ClubPN

III место на Ежегодном Литературном Конкурсе ПиН-2005. Номинация "Гамбургский счет"

Fedya


Зов Царицы-Луны


Я, доктор ди Берма, сидел в саду маркиза Маласпина и потягивал кьянти. Напротив меня за мраморным столиком с закусками сидел сам хозяин, Паоло Маласпина, высокий и благообразный мужчина лет 50-ти с седеющей бородой и проницательными карими глазами. Времена, когда род Маласпина управлял собственным независимым княжеством, отбивая постоянные поползновения сильных соседей, давно прошли, и в конце преосвященного 17 века маркиз мог наслаждаться миром и доходом своих богатых имений в окрестностях города Каррара, по прежнему считавшемся его вотчиной. Свой досуг маркиз мог использовать, таким образом, для научных изысканий ибо натурфилософия была его страстью, он собрал огромную библиотеку древних авторов, но особенно почитал новейших Бэкона и Галилея.

Последующую историю позвольте представить вашему вниманию.

********************************

- Чем занимается Ваше Сиятельство в настоящее время? – поинтересовался я, весьма почитавший научные достижения маркиза, - Смогли ли Вы найти нечто новое в феномене электричества, которым были так увлечены?

- Нет, мой милый ди Берма, я занимаюсь сейчас совершенно иным феноменом, исследование которого прославит мое имя.

- Что же это?

Маркиз колебался и наконец решился:

- Женская левитация. Или по-просту говоря летание ведьм.

- Как? Вы увлеклись подобным мракобесием? Ведь даже отцы церкви нынче склоняются к мнению, что обвинения ведьм основаны на суевериях.

- Признавать феномен как истину так же отметать его как суеверие, не имея достоверных исследований на этот счет недостойно ученого. Однако Я бы не стал заниматься именно этим феноменом, если бы не наблюдал его своими глазами.

- Где же?

- У нас в Карраре! Как-то прогуливаясь по парку лунной ночью я явственно увидел летящую ведьму на фоне подсвеченных луной облаков. Нет, мой друг, я не был пьян! Я доверяю своим чувствам в этом случае настолько, насколько нам вообще позволено доверять им. Я видел ее так же явственно, как сейчас вижу Вас. Зрелище поразило меня настолько, что бросив иные дела я целыми днями исследовал все, что нам известно об этом явлении. Ночи же , особенно в полнолуние, я посвятил наблюдениям.

- И каковы же результаты?

- Мои исследования продвинулись по обеим линиям: я наблюдал летящую ведьму еще дважды. И я классифицировал обширную литературу по этому вопросу, - маркиз Маласпина с увлечением продолжал свой рассказ ученому другу.

- Данный феномен неоднократно и подробно описан, еще начиная с Древних Римлян. Римляне связывали ночные полеты, испытанные некоторыми женщинами, с богиней Дианой. Впоследствии наши священники стали связывать их с Сатаной. Простой народ со страхом и ненавистью невежества относился к явлению и уничтожал женщин, подозреваемых в умении летать самым жестоким образом.
Однако описания явления женской левитации возникают независимо в разных местах и совпадают в деталях, даже у источников, не могущих знать друг о друге.
Таким образом, согласно научным критериям феномен женской левитации является зафиксированным, хотя с определением его источника: от богини Дианы, Диавола или темной магии – мы торопиться не будем.
Итак нам известно, что летающими видели исключительно женщин, практически исключительно в лунные ночи и практически всегда обнаженными и прекрасными. Примерно в половине случаев они летали на предметах удлиненной формы: метлах, ухватах, палках. Практически нет свидетельств о летающих мужчинах.

- Была ли такой виденная Вами ведьма?

