ClubPN

II место на Ежегодном Литературном Конкурсе ПиН-2016


Эмилия

Планета Любви


Признаться, за три часа сидения в местном космодроме я чуть было не сошел с ума. Пограничный контроль протекал долго, нудно и, казалось, вот-вот заставит мои обычно холодные нервы взорваться. Нет-нет, я понимаю, что бюрократия – неизбежное зло, и ситуация с этим на Сеймуре (ой, то есть простите – на ЛавПлэнет!) была далеко не самой худшей в Галактике. Мне случалось застревать на таможне и на пять часов, и на десять, но, пожалуй, никогда я не сталкивался с таким презрением местных сотрудниц, как будто намеренно старавшихся меня уязвить и унизить всеми возможными способами. Впрочем, почему «как будто»? Помнится, давая мне это поручение, дон глубокомысленно произнес:
- Понимаю, Антонио, что тебе придется нелегко, - он тогда сидел в кресле и курил свою старую трубку, повернувшись ко мне вполоборота, я же стоял перед могущественным старцем навытяжку. – Эх, была бы среди моих помощников женщина, которой можно было бы доверить столь ответственное задание – я бы, ни сколько не задумываясь, отправил бы туда её. Не сочти за неуважение, - дон хрипло усмехнулся. – Но вот беда, нет в клане таких стервочек. Отстали мы с тобой от жизни, отстали. Так что будь очень осторожен. Ситуация на старом добром Сеймуре сейчас куда хуже, чем даже несколько лет назад. В газетах и ГиперЭфире тебе об этом не расскажут – руководство Союза не хочет рвать связи с диктатурой Линдам, какие бы ужасы она не творила. И эти люди ещё называют беспринципными нас, - он снова рассмеялся, испустив большое облако едкого дыма. – Короче, не давай себя спровоцировать, соблюдай все правила, какими бы дурацкими они тебе не показались. Да, я знаю, будет нелегко, но я не в силах снабдить тебя исчерпывающей информацией – мы уже давно не имеем на Сеймуре постоянных резидентов, а всем остальным источникам я бы не стал доверять. Документы изготовлены на славу, так что через границу тебя по ним пропустят. А дальше – все зависит от тебя, - с этими словами дон встал, подошел ко мне и наклонился к моему правому уху, - Не подведи нас, мой мальчик!
Тогда я заверил крестного отца, что непременно справлюсь, что это вообще не проблема для меня и что ему не стоит ни минуты волноваться из-за какой-то банды свихнувшихся девчонок. Но сейчас, сидя на кожаном диване в слабо освещенном коридоре, наблюдая множество заносчивых и уверенных в себе дам в мини-юбках и на высоких каблуках, проходивших туда-сюда с кипами бумаг, или крепких, одетых в военную форму девиц с бластерами на поясе, я начинал понимать дона. «Ни в коем случае не смотрите на местных женщин прямо, лучше опустите глаза в пол, -вспомнился мне параграф из «Атласа туриста». - Не заговаривайте с ними первым, дождитесь вопроса. Если вы видите женщину в крайне откровенной одежде, не подавайте вида, что это хоть в малейшей степени вас возбуждает. Нарушение этих правил на ЛавПлэнет может привести к обвинению в сексизме либо объективации, за что вы в лучшем случае будете на месте подвергнуты телесному наказанию». Не смотреть, не смотреть, внушал я себе. Подумай о чем-нибудь другом, о лошадях, нет, лучше о старых фильмах…
- Вы меня слышите? – послышался суровый дамский голос со стороны контрольного окошка. Там появилась очередная служащая, рыжеволосая и в небольших очках, с веснушками на носу… Впрочем, я поспешно отвел взгляд.
- Да, госпожа, - это обращение тоже считалось обязательным в разговорах с сеймурками.
- Ваше имя? – о Господи, те же самые вопросы в десятый раз!
- Антонио Рацци.
- Возраст?
- Тридцать два года.
- Гендер?
- Мужской, - я сохранял хладнокровие, хотя с каждой секундой это давалось мне все тяжелее. Вот сама она, черт возьми, не видит, что я мужик!
- Семейное положение?
- Холост.
- Холост патрон бывает! – возмущенно произнесла таможенница. – Вы не женаты, это хотите сказать?
- Именно так, простите, госпожа, - вот ведь дрянь, и какая ей разница?
- И ответственной за вас женщины с вами нет? – она что-то стремительно заполняла, стуча по клавиатуре.
- Нет.
- Это печально, - кивнула она. – Вероисповедание?
- Католик.
- Доводим до вашего сведения, - хищно улыбнулась дамочка, - что на ЛавПлэнет запрещено отправление всех религиозных культов, за исключением Истинной Священной Непогрешимой Церкви Вечного Матриархата.
- В мои намерения не входит отправление культа, госпожа, - ответил я так, как велела методичка.
- Где намерены проживать? – дальше посыпались уже выученные мною наизусть вопросы со стандартными ответами. Наконец, закончив допрос (неужели последний?!) таможенница убрала руку под стол, а затем протянула мне небольшое металлическое кольцо с мигающим красным датчиком.
- Наденьте на правый указательный палец, - приказала она.
- Это зачем… госпожа? – растерялся я.
- Вы – мужчина, находящийся без присмотра, - хихикнула она, наслаждаясь моим недоумением. – Ваше поведение некому проконтролировать, а потому этим займется наша Служба Безопасности. Данный чип позволит нам отслеживать все ваши действия и держать вас под неусыпным контролем. Надевайте! – скомандовала она с улыбкой. Мне ничего не оставалось, кроме как послушаться. Черт побери, это существенно осложняет миссию! Антонио, возьми себя в руки – тут же осадил я сам себя. Будто раньше тебе не случалось иметь дело с тоталитарными режимами, прослушивающими и просматривающими всё и вся. Да, сейчас ты этого не ожидал, но хороший план тем и отличается от плохого, что его всегда можно скорректировать в зависимости от обстоятельств. – Добро пожаловать на ЛавПлэнет!
- Благодарю, госпожа, - кивнул я, глядя, как дверцы в конце коридора наконец-то открывают мне вожделенный выход. Да уж, крестный отец, удружили, нечего сказать! Но приказ есть приказ, и я не отступлю перед трудностями.



Несмотря на загруженность огромного автовокзала, связанного с космодромом несколькими под- и надземными переходами, такси я поймал на удивление быстро. Водителем оказался первый встреченный мною на ЛавПлэнет мужчина. Невысокий, толстоватый, лет за пятьдесят, он приветливо распахнул передо мной дверцу своей очень старой по меркам Галактики машины.
- Вам куда, сэр? – поинтересовался он, усаживая меня на переднее сидение рядом с собой. Назад я закинул свой небольшой рюкзак.
- Отель «Камелия».
- Ого, - уважительно хмыкнул таксист, - центр города. Предупреждаю – проехать будет непросто, все эти празднества в честь годовщины…
- Пять лет Гендерной Революции? – уточнил я, когда автомобиль со скрипом тронулся с места.
- Именно так, - задумчиво протянул водитель. – А вы сами откуда будете, если не секрет? Сразу видно – не местный.
- Живу постоянно на Агоре, - охотно ответил я. – А так – путешественник, почти всю Галактику облетел.
- А, то есть вы не партийный? – в его глазах сразу как-то исчезла незамеченная мною сперва настороженность.
