ClubPN

Автор: Рихард Вертер
Перевод: Максим


Моему другу,
Якову Семеновичу
Открывшему для меня
большой и чистый мир Темы



Гильда



В первый раз я увидел Гильду Майер на одной из прогулок в зоологическом саду, и мое двадцатипятилетнее сердце загорелось ярким пламенем. Было бы непостижимым фокусом не влюбиться по уши в это милое существо. Очаровательное личико с восхитительно вздернутым носиком и большими голубыми глазами, жизнерадостно улыбающееся солнечному весеннему миру. На светлых волосах, поток которых едва заплетался в тугую косу, сидела шляпка, украшенная высоким пером. Темно-синий мягкий жакет облегал ее распускающуюся грудь. Плиссированная юбка с узкими длинными продольными полосами волшебно развевалась при ходьбе вокруг юного стройного стана, показывая ножки в коричневых полусапожках и маленькую полоску светло-синих чулок.
Так она семенила рядом со своей солидной мамой с несколько победоносным видом. К восхищенным взглядам мужчин она не проявляла ни малейшего интереса, и явно не имела в свои 18 лет лишиться свободы, выбрав себе супруга. Я же, раньше, чем она заметила мое существование, решил: она или никто!
С тех пор я видел ее каждый день на прогулке и мучал свой мозг планами о том, как я могу к ней приблизиться. Однажды я встретил ее маму, когда она была одна, и отважился ей представиться прямо в парке. В начале она хотела резко отклонить мое вторжение, но когда я объяснил ей, что лишь большая любовь движет мною в стремлении к знакомству с ее дочерью, она засмеялась, немного радуясь столь сильному впечатлению, которое произвело на меня ее дитя, и разрешила их посещать.
Но ни первый, ни двенадцатый визит не приблизил меня к цели моих желаний - фройляйн Гильде. Правда, мать приняла меня в свое сердце, клялась мне, что охотно назвала бы меня зятем, но дочь еще не хочет слышать о замужестве. Наконец, моя пылкая влюбленность привела меня к грешной мысли. Как я знал, Гильда посещала одну английскую языковую школу, часто проводила там все послеполуденное время и позволяла себе задерживаться после уроков, не прдупредив маму, когда я был с визитом. Как догадалось мое бурно колотящееся сердце, она встретила там молодого человека, которого, по каким-то причинам не могла отважиться представить своей матери как избранника. Я должен был узнать об этом деле правду, но как? Долго я ломал над этим голову. Самому прийти к преподавательнице - это казалось неправильным. Мой открытый шпионаж мог привести к тому, что Гильда меня возненавидит.
Наконец, мне в голову пришла хорошая мысль: мне могла помочь кузина Герта. Она была веселой, бойкой девушкой и жила со своим папой, тайным советником, в одном тихом переулке квартала Пилен. Немедля я поехал туда и зашел к ней. Она приветствовала меня радостным "А!" и сердечно потрясла мне руку. Я дожен был бы спросить себя - почему я не остановился на этом милом и любезном создании - но любовь слепа. Я изложил ей все и попросил о помощи.
Решено, - сказала Герта - я еду после обеда к этой Мисс - как ее зовут? А, мисс Колби. И через несколько дней ты сможешь справиться у меня, что мне удалось разузнать о твоей Гильде.
От горячей благодарности, рвущейся наружу, я хотел притянуть ее к себе, но она сказала:
- Один братский поцелуй я, так и быть, приму - о да! - но объятия ты побереги для Гильды!

Каждый день я спрашивал у Герты по телефону, не узнала ли она чего-нибудь. Наконец, я получил такой ответ: "Приходи сегодня в обед ко мне, и ты услышишь нечто, от чего ты раскроешь рот и выпучишь глаза". Больше я от нее по телефону ничего не получил, и время до визита провел едва живой от волнения.
- Ну, только спокойно. Спокойно! - сказала мне Герта, заметив мое землисто-бледное лицо.
Я был чрезвычайно возбужден.
- Ты можешь не бояться никаких соперников!
Тяжкий груз разом свалился с моей души. Когда мы далее сели в ее рабочей комнате она продолжала:
- Знаешь ли ты, что своей дружеской услугой я оказываю тебе немалую жертву? И самая большая жертва в том, что я сижу с тобой здесь, и должна рассказать овещах, которые видела. Я даже еще не знаю, как мне решится на это...
- Ради бога, Герта, что может быть...
- Пожалуйста, успокойся, в противном случае я не смогу начать.
Я видел, как вздымалась ее грудь, выдавая сильное душевное волнение, от смущения она опустила свое прелестное личико.
- Дорогая Герта...
- Спокойно, спокойно, Артур, я уже начинаю. Я тебя слишком люблю, чтобы бросить в несчастье; тогда мне будет еще тяжелее. И так, слушай:

