ClubPN

В. Николаев

Приключения Пети и Саши

От автора

Все вышло случайно . Когда-то, когда о Клубе не было даже и мыслей, я как-то, "под настроение", в один день написал первую новеллу ( "Заслуженное наказание"), дав главным героям имена двух своих единственных знакомых, разделявших мои увлечения. Послал им - понравилось...
Блуждая в Сети, набрел на сайт Nikitad, где предлагалось опубликовать свои рассказы. Подумал: "А почему бы и нет?", придумал псевдоним и закачал текст. А через несколько дней на мой Хотмейловский адрес, который я указал в качестве обратного, обрушился шквал писем Ну, "шквал", это преувеличение, конечно, но писем было много. Народ требовал продолжения...
Вначале я вежливо отвечал всем, что продолжения не будет, потом понял, что проще его написать Народ не успокоился и на этом, требовал продолжения продолжения. К тому же я стал обнаруживать свой опус на самых различных сайтах. Тем временем родилась еще и "Маша", продолжение которой я тоже когда-нибудь напишу, появились первые переводы рассказов из Usenet. И тогда появилась мысль открыть свой сайт, на котором и выкладывать тексты, касающиеся флагелляции. Сказано - сделано:) Тем более, что как раз тогда мне попался в руки диск с Front Page. По моему глубокому убеждению, разобраться с возможностями программой проще всего, выполняя в ней какую-то реальную работу. Так родился Клуб.
Не все помнят (а точнее, скорее всего не помнит никто), что первые два-три дня моя страничка называлась совсем по-другому: "Непослушные девчонки и их учителя" и лишь потом родилась идея Клуба, которая оказалась довольно живучей...
Вторая часть "Приключений" написана мною летом, в санатории, от безделья, можно сказать. Не скажу, что она мне нравится... Мне было интересно писать ее, пытаясь имитировать различные стили. Вышло, по-моему, не очень... Но многим, судя по отзывам, нравится.
И еще - конечно, же события, происходящие в повести, вымышлены. Более того, они и не могли бы произойти в реальной жизни, хотя некоторые персонажи (второстепенные, в основном) носят реальные черты людей, которых я знаю, а некоторые "вводные" главы, типа рассказа Лиды, основаны на письмах, которые я получал "не для публикации" (естественно, материал использован с разрешения авторов писем).
А вообще-то, повесть еще не окончена. Но только вот когда я вновь найду время (и настроение) дописать ее - не знаю.
Валентин


==

Приключения Пети и Саши

В.Николаев

Часть первая. Весна. Город.

