ClubPN

III место на Ежегодном Литературном Конкурсе ПиН-2015



Мик

Самый лучший репортаж


Здание медиа-холдинга напоминало захваченный город. Прежних добродушных охранников, мимо которых можно было пройти без пропуска, подсказав сложное слово в кроссворде, сменили молодые биороботы, со стальными взглядами и стальными наручниками на поясе. Спросить их, имеют ли они право на спецсредства, решился бы лишь человек с суицидальными наклонностями.
На доске объявлений, вместо свежих номеров газет – газеты холдинга были закрыты, висел список уволенных сотрудников, выглядевший, как список расстрелянных заложников. Неподалеку на полу валялась пишущая машинка, трофейного возраста, из тех, что персонаж Довлатова называл «Рейн-мать-металл-нахер». Когда-то её привезли в послевоенный Ленинград, сменили шрифт, использовали, потом держали в шкафу, как сувенир из прошлого. Теперь машинка снова напоминала трофей, подхваченный мародерами, но выброшенный за ненадобностью.
Три девушки взглянули на машинку и каждая подумала о её печальной судьбе. Потом девушки посмотрели на доску объявлений. Своя судьба интересовала их больше.
- А меня здесь нет, - сказала длинноволосая брюнетка.
И с тревогой посмотрела на подружек – вдруг им не повезло?
- И меня тоже, - облегченно вздохнула рыжеволосая девушка, стриженная под парнишку, - и Таньки тоже нет.
- Натка, Светулька, не радуйтесь. Еще не успели вписать, - пессимистично предположила Татьяна. – Вот сколько места осталось.
Действительно, расстрельный список занимал два с половиной листа. За печатными фамилиями следовало несколько, вписанных ручкой.
Девушки присмотрелись.
- Даже Зеленина не пощадили, - вздохнула Таня. И пояснила, удивленным подругам, - я тут хоть и без году неделя, изучила список ветеранов. С шестьдесят шестого года человек работал, хотел юбилей отметить, а тут под зад коленкой.
- Восемьдесят девять фамилий, - заметила наблюдательная Натка.
- А вот мы сейчас округлим, - хихикнула Светка. Достала ручку, прижала пальцем лист к доске, начертила цифру «90». – Алиханов Артур…
- Светка, - остерегающе окликнула Таня, но было поздно.
- …Робертович, - раздалось сзади.
Девушки обернулись. Перед ними стоял Артур Робертович, их новый начальник и хозяин. Натка, с её культурологическим мышлением, подумала, что из-за таких и появился скульптурный жанр именуемый «бюст». Лицо Артура Робертовича было правильным и даже изящным, напоминавшим юного фигуриста или балеруна. А вот тело было нескладным и кривобоким, будто к нему пришили голову мальчишки.
Таня так и подумала. Еще решила, что человек с такими деньгами, скорее бы купил себе новое тело и приставил к нему голову, чем наоборот.
Только Светка ничего не подумала. Она просто боялась.
- Круглые цифры любят только круглые дураки. В вашем случае круглые дуры, - неторопливо произнес Артур Робертович. – Сейчас внесём еще три фамилии. Назовитесь. И назовите подразделения холдинга.
Девушки переглянулись, вздохнули.
- Я узнаю у охраны, - сказал Артур Робертович, - так что ж, шалить мы смелые, а как отвечать, так приссали?
- Татьяна Серебрякова, - четко сказала Таня – интернет-портал «Невка».
- Наталья Егорова, газета «Вечерние вести», - сказала Натка
- Светлана Черненко, «Сити-ТВ», - обреченно закончила Света.
- И хорошо, - улыбнулся Алиханов. – А теперь Серебрякова возьмет ручку и впишет Егорову и Черненко в этот список. И у нас получится красивая, некруглая цифра 91.
- А почему я? – растерянно сказала Таня.
- Сотрудники, способные отвечать за свои поступки, мне нужны, - пояснил Артур Робертович. – Кроме того, я еще не принял решение о закрытии интернет-портала. Черненко, передай ручку Серебряковой.
«Какая память на фамилии у гадёнышка», - растерянно подумала Света и протянула ручку. Татьяна взяла её, сдавила крепкими пальцами. Написала и спокойно взглянула в лицо Артуру Робертовичу.
Натка чуть-чуть подалась вперед, разглядела надпись. «Список закрыт».
Алиханов увидел тоже. Нахмурился.
- Артур Робертович, - улыбнулась Светка, - давайте сделаем так: мы не увольняем вас, а вы – нас.
Стало тихо. Девушки не знали, что сказать еще, а начальник – как ответить на такую наглость.
- Вот что, - наконец, молвил Артур Робертович, уже не нахмуренно и даже не сердито, - как говорили в Чикаго, в лихие 30-е, шеф здесь я. Вы согласны?
Девушки кивнули.
- Поэтому, - продолжил шеф, - объясните, почему я не должен вас увольнять?
Девушки переглянулись, посмотрели на Таню, та кивнула.
- Потому что, - произнесла Татьяна, - каждая из нас работала в холдинге лишь несколько месяцев и не смогла раскрыть свои таланты. Как мне известно, вы намерены набрать новых сотрудников. Зачем их искать. Убедитесь, что мы вам не подходим.
- Я не уверен, что мы сможете работать в моем холдинге. Тестовый вопрос: вас послали в палату умирающей древней звезды, какой-нибудь там Зои Раневской.
- Фаины, - поправила Натка.
- Не перебивать, когда говорю я! – рявкнул начальник. – Итак, вас послали в палату Фаины Раневской, репортаж о её смерти уже готов, но настал вечер, а карга еще жива. Что нужно сделать?
- Залезу под койку и буду ждать летального исхода? – предположила Натка.
- Выдернуть кислородную подушку, - без усмешки сказал Артур Робертович. – Вот, как должны работать мои сотрудники!
Девушки переглянулись. Украдкой посмотрели и на дверь, и на список.
- Впрочем, некоторые позитивные задатки в вас есть, - сказал шеф. – Я даю шанс. Каждая из вас должна к завтрашнему утру сделать репортаж или хотя бы подготовить тему репортажа, чтобы у меня…
- Сейчас уже вечер, - заметила Светка.
- Не перебивать, когда говорю я! Подготовить к завтрашнему вечеру! Но это должен быть такой материал, чтобы я заплакал. От страха или счастья, не важно. Тот, кто принесет лучший репортаж, останется в штате. Всё, разговор окончен.
Шагнул к стене, сорвал листы с доски.
- Послезавтра днем здесь будет приказ о зачислении в штат. И еще один приказ?
- Какой? – спросила Таня.
- Об увольнении остальных двоих, - хохотнул Алиханов.

*
«Ничего не получится, - в очередной раз подумала Натка. – Просто время потрачу. Да, еще две тысячи рублей».
Почему же она решила спасти свою карьеру этим материалом? Почему не стала распутывать сеть нищенской младенческой мафии или караулить режиссера Даниэле Финци Паска возле Мариинского театра, чтобы раскрутить на эксклюзивное интервью, с непременным каминг-аутом в финале?
Всему виной стала Нина, школьная подруга. Нина была в глубокой депрессии уже два года – долгая, печальная история. Побывала у пяти врачей, полежала в трех клиниках, а лекарств принимала столько, что немногочисленные подруги назвали её «девочка-таблеточка».
А две недели назад вышла из депрессии. Благодаря обычному аттракциону, за две тысячи рублей.
- Так что же это было? – спрашивали подруги. Нина махала рукой и отвечала: «не объяснить». И блаженно улыбалась.
И не скажешь, что из беспросветной депрессии Нина переместилась в уютную прострацию. За эти две недели Нина нашла работу, бойфренда и для закрепления самооценки прыгнула с парашютом.
Натка узнала, что аттракцион называется «Иллюзион-тур». Навела справки у подруг-подруг-подруг, получила такие же отзывы: «это нечто, которое нужно испытать». И решилась.
«Ничего не получится, так хотя бы порадую себя, хорошую», - подумала она.
Выяснила, где находится аттракцион. Записалась – выяснилось, что повезло, аттракцион напоминал виртуальный зал на десять кресел и все сеансы заполнены, кроме одного.
Встала попозже, собралась, позвонила подружкам, села в маршрутку и поехала в окраинный ТРК, к назначенному часу.

*

- Едем куда? Не знаем куда. Ищем что? Фиг знает что, - бубнил Пашка.
Светка молчала. Она была рада, что Пашка – владелец внедорожника и оператор Андрей вообще согласились на эту безумную поездку, с неизвестным пунктом назначения и непредсказуемым результатом.
Впрочем, пункт назначения был известен – посёлок Речка. Так он незатейливо и назывался, а известно было о нем немного – бывший военный городок, с воинской частью и полигоном капитально отстроенный в 70-е и столь же капитально заброшенный в 90-е.
- Вот странные люди, - рассказывал однокурсник Федор, чьё детство прошло в окрестностях Речки. – Нет бы коттеджи построить, отгрохали пятиэтажки и девятиэтажки, как в большом городе. Может, чтобы в этой глуши жить было не скучно? До нормальной дороги – полчаса ехать, до Питера – три.
Воинскую часть расформировали, да так стремительно, что в ближайших деревнях возникла легенда о ядерном реакторе и Чернобыле местного масштаба. Что, конечно, не помешало местным жителям разграбить брошенный городок и перевезти в пункты приёма металлов всё, что можно открутить и срезать. Со временем заброшенный поселок заселили бомжи, которые, как и слухи, могут возникнуть где угодно. Бомжи добывали металл в режиме кладоискательства, обжились в пустых квартирах и даже якобы построили небольшую ГЭС с использованием бобровой плотины.
А этим летом, по рассказам Феди, на объекте появились какие-то люди, вроде, военные. Они прогнали бомжей, установили посты на дорогах и затеяли что-то непонятное. Проезжали большегрузные фуры, а вот самосвалов со стройматериалами не было. В сентябре Федин сосед сказал, что из городка стали доноситься взрывы и еще странные звуки. Если бы военные не покинули объект, этот гул можно было назвать артиллерийскими выстрелами. «Наверное, стали расчищать под застройку, - предположил сосед, - но тогда завезли бы экскаваторы и бульдозеры. А я не видел».
Соседу можно было верить: он был паралитиком, любил свежий воздух и вместо телевизора непрерывно сидел на крыльце, созерцая дорогу. Ни одного трейлера с бульдозером так и не проехало.
Когда Светка узнала об объекте то подумала – съездить бы. Теперь же, когда ей предстояло сделать последний репортаж, то решила прокатиться напоследок. Интересно же!

