ClubPN

II место на Ежегодном Литературном Конкурсе ПиН-2015


Expat

Не жизнь, а картинка


Пробка на подъезде к городу оказалась ещё зловреднее, чем обычно, и Линда в очередной раз поклялась себе, что всегда, без исключений, будет приезжать на работу либо заранее, тем более, что новый дом будет ближе, - либо уж, если распорядок позволит, через час после часа пик. А Марку объяснит, что заработалась за домашним компьютером. Впрочем, похоже, что на этот раз Марк и сам попал в ту же пробку. Линда едва успела сменить неоценимые для вождения старые балетные туфли на «шпильки» в стиле шестидесятых (эстетика фирмы, ничего не поделаешь), как его «Ягуар» 196* года выпуска, в стиле инспектора Морза (тоже, разумеется, эстетика фирмы) припарковался на директорском месте рядом с полугрузовым «Моррисом» примерно того же возраста, который, по настоянию Марка, использовался для доставки мелких деталей, реквизита и макетов декораций. «Моррис» был с левым рулём – экспортный вариант для американского рынка – что, тоже внося вклад в имидж фирмы, очевидно, должно было к тому же тонко намекать клиентам на нынешние или прошлые контакты с Голливудом, хотя заказов оттуда Линда последние годы не помнила. Тоже имидж фирмы, но в данном случае, в который раз грустно подумала Линда, работает против нас. Надо всё-таки набраться решительности опять поговорить с Марком, ещё немного, и мы превратимся в полных динозавров, если будем и дальше так пренебрегать компьютерной графикой. И так отстали. Да, конечно, HC – сокращение от Hardware Creativity, но мало ли таких сокращений полностью утратили первоначальный смысл, от BP (были British Petroleum, стали Beyond Petroleum, и никто и глазом не моргнул, а какое имя было), до ASDA (кто теперь помнит про то, что огромная сеть супермаркетов началась со скромного кооператива молочников – Associated Dairies). Бизнес страдает, а дела и так не блестяще. Eй-Богу, лучше поступиться буквой, чем испустить дух.... Надо набраться решительности и опять поговорить с Марком.

Cам Марк явно не испытывал недостатка в решительности - опоздать на назначенное им же самим совещание было бы совершенно не в его правилах. На ходу набрасывая плащ (разумеется, тоже фасона ретро), хотя здание фирмы (разумеется, Марк выбрал, или выторговал, единственное старое здание в современном технопарке, или по крайней мере со старым фасадом) было в двух шагах, он ринулся в входу, еле кивнув Линде. Из кармана плаща при этом выпал маленький красный предмет, который Линда немедленно подобрала. Да, вполне в стиле Марка – футляр-держатель для визитных карточек (тоже доживающий свои дни атрибут прошлого столетия – Линда, общаясь с клиентами, куда больше полагалась на электронные подписи), из красной тиснёной кожи. Линда автоматически взглянула на верхнюю визитку – видимо, это и есть тот новый клиент, которого они собираются обсуждать через пять минут. Имя продюсера, к некоторому удивлению Линды, не первый год работавшей в отрасли, оказалось ей незнакомым, а название студии или проекта – «Пятьдесят оттенков розового» - заставило поморщиться. Всему должны быть пределы, даже безвкусице, - а «пятьдесят оттенков серого» сами по себе унылая чушь, даже для тех, кто в глубине души... Линда слегка покраснела. Нет, любой, кто попытается сделать что-то в том же направлении, да ещё в неизбежно разбавленном варианте, обречён на провал.
Догнав Марка (что не так-то просто, когда объект спешит, а ты на каблуках), Линда картинно продемонстрировала ему потерянный предмет, прежде чем отдать его.



Марк, видимо, не вполне оценив шутку, поблагодарил довольно сухо, напомнил о совещании и поторопился дальше, хотя им с Линдой, собственно, было по пути.

***

На совещании, кроме Марка и Линды, оказался только Дерек с его традиционно по-бухгалтерски засученными рукавами, молчаливый Эд из инженерного отдела и Рори, по обыкновению делавший в блокноте зарисовки до тех пор, пока Марк не начал объяснять ситуацию, очень быстро передав слово Дереку, который мог дополнить картину цифрами. Ситуация была настолько невесёлая, что Марк, когда Дерек закончил, напомнил Рори и Линде о её конфиденциальности, после чего своим обычным серым голосом сделал не очень нужное пояснение:
- Я попросил Дерека обрисовать финансовое положение, чтобы мы все понимали важность дела. Эти два заказа нам упустить нельзя, иначе не уверен, удастся ли избежать реструктуризации.
- Два заказа? – чуть удивилась Линда мысленно, - вроде бы, вчера он обмолвился об одном. Что ж, по крайней мере понятно, почему нас тут двое.
- Первый заказ, - всё таким же невыразительным тоном пояснял Марк, - существенно более объёмный – это довольно серьёзная студия, у них есть свой отдел декораций, и наши услуги нужны им постольку, поскольку декорации, точнее, макеты, нужны сложные, сроки сжатые, а у нас есть старые наработки. Снимать они собираются, я бы сказал, что-то среднее между «Эрагоном» и «Прогулками с динозаврами» с примесью «трёхсот спартанцев».
- То есть нечто избитое и предсказуемое даже по меркам другой стороны пруда (т.е. Атлантики - примечание автора), - прокомментировал Рори.
-Это не наше дело, - миролюбиво ответил Марк, - лишь бы платили. Компьютерную графику они, разумеется, будут делать сами, это не наше, мы – Hardware Creativity (Линда сглотнула, но сейчас было не время для серьёзного разговора).
- Но вот фигуры для ближних планов они хотят заказать нам, причём не только изготовление, но и дизайн. Я получил от их художника пару набросков – взгляните:





- Если это один и тот же дракон, - сразу прокомментировал Рори, - то на первой иллюстрации у него есть крылья, а на второй – нет, и мускулатуру надо делать иначе. А если два разных, то..
- Вот Вы у них и выясните, - предложил Марк. Вы у нас анимист. Дракон, или драконы, должны ходить, открывать пасть, рычать и всё прочее, насчёт огня не уточнял. Они хотят более детальные рисунки через три недели, вместе со сметой и примерным описанием возможностей. Схема механики им неинтересна, и электроники тоже – лишь бы работало. Эд?
- За три недели мы можем дать им описание, сами машины – с наработками по «динозаврам» - несколько месяцев. Собственно, всё, кроме огня, если он нужен, у нас уже разработано. Я должен только обсудить с Рори..
- Эээ, - заикнулась Линда, - давайте всё же обсудим второй проект, а уж потом будем решать, кто будет заниматься каким из них.
- Совершенно верно, спасибо, Линда. Второй проект существенно менее объёмный, но придётся очень кстати в краткосрочной перспективе. Клиент - тёмная лошадка, точнее... – Марк чуть замялся, - розовая. Пятьдесят оттенков розового, и, собственно, это говорит кое-что об их проекте. Они собираются сыграть на интересе к БДСМ, вызванном... нет, у них там нет ничего похожего на «Оттенки серого». Начиная с того, что у них хлыст будет в руках у женщины, а не мужчины. И жанр совершенно другой – больше реализма, меньше сентиментальности..
- Какого реализма?
- Сценарий мне не показывали, но утверждают, что ситуации жизненные, секса меньше...
- Прогорят, - лаконично прокомментировал Рори.
- Возможно, но если сначала заплатят, то выбирать нам сейчас не приходится. Кроме того, по их словам, секса меньше, а БДСМ, наоборот, больше... Линда, я думал, что Вы идеальный дизайнер для этого проекта.
С чего он взял? Я никогда никому не говорила, с Томом он незнаком, да и тот бы не стал трепаться, и сколько лет назад было...
- Марк, если откровенно, я предпочла бы отвечать за макеты динозавров. Мне не хотелось бы, чтобы моё имя упоминали рядом с порнографической продукцией...
- Никоим образом, вполне мейнстримной. Категория «18+», но не более. А главное – по их словам, в идее фильма присутствует изрядная доза иронии, на которую много что можно списать.
Ирония и чувство юмора не были сильной стороной Марка, так что приходилось поверить на слово его информаторам.
- тем более, что Рори имеет опыт художника-анимиста, а Вы, насколько я знаю, нет. Собственно, этот заказ почти у нас в руках, тендера как такового и нет, у них, насколько я знаю, даже нет своего художника по декорациям, они почти всё могут доверить нам. А Вам, Линда, придётся работать с ними не только до съёмок, но и непосредственно во время. Просят только, взамен тендера, изготовить макет одной ключевой по содержанию детали. Видите ли, главная героиня – профессиональная… эээ... dominatrix, и значительная часть сюжета вертится вокруг специальной кушетки, на которой она... ээээ... работает с клиентами, предварительно жёстко пристегнув их к гостеприимному ложу. Вот набросок, не обессудьте – рисовал режиссёр, а не художник. Собственно, именно с ним Вам и придётся иметь дело. Вот эту кушетку или ложе они и просят нас изготовить. Разумеется, с нашим фирменным качеством и творческим подходом.
Линда открыла рот, но не нашла, что сказать. Интересно, зачем он позвал нас обоих, если заранее решил, что кому поручит. Ладно, в конце концов в титрах будет только название фирмы, в пределах фирмы все и так знают стиль руководства Марка, а я буду только выполнять инструкции.

