ClubPN

Лентяйка


Из жизни в спортивном лагере



Расплата за риск

...Костя подбежал ко мне и начал ощупывать мою голову, руки, ноги, произнося только одно слово:
- Сумасшедшая!
Он повторил его уже семь раз, когда я увидела приближающихся Александра Михайловича (далее А. М.) и Никиту. Их лица были суровы, а мощные фигуры излучали такую ярость, что я невольно сделала шаг назад и сглотнула слюну. Создавалось впечатление, что они будут драться за право первого приветствия со мной. Я решила пойти в наступление:
- Доброе утро, А.М. , Никита…Я могу всё объяснить.
Однако они, похоже, не собирались выслушивать мои доводы и неумолимо приближались.
Я попробовала твёрдо взглянуть им в глаза, но наткнулась на непробиваемую стену гнева. «Пора бежать!»- мелькнуло в голове, но было уже поздно. Крепкие пальцы А. М. уже вцепились в мои плечи.
- Идиотка!- прошипел сенсей и сильно встряхнул меня. В гробовой тишине слышно было, как клацнули мои зубы. – Что ты здесь делала?
- Встречала рассвет,- попыталась пошутить я, но не учла, что нахожусь не в том положении, чтобы шутить. Меня снова сильно встряхнули.
- Повторяю свой вопрос: что ты тут делала?- тренер печатал каждое слово.
- Скажу, как только отпустите меня.
- Отпущу, сурово пообещал А. М., - отпущу обязательно, но сначала так отлуплю тебя по заднице, что ты неделю сесть не сможешь. Ясно? А потом отпущу – домой, не хочу сидеть в тюрьме из-за одной дурёхи, которой жить надоело.
С этими словами сенсей крепко ухватил меня повыше локтя и направился к нашему лагерю. Он шёл очень быстро, я едва успевала бежать за ним. В свои двадцать с лишним лет я чувствовала себя пятилетней девочкой. Это было унизительно. Но я успокаивала себя тем, что тренер не посмеет сделать то, чем грозил, ведь я же не ребёнок. Но, похоже, для А. М. мой возраст ничего не значил. Даже в лагере он не отпустил меня, а втолкнул в землянку, которая служила уличным временным штабом. Я больно приземлилась на лавку своим мягким местом. А. М. продолжал стоять, нависнув надо мной каменной глыбой.
- Теперь я слушаю.
- А. М., я пыталась спуститься со скалы, ведь у всех это получилось, кроме меня.
- Все это делали со страховкой и под моим наблюдением, а ты, - он сделал ударение на этом слове, - пошла туда одна. Где была твоя голова?
- Но я, вроде бы, сделала всё правильно…
- Вроде бы! Ты также, вроде бы спустилась со скалы…,сорвалась, упала, но ведь оказалась же внизу. Правда?!... Ну что же ты молчишь? Оправдывайся!...
- Я была не права, - мои плечи опустились под тяжестью слов сенсея, и я уставилась в пол.
- Да, не права,- подытожил тренер и, немного помолчав, добавил, - думаю, розги будут в самый раз.
Я встрепенулась. Хотела вскочить с лавки, но тяжёлая рука сенсея легла мне на плечо, пригвоздив меня к месту.
- Нет, Лина. За свои поступки надо отвечать.
После этих слов, он взял пояс от кимоно, просунул мне под мышки и, уложив на лавку, привязал меня к ней каким-то мудрёным узлом. Я взвыла, почувствовав себя пойманной в ловушку. Однако это не остановило А. М.. Другим поясом он связал мои ноги и так же прикрутил их к лавке. Затем наступила очередь рук.
- Это, чтобы не поранить тебе руки, - объяснил тренер.
«Естественно, - подумала я, - ведь он же собирается поранить мне совсем другое место».
Всё происходило как в страшном сне, я не могла сдвинуться с места. И совсем похолодела от ужаса, когда тренер задрал мой свитер и начал стягивать с меня спортивные брюки.
- Нет, - закричала я, - не надо, А. М.
- Надо,- сказал, как отрезал, тренер.
Я задёргалась с удвоенной силой, но мои попытки вырваться были бесполезными. Я вспомнила приговор – розги. Но ведь здесь не должно быть розог, значит А. М. сейчас уйдёт за ними, и я смогу хоть немного приготовиться морально к тому, что сейчас произойдёт. Однако я ошибалась. Сегодня намечалось плетение корзин из ивовых прутьев. И этих самых прутьев сейчас в штабе была целая охапка. Я услышала, как тренер пробует прут на гибкость, как свистнул воздух, и заревела от жуткого страха, ведь мою несчастную задницу прикрывала только тонкая ткань кружевных трусиков, а значит, пороть меня будут практически по голому заду. Я повернула голову, увидела сенсея, прут и крепко зажмурилась. Однако после первого же удара мои глаза распахнулись и практически вылезли из орбит, а из горла вырвался пронзительный визг.
Тут же последовал второй удар, который обжёг кожу похлеще кипятка. Теперь я понимала, почему слову выпороть синонимично слово высечь. Моё тело как бы рассекали ужасной болью. Я кричала до хрипоты и сквозь пелену туманящей разум боли насчитала два десятка жалящих ударов, нанесённых уверенной, твёрдой рукой.
Когда А. М. отбросил прут в сторону и развязал мои путы, я не могла сдвинуться с места и только уронила голову на руки, пытаясь унять содрогания своего тела. Моя пятая точка болела так, как будто с неё содрали кожу…
Тренер вышел, и издалека донёсся его голос:
- Услышу хотя бы единственную насмешку в её адрес, будете иметь дело со мной.
Я улыбнулась, сползла с лавки, поправила одежду и медленно прошлась по землянке. Горько усмехнулась:
- Вот это да. Получила даже больше, чем хотела. Мало того, что адреналин выплеснулся уже через край, так теперь ещё и на задницу не сядешь.
«Неужели придётся собирать вещи?»– подумала я грустно. Однако ход моих мыслей прервал приход тренера. Он сказал:
- На зарядку можешь не ходить, а на завтраке присутствовать обязательно.
- Слушаюсь, Учитель.
А. М. вышел, а я улыбнулась своим мыслям и начала потихоньку растирать саднящие ягодицы, вздрагивая от каждого прикосновения.

