Непослушная
Проект был красивый...
Как-то раз я познакомилась с архитектором и он пригласил меня осмотреть его дом, построенный по проекту, которым автор очень гордился:
Проект был красивый, и хотя и вычурный, но достаточно нестандартный. Гостиная с совсем маленьким кухонным блоком, кабинет и ванная комната располагались на одном уровне, спальня и просторная гардеробная - на пол уровня ниже. Мебель была завезена не полностью и явно покупалась не у нас. Особенно меня впечатлил роскошный high-tech гладильный стол в гардеробной - высокий и длинный, на двух толстых стальных ножках. Когда мы, практически закончив, вышли из ванной комнаты назад на кухню, у черного входа раздался звонок.
- Не хочешь подождать, если время есть? - попросил он, добавил, - Кстати, насчет широты взглядов: - и не договорив, вышел.
Через несколько минут из гардеробной послышались голоса: его и какой-то девушки. Я была заинтригована и осторожно, стараясь не скрипеть дверями, зашла назад в ванную. Через проем, закрытый длинными легкими жалюзи, находящаяся ниже гардеробная прекрасно просматривалась. Он сидел на ступеньках, ведущих в ванную совсем близко, девчонка стояла рядом. Она была совсем рыженькой с почти невидимыми ресницами и бровями и, наверное из-за этого, казалась какой-то испуганной.
- Ну, рассказывай, Еленка, - улыбаясь произнес он.
- Что рассказывать? - и голос у нее был тоже каким-то испуганным и дрожащим.
- Ох, Еленка, времени у меня в обрез, - вздохнул архитектор и встал, оказавшись вплотную к девушке. Он приобнял ее за плечи и что-то неслышно прошептал на ушко. Она побледнела еще больше и с трудом стянула вверх свою узкую твидовую юбочку.
- Давай, наклонись к ступенькам, - мягко сказал он.
Девушка наклонилась, опершись руками о ступеньку. Мне была видна ее рыжая шевелюрка, обтянутая синей футболкой узкая спина и верх попки в белых хлопчатобумажных трусиках. Он стал рядом и начал расстегивать пряжку ремня на своих шортах. Я разочаровано поморщилась - ну вот уж, и что, это требует большой широты взглядов - траханье в такой позе? Или, может быть, анальный секс?
Девушка, повернув голову, смотрела на хозяина дома.
- Еленка-а-а, - протянул он, и размахнувшись, сильно стегнул ремнем прямо по ее поднятой попке.
У девушки вырвался какой-то судорожный вздох. После второго удара она вскрикнула и дернулась, но продолжала послушно стоять в прежней позе. После четвертого удара он вдруг остановился, бросил ремень и сел на ступень рядом с девушкой. Она стояла не шевелясь.
- Еленка, - вкрадчиво спросил он, - а какой вчера день был?
Она вздрогнула и прошептала:
- Четверг:
Он встал и, бережно обхватив ее, поднял, а затем развернул к себе лицом.
- Ты обманула меня, Еленка?
- Нет, - сквозь слезы запротестовала девушка, - я просто: просто не сказала.
- Ты обманула меня, - уже утвердительно сказал он. - Хорошо, отложим это до следующего четверга. А теперь я хочу наказать тебя за обман. Давай, иди, девочка, ты же знаешь:
Он отошел вглубь комнаты, а Еленка медленно двинулась к гладильному столу. Было видно, что каждый шаг дается ей с трудом. Она остановилась около стола и стянула с себя трусики. Ее юбка все также была собрана на талии, и я увидела на ее попке розовые, местами сливающиеся полоски.
Девушка неловко забралась на стол, легла на живот и замерла. Архитектор поднял с пола ремень, подошел к ней и, захватив в петлю ее вытянутые руки, пристегнул их к ножке стола. Затем он вытащил из шкафа кусок веревки и, пропустив ее под столом, привязал ноги. В руках у него был странный круглый предмет, и приглядевшись, я узнала в нем кожаный диванный валик. Хозяин бережно приподнял девушку и положил валик ей под живот. Теперь ее попа была чуть приподнята над столом.
- Ну что ж, Еленка, 20 раз?
Девушка зарыдала. Я отвела взгляд, закрыв глаза, и когда вновь посмотрела туда, увидела у архитектора в руках розгу длиной сантиметров в 80-90. В ногах Еленки лежало еще несколько таких же. Он обошел девушку с изголовья, поднял пальцами ее подбородок и ласково спросил:
- Ты больше не будешь обманывать меня, Еленка?
