Клуб "Преступление и наказание"

Англичане в таких случаях говорят "а какой длины кусок верёвки?"

От людей зависит. Но, по-моему, желательно, чтобы по крайней мере в дочки не годилась

_________________
- Слушай, Стекляшкин, ты понимаешь, какая история вышла: от солнца оторвался кусок и ударил меня по голове. 

Прочел. Не понял, почему Веронике потребовалось просить это самое бастинадо у своего Нижнего не от своего имени, а от имени несуществующей дочери? И еще. Если ее Нижний старается свои желания сублимировать от Темы, то накой ляд он отказывается от бастинадо и при этом позволяет свой Верхней ущемлять ему яйца?

Тут... хрю... есть напряжение. Автор держит интригу. Что пересилит — коварство коварной Вероники или литературность литературного автора? Читатель до самого финала в напряжении. Хрю. А после — тем более.

_________________
Бисер есть? А если найду?

Cасибо, комменты в тему, но поправка очень маленькая:
все указания на БДСМ заменены на "Клуб Исторических Реконструкций". Думаю, так лучше переплетается с сюжетом рассказа и тематикой форума.
Вынужден перепостить весь текст.
---

Ветер, метель, буксуют лыжи
В небе циклон классический
Но я продвигаюсь к тебе всё ближе
И не только географически

Глядя на лицо, руки, волосы моей возлюбленной, в голове зажигаются самые смелые фантазии. Как от ветровой спички! Хочется острых ощущений, физических нагрузок, изнурительной работы. Я готов долбить на морозе, киркой и лопатой, Землю Королевы Мод в далёкой Антарктиде, перетаскивать тяжёлые камни, плыть по морю на веслах.
Вы спросите: а Королеве моего сердца понравились бы такие страсти? Я долгое время считал, что нет, поэтому ничего ей не говорил.
Но посмотрите, какая удивительная история приключилась со мной вчера, в гостях у Вероники.

Прихожу к ней вечером после работы, как обычно, и слышу:
- Моя дочка хочет попробовать бастинадо!
Вероника сидит на кухне, на подоконнике, в стильном халате с цветочками. Щегогяет передо мной безупречный талией. Шторы отдернуты, за окном звёзды. Красивая панорама.
Отвечаю со вздохом:
- Это не ко мне, это вам надо в Турции заплечных дел мастера искать.
Она :
- Ты опять неправильно понял, она хочет поработать порщицей!
Час от часу не легче! С чего это вдруг? Да и откуда вообще дочка взялась, никогда раньше о ней не слышал.
- Смотри, какая красавица! Фоты на столе.
Да, вижу, разложены веером. Малышка определенно смахивает на маму: такая же худенькая, весёлая, с темными волосами.
- Хороша, принцесса! Поздравляю!
- Вот видишь! А теперь слушай внимательно: я знаю, чем ты занимался в Клубе Исторических Реконструкцией, какие роли себе выбирал и каких партнёрш, с мужчинами наотрез играть отказывался. Думаешь, я не понимаю, чего маскируют ваши "реконструкции"?
Опс, вот это уже серьёзно! Откуда информация? Внутри забурлило вулканом, но продолжаю спокойно:
- Каюсь, баловался, теперь завязал.
- Даже нам с дочей не сделаешь исключение?
- Извини, нет.
- Странно... Слабая девочка против опытного мазохиста, чего тут может произойти!
- Ну как тебе объяснить, дорогая? Твоя наперстница угрохает меня быстрее, чем много-опытная порщица из Клуба. Потому что много-опытная больше изображает насилие, чем реально мучает, а вот такие симпатяги: во первых, хорошие исполнительницы, работают на совесть! Во вторых, толкают мужчин, своей красотой, на послушание и смирение, останавливать порку в их присутствии ужасно стыдно.
- Так оно наверно и хорошо!
- Конечно, но не в момент исполнения. Я бы показал тебе видео с нашим бастинадо! Там сильные мужики извиваются от боли, орут как раненые звери. Помню, один изогнул железные поручни в немецкий крендель, выплескивая энергию! А била его, между прочим, скромная девочка лет восемнадцати, которая вела себя спокойно, уверенно, потому что знала: он её не тронет и возьмёт на себя все риски, в том числе за ее ошибки. Что правильно! Но это значит, надо крепко подумать, прежде чем соглашаться.
Вероника смотрела на меня, затаив дыхание, прикусив нижнюю губу. Как школьница на учителя.
- Но-но, не увиливай! - изрекла она наконец - Кстати, мне одна любопытная книжка попалась. По истории. Сейчас ее принесу!