***

Добравшись до собственного стола, Линда для начала быстро проверила электронную почту – сам Марк если и имел в кабинете компьютер, то искусно прятал его в стилизованном под пятидесятые-шестидесятые интерьере и никому не показывал, но даже у него хватило ума не держать в позапрошлом веке остальных сотрудников. Осмысленных сообщений было два, оба нерабочие (свой прошлый проект Линда закончила неделю назад, а новый вот только начинался), и оба от юристов. Последние аккорды развода – слава Богу, эта страница перевёрнута, пусть и не без потерь – и подтверждение о том, что покупка нового домика идёт по плану. Пока всё своим чередом, будем работать...

Линда взглянула на предложенный ей рисунок. Правило фирмы: всегда, когда это возможно, лучшая декорация – эта та, которая, при желании, будет и правда работать как тот предмет, который изображает. В случае Рори правило вряд ли применимо: летать его драконы явно не будут. Но ей, Линде, досталось нечто гораздо более практичное. С другой стороны, то, что предлагалось на наброске, было, наверное, слишком практично в том смысле, что вряд ли годилось для съёмки. Нужно же, чтобы пластика тела была подчёркнута, и для бокового плана вот здесь стоит поднять немного... но тогда будет ли оно смотреться правдоподобно... а, собственно, почему бы и не проверить...
Линда оглянулась по сторонам, в очередной раз убедившись, что подсмотреть состояние её экрана никто не может, и быстро провела поиск. Сообщество профессиональных домин оказались не таким уж многочисленным, две или три из них приводили на своих страницах картинки своих «подземелий пыток», и по крайней мере у одной из них действительно имелось в наличии подобие именно того гостеприимного ложа, которое ей, Линде, предстояло спроектировать. Снято оно было, впрочем, в таком ракурсе, что мало что объясняло. Хмыкнув про себя, Линда решила идти до конца и, выйдя в обеденный перерыв погулять, набрала указанный на сайте телефон.
Результат оказался неутешительный. Дама на другом конце воображаемого (сотовые телефоны с обеих сторон) провода – по голосу ненамного старше самой Линды, если вообще старше, и не обременённая излишним образованием - оказалась на удивление раздражительной и неготовой к разговору. Отвечать на вопросы Линды она отказалась, а на просьбу посмотреть оборудование, пусть даже заплатив за это, как за сеанс услуг – Линда честно объяснила, зачем - ответила отказом таким агрессивным, что у Линды пропало всякое желание иметь с ней дело. Странно, казалось бы, я предлагала ей заработок. Впрочем, может быть, она считает, что её обычные клиенты связаны определённым заговором молчания, а тот, кто пришёл просто посмотреть, может оказаться троянским конём из какого-нибудь бульварного издания... а с другой стороны, даже если и так, всякая известность лучше чем никакой. Ладно, её дело, я с ней больше дела не имею. Попробуем другую.
Вторая профессионалка – «база» которой находилась, если верить её сайту, миль на сорок дальше, в сельской глуши – оказалась, судя по голосу и выговору, постарше, лучше образована и гораздо радушнее. Правда, Линда, наученная опытом, и не объясняла, что ей нужно, а просто попросила о часовом сеансе. Линда считала, что клиентуру дам такого рода должны составлять в основном мужчины, но собеседница ничуть не удивилась просьбе от женщины, более того, согласилась на встречу на следующий день без предоплаты, на что, как она сама честно сказала, никогда не пошла бы с клиентом-мужчиной.