*
«Какой же заголовок лучше, - вяло подумала Таня, - «Столяр для палача» или «Столяр палача». Пожалуй, второй».
Размышлять проще всего было на полу, на коврике. Таня то замирала с поднятыми ногами и плечами, то быстро поднимала ноги, то несколько раз подряд в том же быстром темпе садилась по-турец… «Нет, лучше сяду по-арабски, так сейчас правильнее».
Танюша села по-арабски, вскочила и минут пять упражнялась с гантелями, тридцать раз отжалась. Потом приняла душ. Когда растиралась, решила, что заголовок «Столяр палача» - круче.
Заголовок, действительно, был крут. Даже с привкусом сенсации. Вот только в самом материале сенсации не было. Хороший репортаж из уникальной столярной мастерской, интервью, взятое у замечательного мастера… Впрочем, насколько хорош материал решать не ей, а Артуру Робертовичу. Может, он одобрит. Может, скажет «отстой, кому это интересно?».
Выбора нет. Ничего интереснее до вечера не найти. Остаётся верить в удачу.
Танюша вздохнула, собрала фотокамеру, проверила – не забыт ли диктофон и вышла из дома. Сегодня она проспала, поэтому утреннюю пробежку заменила пешая прогулка до метро.
*

Приключения Натки, вернее, злоключения начались еще в маршрутке. Она ехала медленно, от пробки к пробке и набилась еще у метро. Удалось сесть у окна, что стало и преимуществом, и несчастьем. Преимуществом – можно полюбоваться на незнакомый район. Несчастье же в том, что не уйдешь и не встанешь, не избавишься от толстого соседа, плюхнувшегося рядом и слегка поддавившего Натку. Грубиян не знал ни основы вежливости, ни основы здорового питания. Ел двойную шаверму с тройным запахом, пил пиво из бутылки в черном пакете. Когда маршрутку трясло, лил пиво, капал майонез. Пока что на свою черную куртку и столь же черные и грязные штаны, с чуть расстегнутой ширинкой. Натка прижималась к окну и ждала, когда белая капля или зеленое крошево упадут ей в сумочку. «Тогда дам ему сумочкой по башке, - решила она, - жаль, не размахнуться».
Урезонивать бесстыжего обжору не было смысла и Натка решила пофантазировать вслух.
- Курочку откормили в Аризоне, - начала она,- разделали и отправили окорочка в Китай, для реэкспорта в Россию. Курятина протухла еще на судне. Потом её заморозили в Китае, но она еще раз протухла под Новосибирском.
Сосед с недоумением посмотрел на Натку. Раскрыл набитый рот, но она нанесла упреждающий удар.
- Я сама с собой разговариваю. Имею право! Протухшие окорочка еще раз заморозили на складе, на Парнасе. Повезли продавать в торговую сеть «копейка», но забраковали даже там. Потом размороженную дрянь повезли на свалку, стали зарывать бульдозером, но водитель был без респиратора, ему стало плохо и он прекратил работу. Протухшую курятину достали бомжи, отмыли от земли и отвезли знакомым шавермейстерам. Те промыли падаль в кислоте, высушили, присыпали самыми пахучими восточными специями, намотали на гриль, поджарили, покрошили в шаверму. Вкусня-ти-на!
То ли Натка добилась своего, то ли маршрутка наскочила на лежачего полицейского, но сосед наконец поперхнулся. К счастью, уже почти доел и ничего не просыпал. Скомкал жирную салфетку, кинул в пакет с пивом, рыгнул и ругнулся.
За время Наткиного монолога, маршрутка почти опустела. Натка решительно сказала: «дайте пройти!», встала и пересела на освободившееся место.
Вот и конечная остановка, вот впереди и огромный ТРК на пустыре. Натка направилась к нему, немного пройдя, обернулась. Любитель шавермы брел следом и журналистка прибавила шаг.
*

- Да уж, заехали, - бубнил Пашка, - сети нет. Спасибо хоть Что за область-то, Новгородская или Скобарская?
Светка не ответила. Только еще раз заглянула в блокнот. На всякий случай, она записала маршрут и в планшет, и на бумагу.
Они уже давно покинули основную трассу и ехали в сторону Речки. В деревне, той самой, где летом жил Федя, им подсказали, куда ехать, но предупредили – уткнетесь в КПП и дальше вам не проехать.
Скоро так и вышло. Перед шлагбаумом стояли люди в камуфляже. Они отказались представиться – дальше территория воинской части, вас не пропустим. А будете приставать с вопросами – вызовем полицию, пусть сама вас поспрашивает.
Светка была не против пообщаться с полицией, но Павел, еще в дороге признавшийся, что у него пять невыплаченных штрафов, не хотел категорически. Сдал назад, развернулся и медленно-медленно поехал, так что Светке пришлось ругаться и догоняться.
Отъехали на километр, остановились посередине поля, вышли из машины. Октябрьский денек казался компенсацией за гнусное лето. Травка еще вполне зеленела, насекомыши стрекотали, даже солнце пыталось жарить.
Светка окинула взглядом свою команду:
- Давайте еще одна попытка, по моей карте, альтернативной дорогой. Если там тоже КПП или колючка, тогда в Питер. Зря что ли ехали сто двадцать километров.
- Сто двадцать восемь не хочешь? – буркнул Пашка. – Ладно, поехали.
Джип свернул на полевую дорогу. Вернее, на едва сохранившиеся контуры дороги, по которой последний раз возили сено с дальнего покоса. Возможно, только при Советах.
*

Друзья, знакомые, а через них и клиенты называли Николая «папа Карло». Он не обижался. А зря! Назвать его рабочую обитель «столярной мастерской» было, как минимум, невежливо. Например, Таня сразу сказала, что это музей-лаборатория. Музей – потому что всюду красивые вещи: оружия, картины, главное – мебель. А лаборатория, потому что эта мебель тут рождалась.
Папа Карло брался только за такую работу, что его интересовала. И делал её на совесть. Если, например, ему заказали бы трон русского князя Удельных времён и парадное кресло германского герцога той же эпохи, то даже двоечник по истории с первого бы взгляда понял, какой седалище для кого предназначалось. Кожа, металл, деревянные гвозди – всё, как тогда. Или, почти, как тогда.
Творения папы Карло можно было встретить и в особняках олигархов, и в самых известных ресторанах и, конечно, в традиционных музеях – реплики утраченной мебели, и в многочисленных современных музеях пыток и телесных наказаний. Татьяна решила сделать репортаж именно о плахах и дыбах.
Николай был разговорчив, но, конечно, работу не прерывал. Разве, отключил шлифовальный станок и доводил вручную столешницу парадного стола для усадьбы какого-то нового аристократа.
- Я не берусь за дело, если не понимаю психологию эпохи, - говорил он, поправляю тяжелые очки, - А в старину ритуалом было всё: и брак, и пиршество. И суд, и судебная пытка. Поэтому любой косплей – это не ко мне. Если я делаю весло для драккара, таким веслом можно грести. Если делаю люльку – в ней можно качать младенца. Если делаю дыбу…
- На эту дыбу можно поднимать жертву инквизиции, - усмехнулась Таня.
- Именно, - кивнул папа Карло, поправляю очки, - только не инквизиции, а Сыскного приказа. Я уже три русские дыбы изготовил, а европейские еще не приходились.
- Разная конструкция? – спросила Таня.
- Не столько конструкция, сколько древесный материал. Наши из хвойных, все больше из сосны, а западные из ясеня или бука…
Таня подумала, что человеку, растянутому на дыбе, не так и важно. Сделана ли конструкция из ясеня или его ноздри вдыхают свежий сосновый аромат. Заодно подумала, что и Артуру Робертовичу (вот бы кого на дыбу!) тоже всё равно из чего сколочена пыточная конструкция. А вот то, что это действующая модель в натуральную величину….
- Коля? – спросила она, - как вы думаете, на вашу сосновую дыбу кого-нибудь поднимали?
- Клиенты бывают разные…, - начал ответ мастер.
И тут его перебил колокольный звон. Колокола в мастерской висели тоже, но звонили не они. Звуки раздавались из угла заготовок. Пока папа Карло менял очки, Таня успела найти мобильник, звонивший в полном смысле слова, протянула хозяину.
- Да, миссис, - сказал он, - рад вашему звонку. Надеюсь, это не моя работа? Хорошо, что не моя. Нет, извините, подъехать не могу. Если привезете – починю. Ладно, жду.
Отговорил. Таня посмотрела на него с недоумением.
- Очень странная клиентка, - сказал папа Карло. – Просит всегда обращаться к ней «миссис», говорит, что не хочет выходить из образа. Но умная, стильная и мастер своего дела.
- Какого?
- Профессиональная тайна, - улыбнулся Николай. – Впрочем, через час сможете спросить её сами. Если скажет.
*