- Нет, нет! - она почти кричала.
- Хорошо: - мужчина стал рядом с ней и взмахнув рукой, ударил.
Еленка завизжала, на ее попке на фоне широкой розовой полосы появилась узкая, ярко-красная.
После пяти ударов он остановился и бросив розгу, взял новую. Вероятно, это имело значение, потому что девушка закричала и дернулась всем телом. Удары неритмично, с разными промежутками времени ложились один за другим. Еленка плакала, что-то бессвязно кричала, извивалась и пыталась уклониться от следующего удара. Однако это было достаточно тяжело - ноги ее были крепко привязаны, а руки вытянуты вперед. Я во все глаза смотрела на разворачивающееся зрелище и чувствовала все большее и большее возбуждение. Может это неправильно, но я знала точно, что ни одна моя прежняя фантазия, ни один фильм так меня не заводили:
- А, в конце концов, - решила я, - они снизу все равно ничего не увидят!
И просунула руку под трусики...
... Уже чувствуя приближение сладких судорог, я ускорила движения пальца, когда кто-то осторожно взял меня за руку. Черт - я вскочила на ноги и залилась краской: - И когда вы только успели закончить свои развлечения? - со смущением и раздражением спросила я. Он улыбался.
-Понравились тебе эти развлечения?
-Нет, просто ужасно, и девчонку жалко, - рявкнула я, и он рассмеялся. Поняв комичность ситуации, засмеялась и я.
Отсмеявшись, я внимательно посмотрела на своего хозяина. Без ремня его шорты сползли на загорелый живот, открывая маленький аккуратный пупок. И вообще весь он был ладный, какой то гибкий и совсем не накачанный. Наши глаза встретились, и он долго и ласково посмотрел на меня.
-Ну нельзя на заведенную до предела женщину смотреть так, - прошептала я, закрыла глаза и подняла лицо. Осторожные ласковые поцелуи постепенно стали медленными, глубокими и изучающими.
-Пошли в спальню, - негромко предложил он. Я замялась. То есть в спальню мне идти очень даже хотелось, но чтобы попасть в спальню, надо было пройти через гардероб, а это вызывало у меня противоречивые чувства. С одной стороны, возможность оказаться на месте Еленки возбуждала и от одной этой мысли, что то сладко сжималось внутри. Но меня никогда на самом деле не пороли. Мои родители были противниками физических наказаний (что с моей точки зрения верно). Конечно прожив на свете свои 28 лет, я слышала о розгах, как об элементе эротической игры, но воспринимала это как-то абстрактно: Это казалось мне утонченными выдумками онанистов, практически не использующимися.
-Ладно, - подумала я, - как-нибудь выкручусь. Да и по правде сказать, желание было настолько сильным, что думать о чем-то совсем не хотелось. Целуясь на каждой ступеньке, мы сошли вниз. Его руки гладили меня по обнаженным бедрам и ягодицам все быстрее и настойчивей, у самого уха я чувствовала горячее дыхание, и не заметила, как мы оказались у стола.
-Только посмей ударить меня, - задыхаясь, произнесла я, - обещаю, получишь сдачи.
-Да, моя хорошая, да, конечно я отшлепаю тебя, прямо сейчас, прямо тут. И он перегнул меня через стол. Я сделала слабую попытку вырваться (но очень слабую)
-Посмотри, - все еще держа мою спину, он показал мне ремень, который держал в руках, - посмотри на него! (Его голос звучал около самого моего лица) Знаешь, как он будет касаться тебя здесь: (и он приложил и нежно провел ремнем по попке), и здесь, и я почувствовала прохладную кожу ремня на горячих и мокрых уже губках. Я опять попыталась дернуться.
-Ты ненормальный, мне же будет больно!
-Конечно, девочка, обязательно будет больно, и кричать ты будешь, и плакать:
-Не надо, пожалуйста, - сдавленным голосом просила я. Меня била мелкая дрожь, и происхождение ее было непонятно - то ли она была вызвана страхом то ли возбуждением. Он замолк, наклонился ко мне над столом и, повернув к себе мою голову, посмотрел в заплаканные глаза
-Боишься?
-Да:
-Но хочешь?