Объявив себя в командировке (тем более, что это в известном смысле соответствовало действительности), Линда проплутала некоторое время по дорогам и дорожкам всех возможных классов – от трёхрядной автострады до пыльной грунтовки между фермерскими полями – и, наконец, следуя уже телефонным инструкциям, а не указаниям навигатора, который упорно отправлял её на закрытую для проезда частную дорогу, оказалась на обширном участке с несколькими яблонями. Участок примыкал к очаровательному коттеджу, каждый красный кирпич, каждая каминная труба (а их было две) и каждое составленное из квадратиков окошко которого просто просились на открытку как образчик сельской идиллии.
Хозяйка, лет пятидесяти на вид, подтянутая, улыбчивая, гостеприимная и какая-то очень домашняя, показалась очень подходящей к своему дому и не очень подходящей к тому представлению о её профессии, которое сложилось в голове у Линды. Для начала, без счёта и проверки приняв у Линды конверт с оплатой (надо будет потом расписку попросить – поставлю в счёт фирме, как консультацию), она настояла на разговоре за чаем и удивительно вкусным домашним печеньем. Пока она заваривала чай в кухне, Линда огляделась по сторонам, ожидая увидеть некое подобие тех «камер пыток», которые видела давеча в сети, но видела только абсолютно обычную гостиную, с горящим камином, обширными мягкими диванчиками, добротными дубовыми полками (не так уж мало книг, надо сказать) и уютнейшим запахом сельского дома – запахом чистого сушащегося белья, горящего камина, причём топят его дровами, а не углём, запахом каких-то трав и чуть-чуть – раскалённого металла масляной плиты в соседней с гостиной кухне, на которой хозяйка заваривала чай. Линда подумала бы, что попала не туда, если бы, приглядевшись, не увидела под журнальным столиком тазик с водой, в котором отмокало нечто, что даже не очень опытная Линда весьма недвусмысленно идентифицировала как пучок розог.
- Для следующего клиента, - объяснила вернувшаяся с подносом хозяйка, - его любимые. Но он приедет только после обеда, времени у нас полно.
За чаем как-то ненавязчиво выяснилось, что Линду зовут Линда, а хозяйку Кэрол, что она купила дом (которому Линда, как водится, рассыпала комплименты) лет семь или восемь назад, после развода, а ещё через пару лет тогдашний бойфренд посоветовал ей сделать бизнес из того, что до тех пор происходило в их спальне из чистой любви к... нет, не совсем искусству.
Тут Линда, искренне удивившись совпадению, не могла не сказать честно, что и сама недавно развелась и теперь покупает маленький домик вместо куда более просторного совместного, и что её первый бойфренд её всегда шлёпал перед ночью любви, иногда очень больно, и ей это тогда нравилось.
- Тогда и пристрастилась? – спросила Кэрол, и Линда, сама удивляясь тому, как легко с этой Кэрол получается говорить откровенно, честно призналась, что с Томом она разошлась очень давно, разошлась нехорошо, с обидами, слезами и взаимными счётами, и с тех пор «ничего такого» у неё не было, тем более, что все последующие мужчины в её жизни - включая мужа, с которым тоже жизнь не сложилась – никакого интереса к «этой теме» не испытывали.
- Значит, хочешь вспомнить? - почти утвердительно осведомилась Кэрол явственно твердеющим голосом, явно постепенно переходя от чаепития и светской беседы к делу. Линде ничего не оставалось, как только признаться, что нет, не совсем, и задать наконец-то интересующий её вопрос.
- Милочка, это не ко мне, - всплеснула руками Кэрол, - вся эта бутафория с пыточными камерами, специальными подставками, ошейниками, резиновыми плётками, наручниками, костюмами из тугой резины... я этим не занимаюсь. Моё дело – просто порка, в домашней или школьной атмосфере, в ситуации, максимально приближенной к реальной, и только реальными инструментами, которыми действительно наказывали... Обхожусь без кушетки с застёжками – если шлёпать рукой, то обычно через колено, если ремнём, то на подлокотнике дивана, если тростью, то нагнись и обхвати пальцами лодыжки, или можно тоже на диване, да мало ли...
- Тебя бы к Марку работать, с такой любовью к правдоподобию, - подумала Линда, ругая себя за то, что не сообразила как следует изучить сайт, прежде чем звонить именно Кэрол. Потраченного времени было жалко, да и деньги теперь пропадали уже явно собственные.
- Но ты погоди, - утешила Кэрол, - мы сейчас всё найдём. Где ты, говоришь, искала картинки? А, так это у неё сайт для тех, кто с улицы, для проверенных людей есть другой, у меня есть пароль. И есть мастера, которые делают оборудование – у них свои сайты есть, только тоже не для всех. Давай-ка посмотрим...
Через полчаса в распоряжении Линды, кроме изрядного количества ссылок, было несколько распечаток с интересовавшими её не вполне Прокрустовыми ложами – их постояльцев, правда, не вытягивали и не отрубали им ноги, а просто полосовали им задницы и бёдра, но общая идея, подумала Линда, была та же – привязать гостя к ложу и сделать с ним нечто неприятное. Конструкций оказалось несколько, на всех фотографиях присутствовало что-нибудь для масштаба, и Кэрол неожиданно даже дала Линде несколько вполне дельных советов о том, как несколько усилить зрелищность сцены, в которой «ложе» будет фигурировать, чуть-чуть усилив выступ под ягодицами постояльца кушетки. Повеселевшая Линда поблагодарила и почти собралась, с некоторым не совсем пока ясным сожалением, уходить, попросив разрешения навестить опять, если понадобится ещё консультация.

И тут Кэрол, хитровато прищурив глаза, осведомилась:
- А освежить память точно не хочешь? Деньги всё равно плачены, а ты, можно сказать, заслужила – и мне не сказала заранее, с чем приедешь, и сама не разведала ситуацию..
Положительно, она читала мысли. Неясное сожаление стремительно прояснялось; попросить сама Линда, конечно, не решилась бы, но раз уж предлагают...
Кэрол поняла её правильно, усевшись на высокий стул и сказав голосом, сначала беззаботным, а к сакраментальной команде опять постепенно твердеющим:
- Отлично. Я так и почувствовала. Давай, снимай штаны.
Помедлив секунду, сама чуть-чуть удивляясь тому, что происходит, Линда встала прямо перед Кэрол и, удивляясь новому ощущению этой неожиданной, тайной, немного запретной игры... да. Именно. Спустила штаны. Вместе с трусиками, как привыкла с Томом.
Несколько мгновений Кэрол, как показалось Линде, несколько саркастически рассматривала её интимную стрижку, после чего коротким приглашающим движением похлопала себя по коленям, и Линда, ещё продолжая про себя удивляться собственным действиям, легла на эти колени, выставив, как водится, голый зад вверх и опершись руками о коврик.
Профессиональный опыт у Кэрол был – её работа напомнила Линде давнишние уроки музыки. Она начала с мягких, ласкающих шлепков, pianissimo, почти поцелуев, и мягко наращивала силу удара, постепено доведя его сначала до mezzo piano, потом до mezzo forte, а потом и до такого fortissimo, на котором Тома Линда бы, пожалуй, остановила, но после этого crescendo lentamente продолжала выдерживать трёпку без особого нарояжения и даже с некоторым удовольствием. На последних шлепках Кэрол сменила и технику игры – вместо ударов, направленных вертикально вниз, она начала оглаживать ягодицы Линды сильными, но скользящими движениями, что было гораздо больнее, и Линда уже готова была взмолиться о милосердии, как Кэрол, мгновенно почувствовав её реакцию, сбавила силу удара, постепенно доведя её в diminuendo почти до ласкающих начальных шлепков-поцелуев.
- Ну вот, - удовлетворённо заключила она, - так-то лучше. А ремнём попробовать не хочешь? Или тоузом? Розги не предлагаю, извини, они персональные на заказ, а трость тебе многовато сразу после такого перерыва да если тебя и раньше только шлёпали рукой.
- Спасибо, - мечтательно отозвалась Линда, выпрямляясь и нагибаясь за трусиками, - пока и ремня тоже не хочется. Ощущения были несколько противоречивые.... с одной стороны, такого приподнятого, энергичного настроения Линда не помнила давно. С другой стороны, впервые после развода она довольно остро пожалела о том, что в её жизни сейчас нет мужчины, и даже подумала о том, что, может быть, весь остаток жизни проводить в целомудрии всё же не обязательно...
- «Пока» - это хорошо, - улыбнулась Кэрол. Что ж, приходи за следующей... консультацией.

***

Приподнятое настроение, к радости Линды, не подвело её и на работе. Форма, масштабы, цвета, материалы изделия – всё это было решено, отшлифовано и доведено до состояния, которым Линда была вполне довольна, буквально за пару дней.
В течении этой пары дней Линда заметила, что коллеги гораздо чаще обычного заходят к ней поболтать, при этом как бы невзначай бросая взгляды на экран компьютера. Рори даже предложил объединить их с Линдой усилия, предложив двум студиям снимать совместный фильм примерно вот такого свойства.



- Очень остроумно, - предсказуемо отмахнулась Линда.
Мастерская тоже не подвела - опытное изделие было изготовлено невероятно быстро. Кто-то из рабочих даже пошутил, нашлёпнув фирменную наклейку-стикер Hardware Creativity Ltd прямо на середину эффектного выступа, дизайном которого Линда особенно гордилась.
- Будут снимать фильм – стикер убирается одним движением – успокоил он начавшую было протестовать Линду, - а пока пусть помнят, кто делал.
Линда не отказала себе в удовольствии самой прилечь на минутку на готовую кушетку, проверив мягкость поверхности и анатомическое соответствие телу. Не могу ручаться, что мысли у неё в голове были при этом только профессиональные, но Бог его знает.
А через день её вызвал к себе Марк.