- Партийный? – переспросил я и тут же вспомнил: ЛавПлэнет ведь спонсировала множество феминистских партий по всему Союзу. Вполне возможно, их представители периодически посещали «метрополию». – О, нет-нет, - тут же успокоил я своего спутника. – Я вообще предпочитаю не лезть в политику. Мы люди маленькие, начальники без нас разберутся.
- Это оно верно, - кивнул он.
Я меж тем увлеченно глядел в окно. Длинная автострада, по которой мы мчались в сторону столицы, была вся увешана множеством плакатов и билбордов. Большинство из них изображали огромные Зеркала Венеры с кулаком в центре. Немало было и портретов Эллис Линдам, Вождя Гендерной Революции и Президента Свободной Феминистской Республики «ЛавПлэнет». Гордая светловолосая женщина средних лет ледяным взглядом взирала на автостраду, всем своим видом выражая абсолютную и непререкаемую власть. Особенное впечатления производили её портреты в полный рост, поражавшие множеством диковинных облачений. Где-то мадам Линдам позировала в длинном строгом платье, где-то – в военной форме, при этом попадались портреты в мини-бикини, а то и вовсе обнаженной «президентши».
- Это да, такая теперь мода, - пробурчал таксист, поймав мой взгляд. – Женщинам можно все, а мы должны молчать в тряпочку… Нет-нет, - тут же замотал он головой, - я ничего не хочу сказать про Сестру Эллис, она великий человек. Вот например лет шесть назад по этой дороге просто невозможно было проехать.
- А что так? – с интересом спросил я.
- Так бандиты, - сплюнул он. – Все окрестные леса занимали банды патриархалов. Ну это их так называют, а так-то просто головорезы, дрянь… - он выругался весьма грязно. – Не может нормальный мужик на женщину руку поднять, не может и все! А тогдашнее правительство было миролюбивое, все в переговоры вступало, договаривалось… А как госпожа Линдам со своими Орлицами к власти пришла – так сразу бац, бац! по ним огнеметами да лазаром! И все – никаких больше банд, ездим спокойно. Леса только жалко… Это все, - он указал на ровные ряды деревьев вдоль автострады, - новые посадки. Кое-где в глубине континентов так не проходило, так что их газом травили с самолетов. Зверушек жалко, говорят, много их пострадало. Ну а как иначе? Зато порядок!
Я почтительно кивал. Эту историю мне доводилось слышать, правда, немного в иной интерпретации. Уже четверть века как в правительстве Сеймура, не так давно переименованного в ЛавПлэнет, сидели феминистские партии. Их законодательные инициативы, направленные на трансформацию общества в соответствии с новомодными принципами вызывали недовольство широких слоев населения, часть из которых в какой-то момент решила перейти к вооруженной борьбе. Повстанцев называли патриархалами и с переменным успехом вели против них боевые действия. Но тогдашние армия и полиция ещё не вполне прониклись новыми идеалами, а правительство было весьма мягким и стремилось выглядеть миролюбиво. В итоге гражданская война затягивалась, и страдал в первую очередь простой народ. Пять лет назад произошла Гендерная Революция, приведшая к власти Эллис Линдам и её фанатичных сторонниц в основном из числа молодежи. Война действительно была быстро закончена, по крайней мере, в Союзе о ней перестали постоянно говорить и писать. Но, насколько было мне известно, сразу же развернулся беспощадный террор против инакомыслящих. Все нефеминистские партии были запрещены, появились жесткие ограничения на свободу слова и печати, затем, не так давно, мужчин лишили избирательных прав… По правде говоря, до сих пор для меня было загадкой, как сильная половина населения ЛавПлэнет позволила обойтись с собой подобным образом.
- Да, я знаю, у вас там все про нарушения прав верещат, вы, небось, тоже пропаганды наслушались, - не уставал распинаться таксист. – Так вот – с бандитами и террористами иначе нельзя. В государстве главное – порядок, а уж кто там у власти, какие законы принимает…
- Да я же не спорю, - успокаивал его я. – Предпочитаю тоже не лезть во все это, - интересно, чтобы подумал ревнитель порядка и законности, узнав, что рядом с ним сидит самый настоящий бандит галактического масштаба?
Мы въехали в город и сразу резко снизили скорость. Повсюду было множество машин и спешащих куда-то людей, но часто попадались и внушительные патрули затянутых в зеленую форму вооруженных девиц с изображением орла (ой, простите, орлицы, на погонах). Также на каждом шагу висели плакаты. В глаза бросались кричащие надписи: «Гендерную революцию на экспорт!», «Патриархалов – под суд!», «Фемдом в каждый дом!», «Свобода женщины – в подчинении мужчин!». Всюду мелькали все те же Зеркала Венеры, портреты Линдам и прочие внушающие ужас знаки, один из которых я запомнил очень хорошо – длинный вертикально поставленный меч с обмотанной вокруг него длинной плеткой. Нанесенная яркими буквами подпись гласила: «Смерть или хлыст, иного не дано, патриархал!».
По мере приближения к центру ехать становилось все сложнее. Откуда-то издалека стали доноситься шум, крики и барабанная дробь.
- Что это там? – настороженно спросил я таксиста.
- Демонстрация, черт возьми, - отозвался он. – На центральной площади, небось. Неудачно вы…
В этот момент машину остановил патруль из десяти высоченных Орлиц.
- Проезда нет, - рявкнула одна из них через опущенное стекло.
- Человеку надо в «Камелию»… - стушевался водитель.
- Мне плевать, куда там человеку нужно. Проезда нет, сказано тебе, козел! Или ты, дед, по розгам соскучился?
- Прошу прощения, госпожа, - поднял руку я, поняв, что следует вмешаться. – Не подскажите, пешком я могу пройти?
- Пешком? – она с некоторым интересом взглянула на меня. – А вам действительно в «Камелию»?
- Да-да, могу сказать номер брони, - я начал демонстративно копаться в бумагах. – Вы простите, госпожа, я не местный, если не понимаю чего…
- Нет, пешком-то можно, - махнула рукой Орлица. – Только осторожнее будь, голубчик, там девчонки собрались боевые, могут так отлупить…
Я поспешно расплатился с водителем и, попрощавшись с очень испуганным беднягой, выбрался из автомобиля. Орлицы, кажется, не торопились оставлять его в покое, но не в моих правилах было беспокоиться о судьбе случайных попутчиков. В конце концов, такие как он сами сделали свой выбор.



В центре столицы действительно творилось что-то невероятное. Я пытался найти дорогу по имевшейся у меня карте, но это оказалось очень нелегко – выяснилось, что многие улицы успели поменять названия. Ситуация осложнялась запретом заговаривать с женщинами, в то время как мужчин на улице было совсем немного и все они куда-то торопились. Наконец, зная, что отель «Камелия» расположен неподалеку от главной площади, а демонстрация проходит именно там, я решил просто пойти на шум. Людей вокруг становилось все больше – в основном это были молодые девицы с портретами Линдам на футболках, а также следившие за порядком патрули Орлиц. Наконец, я подошел к длинной линии хорошо экипированных служительниц порядка, за которой, судя по всему, и происходило самое интересное. Приблизившись, я разглядел огромный людской поток, заполнявший площадь. В глазах тут же зарябило от множества флагов, а уши заложило от хора множество девичьих голосов:
- Патриархалов на фонари! Долой мужскую собственность! Даешь гендерный террор! Правительство соглашателей – в отставку!