- О да, она была обнаженной и прекрасной: с длинными развевающимися косами, изящными формами бедер и груди, гладкой кожей. Вот лица к сожалению мне ни разу не удалось рассмотреть... Далее: к середине 14 века были более-менее постоянное количество наблюдений левитирующих женщин - условимся не называть их ведьмами, чтоб не податься Идолу Рынка (в терминологии Бэкона так называется неправильное словоупотребление, мешающее познанию сути явления). Наибольшее количество зафиксировано в Италии, далее следуют сопредельные страны: Швейцария, южные княжества Священной Римской Империи, Далматия. Потом за дело взялась Святая Инквизиция и начались массовые казни женщин по обвинению в сношениях с Дьяволом. Летание было одно из основных и постоянных обвинений. Началось это, с прискорбием сообщаю, неподалеку от нас, в Милане, сожжением двух знатных и прелестных дам за поклонение «Мадонне Ориенте», то есть Царице-Луне. Потом это поветрие перекинулось на всю Европу, десятки тысяч женщин были безжалостно мучимы и умерщвлены. Зачастую обвинялись матери заодно с дочерьми и уничтожались целые семьи. И что мы видим теперь? Сообщения о летающих женщинах практически прекратились.

- И какой же вывод Вы делаете, Ваше Сиятельство?

- Очевидный, уважаемый доктор! Не отказался же вдруг Сатана от своих козней. Значит это был естественный феномен, не связанный с нечистой силой. Свойство, передаваемое по наследству от матери к дочери (мы ведь знаем о таких из трудов Авицены). Свойство, возникшее в среде итальянок и распространившееся на соседние области. Наконец свойство искорененное в потомстве в результате суеверного предубеждения и вездесущести Святых Отцов.

- Но искорененное не окончательно?

- Да, как видите - полностью наследственные тенденции извести тяжело. Вероятно потомки так называемых «ведьм» живут и у меня в Карраре и я намереваюсь это доказать. Так же я намереваюсь исследовать очевидную из анализа наблюдений естественную связь женской левитации с лунным светом. Думаю, это явление того же рода, как электрический магнетизм, который, как блистательно описал ученый доктор Гильберт, порождаем янтарными палочками.

- И как же Вы думаете достичь этого?

- Просто: я выслежу девушку, которая летает над моим парком и исследую ее.

*************************************************

Джанина хорошо помнит, когда она впервые поняла, что умеет летать. Ей было тогда 13 лет, бела прекрасная теплая весенняя ночь, и так же прекрасна и юна была тогда Джанина. Как раз тогда у нее начали формироваться упругие бугорки на месте плоских детских грудей, очаровательные белоснежные конуса, увенчанные крепкими темными сосцами. В ту ночь лежа в постели Дажанину забавляло исследовать их и вот решив получше рассмотреть себя она подошла к залитому лунным светом окну и сбросила рубашку. Она разглядывала то один сосок то другой, как вдруг почувствовала, что все ее естество пронизано лунным светом, что она часть его, что вся она, а особенно полукруглые, как половинки лун, груди тянутся к Царице-Луне. И вот уже сама она потянулась ввысь и заметила, что чуть-чуть поднялась над полом и парит. Ощущение было так прекрасно, что девочка громко засмеялась.

Привлеченная смехом в комнату вбежала мама и содрогнулась от ужаса. Вне себя она бросилась к Джанине и схватив девочку поперек талии бросила ее на пол. Дажнина вскрикнула он неожиданности, а мама опустившись на пол рядом с ней обнимала ее, прижимая к себе, будто ее вот-вот отберут, и причитала:
«Никогда так не делай, девочка моя! Никогда! Не говори об этом никому! Ты знаешь, что случилось с твоей бабушкой, моей мамой? Они убили ее. Они били ее плетьми, пытали каленым железом, а потом вывезли на площадь и сожгли. Только за то, что кто-то узнал, что она летает. Это было в Неаполе, я спряталась и бежала, а то бы и меня сожгли. Никому не говори!»

Успокоившись, мама повторила уже строгим, взрослым голосом:
- Ты никогда не должна пытаться летать! Ты никому не должна говорить о том, что можешь летать! Поняла?

- Да.

Вообще ни с кем не разговаривать о Луне, полетах или ведьмах! Если кто-то при тебе заговорит- молчи. Если спросят – говори: я ничего не знаю об этом и знать не хочу. Поняла?

- Да.

- А теперь принеси розги.
- За что, мамочка? Ведь я не знала, что летать нельзя!

- Чтоб ты лучше запомнила это, девочка. Сейчас я накажу тебя и ты поймешь, насколько НЕЛЬЗЯ летать.