«Это точно не наркотик?», - два раза переспросила Натка. Консультант И-тура еще раз повторил – «Нет. Это успокаивающий травяной сбор».
Натка выпила травяной сбор – на редкость приятный на вкус для этого жанра. Надела огромный шлем и расслабилась в кресле – ничего более удобного и приятного еще не ощущала.
Она уже знала, что перед началом тура её ждёт Облако ожиданий. Или предпочтений – всё равно.
Шутки шутками, но она сама была на облаке. И к этому облаку медленно подплывало зеленое, ароматное облако. Приблизившись, оно оказалось сказочным лесом. Вверх тянулись невиданные деревья, увитые лианами, а на каждой цвели цветы. Мимо проносились мерцающие стрекозы и птицы, внизу прыгали столь же блистательные зверюшки.
«Нет, - сказала Натка, - давайте еще».
Следующее облако оказалось Миром рыцарского замка. Вместо деревьев возвышались громадные башни, а над ними реяли разноцветные флаги. Звонки и задорно трубили рога, пролетали золотые орлы. Натка отвергла и этот мир.
Зато третий мир она приняла сразу. Едва услышала плеск волн и почуяла солёный запах.
Но выбор был еще не окончен. Наташа не понимала, видит ли она слова или слышит, но каждый раз требовалось дать ответ. Как? Похоже, кликнуть мышкой. Или не кликнуть, просто щелкнуть пальцем. Для верности прошептать.
- Да, тепло. Да, песок. Камни и скалы? Да. Всё мягкое и тёплое? Да. Морские чудеса? Да. Знакомства? Да. Компания? Да, только хорошая. Глубина? Не надо, я плохо плаваю. Побольше мелководья. Портить отдых другим? Нет. Вообще, зачем такое предлагать.
Потом Натка все же задумалась. Если, в таком расслабленном состоянии можно думать.
«Приключения? Да, пожалуй, пусть будут приключения. Неожиданные? Да, какими они еще бывают. Опасные? Нет. Опасные, но чтобы хорошо закончилось? Ладно, пусть».
По поводу приключений было еще несколько вопросов. Похоже, один из них был таким: «приключения на пятую точку?». Натка усмехнулась и так и не поняла, сочло ли Облако её усмешку отказом или согласием. Вопрос сменился другим – не запомнила.
«Не слишком ли долго?» - подумала она. И вдруг осталось только одно Облако. То, на котором она лежала. Облако медленно опускалась и Натка с ним.
*

Пашка уже десять раз выругался, грозясь повернуть. Андрей десять раз резонно заметил ему, что ехать дальше проще, чем развернуться и уехать. Поэтому ехали дальше.
Светка в полемике не участвовала – боялась откусить язык. Только кивала, когда Пашка, между ругачками, хвалил осень за небывалую бездождливость.
Не то, чтобы ехали совсем по бездорожью. По словам Феди, какое-то время милицейский КПП был там же, где нынче камуфляжный, поэтому добытчики металла пробирались в Речку окольными путями. Сами эти пути и прокладывали. По такой воровской тропе и пробирался внедорожник.
Наконец, угадав чудным наитием проезд в березняке, выехали на берег речки, в честь которой и был когда-то назван военный городок. Вдоль берега тянулась более-менее дорога, по ней и дотянули до жилых кварталов.
Далеко вглубь заехать не удалось. Дорогу преградили обломки взорванной пятиэтажки. Не то, чтобы взорванной совсем, но треть её была разбита взрывом и куски кирпича валялись на остатках асфальтовой мостовой.
Светка и Андрей вышли из машины и, переступая кирпичи пошли по улице. Светка кинула в машину куртку, оставшись в желтой майке. В пути, чтобы ногам было легче, сменила кроссовки на босоножки. Когда обнаружила, что обута по летнему, возвращаться не стала. Жарища!
У Андрея, конечно же, была камера, которую он немедленно пустил в ход – снял несколько общих планов. Светка же между тем, приглядывалась к развалинам, потом присела, взяла обломок.
- Интересно, когда же его так бомбануло? – вслух сказала она. – Камни какие-то свежие.
Интересно. На них, похоже, даже дождь не капал.
- Да, так и есть, - согласился Андрей.
Прошли вперед по улице. Федя был прав: неизвестный планировщик хотел создать иллюзию для жителей, что они в большом городе. Выйдешь на этот перекресток и кажется, будто ты на Гражданке или на Академической. Только без современных новостроев.
- Мы в какой-нибудь дом полезем? – спросил Андрей.
Светка сказала, что непременно и решила вернуться к машине, обуть кроссовки. Но тут услышала:
- День добрый, товарищи репортеры! Как-то вы сегодня ловко к нам проникли!
*
Натка так и не смогла понять, когда она переоделась. Теперь на ней была белая туника до колен. И, похоже, ничего больше. Куда-то исчезла даже резинка для волос и теперь они свободно колыхались, почти касаясь попы.
Впрочем в этом мире лишней казалась даже туника. Было тепло, почти жарко. Но все же, только почти. Солнце светило из полупрозрачной облачной пелены, грея и не обжигая. Даже ветер, налетавший с моря, освежал без намёка на озноб.
Натка сделала несколько осторожных шагов к кромке прибоя. Песок тоже не обжигал босые подошвы. И, самое удивительное, не приставал к ним. По дороге наступила на камень. Казалось, камень чуть пружинил. Присела на корточки, взяла его. Да, будто автомобильная камера. А на вид всё равно камень.
Дошла до моря, прикоснулась к слегка шипящей волне. Вода была на два-три градуса холоднее воздуха. Даже это слово не хотелось говорить: не холодней, а прохладней.
Наташа присела на песок, перемешанный с чистейшей галькой, заранее понимая: ни песчинка, ни камушек не пристанут к её платью. Потом совсем легла, подтянув под затылок большой камень. Интересно, если его кинуть в другой камень, он будет скакать мячиком?
Пролежала так некоторое время. Разделась догола, легла на тунику, подставив спину и попу под солнце – надо же загореть. Проснулась от особо высокой волны, перекатившейся через неё. Фыркнула, стала тереть глаза.
« Кстати, я выбирала еще и приключения. Три капли, попавшие в нос считаются приключением?».
И тут в её ногу что-то ткнулось.
- Что за чудо морское! – сказала она, открывая глаза.
*

- В общем, это у них такой лайфстайл или стильлайф, не знаю, как правильно, - сказал папа Карло, продолжая шлифовать дощечку, - но они его придерживаются. Не знаю, почему решили, что самое лучшее время в прошлом – Америка столетней давности. Говорят по-русски, а так весь квартал, по стилю и дизайну, настоящее Чикаго и эмблема с Чикаго. Даже, наверное, стреляют друг в друга. Сейчас сама убедишься.
В дверь позвонили. Таня, уже договорившаяся с папой Карло, что её представят, как администратора мастерской, пошла открывать.
Вошла молодая, но очень энергичная и строгая дама. Даже если бы она сняла очки, всё равно было бы понятно, что это, как минимум завуч. Но скорее, директор школы. Школы современной, прогрессивной и требовательной, в которой любого Митрофанушку натянут на ЕГЭ, а быть может и на советскую серебряную медаль.
Дама вошла и посторонилась. В мастерскую впятился грузчик, он и его помощник несли странный тренажёр. Взглянув на грузчиков, Таня поняла, что папа Карло не ошибся. Грузчики были в старинных синих комбинезонах, с кепками.
И всё же тренажер был куда интереснее. Уже он один мог бы стать неплохой темой репортажа. Надо будет спросить обязательно.
Грузчики поставили тренажер на середину мастерской и удалились.
- Здравствуйте, миссис Энн, - сказал Николай, и укоризненно добавил, оглядев тренажёр, - почему же вы решили сэкономить?
- Эх, извините, Никки, - вздохнула миссис Энн, - не гонялся бы ты, поп, за дешевизной. Меня привлекала сама конструкция…
- А при первой же практической проверке выяснилось, что она рассчитана на истязания дистрофиков в концлагерях, - цинично заметил папа Карло.
- Не то, чтобы дистрофик, но примерно так и было, - заметила гостья.
Таня слушала разговор, пытаясь хоть что-то понять. Пока было видно, что странный тренажёр, действительно, испорчен: сломалась одна из двух фигурных вертикальных досок.
Но зачем к этой доске, как и к другой, прикреплен ремень? Зафиксированный клиент в анестезии не нуждается?
- Анечка, извините, миссис Энн, - сказал папа Карло, - надеюсь, вы теперь поняли, что станок для порки должен не только выглядеть, как станок для порки. Но еще и им быть?
- Поняла? – вздохнула миссис Энн. – Сколько и за сколько?
Папа Карло ответил. Таня удивилась и сумме, и времени – неужели так дорого и так быстро? Но гостья не стала ни удивляться, ни торговаться.
Конечно же, Таня еще больше удивилась, когда узнала, для чего предназначен тренажёр. Было у неё такое предположение, но она его отвергла. Теперь же…
Плахи и дыбы для музеев пыток были забыты. Таня глядела на миссис Энн, как пёс на долгожданную дичь. Разве не часто дышала и не рвалась со сворки. Лишь бы не вспугнуть.