Завтракать мне пришлось, стоя. На лицах друзей было написано сочувствие. И только Никита смотрел всё также сурово....

Только Никита смотрел всё также сурово.
После завтрака я подошла к нему и прильнула к его плечу:
- Ты меня не пожалеешь?
- Нет, - сухо ответил Никита, - ты получила то, что заслужила.
- Что? Ты забываешься, тебе не кажется?!- взвинтилась я.
- Нет, - отрезал Никита, - я всё ещё зол на тебя.- Поверь, если бы А.М. не принял меры, я бы сам напорол твою глупую, безрассудную задницу, на которую ты так упорно ищешь приключения.
- Попробуй только!
- Обязательно попробую, как только твои синяки заживут.
- Какие синяки? – недоумённо спросила я.
- От такой порки обычно остаются синяки, - пожал плечами Никита.- Ты так кричала!
- Ты бы ещё не так закричал, если бы тебя привязали к лавке и отделали прутьями почти по голой заднице, - я почувствовала, что краска стыда заливает моё лицо.
Никита приобнял меня.
- Малыш. Ну, я же не знал…
Я спрятала лицо у него на груди.
- Ты и теперь считаешь, что я получила то, что заслужила?
Никита поднял мою голову и твёрдо взглянул в мои глаза:
- Не смотря ни на что – да!
- Да? – воскликнула я.
- Да! – ещё твёрже сказал Никита,- я видел, как побелело лицо Александра, когда он увидел, как ты падаешь, я помню свои ощущения и поэтому сто раз могу повторить – да! Да! Да!
- Может быть ты и прав. Но мне так больно…
- Это остановит тебя, если ты решишься ещё на какую-нибудь глупость.
- Но, когда я спускалась со скалы в рассветной тиши и полумраке, я испытала такой прилив адреналина в крови…,- мечтательно проговорила я.
Но слова Никиты вернули меня на грешную землю:
- А во время порки?
Я поёжилась, вспомнив экзекуцию.
- Ещё больше…
- Отсюда делаем вывод, - даже немного весело воскликнул Никита, - если время от времени устраивать тебе хорошую взбучку, ты перестанешь вытворять всякие безумства.
- Ну, нет! – возмутилась я. – Я на это не согласна!
Лицо Никиты опять стало серьёзным.
- Я не шучу, Лина. Если я хотя бы почувствую, что ты замышляешь очередную глупость, ты почувствуешь тяжесть моей руки и узнаешь какие - такие синяки появляются после хорошей порки. Ясно? Даже шутить не смей на эту тему.
- Ты мне угрожаешь?
- Нет. Предупреждаю. Кстати, пора идти на тренировку, жду тебя там.
- Слушаюсь, учитель, - съязвила я.
Никита вздохнул:
- Сущий ребёнок.
Он поцеловал меня в нос и пошёл готовиться к занятию.
Я улыбнулась (в который уже раз) своим мыслям, мыслям о нём, и тоже пошла переодеваться – опаздывать не хотелось. Никита хотя и был со мною нежным и ласковым, но как инструктор он очень требователен, и если я опоздаю, он наверняка заставит меня отжиматься на кулаках. Дисциплина превыше всего.

Багровые рубцы после порки розгами довольно долго не исчезали, поэтому было очень трудно сидеть. Тренер был прав, неделя подходила к концу, а я всё ещё испытывала последствия наказания за свой безумный поступок. Особенно много неприятных ощущений на этой неделе доставляли медитации, на них невозможно было сосредоточиться, мысли упорно возвращались к напоротой части тела…