Клуб "Преступление и наказание"

История сохранила для нас и имя главной «королевы» порки – Терезы Беркли. Она владела специализированным домом терпимости по адресу Шарлотт-стрит, дом 28. Тереза не просто умела ловко истязать задницы клиентов. Благодаря своей изобретательности и зачаткам инженерной мысли ей удалось своим ремеслом сколотить нехилое состояние. Мадам изобрела и активно использовала в своей работе устройство для «порки джентльменов», позже получившее название «Конь Беркли». Его описание сохранилось в книге «Любовные дела школьной учительницы, или игры с березой», изданной в 1810 году. Устройство представляло собой смесь физкультурного коня и раскладушки с множеством отверстий и креплений. Мужчина намертво приковывался к «коню», после чего на сцену выходила госпожа с плеткой или розгами.
Вот отрывок из вышеупомянутой книги: «Бесчисленное количество старых генералов, адмиралов, полковников, капитанов, а еще епископов, судей, адвокатов, лордов, членов Палаты общин и врачей время от времени приходят, чтобы быть выпоротыми, разгорячить кровь и ощутить возбуждение, которым давно уже не могут похвастаться, равно как и победами над противоположным полом. Верно и то, что сотни юношей, чьи наставники укрепляли дисциплину розгой, пристрастились к определенным ощущениям и хотели теперь «выносить» то же наказание от рук прекрасных женщин... Женщин, обеспечивающих удовлетворение странных прихотей, называют «госпожами», ибо они умеют то, что недоступно большинству. Недостаточно иметь розги и желание пустить их вход, нужно знать, как взяться за дело. Необходимо интуитивно чувствовать малейшие нюансы и капризы мужской психики и быть готовой ободрить и утешить клиента...»

Фамилия, по крайней мере сейчас, чаще читается Баркли (по-английски всегда пишется одно, а читается другое. Впрочем, это как Ватсон и Уотсон - передавать русскими буквами можно по-разному, что и делают переводчики. Иногда с явными ошибками - фамилия полицейского инспектора в рассказах о Шерлоке Холмсе Лестрад, с ударением на последнем слоге, поскольку для англичанина очевидно её французское происхождение. Для русского переводчика нет, и он оказался Лестрейдом).

Устройство я бы перевёл как "лошадка Баркли".

"Снимки в заведении мисс Баркли" упоминаются в моём рассказе "О плавании Боадицеи" - с явным анахронизмом, поскольку мисс Баркли умерла в 1836 году, а у меня там действие лет на 30 позже.... причём все, кому она завещала своё (немалое!) состояние, смущённо отказались от своей доли, и оно досталось короне

Уважаемый Expat, дайте пожалуйста ссылку на ваш рассказ.

http://kprn.clubpn.org/club/libr/html/memb/expat_05.php

Но мисс Баркли упомянута там ровно одной строчкой. Правда, не удивлюсь, если один из героев был клиентом одной из её коллег

Эта деревня, прямо-таки the golden kingdom тематического мира, прекрасная утопия, про которую тематики могут рассказывать друг другу сказки по ночам! Такое, милое повествование.

Уважаемый Expat, я прочитал ваш рассказ, и он оставил у меня хорошее впечатление.

Зазвенел колокольчик, мисс Баркли открыла дверь.
- Мистер Хиггинс. Расцвела она в улыбке. – Мы так заждались вас, Тереза каждый день вспоминала о вас.
Тереза одарила прокурора лучезарной улыбкой, взяла его под руку и ввела в комнату наслаждений. Дверь захлопнулась.
Мадам Баркли прильнула ухом к закрытой двери, услышала звук пощёчины, потом крик Терезы
- По плётке соскучился жирный боров, снимай панталоны.
Прошло некоторое время, и из комнаты наслаждений раздался душераздирающий вопль прокурора и чёткие шлепки плети по голому телу.
Мисс Баркли пересчитала шиллинги, что всыпал ей в руку мистер Хиггинс, и осталась довольна.
А, тем не менее, Тереза виртуозно выполняла свою работу, что было, слышно по не прекращаемся воплям из комнаты наслаждений.
Прошло некоторое время, вопли прекратились, дверь распахнулась. Вышел раскрасневшийся и сияющий улыбкой мистер Хиггинс, которого вела под ручку очаровательная Тереза, поправляя ему панталоны. От чая он отказался, предложенный мисс Баркли, сославшись на неотложные дела.
Не прошло и получасу, как вновь зазвенел колокольчик. Мисс Баркли бросилась встречать клиента.
- О, мистер Томас, а мы вас заждались.
Вошёл прыщавый студент, озираясь пугливо по сторонам.
- Не волнуйтесь, сэр. Тут никого нет.
Тереза подхватила его под руку и ввела в комнату наслаждений…

Мне бы закончить рассказ вот на этом месте, и не продолжать.

Я отошёл от оцепенения, ругая себя, что я стал свидетелем этой сцены, тихо попятился назад. Когда я вышел на тропинку, снова услышал приглушённый свист и вздох Мити.