Она сошла с подоконника и изчезла за дверью. Через пару минут вернулась, перелистывая огромную книгу в чёрной обложке.
- Таааак.... Кажется, нашла!
Тонкий пальчик медленно провел по строкам и замер где-то посередине.
- Вот, послушай, интересно: "пленникам наголо обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень. Одновременно, экзекуторы забивали верблюда, делили шкуру на куски, которые тут же, в парном виде натягивались на головы пленных. Это означало "надеть шири". Потом обреченных заковывали в деревянные колоды, чтоб они не могли коснуться головой земли, и отвозили в поле, где никто не слышал их душераздирающие крики. Сжимаясь на палящем солнце, шири стискивало бритую голову как железный обруч, человек терял от боли рассудок. Если потом заставали в живых хотя бы одного, то считалось, что цель достигнута, бедняга забывал все на Свете и превращался в идеально послушного раба." (С)
Вероника замолчала, сжав руку в кулак над книгой и глядя на меня такой решительностью, будто это она обрекала людей на страшные муки, а не степные кочевники. Я передернулся от её проницательного взгляда.
- Все замечательно, - говорю - Не пойму только, какое отношение вы с дочкой имеете к обозначенной процедуре, в каких ролях собрались выступать?
- Странный вопрос. А брить головы! А одевать на них "верблюжьи шапочки"! Я, вообще, могу с лёгкостью забрить парня куда угодно - хоть в армию, хоть на зону в Сибирь, где над ним будут издеваться. Чем дольше и тщательнее я его выбрею, тем сильнее будут его страдания!
- То есть, нравится быть роковой женщиной.
- Что? Твое определение размером, как андронный коллайдер, в нем пятьсот типажей, не имеющих со мной ничего общего! Мне нравится брать мужчин в плен, особенно тех, кто бахвалится силой, типа легендарного Самсона: цеплять им наручники, брить головы, обозначая их гиблое положение, отправлять на каторгу. Например, привлекает ситуация, когда богатыря держат семеро, чтоб он не дергался, а я спокойно надеваю ему кандалы и ставлю клеймо раскалённым металлом.
Вероника не говорила, а сладенько пела, накручивая на пальцы шикарные тёмные волосы:
- В отрывке, который я прочитала, цирюльничала определённо девушка из прислуги, кто ещё станет этим заниматься? А шири надевала другая барышня.
- Гувернантка в чёрном платье с длинными рукавами.
- Не поясничай!... Когда пленника увозили на пытки, он прекрасно знал, кто обрил ему голову и одел "шапочку", помнил об этом каждую минуту экзекуции. Поэтому, если он выживал, то возвращался к ним безропотно на хозяйственные работы.
Она замолчала, оценивая мою реакцию, поправила свой халатик, бесцеремонно села мне на колени.
- Представляешь! Быть рабом не богатой восточной царицы, а простой служанки, которая может из шалости, или из вредности, отправить тебя в бак с кипящей смолой. Нравится такой вариант?
И добавила, не дожидаясь ответа:
- Правильнее всего, если шири на тебя наденет моя дочка и ты останешься у неё в рабстве!