Я непроизвольно засмотрелся. Стройные ряды молодых, свежих девушек чеканили шаг, пересекая город. Почти все были в топиках, шортах и мини, многие даже в разноцветных купальниках, от множества полуобнаженных тел у меня закружилась голова – что ни говори, а на пуританской Агоре такого не увидишь! Шествие замыкала группа полностью раздетых девиц, верещавших что-то совсем уж нечленораздельное. Внезапно чья-то тяжелая рука легла мне на плечо.
- Куда пялимся, мальчик? – с улыбкой спросила темноволосая широкоплечая Орлица. Двое её товарок тут же подхватили меня под руки.
- Я случайно, мимо проходил, госпожа… - испуганно промямлил я. Нет, вот ведь кретин, засмотрелся на голых девок, как будто не видел никогда! И сказано ведь – нельзя… Теперь надо как-то выпутываться.
- Мимо он проходил, да? – женщины расхохотались. Главная тут же влепила мне звонкую пощечину. – Объективация, милый мой, это серьезное правонарушение. Давайте-ка, девочки, отведем его в участок.
- Я… Я не местный, госпожа, - быстро проговорил я, показывая руку с кольцом. – Не хотел нарушить ваши законы, может, простите меня на первый раз? Я тороплюсь…
- Ах торопишься? Не местный? – ухмыльнулась другая Орлица. – Госпожа лейтенант, считаю, мы должны пойти мальчику навстречу и выдрать его на месте преступления.
- Ты согласен? – посмотрела на меня лейтенант. – Действительно, можно обойтись и без формальностей. Заодно покажем этим радикалкам, - она махнула рукой в сторону демонстрации, - что очень даже умеем исполнять свои обязанности.
- Что, госпожа? – не вполне понял я. Несмотря на все предостережения, происходящее казалось мне полным абсурдом.
- Выпорем тебя сейчас, вот и все, - раздраженно прикрикнула лейтенантка, снимая с пояса длинный кожаный хлыст. – Или можем отвести в участок и сперва составить протокол, но все равно в итоге накажем, правда, не на улице. Что выбираешь?
- Бейте здесь, госпожа, - скрепя сердце, откликнулся я, поняв, что выхода нет. И это надо же умудриться так попасться…
- Правильное решение! – двое Орлиц тут же наклонили меня лицом вниз, а лейтенантка размахнулась и со всей силы стегнула меня пониже спины. – Что, несладко? Привыкай, такие у нас законы. Скажи спасибо, что не раздеваем.
Удары плетки посыпались на меня градом. Я смотрел на высокие сапоги Орлицы, стараясь отвлечься на посторонние мысли. Боль я терпеть умею, этого не отнять, к тому же она была не такой уж сильной, но вот осознание того, что меня, взрослого мужика, опытного в во всех смыслах, сейчас публично порют какие-то девчонки… Нечего сказать, заслужил, сказал я самому себе. Терпи теперь, кретин, в следующий раз умнее будешь.
- Что гордость показываешь, вопи давай! – прокричала одна из Орлиц. – Или недостаточно больно?
Я подчинился и выдавил из себя несколько стонов, но тут экзекуция закончилась. Мне позволили выпрямиться, а одна из дамочек даже приветливо потрепала по голове.
- Ничего страшного, мальчик, у нас так со всеми, - спина и ягодицы ныли от боли, но я уважительно кивнул. – А тебе вообще куда?
- Отель «Камелия», госпожа, вы случайно не подскажите…
- Вон туда, - она указала рукой направление, - там иди в переулок, налево, мимо клуба, и будет тебе счастье. И не смотри больше на женщин с вожделением, а то сильнее достанется. Все, свободен!
Да, можно сказать, легко отделался. Какие же все-таки бредовые законы… Ладно, возьми себя в руки, это далеко не самая безумная планета, на которой тебе приходилось бывать. Да, местные дамочки отбились от рук, но договориться с ними в принципе можно. А это в нашем деле главное.



Отель «Камелия» был довольно новым и обустроенным по последнему слову Галактики заведением. Признаться, я поначалу недоумевал, почему дону понадобилось заказывать для меня столь дорогую гостиницу в центре города. Ведь куда проще было бы снять какой-нибудь уголок на окраине, вдали от всех государственных служб. «За тобой так и так будут следить, - сказал тогда крестный отец. – Не считай местных дураками, они станут исходить из той же логики, что и ты. Станешь прятаться – вглядятся пристальнее. Если же все время будешь на виду – они ослабят бдительность». Он, как всегда, был прав. Однако в «Камелии» меня подстерегали новые неожиданности. Перво-наперво выяснилось, что я получил двухместный номер, а не одноместный, и что у меня будет соседка.
- Простите, но это какая-то ошибка, госпожа, - возмущенно обратился я к вахтерше. – Был заказан одноместный номер и…
- Ничего не могу поделать, - равнодушно ответила та. – В городе сейчас проходит множество партийных конференций в честь годовщины, отель битком набит. Скажите спасибо, что для вас хоть что-то оставили.
Спорить было бесполезно. Зал и коридоры действительно были заполнены разного рода активистками, то и дело вступавшими в перебранку с друг другом. Наученный горьким опытом, я поспешно поднялся на свой третий этаж (дождаться лифта было невозможно) и постучал в нужную дверь.
- Кто там? – раздался звонкий девичий голос.
- Я – ваш сосед, могу войти?
- Что?! – незнакомка была явно возмущена. – Меня поселили с мужчиной? Нет, это нарушение моих гендерных прав, я…
- Простите, госпожа, но я не виноват. Говорят, у них нет мест и…
- Ладно, заходи, - брезгливо бросила она.
Я открыл дверь и вошел в небольшую комнатку, которую почти полностью занимали две большие кровати. На одной из них полулежала-полусидела невысокая темноволосая девушка с журналом в руке. На обложке была изображена Эллис Линдам на фоне марширующих колонн Орлиц, а надпись гласила: «Будни Гендерной Революции». Футболка почти полностью открывала грудь моей соседки, мини-юбка соблазнительно обнажала ноги… Я поспешно отвернулся.
- А ты не местный? – с интересом спросила девушка, оглядев мой костюм.
- Нет, госпожа. Прилетел сегодня с Агоры…
- Аа, - её голос сразу слегка потеплел. – Тогда кое-что простительно. И как, нравится у нас? – она потянулась.
- Ну так… Необычно весьма, - честно ответил я. – А не подскажите, ванная здесь есть?
- Дверь слева, - подсказала девушка.
Я зашел внутрь принялся быстро умываться. Посмотрев в бок, я случайно увидел наполненное водой ведро, из которого торчала связка длинных прутьев. О Господи, это-то здесь зачем? Для кого она их заготовила?
- Как тебя звать? – спросила соседка, как только я вышел из ванной. Она уже отложила журнал и сидела на постели, закинув ногу на ногу.
- Антонио. А те… А вас, госпожа? – быстро поправился я.
- Что, сложно привыкать? – участливо спросила она. – Ничего, привыкнешь. Надолго к нам?
- Да вот на недельку. Так, посмотреть.
- А, ну дело хорошее. Да, меня зовут Кира, можешь так и называть, обойдемся без формальностей. А как там у вас, на Агоре? Много сторонников ЛавПлэнет?
- Как бы вам сказать, - начал я, поняв, что меня принимают за «партийного» и решив не развеивать иллюзию. – Пока не очень, поскольку никто толком ничего не знает. Газеты и ГиперЭфир замалчивают происходящее здесь. Пока война была – вовсю говорили, а после Революции притихли.