***

Лицо у Марка было ещё более вытянутое и сухое, чем обычно – не нужно было быть гением психологии, чтобы почувствовать, что разговор предстоит серьёзный и неприятный. Но Линда всё же не ожидала, что настолько неприятный.
Марк, надо отдать ему должное, не тянул быка за рога и для начала сразу сообщил Линде, что “Пятьдесят оттенков розового» лопнули, даже не дойдя до начала съёмок, и в пробном экземпляре, увы, более нет необходимости. А затем, чуть запнувшись, объяснил, что в сложившихся обстоятельствах он, как и предупреждал, не видит альтернативы реструктуризации фирмы, то есть сокращению штатов. А так как крах «Пятидесяти оттенков» оставляет её, Линду, единственным дизайнером, не занятым на данный момент ни в одном проекте, то, как ему ни жаль... он, Марк, благодарен Линде за долгую (не такую уж и долгую, если честно) работу и так далее, и тому подобное, готов дать самые лучшие рекомендации, клятвенно обещает немедленно дать знать, если ситуация изменится, и даже готов добавить к выходному пособию ещё один месячный оклад сверх суммы, оговоренной условиями контракта, взамен месячного предупреждения и в качестве жеста доброй воли... но более ничем помочь не может.
Что ж, по крайней мере это кое-что проясняло. Линда почувствовала, что при всей серьёзности и несвоевременности этого удара – через пару месяцев после развода, в момент покупки дома (разумеется, в рассрочку) и при общей экономической ситуации, никак не помогающей найти новую работу - её начинает наполнять в первую очередь не испуг и не отчаяние, а обида и злость.
- Марк... скажите правду, Вы ведь уже давно решили избавиться именно от меня, и именно поэтому дали мне именно этот проект, зная заранее, что именно такой исход по меньшей мере вероятен? Да ещё устроили совещание, чтобы это выглядело результатом обсуждения, чуть ли не коллегиальным решением, хотя всё было решено с самого начала? Что ж, спасибо за щедрость, и надеюсь, насчёт рекомендаций Вы серьёзно.
Марк предпочёл не ответить на первый вопрос, но опять заверил Линду, что напишет самые лучшие рекомендации, объясняющие, что только неблагоприятная экономическая конъюнктура заставила его, Марка, расстаться с таким ценным работником.
- Да, - вспомнила Линда уже по дороге к двери, - с Вашего разрешения, я забираю себе на память свою последнюю работу, раз она больше не нужна (подарю Кэрол, раз у неё нет – что бы она ни говорила, не может быть, чтобы ей такая вещь не пригодилась...). Марк, разумеется, кивнул, явно радуясь, что может так легко завершить неприятный разговор.
В Линдину «мини» кушетка, конечно, не влезла, но в качестве прощальной любезности Марк не стал возражать против её доставки на фирменном «моррисе».



***

А вот дальше начались проблемы. Менеджер банка, которому Линда, как честный человек, сообщила об изменении своего экономического положения, заверил её, что он и его коллеги верят в то, что с Линдиной квалификацией и послужным списком она быстро найдёт другую позицию, что займ на покупку дома ей, конечно, всё равно предоставят... вот разве что его размер придётся чуть сократить, что несколько увеличит первоначальный взнос ипотеки. Быстро прикинув в уме, Линда сообразила, что это увеличение взноса «съест» почти всё её выходное пособие, включая и лишний оклад. Стандартного пособия по безработице или, как оно называется сейчас, «пособия ищущего работу», не хватило бы и на половину дальнейших выплат ипотеки, а надо ещё и жить... Оставались небольшие старые сбережения, чудом уцелевшие после развода, но их хватило бы ненадолго. Отказываться от любовно присмотренного, полностью отвечающего вкусам Линды и купленного (или почти купленного) по очень удачной цене домика очень не хотелось (когда ещё такой подвернётся). Тем более, гонорары агентам и юристам за сделку были уже выплачены, а срок аренды временной квартиры подходил к концу.
Разумеется, о том, чтобы искать работу общим порядком, на бирже труда, не было и речи – квалификация Линды была слишком специализированной. Звонки старым начальникам тоже не принесли ничего нового, все жаловались на трудные времена и в лучшем случае обещали что-то в будущем – в большинстве случае туманное, а в одном довольно вероятное, но через годик.
Чтобы хоть немного отвлечься, Линда наконец-то сделала то, что давно собиралась - набрала телефон Кэрол.

***
Кэрол, как и следует ожидать, мгновенно почуяла по голосу собеседницы, что у той что-то не так. Линде в любом случае пришлось бы объяснять ей ситуацию (а иначе почему бы столь важная ещё недавно кушетка вдруг оказалась невостребованной), но тут она вдруг почувствовала, что просто доверяет Кэрол – может быть, потому, что для той быть тактичной и не разбалтывать секреты было необходимо для профессиональной репутации, да и общих знакомых у них не было, может быть, потому, что у Кэрол были в прошлом похожие проблемы, а может быть, потому, что Кэрол просто понравилась ей при первой встрече. И Линда выложила этой недавней и несколько специфической знакомой не только все новости, но и своё мнение о Марке и его стиле работы, и неясные перспективы, и тревоги – в общем, всё, что было у неё на душе.
Похоже, что и Линда пришлась Кэрол по душе – ну, бывает же так, что люди вдруг чувствуют доверие друг к другу с первой встречи. Наверное, бывает... Во всяком случае, её реакция оказалась несколько неожиданной для Линды.
- Линда, ты можешь сказать мне, что я сошла с ума, но... ты не думаешь, что кушетка пригодится тебе самой? – спросила Кэрол без всякой подготовки.
- То есть?
- Ты не хочешь стать моей коллегой?
От неожиданности Линда начала с не самого важного вопроса:
- Погоди, а зачем тебе лишняя конкурентка?
- Ну, во-первых, клиентов на нас обеих хватит – в этой части страны не так много профессиональных домин, к тому же одна только что прекратила работать. Во-вторых, мне кажется, что к тебе могут пойти немного другие люди – если хочешь, объясню при встрече. А в-третьих, если через годик, даст Бог, вернёшься к своей прямой профессии, то скажу спасибо, если своих постоянных клиентов пошлёшь ко мне. А клиенты у тебя к тому времени появятся, не сомневайся. Вот увидишь, ещё твоего Марка будешь пороть. Вот именно такие, у которых голова прочно застряла в собственной заднице, к нам и приходят. Тем более, любитель ретро, пятидесятые, самое подходящее время, всё сходится.
- А... это не опасно? Мало ли какие люди могут быть.
- Ты в газетах статьи про убитых и ограбленных проституток читала?
- Читала.
- А чтобы кто-нибудь напал на профессиональную домину, читала? Или слышала?
- Нет...
- Вот то-то и оно.
- И ты думаешь, у меня получится?
- У меня же получилось. В крови у тебя это есть – я чувствую. Только зря ты столько лет загоняла это вглубь. Но, собственно, можешь попробовать. Поработай у меня ассистенткой – поприсутствуй при сессиях, посмотри, какие бывают люди и что они любят, там и решай.
- А я тебе не испорчу работу?
- Наоборот. Многим клиентам только нравится, если при их наказании будет присутствовать незнакомая молодая дама. Вот увидишь, если я сообщу у себя на сайте, что, скажем, только на одну-две недели, в порядке специального предложения, предлагаю за ту же плату такую дополнительную возможность, это только привлечёт новых клиентов. Доли дохода не обещаю, но и с тебя денег за практику не прошу. Поживи у меня недельку, комната для гостей есть, смотри, учись и решай. Когда будет игровой сценарий, то, может быть, поучаствуешь. Не волнуйся, оговорим заранее, что тебя я при них пороть не буду – только их при тебе. У меня, к примеру, много любителей поиграть в школу. Ну, вызвали к директору двоих – парня и девчонку, - а влетело только парню, как зачинщику, но при девчонке. Ему для пущего унижения, ей для острастки. Думаешь, нет таких, кто мечтает о таком сценарии?
Линда не знала, что сказать. Идея была абсолютно сумасшедшая, но ведь и положение складывалось неординарное, и другого выхода из него видно не было.