29 апреля. Заслуженное наказание.
Ожидание было томительным. Саша сидела в своей комнате и со страхом прислушивалась к дверному звонку. Вот-вот он должен был прозвенеть, оповещая о начале самого, наверное, ужасного испытания в ее короткой шестнадцатилетней жизни. А ведь все начиналось так хорошо - впереди были веселые майские праздники, поездка на пикник в большой компании... И надо же было отцу застать ее за курением вместе с соседом - ровесником и одноклассником Петей! Ведь чувствовала, что попадется! Дальше все было плохо - отец позвонил родителям Пети, те немедленно пришли. На коротком совете было решено - наказать "преступников" на следующий день и наказать их вместе. До наказания обоих посадили под "домашний арест".
Ночь Саша спала плохо - ее страшила не только предстоящая порка (а то что наказание будет поркой - сомневаться не приходилось), но и то, что ее будет пороть при мальчишке, соседе, однокласснике. Правда, того, что он разболтает о наказании, опасаться не приходилось, не в его это было интересах но все же, все же... Да и ожидание боли бодрости не придавало.
Честно говоря, эта была не первая порка в Сашиной жизни. Ремешок прогуливался по ней и за двойки и за поздний приход домой, но все это было раньше, давно, когда Саша, как ей казалось, была совсем маленькой. И уж, по крайней мере, последние три года ей удавалось избегать подобных эксцессов. А тут - порка, да еще и при мальчике! Хорошо еще, если отец будет бить ее через одежду. А если нет? При этой мысли Саша почувствовала, как по спине побежали мурашки - показывать всем свое вполне сформировавшееся тело, давая Пете урок женской анатомии, ее никак не устраивало. Правда, Саша тут же подумала о том, что и ей предстоит в этом случае увидеть что-то новое, но уж лучше без этого обойтись.
Резкий звонок ворвался в Сашины мысли. Она вздрогнула и тут же попыталась утешить себя, что это еще не Петины родители, что можно еще подождать...
Комната показалась ей такой уютной, покидать ее никак не хотелось. Надежды, однако, оказались напрасными - в соседней комнате послышались голоса и Саша услышала, как отец зовет ее. Помедлив несколько секунд и собравшись с силами, Саша вышла.
За те несколько часов, что Саша просидела под арестом, комната заметно изменилась: стол был отодвинут к стене, вдоль другой стены были расставлены стулья, на которых сидели гости и Сашина мама. Гости, впрочем, сидели не все - Петя, понуро опустив голову, стоял посередине комнаты. Отец жестом велел Саше стать рядом с мальчиком. Наступило томительное молчание.
- Не стоит и говорить, - начал, наконец, отец, - что ваш вчерашний поступок глубоко взволновал и расстроил нас. Оставлять его безнаказанным или обойтись обычным легким взысканием никак нельзя.
Слушая гладко текущую папину речь, Саша невпопад подумала, что он даже в самых неподходящих случаях ухитряется говорить так, как будто читает заранее написанный текст...
- Я еще не знаю, к какому решению пришли Петины родители, - продолжал, между тем, отец, - но мы решили, что ты заслуживаешь сурового наказания: не менее тридцати ударов ремнем.
Тридцать ударов? Столько выдерживать Саше еще не приходилось - больше десяти-пятнадцати она не получала не разу. Потрясенная этими словами, девочка едва не пропустила продолжение папиной речи.
- Чтобы ты надолго запомнила эту порку, я буду бить тебя по голому телу и не разрешу тебе одеться до полного окончания наказания вас обоих.
Боже, Боже, что он говорит? Голой? Перед всеми!? Перед Петей, перед его отцом!!?
- Нет! Никогда! Я не позволю! - невольно вырвалось у Саши.
- Ты как себя ведешь? Придется тебя еще и отшлепать перед поркой! И имей в виду - если понадобится, я просто свяжу тебя.
Саша отчаянно искала выход. Убежать? Упасть в обморок? Просить прощения?
- Папочка, мамочка, - отчаянно начала молить она, - пожалуйста, я больше никогда не буду, не надо меня раздевать, я не выдержу! Я очень прошу!
- А когда ты брала в руки эту гадость, о чем ты думала? Ну, хорошо, сейчас послушаем, что скажут родители Пети, а там будет видно.
С этими словами отец уселся на стул. Заговорила Сашина мама, довольно полная женщина с волевым лицом.
- Вы совершенно правы, этот безобразный поступок заслуживает самого сурового наказания. Мы, однако, решили, что Петя вначале получит тридцать ударов щеткой от меня, а затем еще тридцать - ремнем от папы.
- Я думаю, - вступил в разговор Петин папа, - что, если они будут сопротивляться, мы поставим их в угол после порки.
Саша внимательно слушала. Неужели вдобавок ко всему, Петю будут бить одетого?
- Это наказание должно запомниться нашим детям навсегда, поэтому вы, - мама Пети повернулась к Сашиным родителям, - приняли правильное хотя и суровое решение - бить по голому телу.
Последние Сашины надежды рухнули.
- Думаю, однако, что назначать вашей дочери дополнительное наказание за естественную девичью стыдливость не стоит. Дело, впрочем, ваше.
- Хорошо, - чуть поразмыслив, сказал отец, - шлепки я пока отменяю. Но при малейшем непослушании я о них вспомню! Итак, мы все обсудили, не пора ли начать? Кто будет первый?
- Думаю, что моя жена начнет с Пети, затем Вы займетесь своей дочерью а потом уж я закончу. - ответил Петин отец.
Саша почувствовала небольшое облегчение от, пусть маленькой, но все же отсрочки наказания.
- Хорошо. - согласился ее папа.
- Иди сюда! - повернулась мать Пети к сыну, доставая из сумки большую платяную щетку.
Он медленно сделал несколько шагов. "Интересно, я сейчас такая же красная?" - подумала Саша, глядя на пунцовое Петино лицо
- Расстегни джинсы!
Путаясь в молнии и украдкой посмотрев на Сашу, мальчик повиновался.
Расстегнутые джинсы упали ему на лодыжки. Несмотря на весь ужас положения, Саша внимательно следила за происходящим.
- Спусти трусы!
Мальчик осторожно потянул вниз свои клетчатые трусики-плавки. Приспустив их сзади и едва приоткрыв худую мальчишескую попу, он остановился умоляюще гладя на мать.
- Я сказала: спусти! До колен!
Петя нехотя послушался. Спустив трусы, он поспешно прикрыл руками низ живота. Саша даже не успела ничего рассмотреть.
- Поставь кресло на середину комнаты, - сурово продолжала мать Пети, - перегнись через его спинку и возьмись за сиденье.
По-прежнему прикрывая низ живота, Петя, неловко ступая, пошел за креслом. На обратном пути ему пришлось сложнее - кресло был тяжелое и нести его пришлось двумя руками. Теперь Саше удалось увидеть довольно маленький (не то что у мужчин на снимках, которые девчонки, хихикая, рассматривали как-то в школе) член и смешной кожистый мешочек под ним.
- Подождите. - неожиданно заговорил Сашин отец: - Саша еще не готова.
"Что он имеет в виду?" - успела подумать Саша.
- Ну-ка, сними юбку!
Ошеломленная свалившимися на нее напастями, Саша уже не сопротивлялась.
Петя, забыв о собственных невзгодах, смотрел на нее во все глаза. Саша, гордая Саша, в которую тайно было влюблено половина мальчишек класса, покраснев и опустив глаза, раздевалась перед ним! Вот ее она расстегнула юбку, вот приподняла ее подол, открывая короткие розовые трусики, вот стащила юбку через голову...
Оставшись в футболке и трусиках, Саша остановилась, надеясь, что продолжения не будет.
- И трусы снимай! Совсем!
Повернувшись боком и сжимаясь, чтобы стать понезаметнее, Саша. сняла трусики, и, по примеру Пети, прикрылась руками.
- Нет уж, юная курильщица! Так не пойдет! Руки за голову!
Противиться было бессмысленно. Чуть помедлив, как будто ожидая отмены приказания, Саша сцепила руки на шее.
Петя замер. Сбывались его заветные мечты. Сколько раз, улегшись в кровать и лаская свой член, он мечтал подглядеть за Сашкой в ее спальне, мечтал увидеть ее голой. И вот, пожалуйста - девушка стоит совсем рядом, нижняя часть ее тела обнажена и он может видеть и аккуратный черный треугольник внизу ее плоского, такого красивого живота ,и даже начало узкой расщелины, уходящей в глубину.
Увлекшись, Петя даже не заметил, как к нему подошла мать. Надавив мальчику на шею и заставив его нагнуться, она звонко шлепнула сына тыльной стороной щетки. Петя заметно вздрогнул. На натянувшейся коже его ягодиц появился четко отпечатанный след. За первым ударом последовал второй, третий... Стиснув зубы, Петя решил перенести наказание без единого звука. Сашка должна увидеть как гордо переносят пытки настоящие мужчины!
Мать размеренно шлепала Петю щеткой. Мужества его хватило ненадолго. Не получив еще и половины назначенной порции, мальчик стал дергать попой от каждого удара, и взвизгивать. Его мешочек, отчетливо видный между расставленных ног, от этих движений смешно болтался.
Порка довольно быстро (по крайней мере, быстрее, чем этого хотелось бы Саше) закончилась. Отсчитав положенное количество ударов, мать опустила щетку и, взяв Петю за ухо, заставила его распрямиться. Саша с удивлением увидела, что его член стал гораздо больше размером и слегка приподнялся. Не отпуская уха, мать подвела Петю к Саше.
- Стой здесь, руки на голову и не вздумай шевелиться!
Саша почувствовала дикий страх - наступала ее очередь. Отец встал и, взяв в руки лежащий на столе ремень, не спеша сложил его вдвое. Затем он отодвинул в сторону мешавшее ему кресло и пальцем поманил к себе Сашу. На дрожащих, подгибающихся коленях она сделала несколько шагов.
- Стань на четвереньки! - хмуро велел отец.
Плотно сжав колени и втянув, как бы стараясь прикрыть их от чужих взглядов, ягодицы, Саша опустилась на колени. Потом, слегка нагнувшись, она оперлась на вытянутые руки и застыла в ожидании.
- Ниже! Обопрись на локти! - услышала она голос папы и поспешно повиновалась.
Отец стал над ней. Краем глаза девушка увидела его занесенную руку и сжалась. Ремень мелькнул в воздухе. Саша вначале услышала звонкий хлопок, а уж потом почувствовала боль...
Между тем Петя, почти забыв о мучительно горящей коже ягодиц, о предстоящем продолжении порки, забыв даже о позорном стоянии без штанов, во все глаза смотрел на открывавшуюся перед ним картину. Саша стояла на четвереньках, опустив верхнюю часть тела почти до пола. Ее пухленькая попа была самой высокой точкой тела и, как девушка ни старалась сжать бедра, Пете была отчетливо видны и маленькое сморщенное отверстие заднего прохода между раздвинувшимися ягодицами и поросшая волосиками щель внизу. Это была первая голая девушка, которую он видел наяву, а не на экране телевизора или фотографии...
Отцовский ремень, приземлившийся на правую ягодицу Саши, оставил на ней отчетливый рубец. Последовал второй удар, от которого девушка ойкнула и попыталась вскочить. Ей помешали сжатые колени отца.
Удары ложились на беззащитную Сашину попку, покрывая ее быстро красневшими полосами. Уже к середине порки эти полосы начали сливаться.
Ойканье Саши перешло в крик, а затем и в визг, перемежаемый бессвязными мольбами.
- Ай! Папочка, родненький! Не надо! Ой! Больно! Больно! Прости! Я не буду! Прости!
Не обращая внимания на эти крики, отец стегал Сашу ремнем. Та отчаянно вертела попой, стараясь уклониться от безжалостных ударов и даже пыталась брыкаться. Девушка давно забыла о стыде и о чужих взглядах, колени ее раздвинулись и Петя во всех подробностях смог рассмотреть все тайные девичьи прелести.
По щекам Саши текли слезы, порка казалась бесконечной. Каждый удар добавлял жжения и боли в ее исстрадавшихся ягодицах. Она устала даже кричать...
Наконец, очередного удара не последовало, отец распрямился, тиски его коленей разжались. Откуда-то издалека Саша услышала:
- Вставай!
Вскочив, Саша начала отчаянно тереть попу, стараясь умерить боль и жжение. Голос отца прервал это занятие:
- Отойди в сторону! Руки за голову и стой неподвижно!
Боясь возобновления порки, Саша послушалась. Продолжая всхлипывать, она отошла. Место девушки занял Петя. Несмотря на боль, Саша обратила внимание, что его член стал совсем большим и твердым. Неужели от того, что он видел ее порку? Что он успел рассмотреть? Она так бесстыдно брыкалась! А крики? Ой, какой позор! Перехватив Сашин взгляд, мальчик поспешно отвернулся и покраснел.
Разнообразием взрослые не баловались - отец Пети тоже заставил его стать на четвереньки. Он, однако, не стал наклоняться над сыном, как это делал Сашин папа, а расположился слева от него. Взяв ремень, он без всякой задержки хлестнул по еще красной от предыдущей порки попе Пети. Удар лег поперек обоих ягодиц мальчика и тот вскрикнул.
- Ты что кричишь? Я тебя еще и пороть как следует не начал!
С этими словами отец вновь ударил Петю. Удар был так силен, что полоса оставшаяся от него, стала сразу вспухать. Петя совсем по-девчоночьи завизжал.
- Кричишь? А что раньше думал? Кто тебя курить заставлял? Теперь терпи!
Приговаривая так, отец не спеша, размеренно бил Петю ремнем. Рубцы быстро краснели и напухали. Петя кричал и, точно так же, как Саша, просил прощения. Когда Петина попа стала похожа на вспаханное поле, его отец остановился. Петя попытался встать, но, получив неожиданный дополнительный удар, остался в прежней позе.
- Тебе кто вставать разрешал? А?
- А ты, - повернулся Петин отец к Саше, - иди сюда!
Покосившись на своих родителей (те угрюмо молчали), Саша, не опуская рук из-за головы, подошла.
- Посмотри на его задницу, полюбуйся! Твоя должна быть такой же! - заговорил Петин отец, обращаясь к Саше: - Пожалел тебя папа, пожалел, а надо было всыпать сильнее! Имей в виду, если ты еще хоть раз возьмешь в руки сигарету, пороть тебя буду я!
- Да, это было бы неплохо. - согласился отец Саши
- А ты, негодяй, - теперь Петин отец обращался к сыну, - запомни: за любое нарушение в течение месяца тебя будут ждать розги! И я обязательно приглашу Сашу полюбоваться на твою следующую порку! Хватит реветь как девчонка, вставай и одевайся.
Петя с трудом поднялся и, морщась от боли, натянул трусы и джинсы. Было видно, что каждое движение дается ему с трудом.
Потрясенная происходящим, Саша какое-то время стояла неподвижно, а потом вопросительно глянула на родителей. Отец разрешающе мотнул головой в сторону двери ее комнаты. Не тратя времени на одевание, девушка кинулась туда и, упав животом на кровать, горько заплакала...
Боль постепенно проходила, слезы кончались, но Саша продолжала лежать неподвижно, уткнувшись лицом в подушку. В глубине души она понимала, что наказана за дело, правильно, но пережитый позор не давал ей покоя... Стоять голой перед мальчишкой, показывать ему попу и все-все другие места! Как она посмотрит ему в глаза, как?
Упиваясь своим горем, Саша даже не заметила, как ее папа осторожно открыл дверь и вошел в комнату. Увидев свою несчастную, опозоренную дочь лежащую кверху голой, все еще красной попой, он, не говоря не слова, осторожно укрыл ее простыней. Присев на край кровати, отец, по-прежнему молча стал гладить Сашу по голове. От этой неожиданной ласки она в голос зарыдала и, приподнявшись, уткнулась лицом в грудь папе, чувствуя, как вместе со слезами из ее души уходит обида...
15 мая. Интересное зрелище.
За праздники настеганная попка Саши почти зажила, хотя спать она все еще предпочитала на животе, да и в первый школьный день садилась осторожнее, чем обычно. Душевные раны заживали дольше - пережитый стыд вспоминался с прежней остротой. Судя по всему, нечто подобное чувствовал и Петя. По крайней мере, встречаясь с ней глазами в классе, он краснел едва ли не сильнее самой девушки.
Прошло две недели... Думая о том дне, Саша все чаще вспоминала не собственную порку, а голого Петю, стоящего на четвереньках, его красную, покрытую рубцами попу, его напряженный, твердый член. Ей так хотелось коснуться его...
Воспоминания не давали покоя и Пете. Каждый вечер, ложась в постель, он вспоминал каждую деталь Сашиного тела, которую ему удалось разглядеть, мечтал увидеть его снова. Теперь ему хотелось самому отшлепать ее, почувствовать дрожь девичьей попы под своей ладонью.
Как-то вечером, после тренировки, Петя задержался и остался один в раздевалке. Сидя на скамейке в одних плавках, он вспоминал Сашу, потом мысли его переключились на других девчонок, которых ему удавалось увидеть полуобнаженными. Прошлым летом в деревне он подглядывал, как его довольно взрослая, девятнадцатилетняя, соседка писала в кустах у реки, а потом купалась голой... Рука Пети невольно залезла под плавки...
Шум в коридоре заставил Петю прервать столь приятное занятие - закончилась тренировка в секции девушек. Звонко смеясь, они протопали в свою раздевалку. И тут мальчишку посетила великолепная, как ему показалась, мысль - подсмотреть, как девчонки переодеваются. Только вот как это сделать?
Почти сразу пришло и решение. Коридор, в который выходили двери раздевалок имел Г-образную форму, причем короткая его часть была тупиком, не просматривающимся из основной, длинной части. По верху коридора, на высоте примерно полутора человеческих ростов, шли стеклянные окна, выходившие не только в раздевалки, но и в душевые и туалеты. Сейчас в тупичке стояла высокая стремянка, забытая строителями. Если забраться на нее и посмотреть в окна... Вряд ли девчонки будут смотреть наверх...
Сказано - сделано. Не тратя времени на одевание, Петя осторожно приоткрыл дверь и, убедившись, что там никого нет, на цыпочках пробежал по коридору. Стремянка оказалась на месте. Петя осторожно взобрался по ней и приник к окну.
От увиденного его член сразу начал вырываться из плавок. Девушки заканчивали мыться и не спеша одевались. Саша жадно всматривался в никогда не виденную им ранее картину. Вот староста класса Рита, повернувшись к окну спиной и нагнувшись, рассматривает что-то у себя на ногах, Аня устало сидит на скамейке, широко расставив бедра. Как много волос у нее между ног! У Саши было меньше. А вот и сама Саша, натянув трусики, разговаривает с Таней. Какая у Саши красивая грудь...
Рука Пети опять потянулась к плавкам и, не рассчитав, он потерял равновесие. У проклятой стремянки подломилась ножка и мальчишка свалился на пол. Сверху на него с грохотом упала стремянка.
Стремясь поскорее выбраться из-под обломков, Петя зацепился за что-то и сверху донизу располосовал плавки. Не сдерживаемый ничем член немедленно вырвался на свободу. Именно в таком, мягко говоря, неудобном виде и застали его девчонки, выскочившие из раздевалки на шум.
- Ин-те-ресная картина...- издевательски протянула завернутая в полотенце Рита, успевшая к месту происшествия первой.
- И что же это значит?
Петя, поспешно пытающийся скрыть непослушный член, не ответил.
- Девочки! - громко закричала Рита. - Идите-ка сюда! Извращенца поймали!
Петя, наконец, стянул разрыв в плавках и попытался встать.
- Ты лежи, лежи, спешить тебе некуда...- с этими словами Рита толкнула Петю босой ногой и он опять упал.
- Что будем делать с ним, девчонки?
Собравшиеся в коридоре зашумели.
- Тихо! По одной!
- Давайте для начала его к нам в раздевалку заведем, а там уж разбираться будем, - предложила Аня, - а то еще зайдет кто-нибудь...
Девчонки подхватили Петю и, не давая ему опомниться, затащили к себе в раздевалку. Повернув его носом к стене, Рита велела стоять и не поворачиваться, пока не разрешат. Стоять пришлось довольно долго, за это время Петя слегка опомнился от происходящего и стал искать достойный выход... Такого, к сожалению, не находилось.
Наконец, девчонки оделись и Рита, полностью взявшая на себя инициативу, вытащила Петю на середину комнаты.
- Ну, скажи что-нибудь, извращенец! Часто ты так...забавляешься?
- Нет, в первый раз...- выдавил из себя красный как рак Петя.
- Неужели? И как, понравилось?
- Простите меня, я больше не буду...
Эти слова Пети вызвали дружный хохот девчонок. Он почувствовал, как от стыда на его глаза наворачиваются слезы.
- Так что же с ним делать? - обратилась Рита к подругам: - К директору отвести, что ли? Вот в таком виде и отвести. А там как раз педсовет идет...
- А я еще и отцу его расскажу, - вступила в разговор молчавшая до сих пор Саша, о присутствии которой Петя старался не вспоминать, - он-то знает, что с ним делать... Еще и меня в гости пригласит.
Подобная перспектива окончательно вывела Петю из равновесия. Боясь поднять глаза на девочек, он стал просить:
- Ну, пожалуйста, не надо, простите, не рассказывайте никому, пожалуйста!
Предательская слеза упала из его глаз на пол. Вероятно, Рита, стоявшая к нему ближе всех, увидела это и слегка смягчилась.
- Вообще-то, девчонки, к директору - это не слишком хорошо, да и родителям...
- Но и безнаказанным оставлять это нельзя! - голос ее внезапно окреп: - Короче, так. Или мы наказываем тебя сами, как захотим, или... Ну, сам знаешь - до директора недалеко...
- Ну, отвечай! Пойдешь к директору?
Перспектива избежать педсовета, конечно, устраивала Петю, но что ждало его тут? Выбирать, однако, не приходилось и он угрюмо кивнул.
- Нет, так не пойдет! Скажи внятно, что ты выбираешь, - неожиданно вступила в разговор молчавшая до сих пор тихоня Вита.
- Да, да, скажи! - поддержали ее остальные.
- Девочки, пожалуйста, - прерывающимся голосом начал Петя, - накажите меня сами...
- Повтори: "я согласен на любое наказание" - услышал Петя голос Саши.
Полностью деморализованный мальчик повторил и эти слова.
- Ну и ладно. Ты, дружок, пока ступай в угол носом, а мы решим, как тебя наказать. Да стой смирно!
Петя угрюмо подчинился.
В результате недолгого, но бурного совещания было решено, что Петя получит от каждой девочки по двадцать ударов розгами и потом простоит в углу столько, сколько они захотят. Кроме того, Петя должен был в течение месяца исполнить по три любых желания каждой их присутствующих в раздевалке. Местом наказания выбрали квартиру Ани, родители которой были в отъезде. Пете было велено одеться и ждать девчонок на улице.
По пути Петю ждало новое унижение - под веселые шутки сопровождающих он должен был наломать прутьев для своей будущей порки. Охапка их, которую Петя тащил в руках, вызывала недоуменные взгляды окружающих. Он, впрочем, почти не обращал на них внимания, погруженный в мысли о предстоящем наказании. Сто ударов! Сможет ли он их выдержать? А потом еще и в углу стоять...
Девчонки, пошептавшись, остановились у ларька и набрали там банок с различными напитками, в основном, как успел заметить Петя, с джин-тоником. Процедура, судя по всему, предстояла длительная.
В Аниной квартире все удобно расселись на диване и креслах, оставив Петю одиноко стоять посреди комнаты. Наступило неловкое молчание. Длилось оно, впрочем, недолго. Хлебнув из банки, Рита сказала, ни к кому не обращаясь:
- Чего ждем? Ну, кто первый?
После непродолжительного молчания было решено бросить жребий. Первый номер выпал Саше, за ней шла Аня, затем Рита, Таня и Вита. И тут в чью-то голову, уже слегка разогретую джином, пришла "гениальная", как дружно решили все, идея: каждая из девчонок должна была пороть Петю в своей, придуманной ею, позе. Повторения поз не допускалось. Идея была одобрена аплодисментами всех, кроме, разумеется, Пети.
Саша почувствовала, как низ живота у нее потеплел. Сейчас ей предстояло пороть голого мальчишку, и не просто мальчишку, а Петю, свидетеля ее недавнего позора. И не только свидетеля, внезапно подумала Саша, но и, в какой-то степени, виновника - ведь покурить предложил именно он!
С этой мыслью она решительно встала и, подойдя к Пете, стала расстегивать на нем рубашку. Их лица оказались совсем рядом и Саша увидела совсем детские, перепуганные глаза Пети. На миг ей стало жалко мальчика. Будь они одни, она, может быть, и пожалела бы его, но сейчас, перед подругами... Кроме того, он бесстыдно подглядывал! Мало ему того, что увидел во время порки - еще захотел! И на других девчонок смотрел! Приступ жалости у Саши прошел и она решительно стянула с Пети рубашку. Майку Саша, подумав, решила оставить - смешнее будет выглядеть в короткой маечке.
Наступил решающий момент - Саша, присев, стала расстегивать ремень у Петиных джинсов. Тот попытался дернуться, препятствуя Саше, но дружный окрик девчонок остановил его. Вполне освоившись с ситуацией, Саша, слегка демонстративно, вытащила ремень и, медленно расстегнув молнию, потянула вниз джинсы. К ее удивлению, под ними ничего не оказалось - разорванные плавки Петя счел за лучшее не одевать. Удивленные вздохи и хихиканье других девочек заставили его покраснеть еще сильнее.
Прямо перед лицом Саши оказался Петин член и поросшие волосами яички. Она с удивлением увидела, как от ее взгляда мужское достоинство мальчика начало на глазах набухать и приподниматься. Самого Петю такое предательское поведение столь важной части его тела смутило, пожалуй, еще больше, чем Сашу. Он как-то неловко, жалобно замычал и попытался прикрыться.
- Стоять! - хором закричали девочки, - Хочешь, чтобы ударов добавили?
Саша, как завороженная, смотрела на растущий орган и только тогда, когда он едва не коснулся ее лица, отпрянула и, под смех девчонок, вскочила на ноги.
Разозлившись, что подруги заметили ее стыдный, как ей показалось, интерес, она решительно подошла к сваленной в углу охапке прутьев и выбрала самый толстый. Подойдя к мальчику, она на миг задумалась. Какую позу выбрать? Не придумав ничего, Саша решила повторить памятную ей порку двухнедельной давности и жестом приказала Пете стать на четвереньки. Тот поспешно, как будто ожидал этого, повиновался.
Наступила напряженная тишина. Девчонки во все глаза смотрели на неподвижно застывшего мальчика. Раздвинувшиеся от неудобной позы открывали все, между худых бедер свисали яички... Более позорную позу трудно было бы придумать.
Постояв несколько секунд, Саша подняла розгу. Увидев это движение, мальчик судорожно сжал ягодицы. Розга свистнула в воздухе и легла точно поперек беззащитной мальчишеской попы, оставив на коже розовую полоску.
Петя стоически перенес первые удары. Честно говоря, они были не так уж и сильны, по крайней мере, по сравнению с отцовским ремнем. Потом Саша освоилась с розгой и удары стали сильнее. После последнего, двадцатого, Петя с трудом сдержал стон.
Полюбовавшись на ровные полосы, украсившие Петин зад, Саша коснулась его розгой, разрешая встать.
Настала очередь Ани. Выбрав прут, она велела Пете принести из кухни табуретку и лечь на нее животом. Секла она не очень сильно и Пете удалось сохранить достоинство и не застонать.
Подумав, Рита заставила Петю нагнуться и взяться руками за лодыжки.
Проведя прутом по его уже изрядно покрасневшей попе и коснувшись свисавшей мошонки, она сказала:
- Что-то не слишком тебе досталось... Ну, сейчас я это дело исправлю!
Первый же удар Риты, с первого класса занимавшейся теннисом, заставил Петю вздрогнуть всем телом. На напряженной коже его ягодиц вспухла красная полоса. Пете показалось, что по его заду провели раскаленным железом. Опустив розгу, Рита спросила:
- Так ты что, за девочками подглядывать любишь?
Петя угрюмо молчал. Розга вновь просвистела в воздухе.
- Отвечай!
Едва сдержав стон, Петя ответил:
- Нет...
- А что же ты делал сегодня? - вопрос вновь сопровождался ударом.
- Ничего... я случайно!
- Случайно? - на Петиной попе вспухла четвертая полоса и он, не выдержав, застонал: - Случайно? И на стремянку случайно забрался?
