Клуб "Преступление и наказание"

Да...
Вот у кого-то секс с первой юнешеской любовью!
У меня такого не было. (((

_________________
- Слушай, Стекляшкин, ты понимаешь, какая история вышла: от солнца оторвался кусок и ударил меня по голове. 

Здорово!

_________________
- Слушай, Стекляшкин, ты понимаешь, какая история вышла: от солнца оторвался кусок и ударил меня по голове. 

_________________
- Слушай, Стекляшкин, ты понимаешь, какая история вышла: от солнца оторвался кусок и ударил меня по голове. 

Я почти не помню ту весну, когда распрощался со своим мальчишеством. Школу тянул по инерции, музыкальную на моторике, тупо «забив в пальцы» текст. Дома отмалчивался, изредка срываясь на дерзости, но отец молчал.
Иногда я понимал, что творю что-то не то, выныривая из себя в будничный мир. Но мне в нем было все не понятным и неуютным и я, не копаясь в происходящем, спешил вернуться в свою страну грез, где нас было только двое.
Интересно, что первый этап жизни молодоженов называют медовым месяцем. Мое счастье тогда продлилось ровно четыре с половиной недели. День в день.

Так не привычно было слышать в доме Ники сочный мужской голос. Я еще на веранде впал в ступор от этого веселого, крепкого баса, что-то увлеченного рассказывающего под звенящий женский хохот.
— Папа, знакомься, это Артур, я тебе рассказывала.
Мужика «под погонами» видно практически всегда.
Сейчас хотя бы стало понятно от чего Маргарита Вячеславовна когда-то потеряла голову и в кого Ника такая красавица.
— Лев Романович, — рукопожатие было таким же, как и он сам: жестким, уверенным, сильным.
Потом, всем своим видом, разговором и отношением он пытался дать понять, что отлично воспринимает парня своей дочери. А я его ненавидел. Не верил ни одному слову, ни одной улыбке, никаким дружеским жестам. Я понимал, что с его появлением теперь все будет не так и я ничего не смогу с этим поделать, потому что… Ну, это же не соседский пацан, с которым до этого продружил лет семь, считай половину своей жизни, такому морду не набьешь, даже если толпой. Меня бесило от того, какой счастливый вид был у Маргариты Вячеславовны и как радовалась появлению отца Ника.
А потом нас так нежно и ненавязчиво отправили погулять! Ну почему меня тогда накрыло тошнотворным чувством омерзения? Ведь я и сам в этот дом ходил уже не просто чаю попить…

Лев Романович прогостил кажется дня четыре. Вел себя ну очень открыто и по-джентльменски. В душу не лез, в друзья не набивался, был подчеркнуто вежливым, но раздражал ужасно. Крутой мужик был, просто невероятно. Умел все. Знал тоже все. Истории рассказывал так, что на ржач пробивало почти сразу. И Ника смотрела на него с таким обожанием, что хреновее, это, наверное, только блаженство в глазах Маргариты Вячеславовны.
Даже после его отъезда я не мог расслабиться и скинуть с себя отвратительное чувство неприязни к человеку, который ничего плохого мне не сделал.
Примерно через неделю Маргарита Вячеславовна отчалила в Ростов. Странное дело, теперь она совершенно не переживала, выживет тут Ника без нее или нет. Ну, наготовила всего, это само собой, но никаких наставлений и нотаций не прочла. И даже провожать ее не понадобилась, сама уехала. Нужно ли говорить, что я почти перебрался к Нике и к себе домой являлся только ночевать… Макс тогда отдувался на хозяйстве по полной программе. Отец молчал. Странно так молчал. Не злился, просто внимательно смотрел, вроде бы с пониманием и в то же время что-то типа жалости мелькало в глазах. Ну, не жалость может, а какое-то сожаление. Он явно хотел поговорить, но я на столько резко реагировал на любую попытку приблизиться ко мне, что он просто терпел все мои закидоны.

Маргарита Вячеславовна вернулась через шесть дней.
Похудевшая, похорошевшая, помолодевшая лет на десять и такая счастливая, что с нее мед просто сочился.
Они возвращаются в Ростов.
Гром не грянул, небо не рухнуло. Это как пуля в затылок. Вот сейчас у тебя более или менее все хорошо, а ровно через секунду — ты труп.
Я тогда ослеп, онемел и оглох одновременно. Мысль о том, что Ника уедет никак не входила в мой мозг, она стучалась в меня какими-то словами, доводами и объяснениями, которые я не слышал и не воспринимал, но никак не могла проникнуть в сознание.
Зомби — живой труп. Самое точное определение. Я не ел, потому что у организма не было сил на такие действия. И почти не спал, потому что мозг не мог отключиться. В нем сплошным потоком с космической скоростью пролетали всевозможные мысли, варианты, схемы, как и что можно было предпринять, чтобы не случило то, чего я так боялся. Но ни к чему прийти я не мог. Все разбивалось о мою несамостоятельность и беспомощность.

Дом не торгуясь купил дядя Паша Иргин. Мебель раздали и распродали за пару дней.
Утром, за сутки до их отъезда, я вместо школы пошел к Нике.
Мы просидели в обнимку на ее кровати весь день, я утешал ее как мог, изо всех сдерживаясь, чтобы не разрыдаться там самому. Я так ей благодарен, что никакого прощального секса у нас тогда не было, я б точно не смог, на столько мне было хреново.
Уревелся я уже дома, явившись за полночь, не оценив открытых дверей и включенный в прихожей свет.
Я вообще в дом не вошел, просидев еще часа два на холодной веранде, ненавидя весь белый свет и себя в первую очередь. За то, что по сути, ребенок, за то, что не мог ничего предложить, не мог даже просто попросить, потому что не в состоянии был предоставить никаких гарантий и взять на себя ответственность. Ненавидел себя за свою слабость и беспомощность, за то, что понимал, почему Ника попросила не провожать их…
На веранду вышел отец. Присел рядом, молча обнял. Потом, так и не сказав ни слова, потянул в дом.

Не помню где и когда услышал, что первая любовь обязательно должна быть безответной и трагичной. Ну не знаю… На счет безответной — извините. Меня любили, и я любил.
Трагичной? Я так не считаю.
Jeder ist seines Glückes Schmied.

Очень красиво Артур, спасибо.

Трогательно, Артур, спасибо. Прочитала несколько глав сразу - рассказ оставляет сильное впечатление.

Очень хороший рассказ, и абсолютно мейнстримный, не тематический.

Поправить грамматику по мелочи, и можно подавать в какой-нибудь вполне мейнстримный журнал.

Под псевдонимом, т.к. рассказ уже засветился здесь

Нет, вовсе не до фига. Но в журнал лучше бы совсем без них