Вся дрожа от внезапного перехода от радости к страху Дажнина, по прежнему голенькая, поплелась за розгами. Благо, жили они в доме только с мамой вдвоем. Как и в любой семье, имеющей детей, пучок розг всегда стоял замоченный в ведре у порога. Правда мама Джанины жалела дочку и пускала их в ход редко. Когда девочка принесла розги, мама разложила их на полу, выбрала одну и приказала Джанина подойти к спинке кровати и перегнуться. Теперь как две половинки лун в лунном свете поблескивали натянутые полушария юной попки. Джанина опять почувствовала в них притяжение Царицы-Луны, но это ощущение тут же прошло с первым жгучим укусом розги. На глазах девочки выступили слезы: даже не от боли, а от обиды: она ведь была хорошая, а теперь ее секут. Да и такое восхитительное чувство полета больше не повторится никогда-никогда. Мама продолжала покрывать попку Джанины розовыми полосками. Вся попа девочки горела, но она как-то привыкла к боли и меньше стала вертеть наказываемым местом. Мама тоже это заметила. «Что же я делаю?!, - подумала она, - Ведь моя девочка может погубить себя, если не усвоит урока!» Взяв с пола свежую розгу мама размахнулась и, вспомнив весь ужас того дня, когда казнили ее маму, ударила изо всей силы. «Ай-ай!» пронзительно вскрикнула Джанина от неожиданной и резкой боли. «Тише, моя маленькая. Соседи могу услышать. Как я им объясню, за что наказываю тебя в столь поздний час?» «На» - мама протянула Джанине подушку, и та крепко обняла ее зарывшись в нее носом.
От сильных ударов, которые оставляли теперь на ее теле настоящие рубцы, Дажанина не могла сдерживать сдавленных, заглушенных подушкой стонов. Мама не останавливалась, пока последняя розга не сломалась. Полушария девочки вместо белой представляла теперь из себя две пунцовых луны, как бывает и на небе в непогоду, только поверхности полушарий украшал узор из параллельных и пересекающихся рубцов с выступающими кое-где капельками крови.

«Все!» - сказала мама и добавила как можно более серьезным голосом: «Запомни, что если ты нарушишь мой запрет, и об этом узнают, то тебя будут пытать в тысячу раз больнее, чем сейчас. А если узнаю только я, то спущу с тебя шкуру от ворота до пяток.»

Девочка подняла к ней залитое слезами лицо и мама больше не могла выдержать строгости: она принялась обнимать и целовать дочь, уложила ее в постель, приложила к горящим ягодицам холодный компресс, сама принялась ласкать ее, потом разделась и легла рядом. Так они и заснули в обнимку.

Прошло пять лет. Джанина часто с тоской смотрела на небо, особенно в лунные ночи, но никогда не решалась летать. Джанина стала высокой, красивой девушкой, с пышными, черными как смоль кудрями до пояса, белой кожей и соблазнительными формами. Много парней заглядывалось на нее, но никто не сватал из-за ее бедности. И вот в этом году умерла мама. Джанина не находила себе места от горечи и одиночества. И вот когда тихим вечером в небе появилась полная луна она опять почувствовала зов, который не была в силах преодолеть. Быстро скинув рубашку, она подставила под лунные лучи свои спелые, круглые груди, тугое тело и медленно поднялась в воздух. Поток лунного света вытянул ее в открытое окно и она все быстрее и быстрее полетела над полями, виноградниками вершинами деревьев, блестящими серебром в ночи прудами и речками. Скоро она научилась управлять высотой и направлением полета – для этого достаточно было напряжения воли, и стала летать часто – каждый раз, когда на душе становилось тоскливо. Полет наполнял ее душу непередаваемым счастьем, а тело – сладкой истомой. В полетах она избегала населенных мест, но страх перед разоблачением не сковывал ее, как ее мать: «Ну что ж, пусть пытают, пусть казнят,»- думала она, - «все равно я была счастлива, как никто из них.»

**********

Продолжение истории маркиза Маласпина и Джанины мы находим в записках доктора ди Берма, которые будут опубликованны позднее.

Итак, вторая часть истории из записок доктора ди Берма в пересказе Феди.