"Я пришла в понедельник к мисс Комби. Представь себе блестящее появление настоящей валькирии! Крупная, сильная, прекрасная, с полной могучей грудью и широкими сильными бедрами - женщина созданная для господства! Она задавала мне бесчисленные вопросы, она хотела знать всю мою жизнь и родственные связи, и еще много всего, пока не решила принять меня в ученицы. Далее, она назвала мне гонорар за обучение - 50 марок в месяц. Лучше бы я заплатила эту сумму, которая мне показалась более, чем высокой, тебе. Потом она назначила мне учебные часы: среда и пятница, с 15 до 18 часов, а в случае надобности и дольше. Кроме того, каждая из учениц ( сейчас их 11 ) после послеобеденного времени, получает по очереди один приватный урок, наедине с мисс Колби. В этот "приватный час" проводятся те упражнения, в которых соответствующие ученицы отстают.
Вчера я в первый раз появилась на уроке. Я там застала 10 девушек в возрасте 17 - 20 лет, Гильда была среди них. Появилась мисс Колби, дала Гильде ключ, и все молодые дамы удалились. Я собралась к ним присоедиться, но мисс Колби меня задержала и сказала:
- Девочки пошли переодеться в свои школьные платья. Ты тоже должна приготовить себе такое, а лучше, когда ты придешь на "приватный час" я все приготовлю для тебя сама. Ты заплатишь за это еще 50 марок.
Вскоре вернулись юные дамы, и втаком виде, что я была крайне удивлена! Все они были одеты в платья школьниц, которые им доходили лишь до коленок, и белые переднички. Большинство в этом костюме выглядели просто восхитительно, но более всего он шел твоей Гильде, которая, вообще очень милое создание. Должна сказать, что мой господин двоюродный брат имеет великолепный вкус!
Теперь мисс Колби впустила нас в классную комнату, которая была в точности, как в обычной школе для девочек, только скамейки были, соответственно, выше. Оборудование выглядело следующим образом: На возвышенности кафедра и школьная доска, с другой стороны - устройство, похожее на гимнастического "козла", назаначение которого я пока не понимала. Мы сели, но я заметила, что мисс Колби не последовала за нами. Юные дамы сложили руки на парты, точно так, как это делают маленькие ученицы. Я последовала их примеру. Одна, Грета Холдер, встала как дежурная, на возвышенности и призывала тех девушек, которых она видела "болтающими" утихомириться. Большие маятниковые часы пробили три раза, и появилась мисс Колби. В руках он несла пачку ученических тетрадей, грамматику и розгу."

- Что-о-о? - поразился я.
- Ну да, розгу.
- Ты имеешь в виду длинную указку? - Я не верил своим ушам.
- Нет. - возразила Герта, избегая моих глаз, - совершенно обычную, настоящую березовую розгу для наказания нерадивых... школьниц.
- Да, но... к чему это? - не удержался я от вопроса.
- Пс... - Шикнула на меня Герта, дай мне рассказывать. Но... не могу ли я попросить тебя сначала потушить свет. Я не могу говорить, когда ты так по-инквизиторски смотришь мне в глаза.
Я погасил лампу, и она продолжала:
- Я была удивлена не нменьше, чем теперь ты. Я, даже, наверное, убежала бы оттуда, если бы меня не связывал долг относительно тебя. Ну и, само собой, - она засмеялась, - было немножко любопытно.

"Мисс Колби села за кафедру, положила книгу и розгу возле себя, и начала перекличку:
- Роза Фельдман!
Девушка поднялась.
- Ты сделала хорошую работу, - сказала учительница, - сегодня я тобой довольна. Садись.
И так далее, одна за другой, и каждой последующей мисс Колби была менее довольна. Они должны были переписать свою работу 2 или 3 раза, в зависимости от количества сделанных ошибок. В самом конце мисс Колби вызвала:
- Гильда Майер! Ты вновь сделала ужасную, отвратительную работу! Сейчас ты будешь наказана. Иди сюда.
Гильда тотчас послушно покинула свое место и поднялась на возвышение к мисс Колби. Она встала перед упомянутым мной устройством так, что была повернута к нам спиной. Я уже говорила, девушка она прехорошенькая, а при переодевании она еше распустила волосы, и теперь они волной спускались у нее по спине. Мисс Колби приказала ей лечь на "козла" и Гильда покорно сделала это! Потом мисс Колби повернула какой-то рычаг, и кожаная подушка "козла", на которой лежала Гильда, поднялась вверх так, ножки Гильды свисали, чуть-чуть не доставая до пола носками туфель. Мисс Колби взяла розгу, и Гильда была высечена! Но, если ты думаешь, что через юбку, то ты глубоко ошибаешься. Нет, нет! Совсем, как настоящая школьница!"

- Что-что, - обалдело пробормотал я, - но... ведь..., - я был в высшей степени возбужден этой новостью.
Я не хотел выдавать этого возбуждения, как и Герта не хотела разжигать свои самые затаенные склонности.
- Я не знаю, что думаешь ты, дорогой Артур, - продолжала Герта, - я сказала достаточно. Ты ведь знаешь, у меня не очень слабый характер, но я стала пунцово-красной.
- Я умоляю, кузиночка,любимая, сладкая, - просил я, - расскажи дальше!
- Так не пойдет, Артур! Ты прекрасно понимаешь что значит "наказана розгами, как девочка-подросток, которую сечет строгая мама".
Я взял ее на руки, посадил к себе на колени, гладил и просил:
- Не подвергай меня пытке, Герта! Ты ведь видишь, я весь дрожу, я ничего не понимаю, пожалуйста, рассказывай дальше!
- Ну, если ничего другого мне не остается, слушай. Но сохраняй спокойствие, иначе я сойду с твоих колен. Итак:

- Мисс Колби подошла к Гильде, и - сначала поцелуй меня, милый Артур, чтобы я стала посмелее... и подняла ей юбку. Ты говорил, между прочим, что Гильда прекрасно сложена, ее ножки так изящны, и то, что находится под открывшимися нам, отделанным кружевом, панталончиками - ах! это тоже восхитительно! Я не верила своим глазам, но мисс Колби... также штанишки... ах! я не могу! стянула с нее и показала всем ее... - дай мне сказать тебе на ушко - показала всем нам ее совсем голенькую попку! А потом - по голой попе стала ее пороть! Она дала Гильде самое меньшее 25 ударов розгой по обнаженному заду! Она секла до тех пор, пока Гильда не стала громко плакать и просить прощения. Однако, я думаю, что Гильде и другим девушкам это доставляет большое удовольствие. Мне даже кажется, что эти наказания - единственная цель всего этого "изучения английского"! Далее точно таким же образом были наказаны еще две девушки - Роза Фельдман и Грета Арнольди.
Меня очень возбудил рассказ Греты, гораздо больше, чем, я хотел бы, заметила моя прелестная кузина.
- И все заключается в порке обнаженного "Зеркала Венеры"? - спросил я.
Герта только оживленно кивнула головой.
- Только скажи мне, кузиночка, - слицемерил я, - если это не строгое наказание, благодаря которому достигается больший успех в обучении, то ,что ты вообще думаешь обо всем этом?
- Ну, знаешь, - прошептала Герта мне на ухо, и я, несмотря на темноту, заметил, что она при этом стыдливо опустила глаза, - удары, вероятно, не в такой степени болезненны. При этом: наблюдать, как секут какую-либо взрослую, красивую девушку, по голой попе - чрезвычайно пикантно! Ах, да, да! Я тоже в конце концов, очень охотно наблюдала за этими моментами.
- Я сделал бы это еще более охотно, - подумал я.
Потом мы еще долго болтали.
Наконец Герта сказала, - Дай мне еще поработать, я сегодня еще не могу дать тебе хороший совет. Завтра я иду на "приватный урок". Вероятно, я узнаю от мисс Колби нечто, что сможет тебе пригодиться. Во всяком случае, завтра вечером, приходи снова ко мне.
С этим мы и расстались.

Конечно, в следующий вечер я опять явился к Герте. Она встретила меня смеясь, тотчас снова выключила свет, сама села мне на колени и сказала:
- Знаешь, Артур, что я должна была для тебя сделать. Это уже действительно не очень хорошо! - она начала как-то судорожно смеяться.
Я вынужден был ее успокоить поцелуем, прежде, чем она снова могла продолжать. Наклонец она начала шепотом, изредка смущенно закрывая свое прелестное личико, рассказывать.
- В день моего шестнадцатилетия моя покойная мама пришла ко мне и передала мне розги, которые ранее использовались для моего воспитания, и разрешила мне сжечь их в печке. А сегодня я получила столько побоев, сколько не получала от своей строгой мамы за месяц! И все это из-за того, что Господин-двоюродный-брат изволил влюбиться в маленькую флагеллянтку!
- Но как же так?
- Сегодня я была на "приватном уроке" мисс Колби. Ну, знаешь ли, этот "урок", является сумасшествием, какого я еще не видела. Вовремя уроков, как ты знаешь, бывают моменты, когда приходится получать свою долю розог, но во время "приватного часа", было так, что я свою... - вчера я уже назвала эту часть тела твоей Гильды свим именем, не стану жеманиться и дальше, и так мою голую попу нельзя было снова прикрыть бельем и одеждой!
- Как?! - воскликнул я, вдвое более возбужденный и заинтересованный, чем хотел бы казаться, - Ты имеешь в виду, что...
- Вот именно! Я хорошо знаю английский и задание не доставило мне никаких затруднений. Но мисс Колби, несмотря на это, быстренько нашла у меня какой-то недостаток, и я должна была лечь на козлы. Далее я вообще уже с них не сходила. И что может показаться особенно странным и удивительным - эта вещь мне почти понравилась! Твоя Гильда не так глупа. В этой ситуации есть своеобразная прелесть, которую я не могу тебе объяснить. Когда я вспоминаю, как вопила и извивалась под розгами, когда меня порола мама, то не могу понять, как сегодня, постепенно, за два часа, получила от мисс Колби не менее нескольких дюжин ударов, получая еще при этом странное удовлетворение!
Ситуация и в самом деле показалась мне очень пикантной.
- Пожалуйста, Герта, рассказывай еще, - просил я.
- Да, дорогой Артур, если бы все было так легко! Однако, я ужасно стыжусь, что должна тебе все это рассказывать. И далее: если Гильда однажды действительно станет твоей невестой, то что она обо мне после всего этого будет думать?
Я постарался уверить Герту в строжайшей тайне, и просьбами и ласками решиться на дальнейший рассказ.
- Когда я пришла к мисс Колби, то сначала переоделась в школьницу. Я должна была снять платье и юбки, и сесть перед зеркалом. Мисс Колби распустила мои волосы и укрепила их широким бантом, какие теперь носят девочки-подростки. Потом я получила окаймленную кружевом нижнюю юбку до колен, длинную темно-синюю юбку в складку, такую же, какие носят у мисс Колби другие девушки. Между краем юбки и верхом сапожек виднелась полоска чулок. Кроме того, я надела шотландскую блузку и белый кружевной фартук.
- О, в таком случае, кузиночка, ты должна была выглядеть очень мило! - размечтался я.
- Пожалуй, ты можешь так думать! Я не думала ничего подобного, когда сделала язвительное замечание о "маскараде", за что сразу получила от мисс Колби шлепок по рту. Ты не можешь представить ее манеру. Она умеет своей чудесной рукой так крепко держать тебя, и так нежно давать удары, что встречается с совсем малым сопротивлением девичьей скромности.
Потом мы вошли в "приватную комнату". На столе все уже было приготовлено: письменный прибор, грамматика, тетрадь для письма, ну и конечно же, розга. Козлы, такие же, как в классной комнате, тоже стояли рядом. Мы сели за стол и занятия начались. Я двольно точно отвечала даже на сложные вопросы, несомненно, раздражая мисс - ведь она искала повод для наказания. Поэтому она начала диктовку. Английская грамматика действительно является моим слабым местом, и я не удивилась, когда мисс Колби насчитала в диканте 12 ошибок, назвала мой почерк "грязной мазней", и сказала, что я должна быть за это немедленно наказана.
Я тотчас оказалась лежащей на козлах, юбка была высоко задрана, а панталончики стянуты вниз. Я вспомнила ощущение незащищенности извстной части тела, знакомое мне по тем временам, когда меня порола мама. Мисс Колби взяла розги, и не заставила долго ожидать их посещения! Но было совершенно удивительно, как била мисс Колби! Кусало и жгло очень даже достаточно. Но одновременно, березовая ветвь как бы заигрывала с голым телом, что воспринималась как ласка, и будило и разливало по мне, загадочно приятное чувство. Но вот первая порция была получена. Я почти жалела об этом. Но когда я захотела встать и поправить свой туалет, мисс Колби сказала: "Оставь штанишки спущеными, кто знает, сколько раз еще нам придется прибегать к такому воспитанию". Она конечно знала, что впоследующем наказания обязательно продолжатся.
Теперь она перешла к истории Английской литературы, и задавала вопросы, на которые, пожалуй, не ответил бы и филолог.
- Марш на козлы! - последовало тотчас повеление, и вторая порция розог была всыпана мне также элегантно, как и первая.
Едва я вновь села, что было уже несколько затруднительно, ведь сисдеть, к тому же приходилось прямо голой попой на жесткой скамье, как она начала спрашивать меня о годах создания тех или иных произведений Шекспира.
Об этом я не имела никакого представления. На козлы, и приготовиться! Весь дальнейший "урок" проходил уже прямо на них. Она ходила рядом и спрашивала:
- "Юлий Цезарь?" - "Раз! Два! Три!",
- "Гамлет?" - еще три удара,
- "Макбет" - "Хлесть! Хлесть! Хлесть!".
И так далее - за отсутствие ответа - три удара по моей многострадальной попке! Когда же я пыталась схитрить, и называла год наугад - а он, конечно же, оказывался неправильным - за попытку "надувательства" пять хлестких ударов розог по попе.
Ты можешь себе представить, как горела в конце моя кожа! Между тем я совершенно себя не понимаю! Я принимала все удары почти с охотой. Я не могу этого объяснить.
Я тоже не мог объяснить Герте, что во мне происходило, поэтому я прервал разговор, и спросил:
- Что ты собираешься теперь предпринять?
- Я уже составила один план, - сказала Герта, - но ты должен дать мне еще пару дней. Прежде, чем я не пойму, какое нужно применить средство, и не буду вполне верена в успехе, я не выдам своих намерений никому!
Больше из нее ничего выудить было нельзя. Что мне оставалось делать? Видеть Гильду в эти дни я не отваживался. Моя фантазия каждый раз рисовала ее полуобнаженной, лежащей на козлах во время порки, страшно возбудая меня. Пустая болтовня с ней казалась пыткой. Оставалось одно - ждать.