Размеренные удары сотрясали Петино тело. Уже не пытаясь сдержаться, он стонал, роняя на пол непрошеные слезы. Несколько раз он повторил:
- Простите...простите... я больше не буду...
Отсчитав десять ударов, Рита остановилась.
Саша, чья злость уже почти прошла, с ужасом и состраданием наблюдала за жестокой поркой. Воспользовавшись паузой, она подошла к Рите и шепнула ей:
- Ритка, полегче, ты что?
- Полегче? - засмеялась еще не остывшая Рита. - Смотрите, девчонки, у него защитница нашлась! Отойди, а то самой достанется!
Побелевшая от оскорбления Саша уже собралась кинуться на обидчицу, но ее дружно поддержали другие:
- Рит, ты в самом деле, не старайся так... Ему уж досталось...
Не решившись идти против всех, девушка неохотно умерила силу ударов.
Впрочем, несильно - после двадцатого Петя с трудом разогнулся.
Инициатива перешла к Тане. Уложив Петю ничком на диван и подложив ему под живот подушки, она выбрала прут. Посмотрев на пунцовую, покрытую рубцами задницу мальчика, она в нерешительности остановилась.
- Девчонки, может, хватит? Тут же живого места нет!
Ответом ей было молчание. Наконец, Саша нерешительно протянула:
- Ну,... если ты отказываешься...
Таня вопросительно посмотрела на Виту, чья очередь еще не подошла. Та предложила:
- Совсем прощать не надо... Давай его отшлепаем!
- Ладно!
Воспрянувший духом мальчик поднялся. Таня села на диван и, потянув Петю за руку, уложила его животом к себе на колени. К несчастью, на Тане была короткая юбка и голый низ живота мальчика пришелся на ее голые бедра. Почти успокоившийся к тому времени Петин член сразу отреагировал и уперся в Танины ноги, попав в ложбинку между ними. Почувствовав это, она покраснела.
Шлепки оказались немногим легче розги - израненная Петина попа болезненно реагировала на любое прикосновение. От ударов он ерзал, что заставляло член напрягаться еще сильнее... Картина, представшая перед зрительницами когда шлепки закончились и Петя встал на ноги, заставила их захихикать: красное и мокрое мужское достоинство мальчика оставило отчетливые влажные следы на голой коже Таниных ног.
- Фу, гадость...- брезгливо сморщилась Таня, не разделявшая общего веселья.
Оглянувшись вокруг, она схватила Петину рубашку и начала старательно вытираться.
Тем временем Рита, одетая в джинсы и не собиравшаяся их пачкать, велела Пете вынести на середину комнаты стул и, нагнувшись, взяться рукой за его сиденье. Отсчитав ему двадцать звонких, но не слишком сильных шлепков, она, наконец, завершила затянувшуюся порку...
Но Петино наказание на этом не закончилось - его ждал угол. Не дожидаясь команды, он пошел туда и стал лицом к стене. Такая самодеятельность не понравилась Рите, все еще злившейся и на Петю и на девчонок, не давших ей выпороть его как следует.
- Нет, извращенец, так не пойдет! Повернись-ка к нам лицом, мы на тебя посмотреть хотим...
Мальчик послушался. Демонстративно рассматривая низ его живота, Рита, прихлебывая джин из банки, громко спросила:
- Слушайте, девчонки, по-моему его пиписька слишком маленькая... У моего восьмилетнего брата и то больше!
- Да, в самом деле! - вступила в разговор молчавшая до сих пор Аня. -
Наверно, она уже и не вырастет...
Петя молчал, слушая девчоночью болтовню. Его сейчас больше волновал другой вопрос - после тренировки он не успел сходить в туалет. Прошло уже больше двух часов и он чувствовал, что терпеть больше невозможно. Но как сказать об этом?
Тем временем слегка захмелевшая Рита встала с дивана и подошла вплотную к мальчику. Бесстыдно взяв его рукой за член, она оттянула кожу, обнажив головку и спросила:
- Так все же, извращенец, скажи, ты часто подглядываешь за девочками?
- Нет...- ответил Петя внезапно охрипшим голосом.
- Неужели? - Ритина рука начала медленно двигаться вперед-назад по вновь затвердевшему мужскому органу. - И за сестрой своей в ванной никогда не подглядывал? Отвечай!
- Нет, нет, не надо так делать!
- Почему? Неужели ты не делаешь это сам? В кроватке? Или в другом месте? Может быть в туалете? - темп движений постепенно убыстрялся.
- Да! - неожиданно для самого себя ответил уже почти ничего не соображающий мальчик. - В туалете...
- Ага! И за нами подглядывал для этого?
- Да.
- Значит, ты любишь смотреть на голых девочек? Видеть их груди? Попы? Смотреть, как они переодеваются? Может быть, как писают? Да? - приговаривая так, Рита все сильнее сжимала руку, двигая ей в бешеном темпе.
Горячая волна захлестнула Петю. Он дернулся и на Риту выплеснулась горячая белая струя, за ней другая, третья... Не ожидавшая этого девчонка едва успела уклониться.
Саша впервые увидела мужской оргазм. Трусики ее давно были мокры от впечатлений сегодняшнего дня, а тут она почувствовала, что сама коснуться рукой своей мокрой, горячей щелки. К счастью, она вовремя опомнилась и удержалась ...
Происшедшее смутило девчонок и даже сама Рита, виновница его, почувствовала себя неудобно. Она, не говоря ни слова, принесла из кухни тряпку и стала оттирать с ковра образовавшиеся на нем пятна. Другие стали ей помогать.
В образовавшейся суматохе все забыли о Пете, понуро стоявшем в углу. По щекам его текли слезы и он даже не вытирал их...
Наконец, все было убрано, мебель расставлена по местам. Девушки, посмотрев на часы, стали собираться домой. Пете было разрешено выйти из угла и одеться. Прикосновение грубой ткани джинсов к израненной, не прикрытой ничем попе было болезненным...
Выйдя из квартиры, мальчик медленно побрел домой. Пережитый стыд и боль, терзали его. Как придти завтра в класс? Как смотреть на девчонок? Они ведь обязательно разболтают все! Может, перейти в другую школу?
Погруженный в мысли, Петя не заметил, что рядом с ним давно уже идет Саша. Увидев, наконец, ее он совсем смутился. Перед Сашей ему, почему-то, было стыднее всего...
- Петь, Петенька, не переживай так! - заговорила Саша, беря его за локоть. - Девчонки просили передать, что ничего никому не расскажут.
Петя понуро кивнул.
- Я на тебя не сержусь, - продолжала Саша, - хотя мне тоже стыдно и обидно, что ты за мной подглядывал...
Войдя в подъезд, спутники остановились.
- Давай забудем? Пожалуйста! - с этими словами Саша, неожиданно для Пети, да и для себя самой, обняла Петю и поцеловала его в лоб.
Петя, по-прежнему не говоря ни слова, прижался к Саше, чувствуя, что разрыдается, если скажет хоть одно слово. Неожиданное сочувствие и ласка девочки, которая, казалось бы, должна презирать его после всего происшедшего, потрясли его. Мальчик робко погладил Сашу по спине, поцеловал в щеку. Молодые люди застыли, обнявшись...
- Ишь, взяли моду - по подъездам тискаться! - раздался сзади скрипучий старушечий голос. - Родители ее по всем больницам обыскались, а она с парнем при всем честном народе целуется! Ничего, отец, небось, тебе всыпет!
Сашу как будто окатили холодной водой. Как она могла забыть! Сегодня к ним приехали гости - ее старшая сестра, недавно вышедшая замуж и живущая с мужем в другом городе. Сразу после тренировки Саша обещала быть дома на праздничном обеде. Боже, что будет?
Забыв попрощаться с Петей, Саша опрометью кинулась на свой этаж. Открыв своим ключом дверь, она застала ужасную картину: заплаканная мама судорожно накручивала диск телефона, рядом с ней стоял угрюмый отец. Увидев Сашу, мать бросилась к ней:
- Слава Богу, живая! Где ты была?
- На тренировке, - не подумав, ответила Саша.
- На тренировке? Она кончилась три часа назад! Мы все больницы обзвонили, в милицию заявляли!
- Извините, мама, папа, я совсем забыла, - начала оправдываться девочка, - мы погуляли...
- Забыла? А почему от тебя спиртным пахнет?
- Ладно, об этом потом, - вступил в разговор молчавший до сих пор папа, - вижу, Александра, что ты не понимаешь хорошего отношения. Придется применить другие средства... Поговорим об этом завтра, в субботу, а сейчас переодевайся и к столу!
Праздничный обед, превратившийся в ужин, был безнадежно испорчен.
Расстроенные родители и виноватая, несчастная Саша отмалчивались. Все попытки Жени, Сашиной сестры и Николая, ее мужа, смягчить обстановку оказались неудачными. Поев, Саша сразу же убежала в свою комнату и, измученная переживаниями, довольно быстро заснула.
16 мая. Николай
Сашу разбудил звон стекла и шум на балконе. Не одеваясь, она выскочила из своей комнаты. Отец, зажимая довольно большую рану на правой руке, прошел ей навстречу, направляясь в ванную. По руке текла кровь.
Позже, когда закончилась суета и рука отца была перевязана, выяснилось, что он, наводя порядок в балконном шкафу, оступился и упал. Саше было жалко отца, но она все же не смогла удержаться от удовлетворения при мысли о том, что теперь он, конечно, не сможет ее выпороть. До обеда Саша трудилась по дому, убрала свою комнату, помогла маме. О вчерашнем эпизоде никто не заговаривал и девушка окончательно уверила себя, что гроза миновала.
Мирно прошел, как показалось Саше, и обед.. Поблагодарив маму, она вскочила из-за стола, намереваясь, от греха подальше, побыстрее исчезнуть с глаз взрослых.
- Постой-ка! Есть разговор... - остановил ее отец.
Внутри у Саши все оборвалось: "Не забыл...". Понуро опустив голову, она села на свое место.
Настроение за столом испортилось... Когда все поели и Саша с мамой быстро убрали и помыли посуду, отец позвал ее в столовую.
- Ну, что будем делать, Александра?
- Папа, прости, я больше не буду опаздывать!
- Может быть, и не будешь, но оставлять безнаказанным вчерашнее безобразие я не намерен! Мало того, что ты опоздала, наплевав и на нас и на наших гостей, так ты еще и пила где-то! Только что я наказывал тебя за курение, а теперь еще и это... Я просто обязан принять к тебе самые строгие меры!
- Папа!
- И не пытайся меня уговаривать! Я намеревался снова выпороть тебя, но теперь, - отец поднял забинтованную руку, - мне, вероятно, придется выбрать другое наказание...
Наступило тяжелое молчание... Саша, покраснев от того, что Николай узнал о недавней порке, мучительно гадала, что же на этот раз придумает отец.
- Так вот, - прервал отец затянувшуюся паузу, - вместо порки... вместо порки...
"Ну, не тяни!" - хотелось крикнуть Саше...
- Вместо порки я назначаю тебе месяц домашнего ареста.
В первый момент Саша даже обрадовалась, что порки не будет, но потом она поняла, что этот месяц придется на летние каникулы и вся ее радость прошла. По щекам ее невольно покатились слезы. Заметив это, Николай, пытаясь, вероятно, придти ей на помощь, повернулся к отцу:
- Дело, конечно, ваше, но..., мне кажется..., все-таки лето, ребенку надо оздоровиться, а тут домашний арест...
В другое время Саша, конечно, усмехнулась или даже возмутилась бы от того, что ее назвали ребенком, но сейчас она молчала, со страхом и надеждой ожидая папиной реакции. Он, не слишком любящий пререкания, мог и взорваться...
- Ты, Николай, в чем-то прав, конечно, - неожиданно мягко ответил отец, - но, посуди сам, что же мне делать? Простить столь вопиющий проступок я не могу, наказать ее иначе нечем... Выпороть ее как следует, как она того заслужила, мама не сможет - тут нужна мужская рука. Не соседа же мне просить?!
"Соседа? Боже, только этого не хватало!" - успела подумать Саша.
- А впрочем... Ребенок, говоришь? Тогда мне придется поставить ее в угол. Как маленького ребенка...
"В угол?" Такого Саша не ожидала. Она представила, как стоит в углу под взглядами всех присутствующих. Впрочем, по меньшей мере, не придется снимать при Николае трусики... Увлеченная своими мыслями, Саша едва не пропустила слова отца:
- Но простого стояния в углу за такой проступок недостаточно...- отец опять замолчал...
"Ну! Что еще? Говори!" - хотелось крикнуть Саше, но она, опустив голову, молчала.
- Ты будешь стоять в углу со спущенными трусиками. Это, надеюсь, надолго отобьет у тебя охоту к спиртному!
В первый момент Саша хотела просто выбежать из столовой и запереться в своей комнате. А там - будь, что будет! Но вместо этого она, почему-то, стала жалобно просить:
- Папочка, миленький, только не это, пожалуйста! Я буду хорошей, вот увидишь! Пожалуйста!
По щекам девушки покатились слезы, не вытирая их, она умоляюще смотрела на отца. Видя отчаянье дочери, тот слегка смягчился:
- Но пойми, Александра! Ты совершила проступок и должна быть наказана за него. Вообще-то, я намеревался продержать тебя в углу до ужина, но если ты будешь послушной... Хватит реветь, ступай в угол!
Всхлипывая, Саша покорно поднялась и пошла к углу комнаты. Дойдя до него, она остановилась, все еще надеясь, что отец смягчится и не заставит ее раздеваться. Надежды рухнули быстро...
-Так-то ты слушаешься? Ну-ка, спусти трусы! На щиколотки!
Саша оглянулась на отца и, поняв по его лицу, что тянуть более нельзя, быстро, стараясь не показать присутствующим ничего лишнего, стянула из-под халатика трусы и распрямилась.
- Задери подол! - услышала она твердый голос отца.
Саша понимала, что от непослушания ей будет только хуже, но стояла, жалобно глядя на отца, не в силах сделать это простое движение.
- Папа! По-моему, это лишнее, - вступила в разговор молчавшая до сих пор сестра, - хватит с нее и этого.
- И в самом деле, не стоит... - поддержал жену Николай.
Молчала только мама, но взгляд, который она бросила на отца, стоил долгой речи... Видя столь явную оппозицию, он проворчал:
- Либералы... - и, помолчав, неохотно бросил: - ладно, стой так.
Облегченно вздохнув, Саша повернулась к стене. Наказание уже не казалось ей таким страшным.
Время тянулось медленно... Присутствующие занимались своими делами, как бы и забыв о наказанной девочке. Саша стояла, еле заметно переминаясь с ноги на ногу.
Неожиданный звонок заставил ее вздрогнуть. "Кто там еще? Неужели гости? А я тут стою!" - мелькнуло в голове у девочки.
- Проходи, Петя, проходи, - услышала она голос отца, - Саша наказана и выйти не сможет. Вот, полюбуйся на нее!
Петя? И сейчас он увидит ее покорно стоящую в углу со спущенными трусами? Не сознавая, что она делает, Саша выскочила из угла. Потеряв по дороге трусики, она оттолкнула замешкавшегося в дверях Петю и кинулась в свою комнату. Проклятье! Сколько раз она собиралась сделать защелку, сколько просила об этом папу? Саша заметалась по комнате и, не найдя ничего лучшего, поспешно вставила в дверную ручку ножку стула. Дверь задергалась.
- Александра! Открой немедленно!! - отец яростно тряс дверь. - Открой или я сломаю дверь!
Саша затравленно забилась в угол комнаты, решив не открывать ни под каким видом. Будь, что будет! Только бы продержаться до ночи, а там она выберется из комнаты и сбежит. Сбежит, куда глаза глядят! Здесь она не останется!!
Отец еще некоторое время тряс дверь, но потом, поняв, видимо, тщетность своих попыток и, не желая ломать дверь, отступился. Наступила тишина...
Немного успокоившись, Саша вышла из угла и, достав большую сумку, стала собирать вещи. Вот только жаль, что денег у нее маловато... И куда ей идти? Ладно, решила девушка, переночую пару ночей у Ани, а там видно будет...
Сборы прервал осторожный стук в дверь.
- Сашенька, открой, - это была Женя, - открой, я одна.
Немного поколебавшись, Саша вытащила импровизированный засов и, после того, как сестра проскользнула в комнату, вставила его вновь. Женя обняла несчастную младшую сестренку и стала быстро целовать ее, гладя по голове:
- Бедная моя, несчастная, ты ведь сама виновата... Ну все, все, отец уже отошел...
Тут взгляд Жени упал на развороченные вещи и почти уже собранную сумку.
- Сашка! Ты с ума сошла! Брось это дело!
Давясь вновь подкатившими слезами, девушка мотала головой.
- Брось, я тебя прошу! Пропадешь ведь...
Тут Саша не выдержала и разревелась в голос. Из глаз Жени тоже покатились слезы. Обнявшись, сестры дружно заплакали.
Наконец, когда все слезы были выплаканы и рыдания Саши перешли во всхлипывания, она смогла говорить:
- Женя, Женечка, пойми, я не могу так! Он меня не любит! Он хотел, чтобы я голая при Коле стояла! А еще и Петю пригласил!
- Сашка, глупая, он же тебе добра хочет! Почему ты вчера так опоздала? Мы же с ума чуть не сошли! Да еще и выпила!
Саша очень хотелось рассказать Жене о своих вчерашних приключениях, но она вспомнила голого Петю, стоящего перед хохочущими девчонками, вспомнила его красный, напряженный член, извергающий белую струю и ей стало стыдно...
- Прости меня, Женечка, я не хотела, так получилось...
- Да я уже и не сержусь... Слушай, Саша, попроси у папы прощения. Он сам, знаешь, как переживает - вон мама ему валидол понесла... Давай, порядок быстренько наведем и позовем его...
Не дожидаясь Сашиного согласия, Женя быстро начала разбирать сумку. Немного поколебавшись, Саша стала ей помогать...
Сестры почти уже закончили раскладывать веши, когда в дверь опять постучали.
- Женя, ты здесь? - узнала Саша голос Николая.
- Да.
- Можно войти?
Взглядом спросив у сестры разрешения, Женя впустила мужа. Саше стало стыдно, что он увидит ее зареванную, с растрепанными волосами и она поспешно отвернулась к окну.
- Плачете? А стоит ли?
Сестры промолчали.
- Послушай, Женя, выйди, а? Я с Сашей поговорить хочу...
Женя, видимо, хотела возразить, но серьезное лицо мужа заставило ее промолчать. Обняв Сашу и поцеловав ее в лоб, она вышла из комнаты.
Николай некоторое время молчал, как бы не решаясь начать разговор, но, наконец, подошел и стал позади Саши, по-прежнему стоящей лицом к окну.
- Не бери в голову, чего только дома не бывает...
Саша молчала.
- Меня, если хочешь знать, - продолжил Николай после паузы, - до семнадцати лет, до самого окончания школы тоже пороли. Отца у меня, как ты знаешь, не было и воспитанием моим занималась мать и ее младшая сестра, моя тетка.
Саша, забыв о своих бедах, удивленно посмотрела на мужа сестры. Николай всегда нравился Саше. Она даже немного завидовала Жене, хотя, конечно, понимала, что этот веселый, спокойный мужчина, от которого веяло какой-то надежностью и уверенностью, ей не пара. Да он и старше ее почти на 12 лет... Представить, что Николая когда-то пороли, было совершенно невозможно.
- Хочешь послушать, как это бывало?
- Д-да...
- Честно сказать, я никогда не был примерным мальчиком. И то, что я не связался с дурной компанией, то, что я сумел закончить хороший институт и найти приличную работу во многом, как я теперь понимаю, связано с тем, что мать не прощала мне ни одного проступка. Она никогда не наказывала меня под горячую руку, а откладывала наказание на один-два дня, давая мне возможность и прочувствовать свою вину и натерпеться страху в ожидании порки.
Николай замолчал.
- Скажи, - смущаясь, спросила Саша, - а как тебя пороли?
- Ну, в общем-то, вероятно, так, как и других мальчишек, ничего особенного мама не выдумывала. Порка обычно назначалась на вечер. В этот день мне не разрешалось выходить на улицу. После ужина мать ставила меня перед собой и читала долгую нотацию, стараясь объяснить, что я сделал неправильно и к каким последствиям это могло привести.
- Потом, - продолжал Николай, она приказывала мне спустить штаны и в этом виде посылала за ремнем. Затем я становился на четвереньки или ложился животом на подлокотник дивана и мать начинала сильно стегать меня ремнем по голому заду. Число ударов назначалось заранее, но если я вел себя "плохо" - прикрывался руками или сопротивлялся - мать назначала "добавку" или ставила меня в угол после порки.
- Кстати, - добавил Николай, заставив Сашу покраснеть, - в углу я тоже стоял без штанов... Когда же мать уезжала, за мое воспитание бралась ее младшая сестра, которая была старше меня всего на 10 лет. Это, однако не мешало ей относиться к своим "материнским" обязанностям весьма тщательно. Я даже побаивался оставаться с теткой, потому что мне, во-первых, было стыдно раздеваться перед такой молодой женщиной и, тем более, подставлять попу для порки. А во-вторых, она порола меня гораздо больнее матери...
- Почему? - спросила Саша.
- Мать обычно уезжала летом и тетка вместо ремня любила использовать прутья. Я сам должен был нарезать их и замочить на сутки в рассоле. Вдобавок, перед поркой, она непременно укладывала меня на свои колени и долго шлепала ладонью или стегала крапивой. Когда я подрос, это укладывание на колени стало для меня дополнительным источником стыда...
Николай замолчал. Саша, в первый момент, не поняла, что имелось в виду и непонимающе посмотрела на него. Видя ее недоумение, он слегка смущенно продолжал:
- Ну, ты же, наверное, уже знаешь, что у мужчин...
Внезапно поняв все и вспомнив влажные следы на коленях Тани, оставленные лежащим Петей, Саша перебила Николая:
- Не надо, я все поняла!
- Ну, вот и хорошо... Тогда, после наказаний, мне бывало очень обидно и стыдно. Я даже убегал из дому. К счастью, недалеко... Как нибудь я расскажу тебе, чем это кончилось. Теперь же я понимаю, что с таким скверным мальчишкой только так и можно было обращаться. И вообще, в некоторых случаях, с подростками помочь может только ремень.
- И не с подростками тоже...- добавил Николай, помолчав.
- Что ты имеешь в виду?
- Ну, скажу по секрету, твоей любимой сестричке тоже доставалось от меня пару раз...- ухмыльнулся Николай.
- Как тебе не стыдно! - воскликнула Саша, внезапно обидевшись за сестру.
- Ничуть... Или ты считаешь, что занудные семейные ссоры лучше? Кстати, и Женька на меня не обижалась. Она получала свое и мы быстро мирились. По еще большему секрету скажу, что если я буду виноват, то... Короче, Женя в долгу не останется. Так уж мы договорились...
Потрясенная услышанным, Саша молчала. Николай, такой спокойный и добрый, шлепает ее Женьку! А она может отшлепать Николая! Немыслимо! Саша почувствовала, как горячо и мокро стало у нее внизу живота...
- Так что, девушка, - продолжал, между тем, Николай, - ничего особенного с тобой не произошло. Даже, если бы отец и выпорол тебя - заслужила. Видела бы ты его вчера! Нельзя же так поступать...
- Я бы тебя, бесстыдница, - добавил Николай, внезапно ожесточившись, - и сам бы за вчерашнее, не задумываясь, отшлепал!
Саша, и без того уже красная от суровых слов Николая, смутилась еще сильнее, и, неожиданно для самой себя, ответила:
- Ну, и отшлепай!
- Ты это серьезно? - недоверчиво спросил Николай
- Нет... То есть, да! Раз ты говоришь, что я заслужила, - сама не веря тому, что говорит, с вызовом ответила Саша.
- Смотри, девка, потом не жалуйся...
- И не подумаю!
Наступило смущенное молчание. Саша попыталась представить себя лежащей с голой попкой на коленях Николая и не могла поверить, что это произойдет прямо сейчас...
- Только вот что, - сказал Николай, - ничего из этого сейчас не выйдет - услышат все. Попозже, когда мама с Женькой уйдут на рынок, а отец в гараж... Не передумаешь?
- Нет, - помолчав ответила Саша.
- Тогда вот что: иди сейчас и попроси прощения у отца. Успокой его, а то он тоже переживает. А свое ты получишь...
Николай вышел из комнаты. Немного посидев и собравшись с духом, покинула свое убежище и Саша.
Разговор с отцом прошел на удивление легко и закончился примирением. Сославшись на головную боль, Саша вновь ушла к себе и стала ждать, когда дом опустеет. Голова у нее шла кругом... Что она натворила? На что согласилась? А если кто-то из домашних узнает? Что они подумают? Какой стыд!...
Незаметно Саша задремала и прикосновение руки Николая, тихо вошедшего в комнату, заставило ее вздрогнуть.
- Вставай, вставай, бесстыдница! - услышала она над собой и, заранее краснея от мысли о том, что ей сейчас предстоит, встала на ноги.
- Ты знаешь, за что я должен тебя наказать? - спросил Николай, строго глядя на Сашу.
- Да, - ответила девушка, стыдясь поднять глаза.
- Тогда посмотри мне в лицо и ответь, за что?
- Я..., я... - начала Саша, запинаясь, - я поздно пришла домой...
Николай молчал.
- И еще я выпила немного...
- И это все?
- Да...
- Ну, предположим... И что же ты заслужила таким своим поведением? Отвечай!
Саша покраснела еще сильнее. Самой произнести эти слова оказалось мучительно стыдно. У девушки даже мелькнула мысль убежать из квартиры, но какая-то сила удерживала ее на месте... Молчание затягивалось...
- Так ты будешь отвечать? - настойчиво повторил Николай, вынося на середину комнаты стул и садясь на него.
Саша судорожно вздохнула и, наконец, заговорила:
- Я заслужила..., заслужила... Короче, ты должен отшлепать меня!
- Как отшлепать? Скажи!
- Отшлепать рукой по попе...
- Еще подробнее! По какой попе? Какая она должна быть?
- Голая! - стыдное слово было произнесено и, внезапно решившись, Саша добавила: - Ты должен снять с меня трусы и отшлепать по голой попе!
- Ну, тогда иди сюда...
Саша подошла к Николаю и стала между его раздвинутых коленей. Повернув ее спиной к себе и приподняв короткий подол домашнего халатика, мужчина взялся за резинку трусиков и медленно потянул их вниз. Девушке показалось, что от стыда у нее покраснели даже ягодицы. Стянув трусы до колен, Николай развернул Сашу влево и надавил ей на шею, заставляя лечь на свои колени. Девушка повиновалась.
Положение, конечно, было постыдным до предела... Саша лежала на коленях Николая и ее голенькая попка возвышалась над всем остальным телом.
- Ну что ж, настал час расплаты за распущенность..., - услышала она над собой спокойный голос Николая и почти сразу после этого на ее беззащитный задик обрушился первый звонкий шлепок.
Саша невольно дернулась, хотя боли в первый момент и не почувствовала. Чувство жжения пришло несколько позже. Чуточку помедлив, Николай шлепнул девушку по другой ягодице...
После примерно десятого шлепка жжение сменилось болью, а когда Николай несколько раз подряд шлепнул по одному и тому же месту, девушка невольно застонала и попыталась прикрыть горящую попку руками. Приостановив шлепки, Николай одной рукой схватил Сашу за запястья и заломил ей руки за спину. Почувствовав себя совсем беспомощной и даже испугавшись этого, девушка стала молить:
- Коля, Коленька, хватит... Я уже наказана! Я не буду больше!
Не обращая внимания на уговоры, Николай продолжил наказание. Его рука звонко и сильно шлепала покрасневшие девичьи ягодицы, задерживаясь на них после каждого удара. Ощущение мужской руки, лежащей на ее ягодицах, заставляло Сашу ежится от стыда, но и, вместе с тем, вызывало у нее какое-то новое, почти приятное чувство...
Порка, как показалось Саше, продолжалась довольно долго. Она ерзала на коленях у Николая, пыталась вырваться, и, давясь слезами, уверяла, что стало совсем хорошей. Эти жалобные, совсем детские мольбы вызывали у мужчины лишь легкую усмешку. Вспоминая впоследствии это наказание, Саша, почему-то, более всего стыдилась именно этих уговоров...
Наконец, когда Саше уже казалось, что она будет вечно лежать на этих твердых коленях, а ее попа будет вновь и вновь получать звонкие, жалящие удары, вместо очередного шлепка прозвучало:
- Ну, хватит на сегодня, вставай...
Саша поспешно вскочила на ноги и, продолжая рыдать, уже не стыдясь своей наготы, стала тереть свои пунцовые, горящие огнем ягодицы. Николай осторожно, стараясь не задеть чувствительную кожу натянул на Сашу трусики и, гладя ее по голове, сказал:
- Ты молодец, мужественная девочка... Не делай так больше, хорошо?
Саша, давясь слезами, молча обняла Николая...
==