- Ещё бы не притихнуть, - с удовольствием кивнула Кира. – Впервые в истории Галактики свободные женщины доказали, что могут как следует вдарить по темным реакционным силам. Всего за несколько лет мы перевернули весь старый порядок, указав патриархалам их истинное место. Работы ещё много, но мы неуклонно идем вперед под мудрым руководством нашей любимой Эллис Линдам. Настанет день, когда Гендерные Революции грянут и на прочих планетах Союза. Прогрессивные женщины не могут не заинтересоваться нашим экспериментом.
- И мужчины тоже, - поддакнул я.
- Ну да. Мужчины тоже должны понимать, где их настоящее место. Тысячелетия мужского доминирования привели мир к крайне плачевному состоянию. Пришло время это исправить. К слову, тебя наказывали женщины? – вдруг спросила она.
- Только что, на улице, - признался я. – Засмотрелся на демонстрацию.
- Это замечательно, - закивала девушка. – Порка полезна для здоровья, к тому же сбивает с парней незаслуженную гордость.



До конца дня мы оба занимались своими делами. Кира готовила какой-то доклад для молодежной конференции, я делал вид, что читаю приключенческий роман, а сам в это время обдумывал детали осуществления миссии. Главные вопросы – как выйти на связь, как избавиться от чипа, как покинуть отель под выгодным предлогом… Ближе к вечеру план в моей голове более-менее сложился. А тут как раз Кира предложила включить телевизор. К слову, более продвинутые средства массовой информации на ЛавПлэнет развиты не были. Мы попали где-то на середину новостного выпуска. Изящная дикторша в платье вещала на фоне огромного портрета госпожи Линдам.
- При проведении праздничных мероприятий, к сожалению, не обошлось без инцидентов. Так, в столице ЛавПлэнет группа радикально настроенной молодежи после окончания демонстрации отказалась расходиться. Вместо этого юные девушки принялись атаковать объекты и заведения, по их мнению, фактически принадлежащие мужчинам. Было разгромлено несколько кафе, два магазина и один крупный ночной клуб. К счастью, обошлось без жертв и серьезных разрушений. Двадцать нарушительниц уже задержаны. Скорее всего, они будут приговорены к телесному наказанию.
- Девушек тоже порют? – удивленно повернулся я к Кире.
- А почему нет? – пожала плечами та. – Лучшая дисциплинарная мера из возможных. Только наказывают, естественно, женщины.
- Некоторые члены парламента, впрочем, выразили полную или частичную солидарность с задержанными. Так, представитель Радикально-Антисексистской партии Лика Хилер, заявила, цитата: «Наша фракция категорически против наказания этих пусть импульсивных, но тем не менее революционно настроенных и отважных девушек, решившихся привлечь наше внимание к по-прежнему не решенным проблемам общества. Ни для кого не секрет, что после принятия закона о запрете на владение крупной собственностью для мужчин многие богатые патриархалы чисто формально переписали имущество на своих жен и фактически продолжают рулить бизнесом самостоятельно. Со своей стороны правительство, вопиющим образом саботируя указы Президента, ничего не делает для решения этой проблемы с помощью трансформации семейных ролей в каждой отдельно взятой семье. Мы прекрасно понимаем, что, к сожалению, такие глубокие реформы нельзя провести одномоментно в отношении всего населения, но вполне возможно было бы заняться в первую очередь крупными собственниками, ибо пока деньги остаются в руках патриархалов, реванш реакционеров всегда будет как Дамоклов меч висеть над всеми нами. Выпороть же розгами следует не самоотверженных активисток, а некоторых дам из правительства, не выполняющих свои прямые обязанности». Конец цитаты.
Премьер-министр ЛавПлэнет Ингрид Сегир в свою очередь ответила парламентарию в не менее резкой форме: «Президент и правительство ЛавПлэнет работают в тесной связке друг с другом ради торжества идеалов Гендерной Революции. В тот час, когда темные силы реакции со всей Галактики окружили нас плотным кольцом, а внутри по-прежнему строят козни недобитые изменники, готовые в любой момент вонзить отравленный нож нам в спину, любые попытки вбить клин между ветвями власти и широкими слоями общества являются либо вопиющей безответственностью, либо же коварным предательством. Все, кто нарушают общественный порядок, будут отвечать в соответствии с законом. Некоторым же дамам, которые в столь тяжелые времена позволяют себе оскорбительные высказывания в адрес правительства, я бы с удовольствием самолично задрала юбки и спустила колготки, с тем чтобы как следует обработать гибкой лозой их голые задницы».
Кира рядом со мной покатывалась со смеху, я же напряженно размышлял. Выходит, здесь не диктатура, а какой-то не вполне адекватный парламентаризм? И у представительниц власти нет никаких аргументов, кроме угроз выпороть соперниц? Возможно, ситуация далеко не так ужасна, как представляется снаружи.
- Тьфу, дуры, - Кира наконец с досадой выключила телевизор. – Что правительство, что оппозиция… И когда наконец Сестра Эллис разгонит их к чертовой матери? Долой демократию, даешь феминократию! – яростно выкрикнула она. – Антонио, - девушка неожиданно повернулась ко мне.
- Да, Кира?
- Я тебе нравлюсь? Да смотри, не бойся, - я впервые безбоязненно взглянул на стройную худенькую девчонку с наивными зеленоватыми глазами. Её милое личико, восхитительная грудь… Да, я захотел её! В конце концов, почему бы мне было не развеяться? Тем более что приступить к миссии я решил завтра же, пока все вокруг погружены в организацию празднеств.
- Очень, - честно кивнул я.
- И ты мне, - хихикнула Кира. – Проведем ночь вместе, раз уж так сложилось? Наши мальчишки – все не то, ненастоящие какие-то, - я хотел было объяснить ей, почему это так, но вовремя прикусил язык.
- Конечно, - отозвался я. Все происходило слишком быстро для меня, но причин отказываться не было. Религия? Ох, доверенное лицо дона имеет право пренебречь некоторыми формальностями.
Она тут же стянула футболку через голову, затем проделала то же самое с юбкой, оставшись в трусиках и лифчике. Я тоже скинул пиджак и принялся расстегивать брюки и рубашку. Надо сказать, я успел в них изрядно запариться.
- Только вот, - сладко улыбнулась девушка, - сначала я, как ты понимаешь, должна буду тебя высечь.
- Что?! – ужаснулся я, с трудом сдерживая готовое соскочить с языка ругательство.
- Ты что, не читал книгу госпожи Линдам «Как создать здоровую семью»? Перед сексуальной связью женщине предписывается выпороть своего мужчину, чтобы у того не возникало никаких иллюзий по поводу её подчинения.
- Я, признаться, не ознакомился ещё…
- А, ну да, возможно, у вас не издавали, - кивнула Кира. – Только здесь без этого никуда. Согласен? Иначе ничего не будет.
Вот девчонки… И как эта планета до жизни такой докатилась? ЛавПлэнет, Планета Любви. Да уж, любовь так любовь… Ладно, дергаться поздно, ещё вызову подозрения.
- Секи, - согласился я. – От такой красавицы как ты – только в радость.
- От любой должно быть в радость, - поправила она. – Ладно, ложись на кровать попой кверху, я сейчас за розгами схожу, благо заготовила на всякий случай.
Я покорно улегся на кровать в одних подштанниках. Кира скоро вернулась с несколькими прутьями в руке.
