, пропуская нас. Мы отошли на несколько метров и встали.
— Слушай, — Антоха смотрел мимо меня абсолютно стеклянным взглядом. Как у него мысли-то так здраво складывались — было не понятно, — ну чего ты сюда мотаешься, а?
— Мне надо, вот и мотаюсь. Тебе-то что?
— Артурчик, вот с х*я ли ты дергаешься? Тебе же меньше года тут жить осталось. А потом свалишь и не вспомнишь.
— Антоха, да ты послушай…
— Не-а! Это ты меня послушай, щегол. Просто не ходи сюда больше и все, лады?
— А то что?
Антоха усмехнулся. Абсолютно расслабленной, пьяной улыбкой, так и продолжая смотреть куда-то в бок. Он даже голову не повернул в мою сторону. Коротко, без замаха втащив в солнечное сплетение со всей дури.
Тело мгновенно сложилось пополам, на рефлексе, изо всех сил пытаясь втянуть в себя воздух. В ушах шумело, перед глазами поплыли желто-черные круги. Я понимал, что нужно было выпрямляться любой ценой, иначе рисковал в любую секунду получить коленом по зубам. Но у меня не получалось.
— Дыши! Можешь?
Я отрицательно качнул головой, но послушно боролся со спазмом.
— Давай, вздох, кому сказал?
Антоха придерживал воротник моей рубашки, пока меня шатало. Наконец я с трудом сделал первый вздох.
— Ну, живой?
Воротник ослаб. Я кивнул и попробовал распрямиться. Антоха рубанул ребром ладони по шее так, что я, как подкошенный, рухнул на землю.
— Короче, я тебя предупредил, да? Еще раз возле ее дома увижу — и ты покойник.