За разговорами я упустил момент, когда она сдернула молнию на моих брюках и влезла рукой вовнутрь. Женский кулак энергично шарил по моим гениталиям, вызывая сильное возбуждение.
Я хотел в ответ поласкать её грудь, но она пресекла мое намерение, показывая, что ей это сейчас не интересно, и что командовать парадом, вообще, будет она. Затем пребольно сжала мне одно яичко, вынуждая меня самого сьежиться и максимально округлить глаза. Она правильно просчитала, что я не посмею тронуть её руку. И она определённо от меня чего-то добивалась, но вот чего?
- Как в сре-дне-вековой инквизиции! - выпалил я, подвывая - Испанской и-или французской.
- Да, у нас сегодня будет история разных времён, с обширной географией!
- Вспомним Гюго, Париж,"Испанский сапог"... Эсмеральду, на которую тот сапог хотели надеть, - добавил я опрометчиво.
- Что ты сказал, негодник!
Реальная злость обрушилась на мои яйца, сжатие перешло в скручивание. Высокий болевой порог на подобные воздействия уже не помогал и мне вдруг стало по настоящему страшно. Кто знает, что в голове человека, который имеет полное право содрать с меня шкуру, живьём!
- Сейчас я тебе задам! Думаешь, в инквизиции женщинам не было места?
- Нееет, я так не думаю! - выпалил я в ответ побыстрее, даже не представляя, что говорить дальше. К счастью, на ум пришла статейка из интернета и я продолжил, - Знаю, читал! Была жестокая пытка под названием Крокодил, где женщина-экзекутор ловко возбуждала испытуемого, вызывая у него эрекцию.
- Ртом?
- Нет, рукой.
- То-то! Смотри у меня! - для убедительности, Вероника ещё раз пребольно защемила мне яичко, ей определенно нравилась моя беззащитность - Говори дальше!
- Как только возбуждение наступало, его начинали терзать раскаленными щипцами.
- Кого "его"? Называй вещи своими именами!
- П-половой орган.
- О! Ты слишком грамотный в подобных вопросах, я посмотрю!
Рука моей собеседницы сжалась по новой, очень сильно. Острые ногти в ход пока не шли, но были наготове, что удостоверяла хитроватая улыбка Вероники.
- Слушай внимательно! Моя дочка хочет попробовать бастинадо. Да-да, то самое, турецкое, в котором засекают до полу-смерти! Если не выдержишь и крикнешь стоп, останешься у неё в рабстве. Пожизненно. Договорились?
- Нет.
- Почему? Тебе хочется продлить нашу беседу, нравится как я тебя мучаю?
Она надавила ещё сильнее.
- Нет.
- Почему тогда мою руку не отдергиваешь? Другой влепил бы пощечину, чтоб я отлетела метров на десять!
- Не могу бить женщину, которая мне нравится. В викторианской Англии такой стиль общения назывался "джентльменство"!
Услышав эти слова, Вероника бросилась мне на шею и чуть не задушила. Никогда не думал, что ее хватка может быть такой чувствительной - пожалуй, даже еще сильнее, чем за яйца.
- Это правда, ты меня не разыгрываешь?
- А зачем, подумай? Я тебе сразу ответил: завязал! Никакие порщицы и инквизиторши мне больше не интересны. Ты умерь пыл своей дочки, пожалуйста!
Вероника загадочно улыбнулась. Ещё хитрее, чем минуту назад
- Нет у меня вообще никакой дочки, я показала тебе свои фоты двадцатилетней давности. Правда хорошенькая? Наплела всякой ерунды из книг, чтоб пособлазнять тебя, проверить твою волю, характер бывшего мазохиста.
"Почему бывшего? " полезными я, но вслух не произнёс. Дабы не дразнить гусей.
Ведь если с женщиной появляется хоть какое-то взаимное понимание, лучше его не трогать.

Спасибо, комменты в тему. Но тут правка очень маленькая:
все указания на БДСМ заменены на "Клуб Исторических Реконструкций". Думаю, так лучше переплетается с сюжетом рассказа и тематикой форума.
Правда, вынужден перепостить весь текст.
---

Ветер, метель, буксуют лыжи
В небе циклон классический
Но я продвигаюсь к тебе всё ближе
И не только географически

Глядя на лицо, руки, волосы моей возлюбленной, в голове зажигаются самые смелые фантазии. Как от ветровой спички! Хочется острых ощущений, физических нагрузок, изнурительной работы. Я готов долбить на морозе, киркой и лопатой, Землю Королевы Мод в далёкой Антарктиде, перетаскивать тяжёлые камни, плыть по морю на веслах.
Вы спросите: а Королеве моего сердца понравились бы такие страсти? Я долгое время считал, что нет, поэтому ничего ей не говорил.
Но посмотрите, какая удивительная история приключилась со мной вчера, в гостях у Вероники.

