Социалина
Строгий контроль
Он был всего на несколько лет старше ее. Но она именно Его выбрала себе в помощники.
Она работала и училась, а он старательно контролировал ее успеваемость. Дистанционная форма обучения давала все возможности дл я такого тотального контроля.
Она садилась за компьютер сдавать тест, а он внимательно следил, чтобы Она ничем не пользовалась.
Перед тем как узнать результат теста, она закрывала глаза. И открывала их только с разрешения. Он хорошо знал, что Она не посмеет подглядывать. Нет, в первый раз она, конечно, попробовала подсмотреть, что там выдал компьютер. Но камча в его руках, прошедшаяся по ее попе, немногословно объяснила ей, что так делать не надо.
Секунды ожидания результатов теста тянутся мучительно долго, и за это время она успевает всячески обругать себя: «Ну, кто дернул ее попросить Его контролировать учебу». Да, она много работала, и при такой загруженности вполне можно было упустить, что-то важное: сроки сдачи тестов, отправку на проверку курсовой работы. Обращаясь за помощью, она рассчитывала на то, что будут лишь напоминать. Ну, хорошо она согласна, что за двойки надо наказывать. Она не стала бы их скрывать,… может быть. Но такой строгий контроль уж точно не входил в ее планы.
Мысли летят быстро, но, пожалуй, результаты уже открылись.
Она с замиранием ждет, нет, не то, что он скажет.
Не страшно услышать его голос - страшно ощутить прикосновение его руки.
И все это время пока не разрешают открывать глаза, она пытается угадать движение руки, потому что от этого зависит все.
Дотронется до ее руки, или положит руку на плечо, или обнимет за плечи. О-о-о только не это ласковое объятие, оно страшнее всего.
Но времени прошло достаточно много, а прикосновения пока нет.
И тут он произносит:
- Неплохо 95 баллов из 100, но можно было сдать и лучше.
Она облегченно вздыхает, открывает глаза и удовлетворенно смотрит результаты. 95 баллов – это твердая пятерка.
А бывает так. Вот его теплая и пока ласковая рука прикасается к ее руке, а ей хочется отдернуть руку как от горячего утюга. И на миг останавливается дыхание, в волнении Она не слышит начала фразы, произнесенной следом за жестом, она ее просто знает.
- Хорошо, можешь выбрать день и предмет наказания.
Это «хорошо» - и существительное , и частица одновременно.
Она понимает, что сдала на четверку. Но это сейчас не самое важное. Очень важно продолжение фразы и надо слушать внимательно.
Если далее следует: «Пересдашь сама», - то на этом его контроль временно прекращается. А вот если прозвучит: «Пересдашь под контролем»,- то значит, надо будет использовать обе оставшиеся попытки. И надо постараться сдать лучше или хотя бы не хуже первой попытки, потому, что если, один из последующих результатов будет ниже первоначального, то ее ждет довольно серьезное дополнительное наказание.
На следующую попытку дается 10 дней. В один из этих дней Она должна прийти и получить наказание. Ей разрешено выбрать предмет наказания, но это особо не спасает. Он любым предметом может наказать очень жестко.
Приходит время очередного теста. Было много работы, хорошо подготовиться не хватило времени. И вот результат - его рука оказывается у нее на плече.
Отчаяние охватывает ее, почувствовавшую это прикосновение. Дрожь пробегает по всему телу. Нет смысла говорить оценку, все сказано жестом. А Он и не говорит, он просто назначает день.
Всегда повторяется одно и то же: чередование страха и стыда. Страх перед наказанием сменяется стыдом при раздевании, который в свою очередь вытесняется нахлынувшим страхом перед ударами и в конце наказания снова возвращается стыд: за свое поведение, за эти вопли и слезы, за руки, схватывающие горящую попу.
И хуже всего эти объятия. Он подходит сзади, нежно обнимает за плечи и сочувственно произносит:
- Ну, что ж придется приложить большее усердие.
И не поймешь, к кому из них двоих это больше относится.
Ему хорошо, ему не надо ждать разрешения на проявление своего усердия. А вот ей предстоит еще заслужить право на это усердие, проявив мужество. Да, какое там мужество, просто собрать последние силы и пережить его усердие. А уж он будет стараться изо всех сил, можно не сомневаться.
Он тщательно следит за подготовкой, и ее жизнь превращается в десятидневный кошмар.
Контроль, контроль, контроль и наказания, наказания, наказания. Наказания за все: за недостаточно выученную тему, за нечеткий ответ на заданный вопрос, за секундную паузу, которая и понадобилась, чтобы перевести дыхание, но он посчитал, что она не знает ответ.
Дом, ее любимый дом, превращается в замок для наказаний.
Она почти ненавидит этот диван, на который теперь нельзя забраться с ногами и уютно посидеть, а надо лежать кверху попой со спущенными трусиками, вытянувшись в струнку, стараясь не вертеться под жгучими ударами, а затем, всхлипывая, спрашивать разрешения встать. Она готова проклинать стол, на который теперь нельзя поставить любимую вазочку с цветами. Стол в эти дни должен быть пуст, а она каждый раз будет замирать в минутной нерешительности перед этим столом и, оглядываясь, умоляюще смотреть на Него перед тем, как покорно наклониться. И сама толком не будет знать о чем, так просит ее взгляд.
В эти дни все в его руках.
Этот ремень, прикидывающийся таким безобидным, наводит на нее ужас.
Розги, которые, кажется, научились сами приходить в дом, и для Нее их свист, от которого бегут мурашки по коже, уже так же естественен, как пение птиц в весеннем лесу.