Прошло несколько дней. Я вызвал Герту по телефону и она сказала: "Обязательно приходи сегодня вечером ко мне. Я жду тебя в 6 часов." Я был более, чем пунктуален. Дядя, тайный советник, которого я встретил на лестнице, сказал мне только "гутен таг", попросил заходить к нему и подождать немного его дочь, она сейчас занята туалетом. Потом он пошел в свой клуб. Мне пришлось ждать не слишком долго. Вскоре Герта позвала меня в свою комнату. Я застал ее там закутанной в длинный дождевик с натянутым на голову капюшоном. В таком виде она сидела в своей качалке и приветственно протягивала мне руку.
- Ты намерена оставаться в этом одеянии? - недоуменно спросил я.
- Садись и слушай, - возразила Герта, - и дай мне говорить. Сегодня ты должен быть добр и терпелив со мной, Артур, потому, что то, что я сегодня должна совершить - очень тяжело для меня. Я долго искала средство осуществить свой план. Нашелся лишь один способ привязать ко мне Гильду и подчинить ее моему влиянию. Это странный и опасный путь, но я смело пошла по нему, потому, что поняла - какой-либо другой - просто неосуществим. Я прошу тебя не перебивать мой рассказ. Теперь я тебе объясню, каково положение вещей, и в чем состоял мой план. Я хотела даже написать тебе, но все же попытаюсь...
- Итак, слушай. Сначала я хотела добиться особой дружбы между собой и Гильдой. Во время "урока" я села рядом, и обменивалась с ней разными тайнами, которые так любят "хранить" и поверять друг дружке юные девушки. И действительно, она сразу потеплела, лишь только я начала говорить о наказаниях, о мисс Колби, и вообще выдавать себя за любительницу розог. Гильда расспрашивала, часто ли меня в детстве пороли, много ли я получала ударов, а потом рассказала мне, что ее мама, к сожалению, не расположена к такому способу воспитания, более заботлива и не обрабатывала столь энергично, как хотелось бы Гильде, мягкое место своей дочери. Вскоре мы стали ближе друг другу и заключили тесную дружбу.
- Теперь я дарю тебе маленькое утешение: Гильда рассказала мне, что получила предложение от "одного красивого лейтенанта", и, что может быть, примет его, когда к ней придет желание выйти замуж.
Я ликуя бросился к Герте и, несмотря ни что поцеловал. Должен, правда, сказать, что в своем порыве я не встретил особых препятствий.
Далее она продолжала:
- Наши отношения дали, наконец "результат" и мы обе были больно высечены за болтовню. Впервые в жизни мне пришлось спустить с себя штанишки на глазах целого класса! А потом все они с удовольствием наблюдали, как мисс Колби порола меня... Общее наказание сделало нас еще ближе. Мы поделились впечатлениями от порки, но пока дело дальше не пошло. Я чудовищно врала ей, и уверяла, что безумно увлечена этим "спортом". И наконец, я спросила - не подумай обо мне плохо, Артур - спросила, не захочет ли она зайти как нибудь ко мне и поиграть в строгую маму и непослушную дочку. Я сказала, что иногда играю в эту игру с одной, расположенной к этому, приятельницей. Как я и ожидала, она воодушевилась.
- Это так превосходно у мисс Колби, - сказала она, - но разнообразие, должно быть, сделает все еще чудеснее.
Короче, вчера после обеда, Гильда была здесь, у меня!
- Но ты волшебница, Герта! - от изумления вытаращил я глаза.
- Спокойно, спокойно, - сказала она, - не прерывай меня слишком часто. передо мной стоит еще одна, очень трудная задача. Но раз уж ты меня перебил, пока Гильда еще позволяет, не подаришь ли ты мне еще один хороший поцелуй, чтобы мне легче было справиться?
Герта была слишком прелестна, чтобы долго ждать выполнения такого пожелания.
- Достаточно, достаточно! - воскликнула она, когда я рассыпался в благодарностях.
Вот что она рассказала дальше:
"Перед приходом Гильды у меня были полны руки хлопот. прежде всего, я купила коротенькие нижние юбочки, школьные платьица, фартуки и банты. Потом, втайне, конечно, я купила метлу у вязальщика, и в своей комнате сделала из нее несколько хороших розог."
- Нельзя ли мне на них взглянуть? - спросил я молящим тоном.
- Терпение, все в свое время. Слушай дальше:
.
"Пришла Гильда, мы поболтали о том о сем, пока не ушел папа, потом поспешили сюда - и играли! Сначала платье школьницы надела я, а Гильда была строгой мамой. О, если бы ты мог это видеть! Она была так прелестна, когда с огромной розгой в своей тоненькой ручке подошла ко мне, и своим нежным чистым голосом воскликнула: "Ну, негодная шалунья, сейчас ты получишь от меня заслуженную порку!", что мне хотелось ее расцеловать! А потом уже она была в детском платьице, а я переняла у нее материнский жезл. Ах, я не могу передать, как мило она выглядела в школьной юбочке и фартучке. Особенно, когда все это было приведено в беспорядок, чтобы я могла применить по-настоящему свои материнские права на ее голенькой попке!"
.
- Ах, Артур, я от всего сердца желаю, чтобы ты получил, в самом ближайшем времени все это видеть, потому, что подобное зрелище ты сможешь встретить не часто.
Если бы Герта знала, какое волнение подняла в моей душе, то, думаю, не была бы столь красноречива! Но она ничего не заметила, ей самой пришлось приложить немало усилий, чтобы держать себя в узде.
- Сегодня, - продолжала Герта, - ты не должен ждать от меня подробных описаний. Я должна закончить:

"Дальше мы разговаривали на разные темы около часа, причем Гильда уже не хотела быть ни мамой, ни дочкой. Я думаю, что наказывать для нее меньшее удовольствие, чем быть выпоротой. Наконец, она спросила, не может ли она зайти ко мне, когда у меня будет эта моя приятельница?"

- Ах, Артур, я так испугалась, что смущение подсказало мне совершенно авантюрную мысль...
Герта остановилась, и прикрыла руками лицо. Я видел, что ей действительно было трудно говорить дальше. Но именно из-за этого мое нетерпение достигло максимума:
- Герта, я тебя умоляю! - вскричал я, - Ты совершенно мучаешь меня своими паузами!
- О, я продолжаю, только немножко выдержки... Я наврала ей, что играю в эту игру не с приятельницей, а с кузеном.
- Гер - та !!!
- Только спокойно! Я сказала даже, что нахожу гораздо более приятным, когда роль наказующего берет на себя мужчина. - Но не смотри на меня так! Я умру от стыда. Теперь-то ты понимаешь, почему мне было так тяжело все тебе рассказывать. Но сказав "А", надо было сказать и "Б", чтобы не испортить все сделанное для тебя. Гильда стала ужасно любопытна, и требовала, чтобы я ей все-все рассказала. Что я ей наврала я даже не могу тебе передать... Что гораздо пикантнее и приятнее во время порки лежать не на мертвой мебели, а на коленях молодого приятного человека, что кроме того, ты очень находчив во всех тех играх, которые поднимают мое возбуждение до наивысшей точки.
- Герта! - воскликнул я удивленно, - ты хитра как... как...
- Ну, не так уж. Я просто врунишка. Но пойми, что я это делала, любя тебя. Теперь я скажу то, на что ранее не осмеливалась. Гильда выразила желание познакомиться с мои двоюродным братом. Она выразила желания посмотреть из укрытия, как ты будешь играть со ной в папу и дочку. В этом я ей "конечно" отказала. она настаивала, говоря, что когда ты узнаешь о ее присутствии, то захочешь, чтобы она тоже стала "дочкой", но она не может пойти на такое "падение". Заметь себе! Она не может позволить другому мужчине любоваться тем, что будет принадлежать только одному ее-красивому-молодому-лейтенанту! Тебе! Наконец, я согласилась один раз позволить высечь себя розгами в ее прсутствии.
Я чуть не вышел из себя от удивления, силой заставив себя сохранять спокойствие, чтобы узнать, что должно быть далее. Герта продолжала:
- Теперь, Артур, самое трудное, что я должна сказать. Гильда придет сюда, ко мне, в воскрксенье, после плудня. Ты должен взять на себя труд успокоить ее, когда она увидит, что мой двоюродный брат и ее-красивый-молодой-лейтенант - одно и тоже лицо. На тебе также, лежит обязанность проверить, пойдет ли она то, чтобы сыграть твою "дочку". Потом ты можешь, каким либо способом, к которому она наиболее чувствительна, добиться ее расположения. Так как я тебе еще нужна, и пошла на это по доброй воле, то себя я также передаю в твое распоряжение.
Она была совершенно бледна, и стояла потупясь в землю.
Я не мог сказать ничего, кроме:
- Дорогая кузина, когда Гильда действительно придет, и уляжется первое волнение, она вероятно захочет, чтобы мы поиграли в нашу "привычную" игру. Но я, из-за отсутствия опыта6 вероятно буду совершенно неумелым, а ты, когда мне придется... обнажить твои интимные места... будешь так смущена, что Гильда, пожалуй, поймет, что это надувательство. Она придет в ярость, и не захочет более видеть никого из нас. Я неправ?
Герта кивнула головой, села мне на колени и обняла меня за шею.
- Совершенно правильно, Артур. Я даже боюсь потерять сознание, когда ты будешь раздевать меня, да еще в присутствии своей невесты, а кроме того, боюсь, что ты не сможешь так икусн применить розгу, как это представляет, по моим описаниям, Гильда. Я обдумывала все это часами, милый Артур, и мне кажется другого выхода нет...
Я вопрошающе посмотрел на нее, но она коснулась пальчиком моих губ, сильно покраснела и, наконец, запинаясь произнесла:
- Поэтому сегодня я оделась для тебя как девочка-подросток.