-Нет: не знаю, - обессилено произнесла я, - не надо хотя бы сейчас, может быть потом, попозже? Или: может быть не на самом деле, понарошку:
-Нет, милая, нет, радость моя, сейчас и здесь и всерьез. Я буду рассказывать тебе, что я делаю, девочка, смотри, я складываю ремень вдвое, удобнее будет...
Мои ладони, на которых лежало мое лицо, стали мокрые от слез, я напряженно ждала первого удара, боли, ждала со смесью страха и вожделения.
-Завожу руку вверх и назад...
Я услышала свист воздуха и закричала и ... и никакой боли, и звук удара ремня об стол рядом с моим телом. Он рассмеялся, и отбросив ремень с размаху вошел в меня одним сильным ударом. В первый раз кончила я буквально после нескольких первых толчков...
***
С утра Димка привез меня прямо на работу. Свою машину я бросила у него во дворе. Встретиться мы договорились вечером на следующий день. День на работе (даром, что суббота), как обычно был до предела занят до предела, а вечером я, придя домой, села за компьютер, вошла в ИНЕТ и открыла Поиск. Почти до полуночи я читала о том, чем занимались Димка и Еленка и чем он, пожалев меня, не занялся со мной. Рассказы "строгих" мужчин и откровения "непослушных" женщин заводили до предела. Прикрыв глаз, я вспоминала алую попку Еленки и свой сладкий страх и отчаяние, охватившее меня, склоненную на стол, и пыталась представить, как бы я дергалась под жгучими ударами. Закончилось это все тем, что я легла на диван животом на две подушки, и некоторое время лежала, наслаждаясь ощущением приподнятых ягодиц, а затем начала мастурбировать в таком положении, все прокручивая в памяти и Еленку, и то, что я прочитала в ИНЕТЕ. Немного успокоившись, я пошла на кухню курить и думать. Меня удивлял страх, который вызвал во мне Димкин ремень. Хотя меня никогда не пороли, я все же понимала, что он был совсем неадекватен возможной боли - ведь ее могут перетерпеть и дети, а я все-таки взрослая женщина, прошедшая и через роды и через аборты. Подумав еще немного, я пришла к выводу, что мне нравиться этот страх и мне приятно его испытывать. Заснула я, раздумывая над двумя вопросами: выпорет меня завтра Димка или нет, и хочется ли мне этого.
Надо ли говорить, что на следующий день я подходила к дверям его дома с гулко колотящимся сердцем. Однако: Он радостно бросился ко мне навстречу, и мы долго трепались кажется обо всем на свете (кроме флагелляции), узнавая мысли и вкусы друг друга. Он нравился мне все больше и больше и, кроме того, с блеском прошел мой личный тест: (1. Отношение к инако:(-мыслящим, -цвeтным, и т.д.); 2. Отношение к супружеским изменам; 3. Отношение к смертной казни). Потом был долгий, пронзительно нежный секс, и с утра мы опять проснулись с коричневыми кругами у глаз, и он опять повез меня на работу, а мой "Гольфик" остался у него во дворе. В общем, все было чудесно, но : о порке и речи не шло. Днем, еще раз обдумав этот вопрос, я решила, что, вероятно, он считает, что наказание должно быть заслуженным. Т.е. мне надо сделать что-либо нехорошее, дабы рассердить его. В этот вечер мы собирались поужинать в "PARK" где и должны были встретиться в 7 вечера. Несмотря на усталость, после работы, я долго болталась по улицам, но зато опоздала на 40 минут. Увидев меня в дверях, Димка вскочил из-за столика со словами : "Светланка, что-нибудь случилось?". Вид у него был такой встревоженный и расстроенный, что мне стало стыдно. Приехав домой, мы снова занялись любовью и опять о ремне он и не вспомнил. Нет, я вовсе не хочу сказать, что мне было плохо с ним. Напротив, все было просто здорово
. Днем я долго думала, чем же можно наверняка разозлить Димку? Я вспомнила, что свои 20 ударов Еленка получила за то, что просто не напомнила ему о текущем дне недели:-0, и он назвал это обманом. Ну что ж. Вечером я попозже ушла с работы и поехала прямиком к себе домой. Когда я вошла в дверь, телефон разрывался. Я сняла трубку и сказала : "Слушаю".- Светланка, - обрадовался он.
Я бросила трубку и отключила телефон. До одиннадцати часов вечера я сидела у компа и пыталась работать (почти безуспешно), а в полдвенадцатого набрала его номер.