Приключения Пети и Саши
В.Николаев
Часть вторая. Лето. Лагерь.

12 июля.
Саша.
Сижу я дома. Скучно. Женя с Колей давно домой уехали. Вдруг звонит Ритка (я, вообще-то, с ней не особо и дружу, тем более после того случая с Петей) и набивается в гости. Типа, сидюшок у нее классный, а послушать негде. Ладно, говорю, приезжай...
Ну, приехала, послушали музон, побалдели (предков-то дома нет - работают), а потом она и говорит:
- Слушай, Сашка, что ты в городе киснешь? Поехали вожатыми в лагерь? Я через неделю уезжаю... Как раз одно место освободилось.
А потом, ехидно так улыбнувшись:
- Кстати, и твой Петя едет...
- Какой он мой! - отвечаю, а сама-то знаю, что запала на него, часто о нем думаю. Так его тогда жалко было...
Ну, Ритка, конечно, на попятный. Не заводись, мол. И опять свое гнет - едешь или нет? Спросила я, что за лагерь, она говорит:
- Недалеко от города, на берегу озера. Лагерь нормальный, туда всякие шишки своих детей отправляют... Ума чтобы им вложили как бы...
А сама ухмыляется так подленько.
- Как это? - я даже и не врубилась сразу.
- Ну, понимаешь, в лагере очень строгие порядки... Кстати, имей в виду, они строгие и для вожатых. Зато платят хорошо... Да что я тебе рассказываю, завтра к директору сходим, он тебе все и расскажет.
Я сказала, что подумаю и Ритку быстренько выпроводила. До вечера думала, а потом решилась - все равно скучно, а тут и бабки кое-какие будут и Петя, опять же, рядом. А насчет строгостей - пусть не пугает, перебьюсь... Спросила у предков (без подробностей, конечно) - те и рады меня к делу приставить, чтобы не болталась. Ладно, еду!
13 июля.
Саша.
Что-то здесь не то... Рита познакомила меня с директором, Александром Степановичем его зовут. Видный такой мужик, седой, а выглядит не таким уж старым - лет на сорок, сорок пять. Ну, там, расспросил меня, откуда я, да кто родители, про зарплату сказал. Офигеть! Я и не думала, что так много! А в самом конце спрашивает:
- Скажи-ка, Александра, только честно, - тебя дома пороли когда-нибудь?
Мне это как-то не понравилось. Причем здесь это? Да и стыдно как-то об этом говорить... Стою, молчу. Он тоже молчит, ждет, значит. А что ему отвечать? Наконец, собралась, да, мол, бывает. А он: "Вот и молодец, что честно ответила. Иди, а завтра с утра приходи, я все расскажу."
14 июля.
Петя.
Хорошо, что я про этот лагерь узнал! Впрочем, все по порядку. С утра, к десяти я пришел кабинет директора. Там уже собрались все будущие вожатые - человек двадцать. Всем лет по шестнадцать-семнадцать лет. Вдруг смотрю - Сашка сидит. Я так обрадовался! Виду не показываю, а сам вроде место поудобнее выбираю, пересаживаюсь, пока с ней рядом не оказался. И тут только якобы ее увидел. Поздоровались мы. Сидим, ждем, пока директор говорить начнет. Вспомнил я тут, как мы с ней тогда в подъезде целовались и как на другой день она от меня без трусов убегала. Кошусь на Сашку - похоже и она о том же думает - порозовела. Молчим.
Тут как раз шеф и начал инструктаж:
- Лагерь только открылся. Сразу хочу предупредить - лагерь необычный. Большинство детей в нем - из богатых семей и весьма избалованы. Родители хотят, чтобы мы немного привели их детей в чувство. Привели так, чтобы снова попасть в этот лагерь они не захотели. Поэтому - порядок в лагере должен соблюдаться неукоснительно, за любое нарушение должно следовать неминуемое и строгое наказание.
Директор берет со стола пачку исписанных листов и показывает нам.
- Это - заявления всех родителей, в которых они соглашаются и даже настаивают на применении к их отпрыскам в случае необходимости любых наказаний, в том числе и телесных. Так что, дорога нам открыта. Подробнее о поддержании дисциплины я скажу позже.
Мне интересно стало - они что, и девчонок будут пороть?
- Теперь - о порядке в лагере, - продолжал директор, - всего у нас будет десять отрядов по двадцать человек в каждом. Я постарался распределить детей так, чтобы в каждом отряде было примерно поровну мальчиков и девочек. Возраст всех их - одиннадцать-четырнадцать лет. В каждом отряде - два вожатых - юноша и девушка. Юноша отвечает за девочек, девушка - за мальчишек. Так будет лучше, меньше потакать будете. После совещания вы познакомитесь и подберете себе напарников.
С напарницей-то все ясно. Лишь бы Сашка согласилось. А вот девчонок опекать - это, пожалуй, не в кайф - фокусы у них вечно... Хотя, с другой стороны...
- Имейте в виду, - директор поднял голову и на нас смотрит, - за порядок в отряде вы отвечаете головой! И не только головой, имейте в виду. Вы еще сами не настолько стары, чтобы избежать порки за нарушения!
Вот только этого не хватало! Все зашумели...
- Кого это не устраивает, - А.С. даже голос повысил, чтобы нас перекричать, - может уйти прямо сейчас. Оставшись, вы подтверждаете согласие с моими условиями.
Директор замолчал, ждет и на нас смотрит. А я думаю, если Сашка уйдет, то и я, пойду, пожалуй. Хотя, если девок своих с самого начала закрутить, как следует, можно и перебиться. Постепенно все замолчали, но никто из кабинета не вышел. Ну, и ладно, думаю, я - как все.
- Так вот, - продолжает директор, - любое нарушение в вашем отряде, которое первым замечу я, а не вы - это ваше нарушение. Со всеми вытекающими отсюда последствиями... Я уже не говорю о ваших личных провинностях, которые тоже прощаться не будут. С территории лагеря без моего разрешения - ни на шаг! После отбоя компаниями не собираться! Каждую минуту вы обязаны находиться вместе со своим отрядом. Приду проверить и не найду вас - пеняйте на себя. И имейте в виду - до конца смены я никого не уволю и не отпущу.
Да, гайки он с первого дня закручивает! Но, опять же, никто не уходит, сижу и я. Да и бабки такие на дороге не валяются...
- Далее, о наказаниях. Вы можете назначать их по своему усмотрению. Но! Имейте в виду: бить только по попе, рукам или ногам. По голове, лицу, спине, другим частям тела бить категорически запрещаю! Без моего ведома - не более 15 ударов за один раз. Считаете, что мало - подойдите ко мне. Вообще, не стесняйтесь советоваться, особенно на первых порах. И не бойтесь рассказывать мне о происшествиях. Обещаю, что даже словом не упрекну вас за то, что узнаю от вас же. Узнаю от других - не обессудьте...
Тут я понял, что задницы у моих девок явно в опасности. Это уже интереснее...
- Будьте строгими, но не жестокими, - добавляет директор, помолчав, - кому-то из детей хватит и замечания, а кому-то окажется мало и порки. Так что проявите фантазию, не используйте только порку, есть масса других наказаний, которые подействуют даже сильнее.
Ладно, проявим... Дурное дело - нехитрое.
- Детей привезут послезавтра, в понедельник, вам надо быть в лагере завтра после обеда - принять помещения, освоиться. Автобус отойдет отсюда в пятнадцать часов. Сейчас вам надо подписать договоры и получить аванс.
Аванс - это то, что надо. Мы все обрадовались.
- Вопросы есть? - директор решил на этом и закончить.
Вообще-то, он, по-моему, думал, что вопросов не будет. Вдруг встает какая-то девушка с длинными светлыми волосами (по-моему, она в соседней школе учится) и с ходу спрашивает:
- Скажите, - спросила она, слегка смущаясь, - а что, наказывать надо по голому телу?
Нет, ей-богу, я бы постеснялся так вот прямо... А ей хоть бы что... Но вопрос-то нужный, молодец!
- Как вы считаете нужным, - отвечает директор, - я не запрещаю.
Нет, из этого лагеря я не уеду! Это же сколько голых девчачьих попок увидеть можно!
- А нас...тоже?
О! Глубоко копает!
- Что - "вас"? - не понял (а может, притворился) А.С.
- Нас - тоже по голому?
- А это уж буду решать я. Вы думайте о том, чтобы не заслужить наказания. Еще вопросы есть?
Вот это мне нравится меньше. Да и остальным тоже, ишь, как замолчали все. Ладно, перезимуем. Будь, что будет!
Саша легко согласилась стать напарницей. Мы подписали договор, получили аванс и разбежались. Завтра с утра пойдем с ней делать покупки для лагеря.
15 июля.
История Лиды.
Остаток времени до отъезда прошел в довольно суматошных сборах и Саша едва не опоздала на автобус. К счастью, она оказалась не последней - девушка, задававшая вопросы директору, пришла с опозданием почти на двадцать минут, когда директор, нервно поглядывавший на часы, уже дал команду трогаться.
- Нехорошо начинаешь, Лида, - сказал он, не слушая ее сбивчивые извинения, - ну ладно, вечером поговорим...
Лагерь оказался довольно недалеко от города, в хвойном лесу на берегу озера. Чистенькие корпуса, ухоженные спортплощадки и дорожки и даже большой бассейн приятно удивили Сашу, привыкшую к обветшавшим, экономящим на всем оздоровительным лагерям, в которые она ездила в прошлые годы. Быстро приняв имущество корпуса, молодые люди отправились погулять по территории. Болтая о том и сем, они дружно, как будто договорившись, старались не касаться темы весенних событий... Голос директора из репродуктора, вызывавший всех вожатых в свой кабинет, застал их в дальнем конце лагеря.
Когда запыхавшиеся Саша и Петя вошли в просторный директорский кабинет, почти все уже были в сборе. Найдя свободное местечко на стоящих вдоль стен стульях, молодые люди уселись и стали ждать.
Опросив каждого о замечаниях, обнаруженных при приеме, директор кратко рассказал о плане завтрашнего дня. А потом, помолчав, сказал:
- А теперь - о неприятном... Сегодня Лида (встань, пожалуйста!) опоздала на автобус, заставив ждать всех нас. Меня не интересуют причины опоздания, как не будут в будущем интересовать причины других ваших проступков, хотя я и хотел бы, чтобы их было поменьше. Виноватый должен понести кару, вот и все, что я знаю... Подойди сюда!
С этими словами директор достал из стола короткий широкий ремень, разрезанный на конце. Присутствующие слегка зашумели... Побледневшая Лида медленно подошла к столу директора.
- Александр Степанович, может, не при всех? - умоляюще спросила она.
- А ждали-то тебя все? Во при всех и получишь... Спусти штаны!
Губы у Лиды задрожали.
- Я хочу уйти отсюда! Я увольняюсь!
- А ты контракт, что подписала вчера, читала? И готова заплатить неустойку? У тебя в кармане валяется две твоих здешних зарплаты? Не дури. Не ты первая, не ты последняя...
Опустив глаза Лида медленно повернулась спиной к присутствующим. Пальцы ее, расстегивающие ремень джинсов, заметно дрожали. Наконец, справившись с непослушной молнией, она чуть-чуть приспустила брюки, открыв белые трикотажные трусики.
- Ляг животом на стол! - хмуро велел директор.
Девушка замешкалась. Директор надавил ей рукой на шею, заставляя нагнуться. Спустя несколько секунд, убедившись, что жертва лежит неподвижно, он решительным жестом спустил до колен ее джинсы вместе с трусиками. Присутствующие ахнули - ягодицы Лиды были сплошь исполосованы свежими красно-синими рубцами. Растерялся даже директор.
- Кто же это тебя так? - спросил он после нескольких секунд молчания.
- Отчим, - всхлипнула девушка.
- Когда, за что?
- Сегодня... Я вазу разбила, когда собиралась... Потому и опоздала...
Александр Степанович убрал руку, которой все еще придерживал Лиду за шею.
- Ладно... Вставай и одевайся. Ты свое уже получила...- сказал директор неожиданно мягко.
- Но имейте в виду все, - добавил он крепнущим голосом, когда плачущая девушка, кое-как натянув джинсы, пробралась на свое место, - я прощаю последний раз!
После совещания Саша подошла к все еще всхлипывающей Лиде. Она сидела, закрыв лицо руками.
- Пойдем со мной, - сказала Саша, обняв несчастную за плечи, - умоешься...
Девушка покорно поднялась.
Позже, слегка успокоившись, Лида рассказала Саше свою историю.
"Мой отец ушел, когда мне было двенадцать. Примерно через полгода мама вышла замуж за другого. Глядя со стороны, трудно представить, что в этом невысоком, добродушном на вид человеке таится столько жестокости. И сын его, Миша, он на полгода старше меня, вырос под стать отцу...
Конфликты наши начались почти сразу. Отчим захотел, чтобы я называла его папой, я, конечно, отказалась. Случилось так, что мама, почти сразу после переезда отчима с сыном к нам, уехала в командировку. В первый же день он придрался к невымытой посуде и захотел поставить меня в угол. До этого родители наказывали меня крайне редко и я не привыкла к такому обращению. Нагрубив ему, я убежала на улицу и вернулась домой очень поздно. Осторожно пробралась в свою спальню и, раздевшись, улеглась в кровать.
Внезапно в комнате зажегся свет и я увидела, что в дверях стоит отчим с сыном. В руках у отчима был ремень. Я ужасно испугалась и забилась в угол кровати, прикрывшись простыней. Была очень жаркая ночь и я, как назло, спала без ночной рубашки. Не говоря ни слова, отчим сорвал с меня простыню и, не обращая внимания на мои вопли, поставил меня на колени у кровати, уложив животом на постель. Велев сыну держать мои руки, он начал сильно стегать меня ремнем по голой попе и спине. Я отчаянно вырывалась и звала на помощь. В ответ на это отчим только усиливал удары. Наконец, когда я уже не могла кричать, а только хрипела, он велел отпустить меня и вышел из комнаты. Когда я немного пришла в себя и смогла подняться, то обнаружила, что от боли и крика обмочилась...
Отчим сумел настроить против меня и маму, убедил ее, что я испорченная, избалованная девчонка, которая, для ее же спасения, нуждается в очень строгом воспитании. С тех пор не было недели, в течении которой я не получала бы две-три порки. Бывали дни, в которые меня пороли по два раза! Сыну отчима, вероятно, очень нравится смотреть на мои наказания и он не упускает случая донести отцу о моих провинностях. Справедливости ради замечу, правда, что отчим не балует и его, так что частенько мы получаем порку вместе.
Отчим всегда порет меня только по голой попе, ремнем или розгами. Иногда, если вина, по его мнению, велика, мне приходится раздеваться догола и после порки стоять в углу по два-три часа. Несколько раз он даже ставил меня в угол на четвереньки! Я ужасно стыжусь таких наказаний, тем более, что было время, когда Мишка, если он был не наказан сам, старался в такие дни привести в дом приятелей и они, проходя мимо моей комнаты, хохотали, видя меня, стоящую в углу голой или с задранной юбкой и красной, настеганной попой! Хорошо еще, что он учится в другой школе...
Правда, я отучила его делать такие вещи, когда привела домой своих подруг и продемонстрировала им стоящего в углу (и тоже без штанов) Мишу. О, то вообще был день моего триумфа! Брат утащил на улицу отцовский фотоаппарат и разбил его. Порка длилась часа три! Вначале отчим высек его крапивой, притом бил, стараясь попасть не только по попе, но и по яичкам и члену, Потом, после часа стояния в углу коленями на гречке, Мишка получил такую жестокую порку ремнем, что мне даже стало жалко его! А потом отчим велел мне следить за стоящим в углу со спущенными штанами сыном и считать, сколько раз он пошевелится. За каждое движение Мише причиталось еще по два удара ремнем. Отчим ушел, а я срочно обзвонила подруг и пригласила их к себе посмотреть на позор брата. Подруги знали, что Мишка доносит на меня отчиму и с удовольствием приняли участие в мщении. Мы оттянулись вволю! Шлепали Мишку по пунцовой, исполосованной попе, щипали его за член, наблюдая, как он напрягается и хором кричали: "Три..., четыре..., пять...", отсчитывая, сколько раз брат пошевелится... Когда отчим вернулся, Мишка получил еще тридцать (это я его еще пожалела!) полновесных ударов, после чего, по распоряжению отчима, до вечера ходил без штанов.
К сожалению, такие дни выпадают редко и все же мне достается больше, чем Мише... В последнее время отчим полюбил пороть меня при гостях. Стоит придти кому-нибудь и он тут же требует показать ему дневник или придирается к чему-нибудь другому. Потом не спеша достает из брюк ремень и, наслаждаясь моим смятением и стыдом, говорит: "Снимай штаны - заработала". Он раскладывает меня на столе или ставит на четвереньки на диван и, под ободряющие возгласы дружков, начинает стегать по попе. Еще и другим "помочь" предлагает! А потом я должна стоять с задранной юбкой и слушать, как они обсуждают "проблемы воспитания", хвалят отчима за строгость и, конечно, приходят к выводу, что с такими детьми иначе нельзя...". А один из них (его я ненавижу больше всех!) любит, подозвав меня к себе, класть ладонь на попу и убеждать отчима, что она "недостаточно горячая" и, следовательно, я наказана мало...
Я два раза убегала из дома. Только вот идти некуда. Денег нет, а в привокзальные ... соски подаваться не хочу. Один раз меня поймали, второй - сама вернулась. Неделю в лесу пожила, когда от голодухи невмоготу стало, пришлось домой придти. Даже отчим, меня увидев, пожалел, наверное. По своему, правда - сразу пороть не стал, дал помыться и поесть. Зато потом, когда я уже успокоилась, и даже надеялась, что обойдется, выдал по полной схеме - розгами до крови. Неделю на животе спала.
Вчера мне здорово не повезло - когда я в спешке разбила эту проклятую вазу, отчим оказался дома. Он буквально сорвал с меня халатик и трусики и отхлестал ремнем, зажав мою голову между ног. Он бил ремнем куда попало и попадал им не только по попе, но и между бедер! От боли я задыхалась! А потом он поставил меня в угол на четвереньки и велел стоять так до вечера, до его возвращения. Только он ушел - я убежала. Все! Домой я не вернусь! Летом я даже нормальный купальник не могу одеть из-за этих проклятых синяков и рубцов! Уроки физкультуры прогуливать приходится, а за это - опять порка!
Лида снова разрыдалась. Саша, сама не своя от жалости и возмущения, кое-как успокоила ее, а потом спросила:
- Как же твоя мама позволяет делать такое?
На глазах Лиды опять показались слезы. После долгого молчания она сказала:
- Пьет мама, с работы ее уволили... Уйдет отчим - на что жить будем? Да и боится она отчима, он и ее поколачивает... Ты знаешь, Саша, я ведь и сюда пошла, чтобы денег заработать и уйти из дома... А тут тоже...- Лида всхлипнула.
- Не надо, успокойся, все хорошо будет... - обняла подругу Саша.
Честно сказать, в том, что "все будет хорошо", Саша была далеко не уверена. Воспоминания о раздвоенном директорском ремне не давали ей покоя...
Посидев еще немного, девушки вышли из комнаты. Солнце уже почти село. Прозрачный прохладный воздух, запах хвои, краски заката над озером немного успокоили Лиду и она уже не всхлипывала. Саша проводила подругу до ее корпуса и сама отправилась спать.
16 июля.
После обеда. Саша.
Ночь я спала так себе - страшновато одной в таком здании. Правда, Петя был недалеко, но все равно... Проснулась, еще раз все обошла, позавтракала. Завтрак роскошный. Если так кормить будут - на меня ни одна одежка к концу не налезет. Познакомилась с поварихой Светланой Ивановной - на первый взгляд тетка ничего, добрая. Ну, толстая, правда, как большинство поварих. По-моему, дир на нее глаз положил... Ладно, не мое дело.
Часам к одиннадцати этих привезли. Как же их называть? Воспитанники? Отдыхающие? Что-нибудь придумаем. Посмотрели мы с Петей на наш отряд - смехота! Девчонки все дылды, а мальчишки еще мелкие. Ну, да мне же легче будет. Вещей с собой кучу навезли. Один у меня так даже с сотовым телефоном. Типа крутой сынок совсем крутых родаков. Боюсь, проблем я с ним поимею выше крыши...
А вообще-то я решила, что подставлять свою голую попу под ремень перед двадцатью парами глаз мне не в кайф. Так что я своих шибздиков гонять буду, как сидоровых коз. А не справлюсь - Петя поможет.
Перед обедом, когда все более или менее устроились, директор общее построение объявил. Как бы торжественная линейка по случаю открытия лагеря. Тут-то и началось...
Он, конечно, все о том же талдычить начал - порядок, дисциплина и т.д. А когда сказал, что вожатые пороть имеют право, слышу - слева от меня (в моем отряде то есть) кто-то громко так говорит - утомится ремень искать, мол. Я похолодела. Только бы, думаю, дир не услышал, а я-то голос узнала - это крутыш с сотовым, Вовка Пятаков, выступает. Я тебе в обед устрою поиск, думаю.
А директор услышал. Кто там в четвертом отряде недоволен, спрашивает, выйди сюда. Этот паршивец стоит и выходить не думает. Я на него смотрю, а он невинными глазками на меня. Типа, не я, мол, и все. Я его за руку из строя выдернула и к директору. Он возмущаться начал, отпусти, не имеешь права...
Директор на него посмотрел и говорит:
- Ну, молодой человек, чем Вы недовольны?
А он и на директора попер:
- Да ты знаешь, кто мой отец? Он тебя вместе с лагерем в порошок сотрет!
А директор усмехается:
- Знаю. Вот и расписочка его, что тебя пороть можно. А в личной беседе он просил тебя драть особо, чтобы дурь выбить.
Крутыш тогда:
- Вот я сейчас отцу позвоню, он за мной машину пришлет...
- Звони. - директор отвечает.
Тот звонит и вижу я, как морда у него вытягивается. Директор у него сотовик забирает и говорит:
- Николай Иванович, ведь я же просил, чтобы никаких сотовых телефонов... Хорошо, присылайте, он у меня будет. - и телефон преспокойно в карман кладет.
- Внимание! - говорит директор всем: - у кого еще сотовые телефоны или пейджеры остались?
Все молчат - типа нет ни у кого. А я-то пейджеры у двух Петькиных девчонок видела, вот только, у кого не запомнила.
- Ну, вот и хорошо. Только имейте в виду - обнаруженный сотовый телефон обойдется вам в десять розог, пейджер - в пять. Так что лучше сдайте их вожатым подобру-поздорову сегодня до ужина. А вожатые их мне в сейф положат. И имейте в виду: никого из вас отсюда до конца срока не заберут. Ваши папочки в этом случае такую неустойку должны выплатить, что на десяток компьютеров для нашего клуба хватит. Так что не надейтесь. И родительских дней не будет. Будете себя хорошо вести - отлично отдохнете, будете, как этот, - тут он к Пятакову поворачивается, - горько пожалеете.
- А тебе, друг мой, за наглость и пререкания от меня лично шесть розог, а уж сколько тебе вожатая добавит за разговоры в строю, я уж и не знаю. Ну, ладно, иди в строй.
- Да, Саша, - это уже мне, - потом доложишь, как ты его наказала. А розги ему после обеда выдай.
Повела я отряд на обед, а сама думаю - ну, я ему и всыплю...
После обеда. Петя
Сашка молодец! Когда этот хмырь начал выпендриваться, я испугался: думал, она растеряется.
Она подошла ко мне на обеде и сказала, что, если этот малец выпендриваться будет, то она его вдобавок девчонкам напоказ выставит. Я, правда, сразу себя вспомнил... Но не ссориться же с ней из-за этого? Решили, что высечем его перед всем отрядом, а если что -потом уже в спальню отправим.
Когда мы привели отряд с обеда, то не отпустили, а оставили стоять в строю. Саша не спеша так, демонстративно, к кустам отошла и пару хороших прутьев выломала. А я тем временем сходил за табуреткой и перед строем ее поставил. Смотрю - с того парня спесь уже спала и стоит он, с ноги на ногу переминается...
Саша вызвала его из строя и говорит:
- Снимай штаны и ложись животом на табурет!
Он, видно, еще не до конца понял свое положение и опять полез в бутылку:
- Вот еще! Решила бить, так бей так, обойдешься...
Сашка ему с ходу за "обойдешься" добавила еще три, на часы посмотрела и сказала:
- Каждая минута задержки - еще три...
Парень постоял и как кинется бежать. Ну, да я его быстро догнал и за ухо вернул к строю. Все. Сник парень. И глаза уже полные слез. Даже прощения начал просить ... Просьбы ему, конечно, не помогли - пришлось штаны снимать. Приспустил он свои шортики чуть-чуть, а я смотрю - что-то у него трусы сзади оттопыриваются подозрительно. Подошел и сдернул их на щиколотки вместе с шортами. Так и есть! Ухарь себе картону в трусы напихал. И когда успел только? Хотели мы с Сашей добавить ему еще, за картон, а потом пожалели. И так ему хватит по уши.
Уложили мы его на табурет. Руки и ноги висят, яички между ног болтаются... Девчонки хихикают, парни молчат, каждый, наверное, себя на его месте представляет. Саша прут взяла и по голой заднице его как хлестнет - так рубец и вспух. Она-то у нас волейболистка, подача у нее дай бог, тренер все хвалит.
Парень дернулся, но смолчал, молодец. Саша ему вторую отвесила, третью - молчит. А я вижу, что слезы-то в пыль капают... После шестой застонал. На попе рубцы такие четкие... Я опять весну вспомнил, как Ритка меня хлестала. Ничего, я ей еще отомщу! Ни на кого больше зла не держу, а ей отомщу! Но я что-то отвлекся...
Выдала, значит, Сашка ему десяток и я ей шепчу - приостановись, мол, не спеши, может, хватит ему на первый раз. Она на меня так глянула: жалостливый, ты, Петька. Но остановилась. Нет, в самом деле, что же парня-то истязать? Подошла к нему и спрашивает:
- Ну что, Пятаков, будешь еще в строю разговаривать?
Он помолчал-помолчал и сквозь зубы так, через силу:
- Нет, не буду...
- И прощения, наверное, попросить хочешь?
Парнишке-то деваться некуда:
- Прошу... прощу прощения...
- Ладно, - говорит Саша, - сегодня, по случаю знакомства, я добрая. Тебе вообще-то, еще пять полагается, да пару часов в спальне у девчонок без штанов постоять, но на первый раз прощаю. Вставай, одевайся...
И ко всем:
- Тихий час до четырех дня! Кто будет болтать, ходить - пеняйте на себя!
Я своим то же повторил и пошел к себе в комнату. Паренек подтянул штаны и тоже побежал за остальными...
Тихий час.
Петя мучился, стараясь уложить своих подопечных. Стоило ему уйти в свою комнату, как в палате начиналось перешептывание и хихиканье девчонок. При его появлении они затихали, изображая глубокий сон. После трех бесплодных попыток поймать нарушительниц Петя решил пойти на хитрость. Он прикрыл дверь в свою комнату, демонстративно поскрипел кроватью, как бы устраиваясь спать, а затем на цыпочках подкрался к двери. Острожный шепот девчонок вскоре сменился на более громкие разговоры, смешки. Наконец, решив, что вожатому надоело с ними воевать, девчонки обнаглели - начали ходить по комнате, вытащили свои вещи и начали показывать их друг другу.
Улучив момент, Петя на цыпочках вышел из комнаты. Картина, представшая перед его глазами, оказалась весьма пикантной: куча полуголых девчонок собрались в центре палаты, примеряя купальники. Две из них оказались совсем голыми, еще одна щеголяла в одной короткой маечке. Петя почувствовал, что у него предательски оттопырились штаны. "Хорошо, хоть плавки под шорты одел!" - мелькнула у него мысль. Девчонки, прямо сказать, были вполне развиты - трогательные маленькие грудки, кругленькие попочки... Подойдя поближе, Петя небрежно бросил:
- Красивые купальники, жаль, померять их не всем придется...
Дикий девчоночий визг был ответом ему. Подопечные Пети пулей разлетелись по кроватям и, прикрывшись простынками, притворились спящими. Юноша ухмыльнулся и начал собирать одежду, впопыхах брошенную девчонками на полу. Собрав ворох купальников, трусиков, лифчиков и других верхних и нижних девчачьих одеяний, он отнес их в свою комнату и запер в шкаф. Вслед за одеждой туда же отправились и три распотрошенных сумки, валявшихся посреди спальни. Девочки лежали тихо, как мышки, следя сквозь ресницы за Петиными манипуляциями. Закончив сбор вещей, он скомандовал:
- Подъем, всем построиться в проходе между кроватями!
Часть девчонок, сохранивших не себе минимум одежды, поднялась и, ворча что-то себе под нос, стали в проходе. Несчастные модницы, попавшиеся в момент переодевания, остались лежать, натянув простыни до подбородка. Петя постоял, делая вид, что не замечает их бедственного положения и сказал:
- Осталось пятнадцать секунд, кто не построится - порку гарантирую...
- Выйдите, нам одеться надо! - раздалось с дальней кровати.
- Успеете, оденетесь, все равно ваша одежда у меня в комнате...
Девчонка, оставшаяся в одной майке (Лена, как с трудов припомнил Петя), прикрыв нижнюю часть тела простыней, стала в строй. Две другие, чуть помедлив, последовали примеру подруги. Петя был готов к такой хитрости и, по-прежнему делая вид, что ничего не замечает, скомандовал:
- Заправить постели, время - две минуты
Через две минуты все постели, кроме трех, были заправлены. Три фигуры, замотанные в простыни, уныло стояли в проходе.
- А вы что же? - обратился к ним Петя.
- Не видите, что ли... - проворчала одна их них.
Петя помолчал, обдумывая свои дальнейшие действия.
- Ладно, хватит играть в кошки-мышки! - сказал он, приняв решение: - Или вы по одной заходите ко мне в комнату, получаете порку за свои нарушения, отправляетесь в угол до конца тихого часа и, наконец, получаете свою одежду, или я сейчас подниму мальчишек и все дальнейшее будет происходить в их присутствии. Порки вы в любом случае не избежите...
Девчонки молчали.
- Жду пять минут в своей комнате! - бросил юноша, демонстративно смотря на часы и направляясь к дверям: - Да, и кровати не забудьте заправить, прежде, чем ко мне идти!
На исходе пятой минуты в дверь Петиной комнаты тихо постучали. Это была, конечно, Лена. Опустив голову и изо всех сил натягивая подол майки, чтобы прикрыть низ живота, она остановилась у двери.
- Пришла? Вот и молодец, меньше всех тебе достанется... - бросил ей Петя.
Помолчав немного, он добавил:
- Вот ключ от шкафа, найди там свои вещи и забери их...