При этом она выскользнула из-под дождевика, в который до сих пор куталась, и стояла передо мной, возбуждающая, милая девушка школьница, очаровательная, как картинка. Она быстренько вновь села мне на колени и прошептала:
- И если теперь мой молодой господин папа захочет меня наказать за какую-либо провинность, он найдет за зеркалом розги.
Немножко дрожа от тайного жара, я взял эту милую девушку, положил, как мать, на колени, и стал легонько шлепать, как-бы лаская, но так, что моя рука тщательно исследовала то, что предстояло увидеть глазам. Я ясно чувствовал два прекрасных тугих полушария. Однако, эти манипуляции привели к протестам, уже и без того наэлектризованоой Греты. С закрытыми глазами она тихо сказала:
- Нет, Артур, прошу тебя, лучше возьми розги!
Она повернулась и встала передо мной. В девчоночьем, слишком коротком для нее платье девочки-подростка, и фартучке - она представляла утонченно-пикантное зрелище. Ее горящие глаза, казалось, говорили: "Не тяни слишком долго, не надо испытывать наши нервы. Приступай!"
Я вскочил, и поискав, достал из-за зеркала приготовленные Гертой розги. Когда я вновь повернулся к ней, держа розги в руке, она стыдливо прикрыла лицо. Между тем, я видел, что ее хорошенькие губки улыбаются. И этот смех был полон ожидания, когдая повлек ее к софе. Я сел на спинку и положил Герту через мои колени, лицом вниз. В один мах ее юбка была задрана, и я увидел тугие икры, пару полных нежных бедер, и очаровательные, прекрасно украшенные панталончики.
- О, для меня - пусть так и будет, - сказала капризно Герта, - но когда ты будешь проделывать это с Гильдой - помни, ты не должен торопиться. Она хочет не спеша прочувствовать каждую фазу.
Теперь я уже не спеша развязал бантики штанишек, и мягко спустил их до колен, обнажив скрывавшееся под ними девичье тело. Пораженный смотрел я на голенькую попку Герты, такую нежную, матово-белую. Ягодицы теснились как два тугих мячика, тесно смыкаясь у самой щели. Причем, несмотря на их полноту, они были прекрасной формы! Я не мог удержаться, и слегка не пошлепать эту чудесную плоть.
Герта хорошо поняла, какое удовлетворение доставило мне это, и по ее восторженному смеху, движениям груди и бедер, я тоже чувстововал испытываемую ею радость.
Наконец, я взял розги, и придерживая эту чудную попу, выдал ей первый удар. Розги звучно шлепнули по гладкому телу, украсив его холмы двумя бледно-красными пятнами, и заставив сладострастно подняться. Возбужденный этим движением, я вновь, уже резким ударом хлестнул Герту. Мы оба возбудились. Ей как будто казалось, что каждый момент, когда она не чувствует на своем теле розги - потерянное время! Ее попка высоко приподнималась, когда я заносил над ней березовые прутья, и они со свистом устремлялись к своей сладкой цели. Меня также пронизывал прекрасный трепет, каждый раз, когда розги опускались на сильно покрасневшие ягодицы возбужденной девушки. И я гладил их, перед тем, как снова поднять эти ветви любви, и дать резкий удар поперек зада, или проникнуть ими глубоко между бедер. Герта едва могла что либо прознести.
- О-о-о! - полустонала-полушептала она, О-о, да-а-а! Отлично! У тебя получается... не хуже, чем у мисс Колби - прошептала она, задыхаясь от страсти.
Я был в ударе и испытывал свою изобретательность, в новых вариантах, позах жертвы, действуя то розгой, то рукой то линейкой! Но вот, моя кузина совершенно обессилела, и бросилась на шезлонг, даже не потрудившись толком прикрыть поле моей деятельности. Ее мягкое место от игры стало совершенно красным, местами даже с фиолетовым отливом, но его хозяйка была в восторге!
Через некоторое время меня попросили удалиться из комнаты. Полчаса я находился один на один с моими переживаниями. Потом она вышла в салон, одетая уже вполне прилично, свежая и довольно улыбающаяся в мой адрес. Она села напротив меня.
- Что я хочу сказать, - начала она, - если в воскресенье ты отделаешь Гильду также славно, как меня, то навсегда завоюешь эту маленькую флагеллянтку, и она откажется от своих "уроков английского". Мне, после сегодняшних переживаний, наказания мисс Колби тоже кажутся гораздо менее забавными и приятными.
Мы еще обсудили разные детали планов на воскресенье, потом я нежно поцеловал Герту, сердечно поблагодарил, за все, что она сделала ради меня, и ушел.