В первой части представлены девушка Джанина , которая умела летать, и ученый маркиз Маласпина из Каррары, который хотел найти ее и исследовать:
http://www.sokoly.ru/forum/showflat.php ... =100046176

Вo второй части, представленной вашему вниманию, рассказывается о допросе Джанины Святой Инквизицией. К счастью обошлось только поркой, и милой девушке удалось избежать более серьезных последствий. Надеюсь, что хотя допрос и груб, сцена не слишком тяжелая, для чуствительных дам.

Продолжение следует.

**********************************

Маркиз Маласпина подошел к делу методически: видя, что самому определить, откуда прилетает ведьма, ему не удается, он выделил пол-дюжины слуг, которых расставил на посты по пути прежних полетов, приказал дежурить каждую лунную ночь и, по-возможности, проследить, куда летающая девушка возвращается. Нашедшему было строго приказано не беспокоить после этого летунью и никому об узнанном не рассказывать, а скорее бежать к маркизу с докладом и получить награду. Маркиз и сам продолжал ночные наблюдения и проверял свои посты. Пару раз слуги, найденные им спящими при исполнении своих дозорных обязанностей, были отправлены поутру на конюшню для отеческого наказания, после чего они стали относится к задаче серьезнее.

К сожалению маркизу пришлось прервать на время свое исследование: его племянник, молодой Джанпьетро, женился, и долг вежливости требовал от маркиза присутствовать на пышной свадьбе последнего во Флоренции. Уезжая, маркиз не отдал никаких иных распоряжений дозорным, так что ночные дежурства продолжались.

Как только маркиз вернулся, к нему с докладом явился управляющий в сопровождении лакея Джузеппе.

- Ваше Сиятельство, произошла неприятность.

- Что же стряслось?

- Этот болван Джузеппе... Он дежурил ночью и выследил, где живет эта летающая над парком девица. Но, вопреки Вашему приказу, он проболтался об этом на исповеди священнику.

- Что?! – маркиз изменился в лице. Он схватил лакея за ворот и стал трясти:

- Когда это было, негодяй!

- Вчера, в воскресенье, Ваша Светлость. Помилуйте...

Отшвырнув лакея, маркиз выбежал во двор и приказал подать свежего коня. Стремглав поскакал он прямиком к аббатству Сан-Цезарио, где помещалась Инквизиция его княжества.

Монах во дворе старинного аббатства с низким поклоном принял поводья его коня.

- Правда ли, почтенный, что инквизиция арестовала нынче ведьму?

- Да, Ваша Светлость. Фра Бернардо, инквизитор, как раз допрашивает ее.

- Проведите меня к нему.

- Как можно, Ваша Светлость? Никто посторонний не имеет права входить в помещение, где ведет допрос Святая Инквизиция. Позвольте, я схожу и доложу ему о Вас.

- Как ты смеешь перечить, свинья! Ты забыл, что я – твой суверен? Веди меня немедленно.

**********************************

Утром Джанина работала в своем огородике, когда увидела стражников инквизиции, приближающихся к ее домику.
«Вот оно! Что делать?» В уме ее пронеслись образы пыток и костра.
Инстинктивно девушка бросилась бежать, ее голенькие икры так и сверкали в воздухе, высоко подоткнутая крестьянская юбка не сдерживала движений. Пешим стражникам в своих сапожищах было бы нипочем не догнать ее, но от группы отделилось два всадника и нахлестывая коней устремились за ней. Вот уже один настиг ее и ухватив на скаку за косу проволок несколько саженей за собой. Он осадил коня а второй спешившись, набросился на извивающуюся как змейка Джанину и скрутил ей руки и ноги веревками. Подоспевшие пешие стражники подняли затихшую девушку как куль муки, и оттащили в тележку, ждавшую на дороге. В веселом оживления группа направилась по дороге в аббатство Сан-Цезарио.