Девчонка взяла ключ и ежась под пристальным Петиным взглядом, стала рыться в шкафу. Он был довольно глубок и Лене пришлось залезть внутрь почти по пояс, чтобы найти нужные вещи. Как она не старалась сжать свои пухленькие (девчонка была довольно толстенькой) ягодички, они все же выпятились и раздвинулись так, что Петя смог отчетливо рассмотреть и слегка поросшую волосиками щелочку и маленькую дырочку повыше. От этого зрелища он почувствовал такое возбуждение, что ему даже стало стыдно - все же девчонка была еще совсем молодой. Чтобы хоть слегка успокоиться, юноша отвернулся к окну, сделав вид, что рассматривает что-то. От этого созерцания его отвлек робкий голос:
- Я все взяла... Может, я пойду?
Пете уже было жалко и эту сгорающую от стыда девчонку, и ее подруг, которые сейчас испытывают не меньшие муки, ожидая предстоящего позора. Он задумался. Простить их совсем нельзя - потом вообще на голову сядут. Что делать? Отшлепать или поставить в угол? Пауза затягивалась... Девчонка, и без того уже красная, стала совсем пунцовой, представляя, какие новые муки выдумывает ей этот вожатый. Наконец, Петя решил все же отшлепать девчонок, но не ставить их в угол. За исключением, может быть, зачинщицы всей этой примерки. Только вот как ее найти? Выпытать имя у перепуганной девчонки было нетрудно, но юноша, сохранивший школьное презрение к доносам, не хотел этого делать...
Поразмыслив немного, Петя все же решил спросить (ответит - хорошо, не ответит - настаивать не будет):
- А скажи мне, Лена Михеева... - для значительности он опять замолчал, - скажи мне..., кто начал примерку? Кто затеял все это дело?
Девчонка как будто ожидала этого вопроса:
- Наташка... Наташка Андреева. Ее кровать у окна. Задавака! Я, говорит, столько одежды привезла... Она-то одеться успела, а я... - тут девчонка всхлипнула, - я только встала и тут Вы...
Петя растерялся: такого быстрого признания он не ожидал. Лена смотрела на него глазами, полными слез, как будто ожидая следующего вопроса. Не дождавшись, она заговорила сама:
- Простите меня, пожалуйста! Не наказывайте, я больше никогда не буду нарушать... А хотите, - она подошла ближе к вожатому и перешла на шепот, - хотите, я обо всем вам рассказывать буду? Только не бейте, меня дома никогда не били...
Юноше стало даже слегка противно: со столь откровенным предложением доносить он не сталкивался еще никогда. Принимать его не хотелось, но и отказываться было неразумно - он понимал, что знание обстановки в отряде ему бы очень пригодилось... Девочка поняла его колебания по-своему:
- Вы не думайте, продолжала она, я очень хитрая и память у меня хорошая, я все-все запомню и вам рассказывать буду! Только не бейте, а? Или, хотя бы, не при всех? И, пожалуйста, в угол не ставьте - так стыдно при всех без трусов стоять...
- Ладно, - наконец решился юноша, - посмотрим, как ты рассказывать будешь... Только порки тебе все равно не избежать. Сама подумай, выйдешь ты от меня сейчас не наказанная, веселая - все сразу все поймут.
- Ну, хоть не больно, а? - канючила девчонка
- А потом, - неожиданно ухмыльнулся Петя, - ты такую поговорку слышала: "Доносчику - первый кнут"? А?
Девчонка хмуро кивнула, не поднимая глаз
- Так что иди сюда и... - тут юноша задумался, - и ляг животом на стол.
Больше всего Пете хотелось, конечно, положить Лену себе на колени. но он боялся, что она почувствует его напряженный член. Девочка покорно поплелась к столу и неловко легла на него. Ее попка беззащитно оттопырилась. Зрелище, конечно, было жалкое и Петя едва не открыл рот, чтобы простить несчастную, но вспомнил, что она только что предложила ему доносить на подруг и решительно встал. В Петиных мальчишеских мечтах не раз обыгрывался этот момент: суровыми, тяжелыми шагами он подходит к покорно замершей девчонке и шлепает ее по голой (обязательно голой!) попе. Правда, в роли "объекта" чаще всего выступала Саша, а тут всего лишь эта малявка...
При его приближении девчонка судорожно сжала ягодицы, а после первого же шлепка начала рыдать и громко просить о пощаде. Петя, впрочем, мог бы поклясться, что шлепок был не так уж силен. Да что там кривить душой, он просто не получился! Справившись со смущением, юноша вновь шлепнул Лену по другой половинке. Теперь получилось получше - девочка дернулась, а на нежной коже ее попки отпечатался отчетливый след ладони. Крики не прекращались и их, вероятно, отчетливо слышали все, находящиеся в соседней спальне. Впрочем, Петя был уверен, что девчонки, ожидающие наказания, не лежат в кроватях, а подслушивают под дверью.
Отвесив Лене десяток полновесных шлепков и полюбовавшись ее покрасневшим задиком, юноша опустил руку. Полежав на столе еще несколько секунд, девочка выпрямилась и выжидательно посмотрела на Петю. Он заметил, что, поглощенная ощущениями в другой части тела, Лена забыла про отсутствие трусиков и уже не прикрывает небольшой светлый треугольничек волос внизу плоского девичьего живота.
- Ладно, ступай. - сказал Петя, с трудом оторвав глаза от этого нового для него зрелища, и добавил, повысив голос: - имей в виду, последний раз тебя прощаю!
Девчонка, подняв голову, неожиданно прошептала:
- И не так уж больно было! - и, на мгновение показав Пете язык, выбежала из комнаты, прихватив по дороге вещи.
Петя, почему-то, даже не рассердился на эту дерзость, а только, усмехнувшись, с видом умудренного жизнью взрослого, покачал головой: "Ну и егоза!"
В дверь, между тем уже стучались робкие девичьи пальчики. Получив разрешение, очередная жертва вошла в комнату. Этой, совсем голой, девчонке пришлось труднее: чтобы скрыть свои прелести от нескромных взглядов вожатого, она, в извечном женском жесте стыдливости, одной рукой обхватила грудь, а другой прикрыла низ живота.
Петя посмотрел на часы - до конца тихого часа оставалось двадцать минут. Он понял, что не успеет разобраться с этими двумя девчонками, а, тем более, еще и с вероятной зачинщицей за это время. Решив поговорить по-хорошему и, если возможно, простить преступниц, он жестом велел девчонке отойти от дверей на середину комнаты. Та поспешно повиновалась. Петя вышел из-за стола и быстрым движением открыл дверь в спальню. Увиденное его не обрадовала... Последняя из трех наказанных девчонок подслушивала, едва успев отскочить от открывшейся двери, а большинство остальных сгрудились у кровати лежавшей ничком Лены, рассматривая ее отшлепанную попу. Появление вожатого заставило их разбежаться по кроватям.
- Понятно! - громко сказал Петя, порядком разозлившись: - Вы, я вижу, нуждаетесь в других мерах...
Решив в ближайшее же время придумать эти "меры", он приглашающим жестом направил в свою комнату оставшуюся жертву. Теперь уже две девчонки сгорали от стыда под его пристальным взглядом. Прощать их, Петя однако уже не собирался...
- Так... Хотел я вас простить, но теперь передумал. Благодарите своих подружек...
- А может, все-таки... - робко спросила одна из наказанных.
- Мы больше не будем... - поддержала ее вторая.
- Не будете, не будете, - подтвердил Петя, - после этой порки точно не будете...
Поняв, что порки избежать не удастся, девчонки пустили в ход последнее оружие: из их глазок дружно покатились слезы. Это немного поколебало суровость вожатого, но он все же решил довести наказание до конца. Посмотрев на часы, он сказал:
- Ступайте сейчас на аллею и наломайте прутьев. И поторопитесь - до конца тихого часа осталось всего пятнадцать минут. Не успеете - мальчишки из своей спальни выйдут...
- А можно нам одеться? - заикнулась одна девчонка.
- Нет. - отрезал вожатый.
Потоптавшись немного, девочки дружно повернулись и, сверкнув белыми, незагоревшими попками, бросились за прутьями. Петя пошел за ними.
Девчонки ломали прутья с лихорадочной быстротой, боясь попасться кому-то на глаза. Петя, однако, увидел, что в окне мальчишечьей спальни появилось чье-то лицо. Открыв рот от увиденного, мальчишка что-то крикнул. Через несколько секунд в окнах торчали головы, наверное, всех обитателей спальни. Девчонки тоже увидели нежеланных зрителей и, роняя по пути прутья, рванулись в дверь. изо всех сил отворачивая лица от окон.
Злость у Пети почти прошла и, представив себе, какой стыд испытали сейчас несчастные жертвы, он опять решил простить их. Простить, но напугать - подумал он через несколько секунд. Он велел провинившимся повернуться к нему спиной и нагнуться. Полностью деморализованные девчонки покорно подчинились. Петя подошел поближе и, присмотревшись, вдруг отчетливо увидел на одной из попок еле заметные рубцы. "Неужели и ее пороли?" - подумал юноша, сразу вспомнив исполосованный зад Лиды и решил поговорить с этой девочкой попозже.
Взяв в руки прутья, Петя несколько раз взмахнул ими в воздухе. От каждого звука девчачьи ягодицы судорожно сжимались, ожидая удара. Трясущиеся мелкой дрожью то ли от страха, то ли от стыда, то ли от холода девочки явно были напуганы сверх всякой меры и вожатый решил закончить экзекуцию. Да и время тихого часа истекло. Звонко шлепнув по покорно выставленным попам, он велел девчонкам забрать свои вещи и одеваться. Не чаявшие отделаться так легко, враз повеселевшие преступницы рванулись к шкафу, забыв о всяком стыде. Глядя на торчащие из шкафа задики, Петя подумал, что поступил правильно, не исполосовав их розгой. Через несколько секунд в его голову, впрочем, пришла и другая мысль: "Еще успеется...".
Сигнал, возвещавший окончание тихого часа, застал девчонок в дверях. Одна из них, та, на чьей попе были рубцы, пропустив подругу вперед, обернулась и еле слышно прошептала:
- Спасибо! - и тут же, смутившись своего порыва, захлопнула дверь.
Вечер. Саша.
Уф, первый день почти кончился... Осталось моих бандитов уложить и можно отдохнуть. Дурдом! За целый день с Петькой едва парой слов перекинулись. Не считая, конечно, "деловых" разговоров. Интересно, что это он в тихий час у себя устроил? Я задремала, вдруг слышу шум у мальчишек в спальне. Выскочила - они все к окнам прилипли. Я их оттуда с трудом отодрала, смотрю: две голые девчонки к дверям бегут, а за ними Петя так гордо шествует. Типа, начальник...
Я на своих наорала и перепороть всех пообещала. Потом, впрочем, смягчилась и сказала так: "Не делайте, чтобы мне плохо было, тогда и вам будет хорошо. А если на меня директор наедет - пеняйте на себя, пощады не будет!". Вроде, поняли, только Вовка Пятаков волком смотрит... Да ладно, успокоится.
Вот интересно: на совещании днем дир начал талдычить насчет чистоты, что мы как бы должны следить, чтобы все чистые были, мылись, белье меняли... Что же мне - в душевую им заглядывать или трусы нюхать? Мальчишки вообще известные грязнули, они трусы, говорят, по три-четыре дня не меняют, а уж носки... Нет, тут шеф чего-то не додумал...
Все, отбой трубят. Пора своих в постели загонять.
После отбоя. Петя.
Удивительно быстро мои девки заснули. Или опять притворяются? Через полчасика проверю. Хотя, может, просто намотались за день и свалились? Вполне можно умотаться, я сам полчасика посижу с Сашкой и отвалюсь. Столько впечатлений! Этих несчастные попы все вспоминаются. Нет, правильно, что я их пороть не стал! После тихого часа я собрал девчонок и говорю им: "Я не собираюсь вас истязать, но буду требовать порядка. Нам бы лучше дружить и не делать плохо друг другу. Ну, а не захотите дружить - вам же хуже будет." Вроде поняли. Мы с ними в игровой зал сходили. Классно оборудован! Пентиумы стоят и сеть сделана. Я им "Дум" запустил в сети - радости было... Не думал, что девчонки любят такие игры. Однако, меня они чуть не сделали, с трудом отбился.
Завтра надо бы спросить у Лены, что обо мне говорят, да и с зачинщицей, Наташей, разобраться, уж больно презрительно она ко всему относится - я, мол, и не такое видала. Обломаем... Дружок мой, перестоявши сегодня, болит, аж сил нет. Что-то делать надо, я так долго не продержусь...
Вот и Саша идет, пойду с ней посижу на озере.
--- *** ---
Все, засыпаю... Хорошо так посидели с Сашей. Я ей рассказал о тихом часе (не все, конечно; как у меня стоял, рассказывать не стал), она сказала. что я сделал все правильно, хотя девчонок можно было бы выпороть и посильнее. Странно, раньше я в ней жестокости не замечал, хотя, если вспомнить тот злосчастный день... Впрочем, она меня потом так нежно жалела. Ну ладно, потом обдумаю.
Сидим мы с ней, разговариваем, а у меня одна мысль: рука у нее на плече лежит, как бы ее опустить пониже? А вдруг обидится? И тут она говорит: "Холодно что-то..." и сама подлезает под мою руку, так, что ладонь оказывается почти на груди. Ну, где почти, там и совсем. Я кладу вторую руку ей на коленку- не протестует, продвигаюсь выше - она: "Не надо, Петенька...", но руку не убирает. И тут на меня нашло что-то - начал я ее целовать, вначале в щечку, потом и в губы. А она отвечает, сама меня обнимает. В общем, едва оторвались друг от друга. Вспомнили, что шеф обещал корпуса обойти и побежали. Не хватало еще попасться! Но все обошлось.
Дружок опять шевелится... Сейчас я его поглажу... Саша... Сашенька ты моя хорошая...
17 июля.
Утро. Саша.
Ох, как спать хочется! А вставать надо: до подъема десять минут, а еще и самой пописать да умыться надо успеть. Проснулась и сразу вчерашний вечер вспомнила, озеро, Петю... Сладко об этом думать... Нет, все, встаю, встаю, встаю...
Мальчишки мои спят так крепко. Такие все во сне тихие. Ничего, скоро проснутся и тогда начнется... А почему это у многих простыни пониже живота приподняты? А..., как это я сразу не догадалась! Надо же! Мелкие, а под мужчин косят... Никогда не думала, что у них такое по утрам.
А беспорядок какой! Вчера, как спать ложились, так все и побросали все вперемешку! Ну, я им устрою! Сначала предупрежу, конечно...
Ну вот, помылась и пободрее стала. Сейчас этим бандитам физзарядку устрою. До седьмого пота. А ну-ка, подъем! Хватит спать! Сигнал уже был? Был! Так, простыню с него... Ах, ты еще брыкаться? Вот я сейчас в комнату за прутиком схожу - попляшете у меня!
Так, наконец, вроде всех подняла... Ну, а ты куда? Типа, умывался уже, говоришь? Уши покажи! Иди еще раз попробуй... А ты? Мыло с шеи кто будет смывать? Ты посмотри на этого - с электробритвой, как большой... Мальчик, что тебе там брить? Ладно, ладно, вижу даже без лупы, не обижайся...
Так, дорогие мои, а трусики вы поменяли? Носки чистые одели? А то ведь я и проверить могу... Как это "они еще чистые"? Ты когда их одел? Ах, только позавчера? Ну-ну... Кто вам их стирать будет? Ну, не я, конечно! Сами будете! Не умеете? Научу, дело простое...
Всё, выходим все дружно на аллею строиться! Все на месте? Раз, два, ..., десять. Все. И побежали, побежали! Не отставать!
Зарядка. Петя.
Спасибо Сашке, Сашеньке, а то я бы сейчас точно влип... А дело было так:
Вроде и лег поздно и устал вчера, а проснулся - до подъема еще минут тридцать. Ну, что делать? Засыпать опять уже не стоит, лежать - мысли всякие грешные в голову лезут, Саша вспоминается, девчонки вчерашние голенькие... Решил встать.
Вышел в девчачью спальню, а там... Картинка маслом, как любит мой дядька говорить. Спят девчата, сопят во все дырочки, разметались во сне, посбрасывали простыни. А некоторые дурехи улеглись спать как у себя дома - в одних ночнушках, без трусиков. И все их прелести теперь наружу. Я даже смотреть не стал - неудобно как-то, как будто за младшей сестрой подглядываю. Вот если бы Сашку или там Ритку увидеть в таком виде и в такой позе, я бы все глаза проглядел, а тут - начал укрывать их простынями осторожно, чтобы не разбудить. Подошел к кровати вчерашней, той, у которой вроде полосы на заднице были (она еще мне "Спасибо" сказала), Таня ее зовут, Таня Мухина - спит, свернулась в калачик, замерзла под открытым окном, видно, а попка из-под простынки высунулась. Эта, правда трусики не сняла, а что пользы? Они ей в попу забились и полосы на коже видны отчетливо. Укрыл я ее и решил сегодня уж точно с ней поговорить: кто это ее воспитывал? Только как подойти к этому разговору? Не спросишь же прямо: "У тебя полосы на заднице. Кто это тебя?". Надо что-то придумать.
Ладно, я умылся, а там и подъем, горн из всех репродукторов. До чего все же сигнал противный! Я чуток у дверей спальни подождал - неудобно все же входить, девчонки, только со сна, им одеться надо. Слышу, однако, тишина полная, никакого шевеления. Захожу - точно, хоть бы одна встала! Некоторые подушками понакрывались, чтобы, значит, горн им не мешал спать, а некоторые и вообще не слышат ничего, продолжают спокойно спать. Заорал: "Подъем!" - ноль эмоций. Пришлось стягивать простыни и одеяла и шлепать по попкам без разбору, голая там или одетая. Поднял всех, умываться погнал. Шеф вчера особо приказывал за их гигиеной следить, ну, да девчонки обычно чистоплотные, сами справятся...
Построил на зарядку, там и Саша своих выгнала, побежали дружно к озеру. Только прибежали - ко мне Сашка подходит и говорит: "У меня одного уже нет - сбежал где-то по дороге! Ты своих посмотри, все ли?". Смотрю, а у меня двоих нет! Той самой Тани и еще одной, Наташи-"зачинщицы". Вот дряннушки, а? Опять ведь придется сегодня наказывать! Сами нарываются! Расстроился я, а Саша мне все талдычит: "Надо директору сказать, прямо сейчас, а то вдруг он их поймает - нам же достанется!". Договорились, что Саша зарядку закончит, а я пойду к директору и по пути поищу наших беглецов. Спросил фамилию ее отсутствующего и рванул к директору. По пути осмотрел все кусты - нет никого, как корова языком слизала!
Захожу в кабинет - директор уже там. Смотрит на меня, чего, мол, надо? Я ему - так и так, убыль в рядах наблюдается. А он заулыбался вдруг, встает и открывает дверь в соседнюю комнату. Смотрю, а там мои девки сидят, головки понурили, а с ними еще человек десять мальчишек и девчонок.
- Молодцы вы с Сашей! - говорит мне шеф, - если бы не пришли за ними, с вами разбираться бы пришлось. А так, забирай своих бандитов и в отряд. Только сами пока не наказывайте. До обеда, по крайней мере...
Я их забрал. Они обрадовались, решили, что раз директор отпустил, то уже все, гроза миновала... А я думаю - нет. Не прост он, ох, не прост!
День. Кабинет директора.
По распорядку дня за час до обеда у обитателей лагеря было свободной время, в которое они могли заниматься чем хотели - загорать, играть, читать... Этот период и выбрал для ежедневных совещаний директор. За порядком в лагере следила дежурная пара воспитателей, а все остальные сидели на стульях, расставленных вдоль стен просторного директорского кабинета. Из-за очень жаркого дня все присутствующие были одеты максимально легко.
Директор похвалил вожатых за то что первый день обошелся практически без происшествий, а потом приступил к разбору утренней зарядки. Оказалось, что отсутствующие были практически во всех отрядах. Счастливым исключением оказался только Ритин. Похвалив тех, кто своевременно заметил недостачу и сообщил об этом ему, директор предупредил остальных, не доложивших вовремя, что на первый он прощает это, но уж в следующий раз расплатится за все сполна. Помолчав, директор добавил:
- Но уж вот этот случай я прощать не собираюсь! Катя, где ты была во время зарядки?
Поднялась невысокая пухленькая девушка с короткими, слегка вьющимися черными волосами. Поправив большие очки, она смущенно ответила:
- Извините, Александр Степанович, проспала...
- Проспала? А напарник твой, Сергей, что же тебя не разбудил? Сергей!
Рядом с Катей встал темноволосый юноша среднего роста в джинсовых шортах и майке:
- Да как-то жалко ее стало... Дай, думаю поспит в первый день...
- Ну, ладно... А почему у тебя целых пять человек на зарядке отсутствовало, а ты этого и не заметил, пока я не спросил?
- Не уследил...
- Не уследил? Потому и не уследил, что напарница спала, а ты всеми сразу руководить пытался!
- Простите, Александр Степанович, последний раз такое... - хором сказали юноша и девушка.
- Да уж нет, не прощу... - проговорил директор, вынимая из стола уже известный всем ремень: - Значит, так: тебе, Катерина, пятнадцать горячих за здоровый сон, а тебе, Сергей, уж извини, десять за то, что, лентяйку пожалел, и еще пятнадцать - за то, что за дело взялся, а сделать, как следует, не смог...
Катя покраснела, Сергей открыл было рот, желая что-то сказать, но передумал...
- Только вот что, ребятушки, - продолжил директор, - пороть всех вас самому мне что-то лень, да и рука побаливает - вчера в волейбол играл и потянул. Я бы это дело дежурным поручил, так оно и будет в будущем, но нет их сегодня... Придется вам, голубки, самообслуживанием заняться...
- Как самообслуживанием? - опять хором спросили провинившиеся.
Кое-кто из присутствующих усмехнулся, видя такое трогательное единство. Жестом призвав к тишине, директор, теперь уже откровенно издеваясь, объяснил:
- Да нет, разгильдяи, не так, как вы подумали... Просто Сергей всыпет ее порцию Катеньке, а потом уж и она его приласкает... И не вздумайте отказываться! - голос директора внезапно утратил елейность: - Коли меня вынудите вами заняться, каждому раза в два больше достанется. Так что, Катерина, красавица, прошу! Ты юбчонку-то подними, а трусики, если они у тебя есть, наоборот, спусти. А потом сюда, на ковер, на четвереньки. Вот и место посредине свободно...
Губы у Кати задрожали. Медленными шагами она пошла на середину комнаты, к месту своего позора. Внезапно, Сергей, сорвавшись с места, подскочил к директорскому столу:
- Вы, Вы не имеете права! Мы отказываемся!
- Имею, дружок, имею... И запомни, парень! - голос директора загремел: - Запомни, что на ближайшие три недели я для тебя царь и бог! Я имею право на все!
- А на что не имею, - добавил директор, успокаиваясь, - то я и сам делать не буду. И имей в виду, ты своими пререканиями не себе хуже делаешь, ей! - директор мотнул головой в сторону стоящей посреди комнаты, безвольно опустив руки, Кати: - Вот ты взвился и ей лишний удар уже заработал... Еще поговоришь - пяток наберется. Так что бери ремень и помоги девушке раздеться, коли уж она сама не может...
Утративший свой пыл Сергей, поколебавшись, взял ремень и повернулся к Кате. Та, глядя на него расширившимися от ужаса глазами, замотала головой:
- Нет, нет, только не по голому телу!
- Красавица, - обратился к ней директор, - или ты не поняла чего? Или специально удары парню своему зарабатываешь? Ладно, будем считать, что ты просто ошиблась, а то ему и так уже достаточно...
- Ты дело-то свое делай, - подогнал директор Сергея, - уже и обед скоро, а мы тут разговоры разговариваем.
Тем временем Катя, справившись с собой, неловким движением стащила из-под юбки узкие черные трусики и быстрым движением, как будто ей подрубили колени, опустилась на четвереньки, беспомощно глядя исподлобья на подходящего к ней юношу с ремнем в руке. Ее коротенькая юбка задралась, открывая пухленькие ягодицы с отчетливой границей незагоревшей кожи.
Широко расставив ноги, Сергей стал над Катей и поднял глаза на директора, все еще надеясь, что тот отменит наказание.
- Может, лучше мне побольше, а ей поменьше? - внезапно спросил юноша.
- Да нет уж, пусть каждому свое достанется. - усмехнулся в ответ директор: - А ты, парень, молодец, вот это - мужской вопрос... Но не будем отвлекаться... Ты ей юбку повыше подними и начинай. И, кстати, забыл предупредить: будешь сачковать, бить слабо - опять же ей хуже сделаешь: за слабый удар я ей три набавлю, а тебе всего лишь один.
Катя стояла в унизительной позе и ей казалось, что ее попа дымилась под пристальными чужими взглядами. Дернул же ее черт поспать сегодня... А все Сергей, внезапно разозлилась она. "Спи, спи... Я все сам сделаю..." Как вчера под юбку лезть, так там он, конечно, все сам сделал, а здесь не смог! Растяпа!
Катя почувствовала на своей пояснице свежее дуновение воздуха - это Сергей закинул подол юбки ей на спину, и в следующий момент ее ягодицы обжег резкий удар ремня. Девушка невольно сжалась. За первым ударом сразу же последовал второй, третий... Катя из всех сил сжимала зубы, чтобы не закричать... Только последний, шестнадцатый удар выжал из нее негромкий стон.
Наказание закончилось и тиски мужских колен, не дававшие Кате пошевелиться, ослабли. Сдерживаясь, чтобы не заплакать, она поднялась на ноги и, подтянув трусики, одернула юбку. Попа горела невыносимо и Катя все время сдерживала в себе желание потереть ее и этим хоть чуть-чуть уменьшить боль.
"Ну, погоди, растяпа! - со злостью подумала она, глядя на Сергея: - сейчас и тебе достанется!" Резко повернувшись, девушка почти вырвала ремень из мужских пальцев. Сергей, гордо подняв голову и всем своим видом показывая, что предстоящее наказание его абсолютно не пугает, стал расстегивать свой пояс. Катя обратила внимание, что низ его шорт оттопырен до предела. "Ах, тебе понравилось пороть меня? - подумала она со злостью: - Посмотрим, как тебе понравится самому быть выпоротым!"
Справившись с ремнем, Сергей слегка приспустил шорты сзади, открыв поджарый юношеский зад и остановился, очевидно, не зная, какую позу ему принять. "Нет уж!" - подумала Катя: - "Одной попой не обойдешься!". Одним движением девушка сдернула шорты у не ожидавшего такого подвоха Сергея до колен. Его напряженное мужское достоинство, вырвавшись на свободу, оттопырилось и застыло почти горизонтально. Юноша поспешно согнулся, обеими руками прикрывая низ живота. Его лицо покраснело. Рита негромко хихикнула и хотела что-то сказать, но сидящая рядом с ней Саша толкнула ее локтем в бок и девушка замолчала.
Катя и сама не понимала, почему она накинулась на Сергея с таким ожесточением. Они были знакомы давно, задолго до лагеря, а последние полгода встречались чуть ли не каждый день. Друзья, смеясь, называли их "сладкой парочкой" и прочили брак после окончания школы. Как не странно, но их интимные отношения при этом не пошли дальше объятий и поцелуев. Правда, в последнее время, Катя позволяла Сергею раздевать себя и буквально млела от удовольствия, когда его сильные руки касались ее обнаженной груди, спускались ниже, ласково тискали ягодицы. Сергей относился к Кате очень бережно и всегда послушно убирал руки, когда девушке начинало казаться, что он заходит слишком далеко.
Девушка подошла к красному, старающемуся ни на кого не смотреть, Сергею, и подтолкнула его к столу директора. Юноша покорно лег на него животом и, повернув голову, посмотрел на Катю. Ее поразило выражение вины и какой-то беспомощности во взгляде юноши. "А ведь он больше меня переживает все случившееся..." - поняла Катя и почувствовала, что ее злость начинает проходить.
- Ну, давай, давай! - подогнал остановившуюся в нерешительности девушку директор.
Та, как будто очнувшись от сна, поспешно взмахнула ремнем. Сергей изо всех сил сжал зубы и вцепился пальцами в край стола, решив ни за что на свете не выдать своих чувств хотя бы одним движением. Он тоже был удивлен тем, что Катя, его нежная и любимая Катя так грубо накинулась на него, но считал это расплатой за то, что он почти предал ее, подчинившись директору...
Удары были довольно сильны и Сергею пришлось мобилизовать все свои силы, чтобы не дергаться и не стонать от обжигающих прикосновений ремня. Равномерно стегая Сергея ремнем, Катя уже не со злостью, а с жалостью смотрела на его покрасневшую, покрытую быстро вспухающими рубцами кожу. Больше всего ей сейчас хотелось опуститься на колени и поцеловать эту иссеченную ее же руками попу, хотя еще вчера мысль о целовании этого места у мужчины не вызвала бы у нее ничего, кроме смеха.
Отсчитав, наконец, положенное число ударов, Катя уронила ремень на пол и, не в силах больше сопротивляться охватившему ее чувству жалости, подошла к Сергею и нежно погладила его по голове. Эта ласка вызвала у юноши совершенно неожиданную реакцию - в его глазах показались слезы. Чтобы не показать присутствующим такой постыдной, по его мнению, слабости, он поспешно распрямился и начал приводить в порядок свою одежду.
Наблюдавший за всем происходящим директор, заметив и ласку Кати и слезы, выступившие в глазах юноши, понял, что их связывают не только партнерские отношения. Жалея в глубине души о затеянном представлении (одно дело - заставить пороть друг друга просто знакомых и совсем другое - влюбленных...) и не зная пока, как исправить свою ошибку, он неожиданно мягко сказал:
- Ну все, все... Садитесь... - и, добавил, как будто оправдываясь: - сами ведь виноваты...
Катя с Сергеем пробрались на свое место. Помолчав еще несколько секунд, директор продолжил совещание:
- Теперь - относительно тех, кто сбежал с зарядки. Отправите их сегодня вместо купания на спортплощадку. А вы, - он посмотрел на Катю с Сергеем, - хотя нет, вам уже достаточно... Дежурная пара позанимается с ними часок физзарядкой. Будете вести отряды на купание - ведите мимо спортплощадки. Думаю, это отобьет у всех охоту прятаться по кустам. Больше наказывать этих прогульщиков не стоит...
- Разве что, вот им можно. - директор мотнул головой в сторону Кати и Сергея: - За все понесенные обиды... Да и то, слишком усердствовать не надо. Ясно?
Юноша и девушка дружно кивнули головами.
- Ну, тогда все. Вопросы есть? Все свободны.
Вечер. Петя.
Ладно, раз директор велел - не буду трогать беглянок. Да и не особо хочется, честно говоря. Все мысли о том, как бы побыстрее уложить всех и с Сашенькой на озеро сбежать. Интересно, она тоже этого ждет или скажет мне сегодня: "Ты что это, Петенька? Мало ли что вчера было?" С девчонок такое станется, хотя вроде, Саша не такая... Так она вчера самозабвенно целовалась...
==