- Итак, начнем воспитательный процесс, - хихикнула юная феминистка, легким движением приспуская мои подштанники. – Задница чуть красная, видно, что успели тебя отлупить сегодня. Тем не менее обычная профилактическая доза – двадцать ударов. Поскольку ты уже большой мальчик, а ведешь себя так себе – добавлю ещё десять. В итоге тридцать. Начнем! – она больно хлестнула лозой мой обнаженный зад. – Считай, не то увлекусь и больше дам! Сразу видно – давно не пороли.
- Раз, два, три… - я механически подсчитывал удары, одновременно стараясь поглубже уйти в себя и абстрагироваться от боли. Нет-нет, мне случалось терпеть куда более страшные вещи. Ножевые порезы, пулевые ранения, переломы костей – все это заполняло значительную часть моей бурной жизни. Унижение? Пожалуй, да, хотя, если не концентрироваться на нем, то тоже ничего страшного. Ужас был в другом – я отчаянно боролся с осознанием, что порка от этой юной красотки начинает меня возбуждать.
- Ладно, все, - устало промолвила Кира после тридцатого удара. – Теперь развлечемся по-другому.
Я был полностью солидарен с её желанием. Вскоре все дневные страдания были мною благополучно забыты.

- Как спалось? – Кира потянулась в постели. Через небольшое окошко в комнату уже просачивался тусклый утренний свет местного солнца.
- Замечательно, - отозвался я, стряхивая с себя остатки сна. Черт, я должен был уйти, пока она не проснулась…
- И мне, - улыбнулась девушка. – Кстати, крепко я тебя вчера выдрала? Болит ещё?
- Немного, - покраснел я. – Тебе, похоже, не впервой?
- Конечно. У меня ведь уже были любовники, как ты мог заметить, - она легонько ущипнула меня. – К тому же у себя в городе, в университете, я староста группы и одновременно состою в Союзе Молодежи правящей партии. Вы периодически там устраиваем расправы мальчишкам, которые ведут себя неподобающим образом. Обычно прилюдно, на кампусе – скручиваем, раздеваем и сечем перед всеми, - Кира прищелкнула языком. – Теперь уже все тихие ходят, глазки в пол, как положено. Когда я поступала – было ещё совсем не то… Хотя я лично не уверена, что парням вообще нужно высшее образование.
- Прости, можно спросить…
- Да спрашивай, - махнула рукой она.
- А тебя саму пороли? То есть…
- Представляю ли я, как это? – нисколько не смутилась активистка. – Конечно. В Союзе Молодежи жесткая дисциплина. Провинишься – марш на лавку. А я хоть и образцовая девчонка, но косяки у всех случились. Так что пару раз старшие секли публично. Один раз заставили потом с голой задницей пройтись по общежитию. Но это полезно. Знаешь, - задумчиво произнесла она, - когда тебя порют, это особое чувство. Осознаешь себя не принадлежащей только самой себе, а частью целого. Единого, крепкого, где всем есть дело друг для друга. Нам ведь нужно не сообщество эгоистичных индивидов, а община, где все друг о друге заботятся, а, если надо, наказывают. Ничто лучше розог не выбивает эгоизм, потому наша Президент и выступает за их повсеместное введение. Хотя своего мужа она предпочитает бить резиновой скакалкой, - Кира захихикала.
- Мм… А откуда ты знаешь? – слегка ошалел я. Одновременно я поспешноодевался, не прерывая разговор. Кольцо с чипом по-прежнему было у меня на пальце, только вот ночью, уже после жарких объятий случайной подруги, я успел обработать его имевшимся у меня магнитом. В итоге сигнал был временно разбалансирован. Эффект продлится не менее суток, но больше мне и не нужно. Скорее всего, никто не успеет принять меры. Если что – я «случайно уронил» «драгоценный» перстень.
- Так она сама говорила в интервью, несколько раз, - Кира взглянула на меня, как на идиота. – Регулярно порет она его прыгалкой. Говорят, правда, что секретаршам тоже перепадает. Ладно, мне надо бы собираться. Тебе, я смотрю, тоже?
- Да, пойду, прогуляюсь, ещё ничего не видел толком.
- Иди, - благодушно кивнула девушка. – Не нарывайся только, а то скоро сидеть не сможешь. Да, походи лучше по окраине, в центре сегодня опять много мероприятий, на которые мужчинам лучше не заявляться.
- Спасибо за совет, - улыбнулся я. В мои планы как раз входило выбраться на окраины. – Как здесь с общественным транспортом, кстати?
- Трамваи ходят по всему городу… Ах да, ты не местный, предупреждаю – для мужчин места в конце салона, обозначены красным. А лучше просто не садись, а постой. Тоже в конце. Сейчас все службы особое рвение проявляют.
- Ох, спасибо, что предупредила, - искренне поблагодарил я, выходя в коридор. – До скорой встречи!
К сожалению, моему пожеланию не суждено было сбыться.



Связного я нашел быстро. Естественно, прежде чем подойти к заветному подвальчику, я объездил полгорода на различных трамваях, купил себе новый костюм, переоделся в подворотне, тщательно свернув и спрятав старый, затем поездил ещё немного и, наконец, оказался в темном переулке, идущем вдоль покошенных обшарпанных домов. Нужная дверца выглядела весьма неприметно и располагалась возле надписи «Обувная». Я ударил три раза, как и было условлено, после чего дверца приоткрылась, и наружу высунулась голова невысокого седобородого старичка в помятом колпаке.
- Кошачий кристалл, - слегка пошатываясь, пробубнил я.
- Вы, кажется, ошиблись дверью, - недовольно насупился связной и слегка оттолкнул меня назад, одновременно вкладывая в мою правую ладонь небольшой обрывок бумаги. – Идите протрезвейте! – я покачнулся и присел на асфальт. Дверь с шумом захлопнулась.
Отойдя на приличное расстояние, я украдкой развернул записку. Она коротко гласила: «Здесь же, в семь вечера». Времени оставалось мало, и я решил побродить по окраинам столицы, одновременно запутывая следы. Разумеется, я не мог знать, что это мой последний день в городе (во всяком случае – на свободе), а потому гулял не торопясь и успел посмотреть немного. Так что не буду долго распространяться – скажу лишь, что знамен и лозунгов здесь было куда меньше, чем в центре, хотя портреты Линдам время от времени попадались на балконах домов. Большинство местных обывателей также обходились без партийной атрибутики, спеша по своим делам. Впрочем, иногда попадались группы девиц, в основном подростков, в рваных джинсах и кроссовках, распевавших «боевые» песни вроде «We are the Alice’s Girls». Окружающие старались обходить такие компании стороной, и я не был исключением из правил. Как-то раз одна девчонка окликнула меня («Эй, мужик!»), но я притворился пьяным, привалившись к стене, и она, сплюнув, пошла своей дорогой.
На улицах города стемнело, зажглись фонари. Я походил ещё немного, убеждаясь, что за мной нет хвоста. Среди прочего наткнулся на заброшенную церковь, со спиленным крестом и стенами, исписанными разного рода неприличными и богохульными надписями, которые я наотрез отказываюсь воспроизводить. Украдкой перекрестился, прошептав про себя: «Прости им, Господи, ибо не ведают, что творят». Но вот подошел условленный час. Я снова постучал в дверь обувной лавки. Навстречу мне поднялся давнишний старик с переносным фонарем:
- Спускайтесь, - шепотом обратился он ко мне. – Вас очень ждут.