Фра Бернардо, инквизитор области Масса и Каррара, ожидал прибытия арестованной ведьмы с большим нетерпением. Должность его, надо признаться, была довольно скучной: основная масса дел, которые ему приходилось разбирать, касалась поминания имени Нечистого и богохульства - греха, на который то и дело Диавол подбивал подвыпивших каррарских каменотесов. Иногда попадались и случаи двоеженства, так же находившиеся в ведении Святой Инквизиции. Виновные быстро признавались в своих грехах и получали назначаемое покаяние: от стояния у дверей церкви с защемленным прищепкой языком до публичной порки. Скучающий фра Бернардо с вожделением перелистывал протоколы допросов, составленные его предшественниками, которые расследовали сложные, интересные дела еретиков, колдунов, ведьм, красвиц, вступивших в брак с Сатаной. Инквизиторы преодолевали упрямство грешниц тяжкими, но необходимыми методами, заставляли их признаться и раскаяться, отдавали в руки властей для справедливого наказания. Однако Великая Охота на Ведьм сошла на нет еще пол-века тому назад и о них в последние годы слышно не было. Еретики же и вольнодумцы вовсе не водились в спокойной и благополучной Карраре, предпочитая роскошь Флоренции, шум Рима или интеллектуальные споры студентов в кабачках Болоньи.
Это, конечно, не считая самих Их Светлости Маркиза и его гостей. О маркизе давно ходили слухи, что он чернокнижник и вольнодумец, и его по мнению фра Бернардо не мешало бы допросить, но, конечно не скромному областному инквизитору было по чину вмешиваться дела владетельного синьора.

Но вот наконец подворачивалось интересное дело и фра Бернардо был полон рвения и пыла. Когда же привезенную ведьмочку привели наконец к нему на допрос он не мог не ухмыльнуться, видя красоту и прелестное смущение юной Джанины. «Да, у Сатаны губа не дура – он всегда выбирает себе самых красивых женщин. Впрочем об этом и пишут все старинные трактаты: женская красота – порождение Диавола, используемая им чтоб смущать нас грешных.» После этих мыслей монах благочестиво перекрестился.

- Успокойся, дочь моя, - сказал он дрожащей от волнения и страха Джанине, - покайся, и Отец Небесный простит тебе твои грехи, как бы страшны они не были.

Слова его были добры, но взгляд не смог скрыть лицемерной похоти. Дажанина, странным образом, действительно успокоилась от них. Ее страх сменился ненавистью: этот монашек из тех, кто не давал ей летать, кто замучил ее бабушку, запугал маму. Он боится и ненавидит все, что не в силах понять. Она так и стрельнула черными глазами в инквизитора:

- Синьор, я не совершала никаких грехов: ни страшных, ни даже обыкновенных. Я – скромная девушка и веду честную жизнь.

- Не упорствуй, дочь моя. Мы имеет верные свидетельства, что ты занималась колдовством, вступила в сношения с Сатаной и даже летала по ночам на шабаши. Покайся добровольно, иначе мы вынужденны будем прибегнуть к допросу с пристрастием.

Однако Джанина молчала.

- Ну что ж, раз так, отправьте ее в камеру, пусть подумает там. После обеда мы займемся допросом безотлагательно.

**************************

Через несколько часов Джанину привели уже не в кабинет инквизитора, а в застенок, глубоко в подвалах аббатства. К этому времени туда уже прибыл палач - инквизиция маленькой области была не настолько богата, чтоб держать собственного палача в штате и пользовалась услугами Беппо, городского палача Каррары. Заплечных дел мастер как раз раскладывал на деревянном столе свои инструменты, радуясь при этом и подвернувшемуся приработку и предстоящей потехе. Здесь были кандалы, плети, шипы, щипцы, тиски. Джанина скользнула по всему этому ужасу взглядом, и холод у нее все в животе перевернулось от ожидания боли, но вспомнив жившее в ней ощущение полета, она опять собралась с духом.

Стражник выволок ее на середину камеры и толкнул на колени. Перед ней в кресле сидел инквизитор, фра Бернардо, рядом за столиком – писарь. Обнаженный до пояса палач стал за спиной.

- Ну, что, дочь моя, готова ли ты признаться? Ответь нам:
* Когда именно ты вступила в сношения с Сатаной?
* Как часто ты спала с ним?
* Как часто ты летала на ведьминские шабаши и на чем: на метле, кочерге или других предметах?
* На кого ты наводила порчу, у кого погубила скот или посевы?
* Какие животные, в которых вселился Дьявол служили тебе?
Ели ты ответишь на все эти вопросы, а так же назовешь нам имена других, кто отдал душу Сатане и служит Диаволу, то мы проявим к тебе милость.

- Синьор, я честная девушка и добрая христианка. Я никогда не вступала в сношения с Сатаной, не занималась колдовством и не повредила никому в жизни. Те, кто говорят иначе – заблуждаются или лгут.