Приключения Пети и Саши
В.Николаев
П

18 июля.
Утро. Саша.
Опять вставать надо... Что же это такое? Вечером не заснуть после посиделок, утром - не встать. Не далеко ли мы зашли вчера? Точнее, не много ли я позволила? А то Петя обо мне черт те что подумает? Хотя... В самые-то сокровенные места я его и не пустила... Так, не ниже пояса, не выше колена... А хотел ведь, как хотел...
Все! Встаю... Встаю!
Тихий час. Петя.
И еще половина дня позади. Второго только. Но, как бы, я уже и привыкать начал. Хотя, конечно, иметь дело с девчонками - беда!
Вот, скажем, сегодня. Только с обеда пришли - смотрю, Лена вокруг меня кругами ходит, знаки делает, что, мол, поговорить надо. Ладно, цепляюсь к ней за что-то, хватаю за ухо, веду в свою комнату.
Что случилось, спрашиваю? А она большие глаза делает: у Наташки Андреевой, телефон, мол, не сданный остался! Я сама видела!
Я даже разозлился... Я себе уже всякие ужасы представил, а тут, видите ли, телефон... Что за радость - подругу заложить, не пойму... Но вида не показываю, молодец, говорю, продолжай, говорю. Но вот беда, объясняю ей, если я сейчас Наташку вызову, особенно, после того как ты от меня без слез выйдешь, то все сразу поймут, что ты сказала. Ты слово "конспирация" знаешь? Она кивает. Так вот, для конспирации, говорю...
Беру ее за руку, поворачиваю, укладываю к себе на колени (она только пискнуть успела), спускаю шортики и от души пять горячих по голой попе отвешиваю. Хороших таких горячих! В прошлый раз я ее раза в два слабее шлепал. Она как заверещит! Вот и молодец, говорю, натурально у тебя получается, теперь никто тебя не вычислит. Убежала она, а я думаю: "Как же у Наташки телефон-то забрать? Мне за нее получать как, например, Сергей вчера, не хочется..."
Ничего существенного не придумал. Решил, что надавлю, как следует, пригрожу чем-нибудь, а там видно будет. Подождал немного, потом вышел в спальню. Дурехи мои укладываются спать. Освоились уже немного, обнаглели: на меня смотрят недовольно - что ты, мол, нам переодеваться мешаешь? Мы же стесняемся... Стесняйтесь, стесняйтесь, думаю, но, и правда, стараюсь особо глазами по сторонам не бегать... Неудобно как-то стало...
Говорю Наташке, чтобы ко мне зашла, поговорить надо. Та так недовольно дергает плечиком, не вовремя как бы, спать ей хочется, но идет. Ну, а я, для конспирации опять же, Тане говорю громко чтобы подождала чуток, ее очередь следующая. Смотрю - побледнела девчонка, а потом в краску ее бросило. Не знаю, каких уж страстей она себе понапредставляла...
Зашли мы с Наташей ко мне в комнату. Я, как положено, сел за стол, она - стоит перед столом. Гордо так стоит, руки за спину и на меня не смотрит. Ни дать, ни взять: "Допрос партизанки" (картину я такую как-то видел). Молчу, нагнетаю обстановку... И она молчит... Наконец, не выдержала, на глянула на меня вопросительно.
- Ну что, - говорю, - Андреева, где на физзарядке была?
А она отвечает так просто, как будто прописную истину сообщает:
- На озеро купаться пошла, а что?
Я даже задохнулся от такой наглости.
- А порядок, - говорю, - для кого установлен? Ты что, лучше всех здесь?
- Может быть, - говорит.
Я совсем разозлился.
- Понятно, - отвечаю, - поэтому, наверное, и примерку вчера затеяла? И телефон не сдала?
Она усмехается:
- Заложили уже... Быстро. Я думала, хоть дней пять продержусь. Кто бы это? Надо подумать...
- Думать после будешь! - обрываю ее: - А сейчас бегом за телефоном!
Она опять недовольно плечиком дергает, но идет. А я думаю, что же мне с ней делать дальше? Явно ведь девка на порку нарывается... А я-то только собрался простить и ее и Таню. Хотя, с другой стороны, заслужила ведь... Ну, посмотрю, как себя дальше вести будет. А то можно и не только порку ей прописать, а, скажем, у мальчишек в угол на весь тихий час поставить.
Возвращается. Телефон передо мной на стол грохает.
- Сами по нему звонить будете? - спрашивает.
Нет, ну что за наглая девка? Зубы сжал, посчитал до десяти, чтобы успокоиться, и говорю:
- Что же мне, Андреева, с тобой делать?
Она с таким вызовом:
- А что, выпороть хочется?
Что мне на такую наглость ответить?
- Снимай штаны! - говорю.
А она будто этого и ждала! И начинает (у меня чуть челюсть не отвалилась) полностью раздеваться. Небрежно так стягивает майку (а лифчика-то под ней нет), шортики расстегивает, снимает их вместе с трусами и становится передо мной в позу этакой фотомодели. А девчонка красивая, взрослой выглядит, не скажешь, что ей четырнадцать. Она и Кате сегодняшней и Лиде сто очков вперед даст! Ну, раз пошло такое дело, мне отступать некуда - встаю из-за стола (хорошо, дружка своего успел кое-как заправить, чтобы не особо торчал), подхожу к кровати и кидаю на ее середину подушки. Прутья беру, что от вчерашних девчонок остались, и начинаю отбирать покрепче, в воздухе ими свистеть. Поворачиваюсь на Наташку посмотреть: эге, скисла моя гордячка! Стоит все так же, а губы дрожат.
Я решаю все довести до конца процесс воспитания и говорю:
- А впрочем, что мне тебя пороть, раз ты этого не боишься? Я, пожалуй, лучше тебя в угол поставлю на пару часиков... Только не здесь, а у мальчиков в спальне. Пошли!
Хотел ее за ухо взять, а она от меня как отскочит!
- Нет! - кричит: - Нет! Только не это, пожалуйста! Лучше побейте! Чем угодно! Сильно! Только не это! Я хорошая буду!
Слезы у нее из глаз полились, косметика поплыла. Надо же, четырнадцать лет, а туда же, косметика. Жалко мне ее стало немного. Может, все ее грубость от страха, думаю. Молчу. А она на меня умоляюще смотрит. А потом сама животом на подушку ложится и попу еще так выпячивает, под розгу как бы подставляет... Ничего я понять не могу...
Тихий час. Наташа.
Ну вот, и сбылась мечта идиотки - меня выпороли! Наверное, если бы кто-нибудь узнал про эту мечту, я бы померла со стыда. Откуда это у меня - не пойму... Ведь с детства, лет с пяти, сколько помню себя, всегда интересовала эта тема. Как мать или отец пригрозят: "Вот я тебе дам!", так все внутри замирает...
В детском саду еще, помню, играли с одним мальчишкой в "родителей". То он меня шлепал, то я его. И что интересно, тогда еще, мелочь пузатая, понимали, что по голой попе шлепать-то надо.
Попозже, в школе, в учебнике каком-то увидела картинку: учитель средневековой школы ученика пучком прутьев сечет. Сразу себя на его месте представлять начала...
Правда, после одного случая как-то изменились мечтания - от родителей получить порку уже не хотелось, наоборот, казалось, что такого я не стерплю, из дома убегу... Я вообще гордая... А вот от чужого мужчины или там учителя - пожалуйста. Только один на один, не при всех... А случай расскажу сейчас.
Мне тогда лет одиннадцать, почти двенадцать уже было, мы как раз последний год доживали в обычной квартире перед тем, как переехать в свой дом. Решила зайти к подружке-соседке. Звоню, мне долго не открывают, потом пустили наконец. Смотрю, подружка какая-то не такая, думает о чем-то другом и все пытается меня побыстрее выпроводить. Ну, я уже совсем уходить собралась, обиделась немного, как в комнату заходят ее мать с отцом.
- О, так у тебя гости? - удивляются, как будто не знают, сами ведь дверь открывали.
Подружка моя совсем потеряла самообладание, в угол комнаты забилась и опустила голову, а я еще ничего не понимаю, дуреха.
Зина (подружку так звали) начинает отца просить:
- Папочка, пожалуйста, чуть позже...
А он смеется:
- Наташа нам не помешает, ей тоже полезно посмотреть...
А потом повернулся ко мне и говорит:
- Видишь ли, Наташа, за эту неделю наша дочка кое-что заработала, так вот нам с ней расплатиться пора.
Берет дочь за ухо и тащит за собой, в другую комнату. Тут я кое-что понимать начала и у меня внутри все захолодело: неужели я это своими глазами увижу? Пошла за Зиной в другую комнату, а там все уже готово - на диване посередине подушки лежат, а на столе - ремень. Черный такой, широкий, мне аж стало страшно, как будто меня им должны драть. Кстати, когда сегодня Петя подушки положил, я сразу Зину вспомнила...
Ну, так вот, сел Зинкин отец за стол, рядом с ним примостилась его жена и смотрят на Зину. У них, видимо уже был установлен определенный порядок, потому что Зина вдруг сама начала раздеваться. Плачет, слезы по глазам катятся, а раздевается... Разделась догола, руки опустила, стоит.
- Ну, давай свой дневник. - говорит ее папа.
Зина подала дневник. Отец его открыл и стал читать.
- Так, - говорит, - по арифметике двойка, по русскому тройка, вот, правда, пятерка по природоведению, это ты молодец... А это что? "Шумела на уроке". Я тебя сколько раз предупреждал?
Он читает дневник, а жена его что-то на подсчитывает бумажке. Прочитал все и на жену смотрит.
- Сорок пять... - говорит та.
- Сорок пять! Ого! - отец отвечает.
- Этого еще мало, - опять мать встревает, - она два раза мусор не вынесла и посуду вчера вовремя не помыла...
Смотрю, Зина вообще дрожать начинает. Крупной дрожью.
- Ну, ударов мы ей добавлять не будем, и так хватит, а вот в угол на пару часиков поставим. - говорит отец, а потом поворачивается к Зине: - Ну что, дочь моя, повеселилась ты славно, теперь и расплатиться пора. На старт!
Зина, ни слова не говоря, идет к дивану и ложится животом на подушки. Мать к ней подходит и за руки берет. Я вначале даже не поняла, для чего...
Дальше даже описывать не хочется. Так жестоко ее пороли... На попе аж рубцы кровавые. Она так извивалась и прощения просила... Потом заставили встать и в угол отправили. Голой опять же. Зина даже плакать уже не могла, только икала. Дальше я смотреть не стала, сказала, что мне домой пора. Не понравилось мне все это. Холодно как-то, жестоко, а главное, меня в своих мечтах всегда конец наказания волновал, когда я прощения прошу и меня жалеют и прощают. А тут - как будто чужие они, как будто не дочь свою наказывали, а чужого кого-то, вообще пустое место. Меня вон Петя больше жалел сегодня... Мне потом Зина рассказала, что такое у нее каждую неделю, по субботам. Больше всего она боится, что в это время какой-нибудь мальчишка зайдет, а ему все покажут...
Ну, вот. Постарше стала, перечитала все, что нашла на эту тему. Ну, там "Историю О", Де Сада, конечно... Не то все это, не то... Стала сама мечтать. Вот в прошлом году была в школьном лагере, там директором наш химик оказался. Тоже сбежала на озеро, он поймал меня и начал ругать. А потом говорит: "Выпороть бы тебя!". Меня какая-то теплая волна охватила. Начала представлять, как он с меня штаны снимает, на колени свои кладет и шлепает... А он поругал и отпустил...
Полгода назад услышала про этот лагерь. Сделала так, чтобы про него узнали родители и стала нарываться. Ну, там начала грубить, приходить поздно домой, специально получила несколько двоек в конце года. Вот и добилась своего...
А как я испугалась, когда Петя пригрозил отправить меня к мальчишкам! Это не по мне. Даже не знаю, что и делала бы, если бы он настаивать начал. А он парень неплохой - по глазам видела, что несколько раз хотел меня простить. Ну, и тут же начинала нарываться... В последний момент, когда попой кверху легла, сильно испугалась - а вдруг это невыносимо больно? Оказалось - нет. В фантазиях гораздо больнее представлялось. И боль проходит быстро. Может, он просто не в полную силу бил? Но прощения у Пети я просила искренне - было очень стыдно. И так хотелось, чтобы он меня поцеловал и по голове погладил... Понимала, что это невозможно, а хотела... Правда, сказал ласково так: "Больше этого не делай"...
Интересно, что Петя обо мне подумал? Неужели догадался, что мне это нравится? Я такая мокрая была, что, когда встала после порки, сразу посмотрела на подушку: нет ли там следов. Хорошо, что не было... А вообще-то, мне сама подготовка к порке больше понравилась. Когда шла за Петей в кабинет и стояла перед ним. Только зря я сама разделась, зря. Больше так не буду делать, а то Петя точно догадается... Стыд какой... Почему же я такая испорченная? Может, меня действительно побольше пороть надо, чтобы дурь выбить?
Вечер. Петя.
Выбила меня из колеи эта Наташка. Не пойму я ее. То дерзит, то сама покорно ложится... И посмотрела на меня, уходя после порки так ласково, как только Сашка смотрит. Нет, не пойму... Влюбилась, что ли? Тогда зачем на порку нарывается?
Когда она ушла, я даже Таню вызывать не стал. Посидел, успокоился немного и вышел в спальню. Все вроде спят, одна Таня на своей кровати одетая сидит. Меня увидела, сжалась вся. Я ей сказал чтобы спать ложилась и ушел...
Вечер. Саша.
Ну, все. Все мои огольцы в кроватях. Дам им еще минут десять успокоиться и пойду в спальню. И не дай бог - у кого-то одежда аккуратно висеть не будет! А что, собственно, "не дай бог"? Что я с ними сделаю? Отшлепать тут же? Что-то у меня после дневного совещания душа к этому не лежит... Нет, дир берет круто! Я как представила себя на месте этой Кати, так мне аж не по себе стало. Даже подумать страшно - я перед всеми трусы спускаю, а Петька меня по попе ремнем лупит... Мурашки по коже бегут... А ведь Петя через такое прошел! Какие мы дуры были! А все Ритка - она все это затеяла...
Ладно, не о том я... Что же мне с неряхами моими делать? А вот что! Заберу одежду - пусть утром голые побегают. Хотя нехорошо это как-то... А, плевать! Жалеть я их сильно начала, вот что. На голову сядут - потом мне же и влетит. Все, иду в спальню...
Так, это кто же у нас не спит? Ты куда? В туалет? А о чем до отбоя думал? Ладно, ладно, иди, а то еще в кровать напустишь...
Ага, а вот и первая жертва... Все раскидано, даже тумбочка не закрыта! Носки чуть ли не в проходе валяются! И глазки закрыл, типа, спит уже... Вставай, дружок! Зачем? Воспитывать буду... Трусы снимай! Что значит "нет"? Ты чего головой мотаешь? Стыдно? А неряхой быть не стыдно? Я вас предупреждала? Предупреждала. Снимай, снимай!
Снял? Давай их сюда. Завтра обратно получишь. Может, перед зарядкой, а может, и после. Как себя вести будешь... А теперь - все убрать и спать немедленно!
Что ты там бормочешь? Ах, наказать тебя по-другому, но отдать трусы? Как же я тебя накажу по-другому? Что? Громче! Отшлепать? Да нет, я тебя шлепать не собираюсь... Пока не собираюсь. А трусы утром получишь... Ты что, реветь собрался? И не стыдно, здоровый лоб! Ладно, на тебе трусы, последний раз прощаю. Понял? Последний!
Надо же, стыдливые какие... Я думала, только девчонки... Буду иметь в виду...
Как интересно! Сколько одежды раскидано было и уже нет. Когда же они успели? И незаметно так. Вот и хорошо. Может, и не стоит обязательно наказывать - достаточно припугнуть. И вообще, не считая зарядки, день-то нормально прошел... Никто ничего не нарушал. Так только, по мелочи... Никого даже наказывать не пришлось. Вроде бы, неплохие ребята подобрались...
Вот и Петя. Уложил всех, наверное, и меня зовет. Иду...
==
Приключения Пети и Саши
В.Николаев
Приключения 2-7