Эта трость, стоящая в углу. Она вообще чувствует здесь себя хозяйкой. И в тот момент, когда оставляет отчетливый след на попе, как будто ворчливо выговаривает, заглушая Ее стоны: «Дрянная девчонка, могла бы и получше учиться. Делать мне больше нечего, как тебя воспитывать!»
А эти нахалки – скакалки, вечно оказываются на видном месте и сами прыгают к нему в руку, и воздушные петли, описанные ими в воздухе, оставляют на ее теле болезненные отражения.
И вот так со всем. Каждая, даже ее личная, вещь готова повиноваться Ему, превращаясь в Ее врага, наносящего или помогающего нанести удар.
И даже эти «девичьи подружки» - подушки подобострастно глядят на Него, всегда готовые по мановению его руки сложиться в аккуратную стопочку на середине кровати и оказаться у нее под животом.
-Какие они после этого подружки? Предательницы и тупицы – вот кто они!
Им же ясно сказано: «Под ушки!» А они куда лезут?
Здесь в ее доме, ее крепости - все против нее.
Она понимает - ей нужны знания. Но быть третий год в таком напряжении почти невозможно. Нервы уже на пределе.
И вот долгожданная защита. И, может быть, освобождение от этого строгого контроля. «Может быть», потому что Он предупредил, что даже при успешной защите, если ему что-то не понравится, ее воспитание продлится, по крайней мере, еще на год.
Однокурсники боятся комиссии.
- Какая ерунда,- думает она. - Вот Он!
Ну как при таком волнении можно выступить прилично, хотя бы удовлетворительно? Она помнит, что только от нее зависит, наступит освобождение, или все ее муки продлятся еще год. Надо сосредоточиться, забыть, о Его присутствии, иначе, постыдный провал неизбежен. Она сильная, она умеет собираться. И вот уже зачитали отзыв, рецензию, несколько раз произнесенное ее имя – отчество возвращает Ее в реальность.
Она великолепна в своей уверенности, в новом платье и в порыве речи.
Он восторгается и любуется Ею, забыв о своей контролирующей и карающей роли.
Незаметно пролетают несколько минут доклада. Она вдохновенно отвечает на вопросы, и суровый председатель ГАК рассыпается в комплиментах. Она улыбается, кивает, благодарит - и все это машинально.
Она ищет глазами его и отсюда старается угадать будущее решение. Несомненно, это блестящая защита и можно предположить, что такое долгожданное освобождение уже близко. Пока только предположить, потому что о своем решении Он объявит только через несколько недель.
Станут эти недели окончанием строгого контроля или явятся, своеобразной передышкой, как при суровом наказании, данной, чтобы восстановить сбившееся дыхание и набраться сил для новых испытаний, пока она не знает.
А пока праздник.
Торжественное вручение дипломов, и подаренный им букет роз – зависть подружек – однокурсниц едва умещается у нее в руках.
Она смотрит на цветы и вдруг вспоминает, как в первый год безобразно крутилась под розгами, как боялась и почти на коленях умоляла: «Только не трость!» Легкий румянец проступает на ее щеках, хотя может быть это всего лишь тень от букета, упавшая на лицо.
И на какой-то миг ей показалось, что каждый розовый лепесток нежного цветка – это частичка той боли, которую пришлось принять ее столь же нежному телу. И последовавшее за этим легкое головокружение - то ли от сладкого аромата роз, то ли от внезапно пришедшего осознания бесконечности ее собственного терпения.
Время идет, а она так и не знает о Его решении. И тревожно замирает сердце, когда она невзначай вспоминает об этом.
А праздник продолжается.
Традиционный банкет. Друзья и коллеги, не ведающие о методах, которыми был достигнут столь блестящий результат, поздравляют и восхищаются ее упорством и талантом. И поднимают бокалы за триумфальное окончание учебы, и получение второго высшего образования.
Очень приятно, но она с нетерпением ждет назначенного дня. И хотя Его решение очень хочется услышать, все же это не главное…
Главное то, что в этот день соберутся любимые и все понимающие друзья, чтобы попить чайку… под хорошую закуску, а заодно обсудить, где можно достать хорошие ротанговые трости.
Друзья, от которых не надо скрывать методы воспитания. Друзья, которые, не стесняясь, будут острить по поводу соответствия цвета корочки диплома, и цвета попы во время обучения.
И Он, обычно немногословный и сдержанный, будет разговорчив и весел, будет шутить, балагурить и обнимать ее за плечи. И ей не захочется выныривать из этих объятий.
И все прекрасно будут понимать, что при ее усердии, и даже некотором фанатизме, присущем, всему, за что бы, она не бралась, наказания были совсем не нужны.
Но очередной тост произнесут о розгах, во все времена способствующих повышению уровня образования.
И поднимая бокалы, Они переглянутся, Он подмигнет Ей, и оба рассмеются.
Возможно, кто-то из присутствующих будет догадываться, но эти двое знают точно, что поощрительные порки за отличные оценки иногда были суровее, чем «наказательные» - за двойки. А уж когда эти пресловутые двойки появлялись из-за недостаточно усвоенного материала, а когда по воле самой студентки, знает только она.
Вечеринка будет подходить к концу, а Он будет тянуть с объявлением решения. И так сладко и чуть-чуть тревожно будет замирать ее сердце.
Она очень надеется, что Он найдет повод отказать ей в освобождении от своего строгого контроля.
ГАК – Государственная аттестационная комиссия.