- Димка, привет! Ты извини, милый, я просто только что с работы приехала, и ну никакой возможности позвонить не было.
- Погоди, - озадаченно спросил он, - ты ж часов в восемь поднимала трубку.
- Да нет, это ты, наверное, просто номером ошибся, - сказала я намеренно смущенно.
- Да каким же, к черту, номером, милая, когда твой голос был??
- Да нет, я же только что приехала.
- ОК, - сухо сказал он, - приезжай завтра.
Ночь я почти что не спала. Во-первых, мне уже не хватало его рядом, во-вторых, я была полностью уверена, что в этот то раз я точно нарвалась и меня опять мучил страх перед наказанием и в-третьих, кроме страха, предстоящее наказание вызывало возбуждение и я долго еще представляла, как он наклонит меня над столом и как я с содроганием буду ждать боли. Чем закончились все эти мечтания понятно, но я хоть смогла уснуть. На следующий день я едва стояла на ногах. И из-за того, что из четырех прошедших ночей я спала только одну и из-за мыслей о неотвратимости наказания. Когда я нажимала на кнопку звонка, нервы, казалось, были натянуты, как скрипичные струны. Димка встретил меня на пороге, холодно чмокнул в щечку и прошел прямо в гардеробную. С упавшим сердцем я последовала за ним. Остановившись на пороге, я смотрела, как он расстегивает ремень и вытягивает его из брюк. Открыв шкаф, он повесил туда ремень, а брюки кинул в большой пакет:
- Завтра в химчистку понесу: Ты извини, не успел переодеться. Светланка, я хочу поговорить с тобой. Послушай, я знаю - ты вчера была дома и брала трубку. Ты взрослый человек, Светланка и у тебя своя жизнь, ты личность, человек. И я не собираюсь эту твою жизнь у тебя отбирать. Неужели ты могла подумать, что я захочу тебя в собственность, что я предпочту, чтобы рядом со мной был не славный человек, а моя тень? Тебе не надо было отключать телефон, а потом врать - тебе надо было просто сказать: "Я занята, давай встретимся завтра" и все. Блин, Светланка, давай будем уважать друг друга - будет же легче.
В конце его этого монолога мои скрипичные струнки не выдержали и я опустилась н на ступеньки. В глазах почти стояли слезы. Он бросился ко мне.
- Что, милая, что? Ну скажи, что случилось?
- Димка, - прошептала я, - Димочка, я хочу.., как Еленка.
Он рассмеялся, сел рядом со мной и посадил меня к себе на колени. Его руки оплетали меня, он касался губами моих волос и шептал:
- Девочка, маленькая, хочет, чтобы ее выпороли, плачет: Ну тише, тише, послушай меня.
Я прижалась лицом к его груди, он гладил мои волосы.
- Вот ты говоришь, как Еленка, но я ведь наказывал ее не в первый раз - я это делаю достаточно регулярно: Ты хочешь так?
- За что?
- Х-м-м-м, ну-у-у, есть всякие нехорошие вещи, которые ты можешь сделать, мелкие такие проступки - за них я просто отшлепаю тебя ладонью или несколько ударов ремнем. А действительно серьезное наказание, там, - и он показал на стол, - это за действительно серьезные вещи.
Он был без брюк и когда он говорил, я чувствовала его возрастающее возбуждение. Я еще крепче прижалась к нему, желая полностью оказаться во власти и под защитой его рук. Он продолжил:
- Я вижу тебя не постоянно и у тебя своя жизнь, это хорошо, но в это время ты можешь сделать что-то плохое, о чем я не узнаю, верно? Поэтому есть один день недели, когда я смогу тебя наказать по-настоящему на столе без определенного повода. Вот допустим, сегодня у нас вторник, значит этим днем будет любой вторник. Нет, ты не пугайся, я вовсе не собираюсь тебя каждую неделю пороть, просто в этот день возможно такое. Ты мне, пожалуйста, только напоминай про это, да?
- А Еленка? - спросила я
- А Еленка не напомнила, - улыбнулся он.
Он разжал руки и выпустил меня из объятий.
- Ну что, все я тебе рассказал, давай посидим покурим и начнем. Он прикурил мне сигарету и, улыбаясь, смотрел на меня с нежностью и вожделением, отворачиваясь только для того, чтобы выдохнуть дым. Еще никогда, кажется, сигарета не скуривалась так быстро. Я попыталась затянуться еще разок, но он отобрал у меня окурок и загасил его.