20 июля.
Тихий час. Саша.
Вчерашний день как-то незаметно прошел. Без малейших происшествий. Зато сегодня... Достал меня этот Вовка Пятаков, достал! Но ничего, я ему тоже немного неприятных минут доставлю...
Уложила я своих бойцов в тихий час, как бы спят все, и на озеро. Мы с Петей там укромное местечко надыбали - дно ровное, берег кустами закрыт, то, что надо, короче. Пришла я. Жду, жду, а Петьки нет. Ну, решила сама пока искупаться. Никого нет, никто не увидит - чего бы, думаю, голой не искупаться? Это же такой кайф, кто не пробовал - не поймет... Разделась, одежду аккуратно уложила, чтобы, как только Петины шаги услышать, одеться, если что. А может, мыслишка мелькает, и не одеваться... Ладно, решила, видно будет.
Купаюсь, плещусь, вода теплая. Вдруг меня как толкнуло что-то! Поворачиваюсь к берегу - нет моей одежды. То есть вообще нет! Голимо напрочь... Я в первый момент и не поняла как-то, а потом меня в жар бросило: а если Петя не придет, мне что, через весь лагерь кустами пробираться? А потом еще и через мальчишечью спальню проходить? Ведь кто-нибудь обязательно в этот момент глаза откроет! То-то смеху будет - строгая вожатая голяком расхаживает... И тут до меня дошло, кто это мог сделать: Вовка Пятаков, гарантию даю. Ну, гад, думаю, как же мне тебя достать? Ведь отпираться будет пока к стенке не припрешь!
И тут меня еще одна мысль поразила: пока я, как тигрица в клетке, по берегу мечусь, он (а может, и не один, вряд ли он на такое дело один пошел), скорее всего, на меня из кустиков любуется и хихикает... Или пипиську свою мелкую дергает. Я за эти дни уже насмотрелась. чем эти гады вечером после отбоя занимаются - если коленки согнуты и рука под одеялом, то все, можно смело за ухо на проход вытаскивать... Я на секунду даже забыла, что голая - как кинусь к кустам! А оттуда шум и треск, как будто стадо слонов бежит... Точно, подглядывали. Так мне обидно вдруг стало: ведь по хорошему к ним отношусь, за все время только одного (того же Вовку, да и то по приказу директора, выпорола), развлечения им придумываю, в игры с ними играю, ни минуты покоя, а они? Стала, лбом в дерево уперлось и реву...
Вдруг чувствую - кто-то меня рукой за плечо ласково так трогает. Поворачиваюсь - Петя, а в руках моя одежда! Что же это, думаю, он так подшутил, что ли? И тут вспоминаю, что я голая, а Петька, бесстыдник, по мне глазами так и шарит. Не то, чтобы мне это совсем неприятно было... Глазами-то нет, а руками он кое-что изучил за эти дни... Не все, конечно, далеко не все... "Я - девушка честная", как говорила Настенька из моего любимого "Бедного гусара". Выхватываю у него одежду, присаживаюсь, чтобы прикрыться, а сама ему рукой машу: отвернись, мол. Послушался, молодец. Кое-как я трусики да лифчик натянула, поспокойнее мне стало, я его и спрашиваю: колись, мол, это ты у меня одежду взял?
Тихий час. Петя.
Я вышел из корпуса. Девки спят, а меня ждет моя Сашенька. Может, удастся уговорить ее голыми покупаться... Не прошел и 10 метров, а мне навстречу - трое из ее отряда. Летят напролом, ничего не видят. И, что самое интересное, в руках у них - Сашкина одежда, я ее ни с чьей не спутаю. Меня заметили в последний момент, уже когда чуть ли не в живот ткнулись. Попытались бежать, да поздно: двоих я ухватил за уши, а третий, поняв, что все равно попался, сам остановился. Посмотрел я на них: конечно, головная боль отряда - Владимир Пятаков и примкнувшие к нему... В чем дело, спрашиваю. Мнутся. Откуда одежда? Нашли... Нашли? А я уже все понял - сперли они одежду, пока Сашка купалась. Короче, запер я их в своей комнате - ждите, голубчики, расправы, схватил одежду- и на озеро, спасать Сашу.
Прибегаю. Стоит моя девочка, головкой в дерево уперлась, плачет так горько и ничего кругом не замечает.. А сама голенькая, фигурка такая ладная. А попочка... Нет, интересно, почему так: вроде у девчонок, особенно молодых, как мои козы, попы такие же худые, как у мальчишек, а красивее в тысячу раз? Я даже приостановился на несколько секунд, стою, Сашу рассматриваю. Вспомнилось, как по этой попочке отцовский ремешок гулял...
Сейчас-то стыдно об этом вспоминать: ну что ты, Петька, за развратник? А тогда совсем другие мысли мелькали, совсем... Потом осторожно тронул ее за плечо. Повернулась моя птичка, в глазах вначале радость мелькнула, потом какое-то удивление, а потом опомнилась - застеснялась, присела, одежду у меня выхватила и машет рукой: отвернись, мол. Я, конечно, отвернулся, тем более, что почти все рассмотреть уже успел. Нет, конечно, я бы и еще любовался - в первый раз Сашу так близко совсем голую вижу, но раз девушка просит...
Чуть-чуть она оделась и сразу на меня наезжать начала: откуда одежду взял, говори. Объяснил кое-как, она меня бросилась целовать, обрадовалась, значит, что не я у нее вещички-то упер. Окунулись мы с ней по быстрому и в корпус, суд-расправу творить.
Пришли. Посмотрела Саша на воришек и спрашивает:
- Ну что, Пятаков, тебе все неймется? Наверное, задница уже зажила?
Тот бурчит:
- Подумаешь, мы же просто пошутить хотели...
Сашка зловеще так:
- Пошутить? Ну-ну... Посмеялись хорошо, наверное? Теперь моя очередь!
Встает и начинает выбирать прутья. Не спеша, каждый на гибкость проверяет, в воздухе ими свистит... Смотрю, а полморсос (политико-моральное состояние - мой дядька так говорить любит) у шутничков совсем упал: у двоих, так вообще слезы в глазах, а третий, Вовка, еще храбрится, но тоже уже на пределе... Закончила Саша выбирать прутья и к мальчишкам поворачивается: раздевайтесь, говорит.
Те, спиной повернувшись, штанишки приспустили...
- Нет уж! - Сашка смеется. - Вы меня голой видели из кустов? Вот и я на вас голеньких полюбоваться хочу. И полюбуюсь! И не я одна...
Тут я понял, что за наказание она придумала. Сурово, конечно, я сразу себя в тот злосчастный день вспомнил. Но, с другой стороны, справедливо. Наука парнишкам будет, как она мне была. Мне, с того дня, как-то и подглядывать ни за кем не хочется. И мысли даже такие не возникают.
Помялись мальчишечки и разделись. Мелкие они еще все же, как цыплята ощипанные... Чуть-чуть жалко их стало... А Сашке, вижу, не жалко. Да и то сказать - не на меня же они голого смотрели, а на нее. А девчонки на такие вещи здорово злятся, по себе знаю. Рычит она на них:
- Руки за голову! И не шевелиться!
Стали. Стоят, только ежатся от Сашкиных взглядов. Обошла она их вокруг, Вовку за ухо взяла и нагнуться заставила. Вот так и стой, говорит. И, без задержки прутом ему по заднице как перетянет! Взвыл малец.
- Ори, - Саша ему так ласково говорит, - ори громче! Сейчас девочки проснутся, сюда заглядывать будут. То-то им интересное зрелище предстоит.
Вовка понял, в чем дело и осекся. Остальные четырнадцать горячих он только подвывал тихонько, да приплясывал. Отсчитала ему Саша пятнадцать, не больше, как директор велел, и поставила носом в стенку. К следующему поворачивается, а тот ныть начинает:
- Я не виноват... Это он, Вовка, нас подговорил... Не надо меня так сильно...
- Эх, ты, мужчина! - Саша ему отвечает. - Чуть что и скис? Сразу и товарища заложить торопишься? Он что, тебя силком тянул? Будь моя воля, я бы тебе, больше, чем Вовке, влепила. За трусость и предательство... Но не могу... Может, вот Петя добавить сможет?
И ко мне поворачивается.
- Зачем? - отвечаю. - Я думаю, его товарищи и сами с ним разберутся...
- И то ладно... - Саша говорит.
Короче, влепила он пятнадцать этому субчику со всей, как говорится, пролетарской ненавистью...
Третий, видя такое дело, пощады не просил и свою порцию принял вполне достойно.
Стоят огольцы рядком у стеночки, с ноги на ногу переминаются до задницы исполосованные украдкой трут. А тем временем тихий час кончился.
- А теперь, - говорит Саша, - начинается второй акт расплаты. Вы хотели, чтобы я голая через весь лагерь бежала? Чтобы меня все увидели? Не вышло. А я вот вас точно всем продемонстрирую...
И мне глазами показывает: подготовь девчонок, мол.
Вышел я в спальню. Мои пигалицы уже оделись почти. Я им говорю:
- Одевайтесь быстрее, сейчас к вам трех мальчишек приведут. Они у Саши одежду забрать хотели и подглядывали за ней во время купания, так вы им ума вложите, а то, в следующий раз они и вами займутся...
Оборачиваюсь, а Саша уже этих трех выталкивает. Нет, точно девчонки такого не любят! Зашумели, на мальчишек накинулись, щиплют их, шлепают, за что попало хватают... Не переусердствуйте, сказал я им и вышел. Тяжелое это зрелище - разъяренные девчонки, особенно когда их много.
Саша к себе ушла, а я минут двадцать подождал и мальчишек забрал. Им этого по уши хватило: все красные, пиписьки торчат (видно у всех девчонок такая манера - беспомощных парней за ... самое дорогое дергать). Дал я им умыться и успокоиться. Поговорил с ними по-мужски - не дело, мол, вы сделать хотели, недостойно это. Показалось мне, что поняли огольцы. На прощанье успокоил немного: не берите в голову, я своим строго-настрого запрещу болтать об этом. А кто проболтается - сам к вам в спальню в таком же виде отправится. Они уже отошли немного, видать, даже ухмыльнулись при таком обещании.
А я и правда своих девок серьезно предупредил. Пообещали не болтать. Посмотрим.
==
Приключения Пети и Саши
В.Николаев
Приключения 2-8

21 июля.
Раннее утро. Петя.
Ну, вот и беда пришла! Примерно за час до подъема меня разбудила Наташа. Проблемы у нас, говорит, у девчонок животы болят сильно. Выхожу в спальню - ужас! Никто не спит, девчонки бедные мои на кроватях скорчились, кто стонет, кто плачет. Да и Наташа сама, гляжу, бледная, но держится... Я ее за Сашей послал, чтобы та за врачом бежала, а сам разбираться начал, из-за чего это все, что ели. Выясняется, что наелись они вчера стручков каких-то с дерева. На горох, говорят, похожи, дурехи. Когда успели? А пока Вы с теми мальчишками беседовали, говорят...
Наташа вернулась, говорит, у Саши тоже есть больные, но не все, она просила и за ними присмотреть, а сама убежала. Сказала мне это и тоже скорчилась - прихватило и ее. Я чуть-чуть растерялся, а потом вспомнил, как сам в двенадцать лет чем-то отравился и чем меня лечили. У меня в комнате висела аптечка, нашел в ней активированный уголь, раздал всем по таблетке. В корпусе еще комната была, типа кухни, с газовой плитой, мы ее с Сашей как приняли, так и не открывали. Я - туда, воду греться поставил, чувствую - пригодится.
А девчонкам все хуже. Рвать начали... В спальне ужас, что творится... Тут и сестра наша медицинская прибежала с Сашей. Увидела это дело - за голову схватилась. Ой, говорит, это же ядовитые стручки! Просили же мы с Людмилой Сергеевной (это врач наш) это дерево срубить! И врача нет, как назло, домой отпросилась до обеда... Растерялась, она, короче...
Я ее за плечо трясу, говорю, я им активированный уголь дал, что еще делать? Она обрадовалась - ой, молодец, говорит. Надо им желудки промывать и клизмы делать. Только как их в медпункт доставить? Я говорю, надо здесь все, воду я уже грею.
В общем, успокоилась она слегка и пошла работа. Всего 14 больных оказалось - все мои и четыре мальчишки. И пошло дело. Она мне и Саше быстро объяснила, как желудки промывать и клизмы делать. Клизмы-то ладно, а вот заставить девчонку или мальчишку лира три воды выпить, когда им плохо и все назад лезет - это проблема. И орать приходилось и угрожать черт те чем...
Здоровых мальчишек убирать заставили. Они, конечно, носами крутят, противно, мол, но работают. А заодно и глазами по сторонам шарят. Нам-то не до заботы о девчачьей стыдливости было - тут же и клизмы делали и все... Ничего, переживут, живы бы остались...
В разгар работы директор появился. Уж откуда узнал, не пойму... Чутье, что ли? Ну, думаю, сейчас будет крику... А он молодец - меня и сестру выслушал и спокойно так спросил, что еще надо. Свою машину за врачом отправил и сам помогать нам начал.
Часа два этот аврал длился, но вроде, обошлось... Лежат мои девчонки по кроватям бледные, но уже видно, что получше им...
И вот тогда директор нас с Сашей в мою комнату завел и разбираться начал. А что разбираться? Я ему откровенно все рассказал. И про Сашу и про мальчишек этих и про стручки с дерева. Помрачнел он.
- Ваш прохлоп. - говорит.
А мы и сами знаем, что наш... Чувствую, дело идет к порке. Вряд ли директор такое дело безнаказанным оставит. Хоть бы не тянул уж, сказал бы сразу, а то он на нас тяжелым взглядом смотрит и молчит. И мы молчим.
- Врач сказала, - заговорил он наконец, - что, если бы не уголь, который ты, Петр, раздал, еще неизвестно, чем бы кончилось дело. И работали вы оба мужественно, не растерялись... Вот только это вас от порки на сборе вожатых и спасает. Но совсем безнаказанными я вас не оставлю.
Мы молчим. А что говорит? Виноваты...
- С тобой все ясно. - это он мне говорит. - Недосмотрел, не тем занимался...
- А ты, коза, - к Саше поворачивается, - виновата в том, что пошла вчера купаться, когда надо было в корпусе быть. Из-за тебя все это дело и заварилось. Да и за своими не уследила. хоть они и не все у тебя наесться успели.
- Итак. На дневном совещании я о вашем прохлопе скажу, конечно. А после совещания останетесь и скажете мне, чего вы, по вашему мнению, заслужили. Посмотрю, как вы себя оцениваете... Ясно?
Чего ж неясного? Порку мы заработали, порку. Хорошо, хоть не при всех...
Директор встает и, ни слова больше не говоря, уходит. А мы с Сашей сидим и друг на друга смотрим: доигрались, мол...
День. Саша.
Вот и не удалось, тебе, Александра, порки избежать. Скоро уже получишь. Ой, боюсь! И стыда боюсь и боли... Наплевать, что Петька меня в такой ситуации уже видел, все равно стыдно. А еще и директор... Неужели он Петю меня пороть заставит? Или сам? Не знаю, что и лучше... Будь, что будет.
А все же дир молодец! И не ругал почти. Так, коротко и сухо обрисовал ситуацию и сказал, что действия были правильные и своевременные. А все равно, как он нас поднял, я начала на себе взгляды ловить: девчачьи - сочувствующие, мальчишечьи - заинтересованные. Дескать, сейчас мы и посмотрим, что ты под шортиками носишь... А может, показалось мне со страху... Я дико боялась, что дир передумает и при всех наказывать будет. В конце концов, заслужили мы...
О! Что это он говорит? Какой шоколад? Пропустила я... Ладно, у Петьки спрошу. Потом. После порки. Ой-ой-ой! Совещание кончается. Сейчас начнется, уже сейчас... Боюсь!
День. Директор.
Тяжелый день выдался. Вот ведь правда - беда одна не ходит. С утра эти стручки. Хорошо, вожатые не растерялись. Точнее, как мне кажется, не растерялся Петя, а Саша - та так, на подхвате была... Вон они сидят, голубчики, дожидаются, когда все из кабинета выйдут. Саша даже голову поднять боится. Что же мне делать с ними? Ведь виноваты, а сильно наказывать не хочется. Честно мне все рассказали, да и, даст Бог, без последствий обошлось... Больные ихние уже вставать рвутся, оклемались. А, с другой стороны - Саша нарушила ведь, отряд бросила. Да и Петя явно к ней присоединиться хотел, это так уж получилось, что мальчишки навстречу ему попались...
Кстати, не продумал я - надо вожатым хоть пару часов в день разрешить купаться и вообще отдыхать. Ну, скажем, в середине тихого часа и через час после отбоя... Завтра объявлю. А этих все же выпорю. Несильно, почти символически, но страху нагоню...
Мало мне отравления, так час назад Света-повариха прибежала. У нее, мол, коробку шоколада украли. Клянется, что под замком была. Врет, наверное, забыла запереть. Вот вам и детки богатых... Хотя, с другой стороны, а папочки их не так разбогатели разве? Наследственность, блин... Впрочем, здесь не только богатые, а еще и "социальная нагрузка" - несколько детдомовцев. Мэрия и не знала, в какой лагерь их отправляет... И вожатым я не говорю, чтобы делить по богатству не начали. Могли и они, это ребята шустрые... Ладно, разберемся. Вожатые сегодня поищут, не может следов не остаться, не может...
Вот и разошлись все, только эти двое на меня как кролики на удава смотрят. Начнем воспитательный процесс...
День. Кабинет директора.
Директор, наконец, оторвался от своих раздумий и, подняв голову, посмотрел на терпеливо ожидавших этого Сашу и Петю.
- Ну-с, что скажете?
Помедлив несколько секунд и оглянувшись на Сашу, встал Петя:
- Александр Степанович! Мы с Сашей хотим попросить у Вас прощения за нашу невнимательность и нарушения. Обещаем, что постараемся никогда не повторить такого...
Директор молчал.
- Нет, нет, мы не просим, чтобы нас не наказывали. - поспешно добавил юноша, заметив тень разочарования и недовольства, мелькнувшие на лице директора. - Мы заслужили...
Петя остановился.
- Так чего же вы заслужили? Саша, что скажешь ты?
Покраснев, девушка поднялась с места.
- Мы заслужили, мы заслужили... - девушка краснела все сильнее и сильнее и, наконец, решившись, выпалила: - порку мы заслужили, чего же еще!
- Только, - поспешно добавила Саша, - я должна получить больше, во-первых, из-за меня все началось, а во-вторых, Петя лучше меня работал. Я растерялась вначале...
- Ну, нет уж, - перебил Сашу молчавший до сих Петя, - моих больных больше, больше и мне должно достаться! И вообще, если можно, пусть один я все получу. А ее не надо, пожалуйста!
- Вот еще! - немедленно вступила в спор Саша. - А одежду у кого забрали? У тебя что ли?
- Ну, хватит! - стукнул ладонью по столу директор. - Оба заслужили, оба и получите!
С этими словами он вытащил из стола уже известный всем ремень. Спорщики враз притихли.
- С кого вот начать только...- задумчиво спросил директор.
- С меня! - хором ответили Саша с Петей.
- Ну-ну, молодцы, хорошо спелись... - усмехнулся директор и внезапно посерьезнел: - Ну-ка, оба! Штаны до колен!
Стараясь не смотреть друг на друга, Саша с Петей поспешно подчинились. Спустив шорты вместе с трусами, Саша машинально прикрыла рукой низ живота, но потом, решив, видимо, усилить свое наказание (уж очень виноватой она себя чувствовала), опустила руки вдоль туловища.
- Молодец! - одобрил ее заметивший это директор. - Только руки возьми на голову... И ты тоже! - добавил он, обращаясь к Пете.
Директор обошел неподвижно застывших "преступников", похлопывая ремнем по ладони.
- Та-ак... Начнем, пожалуй... Саша, шаг вперед и нагнись! Руки на колени!
Смущенно покосившись на Петю, девушка повиновалась. Петя, держа голову неподвижно, изо всех сил старался не смотреть на покорно выставленную для порки попу девушки, но волей-неволей все время косился в ту сторону. Он был очень смущен тем, что, несмотря на все усилия, его "дружок" зашевелился и начал подниматься. "Хорошо, хоть Сашка не видит" - мелькнула у него мысль.
Тем временем директор подошел поближе к неподвижно застывшей в унизительной позе Саше и, взмахнув ремнем, ударил ее поперек круглых ягодиц, которые тут же сжались. Удар получился громкий и Петя подумал, что Саше, должно быть, сейчас очень больно.
Саша, сжавшаяся от стыда и страха, вздрогнула, когда ремень обрушился на нее, и замерла в ожидании боли, которая, как она знала из опыта предыдущей, отцовской порки, приходит чуть позже. К ее удивлению, прошло несколько секунд, а боли почти не было - она ощутила лишь легкое жжение.
Наблюдавший за муками Саши директор довольно ухмыльнулся - в последний момент он слегка задержал руку с ремнем и этим сильно ослабил удар... Постояв, директор вновь ударил ремнем по напряженно ожидающей удара попке. На нежной девичьей коже зарозовели две параллельные полоски. Через несколько секунд к ним присоединилась третья.
- А теперь держись... - успела услышать Саша и буквально подскочила от боли - четвертый удар оказался совсем непохожим на три предыдущих.
Петя, давно забывший о своем решении не смотреть, увидел, как на Сашиной попе надулся рубец, а девушка, не в силах сдержаться, начала распрямляться, протягивая руки к пылающей попе.
- Куда? Стоять! - остановил ее грозный рык директора.
Девушка поспешно согнулась и изо всех сил вцепилась побелевшими пальцами к колени, твердо решив, не дрогнув, вынести все...
Обрушив на Сашу еще два сокрушительных удара, директор решил закончить и, подойдя к Саше, легонько шлепнул ее. От неожиданного прикосновения мужской руки девушка вздрогнула.
- Все уже, все... - довольно ласково сказал директор. - Иди вон к стеночке и постой там, полюбуйся, как я твоего дружка буду воспитывать. Он-то на тебя все глаза проглядел... Да только руки на голове держи, а то еще добавлю!
Саша медленно распрямилась. Одного взгляда на Петю ей хватило, чтобы убедиться в том, что директор был прав - мужское достоинство Пети было предельно напряжено и даже слегка пульсировало. Поймав Сашин взгляд, юноша покраснел, но не посмел опустить руки.
"Негодяй, ты, Петька! - без особой, впрочем, злобы подумала девушка. - Любовался, значит? Ну, погоди, я тебе это еще вспомню..."
Тем временем Пете было уже не до смущения - по приказу директора он согнулся, обхватив руками голени и ждал первого удара. Долго ждать не пришлось... В этот раз директор решил не играть в кошки-мышки и сразу выдал Пете полновесный удар... Юноша перенес его мужественно.
К моменту двенадцатого, последнего, удара у Пети было темно в глазах и от неудобной позы и от боли, которая, казалось, заглушала все другие чувства. Даже слова директора, разрешающие ему распрямиться, он понял не сразу...
Забыл про злость, Саша с жалостью смотрела на исполосованный ремнем Петин зад. Ведь он страдал в значительной степени из-за нее. Внезапно она вспомнила, что, не очень-то веря в то, что ей всегда удастся выйти сухой из воды, захватила с собой в лагерь болеутоляющую мазь. "Вот она и пригодится, - подумала девушка."
- Свое вы получили, теперь одевайтесь и идите в отряд. Сегодня всем лежать, никаких мероприятий. Из корпуса никому ни ногой. Здоровые пусть в игры поиграют, придумайте что-нибудь. Завтра с утра - всех, в том числе и здоровых, на обследование. Людмила Сергеевна расскажет, что и как... Вам обследоваться тоже, не вздумайте сачковать! И насчет шоколада пошукайте, хоть я и не думаю, что ваши еще и там отличились... Вопросы есть?
Вопросов не было и Петя с Сашей, поспешно приведя одежду в порядок, выскочили из кабинета директора.
День. Комната Саши.
- Зайди ко мне. - попросила Саша Петю, когда они подошли к своему корпусу.
"Зачем?" - подумал юноша, но, угнетенный перенесенной поркой, спрашивать не стал. Его слегка удивило то, что Саша тщательно заперла за собой дверь комнаты и, порывшись в сумке, вручила ему тюбик с какой-то мазью.
- Отвернись! - скомандовала девушка и Петя поспешно повиновался.
Стоя лицом к окну, он услышал за собой какой-то шорох и скрип кровати.
- Иди сюда! - вновь скомандовала Саша.
Повернувшись, юноша застыл от удивления: Саша лежала на животе и все ее нижняя часть тела была абсолютно голой.
- Что стоишь? Возьми мазь и смажь мне все... - голос Саши все-таки выдавал ее волнение и смущение.
Выдавив на ладонь мазь, Петя осторожно, боясь причинить боль, коснулся рукой Сашиных ягодиц. "Какие мягкие..." - мелькнула у него мысль. Словно ожидая этой секунды его затихший было член зашевелился. Петя постарался сосредоточится на втирании мази, но не мог. Ощущение того, что он впервые в жизни касается рукой голой попы не какой-нибудь соплячки, а взрослой девушки, не позволяло ему успокоиться...
Саша вся отдалась ощущению руки, мягко массирующей, почти гладящей ее ягодицы. Что самое интересное - ей не было ни капельки стыдно, а, наоборот, бесстыдно хорошо! Рука Пети гладила ее все увереннее, постепенно проникая и между ягодицам и (может быть, случайно) даже спускаясь ниже, в горячую и влажную щель между ногами...
Именно температура и влажность этой щели поразили не ожидавшего этого Петю настолько, что он даже на секунду приостановился. Почувствовав, что еще несколько секунд и она совсем утеряет контроль над собой, Саша, воспользовавшись этой остановкой, резко повернулась и села на кровати.
- Хватит, Петенька... - почти прошептала она. - Давай, теперь я....
Не дожидаясь согласия юноши, Саша потянула вниз его шорты и перед ее глазами вновь предстал напряженный, влажный член Пети. Поспешно отведя глаза, она встала с кровати, освобождая место. Юноша, казалось, собиравшийся что-то возразить, неловко лег на ее место.
Нежно прикосновение Сашиных рук заставило его возбудиться еще сильнее, он даже испугался, что это возбуждение сейчас достигнет предела. Чтобы отвлечься, Петя решил посчитать до ста...
Счет помог очень мало... Когда Саша, внезапно закончив массировать ягодицы, легла с ним рядом и начала лихорадочно целовать его, шепча ласковые слова, юноша вновь был близок к кульминации. Повернувшись на бок, он, в свою очередь, обнял Сашу и ответил на ее поцелуи. Его рука бродила по спине девушки, опускалась на уже знакомые возвышенности, поднималась к груди... Объятия, казалось, продолжались, бесконечно... Петя даже сам не заметил, как оказался сверху Саши. Опомнился он лишь тогда, когда его предельно напряженная плоть, казалось, сама нашедшая дорогу в лоно Саши, уперлась в ее ловко подсунутую ладошку....
- Петенька, милый, не надо этого... - умоляюще прошептала Саша. - Я боюсь, прости меня... Потом, не сейчас...
Продолжая целовать Сашу, Петя слегка отстранился...
- А можно..., можно я его рукой подержу? - вдруг прошептала Саша. - Я давно хотела, но стеснялась...
Можно ли? Еще бы! О таком Петя мог лишь мечтать... Он повернулся на спину, Саша села рядом с ним и осторожно, как величайшую драгоценность, взяла в ладонь его пульсирующее естество.
- Какой он твердый и, в то же время, нежный... - прошептала девушка, - я никогда и не думала...
Повинуясь какому-то инстинкту, она осторожно стала водить рукой вперед и назад. Не ожидавший этого Петя даже не успел попросить не делать этого, как его тело сотрясла судорога, за ней другая... Он застонал...
Саша с удивлением увидела, как из маленькой продолговатой щелочки на самом верху Петиного члена вылетела белая струя. За ней последовала вторая... Саша не сразу вспомнила, что уже видела такое в злосчастный день его наказания... Тело юноши изогнулось и резко ослабло. Смущенный происшедшим, он спрятал лицо в ладони.
- Петя, Петенька, чего ты расстроился? - продолжала целовать его тоже, честно говоря, смущенная происшедшим Саша. - Это было так красиво...
Красиво? Петя почему-то думал, что Саше будет противно видеть внешние проявления его возбуждения. Ободренный ее словами, он опять повернулся на бок и стал целовать девушку, шепча ей слова любви и благодарности... Сплетясь руками и ногами, влюбленные затихли...