*

- Ну как же так можно, товарищи журналисты? - укоризненно сказал «товарищ командир», как окрестила его Светка? – Нет у нас «Арматы» и быть не должно. Еще раз такое скажете – не знаю, что сделаю. Выпорю.
Стоявшие рядом бойцы засмеялись.
- Честное слово, больше так не будет, - сказала Светка.
Всё, что происходило последние пятнадцать минут, казалось ей сном. Не столько кошмарным, сколько абсурдным.
Её и Андрея пригласили, именно пригласили, а не отконвоировали в ближайший дом, во вполне сохранившуюся, вернее, приведенную в жилой вид квартиру на первом этаже. Товарищ командир сказал, что перед началом работы необходимо остограммиться. Светка осторожно протестовала, чтобы командир не понял – она понятия не имеет, какая работа им предстоит.
- Они нас с кем-то спутали, - успел шепнуть Андрей по пути. Светка кивнула.
Что-то прояснилось уже в квартире, когда командир врубил телевизор и поставил запись вчерашнего репортажа.
- Ты что, там тоже работаешь? – сказал обалделый Андрей. Спасибо, что шепотом, услышанным лишь Светкой.
Она прибалдела тоже. Лишь пару секунд спустя, поняла, что на экране Люся Петрова, с ОРТ. Она у неё во френдах, называет её «близняшкой» и Светка не спорит. Уже думала: если её погонят из холдинга, договорится с Люсей и будет её иногда подменять.
Похоже, сегодня это произошло без всякого договора.
Между тем, Люсин репортаж закончился.



Товарищ командир перечислил ошибки, посоветовал их не повторять. Показал на стол, где уже стояли открытые банки с тушёнкой и грубо нарезанный хлеб. Достал откуда-то бутылку, разлил по кружкам.
- Ну, за десант и за спецназ!
Светка растерянно подняла кружку, чокнулась, отхлебнула. К счастью, не спирт, а водка, к тому же, достаточно приличная и холодная. Что понятно: где телевизор, там должен быть и холодильник.
Но проще и понятней не стало, ни когда она увидела Люсю, ни даже когда выпила. Уж очень странным был репортаж коллеги.
Люся вела его из какой-то горячей точки, с линии фронта, причем, из пекла уличного боя. Как поняла Светка, после авиаудара началась наземная операция и противника выбили из квартала. В кадре были товарищ командир и его подчиненные. Но, простите, где же находилась горячая точка? Оператор работал умело: в кадр не попала ни растительность, ни пейзажи. Только огонь, пламя, груды дымящихся обломков, солдаты на зачистке среди них. Такой уличный бой мог происходить и в Норильске, и в Астрахани, и в Дамаске, и в Кейптауне. Ведь в Дамаске и Кейптауне тоже должны строить социальное жилье, вроде наших хрущоб. Когда улица в дыму, да еще в дом попал снаряд, не разберешь, Норильск это или Кейптаун.
Командир плеснул добавку. Кто-то из подчиненных увеличил музон, приглушенный на время репортажа:
Плачет солдат, медаль на гимнастёрке,
Сколько ребят в полыни на пригорке,
За тучей – дракон, каменное сердце,
Ночью – закон, руби, чтобы согреться.

- Разве это не вражеская, песня? – спросил откашлявшийся Андрей.
- Общая, - хохотнул командир. – Написал вражина, наши присвоили, еще в Донбассе.
Потом строго посмотрел на Светку:
- А чего вы, товарищ, репортер, сегодня вышли на работу в цветах наиболее вероятного противника.
Светка не сразу поняла. А, ведь на ней синие джинсы и желтая безрукавка. Кстати, в ней здесь холодно. Хоть выпей всю кружку!
- Приказ начальства, - пояснил Андрей. – Маскировка и дезинформация. Введение в заблуждение и смятение наиболее вероятного.
- Понятно, - ответил командир. – Тогда пойдемте. Коробочку уже завели.

*
Морским чудом был огромный морской конёк. Или помесь морского конька с дельфином. В любом случае предназначение существа было очевидно с первого взгляда: на спине настоящее седло, от морды шли поводья. Натка оделась – попа и спина явно успели загореть. Осторожно взялась за поводья – они оказались мокрыми, но не склизкими и напоминали на ощупь пробковое ожерелье.
Потянула. Коньку явно не было больно. Он удивленно глядел на девушку, будто хотел сказать: почему ты еще не в седле?
Приключения, так приключения!
Натка осторожно села на конька. Седло было не дамское, да и она одета не для мужского седла. Но в этом мире, в котором она явно одна, какие приличия? Кроме конька, Натка заметила лишь чаек и рыб, а их можно не стесняться.
Путешествие началось. Конек плыл быстро, не зарываясь в волны и не прыгая по ним. Впрочем, если волны и были, то вблизи берега.
Вообще-то, плыть неизвестно куда, на спине неизвестного существа… Можно испугаться. Но Натка не боялась. Окружающий мир был пропитан безопасностью и комфортом. Например, Натка боялась глубины. Судя по всему, они двигали по мелководью. Иногда конек попадал на мель, елозил по ней, преодолевал, плыл дальше по спокойной, прозрачной воде, мимо маленьких островков.
Натка вспомнила путешествие на пароме в Швецию из Турку в Стокгольм и тысячи островков, мимо которых они проплыли в начале пути. На некоторых росла одна елка. Только там между островками было глубоко. А здесь только выйдешь из седла и сразу будет по пояс.
Впереди показались островки чуть побольше, выступавшие из моря. На них были даже какие-то строения. Поднимался дымок, топился очаг или горел костер.
«Люди. И здесь люди, - расстроилась Натка, - а я так хотела отдохнуть! Не говоря уж о том, что слезть с этого замечательного рыба на людях, будет неприлично». Но подумала, что если люди здесь такие же приятные, как море, воздух и морские коньки, то отдых они не испортят. А приличия… Будем считать, что это пляж натуристов.
Так и оказалось. Рыб подплыл к островку и очень элегантно ссадил Натку в уютном гроте – вода по колено. Натка вышла из грота, поднялась по каменным ступенькам.
На последней ступеньке ей протянули руку. Натка подняла глаза. Это был парень её возраста, в лиловой тоге, перехваченной у пояса серебряной лентой.
- Добро пожаловать к нам, - сказал он. – Меня зовут Ван.
Натка представилась и огляделась. На островке, несколько шалашей-хижин, покрытых травами и свежей листвой. Рядом несколько других островков, их соединяли с большим островом висячие переходы-трапы.
«Вообще-то, при такой погоде шалаш не очень нужен», - подумала Натка. Но почувствовала, что ветер здесь чуть резче и свежее. Пожалуй, такие бунгало здесь нужны.
Неподалеку горел костер, в котелке варилась уха. Натка не любила вареную рыбу, но судя по запахам готовилось нечто очень вкусное.
- Нат, пойдемте и поедим, - предложил Ван.
У костра сидели молодые люди, в туниках и тогах. Когда Натка подошла. Каждый из них встал и назвал своё короткое имя. Что же касается одежды, неудобной на первой взгляд, Натка скоро поняла, что она не мнется, не пачкается и не мешает.
Села на уже привычный мягкий камень, взяла тарелку из большой раковины и серебряную ложку. Запах не обманул: такую уху, точнее, буайбес, можно было подавать в самом элитном рыбном ресторане. И даже без хлеба!
- Ван, - шепотом спросила Ната, - а кто вы?
- Кто мы? – Ван уточнил вопрос, - мы – дыхи. Я, Тол, Мар, Вас, Ол – обычные дыхи. Ты, Нат, тоже.
«Может, вы тут все уху ели?» - на миг решила Натка. Но поняла, что лучше размышлять, а не шутить. Её имя сокращено. Наверное, Ван – это Ваня, Тол – Анатолий, Мар – Марина. Кто же тогда «дыхи»? Отдыхающие?
Поделилась догадкой с Ваном, тот подтвердил, что это разгадка.
- Да, мы здесь все отдыхаем. Каждый из нас взял в Облаке то, что ему хочется. Кто-то хотел теплого воздуха, кто-то – мягко песка, кто-то – мягких камней. Кто-то – отдыха в группе, кто-то – в одиночестве, но большинство хотят и так, и так.
Натка увидела, как на ближайшем островке из совсем маленькой хижины – такой маленькой, что можно спать калачиком, вышла девушка, махнула рукой, пошла по трапу к острову.
- Коны, - Ван указал на одного из морских коньков, резвившихся на мелководье в ожидании седока, - для любителей гидроциклов, а также гонцовый и боевой конек.
- Боевой? – удивилась Натка.
- Ну да, - подтвердил Ван.
- Но зачем? – удивилась Натка.
- Но разве ты не выбрала приключения? – удивился Ван.
- Да, - кивнула Натка. – Но не опасные.
- А кто-то и опасные, - улыбнулся Ван, протягивая её чашу легкого фруктового вина. Таким вином даже облиться было не обидно.
Натка стала вспоминать, что же ей еще предлагалось. «Портить отдых другим?». Спросила Вана.
- Таких здесь нет, - ответил он, с ударением на «здесь». – Но имеются неподалёку. К визиту бломов мы готовы всегда. - И указал на длинный лук, прислоненный к стене бунгало.
«Блом. Облом. Тот, кто обламывает другим кайф на отдыхе?», - подумала Натка. И вздохнула.
- Да, есть твари, которым отдых не отдых, если другим его не обломал, - угадал Ван её мысли.
- А есть люди, которым жизнь не в жизнь, если не воюют с кем-то, - опять вздохнула Натка.
Ван не ответил. Он вгляделся в лазурное небо и резко сказал:
- Вот и бломы.
*
- Если розги правильно хранить, то постоянно заготавливать их не надо, - пояснила миссис Энн. – Но я работаю с ними относительно редко. Североамериканский стиль, это, в первую очередь, паддл, стек, тоуз.
Таня напоминала опытного удильщика, который осторожно подводит большую рыбу к лодке, чтобы она не забилась и не сорвалась. Её вопросы были настырны, но естественны для администратора столь оригинальной мастерской. Например, она предложила сделать шкафчик для внесезонного хранения розог и уточняла его параметры. А про тоуз переспросила так смешно, что миссис Энн засмеялась и объяснила – тоуз толстый ремень, иногда раздвоенный на конце.
От тростей и розог Таня попыталась перейти к клиентам – это было гораздо интереснее. Но не для собеседницы. Миссис Энн отвечала бегло, а сама гуляла по мастерской, трогала старинные инструменты и оружие, висевшие на стенах, удивлялась. Таня осторожно продолжала приставать, но уже была готова скоро услышать анекдот: «ты пришёл на пляж, а там станки, станки, станки».
К тому же, заказчицу можно понять. Когда на стене висит настоящий бумеранг, а Таня сразу поняла, что он настоящий, можно забыть самую интересную работу.
Миссис Энн сняла бумеранг, повертела в руках, сделала вид, будто готова пустить.
- Интересно, он вернется?
- Должен, - ответила Таня, сам взяв его в руки. – Я их метала когда-то, этот сделан правильно.
- Ну да, наш волшебник иначе не умеет, - согласилась миссис Энн, показав на папу Карло. – Может ты его запустишь в анфиладе? Дистанции должно хватить.
Таня хотела спросить разрешения у Николая, но тот включил электродрель.
Вышли в коридор. Таня с не очень сильного размаха, запустила бумеранг и через секунду он был у неё в руке.
- Дайте я! - азартно сказала миссис Энн, на миг утратившая прежнее хладнокровие.
«Ну да, - скептически подумала Таня, - увидела и решила, что умеет».
Но сказать не успела. Миссис Энн – человек, безусловно, талантливый, уже запустила бумеранг. Всё сделала правильно, только не совсем правильно поймала – бумеранг не вернулся в руку, но ударился в неё, так что миссис Энн вскрикнула.
- Порядок, - предупредила она Танин вопрос. Но, судя по её побелевшему лицу, заявление было излишне оптимистичным.
*