Я устремился вниз по узкой винтовой лестнице, слыша, как за мной тяжело захлопнулась дверь. Снизу пахло дымом, очевидно, сидевшие в подвальном помещении много курили. Что же, Антонио, вот и настал момент истины. Будь, как всегда, тверд и невозмутим, и тогда сделка века тебе непременно удастся.
Небольшую темную комнату освещали только стоявшие на столе свечи. Вокруг него полукругом сидело не более десятка человек, и не всех мне удалось разглядеть сразу. Это были исключительно мужчины, отчего я уже успел отвыкнуть, и все взоры тут же обратились ко мне:
- Вы пришли! – восторженно воскликнул кто-то из них.
- Избавитель! – тихонько простонал другой.
Я приблизился, оперся на стол рукой и кашлянул:
- Думаю, мне нет нужды распространяться о том, кто я и откуда. Перейдем сразу к делу.
- Садитесь же, пожалуйста, садитесь, - сопровождавший меня старик настойчиво указывал на высокое кресло во главе стола.
- Мне проще постоять, - холодно взглянул на него я. Нет, дело было не во вчерашних розгах Киры, просто необходимо было сразу показать партнерам, кто главнее. – Итак, ваша цена?
- Постойте, постойте, - из темноты высунулся высокий бородатый мужчина в темном одеянии. – Вы ведь верующий человек? Я – католический священник, бывший епископ, то есть не бывший, но… Меня вынудили отречься, понимаете? Сказали: «Или ты отправишься в лагеря, или снимешь с себя крест и признаешь учение госпожи Линдам единственно верным», И я… Я… Понимаете, что делает с людьми это зверье?
- Пока не очень понимаю, отче, - честно ответил я. – Вы не пробовали сопротивляться?
- Понимаете ли, - он откашлялся, - понимаете ли, когда все только начиналось, двадцать пять лет назад, пастор Фрэнсис О’Рис и Филип Керен призвали людей брать оружие и сражаться против безбожной власти феминисток. Наша церковь тогда их не поддержала, я был среди тех, кто резко осудил восставших, и на тот момент это было… Понимаете, власть ведь не первая начала террор. Стрелять начали как раз эти двое и их последователи. Мы выступили против, но их это не остановило. Несмотря на отлучение, многие католики примкнули к ним. Началась гражданская война, которая и привела к власти эту грязную стерву Линдам, - последние слова бывший епископ произнес каким-то мелочным неприятным наслаждением, как будто поймал момент и плюнул из-за угла в превосходящего по силе противника. – А теперь… Теперь не то, что христиане, все мужчины, понимаете, все наследники Адама низведены на положение рабов…
- Я вас понял, отче, - почтительно кивнул я. – Никто не вправе вас осуждать за ваш выбор, тем более такой грешный человек, как я. – Но все-таки предлагаю переходить…
- Пожалуйста, выслушайте ещё меня! – каким-то хнычущим голосом простонал низенький субтильный молодой человек с другого конца стола. – Поймите, никто здесь не против женщин. Я раньше сам состоял в движении «За гендерное равенство», поддерживал реформы, выступал на митингах… Нам обещали справедливое общество равных возможностей, а вместо этого, вместо… Мы получили омерзительную диктатуру, которая лишает нас чести и достоинства. Моя девушка вот, недавно, она теперь считает, что меня нужно… Но за что, за что мы страдаем? Я никогда не выражал симпатий к повстанцам, никогда, напротив…
- А кто-нибудь здесь есть из бывших повстанцев? – прервал его я. – Интересно просто, - все разом притихли и опустили глаза.
- Откуда же? – наконец отозвался сидевший ближе всех ко мне грузный толстяк с отвисшими щеками. – Их давно всех перебили. Мы – мирные люди, но нас довели до отчаяния. Все, что нам остается, это взяться за оружие. У меня вот отобрали бизнес в пользу сводной сестры, наказали при этом плетью…
- Оставим подробности, - отмахнулся я рукой. – Сколько вас?
- Столько, сколько вы видите в этой комнате, - ответил толстяк.
- А зачем тогда вам оружие на целую дивизию? – я был весьма обескуражен, хотя уже начинал догадываться, куда нас выведет этот слезливый разговор.
- Мы… Мы надеемся, что люди пойдут за нами, - не совсем уверенно произнес священник. – И потом, мы не сказали об этом в послании, но очень хотим попросить, чтобы ваш уважаемый дон предоставил нам некоторое количество воинов-профессионалов. У вас ведь есть частные армии и…
- У нас много чего есть, - я уже с трудом сдерживал гнев. Неужели меня и весь клан грязно обманули? Эти люди – Сопротивление, готовящее переворот? Да это же просто сборище мягкотелых дегенератов! – А расплачиваться чем будете, милостивые государи?
- Ну… Планета богата природными ресурсами, - нашелся толстяк.
- У вас что, есть планета? Погодите-ка, в послании было сказано, что вы способны оплатить… - толстяк опустил глаза.
- То была ложь во спасение, сын мой, - завел волынку бывший епископ. – Поймите, мы находимся на грани чудовищной казни…
- Это розгами по мягкому месту? – не выдержал я. – Поймите, я представляю не благотворительную организацию. Объясните, какую выгоду мы получим от помощи вам?
- Я объясню, - из темноты высунулся усатый господин в высоком цилиндре. – У вас есть разветвленная криминальная организация по всему Союзу, но у вас нет базы, где вы могли бы чувствовать себя в безопасности. Захватив Сеймур, вы получите свою собственную планету, и это даст вам огромное преимущество перед другими кланами. Ведь многие из них меняют правительства, совершают перевороты, чтобы овладеть территорией, и…
- То есть вы предлагаете галактической мафии захватить вашу планету? – невинным голосом спросил я. – Положим, мы захотим это сделать, но зачем тогда вы вообще нужны? Вы ведь ничего не можете и никого не представляете.
- Зачем же так сразу, - с укоризной поглядел на меня толстощекий. – Да, нас мало, но мы вполне можем сыграть роль прикрытия. Уважаемые в прошлом люди, представляющие самые разные слои населения…
- Хотите быть марионеточным правительством на сателлите нашего клана, - подвел итог я. – А вам не жирно? Если нам нужна будет своя планета, то мы начнем не с этой дыры. И перевороты в пользу лузеров – не наш профиль. Мы предпочитаем иметь дело с теми, за кем есть реальная сила, сколь бы отвратительны они ни были с точки зрения наших убеждений.
- Вы не понимаете! – вдруг заверещал юноша, в прошлом боровшийся за гендерное равенство. – Это зараза расползется по всей Галактике, и вам не поздоровится тоже!
- Это мы поглядим, - улыбнулся я. – Как было сказано в одном из моих любимых старых фильмов: «Мафия бессмертна!». Что касается вас, господа, то вы просто отошли в сторону, когда у вас была возможность оказать феминисткам реальное сопротивление, и теперь лишь пожинаете плоды своей трусости. Мне, честно говоря, больше не хочется иметь с вами дело. Надули вы нас знатно, отдаю должное, но мстить мы не будем, хуже вам уже вряд ли можно сделать. Так что позвольте откланяться. Уговоримся – я вас не видел, вы – меня…
- Ни с места! – раздалось вдруг сверху мощное женское сопрано. – Всем встать, руки на стол!