Нееет). Вам бы несколько вариантов того, что после этой фразы попробовать написать). Причем не надо пытаться прямо обозначить кто-то что при этих подколках и расспросах чувствовал - косвенно. Обо всем, что после обозначенной фразы вы написали невнятно, словно глотая слова, стесняясь, изнутри главного героя. Но вы все-таки автор, а не ГГ. Попробуйте, попытка не пытка. Не спешите, когда будет настроение, для себя хотя бы.

Если б вы остановились на той фразе, рассказ стал бы похож на странно обрезанное на фото фигуру, и не на линии бюста, и не на линии окончания торса, но странно без ног. Длинная первая часть, вступление как бы разнеживает, расслабляет, порка видится центральным эпизодом. Надобно окончание, и посильнее. По объему можно эту последнюю часть раздвинуть. Там все-таки "прошло несколько дней", и все, что от них осталось - три-четыре фразы... А не верится, что на ближайшую после происшествия ночь-утро это никак не повлияло

Как бы вы закончили, Электра, этот рассказ? Предлагаю вам свою версию. Поверьте - мне бы было очень интересно.

Ну, как-то вот так навскидку, например...

Едва отойдя от оцепенения, ругаясь про себя на чем свет стоит, я попятился назад. Мокрая осока в низине липла к резиновым сапогам, и, не желая отрываться, шипела по-змеиному. Осторожно, боясь выдать свое присутствие хрустом раздавленной ветки, наконец, я выбрался на тропинку. И тут снова услышал приглушённый свист и вздох Мити.

– Что с тобой? На тебе лица нет, – окинув меня взглядом, тревожно улыбнулась жена. – Медведя встретил? Они здесь не водятся.

То было в субботу. А по субботам в деревнях, как известно, топят бани. После завтрака меня снарядили носить воду для ее котла и прочих емкостей. Ну а после обеда, не вникая в земледельческие премудрости, под руководством тещи я усердно копал лунки под рассаду. Та ворковала, любовно окучивая каждый кустик. А я помалкивал и, с ходом времени, все чаще заглядывался то на дымок, стекавший клубами по низкой замшелой крыше, то на подрагивавший раздражающей белизной подол жены, которая склонилась над ближайшей к дому грядкой. Она подвязывала огурцы.

Солнце садилось. От влажной земли из-под сорняков потянулся гнус, сверху над нашими головами роилась мошкара. Но женщины словно сговорились перепачкаться в земле посильнее, напоследок перед баней, и переделать все садово-огородные дела в канун нашего отъезда.

Когда мы отправились в баню, на улице было темно, и темноту заволокло оглушительным хором кузнечиков. И моего терпения хватило лишь на то, чтобы захлопнуть плотнее дверь предбанника. Там, в темноте зазвенели какие-то тазы и ведра, затрещали швы и резинки снимаемой наугад, на ощупь одежды.

Позже, когда жена потихоньку лила на меня теплую воду из ковшика, я рассказал ей, что видел в роще. Она по-кошачьи отступила в темный угол к полку и вернулась с оттуда, заслонив лицо трепетавшим сухой листвой березовым веником.

– Может, и тебя так? – смеялась она, уворачиваясь и раззадоривая меня по-новой.

Уже засыпая, в задумчивости все расспрашивала в подробностях о том, как выглядели эти двое в роще.

– Ну, надо же, не помню таких. Не рассказывай никому, – были ее последние слова.

Однако сама не выдержала и рассказала матери за обедом.

Только что собиравшаяся присесть к столу теща вернулась назад к плите и замерла там над своими сковородками, не решаясь на нас оглянуться.

– Видела их. Это Митька Соломин, да жена его Ленка. Кто их разберёт, молодёжь, любовь у них такая. Давно ходят в лес, – ответила она робко, рассеянно.

Ее рука с припухшими жилками никак не могла поймать кончик косынки, дабы промокнуть им невесть отчего подступившую к уголку глаза слезинку.

Хоть лучше бы вы написали сами, я не могу под вас подстроиться, характер повествования меняется.

Неплохо, правда длинновато, но всё равно хорошо. Есть небольшие неточности по сезонной работе в огороде – рассаду сажают в середине мая, а огурцы начинают подвязывать ближе к середине июня. Но кто обратит внимание на такую малую неточность? Концовка мне понравилась.
Электра, вы позволите мне с вами общаться в ЛС?

В средней полосе и севернее пересаживать из парника томаты, паприку, капусту реальнее до середины июня. Время упоминаемое в рассказе - начало лета. Регион вы не указали, но думаю, березовые рощи в степной полосе уже большая редкость. А длина после такого вступления, имхо, вполне обоснованная. Но не суть, то ж просто набросок для примера. Все равно единого текста так не получится, по стилистике он разный.

Пишите.

В этом году в средней полосе обрушились нескончаемые дожди, отняв все надежды на урожай огородниками.
Июль, пора выкапывать и сушить чеснок на солнышке, но погода не позволяет. Весь он бедный растрескался от избытка влаги.
Пропала надежда на кусты томата, высаженные в открытый грунт.
Нет, нету урожая в этом году. Пропало лето.

Нет никакого желания заходить берёзовую рощу – сыро. Не слышно весёлого смеха Лены в кущах рощи.