- Всё ясно, - сказал Андрей. – БТР правительственных войск был захвачен мятежниками, потом уничтожен ударом нашей авиации, а территория освобождена нашими наземными силами.
- Всё так, - заявил Командир, - только не мятежниками, а организацией из четырех букв, запрещенной на территории России. Да, надо бы еще чёрным ихнюю хрень на борту намелавать, чтобы было видно. Степанов, быстро чёрную краску!
О том, что происходит, Светка догадалась, едва они вышли к месту «боя». «Ни фига себе, дурят!» - шепнула она. «А ты хотела, чтобы они там взаправду рубились? – ответил Андрей, - нет уж, пусть лучше дурят здесь». «Ладно, - согласилась Светка, - сматываемся при первой возможности».
Дурили с душой, не жалея заброшенных домов. Два были уже уничтожены до полных развалин, остальные разбиты и простреляны. Сейчас, для поднятия настроения, по одной из пятиэтажек врезали очередь из автоматической пушки. Светка постаралась не дёргаться, ведь Люся должна была привыкнуть к таким картинкам.
- Правильно, что остограммилась, - хохотнул Командир.
Когда пыль рассеялась, Светка направилась в зону репортажа.



Приготовила микрофон. Взглянула на Андрея, тот ей дружески подмигнул. Отметила, что обычно это она взбадривала его перед съемкой. Но сейчас случай очень уж особый.
- Погоди! – крикнул Командир, - сейчас ребята зайдут, тогда начинай.
Внезапно из разбитого подъезда выскочила фигура в чёрном. Крикнула «Алла-я-в-бар», пальнула вверх из автомата и скрылась. Ребята помчались за ней.
- Итак, мы продолжаем серию репортажей о том, как наши ребята продолжают операцию против боевиков организации, запрещенной на территории России и любой другой нормальной страны, - начала Светка. За спиной что-то громыхало, стрекотало и лязгало, обернуться было страшно, поэтому Светка и не оборачивалась. – Только что на моих глазах был уничтожен танк прави…
- Каких «правительственных»? – рявкнул Андрей, опередив Командира. – Какой танк? Начинай сначала.
- Перемонтируем, - махнула рукой Светка. – Только что на моих глазах была уничтожена бронетехника боевиков. Сейчас наши солдаты приступают к зачистке здания и освобождению оставшихся там мирных жителей.
В эту секунду, по зданию не очень своевременно ударила пушка.
- Перемонтируем, - махнула рукой Светка.
И тут бой прекратился.
- Это что такое? – удивленно спросил Командир.
Слегка оглохшая Светка поняла не сразу. А потом увидела только что подъехавший внедорожник. На его дверце было написано «ОРТ».
*

Море было по-прежнему приветливым, воздух ласкался, на губах от вина остался ароматный привкус. Всё равно, стало тревожно.
А еще через пару секунд Натка увидела блома. Это был какой-то крылоящер, птеродактиль или обычный дракон не очень крупных размеров. Он не столько порхал, сколько парил, но явно приближался.
- Нагадит нам в посуду? – шепотом спросила Натка и встала, чтобы лучше разглядеть летучего гостя.
- Если бы…, - вздохнул Ван и приказал резким шепотом, - всем быть на месте. Пусть подлетит. Тогда проблемы закончатся.
Тварь ощутимо снизилась. Натка замерла столбиком и, чтобы особенно не испугаться, задумалась об её возможностях. Да, пожалуй, если бы она года два страдала анорексией, тварь смогла бы её скогтить и унести.
Ван внезапно вскочил. В его руке был огромный лук.



Стрела громко сказала «зззззы!» и унеслась к цели. Тварь негодующе взвизгнула, отвернулась и понеслась прочь со стрелой в крыле.
- Браво! – воскликнула и заплясала Натка.
- Какое браво? – вздохнул поднявшийся Тол и с укором сказал Вану, - подпустить надо было поближе!
- Он нацелился на Нату, - печально сказал стрелок
Тварь улетела. На Натку теперь целились только взгляды.
- Что же теперь будет? – со страхом сказала она.
- Приведет подмогу, воздушную и морскую, - ответил Ван. – Будем защищаться и сами ждать подмоги от Белых скал. Только вот, кого послать.
- Меня! – предложила смущенная Натка.
- Хорошо, - согласился Ван. – Бери кона, отправляйся к Белым скалам. Отсюда их не видно, но когда доплывешь до Особых скал – видишь, впереди одна, как еловая шишка, оттуда увидишь и Белые скалы. Только осторожно. Не выходи на глубину – они уже могли выпустить в море каракулу.
- Хорошо, - кивнула Натка. Туда, где глубже, она не стремилась.
- Но и не подходи совсем близко к берегу. Там в засаде могут быть кенгукроки, - предостерег Ван.
«Не перебор ли с приключениями?», - подумала Натка и отправилась выбирать морского конька. А чего их выбирать, если они расталкивают друг дружку, чтобы именно его оседали?
*

- Пороть тебя надо, Анечка, - заметил папа Карло, окончательно убедившись, что кисть руки не сломана. И даже не извинился, что не назвал собеседницу «миссис Энн».
Миссис Энн спорить не стала. Только еще раз посмотрела на руку. После экспресс-геля она не болела. Но только в неподвижности. Едва хозяйка пыталась сделать что-то серьезнее, чем нажать кнопку на мобильнике, рука резко напоминала, как это неправильно, не умеючи бросать бумеранги.
- И ведь еще пять минут, - вздохнул хозяин мастерской, - я бы сдал работу и могли бы позабавиться. Нет, надо же…
- Да, трабл, - согласилась миссис Энн, разглядывая станок. – Он выдержит любого?
- Да хоть орангутанга, - сказал папа Карло.
- Всё это хорошо, но на сегодня двое клиентов, - задумчиво сказала миссис Энн, - да и третьего может охватить чувство вины. А это особый случай и терять его нельзя.
- Клиента? – уточнила Таня. Миссис Энн кивнула.
- А у вас есть помощницы? – спросила Таня.
- Сегодня все заняты. Абы кого – нельзя. Домина ведь не проститутка, - печально сказала заказчица.
И тут Таня сделала то, что от себя не ожидала. Сначала пристально взглянула в глаза папы Карло, подмигнула, сказала:
- Николай Юрьевич, я сегодня вечером вам понадоблюсь? Нет. Вот здорово! Миссис Энн, хотите я попробую вас заменить? Вы будете руководить, я делать.
Гостья некоторое время думала. Потом попросила Таню завернуть рукав и сжать руку.
- Неплохо, - сказала она, - годится!