Наконец пришло горячо желанное воскресенье. Еще за три часа я был у Герты. Папа, тайный советник, посмотрел, ухмыляясь, на меня и на дочь, как бы испытывая, не плетется ли здесь какая-либо интересная нить, а потом поспешил в свое любимое общество игроков в скат.
Нам обоим нужно было как следует потрудиться, чтобы приготовиться к скорому появлению Гильды. Были оговорены еще раз все наши планы, Герта показала мне две новые розги, которые она сделала, хорошенько вымочила в уксусе и украсила праздничными бантиками.
- Ту, которая особенно хороша и упруга, ты должен взять для Гильды, - сказала она, - а другая для меня.
- Ну, погоди, - я покачал второй розгой у нее перед лицом, - сегодня я вновь всыплю тебе, да как следует!
- Нет, Артур, - только не сейчас, - проговорила Грета, - у меня не достанет смелости для таких игр, пока мы ждем Гильду.
Мы спрятали оба пучка обратно в шкаф и вновь перешли в салон. Несколькими минутами позже раздался звонок. Грета выскочила в переднюю приветствовать Гильду. Я услышал любимый чистый голосок, перебивавшийся поцелуями и смехом. Когда девушки подошли ближе, мое сердце чуть не выскакивало из груди от волнения.
Последовала сцена, которую я не смогу ни исчерпывающе описать, ни забыть. Гильда так ипугалась, когда увидела меня, что Герте пришлось быстренько ее подхватить. Я, с невероятным искусством, играл безграничное удивление. Пока Герта успокаивала свою подругу, я торопился убедить Гильду, что теперь, когда случай обнаружил нашу общую страсть, лучше всего будет сбросить маски, соблюдая беспредельную секретность по отношению ко всему внешнему миру.
Вновь и вновь повторяясь, нам постепенно удалось ее понемногу убедить, и было любо-дорого наблюдать, как ее смущение, внезапный испуг и стыд, соединялись с удовлетворением в появлении новой флагеллянтсткой пикантности, которую осталось уже недолго ждать.
Приведя ее в такое состояние, я не намерен был более терять ни минуты. Решительным тоном я приказал обеим юным дамам переодеться в школьные костюмы и приступить к игре. Однако Гильда была побеждена не так быстро. Чудовищные подозрения терзали ее сердечко. Но интерес маленькой флагеллянтки был возбужден до такой уже степени, что она пожелала, чтобы сперва Герта была мною высечена в ее присутствии. С некоторым, правда, едва заметным, усилием, Герта заявила, что она уже достаточно воспламенена, чтобы начать эту пикантную игру, и выбежала переодеваться.
Я использовал это время для страстных признаний Гильде в моей неистовой любви и восторженно отзывался о ее наклонности.
Одетая, как хорошенькая школьница, Герта выскочила из своей комнаты, и прервала наши объяснения.
- Идемте, дети, идемте! - весело воскликнула она, и мы последовали ее приглашению; я без колебания, Гильда - немного боязливо и нерешительно. Веселость Герты, чья чувственность уже была возбуждена, носила, отчасти и нервный характер. Несмотря на это, она не теряя головы, предложила Гильде активную роль:
- Гильда, - сказала она, - ты моя мама. Ты должна пожаловаться на меня папе и добиться, чтобы он меня как следует наказал.
Гильде не хотелось уклоняться, но и желание побыть в роли лишь наблюдателя было еще сильно. Однако Гильда взяла на себя роль матери и, взяв Герту за руку, хотя еще смущенно, сказала, - Идем к папе, ты невоспитанная девчонка! Сейчас он задаст тебе порку, и вполне заслуженную. Да-да!
Но теперь, когда она взяла на себя роль моей "супруги", невольно, нужно было переходить на "ты", и она покраснела, прервала речь и быстро сказала, - Нет, я лучше буду учительница Герты, и пожалуюсь Вам, господин лейтенант, на Вашу дочь!
Мы, конечно, поняли, и сели за стол, как если бы Герта получала урок. Я подошел к ним и спросил, - Фройляйн, Вы довольны успехами моей дочери?
- К сожалению, весьма мало, - ответила Гильда с очаровательной серьезностью, - Герта не учит слов, очень плохо выполняет упражнения, а отговаривается тем, что Вы, господин лейтенант, даете ей очень много поручений. Не хотела бы быть навязчивой, но мне думается, что в этом случае необходимо строгое наказание!
- Герта, что я слышу! - притворно возмутился я, - ты не просто ленишься, но, к тому же еще используешь лживые отговорки?! Ну, плутовка, это тебе с рук не сойдет, сейчас ты у меня получишь!
Под хихиканье девушек я взял из шкафа розги, уложил Герту через колено, спустил штанишки и принялся стегать ее розгами по голой попе, точно также, как и два дня назад. Гильда смотрела на нас во все глаза, ее грудь бурно вздымалась и опускалась. Я заметил, как она упивалась этим зрелищем, как блестящими глазами следовала каждому взмаху прута, каждому сладострастному содроганию обнаженного девичьего тела.
Внезапно, не дав мне закончить порку моей кузины, Гильда вскочила, воскликнув: - Довольно!
- Господин лейтенант! Сейчас я хочу быть Вашей дочкой!
Она так поспешно сдернула Герту с моего колена, что та шлепнулась на ковер прямо голой задницей. Вероятно, Герте не пришлось по вкусу внезапное прывание "воспитания".
- Ах, так! Вероятно, я здесь уже лишняя?! - воскликнула она весьма колко.
Гильда, однако, поспешила задобрить подругу. Она бросилась ей на шею, принялась целовать и льстила, - Ну, не злись, Герточка! Лучше помоги мне при переодевании. Ладно? Ну, пожалуйста...
Переодевание это длилось около четверти часа. Когда меня позвали и я увидел Гильду, я восторженно вскрикнул.
Она стояла рядом с Гертой, как хорошо развитая девочка-подросток. Волосы ее были заплетены в косу, которая спускалась через плечо на грудь, она была в матроске, синей юбке, чуть длиннее колен, и совершенно очаровательном кружевном фартучке. Герта же была одета в длинное строгое платье, и, посредством простого платка на голове, придала себе вид замужней домохозяйки.