***

Кэрол заехала за ней и за кушеткой (на всякий случай) на «вольво» предпенсионного возраста, но вполне резво бегающем - хорошая машина для жизни в глуши. Разумеется, кушетка влезла в этот сарай без труда.
Как оказалось, Кэрол была права – клиентов и впрямь оказалось не так уж мало, и публика это была довольно разнообразная.

Первый – лысый очкастый толстячок лет шестидесяти – оказался самым скучным. Он ни во что не играл, спокойно объяснил, что присутствие зрительницы его не смущает, но и не обязательно, после чего избавился, не дожидаясь распоряжения, от лишней одежды, устроился поудобнее на коленях у Кэрол (Линда удивилась, как та умудряется его удерживать, учитывая размеры объекта, но, видимо, сказался опыт) – и отбыл куда-то в мир собственных грёз. Ни слова, ни комментария, ни оханья, ни вскрика, только размеренное дыхание клиента (или, в данном случае, скорее пациента) и звуки ритмичных шлепков ладонью по дряблой коже, прололжавшиеся минут сорок, если не больше. В данном случае Кэрол играла медленную пьесу без резких кульминаций и драматических эффектов. Линда чуть не задремала у себя в уголке и вышла из полусонного состояния одновременно с толстячком – который вернулся в наш грешный мир, спокойно оделся (Линда отвернулась, щадя не столько его скромность, сколько собственные эстетические чувства), нашёл свои очки, вежливо пожелал обеим дамам хорошего дня и уехал, предварительно записавшись приехать опять через месяц и не преминув напомнить Кэрол, что ему, как постоянному клиенту, полагается скидка.
Когда за ним закрылась дверь, Кэрол смазала отбитую ладонь кремом, объяснив Линде, как важно не заработать мозолей – как оказалось, многие посетители, включая только что уехавшего толстячка, ценят именно это ощущение живой, тёплой и не слишком жёсткой ладони. Даже резиновые шлёпалки их уже не устроят, не говоря уже о чём-то пожёстче.

Следующий посетитель, помладше, пожалуй, ровесник Кэрол, прибыл на чёрном «мерседесе», появился в дверях в костюме, которому и Марк позавидовал бы, презентовал Кэрол вдобавок к стофунтовому гонорару коробкой шоколадных конфет, как показалось Линде, сравнимой с гонораром по стоимости, и за ритуальным чаепитием объяснил (или напомнил – явно он был тут не в первый раз) Кэрол, чего хочет, спокойным, уверенным в себе тоном, тоном инструкции, если не распоряжения. После чая джентльмен проследовал в соседнюю комнату и появился в гостиной, уже переодетый во что-то, очень напоминающее школьную форму полувековой давности, причём форму явно породистой частной школы, включавшую изящный тёмно-бордовый пиджак с синими отворотами и замысловатым гербом и латинским девизом на кармане и, разумеется, короткие синие штанишки. Линде поначалу понадобились все навыки университетской театральной студии (в которой она и познакомилась когда-то с Томом... эх, хорошее было время), чтобы сохранить серьёзную физиономию перед лицом этого довольно несуразного зрелища. Впрочем, несуразным оно оставалось недолго – может быть, именно потому, что опыт любительского театра приучил Линду к некоторой театральной условности, а условности в нынешней ситуации было, пожалуй, не больше, чем в некоторых спектаклях, в которых она когда-то играла. Посетитель и Кэрол явно поменялись местами, и оба играли свои роли вполне артистично. Уверенного в себе менеджера высшего звена мгновенно сменил насмерть перепуганный мальчишка, переминающийся с ноги на ногу. А Кэрол (облачившаяся в мантию и плоскую шапочку, какие в не столь далёком прошлом носили учителя закрытых частных школ) раскрылась так, что если Линда и не понимала в какой-то момент, за что, собственно, её клиенты выкладывают немалые деньги, то теперь все сомнения исчезли. Голос Кэрол налился обличительным сарказмом, отточенным до совершенства многими поколениями учителей. Она разносила воображаемого мальчишку в пух и прах, перечисляя все (надо сказать, многочисленные) прегрешения и проказы с ядовитыми и уничтожающими комментариями, она задавала полуриторические вопросы и, не давая собеседнику раскрыть рот, отвечала на них сама, подавая себе же вводную реплику для следующей убийственной тирады. Линда живо вспомнила уже не университет, а собственные школьные годы, и поёжилась. Сама она училась в средней школе в основном уже в те времена, когда за словесным разносом по закону не могло последовать ничего существенно более страшного, чем штрафное время после уроков или строчки на доске, а в её начальной школе угроза более жёсткой расправы, ещё законной в те годы, всегда оставалась всё же только угрозой. Но Кэрол и посетитель разыгрывали времена более далёкие и тёмные. Приведя воображаемого ученика в подходящее для того состояние, Кэрол перешла к собственно наказанию, тем же громогласным голосом объяснив, что тот вёл себя настолько безобразно, что получит свою трёпку по голому заду, а чтобы закрепить урок как следует, не одну дюжину, а две. Скорее всего, тут она несколько отступила от исторического правдоподобия, но, в конце концов, именно об этом просил посетитель, а клиент всегда прав. Линда никогда до сих пор не видела трости для наказания, но более опытный человек отметил бы, что Кэрол выбрала орудие средней толщины - около полудюйма, как сказала бы Кэрол, или сантиметра для Линды, представительницы уже метрического поколения, – и довольно длинное. О том, что трость по голому телу без разогрева – не правило, а довольно жёсткое исключение в практике БДСМ, Линда тоже не знала, но довольно быстро убедилась в этом даже со стороны. В первый момент, когда посетитель покорно спускал короткие штанишки и сгибался над столом (обхватить собственные лодыжки в его возрасте он бы уже не смог), Линда ещё могла ощутить нелепость ситуации, но очень скоро ей стало не до этого, даже в её роли зрительницы. Посетителю явно нужны были эти сеансы для того, чтобы отпустить себя, выйти на некоторое время из роли постоянно ответственного за принятие важных решений человека, и без резкого, ударной силы воздействия сделать это у него не получалось. Словесный разнос был первой частью этого ударного воздействия, сейчас Линда видела вторую. Посетитель выдержал первые полдюжины безжалостных, в полную силу, ударов без звука, как, очевидно, привык когда-то в детстве, но лицо у него сплошь покрылось потом, и ко второй половине экзекуции он всё-таки закричал, хрипло, по-вороньи, а к концу с явным облегчением плакал.
Линде хватило одного взгляда на его зад, чтобы послеэкзекуционный чай не пошёл ей в горло. Посетитель, переодевшись, напротив, с удовольствием выпил две чашки крепкого, сладкого напитка с молоком, к некоторому удивлению Линды сидя без видимого неудобства (правда, на мягком диване) и поддерживая беседу, как будто ничего не случилось – только манера его стала мягче, неофициальнее. Похоже, за этим он сюда и приезжает...

- Так я не смогу, - честно сказала Линда, когда за ним закрылась дверь, - По крайней мере первое время.
- И не надо, - честно сказала Кэрол, после чего прочитала ей мини-лекцию о сравнительной жёсткости разных орудий наказания, о захлёстах и их опасности, правильном прицеле и тому подобных технических деталях, которые читателю, надо думать, и без меня известны, и даже дала немного попрактиковаться на подушках, благо трость (протёртая перекисью водорода после отъезда посетителя) была ещё не убрана. Разумеется, Линда спросила, играла ли Кэрол в молодости в любительском театре.
- Было дело, - честно ответила та, - но больше помогает не это. Я лет пятнадцать отработала учительницей в начальной школе. Нет, конечно, детей я никогда пальцем не тронула, но вот распекать научилась. Что было в моём собственном детстве – это вопрос другой.