*

«Репортажа не будет. Материал сотрут, может и аппаратуру уничтожат. А ведь Андрюшка не уволен. Теперь погонят. Сама пропала и парня сгубила…».
Автомобиль с репортёрами первого канала еще не подъехал, а Светка уже решила. Подошла к Андрею и не глядя в его сторону, шепнула:
- Тихонько в сторону. Я скажу – «давай», тогда беги. Спасай камеру, уезжай. Нам они ничего не сделают, а аппарат попортить могут.
Сказать телерепортеру «они разобьют аппаратуру», сказать матери «мы похитим детей». Андрей чуть побледнел, кивнул и не задавая вопросов, начал отходить в сторону. Отходил, простреливал взглядами улицу, подбирая путь для побега. А чтобы успокоить военных, то и дело наводил камеру на разные объекты, будто снимая издали.
Внедорожник остановился рядом. Из него вышла удивлённая Люся, два её оператора и человек в чёрном костюме.
Светка, постаравшись уделать максимально удивлённое лицо, подскочила к Люсе.
- Ой, зачем тебя в такую даль погнали? Разве ты не знала о замене?
- О чём? – спросила удивленная Люся.
- Что сегодня наша группа на подмене. Разве начальство не договорилось?
Краем глаза заметила, что Андрей уже отошел шагов на тридцать, опять установил штатив.
- Не, я ничего не знаю. Василий Витальевич, нам что, можно было сегодня не приезжать? – удивленно и немного сердито сказала Люся человеку в чёрном костюме.
Человек в чёрном костюме тоже был удивлен и смущен. Но поборол удивление решительно и профессионально.
- Никакой замены не было. А вот с подменой сейчас разберемся. Девочка, ты откуда вообще? А где оператор?
- Вот он, - сказал кто-то из военных.
- Андрей, давай! – крикнула Светка.
… Бегать с камерой Андрюша умел. Если бы проходил чемпионат по парапрофессиональным видам спорта, то в номинации «репортерский бег с оборудованием» меньше серебра он не взял бы точно. Поэтому почти вся погоня сразу же отказалась от намерения. Только Командир помчался вслед. Но Светка кинулась ему наперерез, схватила за руку, сунула под нос микрофон, закричала:
- Только один вопрос и я отстану!
Командир по инерции сделал несколько шагов с висящей на нём Светкой, отцепил, отбросил. И понял, что теперь не догонит и он.
- Чего не стреляли?! – спросил человек в чёрном костюме.
- У нас боевые – только снаряды, - вздохнул Командир.
- Надо было снарядами! – сказал шеф проекта. – А теперь что делать?
- Да, с ней то что делать? – спросил Командир.

*
«Вот и пошла тема для репортажа, - подумала Натка, - хорошо бы это всю снять на фото и видео, жаль нельзя».
Думала так, отгоняла тревогу.
Сейчас Конёк и вправду напоминал гидроцикл. Он несся по волнам, иногда подскакивал и удержаться в седле было непросто. На шее у Натки было Тревожное ожерелье из ракушек, его надо было показать, когда доберется и попросить помощь.
Натка то и дело поглядывала направо, в сторону открытого моря. Пару раз в морях мелькнуло что-то серое, с огромным костяным гребнем. Каракула? Конёк, будто угадывал её страх и забирал влево, ближе к берегу.
Вот и Особая скала. Действительно, её не спутаешь с прежними скалами-грибами, выступавшими из моря. Похоже, половина пути. Сейчас где-то впереди она должна увидеть Белые скалы…
- Окрррыыщщщь!
Раздалась страшная смесь рычания и шипения. Конёк, не лишенный эмоций, подскочил и сбросил Натку. Она упала в воду, тотчас же поняла – здесь по колено. Встала на песчаная дно. И упала опять, уже со страха.
К ней приближался… Действительно, кенгукрок, помесь кенгуру и крокодила. Или просто, тираннозавр. Но самым страшным, был лиловый всадник – в медных латах, в алом плаще, с огромным копьем. Он приближался к Натке.
«Я пропала. И ребята пропали. Они не получат помощи!».
Сама не ожидая от себя такой прыти, Натка сорвала ожерелье, кинула на шею коньку. Тот, лишенный всадницы, помчался дальше.
Кенгукрок взревел еще громче. И двинулся к Натке.



*
- И что будем делать?
Светка не без удовлетворения отметила, что вопрос задан таким тоном, когда вопрошающий решительно не знает, что делать. Других поводов для оптимизма не предвиделось.
Когда стало ясно, что Андрея не догнать, что он добежал до машины и уехал, между Командиром и Куратором съемочной группы произошел короткий, ожесточенный диспут. Куратор обвинял Командира, что тот не выставил охрану по периметру, а Командир удивлялся ожесточенным матом, почему нельзя объявить план «Перехват» и арестовать съемочную группа на первом же стационарном посту. Куратор объяснял, что таких полномочий нет.
- Какая полиция? – зло говорил он, - это секретный проект на секретном объекте. Никого нельзя было светить. А вы засветили!
Съемок не было. Коллеги укатили, Лиза напоследок бросила на Светку сердито-сочувственный взгляд, мол, испортила нам съемочный день, но не переживай, твои проблемы серьезней моих проблем будут.
Когда осела пыль за внедорожником, Командир и задал этот вопрос.
- Отпустите меня, ребята. А еще лучше подбросьте до ближайшего села с автобусным маршрутом, - предложила Света.
Командир чуть ли не в недоумении посмотрел на подчиненных.
- Какая наглость, - сказал он. – Порушила весь наш патриотический проект на благо Родины, а теперь «отпустите, подвезите». Расскажи-ка, лучше, откуда узнала о Проекте. А то вызовем полевую контрразведку, ты быстро расскажешь, что знаешь и что не знаешь.
Репортерский опыт у Светки был небольшой, но она все же поняла: Командир врёт и не краснеет. Хотела испугаться, взять на жалость. Но дернуло за язык сказать:
- Хоть СМЕРШ вызывайте.
Кто-то из подчиненных усмехнулся, Командиру это явно не понравилось.
- А ведь Проект еще не закрыт, - задумчиво сказал он. – Абдулла, - обратился к парню в черной балаклаве и халате, тому, что кричал «Алла-я-в-бар», выскочив из подъезда, - Абдулла, скажи, что у вас по вашему военно-полевому шариату полагается за шпионаж?
- Наверно голову рубят, - сказал Абдулла, без всяких восточных акцентов.
- Ну, это слишком. Может, голова еще поумнеет, - возразил Командир.
- Выпороть еще могут.
- Вот это ближе к делу, - кивнул Командир. – Девочка, ты еще молода, за ум взяться не поздно. Снимай-ка свои тугие штанишки, да ложись передним украшением на штабелек.
И показал на штабель деревянных ящиков.
- Какие штанишки, какой штабелек? – удивленно сказала Светка, чувствуя, как удивление замещается страхом. – Вы должны меня в полицию сдать, если я что-то нарушила.
- Ну сказано же было, - с неудовольствием – экая непонятливость, сказал Командир, - никакой полиции. Давай, шевелись. Степанов, Гафиров, помогите даме. И подержите за ручки. Да еще пыль оботрите со штабелька, чтобы не испачкалась.
Светка так и не поняла, обтерли штабелек или нет. Её хотелось понять, что делают с ней. Держат за руки, расстегивают и стягивают джинсы и трусики. Она вырывает руку, бьет кого-то, но руку мгновенно ловят.
Еще пара секунд и она лежит животом на зеленых деревянных ящиках. Кто-то держит её руки, кто-то наматывает волосы на руку. Или это один человек. Она не видит, не хочет видеть.
Несмотря на боль в волосах, чуть-чуть обернулась. Кто-то уверенно и нагло разглядывал её сзади.
«Они меня изнасилуют всем подразделением?», - в ужасе подумала Светка. И услышала шелест. И еще раз чуть-чуть обернувшись, увидела в руках у Командира чуть-чуть свернутый ремень.



Если страх и надежда совместны, то сейчас был именно такой коктейль. «Хотят выпороть, не изнасиловать. Но ведь это же больноооо!».
Удар был крепкий, размашистый, звонкий. По самой серединке напряженной, выпяченной попки.
*

Папа Карло не преувеличивал. Действительно, «Чикакого-сити» был копией американского города первой половины XX века. Например, при въезде машину миссис Энн – кстати, старинный фургончик, то ли подлинник, то ли удачную копию, встретил настоящий шериф. Или сотрудник агентства Пинкертона.
- Простите, миссис, - сказал он, увидев Таню, сидевшую рядом с Анечкой, - лицам, не внесенным в предварительный список гостей, запрещено посещать территорию объекта. Впрочем, вы можете…
- Простите, мистер охранник, - решительно ответила миссис Энн, выходя из машины, - но постоянные жители квартала, внесенные в категорию «альфа», имеют право проводить на объект неограниченное число лиц.
И показала охраннику удостоверение – обычную красную корочку.



В будке что-то пискнуло. «Наверное, у корочки есть электронный чип подтверждения», - подумала Таня.
Скорее всего, было именно так. Охранник извинился, пожелал хорошего вечера и позволил ехать дальше.
Сам квартал внутри особого впечатления на Таню не произвел. «Зачем они сделали под Америку, уж лучше, под Италию или Швецию», - со скепсисом думала она.
Фургончик подъехал к двухэтажному зданию в центре квартала.
- Административный центр, - сказала миссис Энн, - и несколько офисов. Один арендую я, но использую тогда, когда другие уже закрыты.
Грузчики, без особых затруднений, вытащили из фургона станок для порки и, демонстративно кряхтя, поставили рядом с крыльцом. Потом вытащили вешалку, странной формы.
- Это, - сказала миссис Энн, - я заказала у тех же декораторов. Такой заказ испортить невозможно.
Таня заметила, что и на станке, и на вешалке одинаковая эмблема. Наверное, как-то связанная с кварталом. Но спрашивать не стала.