Все подпольщики тут же повиновались, один я обернулся и увидел ворвавшийся в подвал отряд Орлиц. Первая девушка, подбежав ко мне, получила пинок ногой в живот и опрокинулась, уронив пистолет. Я подхватил оружие, одновременно проскальзывая между двумя её товарками и устремился вверх по лестнице. Навстречу мне спешило ещё четверо с револьверами в руках, я понял, что успею выстрелить быстрее них. Один, а может, два раза. Потом собью с ног оставшихся и вырвусь на улицу. Там, возможно, ждет ещё пять-шесть, а то и больше. Можно, впрочем, пристрелить офицера, вызвать панику, уйти во дворы. Но что дальше, Антонио? Один против всей планеты, причем планеты вполне тоталитарной, пусть и с элементами бардака? Прорвусь на космодром и… Что, угонишь лайнер? Нет, попал ты, Антонио, как кур в ощип. Миссия провалена, но твоей вины в этом нет, она была таковой изначально. Так что главное – остаться в живых, а там тебя так или иначе вытащат. С этой мыслью я резко замер, бросил пистолет на пол и поднял руки вверх.



Залитая электрическим светом камера со снежно-белыми стенами. Наручники, которыми я прикован к креслу. Вопли, доносящиеся откуда-то издалека. Для меня все это, разумеется, не впервой. Значительно больше неудобств доставляет то, что я полностью раздет, а на стене висит огромный портрет Эллис Линдам в купальнике. Ну да ничего страшного, просто местная специфика. Но что будет со мной дальше? Не стоит испытывать иллюзий по поводу стойкости «подпольщиков». Мое имя им неизвестно, но они выложат, от кого я приехал. Значит, самое лучшее – притвориться мелкой шестеркой, которая ничего не знает. Учитывая реальный масштаб «заговора», мне поверят, после чего выдадут властям Союза. Поскольку по его законам я не совершил вообще никакого преступления, то крестный отец вытащит меня в течении нескольких дней. А немного посидеть в союзной тюрьме я не против – устал носиться туда-сюда без остановки. Итак, что я не учел? Конечно – местную специфику.
Послышались шаги. Через мгновение дверь распахнулась и на пороге появилась высокая широкоплечая девушка лет двадцати пяти, не более, в черном костюме и высоких сапогах. В одной руке она держала длинную плеть с тяжелой рукоятью, а в другой – слегка позвякивавший ключ.
- Меня зовут Кейт, - улыбнулась она уголками губ. – И сейчас я тебя как следует выдеру.
- Что, приговор уже был? – опешил я. – Должен сказать, что я являюсь гражданином Агоры и…
- Какой приговор? – изумилась девушка. – Ах да, вы же не местный. Объясняю – если мужчина на ЛавПлэнет угодил в тюрьму, то независимо от того, виновен он или невиновен, какой ему приговор вынесут, за какое преступление – в первый же день его хорошенечко порют для дисциплины. И все время пребывания здесь он должен ходить нагишом. Чтобы наказывать проще было, - Кейт хихикнула. – Кстати, за пререкания тебе добавочка – двадцать ударов по ляжкам. Теперь все понятно? – я обреченно кивнул. – Так, - она подняла руку с ключом, - сейчас я отвяжу тебя от стула и мы пойдем вон к той скамеечке, - она указала на невысокую кушетку у стенки камеры. – Там я тебя разложу и отполирую зад. Попробуешь сопротивляться – позову охрану. В виду твоей опасности пять крепких девчонок стоят за дверью. Думаю, ты понимаешь, что в этом случае все станет куда строже. Понятно? – я снова кивнул. – Разговаривай со мной! – надсмотрщица хлестнула меня плетью по лицу.
Вскоре Кейт освободила меня от наручников. Я покорно подошел к кушетке и по её указанию улегся лицом вниз. Девушка подложила мне под живот небольшой валик, приподняв мой зад повыше.
- Что, успел переспать с кем-то из наших? – проницательно заметила Кейт. – Сейчас влетит куда сильнее. Я влеплю тебе соточку.
- Что?! – я опешил. Плетка в совокупности с обнаженными бицепсами надсмотрщицы выглядела весьма внушительно.
- А вот и то, - хищно оскалилась девчонка. – Вы там совсем распустились, считаете, что наказание – это когда сидишь себе в камере и плюешь в потолок, а потом тебя под залог выпускают. У нас так просто не отделаешься – шкуру сдерем и ещё добавим. Так просидишь несколько лет – и выйдешь законопослушным, - с этими словами она со страшной силой стегнула меня плетью. Я закусил губу. – Терпи-терпи, долго не вытерпишь. Вот тебе, вот!
Она жестоко и размеренно хлестала меня по заду и нижней части спины. Вскоре боль действительно стала адской и я, не выдержав, сперва застонал, потом завыл, и, наконец, заорал в полный голос. У Кейт это вызвало приступ довольного смеха.
- Что, доволен? У вас нам, в заграницах ваших, небось нет такого! Ну да ничего, мы тебя быстро к порядку приучим. Съешь-ка вот!
- Аа, не надо так высоко… - умолял я.
- Снизу уже живого места нет, мой милый. Но, если ты настаиваешь…
- Ай, ох, нет…
- Не нет, а да. Что, болевой порог пробит с концами, да? Здесь тебе не дом отдыха!
- Кейт… Ай, госпожа, пожалейте, больше не могу… - я хныкал, как маленький мальчик, пока безжалостная надсмотрщица продолжала меня пороть.
- Вот уже и кровушка выступила… Потерпи, ещё чуть-чуть. Учись отвечать за свои поступки, вроде взрослый уже! Это все для твоего же блага. И общественного, а ты –тоже часть общества!
«В гробу я видел ваше общество!», хотел крикнуть я, но сдержался. Кейт продолжала хлестать и я начинал думать, что это никогда не закончится. Или я умру раньше, чем она остановится… Но как раз тут удары неожиданно прекратились.
- Молодец, сознание не потерял, - похвалила меня девушка. – Да, высекла я тебя на славу. А теперь… Обещанная добавочка!
- А, что?!
- За пререкания, по ляжкам, - невинно напомнила Кейт. – Забыл, что ли? Только вот не этим, - она отложила плеть, пристроив её на кушетке рядом со мной. – Вот ты где, моя сладкая, - она порылась в сумочке и достала тонкую резиновую прыгалку. – Приготовься, начинаю! – скакалка тут же рассекла мои бедра, вызвав невероятно острую боль.
Во время дополнительной порки я кричал и плакал без всякого стеснения. Никогда, никогда больше ноги моей не будет на этой планете. Да что же это за зверье, взрослого, приличного человека сечь, да ещё без суда, без приговора… Теперь я в чем-то понимал горе-подпольщиков. Да, они отвратительно поступили со мной и доном, попытались развести весь клан, но, черт возьми, какой у них оставался выход? Терпеть это? Нет, ай, только не это, только не эта жуткая скакалка…
- Ну все, красавчик, не ной, - закончив наказание, Кейт погладила меня рукой по голове. – Вот все и закончилось. Веди себя хорошо – тогда и бить будем меньше. Все, теперь вставай – посажу тебя обратно.
- Ой, - я приподнялся, опираясь на её руку, - а можно не садиться? По-другому как-нибудь, а?