(продолжение следует... вот только когда, неизвестно)
==
Приключения Пети и Саши
А.Новиков
Новые приключения Пети и Саши


Вы любите "продолжения" любимых книг? Я люблю. Поэтому с удовольствием публикую продолжение "Приключений Пети и Саши", написанные А.Новиковым. Это, правда, как мне кажется, не мой Петя и, особенно, не "моя" Саша, а просто юноша и девушка, носящие те же имена. Но все равно, я думаю, вам будет интересно. Мне - было.
Действие начинается на другой день после того, как Саша опоздала домой после "разборки" с Петей. Иначе говоря - после второй главы первой части...
Валентин

Глава 3. Семейный совет
Утром завтрак прошел в полном молчании. Саша знала, что молчание родителей это очень плохой признак. После завтрака она ушла в школу.
Сразу после школы - домой! - приказал папа, закрывая за ней дверь. Звук захлопнувшейся двери напомнил ей хлопок ремня по мокрой попе.
- Ой, мамочка, что же вечером будет? - подумала Саша.
Весь школьный день был испорчен. Девочки сдержали слово и не стали рассказывать остальным про то, что было вчера. Саша заметила, что Петя очень аккуратно садился на свое место. Но, если остальные девочки хихикнули, глядя на Петю в этот момент, то Саше было не до смеха. Мысли о предстоящем наказании, присутствие в доме тети и дяди, не давали ей собраться и в итоге она получила сразу три двойки. В большую перемену к ней робко подошел Петя и предложил сходить в кино. Она отказалась. Глядя на ее бледное лицо, мальчик решил, что родители накажут ее. Язык так и чесался расспросить об этом подробнее, но у него хватило ума этого не делать.
А в это время в доме шел семейный совет. Женя, Сашина сестра и Николай, ее муж, были приглашены с правом голоса.
Начал Сашин папа. Женя, твоя сестра за последнее время распустилась хуже некуда. Месяца не прошло, как ее поймали за курением травки, да еще в кампании с прыщавым одноклассником. Конечно, мы ее наказали. А теперь, она приходит домой с опозданием, да ее еще и водкой пахнет!
- Драть! - предложил Николай, - весьма действенное средство! По себе знаю!
- Это жестоко! Драть уже совсем взрослую девушку! - вступилась за сестру Женя.
- А доводить меня до сердечного приступа не жестоко? - спросила Сашина мама. Обо мне вы подумали? Еще немного и она вгонит меня в гроб!
Большинством голосов было решено Сашу наказать в присутствии Николая и Жени. Женя, поняв что не может спасти сестру от порки, и не забыв еще отцовского ремня, хотела попытаться хотя бы уменьшить наказание, но получилось наоборот.
- Папа, но как же она после жестокой порки пойдет на спортивные занятия? Что о ней подумают?
- Что подумают, то подумают! - ответил папа. Ей вот надо было думать.
- Ну, можно уменьшить боль, увеличив моральную нагрузку от наказания! - предложила Сашина мама.
- Переведи то, что ты сказала на русский язык, - сказал ей папа, - книжек начиталась в своем институте!
- Я предлагаю полностью ее раздеть, это будет ей дополнительным наказанием, количество и силу ударов уменьшить.
- Интересная мысль, но зачем же уменьшать удары? Драть так драть! - возразил Николай.
- Ты наверное уже успел забыть отцовский ремень. Короткая же у тебя память.
- Нет, почему же не помню? - ответил он Жене. Еще как помню! Помнишь, как мы с тобой женихаться начали, а твой папа нас поймал вместе?
Женя густо покраснела.
- Значит помнишь! - продолжил он, глядя на красную как рак супругу. Драл меня твой отец и приговаривал: пользоваться надо презервативом пользоваться! Кстати, это был последний раз, когда он использовал свою власть... а тебе тоже, кажется досталось!
Женя посмотрела сначала на отца, а потом на свой живот, заметно уже увеличивающийся.
- Ну ладно, - сказал Сашин папа, - как говорится. Кто старое помянет... и вообще, мы отвлеклись. Конечно, надо наказать так, чтобы к соревнованиям во вторник у нее следов не осталось, а память не выветривалась как минимум, до замужества.
- А давайте сделаем кожаную розгу! - Предложил Коля. По себе знаю: это и очень больно, и следы через день-два проходят. Для этого не пожалею своего кожаного дембельского ремня! Один край остается целым, а второй разрезается на узкие полоски. Простая и надежная конструкция. Еще понадобится скотч и деревянная палочка для ручки.
- Это у меня есть.
- А я, - сказала Сашина мама, - я попользую ее щеткой для одежды. Недавно видела - очень действенный способ!
И она стала рассказывать недавние события, останавливаясь на подробностях.
- Садисты! - подумала Женя, но тут же поймала себя на мысли, что ей хочется увидеть порку младшей сестры. Почувствовав тошноту, она вышла из комнаты и легла в спальне на диван.
- Как быстро летит время! Подумала она. Давно ли меня пороли за встречи с моим будущим мужем, как я его два года ждала, себя блюла, а вот скоро и маленький появится. Саша тогда совсем глупышкой была, а теперь - барышня. И, все-таки, я красивее! Хоть она и моложе. А Коля, ну что ж - все мужчины любят смотреть на голых молоденьких девушек, другое дело, если они начинают изменять женам с девушками - им надо отрывать все мужское хозяйство!
А в это время на кухне кипела работа. Мама положила на стол большой фанерный лист, на котором обычно раскатывала тесто для пирогов. Папа точил острый сапожный треугольный нож, а Николай снимал с ремня пряжку. Разметив предварительно ремень и начертив направления разрезов, папа начал отрезать первую полосу. Николай держал свободные концы ремня, чтобы разрезы получились ровными.
- Давай дам металлическую линейку! - предложила мама.
- У меня глаз - алмаз и твердая рука! Обойдусь.
Твердая рука его все-таки подвела. Уже на последней полоске нож сорвался и поранил Николаю палец. Мама запричитала и бросилась оказывать зятю первую помощь.
- Ничего страшного! Говорил Николай, засунув кровоточащий палец в рот. Пройдет!
- За боевую рану, полученную при воспитании моей дочери я позволю тебе опробовать эту розгу в деле. Тем более, что у меня скоро будет внучек и тебе необходимо приобретать опыт..
- Или внучка! - влезла мама, накладывая повязку.
- Не перебивай! Так вот, не успеешь глазом моргнуть, как тебе эта розга понадобится самому. Выкидывать мы ее не будем. А сохраним для будущих поколений! - папа закончил резку и обернул край ремня вокруг ручки, плотно обмотав ее скотчем.
- Вот и готово! Скоро Саша придет из школы. Жена, разогревай обед!
Глава 4. Страшное наказание.
Саша понурившись шла домой. Петя шел рядом. Он хотел напомнить о том, как с ним поступили недавно девушки, но что-то остановило его. Какое-то новое, неведомое чувство зарождалось в нем. Он предложил понести портфель. Саша отказалась.
- Саша, я люблю тебя! - Петя покрылся красными пятнами, не легко давались ему эти слова. Всем сердцем люблю! Милая моя Сашенька!
Саша посмотрела на прыщавого одноклассника, который подглядывал за девушками и занимался в туалете онанизмом. Это было первое признание в любви! Первое в ее жизни. Она видела, какими глазами смотрят на нее знакомые мальчишки, иногда она слышала плоские и недвусмысленные шутки в свой адрес. А это было признание в любви. Настоящее. Каким-то женским чувством она поняла - Петя говорит правду! В это момент у нее за спиной выросли крылья. Теперь все равно, что ждет ее дома за двойки и опоздание. Она любима! Пете она ничего не ответила. А просто посмотрела на него так, что он понял ответ без слов. Через секунду Саша стала смотреть в противоположную сторону.
- Теперь я знаю, почему Женька пошла на порку с гордо вскинутой головой - подумала она, вспомнив, как ее заставили присутствовать при порке старшей сестры, после того как папа узнал, что она потеряла капитал честной девушки! А они небось думают, что я сейчас буду плакать, молить о прощении, папа наверняка перед поркой разденет, чтобы Коля на меня посмотрел. Пусть смотрит! Не жалко! Покажу ему и всем! Видимо им-то женщины перестали давать, если их так интересует мое тело! Захотели цирка - они его получат. Но в глубине души сидела льдинка. Кому как ей не знать, что у родителей рука тяжелая. Своим ключом она открыла дверь.
- Привет всей честной кампании! Весело сказала она. Обедать будем?
- Мой руки! - строго сказала мама.
За обедом даже папа поразился. Он прекрасно знал, какой вид бывает у дочери накануне порки, а теперь ее словно подменили. После обеда семья собралась в столовой.
- Дочка, принеси свой дневник! - приказал папа.
- Пожалуйста! - Саша подала дневник так, как будто в нем одни пятерки.
Просмотрев дневник, папа нахмурился.
- Ты, я вижу хорошо потрудилась сегодня! Мало того, что ты пропадаешь не весть где. От тебя водкой пахнет, так ты еще и двоек нахватала! Ты знаешь, что тебя сейчас ждет?
- Знаю! Спокойно ответила Саша - по вашим глазам вижу: бить меня будете! И Женя с Колей здесь. Небось и его пригласили поглазеть на домашний цирк!
- Прекрати хамить! Строго сказала Сашина мама, весьма удивленная таким тоном, а еще больше - отсутствием страха у дочери.
- Ты чего, "колес" наглоталась? - спросила она.
- При чем тут колеса? - спросила Саша и тряхнула головой. Темные волосы рассыпались по ее плечам.
- Ты не хочешь попросить прощения? - спросил ее папа.
- А зачем? Я по твоим глазам вижу, что ты меня не простишь. Они у тебя блестят! Так что, здесь драть будешь или пойдем в мою спальню?
"Вот это да! - подумала Женя. - наверно так вела себя перед казнью Жанна Д`арк!"
- Нет, моя дорогая, - сказала мама, - прошу пройти всех в гостиную.
Саша гордо вскинув голову и расправив плечи первой прошла туда. Стол в гостиной заранее был выдвинут на середину. Рядом на кресле лежала кожаная розга. Вид ужасного инструмента заставил Сашу вздрогнуть, но она решилась держаться до конца.
- Раздевайся, - сказал Сашин папа, - и кончай выделываться!
- Тебе как, заголить задницу или хочешь побольше посмотреть? - Саша без всякого страха сняла через голову юбку, - а хочешь, покажу тебе мои сиськи? Она так же бесстрашно сняла кофточку.
- Да ты снова напилась! - сказала Сашина мама. Ну-ка дыхни!
- Пожалуйста!
- Странно! Не пахнет! - сказала Сашина мама. Оставь лифчик на месте.
- Почему, мама, ты посмотри на наших мужиков: разве не видно, чего они хотят?
Голос у Саши дрогнул. Она из последних сил держалась, но чувствовала, что запас смелости у нее на исходе. " Я люблю тебя!" - вспомнился ей Петин голос. Это воспоминание придало ей сил. "Держись, Сашка! Самое страшное впереди!"
- Коля, а у кого грудь лучше, у меня или у сестры? - она нарочно сняла лифчик повернувшись к нему. Как по твоему?
Коля невольно залюбовался голой девушкой. Его жена уже слегка подурнела в ожидании ребенка, а Саша была в самом расцвете юношеской красоты. Даже Женя в этот момент поняла, как прекрасна ее сестренка. Что-то похожее на ревность появилось в ее душе.
- Заткнись! - зашипел на Сашу папа.
Но Саша не унималась.
- Посмотри, посмотри на меня, - обратилась она к Николаю. - Небось в трусах чувствуешь шевеление?
Голая девушка, которую вот-вот высекут,. заставила покраснеть Николая. Она точь-в-точь угадала, что с ним в это момент происходит.
Саша сама подошла к столу.
- Что, папа, трусы снять? Она весело ему подмигнула, Нате, смотрите, давно не видели! - с этими словами она сняла трусики, оставшись в одних носках. - Правда у меня сегодня месячные, видите: следы на прокладке! Белое не надевать! А черное снимать! А некоторым, подмигнула она Николаю, воздержание только на пользу! Для вас есть туалет и руки!
- Александра, заткнись! - мама начала понимать, что у дочки просто истерика.
- Это, кажется для меня смастерили? - не унималась Саша, мотнув головой в сторону розги - вижу: дядя Коля пальчик порезал! Ну посмотри. Посмотри: не жалко! Тебя сестра небось на голодном пайке держит! А здесь, она погладила промежность, еще никто не был. Это я сохраню до свадьбы! Не то, что некоторые!
Саша повернулась к столу лицом.
Мужчины схватили ее за руки и положили животом на стол. Руки и ноги ей привязали к ножкам стола. Она оказалась распятой на столе, с раздвинутыми ногами. Она поняла, что все могут разглядеть самое сокровенное, что есть у женщины. Она решила вынести порку без звука.
- Мы хотели дать тебе 30 ударов, сказал папа, но своим поведением ты заслуживаешь 60. Женя отказалась тебя пороть. Так что ты получишь по 20 ударов от всех остальных.
Начала мама. Она провела щеткой по ее спине и ягодицам, стараясь вжать щетину сильней, затем звонко шлепнула дочь тыльной стороной щетки. Саша вздрогнула и закусила губу. Ягодицы ее сжались. На белой коже ее ягодиц появился первый четко отпечатанный след щетки. За первым ударом последовал второй, третий... Отсчитав 20 ударов, она уступила место Николаю. Тот встал чуть сбоку от Саши. Взглянул на ее тело. Ягодицы уже красные. Он решил направить удары по ляжкам. Первый удар он нанес не очень сильно. Саша стерпела. Он вспомнил, о чем она только что говорила и у него появилось желание бить сильнее. Следующий пришелся на правую ляжку без всякой жалости с за хлестом на внутреннюю часть бедра. Она почувствовала, как ее начинает распирать жар и боль уже изнутри. Боль поднималась все выше и выше... Саша дергалась на сколько позволяли привязи и терпела. Во рту она почувствовала солоноватый вкус крови из прокушенных губ. Каждые пять ударов он переходил на другую сторону. В эти секунды передышки Саша могла перевести дыхание. Отец был последним. Поведение дочери перед поркой на столько рассердило его, что он потерял над собой контроль и принялся работать розгой изо всех сил. Розга прошлась пару раз поперек спины, а затем по ягодицам. которые после прикосновений щетки стали еще чувствительнее. Саша забилась и потеряв над собой контроль так стукнулась лицом о столешницу. Что из ее носа пошла кровь. При виде крови мамино сердце не выдержало.
- Хватит! - сказала она отцу. Но тот отвесил ей оставшиеся 10 ударов. Когда Сашу отвязали, она не могла стоять, а сползла со стола, потащив за собой скатерть. На несколько секунд она потерла сознание. Все увидели ее в кровь искусанные губы и кровь, текущую из носа. Мама побежала за холодной водой. Саша облизнула окровавленные губы.
- Все? - спросила она.
- Еще постоишь в углу! - строго сказал папа.
- Никаких углов. Хватит! - ответила мама. Можешь идти в ванну и привести себя в порядок и положи в грязное белье покрывало.
Саша, прикрывшись покрывалом ушла в ванную. Ей не удалось узнать, что она, голая и беззащитная, одержала решительную победу. У Жени, которая начала было возбуждаться, глядя на попку сестры, в этот миг возбуждение сменилось ненавистью к мужчинам из ее семьи, превратившим домашнее наказание в жестокое истязание.
- Спать будешь отдельно! - сказала она своему мужу. После этого Женя вышла из комнаты демонстративно хлопнув дверью.
- Мама молча подошла к папе, дала ему затрещину и вышла вслед за дочерью. У двери ванной она прислушалась.
Только закрыв за собой дверь и включив воду на полную мощность она горько разрыдалась... Слезы ручьем текли из ее глаз и смешивались с водой и кровью. Только сейчас до нее дошло, какому через чур жестокому наказанию ее подвергли. Она плакала от жалости к самой себе, от того, что она никуда не может уйти из этого дома... Пока не может.
Мама слышала жалобные всхлипы дочери в ванной. Ей очень хотелось постучать, войти. Пожалеть свою дочь, в наказании которой она только что приняла участие, но поняла, что меньше всего Саша сейчас хочет, чтобы кто-нибудь видел ее слезы...
Глава 5. Студенты
После этой порки папа понял, что навсегда потерял дочь. Она просто перестала с ним разговаривать. Стараясь помириться с дочерью, папа делал ей дорогие подарки, а на выпускной бал подарил золотое кольцо с зеленым камушком, грани которого весело переливались.
- Спасибо! - сказала Саша и демонстративно убрала кольцо в шкаф. На школьный бал она пошла без него.
С Петей они поступили в один институт. По молчаливому согласию обоих они не вспоминали о совместных неприятных минутах. Петя как-то быстро возмужал, отпустил усики. Но чувства его к Саше не изменились. Он искренне и нежно любил Сашу. Писал для нее под копирку лекции, занимал очередь в столовой, помогал рассчитывать лабораторные. Саша не питала к нему той страсти, которая заставляет забыть обо всем на свете. Оставаясь с ним наедине, она позволяла ему снимать с себя кофточку и лифчик, ласкать ее тело, но не снимая с себя джинсов и трусиков.
- Туда пущу только мужа и только после свадьбы! - заявила она Пете, когда он стал проявлять настойчивость.
- А ты замуж за меня пойдешь?
- Посмотрим, говорила она.
Он нравился ей, но собираться в постель к нему она не спешила. Что-то останавливало ее помимо девичьей гордости. Этим что-то была совместная порка. Пару раз она без особого для себя желания повторила Ритину выходку, но со временем стала немного тяготиться его поклонением. Вокруг было столько молодых людей, многие с восхищением и желанием смотрели на нее, а Витька, которому папа купил джип ездить в институт, уже не раз предлагал зайти к нему домой. С Петей на лекциях и занятиях они сидели рядом. Как-то раз Петя при всех нежно накрыл ее руку своей и получил от Саши при всех затрещину прямо на коллоквиуме по английскому. Преподавательница удивленно на них взглянула.
- Извините! - сказал Петя и отсел на другой конец стола.
- Будет знать, как себя вести, подумала Саша. довольная своим поступком.
В перерыв Петя не пришел в столовую. Тут же Витька подсел к ней за столик, поставил перед ней блюдце со взбитыми сливками (недоступное Саше лакомство) и начал вести с ней сальные речи. Сливки оказались на удивление терпкими и безвкусными. Саша не пошла с Витькой, а пошла на лекцию. Петя демонстративно отсел в другой конец аудитории и в этот момент Саша начала понимать, что она слишком жестоко поступила с другом, не подумав, она сильно оскорбила его в глазах однокурсников, а теперь осталась одна. Она вдруг остро почувствовала, как ей не хватает рядом Пети. Домой они возвращались вместе. Петя не смотрел в ее сторону.
- Петя. Ну прости меня. Сказала она.
Тот взглянул на нее и ничего не ответил.
- Ну хочешь, пойдем ко мне домой: у меня родители уехали на дачу.
- Не хочу! - много задали.
- Ты на меня сердишься7
- Нет!
Они подошли к Сашиному подъезду.
- Пойдем ко мне! Саша повторила свое предложение.
- Петя молча пошел за ней.
На кухне Саша заваривала чай. По-прежнему Петя не хотел с ней разговаривать, а открыл учебник и уставился в него. Чай прошел в натянутой обстановке. После чаепития она перешли в гостиную. Саша сама сняла с себя кофточку. Петя не отреагировал. Саша. Привыкшая к его страстным поцелуям почувствовала, как рушатся ее женские чары и ей стало не по себе.
- Ты меня больше не любишь? - спросила она.
- Я очень тебя люблю, - сказал он, и от этого твоя сегодняшняя выходка для меня вдвойне тяжела. Мало того, что ты оскорбила меня при всех, ты еще и наплевала мне в душу. А это почище любой оли.
- Ну прости меня, я больше не буду, Саша села к нему на колени.
- Вот что, сказал он помолчав. Ты меня очень жестоко оскорбила. Я тебя уже давно простил, но я не хочу, чтобы меня так оскорбляли впредь. То, что сейчас произойдет, должно произойти в наших отношениях в первый и в последний раз, но если этого не произойдет - наши отношения кончатся.
- Что ты собираешься сделать? - спросила она не догадываясь куда он клонит.
- Видишь ли, любимая. Бить тебя при всех, да еще и по лицу я тебя не смогу. Но и оставить без наказания твой поступок тоже. Для того, чтобы ты больше никогда так не поступала я ... Петя не мог собраться. Я тебя выпорю!
Саша встала с его колен.
- Ты думаешь, я позволю это сделать!
- Я никогда не мог и не смогу впредь взять у тебя что-то силой! - ответил Петя. - Ты или сама пойдешь на это или я уйду. Мне будет очень больно, но уйду.
- Уходи! Никто не пожалеет!
Понурившись. Петя пошел к выходу. Саша вдруг почувствовала, что если Петя уйдет, она потеряет самое главное в своей жизни. Она вдруг остро почувствовала как дорог ей этот мальчишка.
- Стой! - Сказала Саша. - Как ты хочешь меня наказать?
- Ремнем по попе... Голой. Думаю, двадцати ударов хватит.
Саша решилась.
- Отвернись!
Петя отвернулся. Саша спустила брюки и трусики, легла на диван лицом вниз.
- Можешь поворачиваться!
Петя посмотрел на голую подругу. Со времени их совместной порки ягодицы у Саши стала гораздо больше, да и сама она округлилась, формы стали женскими. Ему в какой-то миг расхотелось делать задуманное, но отступать тоже нельзя. Он вынул из брюк ремень и сложил его вдвое. С того страшного вечера, когда Саша испытала насебе кожаную розгу, ее больше не пороли ни разу. По Сашиной спине побежал знакомый холодок. Неужели ударит? Подумала она и тут же вспомнила как жестоко сама порола его розгами. Не случайно и названа цифра в 20 ударов.
Петя размахнулся. Ему никогда не приходилось раньше применять ремень самому. Удара он не рассчитал и он оказался слишком слабым.
Петя действительно не смог пороть так жестоко как это делал ее отец, но удары были достаточно чувствительными, чтобы Саше пришлось стиснуть зубы.
- И все-таки он любит меня! Подумала Саша, когда вместо дикой боли по ее телу прошла сладкая волна. Но странное дело с каждым ударом Саша чувствовала, что хочет все больше и больше настоящей интимной близости с человеком, который сейчас ее сек. Отсчитав положенные удары он снова отвернулся.
- Одевайся! - сказал он, отсчитав 20 ударов. На теле появились розовые полосы, но ни одного фиолетового рубца, ни одной капли крови пролито не было. Но вместо этого Саша сняла с себя джинсы и трусики полностью. Когда Петя обернулся ему предстало ослепительное зрелище: даже во время совместно порки он не видел ее целиком обнаженной, да еще так близко. Гордая красавица с надранной задницей стояла перед ним. Из глаз ее текли слезы. Но она улыбалась.
- Иди ко мне, милый...
Да часа спустя она сидела на коленях у возлюбленного и горько плакала.
- Любимая! - Петя нежно гладил ее по волосам. Я очень-очень люблю тебя! Но слезы капали из глаз Саши.
- Вот и не сохранила девственность для мужа. Кому я теперь нужна?
- Ты нужна мне и я буду твоим мужем! Мне предлагают работу на кафедре. Снимем комнату в общежитии! Мы будем счастливы!
- Только сразу договоримся: больше никто из нас никогда руку друг на друга не поднимет. Все вопросы будем решать мирным путем! - Саша нежно поцеловала Петю.
Через 3 месяца Саша сказала, родителям что выходит замуж. Родители пытались ее отговорить, а мама даже применить обычные меры воздействия, на что она им ответила: "Готовьтесь! Скоро вы станете бабушкой и дедушкой в квадрате!" И гордо погладила себя по животу...