- Пальцы обожжешь, идем.
Я медленно двинулась к столу, чувствуя, что сейчас упаду. Сердце колотилось так, что его удары казалось, были слышны на другом конце комнаты. Я сделала еще пару шагов, и мои ноги подкосились. Димка подхватил меня и довел до стола, обняв за плечи.
- Снимай трусики, поднимай платье и ложись на стол.
Я присела на стол, чувствуя прикосновения прохладного материала к обнаженной коже, и почувствовала, что опять дрожу. Перевернулась на живот и подняла платье. Он подошел ко мне с широким поясом и, пропустив его под столом, туго до боли привязал к столу мои ноги чуть выше колена. Затем он открыл шкаф и стал задумчиво разглядывать его содержимое.
- Ага, -- удовлетворенно сказал он, - воспоминания о походе. Он достал с полки свернутую палатку и подошел к столу.
- Подними попку, - попросил он и положил этот валик мне под живот. Он был больше диванного валика, который я видела, и теперь я почти, что стояла на коленях - ноги были крепко привязаны, попка была где-то вверху, а голова и грудь гораздо ниже. Он опять подошел к шкафу, вытащил оттуда ремень и сложил его вдвое. Похлопывая ремнем по ладони, он подошел к столу и стал перед моим лицом
- Скажи-ка мне, Светик, - вкрадчиво спросил он, - почему ты позавчера в "PARK" опоздала? Только правду.
Я молчала
- Нарочно опоздала?
- Да, - выдавила я.
- Ну и плюс вчерашняя ложь, м-м-м-да, это тянет: даже не знаю: Ну на первый раз ограничимся двадцатью пятью ударами, а там посмотрим. Да?
Я почувствовала, что по щекам бегут слезы, но послушно кивнула головой. Он присел на корточки и посмотрел мне прямо в глаза
- Неужели так страшно?
Я опять кивнула
- Отменим?
Я отчаянно замотала головой.
Он засмеялся и, пружинисто встав, подошел поближе к столу. Я, повернув голову, смотрела на него краешком глаза. Он завел руку с ремнем и опять попросил: "Подними попку". Но я сама чувствовала, как сердце наполняется ужасом, а попка выгибается навстречу ему и навстречу боли. Свист и ожог, и то ли крик, то ли судорожный выдох, вырвавшийся из горла не столько от боли, сколько от страха. И еще:, но теперь я ожидала боль и только чуть вскрикнула. Однако через несколько ударов стало хуже и больнее, а еще через несколько я в отчаянии протянула руку назад, пытаясь закрыться от ударов. Димка отложил ремень и достал из шкафа еще один пояс. Сведя мои руки вокруг толстой металлической ножки, он крепко связал их.
- Ну что ж, а теперь разберемся с твоей ложью. И он снова взял ремень. Ощущение удара было такое, как будто на мою попку плеснули кипятка. Я не выдержала и закричала и дернулась, пытаясь вырваться.
- Вот так, девочка, - приговаривал он, - будешь еще обманывать? Будешь?
- Димочка, Димочка, - кричала в ответ я, - больно, хватит, пусти, пожалуйста!
Он обошел стол, стал с другой стороны и опять взмах, свист ремня, ожог:
- Вот так, моя милая, так, моя хорошая, будешь слушаться?
Я ерзала и вырывалась, я плакала, думая его разжалобить, но все было бесполезно, и порка продолжалась.
Димка говорит, что тогда он все же пожалел меня и свои двадцать пять ударов я не получила - он остановился на семнадцатом или восемнадцатом.
Он развязал меня и, обняв за спину, помог сойти со стола. Я дотронулась рукой до ягодиц. Они были горячими, как печка и нещадно горели. Взяв за руку, он отвел меня в ванную и включил почти холодную воду. Боль почти сразу же уменьшилась. Я не вытиралась и не надевала опять трусиков, чтобы не причинять еще большей боли. Димка за руку подвел меня к зеркалу и повернул к нему спиной. Я повернула голову и увидела ярко-розовые горящие полоски, он обнял меня, крепко прижимая к себе, и я опять расплакалась, уткнувшись лицом ему в грудь, а он гладил меня по голове и шептал что-то успокаивающее. Когда я подняла голову и посмотрела на него, у него в глазах тоже стояли слезы.