- Пошли в дисциплинарную комнату, - сказала миссис Энн. – До первого гостя еще два часа. Выпьем чаю и потренируемся.
*

Конёк, лишенный седока и награжденный ожерельем, улепетывал в серебряных брызгах. Кенгукрок, поднимая такие же брызги, протоптался рядом с Наткой, всадник взревел нечто омерзительно-злобное и метнул копье. Почти попал, но конёк все же увернулся. Самое копье прочно вонзилось в мягкий камень.
Через пару секунд рядом с ним оказался кенгукрок. Латник продолжая злобно рычать и шипеть, начал вытаскивать копье. Но не преуспел. Старался, старался, даже наручни упал в воду, а копье так и осталось добычей скалы.
- Мало морской каши ел, - сказала Натка.
Первый испуг уже прошёл. Монстр, точнее оба монстра не спешили её убивать – и хорошо. Будем надеяться, убивать её нельзя вообще.
Монстры приблизились.
- Рыщбрыщыррр! – сказал ящер.
- Скрыпрызззр! – продолжил наездник.
- Дыр бул щыл, - покопавшись в памяти ответила Натка. А так как не дремала на филологии, продолжила – Убешщур!
Монстры в задумчивости посмотрели на неё.
- А мне на вас глядеть тошно, - сказала Натка. Вроде бы Облако ожиданий не предлагало ей выбрать созерцание нечеловеческой гадости.
Огляделась по сторонам. Нагнулась, чтобы поглядеть на своё отражение в воде…
- Аааййй! – крикнула Натка. На её ягодицы обрушился меткий хлесткий удар.
«Неужели он меня ящериным хвостом», - подумала она, оборачиваясь. Нет, в руке у всадника был самый настоящий бич. И он замахивался им снова.
- Не надо! – крикнула Натка, закрыв руками попу. Всадник удовлетворенно хрюкнул, кончик бича прошелся по её плечам, коснулся щеки.
«Этой штукой же глаз выбить – плевое дело, - в ужасе подумала Натка. – Да и хребет перебить недолго. По попе хоть и больно, ой, жуть, как больно, но не так вредно».
И она, в страхе и презрении к себе самой, согнулась опять, подставляя дрожащие половинки под новый удар…



… Который, конечно же был еще большее. Боль с предчувствием – страшная штука.
Латник опять занес бич, но медлил с ударом.
«Чего он ждет?» - подумала Натка.
И вспомнила, что кнутом вообще-то не только наказывают, но и подгоняют. Раньше людей и скотину, а скотину даже и сейчас. Она-то где оказалась, в прошлом, будущем или полной альтернативе?
Раздумывать не хотелось – бич мог обрушиться опять. Натка вздохнула и побрела по воде. Кенгукрок направился следом. Бич посвистывал, но ударил по плечам и то, не в полную силу лишь раз – всадник заставил Натку изменить направление.
*
Светка не могла понять тогда, не смогла вспомнить и потом, сколько же длилась порка? Тогда казалось – вечность с плюсом, потом решила, что несколько минут. Причем эти минуты даже можно было разделить.
Первую минуту Светка объясняла Командиру, что происходящее незаконно. Даже вспомнила по какой уголовной статье ему придётся отвечать. Увы, ни один юридический комментарий не удалось довести до конца. Следовал новый резкий, хлесткий удар и слова превращались в крик.
Вторую минуту Светка кричала и ругалась. Слова «псих» и «садист» повторила два-три раза, плюс еще немного ругачек, включая матерные. Увы, поругаться тоже не удалось – ругачки заглушал визг.
Третью минуту Светка уже не ругалась, а просто визжала и просила «не надо!». Еще старалась не очень сильно тереться грудью о старые ящики с облупившейся зеленой краской и не дрыгать ногами – не дарить мучителям интересное зрелище. Увы, не удалось ни первое, ни второе.
А на четвертой минуте, наверное, на четвертой, порка прекратилась. Командир приложил к её попке пряжку ремня. Светке стало приятно и страшно: холодит, но вдруг как врежет звездой?
Вместо этого Командир спросил:
- Зачем ты всё это устроила, дурочка?
- Я не дурочка, - ответила Светка. – Просто, поймите, у вас свои интересы, у меня свои. Мне не надо никакие секреты раскрыть, мне надо на работе остаться. Потому я сюда и приехала…
И, сначала сдерживая слёз, а потом уже и не сдерживая, рассказала про холдинг, про приказ об увольнении, про задание сделать самый лучший репортаж. Потом хвалила себя, что все же смогла не упомянуть Федю.
Вояки слушали её участливо. Наконец Командир сказал.
- Да, мать твою, невидимая рука рынка. Не повезло тебе. Ладно, еще пяток и без обид.
- За что, пяток? – всхлипнула Светка.
- Да ведь мы же все отставники, так, решили тряхнуть стариной, подработать. Теперь и нас тоже погонят. Чего же ты другую тему для репортажа не нашла?
Светка пыталась спорить, но не удалось. Ею руку, уже дотянувшуюся до горящей, даже на ощупь исполосованной попы, схватили и удержали опять. Командир взмахнул ремнем и выдал завершающий пяток. Спасибо хоть не пряжкой.
*

Таня когда-то читала репортажи коллег о салонах интимных услуг, с комнатой для мазохистов. Однако дисциплинарный кабинет миссис Энн не имел ничего общего с этими описаниями. Шкафы с книгами, кожаный диван, стол, кресло, стулья. Правда, хозяйка объяснила, что и стол, и кресло, и диван тоже могут служить для наказания. Только два предмета меблировки были невозможны в обычном кабинете: станок для порки и странная вешалка. Оказалось, что она предназначена для паддлов и тоузов, к тому же, в её нижней части торчат ротанговые трости.
Миссис Энн еще раз убедилась, что её рука способна лишь держать красную папку, после чего стала обучать Таню. Учились на диванных подушках, хозяйка кабинета указывала, куда бить надо, а куда категорически нельзя. Радовалась успехам ученицы.
- Если практика пойдет не хуже теории, - усмехнулась она, - постараюсь переманить вас у Николая. Хорошего администратора он себе найдет. А где я найду такую же верную руку и меткий глаз. И, главное, желание.
Вдруг зазвонил черный ретрофон, стоявший на столе. Таня вспомнила, что перед входом в здание мисс Энн отключила свой мобильник, и заставила выключить новую помощницу. Такие серьезные традиции были в Чикаго-Сити.
Мисс Энн подняла трубку.



- Алло. Да, я вас узнала. Так вы все же считаете, что должны получить Искупление именно сегодня? И именно в 19.00. Да, вы виноваты… Нет, сейчас мне не нужны ваши объяснения. Вы дадите их в кабинете, когда придете. И еще, имейте в виду: сегодняшнее Искупление будет сопряжено с сюрпризом. Каким? Вам что, неизвестно значение слова «сюрприз»? Вы узнаете о нем не раньше, чем переступите порог кабинета.
Потом миссис Энн повесила трубку, точнее, положила на рычаги древнего телефона.
- Танюша, сюрприз будет таким: этого клиента примете вы лично. Вашу работу с первыми двумя я проконтролирую, а потом… Есть люди, для которых я не миссис Энн, а «моя сладкая Н». Я обещала провести с ними вечер, а домина, которая не держит слово, доминой быть не может.
*
«Как же мне превратить это приключение в репортаж?» - в который раз подумала Натка. И в который раз отметила, что отгоняет тревогу этой профессиональной мыслью.
Репортаж – конечно, интересно и важно. Вот только, хорошо бы еще понять, как закончится именно это приключение?
Она брела по щиколотку в воде, опустив голову и глядела только на камушки, ракушки, песок и прибой. Если забыться и отрешиться, то гуляешь по идеальному пляжу. Но сзади тяжелая поступь и зловонное дыхание кенгукрока и стимулирующий посвист бича.
Раз осмелилась, пощупала рукой попу. Рубец будет точно. Вспомнила, как некстати, выбирая приключения, выбрала «пятую точку». Доигралась.
Внезапно к прежним запахам добавился дым и дополнительные звуки. Подняла голову.
Её пригнали в прибрежное селение, не то, что подозрительное, но просто зловещее. Всюду торчали столбы, увешанные костями, на них дымились жаровни. Бродили омерзительные двуногие ящеры, они поглядывали на Натку и щелкали зубами. Потом двое из них, явные победители конкурсов злобы и мерзости, схватили Натку за руки и повели к огромному бунгало. Втащили на крыльцо, по ступеням, увитым колючками и поставили на колени перед троном.
Натка подняла голову. Перед ней сидел огромное, жирное чудище, в доспехах из зеленых шкур и черепов. Забрало зеленого шлема откинуто на затылок.
Но Натка сразу узнала повелителя бломов. Этот был сосед из маршрутки. Не удивительно, что он и здесь ел шаверму – куски плохо обжаренного мяса, завернутого в зеленые листья и обильно политые густым зеленым соусом. Прожевав кусок шавермы, он отхлебывал зеленое пиво из пятилитрового кубка, сделанного из черепа морского чёрта.
- Вот ты и здесь! – проскрипел любитель шавермы. – Я специально выбрал этот мир, чтобы встретиться с тобой и покарать тебя! Знаешь ли, что с тобой сейчас сделают?
Натка покачала головой. Потом демонстративно зажала нос.
- Измучают, изнасилуют и съедят! – торжествующе проскрипел вождь рептилоидов.
И захохотал. Ящерное воинство, окружившее бунгало, захохотало в ответ.
- А тебя…, - тяжело дыша от страха сказала Натка, - а тебя, даже и до этого, успеет пронести зеленым и шершавым поносом!
Вождь умолк, потому что поперхнулся. Остальные бломы замолкли вслед за вождем.
*