Следующий клиент приехал не на «мерседесе», а на более скромной «мазде», впрочем, превосходившей размером даже «мерседес», и оказался любителем уже не школьного, а домашнего сценария. Впервые и Линде удалось сыграть в этом сценарии заметную роль – роль зловредной младшей сестры или кузины, которая ябедничает на старшего брата и потом наслаждается его унижением. В момент, когда это унижение достигало зенита, а штаны посетителя, соответственно, надира, Линда не могла не удовлетворить одним вороватым взглядом любопытство. Видите ли, среди англичанок бытует полусерьёзная гипотеза о том, что мужчины, выбирающие шикарные большие машины, делают это отчасти для того, чтобы сознательно или (полу)бессознательно компенсировать геометрический недостаток в другом месте. То, что мельком увидела Линда, скорее подтверждало, чем опровергало гипотезу, хотя, строго говоря, эксперимент был нечистый – «мазда» принадлежала, вполне возможно, не лично посетителю, а его фирме. Линда подумала, не сообщить ли посетителю о своих наблюдениях, раз ему, похоже, унижение важнее боли. В роль зловредной девицы это вполне вписалось бы, но в детский сценарий – не очень, и Линда решила не рисковать, раз не просили. С этим клиентом Кэрол была осторожнее, чем с предыдущим, сначала основательно разогрев его рукой, не переставая ругать и поучать, а потом разложив поперёк диванного валика для хорошей дозы тяжёлого шотландского ремня – в домашнем сценарии обошлось без трости.
- Интересно, все твои клиенты примерно твоего возраста или старше? – спросила Линда в конце рабочего дня.
- Многие, но не все. Завтра я тебя познакомлю с Сюзан. Тоже постоянная клиентка, вот уже год.

***

Имя «Сюзан» явно было выбранным по созвучию псевдонимом – на родине гостью, очевидно, звали Шу Жэнь (или Жэнь Шу) или что-то в этом роде, она училась на втором курсе экономического факультета и говорила по-английски свободно, с мягким, мелодичным акцентом и той щебечущей интонацией, которая остаётся у людей, привыкших говорить на тональном языке, когда они переходят на язык, в котором повышение или понижение тона не несёт смысловой нагрузки. Сюзан, или Шу, была помешана на английской культуре и явно поставила себе цель познакомиться с ней за время учёбы в Англии во всех её проявлениях, от чёрного крепкого чая с молоком, столь разительно отличавшегося от изысканного аромата зелёного чая с жасмином, до «романтики» школ-интернатов. Последнее, разумеется, означало, что Кэрол вновь пришлось напяливать на себя мантию и круглую шапочку и демонстрировать чудеса воспитательно-карательного красноречия. Когда же дошло до собственно дела, гостья неожиданно указала на Линду и попросила:
- А можно в этот лаз она меня накажет? Как будто она сталшая ученица, плефект? Я слышала, плефекты ланьше сами могли полоть младших?
Видимо, ей не пришло в голову, что у помощницы Кэрол может быть существенно меньше опыта, чем у самой домины. Что ж, возможность попрактиковаться (или поплактиковаться?) сама шла в луки (всё, больше не буду, честное слово). С замиранием сердца, но стараясь никак не выдать своей неуверенности, Линда уселась, как давеча Кэрол, на стул и похлопала себя по коленям. Уже видя перед собой клетчатую юбочку Сюзан, Линда сообразила, что забыла велеть гостье заголиться, но, как оказалось, это и не требовалось – когда юбочка была задрана, трусиков под ней не обнаружилось, очевидно, гостья избавилась от них, когда выходила в туалет перед игрой. Упругие круглые ягодицы и нежная кожа юной девушки так выгодно отличались от дряблых, немолодых мужских задов, которые Линда вынуждена была лицезреть до сих пор, что Линда, до сих пор никогда не сомневавшаяся в своей стопроцентной гетеросексуальности, подумала, что, может быть, женское тело вообще, по умолчанию, привлекательнее мужского – для всех. Времени думать у неё было много – как учила Кэрол, хороший разогрев должен занимать минут двадцать, а звуковое сопровождение взяла на себя опять же Кэрол, не забывавшая напоминать обладательнице бесстыдно задранной клетчатой юбочки, как ей должно быть стыдно за своё безобразное поведение в прошлом и за своё голозадое положение в настоящем. Линде же оставалось шлёпать да шлёпать. К концу этих двадцати минут, у неё начала слегка побаливать ладонь – видимо, когда попрактикуюсь, привыкну, - а ровная краснота была прекрасно видна даже на смуглой коже уроженки Дальнего Востока.

Сюзан же оказалась и первой, кто пожелал опробовать созданную Линдой кушетку; правда, прежде чем лечь, она не преминула спросить, бывали ли такие в настоящих интернатах. Бывали, в Итоне – утешила её Кэрол. Пожалуй, Сюзан, при её маленьком росте, пришлось вытянуть руки чуть дальше, чем предполагалось, чтобы быть пристёгнутой к кушетке, но она уверяла, что ей удобно. В качестве орудия наказания Кэрол незаметно подсунула Линде тяжёлый, но недлинный тоуз с двумя ремешками – орудие чисто британское (тонкости отличия английской и шотландской традиций вряд ли интересовали Сюзан) и достаточно болезненное, - но при этом хорошо управляемое, а потому относительно безопасное в смысле захлёстов даже в руках не очень опытного человека. Линда ожидала, что наказание будет кратким, но изящная, миниатюрная китаянка оказалась обладательницей незаурядного аппетита и столь же незаурядной выносливости, а может быть, просто хотела получить полное удовольствие за свои деньги. После каждого удара она тоненько вскрикивала и объясняла, что ей больно, что она всё поняла и будет вести себя холошо, но голос у неё при этом был абсолютно ровный, ни «хватит!», ни даже «пожалуй, хватит» в нём не звучало, и Линде оставалось только продолжать, постепенно чуть-чуть усиливая удары. Пару раз она бросала вопросительные взгляды на Кэрол, и, получив одобрительный кивок, продолжала работу. И всё-таки почувствовала, когда что-то в интонациях гостьи поменялось – судя по лёгкому кивку Кэрол, почувствовала вовремя. Расхрабрившись, Линда выдала Сюзан последние полдюжины точно нацеленных ударов, для разнообразия, длинным ремнём, чем вызвала уже неподдельное «ай, больно» - что ж, пусть у гостьи будет предмет для гордости: выдержала.
Пока Кэрол заваривала традиционный чай, а Сюзан, притворно-жалобно всхлипывая, сверкала голыми ярко-красными ягодицами из угла (она оказалась любительницей и такой игры), Линда пыталась понять, что она чувствует после своего первого опыта домины. Пожалуй, понравилось. Правда, это не старикан какой-нибудь, а симпатичная молодая девчонка. Но, наверное, так и проще начинать.
Кэрол тоже оказалась вполне довольна её работой, сделав только несколько вполне ободряющих замечаний. Между прочим, выяснилось, что университет Сюзан – в том самом городе, где живёт Линда.
- Можешь считать, что первая клиентка у тебя есть, - прокомментировала Кэрол, - к тебе ей будет ездить гораздо проще, машины у неё нет, а на автобусе сюда пока доберёшься. Ей очень понравилось – я её знаю, она не врёт.
Вечером Линда помогала Кэрол резать в соседнем кустарнике тоненькие розги, подравнивать и размягчать кончики и срезать почки – завтрашний посетитель был, судя по его телефонному разговору с Кэрол, любитель эстетики даже не прошлого века, а более ранней, эстетики «Тома Сойера», если не «Тома Джонса Найдёныша», - и да, он был из тех, кого привлекло именно присутствие Линды. В его аппетите Кэрол была не вполне уверена, благо клиент был новый, не из постоянных, поэтому на всякий случай заготовили лишний пучок.