- Признайся, несчастная, или тебе придется признаться под пыткой.

- Мне не в чем признаваться, а врать я не стану.

«Ничего им не скажу, - думала пор себя Джанина, - и про полеты тоже. Все равно не поймут. Все равно я погибла.»

Палач и стражник схватили Джанину, подняли на ноги и стали срывать с нее одежду. Она не сопротивлялась, как недавно при аресте, а подчинялась их грубым рукам, смирившись со своей участью.
Кожаные ремешки стянули ее запястья и вот уже она повисла притянутая за руки к своду потолка, совершенно голенькая и прекрасная в своей наготе, если не считать повязки, удерживавшей ее роскошные волосы. Инквизитор встал с кресла и подошел к ней бесцеремонно просунул руку ей в промежность. «Девица!» - сказал он. Джанина содрогнулась от омерзения, но сдержала стон. Она понимала, что избежать проявления слабости не удастся, но решила держаться как можно дольше: не отчаяние, а ненависть горела в ее груди.

- Впрочем, Дьяволу известно много трюков, он мог совокупляться с этой ведьмой, оставив ее девственницей. Приступайте, мастер Беппо. Дайте ей плетей для начала! - сказал инквизитор, возвращаясь в кресло.

Джанина висела, обращенная к нему лицом, вытянувшись в струнку, едва касаясь носками ног каменных плит пола. Монах не мог оторвать взгляда от прекрасных округлостей ее груди, изящных, как лира, очертаний бедер, подчеркнутых ее позой. На более неприличные места он стремился не смотреть подолгу, пытаясь не уронить важности своего положения в глазах подчиненных.

Первый взмах тяжелой витой плети со свитом рассек воздух и Джанина вскрикнула: боль, острая, ни с чем не сравнимая, поглощавшая все, охватила ее. Палач сек мерно, спокойно, с равными паузами. Джанина сумела подавить крик, но стонала от каждого удара и вертела бедрами, словно стряхивая боль. Сначала мастер Беппо хлестал ее круп, потом перешел на спину, и боль захлестнула девушку с новой силой. В глазах ее стоял туман и ей начало казаться, что она слышит далекую музыку. «Наверное я сейчас умру и меня примут ангелы» - подумала она.

Видя, что жертва вот-вот потеряет сознание, палач остановился. Взяв ведро с водой он сначала жадно отпил сам, а потом окатил Джанину, и она пришла в себя. Боль в исполосованной спине и ниже запульсировала с новой силой.

Пышные косы девушки между тем выбились из под сбившейся в сторону повязки. Указывая на них, мастер Беппо сказал инквизитору:

- Мешают, Ваше Преподобие. Прикажете срезать?

- Ах я разиня, – воскликнул фра Бернардо, - как же я забыл! В волосах у ведьмы могут прятаться бесенята, которые помогают ей быть нечувствительной к боли. Об этом писали в старинных книгах. Понятно, что мы зря сейчас старались. Необходимо не только остричь ее волосы, но полностью выжечь их остатки свечкой. И не только на голове, но и во всех прочих местах: под мышками, в промежности. И брови не забыть.

Услышав эти слова, Джанина задрожала от ужаса и омерзения. С мыслью о том, что ей предстоят пытки и мучительная смерть, она как-то смирилась за многие годы, которые жила под гнетом этой угрозы. Но лишиться кос, единственного настоящего украшения бедной девушки? Предстать перед своими мучителями не как женщина, а к какой-то зверек, попавший в ловушку: уродливой, совершенной лысой, даже безбровой? Да еще и их грубые руки будут вырывать ее волосы в самых интимных местах? Эта мысль была непереносима, и девушка потеряла самообладание.

- Нет! – закричала она, - только не это! Прошу вас, смилуйтесь, синьоры! Я все расскажу! Я признаюсь! Позвольте мне умереть с достоинством!

Но инквизитор счел страх ведьмы только доказательством свой правоты и кивнул палачу. Мастер Беппо отвязал кричащую и бьющуюся Джанину от свода, и, опрокинув спиной на лавку, стал фиксировать к ней ремнями.