Прихожу к ней вечером после работы, как обычно, и слышу:
- Моя дочка хочет попробовать бастинадо!
Вероника сидит на кухне, на подоконнике, в стильном халате с цветочками. Щегогяет передо мной безупречный талией. Шторы отдернуты, за окном звёзды. Красивая панорама.
Отвечаю со вздохом:
- Это не ко мне, это вам надо в Турции заплечных дел мастера искать.
Она :
- Ты опять неправильно понял, она хочет поработать порщицей!
Час от часу не легче! С чего это вдруг? Да и откуда вообще дочка взялась, никогда раньше о ней не слышал.
- Смотри, какая красавица! Фоты на столе.
Да, вижу, разложены веером. Малышка определенно смахивает на маму: такая же худенькая, весёлая, с темными волосами.
- Хороша, принцесса! Поздравляю!
- Вот видишь! А теперь слушай внимательно: я знаю, чем ты занимался в Клубе Исторических Реконструкцией, какие роли себе выбирал и каких партнёрш, с мужчинами наотрез играть отказывался. Думаешь, я не понимаю, чего маскируют ваши "реконструкции"?
Опс, вот это уже серьёзно! Откуда информация? Внутри забурлило вулканом, но продолжаю спокойно:
- Каюсь, баловался, теперь завязал.
- Даже нам с дочей не сделаешь исключение?
- Извини, нет.
- Странно... Слабая девочка против опытного мазохиста, чего тут может произойти!
- Ну как тебе объяснить, дорогая? Твоя наперстница угрохает меня быстрее, чем много-опытная порщица из Клуба. Потому что много-опытная больше изображает насилие, чем реально мучает, а вот такие симпатяги: во первых, хорошие исполнительницы, работают на совесть! Во вторых, толкают мужчин, своей красотой, на послушание и смирение, останавливать порку в их присутствии ужасно стыдно.
- Так оно наверно и хорошо!
- Конечно, но не в момент исполнения. Я бы показал тебе видео с нашим бастинадо! Там сильные мужики извиваются от боли, орут как раненые звери. Помню, один изогнул железные поручни в немецкий крендель, выплескивая энергию! А била его, между прочим, скромная девочка лет восемнадцати, которая вела себя спокойно, уверенно, потому что знала: он её не тронет и возьмёт на себя все риски, в том числе за ее ошибки. Что правильно! Но это значит, надо крепко подумать, прежде чем соглашаться.
Вероника смотрела на меня, затаив дыхание, прикусив нижнюю губу. Как школьница на учителя.
- Но-но, не увиливай! - изрекла она наконец - Кстати, мне одна любопытная книжка попалась. По истории. Сейчас ее принесу!

Она сошла с подоконника и изчезла за дверью. Через пару минут вернулась, перелистывая огромную книгу в чёрной обложке.
- Таааак.... Кажется, нашла!
Тонкий пальчик медленно провел по строкам и замер где-то посередине.
- Вот, послушай, интересно: "пленникам наголо обривали головы, тщательно выскабливали каждую волосинку под корень. Одновременно, экзекуторы забивали верблюда, делили шкуру на куски, которые тут же, в парном виде натягивались на головы пленных. Это означало "надеть шири". Потом обреченных заковывали в деревянные колоды, чтоб они не могли коснуться головой земли, и отвозили в поле, где никто не слышал их душераздирающие крики. Сжимаясь на палящем солнце, шири стискивало бритую голову как железный обруч, человек терял от боли рассудок. Если потом заставали в живых хотя бы одного, то считалось, что цель достигнута, бедняга забывал все на Свете и превращался в идеально послушного раба." (С)
Вероника замолчала, сжав руку в кулак над книгой и глядя на меня такой решительностью, будто это она обрекала людей на страшные муки, а не степные кочевники. Я передернулся от её проницательного взгляда.
- Все замечательно, - говорю - Не пойму только, какое отношение вы с дочкой имеете к обозначенной процедуре, в каких ролях собрались выступать?
- Странный вопрос. А брить головы! А одевать на них "верблюжьи шапочки"! Я, вообще, могу с лёгкостью забрить парня куда угодно - хоть в армию, хоть на зону в Сибирь, где над ним будут издеваться. Чем дольше и тщательнее я его выбрею, тем сильнее будут его страдания!
- То есть, нравится быть роковой женщиной.
- Что? Твое определение размером, как андронный коллайдер, в нем пятьсот типажей, не имеющих со мной ничего общего! Мне нравится брать мужчин в плен, особенно тех, кто бахвалится силой, типа легендарного Самсона: цеплять им наручники, брить головы, обозначая их гиблое положение, отправлять на каторгу. Например, привлекает ситуация, когда богатыря держат семеро, чтоб он не дергался, а я спокойно надеваю ему кандалы и ставлю клеймо раскалённым металлом.
Вероника не говорила, а сладенько пела, накручивая на пальцы шикарные тёмные волосы:
- В отрывке, который я прочитала, цирюльничала определённо девушка из прислуги, кто ещё станет этим заниматься? А шири надевала другая барышня.
- Гувернантка в чёрном платье с длинными рукавами.
- Не поясничай!... Когда пленника увозили на пытки, он прекрасно знал, кто обрил ему голову и одел "шапочку", помнил об этом каждую минуту экзекуции. Поэтому, если он выживал, то возвращался к ним безропотно на хозяйственные работы.
Она замолчала, оценивая мою реакцию, поправила свой халатик, бесцеремонно села мне на колени.
- Представляешь! Быть рабом не богатой восточной царицы, а простой служанки, которая может из шалости, или из вредности, отправить тебя в бак с кипящей смолой. Нравится такой вариант?
И добавила, не дожидаясь ответа:
- Правильнее всего, если шири на тебя наденет моя дочка и ты останешься у неё в рабстве!