***

Линда договорилась с Кэрол, что взглянет на каждого клиента издалека, прежде, чем показываться ему, на тот маловероятный случай, если вдруг попадётся знакомый. Этого посетителя пришлось подождать - он появился с двадцатиминутным опозданием (видимо, издалека), и Линда сначала увидела его из окошка подъезжающим (Audi A1 – надо полагать, профессионал, прилично зарабатывает, любит хорошо сделанные вещи, обладает вкусом и некоторой долей щёгольства, но не дешёвый пижон, раз машина небольшая), а потом выходящим из машины. И тут у неё сперва ёкнуло сердце, а затем то же ощущение быстро переместилось фута на полтора ниже.
Нет, это не был знакомый.
Это был самый настоящий таинственный незнакомец.
Это был, простите за банальность, мужчина её мечты.
Примерно того же возраста, что и она сама, может быть, чуть-чуть помладше, высокий, стройный, с правильными открытыми чертами лица, похожий чуть-чуть на Тома, чуть-чуть на её бывшего мужа в первый, бурный период их романа, только ещё в два раза симпатичнее. Линда немедленно посмотрела на его пальцы. Кольца не было, уже неплохо. Не может, конечно, быть, чтобы у такого мужика так уж совсем никого не было, - но тут стоит хотя бы побороться.
Интересно только, зачем такому симпатичному парню идти к платной домине. На таком партнёрши должны виснуть гроздьями. Линда знала, что мужчин в БДСМ-сообществе в несколько раз больше, чем женщин, но мужчина мужчине рознь...
Вопрос разрешился за предсессионным чаем. Посетителя звали Грег – во всяком случае, так он назвался. Он был свитч (этот термин Линда уже выучила), и его бывшая подруга, инспектор полиции (у него, видите ли, вообще тяга к необычным женщинам необычных профессий... с обычной офисной работницей у него, по его словам, ещё не было ни одного романа), была одновременно его свитч-партнёршей. Но пару месяцев назад они разошлись (Линда немедленно навострила уши... неужели и правда свободен? Ну, это неслыханная удача... всё, выходим на охоту), и с тех пор он не может найти партнёршу, которая бы его устраивала... а он много слышал об артистизме Кэрол и хотел бы, раз уж такое дело и он пока свободен, разыграть пару фантазий – то, что можно сделать с профессионалкой и как-то обычно не получается с обычной партнёршей.
Фантазия Грега, как уже говорилось, работала в историческом направлении, так что в этот раз Кэрол нарядилась даже не в мантию директора школы, а в чёрное платье и белую блузу некой обобщённо викторианской матроны – Грег не очень уточнял, домашний или школьный сценарий разыгрывается. Грег и Линда, разумеется, изображали пару нашкодивших подростков, которым следовало смотреть в пол, но Линда вместо этого смотрела втихаря на Грега и была готова поручиться, что и он взглянул на неё более чем пару раз... Свитч, говоришь... Необычные женщины тебя, говоришь, привлекают, необычых профессий... уж куда необычнее...

- Последний раз спрашиваю: кто разбил окно? – громовым голосом вопросила Кэрол, приведя Линду в чувство.
Была не была. По крайней мере это будет нечто запоминающееся... необычное...
- Я разбила, мэм. Он ни при чём. Я больше не буду, - сделала шаг вперёд Линда.

Она была не вполне уверена в том, чья челюсть отвисла ниже – Грега, которого десять раз предупреждали о том, что Линда только статист и зрительница, в игре активно не участвующая, или Кэрол, которой, надо полагать, поломали привычный сценарий и которая теперь вынуждена была импровизировать несколько больше, чем рассчитывала.
- П-ридётся наказать вас, юная леди, - постепенно понимая, что происходит, подхватила игру Кэрол, - такой проступок заслуживает хороших розог.
- О, мэм, пожалуйста, только не по голой попе при мальчике, я, правда, больше не буду, - канючила Линда, подавляя истерический смех и уже начиная расстёгивать юбку, чтобы Кэрол, не дай Бог, не дала обратный ход. Но Кэрол, окончательно освоившись в новом сценарии, прочла ей нотацию о том, что стыд – важная часть наказания, а розги через одежду не работают (особенно со срезанными почками, подумала Линда – вчера до ночи трудились), и выкатила на середину комнаты пресловутую кушетку. Линда мельком заметила, что стикер“HC” так и красуется неубранный на боку кушетки... ну и пусть – теперь это будут скорее не её проблемы, а Марка, если кто-то свяжет фирму с нынешним применением кушетки.
У неё были другие проблемы – как водится, Кэрол велела ей заголяться и лечь, а Грег, заинтригованный и видя, что от него действий пока не ждут, предпочёл не вмешиваться, а оставаться пока зрителем, раз предлагают. Линда постаралась снять юбку как можно грациознее (формой своих ног она всегда гордилась, и не без основания), после чего, закусив губку якобы от стыда, а на самом деле опять-таки чтобы выдержать сцену без смеха, и притворно-смущённо оглянувшись на Грега, спустила трусики, стоя к зрителю в четверть оборота. Следующее движение – опять, насколько можно было, грациозно (вновь вспомнив уроки театральной студии) опуститься на кушетку (как помним, специально спроектированную так, чтобы подчеркнуть пластику тела), стараясь при этом держать коленки вместе. Задача при всех этих операциях была показать ровно столько, сколько нужно, не больше, не меньше, и Линда вроде бы справилась с ней, мысленно всё же радуясь, что последние месяцы продолжала на всякий случай поддерживать в аккуратном подстриженном виде те части тела, которые за эти месяцы никто, кроме неё и один раз Кэрол, не видел... Кэрол пристегнула её не слишком жёстко, давая возможность поиграть телом – которой Линда и воспользовалась, как только розги заходили по её голому заду и бёдрам.
Кэрол, надо сказать, секла её, может быть, и не в полную силу, но и отнюдь не символически – то ли хотела поторопить события, то ли полушутя разозлилась за этот неоговоренный экспромт, то ли хотела помочь играть натурально, то ли всё понемножку. А тонкие розги без разогрева - вещь довольно чувствительная, даже со срезанными почками, тем более для человека, до сих пор не пробовавшего ничего жёстче ладони. Линда громко, очень по-девчоночьи и вполне естественно визжала, искренне просила прощения, изо всех сил старалась сохранить тело в позе привлекательной и соблазнительной, а не жалкой и неаппетитной (кажется, пока получалось, но уверенности не было), и потихонечку начинала жалеть, что вообще влезла в это дело.