****************************

Пронзительные крики девушки стали слышны маркизу Маласпина как только он спустился в подземелье аббатства. Он заспешил по коридору к двери, откуда они были слышны, оставив далеко позади монаха с фонарем. Рывком он распахнул дверь, благо она была не заперта, и ворвался внутрь, остановившись на середине комнаты. Инквизитор, палач и стражники застыли, изумленные неожиданным вмешательством, а писарь с перепугу опрокинул свою склянку с чернилами.

Наступившее молчание разрывали только крики девушки, которая продолжала рваться из своих пут. «Как же она хороша!» – подумал невольно Маркиз, он ведь давно мечтал увидеть летающую деву вблизи. Но тут же сердце его наполнилось жалостью, когда он обратил внимание на признаки ужасного положения, в котором та сейчас находится: следы плети на спине и боках, стекающие по бедрам струйки крови, растрепанные волосы и выражение страха и смятения в глазах прекрасной летуньи. Он собрался с мыслями:

- Извините, Святой Отец, за вмешательство. Позвольте перекинуться с Вами парой слов.

Собрался с духом и инквизитор. Не хватало тут еще Их Светлости, маркиза, который наверняка явился помешать его работе, как бывало и ранее. Но сейчас фра Бернардо намеревался дать ему должный отпор:

- Что Вы себе позволяете, Ваша Светлость? Вы святотатственно нарушаете процесс расследования, да еще в очень серьезном деле. Тут колдовство и сношение с Дьяволом! Вы, конечно, знатный господин, но и на таких знатных находил управу Его Святейшество, Папа! Прошу Вас выйти - я уделю Вам должное внимание в надлежащее время.

- Успокойтесь, Святой Отец, я не помешал бы Вам, если бы не чрезвычайные обстоятельства. Силы, которые выше нас, даже выше Его Святейшества.

- Что?!

- Ко мне во сне явилась Мадонна! Да, сама Мадонна! Понятно, что после этого я не мог ждать, и поспешил искать Вашего совета: действительно ли это святое видение или просто наваждение?

Изумленный инквизитор не нашел, что сказать и маркиз продолжал:

- Мадонна упрекнула меня в недостаточном благочестии и повелела помочь Вашей обители. Во исполнение этого я намереваюсь пожертвовать аббатству мои виноградники, те, что примыкают к вашим к востоку от города.

Разговор о столь богатом вкладе сразу же отвлек внимание инквизитора от насущных дел и наглой выходки маркиза.

- Конечно, сын мой, столь благочестивое намерение не может быть наваждением. Поздравляю Вас с благословенным видением. Надеюсь, путь, указанный Мадонной, приведет Вас прямой дорогой к спасению души.

- Спасибо, дорогой фра Бернардо. Мадонна так же потребовала от меня другого доброго дела: она сказала мне, что в ваших руках будет находиться заблудшая душа, которую мне надлежит наставить на путь истинный.

- Что?!

- Речь идет молодой колдунье. Именно о ней говорила мне Мадонна, и то, что поспешив сюда, я нашел ее в ваших руках, подтверждает мой сон. Мадонна сказала мне, что душа этой девушки не потеряна, она чиста, хотя и заблуждалась, Мадонна хочет видеть ее раскаявшейся и открытой для истины. Мне надлежит побудить девушку к раскаянию и преображению.
Потому, Святой Отец, передайте ее в мои руки.

- Что Вы такое говорите, Маркиз? Она – изобличенная верными свидетельскими показаниями колдунья и преступница. Мне надлежит завершить расследование как положено.

- Но после расследования ее наказание надлежит светским властям, а я – глава светской власти в княжестве. Пусть она покается в совершенных грехах, и передайте ее мне для справедливого суда и перевоспитания.

- Но ведь она не желает каяться!

- Представьте это дело мне, Святой Отец, я добьюсь ее признания и раскаяния незамедлительно. Уверен, что Мадонна поможет мне в этом. После чего Вы сможете формально закончить расследование и я заберу девушку с собой сегодня же. Предварительно оформив, конечно, более важное дело, для которого я прибыл – вклад в Вашу обитель.

Фра Бернардо понял, что птичка ускользает из его силков. Как можно возражать начальству в лице как маркиза, так и Мадонны? Да и Отец Настоятель не простил бы ему, если бы он упустил богатое пожертвование, объявив сон маркиза видением или враньем.