За разговорами я упустил момент, когда она сдернула молнию на моих брюках и влезла рукой вовнутрь. Женский кулак энергично шарил по моим гениталиям, вызывая сильное возбуждение.
Я хотел в ответ поласкать её грудь, но она пресекла мое намерение, показывая, что ей это сейчас не интересно, и что командовать парадом, вообще, будет она. Затем пребольно сжала мне одно яичко, вынуждая меня самого сьежиться и максимально округлить глаза. Она правильно просчитала, что я не посмею тронуть её руку. И она определённо от меня чего-то добивалась, но вот чего?
- Как в сре-дне-вековой инквизиции! - выпалил я, подвывая - Испанской и-или французской.
- Да, у нас сегодня будет история разных времён, с обширной географией!
- Вспомним Гюго, Париж,"Испанский сапог"... Эсмеральду, на которую тот сапог хотели надеть, - добавил я опрометчиво.
- Что ты сказал, негодник!
Реальная злость обрушилась на мои яйца, сжатие перешло в скручивание. Высокий болевой порог на подобные воздействия уже не помогал и мне вдруг стало по настоящему страшно. Кто знает, что в голове человека, который имеет полное право содрать с меня шкуру, живьём!
- Сейчас я тебе задам! Думаешь, в инквизиции женщинам не было места?
- Нееет, я так не думаю! - выпалил я в ответ побыстрее, даже не представляя, что говорить дальше. К счастью, на ум пришла статейка из интернета и я продолжил, - Знаю, читал! Была жестокая пытка под названием Крокодил, где женщина-экзекутор ловко возбуждала испытуемого, вызывая у него эрекцию.
- Ртом?
- Нет, рукой.
- То-то! Смотри у меня! - для убедительности, Вероника ещё раз пребольно защемила мне яичко, ей определенно нравилась моя беззащитность - Говори дальше!
- Как только возбуждение наступало, его начинали терзать раскаленными щипцами.
- Кого "его"? Называй вещи своими именами!
- П-половой орган.
- О! Ты слишком грамотный в подобных вопросах, я посмотрю!
Рука моей собеседницы сжалась по новой, очень сильно. Острые ногти в ход пока не шли, но были наготове, что удостоверяла хитроватая улыбка Вероники.
- Слушай внимательно! Моя дочка хочет попробовать бастинадо. Да-да, то самое, турецкое, в котором засекают до полу-смерти! Если не выдержишь и крикнешь стоп, останешься у неё в рабстве. Пожизненно. Договорились?
- Нет.
- Почему? Тебе хочется продлить нашу беседу, нравится как я тебя мучаю?
Она надавила ещё сильнее.
- Нет.
- Почему тогда мою руку не отдергиваешь? Другой влепил бы пощечину, чтоб я отлетела метров на десять!
- Не могу бить женщину, которая мне нравится. В викторианской Англии такой стиль общения назывался "джентльменство"!
Услышав эти слова, Вероника бросилась мне на шею и чуть не задушила. Никогда не думал, что ее хватка может быть такой чувствительной - пожалуй, даже еще сильнее, чем за яйца.
- Это правда, ты меня не разыгрываешь?
- А зачем, подумай? Я тебе сразу ответил: завязал! Никакие порщицы и инквизиторши мне больше не интересны. Ты умерь пыл своей дочки, пожалуйста!
Вероника загадочно улыбнулась. Ещё хитрее, чем минуту назад
- Нет у меня вообще никакой дочки, я показала тебе свои фоты двадцатилетней давности. Правда хорошенькая? Наплела всякой ерунды из книг, чтоб пособлазнять тебя, проверить твою волю, характер бывшего мазохиста.
"Почему бывшего? " полезными я, но вслух не произнёс. Дабы не дразнить гусей.
Ведь если с женщиной появляется хоть какое-то взаимное понимание, лучше его не трогать.

Я уж было подумал, что случилось невозможное: Энмываам - не Социалина.

Это и предыдущее сообщения перенесены из темы рассказа Энмываам в правильную тему.