- Светка, ты что, ревела? – в очередной раз спросил Андрей.
- Нет, - в очередной раз соврала Светка.
В принципе, получилось совсем даже неплохо. После экзекуции, Светку вывезли с объекта на армейском козелке, правда, переписав паспортные данные, чтобы «сообщить куда надо». И не высадили в лесу, как грозились, а довезли в ближайшее село и даже пересадили в попутку. Её шофер, решив, что девица военной важности, довез Светку до большой трассы. Там она включила мобильник – спасибо вернули, даже симку не вынули, дозвонилась до Андрея. Он, с Пашкой прождал три часа в придорожном кафе и сразу же подъехал.
- Как, думаешь, пойдет репортаж, или нет? – спросил Андрей.
- Надеюсь, что пойдет, - соврала Светка. Хотя очень сомневалась.
Если бы в Речке был завод синтетических наркотиков. Или тайный мясокомбинат по переработке ежиков и бомжей. Но чтобы новый хозяин холдинга разрешит раскрутить такую историю…
Предчувствие оправдалось с лихвой.
Автомобиль уже въезжал на окраины Питера, когда на Светкином мобильнике высветился незнакомый номер.
- Здравствуйте, - сказала она.
- Здравствуй, здравствуй, солнышко, - раздался незнакомый голос. Лишь через секунду стало ясно, что это Артур Робертович. – Ты где была сегодня?! Кто тебя надоумил сунуться на Речку?! Чтобы я…. Чтобы я больше ничего о тебе не слышал. И о кретине операторе тоже! Всё!!!
- Свет, это насчет репортажа? – спросил Андрей. – Так он пойдет или нет?
Светка обернулась к нему. И зарыдала.
*

«Трудно быть доминой». Или «Гадкий мальчик или трудно быть доминой». Или «Куда приходит детство?»
Таня продолжала размышлять над заголовком репортажа. И понимала: это едва ли не самая простая задача. Гораздо сложнее – сделать сам репортаж, не нарушив слово, данное миссис Энн.
А вот быть доминой оказалось просто. Таня поняла: если с репортажем не прокатит, хлебная работа у неё есть.
Работала она в маске. Первый клиент недоверчиво косился на неё, ему явно хотелось, чтобы строгой начальницей оказалась именно миссис Энн. Но ассистентка оказалась неплохой заменой – клиент признал это сам. Полагалось ему пять ротангов через штаны, в согнутой позе и пятьдесят тоузов по голой попе, на спинке кресла. Клиент принял наказание без звука, натянул джинсы и ушел.
Второго клиента даже стало жалко. Он играл в нашкодившего мальчишку, краснел, не хотел снимать штаны и чуть не плакал от страха, когда его закрепляли на станке. По совету миссис Энн, Таня долго, без счета, но не очень сильно лупила его паддлом, потом взялась за тяжелый ремень. Клиент всхлипывал, покрикивал, так что под конец Таня даже назвала его «Сашенькой» и погладила. Посмотрела на домину, та кивнула: с этим можно.
«Сашенька» ушёл, миссис Энн тоже стала собираться. Еще раз извинилась перед новой подругой, сказала, как закрыть кабинет, куда отнести ключ.
Танюша улыбнулась. Захотела снять маску, хоть ненадолго. И тут в дверь постучали.
- Войдите, - строгим голосом сказала она.
Дверь медленно, неуверенно открылась. На пороге стоял Артур Робертович.
*

Минуты полторы с Наткой ничего не происходило. Происходило с вождем бломов – он кашлял, отрыгивался, отплевывался, а челядь суетилась вокруг.
Наконец любитель шавермы прочистил глотку. И что-то рявкнул на ящерином языке. Зеленые лапы схватили Натку, подтащили к нему еще ближе, повернули…
Вождь загоготал:
- Теперь я понял, что с тобой надо сделать! Розги! Длинные! Колючие! Много!
Натка хотела сказать, что её пятой точке приключений достаточно, но, разумеется, ей не слышали. Вытащили из бунгало на пляж, где уже стояла деревянная конструкция, напоминавшая школьного козла для прыжков. К ней и привязали Натку, растянув в стороны ноги и выпятив попу.
«Они не должны меня сейчас насиловать, они должны меня мучить? – подумала она. – Оййй! Я не ошиблась!»
Понять насколько длинными были розги, Натка не могла. А вот, что они колючие и их много – ощущала. К счастью, её принялись сечь несколько тварей сразу, без координатора, поэтому они больше лупили друг дружку, чем Натку. Но все равно, доставалось и очень уж ощущались колючки….
Потом побои на миг прекратились. Натка увидела вождя. Он шел к ней, с длинным бичом, тем самым, которым пользовался погонщик кенгукрока.
«Ой, мамочки», - испугалась Натка.
И тут вечернюю полутьму пронзил чистый трубный звук морской раковины. Натка скосила голову. Увидела в полосе прибоя десятки морских коньков. Одни наездники, не сходя, били из луков в ящеров, другие бежали на них с клинками.
Впереди всех несся Ван. Он подскочил к Натке, двумя взмахами блестящей раковины разрубил её путы, нагнулся, поцеловал, обдав жарким, боевым дыханием:
- Молодец, солнышко! Как ты их здесь всех собрала и отвлекла. Извини…
Отскочил и двумя ударами раскроил двух ящеров, готовых напасть с томагавками.
Натка со стоном сползла с козел, но тут же взяла себя в руки. У неё была личная вендетта. Увидела на песке топорик, с запекшейся зеленой кровью, помчалась в бунгало. Месть обостряет интуицию: она почти сразу нашла за камышовой портьерой, укрывшегося там вождя. Замахнулась над ним, тот дико завизжал…
И тут все закончилось. Не то, чтобы совсем сразу: Натке показалось, будто её катапультировали с земли в облака. А вот облако мягко опустило её в кресло.
- С вами всё в порядке? – спросил молодой сотрудник Иллюзион-тура, похожий на Вана.
- Да, - ответила Натка.
- Хорошо, - быстро сказал он, - а вот другому вызвали «скорую». Вам понравилось?
- Да, - растерянно сказала Натка.
Понравится-то понравилось. Вот только попа болит. И как быть с репортажем?
*

Шаловливый подросток Артур, нуждавшийся в искуплении, был надежно растянут на станке. Артур Робертович согласился на это не сразу. Сначала он требовал, чтобы искупление осуществила непременно миссис Энн. Однако Таня ответила на это заготовкой согласованной с Анной: вы же дали согласие на сюрприз. Можете отказаться и уйти, но миссис Энн к вам сегодня точно не придет.
Тон новой домины в маске был такой холодный и презрительный, что Артур Робертович согласился.
В последнюю минуту перед подготовкой к экзекуции, у него зазвонил телефон. Подросток извинился и мгновенно стал начальником.
- Кадры? Уже не рабочее время! Тоже хотите под сокращение. Один вопрос? Да, уволить всех трех, это была шутка разве непонятно! Погодите, не троих, четверых. Еще оператора Андрея Кольцова!
И снова стал виноватым подростком.
Какое счастье, что в эту минуту он не видел лицо новой домины!

Прошло двадцать минут. Артурчик со стоном сказал.
- Миссис Тэния, у вас рука покрепче, чем у миссис Энн. Закончено ли искупление.
- Нет, - сказала Таня. – Оно только началось.
- Миссис Тэния, в чём же я еще виноват? – со страхом спросил Артурчик.
- В бессердечии, подлости и лжи, - сказала Таня, поднимая стек – это орудие к Артуру Робертовичу она еще не применяла. – Кстати, напомни стоп-слово.
- Просто «стоп» - со страхом и надеждой произнес привязанный Артур Робертович.
- Так вот, я его забираю. Отныне стоп-слово у меня. Будешь реально кричать – кляп. И еще…
- Что еще?
- Я думаю, мне пора снять маску, - сказала Таня.
*
Официант круглосуточной кофейни удивился капризу двух подружек: они сидели на нескольких подушках сразу. А вот третья подружка обошлась без этого каприза, она лишь иногда разминала правую кисть, даже дула на неё. И улыбалась.
Если бы официант услышал разговоры подруг, то удивился бы еще больше.
- Я сделала записи и на айфон, и на обычный диктофон, и снимки. Когда он пришел в себя…
- В смысле, ты его до потери сознания? – испугалась Светка.
- Нет, когда он пришел в себя психологически, - усмехнулась Таня. – Тогда я ему всё показала. И напомнила, какие конкуренты оценят такой репортаж.
- А он? – спросила Таня, доедавшая десерт «Морской конёк».
- Оказался вменяемым человеком. Всё понял. Сказал, что пакостить не будет, нас, да и не только нас, восстановят. Так что, подружки, кофе на ночь не пить. Завтра на работу.
- К новым приключениям спешим друзья, - усмехнулась Светка.
- Только не на пятую точку, - уточнила Натка.