Слава Богу, после двух десятков ударов Грег, наконец-то, насмотрелся на это зрелище достаточно, чтобы вспомнить, что он свитч и зачем, собственно, он сюда приехал, а может быть (по крайней мере, Линде хотелось на это надеяться) почувствовал, что Линде начинает переставать нравиться происходящее. После чего сыграл-таки с некоторым опозданием роль Тома Сойера, несколько неуклюже объяснив, что вся вина была всё-таки его, что он, мол, толкнул девочку, а она после этого влетела в окно.
Кэрол с облегчением вернулась к первоначальному сценарию, отругав его за проступок и за то, что он не сознался сразу, и без долгих разговоров велела сейчас же снимать штаны.
Меняясь с Грегом местами на кушетке, Линда не удержалась от быстрого взгляда – да, всё правильно, Аudi А1 – маленькая, хотя и мощная машина, так и есть, компенсировать её владельцу ничего не надо.
Зад у Грега оказался подтянутый, спортивный, как и вся фигура, с парой старых следов (свитч с некоторым стажем). На минутку Линде даже стало его жалко (а чего жалеть, сам попросил): в отличие от её собственных, весьма округлых, форм у бедняги почти не было защитного жирового слоя, под кожей сразу мускулы.
И досталось этим мускулам не слабо – раз, пожалуй, в восемь больше, чем самой Линде. Истрепав до полной непригодности его «персональный» пучок, Кэрол, нахмурившись, прополоскала в солоноватой воде (какая-никакая дезинфекция) оставшийся от порки Линды второй и пустила его в дело. Грег вёл себя в точности в обратном порядке в сравнении с запомнившимся Линде любителем трости, сначала молчавшим, а потом расплакавшимся. Грег же сначала, ещё в роли мальчишки, орал, что он и так хороший, раз сам честно признался, но обещает быть ещё лучше, - а потом затих, выключившись из ролевой игры и переживая чисто физиологические ощущения. Кэрол, почувствовав это, тоже прекратила игру, так что единственными звуками в комнате были свист и хлопанье розог и тяжёлое, но довольно ровное дыхание.
Кэрол гордилась тем, что умеет никогда не просекать кожу, но в данном случае, несмотря на срезанные почки, промокнуть пару ссадин перекисью водорода ей всё же пришлось. Грег, правда, отмахнулся, сказав, что это всё ерунда и что иначе не игра, а профанация.
Пока происходила эта процедура, и пока Грег приходил в себя и одевался, Линда сочла за лучшее отвернуться. Но потом всё же вернулась сама – и вернула остальных - в игровую действительность, в почти полном соответствии с сюжетом «Тома Сойера» кинувшись Грегу на шею и со слезами благодаря его за благородство.
Правда, поцелуя в губы в детской книге быть не могло, как не могло быть и листка бумаги с номером её сотового, который Линда со значительным видом положила Грегу в нагрудный карман.

Нахальство, как известно, второе счастье, или, более высоким языком, audaces fortuna iuvat. Грег позвонил тем же вечером, рассыпался в похвалах Линдиному актёрскому таланту (надо полагать, прекрасно понимая, что не всё в её поведении было игрой), объяснил, извинившись, что уезжает по делам в Америку на три недели, и попросил разрешения (разрешения! Господи...) позвонить сразу, когда вернётся. Это не очень много означало, ещё надо было понять, чего он хочет. От мимолётного романчика с привлекательной женщиной, делающей явные авансы, мало какой мужчина откажется, а Линда-то нацеливалась не на случайную связь, а на нечто более прочное. Но по крайней мере это начало, дальше будем играть по обстоятельствам.

***

Ещё несколько «уроков» – и Кэрол заверила Линду, что та готова начинать карьеру. Чтобы немного отличаться от стиля самой Кэрол, одну из двух спален нового дома (всё равно не очень нужную Линде) пришлось оформить как комнату для наказаний (но всё же не совсем подвал для пыток – договорились, что Линда, как и Кэрол, будет специализироваться только на порке). Пригодился опыт работы у Марка – антураж пятидесятых годов прошлого века оказался для такой комнаты самым естественным, Линда даже купила старинный телефон, на который без особого труда вывела звук нового сотового, купленного специально как профессиональный контакт. Правда, звук голоса слегка искажался, но это в данном случае было скорее преимуществом. Кушетка, которую Линда знала теперь как свои пять пальцев, заняла почётное место посредине комнаты (не забыть всё же снять стикер!) а на специальном стеллаже на виду была торжественно развешана коллекция инструментов, некоторыми из которых поделилась Кэрол, у которой были дубликаты, а другие пришлось купить – увы, каждый проект требует капвложений. Кстати, необходимым оказалось ещё одно капвложение – Кэрол заставила Линду пройти курс первой помощи (мало ли что может случиться с человеком во время сессии) и вывесить на видном месте диплом, с заклеенной на всякий случай фамилией. И, наконец, на нескольких флагеллантских сайтах было объявлено о появлении новой госпожи (которую, переведя дословно с испанского на французский слово linda, было решено назвать Mistress Belle) и обещаны скидки на первые пару месяцев.
Cловом, всё было готово.
Не было только клиентов – кроме Сюзан, записавшейся ещё до появления объявлений. Кэрол уверяла, что они появятся в первые же часы... часы проходили, а клиенты не шли.
Линда расхаживала по комнате, ожидая звока телефона, и он зазвонил. Но не профессиональный телефон, а её собственный, личный.
Линда схватила трубку, втайне надеясь, что это Грег – не то вернулся из Америки раньше, не то звонит оттуда.
Это был не Грег.
Это был Марк.

***

Марк говорил, пожалуй, не менее сухо, чем раньше, без всяких извинительных нот в голосе, но содержание того, что он говорил, заставило Линду присесть на край стола (другой мебели в комнате пока не было). Ситуация изменилась, есть новый неожиданный заказ, под который Рори и несколько других коллег уговорили его, Марка, открыть на фирме небольшой отдел компьютерной графики. Нет, жертвовать названием Hardware Creativity он не согласен, но готов пойти на некоторое противоречием между названием и областью деятельности. И он будет рад, если Линда сможет вернуться на фирму для работы в этом отделе.
Линда выдохнула. Мысли закружились у неё в голове.
Квалифицированная, профессиональная работа.
Гарантированный на некоторое время заработок.
Ничего нездорового, никакого риска разоблачения.
Никаких дряблых пожилых задниц. А с Сюзан поиграем в выходные.
Но – опять работать на Марка. Сколько продержусь на этот раз. Мне не работать на него хочется, а попробовать на нём всё, что вот тут развешано...
И - Грег, который не заводит отношений с офисными работницами, ему подавай необычные профессии... Потеряю я его или нет?
Но – настоящая работа. Открытая. Уважаемая. Не на грани проституции (а то офисный работник не продаёт себя за деньги...). Настоящая работа. Работа.
Марк? Да. Спасибо. Согласна. Можно, я приеду поговорить лично?
Едва Линда успела опустить телефон на стол, как он зазвонил опять – видимо, Марк чего-то не договорил, и чего-то довольно важного. Голос у него на этот раз был несколько смущённый.
- Виноват, я хотел бы...
- Погоди..
Линда хотела было сказать «погоди, обговорим при встрече», и тут осознала, какой телефон держит в руках. Линда отвела его на вытянутую руку и тупо уставилась на аппарат.



Вот это был уже не личный телефон. А тот, особенный, профессиональный.
Значит, Кэрол была права. Марк из таких.
- Я хотел бы назначить часовую встречу на завтра, - продолжал Марк тем же слегка смущённым голосом.
Как хорошо, что этот телефон слегка искажает голоса. И всё же...
Ситуация менялась на ходу.
Выдрать Марка тростью было бы исполнением заветной мечты.
Но работать на него и одновременно иметь с ним дело как с клиентом было бы, ясное дело, невозможно.
Маску надеть? – промелькнула в голове дурацкая мысль. Ерунда, узнает не меня по голосу, так кушетку.
Так, а вот сейчас – что?
Бросить трубку – перезвонит через минуту. Не брать – сколько можно....
Переадресовать его к Кэрол – как объяснить, почему...
Извиниться, сказать, что, мол, не сейчас, чтобы только выиграть время – ну выиграю, а потом как?
Что делать?
Марк терпеливо молчал...
Линда подумала ещё полсекунды, решилась, глубоко вдохнула, выдохнула - и поднесла трубку к губам.