- Ты папа! - сказала она мне тоном очень рассерженной матери, - я уже несколько дней не могу совладать с Гильдой! она меня совершенно не слушается. Когда я прихожу проверить работу, которую я ей задала еще вечером, оказывается, что она и не начинала ее делать. Когда я упрекаю ее в этом, то получаю в ответ лишь шутливые отговорки, или лживые увертки. Короче, я вынуждена тебя убедительно просить, еще раз примерно наказать нашу дочь! Возможно, это-то пойдет ей на пользу.
В продолжение этой речи Гильда держала руки засунутыми за край фартука, и склонив голову, как бы от страха перед жалобой матери и наказанием.
- Ого! - Подстроился я, - что я слышу? Должно быть ты забыла вкус березовой каши - чудесного лекарства для непослушных девочек. Сейчас я ее тебе приготовлю, и ты получишь щедрое угощение! Мама, будь так добра, достань, пожалуйста из шкафа розги и принеси их сюда.
Пока я тянул Гильду к софе и садился на спинку, Герта взяла в шкафу самые большие розги и остановилась перед нами, держа их в протянутых руках. Я видел, как прекраснейший озноб ожидания охватил все тело Гильды, когда я укладывал ее к себе на колени. Ее фигурка выглядела совсем по-девчончьи, с перекрещенными сзади бретельками передника, собравшейся в складки юбкой, аппетитно оттопыреваемая тугой попкой, с обнажившимися икрами. Я чувствовал необузданное сладострастие, нестерпимое желание обнажить это чудесное девичье тело, и высечь эту милую девочку, как будто я действительно ее строгий папа.
Однако, я во-время вспомнил слова Герты, что Гильда хотела бы как следует прочувствовать все этапы пикантной ситуации. Поэтому я положил руки на ее платье, прикрывающее очровательную округлость. Мои паьцы, ухватив складки ткани, медленно потянули его вверх, постепенно обнажая икры, кружевную отделку панталон над полоской голой кожи. Наконец, штанишки оказались полностью открыты моему взору. Кончик розовой рубашки выскользнул из-под них, чем я и воспользовался, чтобы задрать ее на спину. Опустив ладонь на обнажившуюся спину, я сдвигал ее все ниже, под штанишки, с наслаждением ощущая сладостную теплоту и гладкость кожи. Зацепив пальцем штанишки я сдвигал ниже и их, постепенно обнажая чудесную попку. Мое удовлетворение было песпредельно. Как ни хороша была Герта, ее сложение, в данной области, не могло идти ни в какое сравнение с дивными бедрами и ягодицами Гильды. Моя рука ощупала эти мускулистые округлости. Рядом слышалось возбужденное дыхание - Герта, полная сладострастного ожидания, стояла рядом, протягивая мне розги.
Я схватил этот пучок, и принялся энергично обрабатывать покорно предоставленное тело. Я сек то резкими ударами высоко поднятых розог, то как-бы массируя, протягивая прутья так, что их тонкие кончики проникали между бедрами и ягодицами Гильды. Она выказывала явное удовлетворение. Между судорожными движениями, она вдруг схватила мою левую руку, до которой могла добраться, и поцеловала ее. Ее возгласы были явно, только отчасти вызваны болью, поскольку перемежались серебристым смехом. Она надавливала своим телом на мое, стараясь прижаться потеснее, извивалась и терлась об меня.
Неожиданно она, резким движением, выскользнула из моих рук, поднялась, бросилась в мои объятия и бурно поцеловала! Она быстро прошептала мне на ухо:
- О, любимый, это превыше всякого блаженства. Но выгони Герту. Я хочу, чтобы ты порол меня розгами наедине, так, как ты захочешь. Хочешь ли ты? Обращайся со мной, как обращается с рабыней ее господин, о, мой повелитель!
Маленькая блондинка была едва узнаваема. Ее глаза были сильно расширены, ноздри раздувались, дыхание стало прерывистым.
По моей просьбе Герта вышла - разумеется, не слишком довольная. Гильда только и ждала этого момента. Она сама повалилась мне через колени, высоко задрала юбку, и приспустила штанишки! Я тоже вошел в раж, и вид распростертой передо мной полуобнаженной, покорной девушки продиктовал мне дальнейшие действия.
- Ну, погоди, озорница, - воскликнул я, - сейчас ты получишь настоящую порку, такую, какую ты на самом деле заслуживаешь! И не жди от меня никакой пощады.
Гильда упивалась этими угрозами, как самыми лучшими комплиментами, как самыми изысканными ласками.
Я поставил ее на ноги и совсем снял с нее штанишки. Потом велел ей встать на софу на колени, облокотиться на спинку и подставить мне зад.
- Так, девчонка! Ты совершенно бесстыдна, воскликнул я, - это полностью выдает твоя поза! Ну, сейчас ты получишь!
И розги вновь свистнули в воздухе. Я уже не собирался сдерживаться, и предоставил розгам превосходную возможность исполнить свой дикий танец, на этой выставленной заднице, и так уже со следами их горячих ласк.
- Вот так! - Приговаривал я, ударяя, - Вот это уже чувствуется! А? Не так ли, моя девочка? Посмотри, как эта негодница вертится и извивается по ударами! Розгами ей! Да как следует!
Ее зад действительно, дергался из стороны в строну, покрываясь все новыми алыми полосами. Гильда уже почти вопила!
Но вот я понял, что на этот раз достаточно, и сжал ее в объятиях.
- Милая, любимая Гильда! - я чувствовал себя более, чем счастливым.
- Невыразимо любимый! - бормотала она и горячо целовала меня, трепеща от блаженства. - Теперь обещай мне, однако, что никогда больше не будешь "воспитывать" Грету. Это моя вина, что я лишаю тебя такого удовольствия, но я вполне готова быть наказанной тобой и за эту, и за любую другую провинность.