- Ничего не поделать, - девушка помотала головой, - мне велено вернуть тебя в то же положение. Видимо, хотят допросить. Понимаю – больно… Слушай, давай сделаем вот так, - она взяля с кушетки подушку и уложила на стул. – Теперь садись. Вот так, все-таки полегче будет. Так, и застигнем. Ты у нас, похоже, очень опасный, - Кейт рассмеялась. – Ты не думай, мы не злые, просто справедливые. Вы там, за границей, от справедливости отвыкли, все у вас закон да закон. А так посидишь у нас, повоспитываешься, потом выйдешь и ещё спасибо скажешь. Ладно, я пошла, устала сама тоже. Все, давай, - она легонько чмокнула меня в щечку и выпорхнула за дверь. Я же через мгновение рухнул в темную пропасть забытья.



- Итак, здравствуйте, Антонио Кавильянти, - произнесла сидевшая напротив меня высокая темноволосая дама в длинном строгом платье. Я по-прежнему сидел нагишом и был прикован наручниками, тело терзала боль от недавней экзекуции, но обращение заставило меня в мгновение ока забыть обо всем.
- Вы, кажется, ошиблись, - не своим голосом сказал я. – Меня зовут – Антонио Рацци…
- Не ломайте комедию, господин Кавильянти, - наморщила губы дамочка. – Наши спецслужбы работают отлично, и мы знаем о вас все или почти все. Во всяком случае, достаточно, чтобы упечь вас в мужской исправительный лагерь на двадцать лет, а то и на всю жизнь. Впрочем, - она коварно улыбнулась, - разницы нет никакой. Непослушные мальчики там долго не живут, наши бравые стражницы любят самые разные жестокие игры. А багровый след, который тянется за вами, заставил поежиться даже меня. Хоть я и замминистра внутренних дел ЛавПлэнет, Элен Шадор, если слышали.
- Простите, госпожа, - я набрал в легкие побольше воздуха. Не ломайся, не сдавайся, выход есть всегда. В конце концов – зачем-то она ведь пришла!, - как вы поняли, я преступник всесоюзного масштаба. Вы обязаны выдать меня властям Союза.
- Чтобы ваши друзья-мафиози вытащили вас на свободу? – лукаво подмигнула мне госпожа Шадор. – У меня для вас две новости, плохая и хорошая, - я затаил дыхание. – Начну с плохой. Генеральная Ассамблея Галактического Союза сегодня утром обвинила ЛавПлэнет в поддержке международного терроризма, систематическом нарушении прав человека и политике геноцида по половому признаку. В ответ на это Лидер Гендерной Революции и Президент ЛавПлэнет Эллис Линдам осуществила резкий демарш, объявив о выходе ЛавПлэнет и всех подконтрольных ей территорий из-под юрисдикции Союза. Указ вступает в действие с момента его подписания – объявлено чрезвычайное положение, поэтому согласие парламента не требуется. Так что с сегодняшнего дня законы Союза не действуют на ЛавПлэнет и мы можем сделать с вами все, что захотим…
- О нет… - простонал я. Надо же было так вляпаться! – За меня заплатят выкуп!
- А теперь хорошая новость, - невозмутимо продолжала Элен. – Собственно, та же самая. Вот ведь незадача – законы Союза не действуют, а перед законами ЛавПлэнет Антонио Кавильянти абсолютно чист, - я с шумом выдохнул. – Чего впрочем нельзя сказать об Антонио Рацци, который посетил запрещенное собрание и осуществил физическое насилие в отношении стражницы порядка… Впрочем, глядя на вас, я склоняюсь к тому, что за это вы уже успели понести ответственность.
- За мной был хвост? – спросил я в лоб.
- О нет, - улыбнулась уголками губ госпожа Шадор. – Вы мастер своего дела, с этим не поспорить. Хвост был за всеми остальными. Мы просто ждали, когда они соберутся все вместе, в надежде зацепить ещё кого-нибудь. И зацепили – вас. Скажите честно, вы ведь связались с ними не по идейным соображениям?
- О нет, только бизнес, - честно ответил я. Кажется, ситуация начала выправляться из вроде бы совсем безнадежного положения. – Больше вам скажу – я отверг все предложения этих неудачников и, не ворвись ваш бравый эскадрон в самый неподходящий момент, я бы, возможно, сам бы их вам сдал.
- Поверить ли на слово? – задумалась Элен. – Впрочем, неважно. Важно, что они в любом случае не представляли опасности. Все настоящие смутьяны давно мертвы. А вот для вас у меня есть предложение лично от Лидера Революции, - я бы подпрыгнул от удивления, не будь сковавших меня наручников. – Вы близкий человек для дона Кавальянти, не так ли? Говорите правду, от неё все зависит.
- Племянник и крестник одновременно, доверенное лицо и ответственный за секретные задания, - быстро произнес я. Таиться действительно не имело смысла.
- Значит, вы сможете передать ему предложение нашего Лидера и склонить принять его?
- Первое – да, второе – только если предложение будет отвечать интересам клана, - ответил я, не задумываясь.
- Достойно, - кивнула Элен. – Думаю, оно вполне им отвечает. Вы ведь занимаетесь торговлей оружием? Что же, нам скоро понадобиться много оружия – Союз так просто не простит нам сегодняшнюю пощечину. Кроме того, вы ведь торгуете наркотиками из мельсина? Недавно на южном материке ЛавПлэнет были обнаружены его обширные заросли.
- Что?! – я подался вперед, глаза непроизвольно загорелись. – Как такое возможно?
- Малоизученная часть суши, экспедиция забралась туда только чтобы добить скрывшихся на юге повстанцев. Могу показать документы, хотя вскоре ваши люди сами все увидят. Мы предоставим вам монополию на его обработку и вывоз. При одном условии – никаких наркотиков на самой ЛавПлэнет, у нас с этим жестко. Думаю, рынков сбыта у нас хватает. В обмен вы будете по сниженной цене продавать нам самые современные и передовые технологии в области вооружений. По рукам?
- Я бы согласился, но окончательное слово за доном, - счел нужным уточнить я. – Думаю, он воспримет мое освобождение как жест доброй воли – мы своих не бросаем.
- Это приятно, - улыбнулась госпожа Шадор. – Приятно иметь дело с теми, у кого, как и у нас, есть высшие ценности. А за освобождением дело не станет. Только сперва мы вас чуть-чуть подлечим. Но позвонить по межпланетной связи можете прямо сейчас.
- Мы предпочитаем свои каналы, - подмигнул я Элен. – Просто верните мне мои вещи.



Я сидел на космодроме ЛавПлэнет перед окошком таможни и ждал, когда мне вернут документы. Вылет ожидался вот-вот, и я вспоминал все произошедшие со мной события. Задание провалено? Да, но в виду выяснившихся обстоятельств оно было невыполнимо, да и бессмысленно. Выгодная сделка заключена? Почти, я почти уверен, что дон согласится с моим решением. Натерпелся ли я страху? Бывало и хуже, зато скучно точно не было. Местные… Люди как люди, если подумать, просто со своими заморочками. Жажда порядка, понятная после гражданской войны. Тоталитаризм? Да, но весьма мягкий и, пожалуй, ласковый в сравнении со многими другими виденными мной режимами. Только вот эти наказания, конечно… Я слегка поерзал на сидении.
- Что, успели у нас отлупить? – хитро улыбнулась вернувшаяся сотрудница с большими голубыми глазами. – Ничего, вижу, что понравилось. Приезжай ещё, - она протянула мне паспорт.
- Обязательно, госпожа, - отозвался я. Вскоре мне действительно предстояло вернуться на ЛавПлэнет для осмотра наших новых плантаций мельсина. Не доверит же дон такое задание кому-либо ещё!