Oslik
Бельфийская Мадонна
(притча)
В одной недалекой стране жила недалекая дева, прекрасная попой. Пришла весна, и она стала мыть окно. Ветерок колыхал широкий сарафан, притягивая взоры и волнуя сердца сочными ляжками.
В той стране жили суровые мужи с косматыми бородами и строгие приметливые жены. Сказали жены: «Зачем каждый день моет она стекло свое? Не затем, что чистого света алчет! С селфийской палкой видели ее. Бельфийством промышляет! Хочет, чтоб мужи ее возлайкали и законных жен забыли! Чтоб отроки страх потеряли, а старцы лысовласые скакали козлищами!»
Так говорили гневные жены. Первый день мужи не слушали. И второй. На третий осерчали кто ремнем, кто палкой. Но жены не унялись, а втрое голосили в злобе. На седьмой день собрались мужи и деву недалекую к ответу привели. Но дева в бельфийстве сознаться не хотела, отпиралась, что окно мыла.
Тогда ее растянули и попу заголять стали. А заголив, всякую веру ее словам потеряли. Будь ты хоть человек, хоть зверь лесной, а с такой попой никому не устоять от греха бельфийского, яблочного и самовсунного! Распалясь, стали сечь ее лозой. Жены в зависти норовили накрыть попу пыльной рогожей, но мужи рогожу сметали и секли втрое. Только дева все одно про окно твердила. Мужи свирепорожие в том насмешку видели и все больше ярились. Не со зла ведь, хотели к послушанию привести, но меры соблюсти не умели. Издала дева предсмертный стон, и спросили ее в последний раз: что умышляла? «Окно мыла…» - говорит и отошла.
По обычаю зарыли ее в землю, но покоя не было. Пошли в дом ее, чтоб до греха дознаться. Как ни рыли, не нашли палки селфийской, только щетка для мытья окна лежала. И следов греха бельфийского, яблочного и самовсунного не сыскали. А как стали окно смотреть, то заметили: нацарапано на стекле слово бранное.
Тут познали мужи свирепорожие черную тоску досады сердца. Зачем невинную красу погубили? И в ста графах заяблочных не найти такого величия духа и гордого смирения, чтобы смерть принять, не сказавши слова бранного. А что неделю щеткой терла нацарапанное, так дева-то была недалекая...
Пока мужи думой лбы кривили, приметливые жены тихими мышками разбежались. А неприметливых заловили и принялись сечь яростно, тем бранным словом ругая. Жены вопили, зады краснели, но не было мужам прежней услады в жоподерстве. И двух часов не секли, побросали в обиде недопоротых!
Стали сечь скалу белого камня, пока не высекли статую неземной красоты и великого соблазна. В той статуе была дева недалекая, только впятеро ростом, словно, чуть присевши, скребет она окно, оттереть хочет слово скверное. А соблазн оттого вышел, что на сарафан в скале камня не хватило.
Статую прозвали Бельфийской Мадонной и такой завели порядок. В обычные дни срамные места на статуе прикрыты рогожей. А в особые дни собираются бородатые мужи, рогожу снимают, и, растянув на ней самую наветливую женку, дерут ее без жалости. А которая меж них наветливая, это бабы всегда укажут.